Текст книги "Сумерки Эрафии"

Автор книги: Александр Бауров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

– Все кончено, ваше величество! Примиритесь со смертью и отправляйтесь к Велесу! – заявил юноша с пафосом, занося меч над головой правителя тысячелетней династии.

– Изменник, бастард! – отшатнулся Эдрик.

Фош поднялся и выхватил из-за голенища острый, наточенный нож. В глазах короля блеснули слезы отчаяния. В этот момент оба противника замахнулись своим оружием, но Фош достиг своей цели раньше. Раздался звук распоротой ткани, и нож вошел под левую лопатку Лакамрэ. Фош провернул рукоять, будто вращал жареную дичь на вертеле, и выдернул оружие.

Маркиз обернулся – умирать в двадцать пять лет удивительно обидно. Несмотря на рану, он вцепился в горло Фоша. Хотел сжать сильней, но не смог – изо рта пошла кровь, а глаза заволокло пеленой. С булькающим звуком Лакамрэ упал на присыпанный соломой дощатый пол и затих.

Придерживая ушибленное правое плечо, Эдрик ошарашенно смотрел на неподвижное тело и своего загадочного спасителя.

– Кто вы? – наконец решился спросить Грифонхат.

– Ваш верный слуга, государь! Я послан вице-канцлером Эдгаром Руудом, чтобы спасти вашу жизнь от подлых убийц, вкравшихся к вам в доверие!

Носком сапога он поддел скрюченную кисть Лакамрэ. К счастью для телохранителя герцога, Эдрик пока не решался задавать вопросы, и они вместе с Фошем выскочили наружу.

Раненый Йонсон лежал на полу, кто-то пытался перевязать его, в то же время другие добивали королевского гвардейца. Расчет герцога Рууда оказался верным. Почти все убитые гвардейцы были честными людьми, но их посмертно зачислили в предатели, хотя именно они своими жизнями выкупали жизнь Эдрика Третьего.

– Эти героические люди не жалели своей крови, чтобы спасти ваше величество! – указал Фош на раненого Йонсона и его головорезов.

– Я щедро отблагодарю вас, сейчас подоспеет стража, гвардейцы, охранники, соберите своих людей около входа, а то вас могут принять за изменников! – При этом Эдрик презрительно пнул ногой бородатого здоровяка в гвардейской униформе, два десятка лет верно служившего короне. Его смерть от рук бандитов Йонсона принесла семье не только потерю кормильца, но и пожизненное клеймо позора.

Через пару минут верфь уже была полна народу. Король сел в карету и, взяв с собой Фоша, приказал лекарям, адептам ордена из числа телохранителей сделать все, чтобы спасти жизнь Йонсону.

Видение перед глазами Рууда начало таять. А сдавливающий сердце холод, наоборот, расти. Он огляделся, рядом замер Венк с большой глиняной кружкой в руках.

– Иди на площадь! – Низкий голос резанул по ушам герцога.

– Чего? – вслух выпалил тот.

– О чем вы, ваша светлость? – спросил Венк.

– Тише, тише! – Рууд вслушивался в остекленевшую тишину таверны.

– Иди к площади, – повторил голос в его голове. Не изменилась ни интонация, ни тембр.

– Они, – прошептал Рууд. Как оглушенный, он некоторое время смотрел по сторонам. Затем выхватил меч и вскочил, крикнув на весь зал: – Измена! В городе измена. Я вице-канцлер Эрафии! – крикнул он, налетев на первый патруль городской стражи, оттеснявший толпу с перекрестка. – Моих людей пропускать везде, в городе заговор и измена. Преступники покушались на короля Эдрика! – командовал герцог.

Выбежав следом на торговую площадь, Венк заметил, что глаза вице-канцлера в этот миг стали полны тьмы, словно в зрачки залили чернила.

Они ворвались на рыночную площадь, расталкивая стражу, торговцев, ремесленников и зевак. На мгновение небо закрыла огромная тень. В центре площади садился золотой дракон эльфов. «Это прибывают послы Авлии», – успел подумать Венк. Он не поспевал за вице-канцлером, а тот бежал вперед как сумасшедший.

Вся площадь замерла при виде дракона, садящегося на очерченный белым, полстадия в диаметре, круг. Зеваки молча раскрыли рты, бывалые воины, пережившие авлийскую кампанию, невольно тянулись к оружию. Кони вставали на дыбы, где-то на рынке громко ревел варварский гросс. Послов Авлии должны были встречать отцы города и король, но главы государства все еще не было. Он задерживался уже почти на час. Лорд-распорядитель, принц Кристиан, лорд-мэр и еще несколько важных вельмож совещались на большой сцене. Наконец было решено, что лавровую ветвь дружбы послам эльфов преподнесет лорд-мэр, а принц Кристиан с несколькими стражами немедленно направится на площадь Святых Вод, к верфям и выяснит в чем дело. Удивленно и испуганно глядя на опускавшегося дракона, Кристиан вдруг выхватил из толпы герцога Рууда. Тот был вооружен и бледен лицом.

– Что вы тут делаете, вице-канцлер, что с моим отцом?

– Измена! – потрясая мечом, крикнул через головы нерасторопных зевак герцог.

– Его Величество ранен, но жив! Скорее скачите на площадь Святых Вод! Предатели – маркиз Лакамрэ и фон Ридле!

Не дослушав, Кристиан всадил шпоры под ребра черного жеребца и погнал его так, что телохранители едва поспевали за ним.

– Все оцепить, никого не выпускать, арестовывайте людей с желтыми перьями в шляпах! – Рууд отдавал приказы встретившимся на его пути гвардейцам, стражам, людям и эльфам. Боевики Венка прокладывали ему путь. Сам Орханси прикрывал тыл колонны.

С высоты, на которой завис золотой дракон, послу Авлии Лею Корониусу были видны волны хаоса и беспорядка, растекавшиеся по полной людей площади. Ярко выделялась группа воинов, отчаянно прорывавшихся к перекрестку оружейных и кузнечных рядов.

– Садимся или нет?! Там не все ладно! – услышал он астральный голос друида-наездника. Паника и неразбериха внизу усиливались, и Корониус ощутил странный астральный шум. Будто кто-то строит канал связи, какой-то странный след… Среди людей здесь не было столь сильных магов.

– Не наводи тоску! – осадил осторожного наездника посол. – Садимся, конечно. Нам ничто не угрожает.

Дракон сделал еще один круг, несколько плавных взмахов и коснулся земли сперва задними, а потом и передними лапами. Яркая струя огня ударила в небо, и монстр затряс головой, замирая и подчиняясь сидевшему у основания шеи погонщику. Высокий плечистый эльф в зеленых доспехах, до того сидевший в кресле пассажира, начал спускаться вниз по кожаной лестнице.

Гримли держал кружку, когда прямо у него в руках ее пробил арбалетный болт. Молоко брызнуло во все стороны. Не успел Гримли оглянуться, как его уже толкала, рвала на части, увлекала за собой обезумевшая толпа. Кругом были вооруженные люди. Их перекошенные яростью лица мелькали перед глазами. Юноша взглянул на небо, пытаясь разглядеть садившегося дракона, но тут его чуть не сбили с ног. В двух шагах от него, в рядах оружейников из Клекстона, группа торговцев боролась с наседающими со всех сторон стражами и гвардейцами. У многих торговцев в руках были арбалеты, и они ловко поражали солдат, пробивая их парадные легкие панцири.

Гримли забрался на опрокинутую повозку, спрыгнул вниз и оказался в своем ряду. Но толпа и тут перла на него, будто спасаясь от чего-то. Действительно, едва пробившись на свободное пространство, он увидел несколько горящих повозок и лавок. Здесь шел настоящий бой: семеро вооруженных людей во главе с седовласым дворянином прорвалась сквозь ряды стражников и толпу. Тут их настигли рыцари в полном вооружении и пехотинцы с кистенями. Пролетело со свистом несколько стрел. Во главе преследователей стоял человек, которого так хорошо помнил Гримли, – тот самый важный путешественник, что налетел на их обоз на старом клекстонском тракте несколько дней назад. Но сейчас поверх доспеха у него болталась золотая цепь и яркий блистающий орден на перевязи.

Торговцы остановились, плотные ряды отпрянувшего от пожара народа преградили им путь. Видимо, понимая, что обречены, они вступили с преследователями в отчаянное сражение. Седой высокий дворянин, яростно ругаясь, пытался пробиться к вице-канцлеру. Но того защищали два рыцаря в тяжелых доспехах. Вот торговцев осталось пятеро, четверо, трое. Стражи и гвардейцы также падали, пораженные. Седой был ранен в плечо и голову. Удачно заколов выскочившего вперед безусого молодого стража, он бросился бежать. Вице-канцлер, опережая телохранителей, погнался за ним, и Гримли, не зная зачем, тоже бросился в самую гущу схватки.

– Бей господ, сволочей и бар! – рявкнул над ухом у Гримли здоровенный мужик. Кровь многим ударила в голову, выпуская на волю самые дикие инстинкты толпы. Крестьянин встал на телеге в полный рост и, замахнувшись огромной оглоблей, стукнул пробегавшего прямо перед ним Рууда.

– Ридле, стой! О, проклятие… – только и успел крикнуть герцог и повалился на землю. Мужик еще раз взмахнул своим страшным орудием, но размозжить голову вице-канцлера он не успел. Неведомо откуда взявшийся деревянный кол со страшной силой врезался в его тело, сбив нападавшего с ног. Раздался хруст, мужик вскинул руки и повалился на землю. Кто запустил этот кол с такой нечеловеческой силой, Гримли не заметил, но прилетел он издалека.

Фон Ридле бежал, как загнанная лошадь. Кровь лилась из разрезанной брови и заливала правый глаз. Дико болели руки. Видя, как какой-то мужик оглоушил вице-канцлера, Ридле воспользовался секундным замешательством, чтобы осмотреться. Выход был один. Нужна лошадь, и немедленно. Он подскочил к первой попавшейся крестьянской повозке. Внутри, прикрывшись щитом, лежал какой-то старый кузнец или литейщик. Дважды махнув мечом, фон Ридле срезал сбрую, перебил и отбросил оглобли. Ловко перехватив оружие, он стал выводить лошадь из повозки. К удивлению герцога, кузнец не стал дальше трусливо отлеживаться под щитом. Выпрыгнув из повозки, он попытался помешать высокородному конокраду.

– Ты что же делаешь, сволочь, Велес тебя накажи, чтобы тебя нойон прожег, уйди!

– Отдай лошадь, деревня! – оттолкнул его Ридле.

– Не моя она, взаймы взятая! – С этими словами он повис на руке герцога. Тот грубо стряхнул его на землю, крестьянин вскочил и выхватил из-за голенища широкий короткий нож.

– И тут не везет, – сплюнул герцог. Сзади виднелись Рууд и его солдаты, пал пронзенный сразу несколькими стрелами последний из верных ему людей с желтым пером на шапочке.

– Да отстань ты, старый дурак! – рявкнул фон Ридле и ударом тонкого серебряного меча прошил старика насквозь. Тот захрипел и упал в сено под своей телегой.

– Дядя Том! – крикнул Гримли и, задыхаясь от нахлынувших слез, упал, обнимая содрогающегося в агонии старика.

Ридле вскочил на лошадь и, в кровь обдирая бока шпорами, резко подал вперед. Он давно не ездил без седла, но жизнь была дороже всяких удобств. Крестьяне, торговцы и даже стражники разбегались, пропуская вперед бешеного всадника. Казалось, перед ним образовался коридор, дорога к спасению, к южным воротам. Но вдруг в конце этого коридора возникла фигура рыцаря-монаха, именно так показалось фон Ридле. У него в голове возник невыносимый, закладывающий уши вой, взгляд помрачился. Лошадь встала на дыбы и сбросила седока на пыльную землю площади. Скрипнул разбитый доспех, Ридле яростно выругался. Лошадь рванулась вправо, упала и задергалась с протяжным ржанием. Обезоруженный, сбитый с толку герцог смотрел вперед – монаха как не бывало. Ридле сплюнул кровь с разбитых губ, встал на колени и оглянулся. Тут же ему в лицо вошел арбалетный болт. Все тело дернулось, и герцог откинулся назад, бессильно раскинув руки.

– Молодец, отличный выстрел, Венк! – Рууд похлопал по плечу своего сообщника и, подозрительно вглядываясь в толпу, поправил кольцо у себя на руке.

Никто не замечал молодого человека, склонившегося над умирающим кузнецом. Кругом помогали раненым, вязали сдавшихся бунтовщиков, тушили пожар. Праздник был полностью скомкан, и лорд-мэр попросил Корониуса пройти в поданную карету и следовать в замок Тинден, где король мог бы переговорить с ним. Дав указание друиду перелететь с драконом на территорию консульства, посол согласился. Он бросил беглый взгляд на площадь и сел в карету вместе с двумя местными авлийцами.

Дядя Том умирал. Он не мог говорить, но вдруг в последнем порыве сознания вцепился в Гримли и зашептал:

– Ты должен был знать, твой отец жив, великий человек, бывший… – окончить он не смог и, дернувшись, замер. Остекленевшие глаза его остались открыты.

Глава 4

Земли бессмертных, остров Колдсоул,

6 путь Лун, 987 год н. э.

Ветер. Сильный западный ветер поднимал высокие пенящиеся волны в проливе Смерти. Однако внутри гигантского костяного дракона, боровшегося с ураганом над морской пучиной, не было ни дуновения. Магические силы, позволявшие дракону лететь, плотно окутывали маленькое пространство между костей и сухожилий, в самом чреве гиганта. Места единственному пассажиру вполне хватало. Еще в Агону он удивился тому, что никто не хочет составить ему компанию в полете на земли «холодных душ». Конечно, у этого острова была дурная, даже по меркам нойонов слава. Именно там, в резиденции разведки нойонов, произошел один из немногочисленных случаев братоубийства среди истинных. С тех пор только хозяин острова – глава разведки Моандор – и несколько членов Темного Круга, с кем у него были неплохие отношения, летали туда добровольно. Ну и помощники, конечно, – такие, как этот человек в серой хламиде, сидящий в кресле драконьей кости.

Задумчивый пассажир вглядывался в озаряемую молниями серую мглу за мерцающей полупрозрачной магической стенкой. Вот из-за горизонта показался узкий остров, по форме напоминающий серп. Пассажир мысленно приказал личу-погонщику снизиться и не тратить магическую энергию на бессмысленную борьбу с ветром на большой высоте.

Не прошло и пяти минут, как после процедуры астрального опознавания дракон миновал основной защитный барьер и начал плавно снижаться над пепельно-серой, вырезанной в скале площадкой. Там и без него примостилось с полдюжины таких же существ. Все монстры находились в состоянии энергетического сна. Когда дракон сложил сзади сухие кожистые крылья и подставил для спуска переднюю лапу с вырезанными на ней ступенями, он был так же энергетически заблокирован своим хозяином. Человек глубоко вдохнул влажный воздух и спустился по скользким от дождя серебристым костяным ступеням.

Его уже ждали, из укрытия выбежали лич-офицер с жезлом наперевес, два вампира и больше десятка скелетов-воинов. Гость вскинул левую руку в нойонском приветствии. Затем отдал астральный приказ проверить целостность дракона и навести на него лоск. Лич-погонщик, спустившийся с шеи монстра, гордо посмотрел на своих собратьев. Он мог отдохнуть, пара приятных мыслей хозяина были для него лучшей наградой.

Гость нажал на рычаг в стене около входа в комплекс. С огромной высоты черных скал к его ногам опустилась подъемная платформа. Почти с такой же скоростью она подняла его на сотню ярдов и остановилась. Там был просторный балкон, на который выходили два вырубленных в скале коридора. Здесь же стояли шесть других подъемных платформ, ведших на следующий высотный уровень. Территорию балкона огораживала от отвесного обрыва металлическая решетка высотой не более четырех футов. Гость прошел к ней и взглянул в сторону материка.

Дул сильный ветер, дождь только что кончился. Перила были мокры, на площадке застыли неглубокие лужи. Грозовой фронт отходил на восток. Море, покрытое барашками пены, медленно успокаивалось.

Он любил смотреть на море. Бушевали ли волны или был штиль, оно смиряло его, заставляло думать о далеком покинутом родном крае. Простояв так минут пять, он пошел внутрь здания, пройдя под аркой с древними багровыми рунами: «Смерть – путь к жизни!» Уже на входе его приветствовали стражники-личи – вечерний патруль. В мраморных светильниках на стенах горел негасимый огонь.

По пути он посмотрелся в зеркальную стенку одного из коридоров. «Что же, совсем неплохо», – улыбнулся гость. Хотя стоило, возможно, укоротить волосы. Ему хотелось выглядеть опрятным перед встречей с учителем. Мало кто мог назвать себя егоучеником. Обликом гость был совсем как человек, по происхождению был Сумеречным магом, уроженцем далекого острова Зейлот. Ну и, конечно, гостем он здесь не был. Он знал тут каждый закоулок и закуток, кроме верхних уровней центральной башни, где располагались покои Моандора. Он знал, что в глубине этой горы скрывался концентратор магических энергий, о котором не были поставлены в известность даже некоторые члены Совета Темного Круга. Здесь он чувствовал себя посвященным.Именно это ощущение ему так нравилось. В этом здании одного из пяти центров слежения и астральной связи он оказался также неслучайно – он здесь работал.

Прошло больше десяти лет, как он покинул свой зеленый остров, где осталась его семья. Сперва в Агону, сюда, чтобы жить и работать с нойонами, чтобы познать их силу и навыки. За долгие годы пребывания в стране бессмертных он ни разу не усомнился в правоте решения отца. Он должен был не только познать таинства некромантии, но и научиться мастерству управлять другими у могущественного нойона-разведчика. Он был молод, и идеи его нового учителя быстро им овладели, хотя нойонские методы до сих пор вызывали брезгливость у Сумеречного мага.

На сокрытом от дневного света внутреннем этаже он приветствовал рыцарей смерти в могучих доспехах с прикрепленными к широкому древку лезвиями, называемыми алебардо,и прошел в рабочую комнату. Вырезанный из железного дерева стул, стойка связи и небольшой шкафчик – вот и все его нехитрое убранство. Стол был завален свитками и неразобранными информ-кристаллами без коробок. Тесноватая комнатка имела две двери, одна вела в коридор, другая в главный зал наблюдения, над которым возвышался каменный купол с прозрачными вставками. Он взял пару свитков и, читая на ходу, вышел на внутренний балкон. Перед ним раскинулся зал связи.

Вечная толчея адептов-аколитов, личей и мелкой прислуги из числа зомби. Они возились у магических машин, что-то писали и спорили. Здесь никто не смеялся. Он посмотрел на противоположную часть зала. Там на массивной подставке находились песочные часы, вдоль которых изгибались позолоченные фигурки драконов, из их ртов то и дело поднимались небольшие огненные фонтанчики. До встречи с учителем оставалось еще несколько часов. Он может спокойно прочитать доклады о всех интересных событиях, замеченных там, за пепельным хребтом. А наиболее интересным из них была попытка переворота в Эрафии, попытка, которую предвидели, о провале которой уже доложили истинным.

Его мало интересовали дела людей, но в них и был корень проблемы. Учитель не раз напоминал ему, что люди – это большая часть населения этого мира. Своих слуг нойоны официально не считали, но речь шла о сотнях тысяч обессмерченных. В союзной с недавних пор Фолии проживало почти несколько миллионов гноллов, людей-ящеров и орков. Однако Эрафия по населению на порядок превосходила страну болот, да и любое другое государство. Эрафия была главной опорой арагонской веры, и любое событие, происходившее в ней, отражалось во всем мире. Учитель никогда не бросал слов на ветер, и потому предсказания Моандора о том, что люди рано или поздно вытеснят орков, гноллов, минойцев и, возможно, даже эльфов, навсегда остались в памяти сумеречного мага. Последнюю тысячу лет люди, и правда, теснили все прочие народы. Их государства – Эрафия, Лордарон, Таталия – становились все мощнее. Люди медленно, но уверенно заселяли отдаленные земли юго-востока, основав Карн, Хорд и Азахарею. Лишь сильные древние державы, обладающие неисчерпаемыми запасами астральной энергии, могли противостоять им или управлять ими.

Новости из Эрафии всегда были самыми свежими, ими всегда интересовались сверху, потому он внимательнейшим образом изучал поданные личами доклады из Александрета.

Достойными внимания считались слухи о ранении короля и то, что речь об освобождении крестьян не была произнесена. Решение, которое привело людей к расколу правительства, а королю чуть не стоило жизни, так и не было принято. И никакие договоры с эльфами, никакое молчаливое согласие Арагона теперь нельзя было рассматривать всерьез. Эдрик III промолчал…

А кое-что показалось ему особенно странным. За событиями следили сотни, если не тысячи, астральных глаз. Авлийский посол, конечно, привнес немалый вклад в эту магическую заварушку, но все же маг был уверен, что его работу кто-то дублировал. Возможно, кто-то из своих, а значит, эти события были очень важны нойонам.

Такой уровень внимания – хотя все провалилось, король не был убит. Все это укладывалось в схему, которую маг начал выстраивать еще год назад, схему все большего вмешательства нойонов в дела прочих стран. И это спустя почти три века после войны стихий, когда само существование Темного Круга было под угрозой. Более всего сумеречного поражало то, что эту активность скрывали не только от главного противника – Арагона и их эльфийских прихвостней, но и от многих членов Темного Совета. Все события подсказывали ему: среди нойонов назревает раскол. Открыто спросить об этом учителя он опасался. Молодой чародей часто не решался даже думатьоб этом, ведь учитель мог увидеть даже следы его размышлений.

Ну что там еще из подробностей? Его взгляд скользил по бумагам. Хорошо бы надиктовать все на один кристалл и прослушать, но пока рано, новости постоянно обновляются. Да и Арагонский «белый ветер», широко применяемое заклятие, поражающее астрал на огромных масштабах и отрубающее всякую связь, кроме арагонской, может в любой момент снести все наши «глаза» в Эрафии. Сумеречный приветствовал нескольких заметивших его послушников и приказал продолжать наблюдение.

Так, убиты двое главных заговорщиков в Александрете. Двое арестованы в Энрофе, к замку Харлхорст, оплоту мятежа, стягиваются королевские войска. Погибли полтора десятка гвардейцев, около двадцати нападавших, ранены несколько сотен гражданских. Погибли пятеро представителей дворянского собрания города. В городе идут повальные аресты и обыски, ищут какого-то клекстонского богача, будто бы причастного к покушению. Орден Фавела объявил награду…

Ничего интересного. Хотя то, что эльфы были не готовы к перевороту и сами попали под огонь на торговой площади, конечно, странно. У них там мощная резидентура – человек двести осведомителей. Но покушение на Эдрика они проглядели, не предупредили людей. Да и послом прибыл весьма могучий чародей – Корониус. Один из последних довоенных лидеров. Полностью предан арагонцам, потому и оставлен. Что-то здесь не так, эти события лишь что-то прикрывают, чьи-то очень высокие интересы. Может…

В этот момент легкая ударная волна прокатилась по астралу. Еще более слабая, но все же заметная встряска прошла по всему телу острова. Глянув вниз, он увидел личей, кричавших друг на друга визгливыми свистящими голосами. У них временно отключились какие-то магические устройства. Разобраться с этим сами они явно не могли. В астрале шло сплошное энерговыделение. Туманно-красная пелена вокруг была охвачена белесыми прожилками, шедшими откуда-то сверху. Его кто-то искал. Вдруг он услышал четкий знакомый голос:

– Синкат, ты мне нужен!

Этот голос указывал, что в Колдсоул возвратился его хозяин. Учитель сумеречного мага, глава разведки нойонов, и третий среди истинных – Моанд о р.

Мысленно прикрикнув на личей и дав им ряд указаний, Синкат, а именно так звали сумеречного мага, покинул центр астрального слежения.

Быстро выйдя на балкон, он вызвал платформу, и та вознесла его на высоту почти тысячи футов. Еще пять минут в переходах, и он оказался на обширной площадке в самом центре острова. Из нее поднималось здание главного разведывательного корпуса. Издали оно напоминало гигантский маяк. На его вершине за облаками находилась установка по транспортировке мистической энергии, когда нойон не требовал ее для своих нужд. Десятки белесых молний постоянно срывались оттуда в поднебесье, это было причиной того, что над Колдсоулом так часто шли дожди. В верхней части здания, формой напоминавшего узкую четырехугольную пирамиду, находился зал официальных приемов. Весь этаж рядом с ним занимали личные покои главы разведки. Зал официальных приемов в шутку называли тронным залом Моандора, как бы противопоставляя его тронному залу владыки нойонов Сандро в Агону. Во всякой шутке есть доля правды, и поговаривали, что ее придумал и пустил в оборот сам хозяин этого места.

Когда массивные, не менее пяти ярдов в высоту, главные двери зала беззвучно разошлись и сомкнулись за спиной Синката, его взору предстала удивительная картина. Моандор ни разу не являлся ему в своем парадном обличье, и сейчас сумеречный чародей не сразу узнал его.

Нойон стоял к Синкату вполоборота, глядя на огромную, в два его роста, панель связи, возвышавшуюся перед ним. По астральному напряжению было ясно, что устанавливается канал высокой защищенности с кем-то, весьма далеким отсюда. Фигура Моандора пяти с половиной футов росту, казалось, парила над полом. Виной тому было его одеяние. Зеркальные сапоги, парадный доспех ослепительно-белого, как драконья кость, амальгана. Доспех этот обладал свойством личной текучести. Он зналсвоего обладателя, служил только ему. Он мог при необходимости стекать или покрывать тело своего хозяина, защищая туловище, ноги до голени и руки до локтя. Кисти покрывали энергетические боевые перчатки с острыми голубоватыми коготками. На плечи был накинут длинный неистлевающий плащ из кожи редчайшего дракона-альбиноса, украшенный бриллиантами и с большим вышитым золотом символом «N» по центру обода восемнадцатиконечной звезды. От всех предметов одеяния учителя несло такой астральной мощью, что Синкату казалось, что его взор выдавливают из параллельной реальности.

Единственная вещь, не вписывавшаяся в торжественный наряд нойона, был старый проверенный в боях фолийский шлем с маленьким черным рожком. Кроме пояса – единственный темный предмет в его одеждах. Этот шлем никакой магической силы не имел и, вероятно, служил для какой-то секретной связи, но Синкат не смел вдаваться в такие детали.

– Ты делаешь мне слишком много комплиментов, коих я не заслуживаю. И одет я так не по своей воле! В Агону важная встреча, Совет Круга, и мне приходится отдавать должное статусу…

Эти слова прозвучали в голове Синката с такой непередаваемой подкупающей симпатией, что у молодого мага выступили слезы умиления. Он не понимал, чары это или просто такой голос, вызывавший безумное желаниеего слушать. Порог магического давления стал быстро спадать. Видимо, Моандор осознал, что причиняет боль своему ученику одним только своим присутствием.

– Вы зря принижаете себя, вы великолепны, учитель! – искренне ответил Синкат.

– Хорошо, но не называй меня мысленно богом. А то в Агону на нас будут косо смотреть, будто мы стащили у них вывеску! – тихо рассмеялся Моандор, и в его глазах блеснул озорной огонек.

– В чем причина возмущения и встряски, что прокатилась по всему острову? – спросил вслух сумеречный маг. Обращаться через астрал ему было слишком тяжело, давление от присутствия истинного нойона еще до конца не спало.

– Не суть важно. Ты скоро сам все увидишь. Пройдем сюда. – Рукой он указал на одну из дверей, ведших в его покои.

– Здесь будут продолжать настраивать сложный канал. – При этих его словах в главные двери вошли трое темных послушников-аколитов – обессмерченных нойонами людей. Вошедшие сели на вылезшие прямо из пола кресла тягучего темного металла. Опытные в своем деле аколиты принялись плести сложную магическую паутину защиты и четкости связи, настраивая два параллельных канала. Вблизи них, как почувствовал Синкат, слабело астральное давление его учителя. Нойон не хотел мешать своим помощникам.

– Ты идешь? – совсем по-людски спросил истинный. Поклонившись, Синкат последовал за ним.

В небольшой комнате с высоким, терявшимся в темноте потолком не было ничего, кроме поднимавшегося на полфута из пола кругового возвышения с тремя когтеобразными выступами по краям.

– Зайди в круг и расслабь астральное тело. Не бойся и не напрягайся так, я тебе помогу!

При этих словах магическое давление на Синката резко спало, и он легко переступил границу круга, Моандор последовал за ним. Никогда еще они не стояли так близко. Сумеречный маг видел каждую трещинку на сером шлеме, каждую чешуйку плаща. Видел, как улыбается смерть на блестящей голубоватой рукояти «могильного клинка» – меча без лезвия. Если бы только знать, о чем он думает! В астрале стало так легко и светло, как никогда.

Вдруг его тело пронзило болью. Взглянув в нормальный мир, он не узнал комнату. Они находились на балконе, возвышавшемся над залом, который был освещен лишь несколькими негасимыми факелами. В центре на цепях, растянутый за конечности, висел человек в оборванных и окровавленных одеждах. Двое личей суетились около большого черного котла с кипящей маслянистой жидкостью. Под котлом в узком желобке текла раскаленная порода. На стене висели подвижные оковы – известное орудие пытки. Их захваты были в запекшейся крови, внизу рассыпана рыжеватая шерсть и длинные черные волосы. На бортике у стены были выложены крючья, зажимы и иглы.

– Тебе нехорошо? Разве я никогда не показывал тебе мой телепортер? – спросил Моандор.

– Да нет, я просто не был в местных камерах пыток, – пояснил некоторую неловкость Синкат. Его взгляд остановился на личах, что собирали и мыли забрызганные и испачканные ими орудия в небольшом корытце.

– Пройдем. – Моандор сошел вниз по лестнице. – Кто это, на твой взгляд?

Синкат прошел в центр комнаты, где был небольшой столик и два стула из железного дерева, точно таких же, как и у него в залах связи.

– Судя по единственному оставшемуся уху и легкому астральному возмущению вокруг, это эльф! – как можно более безразличным голосом сказал Синкат. Он хотел скрыть собственные эмоции, которые так часто мешали ему в работе с нойонами. Но от Моандора скрыть мысли было невозможно.

– Разве ты больше ничего не видишь?

– Нет!

– Значит, смотришь недостаточно пристально! Взгляни на его астральное тело.

И действительно, только после этого указания Синкат понял, что его удивляло во всей этой картине. Взглянув пристальнее, как и советовал учитель, сумеречный заметил, что астральное тело эльфа покрыто какой-то магической изолирующей защитой. Синкат попытался коснуться ее, и оболочка сама собой чуть сжалась. При этом в реальном мире эльф издал слабый сдавленный стон. Синкат тронул ее еще раз, та снова сжалась, и эльфа вновь передернуло.

– Что это? Я никогда ранее не встречался с такой защитой. Она уничтожает его при моем даже самом слабом прикосновении?

Синкат присел на стул, ноги почему-то отказывались его держать. Возможно, его так впечатлила неизвестная защита эльфа или же раздробленные человеческие пальцы, которые выловил из коричнево-бурой воды копошившийся у корытца лич. Вновь провернув воду, он вытащил еще один исковерканный кусок плоти в лоскутах сворачивающейся изодранной кожи. Собрав этот мусор в огромную ладонь, лич презрительно пододвинул стоявшее в углу ведро и швырнул туда всю эту скользкую требуху. Затем принялся мыть перчатку в большой кадке с чистой водой. Другой лич в это время следил, чтобы из котла не убегала довольно густая и пузырящаяся жидкость. Иногда он выбирал скапливающуюся на поверхности фиолетовую корку в ковшик и выливал смесь в отхожее ведро. Лава под котлом темнела и шипела под бурыми каплями, но все равно продолжала свой неумолимый бег, исчезая где-то в дальнем углу камеры. «Мы где-то очень глубоко под зданием», – решил маг сумрака.