Текст книги "Сумерки Эрафии"

Автор книги: Александр Бауров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Он понял, что поставил не на тех, и очень хотел спасти свою шкуру. Он знал, что три с половиной сотни людей, которых они держат в Харлхорсте, – не та армия, что может теперь решить вопрос в их пользу. Король, если он жив, а пока все указывало на это, не покинет город без нескольких тысяч солдат гарнизона, причем наверняка с эльфами-колдунами. Те не упустят возможности оказать трону такую услугу, они знают, что король щедро заплатит им за помощь. Раз заговор был раскрыт, значит, предатель был в самой верхушке, из числа тех, кто неделю назад сидел здесь, за столом, на их ночном сборище. И теперь у короля в смертном списке его имя третье или четвертое, после Рейнхарда и Рууда. Он обдумывал варианты. С ним прибыло около сотни воинов. Но у Рейнхарда тройное превосходство. К тому же с Гхондром приехали в основном стрелки, а у генерала – преданные ему, закаленные в походах, опытнейшие головорезы. Да и обмануть Рейнхарда сложно, рассуждал казначей.

– Ну что, дружище, видно, наше дело прогорает. – Когда Рейнхард шутил, его лицо искажала гримаса, врать публично у него никогда не получалось. Во многом поэтому он давно и прочно порвал с двором. – Но ты, надеюсь, не собираешься покинуть меня тут одного и бежать в свое имение? – Вопрос был уже за рамками всяких приличий. Гхондр хотел вспылить, но лишь покраснел.

– Да разрази меня небо, если бы я хотел, ты был бы уже мертв! Ты должен хоть кому-то доверять или нет? Если я уже не в этом списке, то наши дороги расходятся, друг мой!

Гхондр взял себя в руки. Теперь, как ему казалось, он мог бы удержать Рейнхарда от безумства.

– Ну ладно, пошли пообедаем. На голодный желудок что-то все заговоры проваливаются! – Тон генерала смягчился, но подозрения никуда не пропали.

К вечеру весь гарнизон замка был в полной готовности выступить по первому зову Рейнхарда.

Западная Эрафия, Александрет,

то же время

Гримли не знал, что делать. Ему казалось, что весь мир разбился на куски, как стекло, в которое бросили камень. Он не слышал, что кричали проходившие мимо люди. Он смотрел на безжизненное тело и только сейчас начал понимать, чтопроизошло. К реальности его вернули солдаты. Подойдя ближе, они подхватили за ноги тело дяди Тома, подкинули его на телегу, и без того полную трупов. Пострадавших было не меньше десятка. Такова была цена разгона заговорщиков из «банды фон Ридле».

– Ты сын, что ли? – Старый усатый гвардеец лет пятидесяти дернул за плечо парня, сидевшего на соломе и закрывавшего руками раскрасневшееся лицо.

– Я, да, я сын, его, этого человека. – Слова давались с трудом, сквозь слезы.

– За вещами приди в лекарскую палату при северной префектуре. Знаешь, куда идти-то? – В голосе солдата слышались нотки сочувствия.

– Нет, не знаю!

– Запоминай, малой, это третий от угла дом на Монетной улице. Там на углу площади вышка с водой стоит! – Гвардеец поправил съехавшую на спине защиту и двинулся за скорбной процессией.

Гримли присел на бортик телеги и заплакал. Вокруг не было ни одного знакомого лица, никого из бреннского обоза, все чужие и опасные люди. Голова кружилась, во рту стало сухо. Он закрыл глаза и вдруг вместо темноты увидел перед собой красно-черную туманную дымку.

Ему вдруг стало холодно. В полумраке светились белые фигуры. Потом обнаружил, что может взглянуть на себя со стороны. Он ощутил, что слышитмысли проходивших мимо людей. Картинка перед ним все более прояснялась. Он видел линии каких-то теплых и холодных потоков, протекающих вокруг него и среди других людей, целые рои мыслей вокруг их голов. Он сам не знал, что впервые в жизни вошел в глубокий астрал.

Древний нойон Нагаш и был тем грозным всадником, которого Гримли видел в Бренне и Мельде. Сейчас он стоял у окна гостиницы «Королевская гусыня». Черный капюшон скрывал его лицо и шлем. Он только что помог сорвать заговор знати и спас жизнь агенту Моандора.

Теперь оставалось главное – устранение беглеца Ивора, сейчас затаившегося где-то в городе. Эльф будет прорываться в консульство, захочет встретиться с послом Корониусом. Астральный взор нойона витал над городом. Стоило глянуть на площадь Святых Вод, пройтись по зданию рейнхардовых верфей, как легкая дрожащая объемная волна прокатилась по астралу. Будто яйцо, очень долгозревшее в своей оболочке, дало трещину, и огненные языки из-под крошащейся скорлупы брызнули во все стороны. Нагаша передернуло. Его взгляд снова скользнул в поднебесье. Где-то на главной торговой площади находился человек, от которого во все стороны расходились волны астрального возмущения.

В тот же миг в наблюдательном зале Синката двое личей ткнули пальцами в стааховый экран и стали перекрикиваться высокими свистящими голосами:

– Пришел короткий сильный импульс астральных энергий. Будто чародей родился…

– Где это было? – спросил Сумеречный, лишь ожидавший вызова к своему учителю.

– Неясно, он не локализуется…

Подобный разговор повторился в наблюдательных пунктах Авлии и Арагона.

У посла Корониуса вдруг задрожали руки, и он поставил чашку с ароматным азахарейским чаем на край стола. Ожидавшие королевской аудиенции придворные посмотрели на него, но ничего не заметили, решив, что и у могущественного эльфа нервы не железные. В тот вечер в замке Тинден состоялись два незапланированных совещания, и решения, что были приняты на них, радикально отличались от ожидаемых утром.

Во-первых, собрались члены изрядно поредевшего Королевского совета. Обсуждали подоплеку возникшего заговора, думали, что теперь предпринять.

В главном зале центральной башни находились король Эдрик III Грифонхат, его сын принц Кристиан, Тьер Мак-Кинли, лорд-распорядитель двора, мэр Эдуард Томассин, комендант городской стражи генерал Портер, несколько стражей. Король с рукой на перевязи присел за стол и отхлебнул немного пива, заранее проверенного Портером. Вошел вице-канцлер Рууд в сопровождении Фоша. Кристиан соскочил со своего места и радостно обнял вице-канцлера. Король же развалился в кресле и просто по-дружески махнул рукой.

– Здравствуй, Эдгар, проходи и садись!

Вошел страж, разливавший ароматные южные напитки, вино и пиво для короля. Когда у него было плохое настроение, Эдрик всегда пил темное энрофское пиво, а когда хорошее, то светлое клекстонское. Сегодня горький столичный вкус оказался кстати.

Рууд осмотрелся и вспомнил собрание в Харлхорсте четыре дня назад. Теперь из тогдашних гостей лорда Рейнхарда за столом остался он один. Король заговорил первым. Любимый напиток более-менее успокоил Эдрика, и он вышел из того шокового состояния, в котором он пребывал после предательства маркиза Лакамрэ.

– Начните, хоть кто-нибудь! Вот ты, Кристи, что скажешь по поводу измены, наших переговоров, что еще предстоят, о манифесте?

– О, великий отец, многоуважаемые сэры. Я хочу принести вам свои извинения, я сожалею, я чувствую огромную вину и ответственность за это, видит Велес…

Эдрик сделал презрительный жест.

– Поменьше патетики, к делу!

Кристиан осекся, огляделся по сторонам.

– Мне действительно тяжело, отец! Я, как глава твоей охраны, не смог раскусить лживости и двуличия Лакамрэ! Только недавно я выпросил ему титул маркиза, я раскаиваюсь в этом, но мне самому было бы интересно знать, как вы, вице-канцлер, смогли столь ловко разоблачить предателей?

Все взоры устремились на Рууда. Это был его звездный час. Ради этой речи, ради этих слов герцог предал тех, кто ему доверился, и обрек на смерть десятки невинных людей. Впрочем, его это не волновало. Он уже видел в руках короля цепь и золотой крест – символы власти канцлера. Ничто уже не могло остановить его.

– Мой король, ваше высочество принц, многоуважаемые лорды! Наступил час серьезнейшего испытания, и лишь от нас зависит, сможем ли мы с достоинством пройти через него. Об опасности, о которой говорил Кристиан, я узнал не более полугода назад, когда почти случайно оказался на заседании палаты финансов и казначейства. Там я узнал о категорическом неприятии вице-казначеем Гхондром политики раскрепощения крестьян. Он сразу удивил меня, сказав, что король должен учитывать интересы крупнейших землевладельцев, а иначе лишится трона. Я понял, что дело пахнет изменой, и люди так не говорят, если не уверены в своей правоте и силе. Я сдружился с Гхондром и вышел на фон Ридле, а затем и на архиепископа.

Вице-канцлер обвинял одних, вторых, третьих – список заговорщиков рос, как снежный ком. Вскоре главой изменников стал отнюдь не Рейнхард, а канцлер Инхам Ростерд, во многом инициировавший реформу. Слушатели то поддакивали, то сопереживающе кивали, а король потягивал пиво, и лишь желание услышать ответ на единственный вопрос удерживало его от того, чтобы прервать заседание. Наконец, когда Рууд дошел до описания их с Венком опасной и героической деятельности в логове злодеев и гибели Ридле, король взмахнул рукой:

– Довольно, Эдгар, мы все признаем твое героическое поведение и щедро тебя вознаградим. Теперь ответь мне на главный вопрос, ради которого я, собственно, всех здесь и собрал. Что ты предлагаешь делать в подобной ситуации? Это касается всех, говорите!

Рууд привстал, чтобы, как и следовало, отвечать первому, но в этот момент в его глазах потемнело, комната расплылась, и сквозь окружившую его тьму виделось лишь мерцание свечей в виде очень далеких огоньков. В уши ударил холодный металлический голос:

– Эльфы уже в здании, ты не должен к ним приближаться!

Герцога пробил пот, и мурашки побежали по спине, он качнулся вперед и оперся на стол. Кристиан подхватил вице-канцлера под руки и не дал ему упасть, при этом чуть не сорвал с его одеяния золотую брошь с изумрудом. Рууду, сославшемуся на переутомление, сразу стало лучше. Он отхлебнул немного воды, тут же принесенной стражей, и продолжал:

– Извините еще раз. – Герцог закашлялся. – Раскрывать заговоры не так легко. Итак, милостивые лорды, я придерживаюсь следующего мнения. Во-первых, нужно добить змею в ее норе, то есть как можно скорее организовать наступление на Харлхорст. Здесь промедление может быть смертельным! Заговорщики не будут ждать, разбегутся и могут постараться поднять мятеж в провинциях и войсках. Авторитет Рейнхарда в армии, особенно в дворянском ополчении, очень высок.

Рууд вновь обрел силы, говорил быстро и четко, уверенно жестикулировал.

– Также нужно как можно скорее сместить канцлера Инхама Ростерда и провести полное расследование, почему ни он, ни глава разведки Эй-Той не смогли раскрыть заговор в зародыше, не подвергая драгоценную жизнь вашего величества опасности!

Телохранитель Эдрика, представлявший службу инквизиции епископа Рочделли, хотел возразить, но король удержал его. Вице-канцлер окинул монаха презрительным взглядом. «Ты ничего не сможешь узнать», – он поправил сверкавшую изумрудной зеленью брошь и решительно продолжил:

– С эльфами я, напротив, предложил бы не торопиться. Может, и они причастны к этому делу? В Александрете у них огромная колония, консульство и, разумеется, сеть шпионов. Впрочем, в этом вопросе я полностью полагаюсь на мудрость вашего величества. Как минимум нужно посмотреть, как они себя поведут, чего будут требовать, и ни на какие уступки не идти. Относительно третьей проблемы с так называемым манифестом. Мое личное мнение… Я сразу отметаю свою заинтересованность, так как иначе я был бы сейчас с Рейнхардом… Так вот, мое мнение таково – пока манифест не объявлять и отложить все это на год! Поймите меня правильно. В этот раз нам повезло. Это случай, воля Велеса, а не моя заслуга. В следующий раз может ничего не помочь. Освобождение крестьян… В душе я с ним полностью согласен, но это дело времени и постепенных решений, а не манифестов. Сегодня возмутилась военная и торговая верхушка, а если завтра возмутятся главы гильдий? Ведь множество рабочих рук ринутся в города, они будут готовы на все, чтобы остаться тут. Это почва большого конфликта, ведь ремесленники и их откупщики – могучая сила. Покушение – это дело немногих, его можно задавить, а открытое недовольство большинства горожан – это катастрофа!

Рууд утер губы салфеткой и с важным видом сел в кресло. Вставший следом Кристиан почти слово в слово повторил речь Рууда и лишь задал вопрос Портеру:

– Какими силами для выступления к Харлхорсту мы располагаем?

Комендант города и самый старший по военному чину человек в Александрете ответил без экивоков:

– В городе около четырех тысяч человек гарнизона. Две сотни всадников. Десяток катапульт и баллист. Около пяти сотен дворянского ополчения, рыцарей можно собрать, но быстро это не сделать, даже по вашему призыву. Кроме того, я бы предложил не только не отворачиваться от Авлии в столь опасный момент, но, напротив, попросить у них помощи. У них сейчас здесь более двухсот воинов охраны и гигантский дракон. Это лучше, чем вызывать из столицы Трифонову гвардию.

– Мы можем воспользоваться моими стражами из ордена, они передадут любой сигнал в Энроф. Кстати, я уже осведомлен о событиях в столице. На мой взгляд, канцлер и мой брат Катберт действовали достойно, – заметил Эдрик. Одной этой фразой он отвратил собравшихся от предположения Рууда, что Инхам участвовал в заговоре.

В ответ на замечание короля Рууд лишь брезгливо поморщился. Генерал Портер продолжал:

– Трифонова гвардия – это очень патриотично, но лучше лезть в эту печку чужим ухватом. Вдруг сгорит? Я знаю Рейнхарда достаточно давно. Он хороший воин, стратег и тактик. Мы потеряем множество людей и времени, если только не будем иметь подавляющего превосходства, ваше величество!

Наши отряды еще нужно собрать! Пройти расстояние до его цитадели, это потребует времени. Мы будем там через пять-шесть дней в лучшем случае. Этого вполне достаточно, чтобы приготовиться к обороне. И главное – Рейнхард успеет разослать гонцов к верным друзьям по прежней службе, а может, еще не выявленным союзникам. Если же использовать дракона, можно оповестить гарнизоны всех городов и поселков в округе на главном энрофском тракте, приготовить засады, выставить разъезды. Через двенадцать часов замок будет осажден или как минимум отрезан. Это, конечно, не решит всех проблем. Ополченцам и разъездам не взять его приступом, но мы выиграем время, и предатели не разбегутся оттуда, как крысы из горящего дома!

Король одобрил решение Портера и предоставил право высказаться остальным. Постепенно от первоначального плана Рууда осталось лишь решение против манифеста и скорейший разгром заговорщиков. В измену Инхама Хорхе Ростерда, старого и опытного администратора, король не верил. Во многом потому, что монахи сообщили ему о важном послании из Энрофа, полученном пару часов назад от самой верхушки ордена Фавела. В столице арестованы архиепископ Лоинс и молодой лорд Хаарт, который, к сожалению, покончил с собой, согласившись было дать показания на «подлинных» участников заговора. Арестами в столице руководили его высочество Катберт и канцлер Инхам Ростерд.

С эльфами ссориться также никто не собирался. Рууд понял, что перегнул палку, однако первые зерна недоверия к престарелому Инхаму были посеяны. Теперь свержение канцлера было лишь делом времени.

Подвел итог заседанию сам король. Эдрику хотелось спать. Он говорил быстро, часто сбиваясь и глотая слова:

– В целом мы выработали четкое решение и теперь должны доказать подданным и самим себе нашу самостоятельность перед лицом реальной угрозы! Посему я принимаю ряд решений, к исполнению которых приказываю вам приступить немедленно, исходя из вашей же безопасности. Пишите, Мак-Кинли! – Лорд-распорядитель взял перо. – Первое. К двадцати часам собрать у стен внешнего города две тысячи гвардейцев и поднять сто пятьдесят рыцарей, включая мою стражу, взять все имеющиеся осадные орудия, попросить эльфов выделить отряд, особенно их лучников-огневиков, каждый из них стоит целой катапульты. Пускай посол даст нам своего огненного зверя. Второе – манифест мы отложим, пока же дается указание казначейству выработать новый порядок компенсаций. Это должно быть намного более мягкое по отношению к владельцам земли решение. Исполнять сие необходимо быстро, не мешкая, за проволочки и задержки жестоко наказывать! Завтра к утру Харлхорст должен быть в осаде, вам ясно?!

– Да, повелитель! – Все вельможи повставали со своих мест. Хотели было разойтись, как Эдрик окликнул вице-канцлера. – Эдгар, задержитесь на минуту!

Хлопнули дубовые двери, и монахи ордена также отошли от кресла правителя, оставшись на почтительном расстоянии. Жестом король попросил Рууда подойти поближе, тот с унылым взглядом и показным разочарованием подошел.

– Я очень благодарен тебе, Эдгар. Прости мне мою грубость. Ты спас мне жизнь, теперь проси, чего хочешь! Проси все, что в моих силах, я не столь черств, как кажусь кому-то. В свое время мой брат был глух к Рейнхарду, отправив его в отставку вопреки мнению войск. Думаю, та обида и разъярила Августа больше, чем все эти денежные дела…

– Не стоит, ваше величество! Ваш брат – жесткий и прямолинейный человек, за это его любил народ. Но коль уж вы настаиваете… Я имел бы смелость не просить у вас ни денег, ни титула, ни поста или должности. Лишь руки вашей дочери Эльзы, которую люблю давно и искренне!

Король на мгновение задумался, посмотрел в окно.

– Будь по-твоему, я не могу отказать спасителю. Но ее мнение тоже важно. Однако на помолвку можешь рассчитывать. Новым летом, – добавил он после паузы.

– Рад служить вашему величеству. Если надо, отдам за вас всю кровь до капли! – дрожащим от волнения голосом прошептал Рууд и, припав на колено, поцеловал руку Эдрика. Король улыбнулся, он решил, что не обещал ничего невозможного.

Выйдя из зала, Рууд от радости чуть не подпрыгивал. Он громко хлопнул в ладоши, к недоумению и смущению стражи. «Теперь дело пошло, этот глупый король у меня в кармане!» Он достаточно предсказуем, решил Грифонхат, когда за герцогом захлопнулись двери.

На четвертом этаже, в холле почетных гостей, вице-канцлер чуть не налетел на ожидавших приема посла Авлии, консула и их свиту. Корониус с увлечением играл в золотые нарды с советником по внешней политике короля, сэром Ашди Бэдивером. Рууда чуть не хватил удар, он вспомнил слова и видения, предостерегавшие его от авлийских чар. Герцог в дверях улыбнулся заметившему его сэру Бэдиверу, поправил на груди заколку и пошел вниз по лестнице.

* * *

Видения преследовали Гримли, и он был уверен, что спит. На самом деле он лежал в телеге, рядом с мешками неразобранного добра, и смотрел на солнце широко открытыми глазами. Он не дышал, и проходившие мимо горожане полагали, что парень мертв. Проходившая женщина даже заглянула внутрь и потом долго приговаривала:

– За что мальчика-то, мальчишку за что?

Так его и правда могла забрать очередная труповозка, если бы не прибежавший Гурт. У него за спиной мелькнула фигура богато одетого эльфа. На некотором расстоянии, расталкивая, отстраняя зевак, выстроилось несколько авлийских стражей. Люди расступались, пропуская вперед столь важную персону.

– О, проклятие, парень, не смей умирать! – Гурт с криком бросился тормошить Гримли.

– Разрази меня небо, он не дышит! Кто-нибудь, нам нужен лекарь!

– Лекарь не нужен, он в магической коме. Мы сами его вылечим, лучше расскажите мне, кто он? – Голос эльфа звучал слишком нежно для взрослого крепкого мужчины.

– Ну как вам сказать, – начал Гурт, то и дело оглядываясь на неподвижное тело Гримли, – он подкидыш. Никто во всем округе не знает его настоящих родителей. Его привез Том Фолкин, старый кузнец, раньше служивший стражником в столице. Но из-за какого-то скандала или долгов он вернулся в деревню. Дело это старое и темное. Младенцу дали его фамилию, а мельдский пастор дал имя Гримли. Том… Я загнул, если сказал, что он был стар. Ему и пятидесяти не было вроде… Сам он рассказывал байки, будто это ребенок, подобранный у конокрадов Шейди. Но для них он слишком светловолос! Его рассказам мало кто верил. Говорили, что он похитил ребенка у изменившей ему подруги.

– Что ж, это у нас южанин подкидыш. – Эльф подошел ближе и закрыл Гримли глаза, рукой опустив веки. У Гурта дрогнуло сердце, так было принято поступать с покойными. – Возьмите его и отнесите в коляску. – Охрана тут же взялась выполнять приказ высокопоставленного авлийца.

– Но ведь вы говорите, он жив?! – недоумевал Гурт.

– Не для всех. Это дело большой межгосударственной важности. Вы можете помочь мне и этому юноше. А я, в свою очередь, помогу вам.

– Не очень-то я вас понимаю… – Эльф начал вызывать у Гурта недоверие, местный гвардейский патруль был совсем близко. Один его крик, и скандала не избежать.

– Вы скажете, что Том Фолкин погиб во время дневной облавы на бунтовщиков, это правда. А мальчик не вынес смерти отца, и его хватил удар. Никто, кроме вас, не узнает, что он жив! – Слово «жив» сняло у Гурта последние сомнения по поводу судьбы юноши.

– Вы, как я слышал, перебираетесь в купеческое сословие и хотели бы закрепиться в третьей гильдии, – продолжал авлиец. – Я могу помочь вам и замолвить слово перед придворными, даже уточнить список, перед тем как он попадет на стол к королю. У меня большие связи в Энрофе. Множество людей богатеют за счет отношений с нашей Торговой Федерацией. Я мог бы устроить вам и эти преференции. Освобождение от налоговых пошлин на нашей границе будет утверждено в скором времени. По настоянию авлийской стороны, там может оказаться и ваше имя, наравне с купцами первой гильдии…

В голосе эльфа звучала властная уверенность, он убедил Гурта меньше чем за пять минут.

– Вы обещаете не мучить его? – Этот последний вопрос смутил эльфа. Благородный никогда бы не спросил такого в лицо.

– Поймите, друг мой, я консул Авлии. Я никуда не денусь из этого города, вы знаете мое имя и знаете, как я выгляжу. Я не скрываю от вас правду. Я вижу у него некий дар, помочь раскрыть который – наша прямая обязанность, в том числе перед Кругом Света! Когда ваши дела пойдут в гору, а я в этом не сомневаюсь, вы можете приезжать ко мне, я обязательно организую вашу с ним встречу. Думаю, этот парень еще многое повидает на своем веку.

– Как, еще раз, ваше имя? – спросил новоиспеченный купец.

– Меня зовут Киррь, я консул Авлии в Александрете. До встречи, Гурт, я не сомневаюсь, вас ждет большое будущее. Приедете в Энроф, посетите наше посольство, вам будут рады.

С этими словами авлиец сел на подогнанную коляску, обхватив привалившегося к борту неподвижного Гримли за плечо. Охранники седлали лошадей, еще двое сели рядом, и вся процессия двинулась к выезду с торговой площади, в сторону старого города и порта…

Гурт еще какое-то время смотрел им вслед и затем пошел разбираться со своими делами. Бреннские жители быстро нашли и окружили его, обрушив на еще не верившего своей удаче бывшего моряка множество жалоб.

«Никто не знает, но, возможно, парню и повезло, что его забрали эльфы. Они выведут его в люди… А Том, он все равно никогда бы не бросил пить… Упокой Велес его душу в мире», – подумал Гурт.

Спустя несколько часов после этого разговора Киррь уже спешил на встречу с Корониусом и королем. Здание консульства находилось на некотором отдалении от старого города и порта и представляло собой красивую двухэтажную виллу с небольшой надстройкой в форме увитой плющом башенки. Окна были почти всегда закрыты резными деревянными ставнями, главное здание, ряд служебных пристроек и сарайчиков окружал высокий забор с коваными изразцами. Здесь было два входа: парадный, около которого всегда ютились нищие и попрошайки, и черный ход около трех собственных пристаней.

За забором было достаточно места, чтобы Золотой Дракон мог растянуться во всем его великолепии. С него частично сняли боевой доспех, и теперь блистающие серебром броневые пластины, шлем и поножи казались огромным металлическим холмом высотой с дом. К сожалению, Гримли не мог насладиться картиной, на которую пришли посмотреть множество ребятишек с соседних улиц. На балконах ближайшего дома, на заборах и окружающих деревьях расселось множество детей, желавших через забор консульства увидеть широкую, похожую на золотую гору спину с идущими вдоль хребта костяными наростами. Все тело гигантского чудовища то приподнималось, то опускалось, из ноздрей вылетал огненный пар. Самые смелые мальчишки хотели приставить к ограде лестницу, но патруль местной стражи зорко следил и гнал их в шею, угрожая отвести по домам силой и выпороть.

Всего этого Гримли не видел. Он лежал на широком столе, напоминавшем место работы лекарей при осмотре мертвых. Юноша то и дело вздрагивал, задерживал дыхание, но уже был не так бледен, как на площади. Перед его глазами по-прежнему стоял красно-черный туман, в него то и дело влетали и вылетали светящиеся фигуры. Одна из них замерла подле него. Слабое астральное тело человека обдало теплым течением. Гость источал множество разных мыслей и был покрыт обжигающе приятной, но при этом неприступной оболочкой. Юноша вдруг осознал, что реальное его тело движут безо всякого его желания. Его обуял дикий страх – страх проснуться ночью и понять, что сон еще продолжается, и так снова и снова. Ему раньше снились подобные кошмары, особенно после сильных душевных переживаний. Последний раз такое было во время ночи, проведенной с Эльзой.

И вот когда страх холодными руками сжал его сердце, от ближайшей к нему фигуры потянулась светящаяся нить, коснулась его, и все тело охватило непередаваемое спокойствие и блаженство.

Почти полностью раздетый парень лежал на столе астрального дознания. У консула Кирря мелькнула мысль: какое удивительно правильное тело и чистая для низшего крестьянина кожа. Эти руки, они хоть и не ухожены толком, но принадлежат аристократу в нескольких поколениях.

Эльф отослал охрану, закрыл дверь, проверил астрал и приблизил свою невидимую руку к телу своего подопечного. Он торопился, скоро должна была состояться встреча в замке. Но случай оказался из ряда вон выходящим: впервые за долгие годы службы Киррь видел, чтобы у простого человека ни с того ни с сего вдруг просыпались магические способности. Да еще и такие, что от первого контакта с астралом человек впадал в кому, как это происходит с истинными магамипосле истощения или серьезной раны.

Его любопытство не было удовлетворено. Юноша никак не хотел возвращаться к жизни, а применять какую-либо силовую методику консулу не хотелось. Закрыв пространство вокруг него заклятием-маской, Киррь вышел из комнаты. Страже было строго приказано не пускать в это крыло здания никого, кроме него и посла Корониуса.

На улице было прохладно, взбудораженные последними событиями люди расходились по домам обсуждать происходящее. Мужчины собирались во дворах, чтобы за кружкой пива поболтать о том, кто что видел, а хозяйки усаживались за чайные столики, хвастали тем, что именно их мужья на площади помогали хватать заговорщиков, и, громко вздыхая, беспокоились о здоровье короля Эдрика. Не верилось, что беда так быстро минует город. Однако вскоре вихрем пронесшиеся глашатаи объявили комендантский час после десяти вечера. Под страхом ареста всем запрещалось покидать свои дома. В восточную часть Александрета стекалось огромное количество солдат. Войска прибывали, то и дело среди них мелькали известные на весь Александрет дворяне, в полном вооружении, с отрядами верных всадников. На въезде в ворота замка Тинден карету Кирря остановила стража. Как это ни было неприятно консулу, но в мыслях гвардейцев он прочел недоверие к эльфам и чужеземцам вообще.

О, эти люди, они так медленно меняются и так часто радуются своим порокам. Король напуган, жаль, что нельзя прочитать его мысли. Эльф сам испугался своей идеи. Так можно опуститься до уровня нежити. Консул знал, что Эдрика от сканирования будут охранять несколько монахов ордена, которые, чувствуя любую активность, дают знать монарху. Этот ритуал имел особенное значение после войны, окончившейся десять лет назад капитуляцией и отступлением эльфов из-под самых стен почти поверженного Энрофа.

Консул поднялся в зал почетных гостей. Там его ждали посол Корониус и советник короля Бэдивер. Посреди просторного зала располагались два стола – один для переговоров, на другом красовались несколько блюд со сливами, виноградом, апельсинами, золоченые кубки свежего яблочного сидра – любимого напитка эльфов Авлии, рядом – маленький столик, где лежали королевские нарды с шашками из кости дракона и доской, отделанной золотом и драгоценными камнями. Игра была недавно кончена, шашки сгрудились в своих домах. Сэр Бэдивер сидел за столом и что-то дописывал. Слуга-паж, шедший перед Киррем, принес на подносе маленький дубовый бочонок. Это было клекстонское пиво. «Настроение короля улучшается», – решил консул.

Посол Корониус вышел из медитации. Старый друид сидел в глубоком кресле и приветствовал Кирря, вскинув обе руки. Лорд Бэдивер отвлекся от бумаг и также поздоровался. Пара дежурных фраз, и консул был свободен; подсев к Корониусу, он указал, что будет говорить в астрале.

– Даже твои внешние мысли меня так заинтриговали…

– Случай явно не из простых. Подумай, слишком многое совпадает, ты сам ощутил, какой был выброс вначале. Я наблюдал его всего несколько минут – этот человек несет в себе источник сил невиданного масштаба. В моменты ярких переживаний, страха и отчаяния источник пробивается, иногда спасает своего обладателя, иногда, наоборот, ставит на край гибели. Белыеведь ищут именно таких?

– Что ты узнал о его происхождении? – В астральном голосе Корониуса зазвучали нотки сомнения, Киррь понял, что посол что-то вспомнил, но не торопился поделиться подозрением.

– Он сын простого крестьянина, кузнеца из деревни Бренн, Мельдского муниципалитета. Правда, тамошний купец, который привез их всех сюда на эту ярмарку, рассказал мне одну историю, но мысли выдавали, что он сам не верит в то, что говорит.

– Мы считаем мысли людей без их разрешения? Не далеко ли мы заходим для решения такой малости?

Слова посла не задели Кирря, это была скорее отговорка. Отрицать и не использовать преимущество посвященных в магию было просто глупо. Во многом поэтому могущественные эльфы свысока смотрели на людей, посещая любой их город.

Рассказав историю про чудесное спасение наследника беглым стражем, Киррь уже хотел было описать странные ощущения на площади, как их разговор с Корониусом был прерван.

– Король Эрафии Эдрик Третий Грифоново Сердце! – провозгласил царский мажордом, и глазам посла Корониуса, консула Кирря и лорда Бэдивера предстал правитель Эрафии в сопровождении четырех монахов ордена святого Фавела в белых клобуках с золотой каймой. Эти монахи были лучшими в Эрафии блокираторами мыслей, по закону при общении с открытыми чародеями король мог появляться в присутствии не менее двух подобных телохранителей. Кроме всего прочего, монахов-инквизиторов из свиты короля негласно подозревали в попытках выведать мысли собеседников владыки Трифонова трона.