Текст книги "Солдат (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Машка просто свернулась в клубок рядом.

Ваня возражал, сильно возражал, ему хотелось побыть одному, но смолчал.

Так и лежал, ни о чем не думая, просто смотря на огромную луну на небе.

Ночь пролетела мгновенно, заснуть получилось всего на пару часов.

Разбудил Ваню Петруха, якут сильно дернул его за рукав и прошипел:

– Уходим, она усе сдесь…

Кто «она» Ваня не стал переспрашивать, рывком вскочил, схватил автомат с ранцем и растолкал Машку с Варварой Сергеевной.

Петруха скользнул вперед, замыкающими Иван назначил себя, Семенова и Суслова, Нечаева, Хусаинову, Елистратову и Курицыну поставил в середине.

А еще через полчаса, позади вспыхнула ожесточенная перестрелка, сквозь которую отчетливо слышались длинные, басовитые очереди пулемета Силантия Савельевича…

Стрельба почти сразу распалась на несколько очагов, один из которых стал догонять отряд.

– Твою мать… – выругался Иван. Хотел приказать перейти на бег, но понял, что Нечаев и Хусаинова и так идут из последних сил.

Младший лейтенант Семенов сразу все понял. Он остановился и махнул рукой.

– Уходите. Я прикрою. Догоню потом. Идите, сказал, все будет хорошо.

Суслов помялся и стал рядом с ним.

– Я тоже. А вы идите…

Ваня скрипнул зубами, первым желанием было остаться с ними. Но потом пересилил себя, отдал Семенову свои гранаты и скомандовал:

– Вперед.

Глава 25

Позади бабахнула граната, потом раздалось еще два взрыва. Протрещала короткая очередь и наступила тишина.

Ваня резко остановился.

Следом за ним остановились остальные. Нечаев шатался и судорожно хватал ртом воздух, мертвенно бледная Хусаинова повисла на плечах у Варвары Сергеевны и Маши.

Ивану стало ясно, что очень скоро немцы догонят группу.

Из кустов вынырнул якут и вопросительно посмотрел на Ивана.

Ваня обреченно вздохнул и махнул рукой.

– Идите, я попробую задержать фрицев. Спорить не надо, ты сам выведешь женщин, а я нет. Идите.

Петруха замер на мгновение, а потом едва заметно кивнул.

– Но как? – всхлипнула Маша. – Не надо, Ванечка…

– Спасибо, Ваня, – прошептала Варвара Сергеевна и прикрикнула на Машу. – Бери Динару, быстро.

Нечаев сел на землю и криво усмехнулся.

– Значит и я остаюсь. Все равно скоро упаду.

Ваня кивнул, отговаривать его он не собрался, так как прекрасно понимал, что с Нечаевым группа не уйдет далеко.

– Идем, – повелительно приказал якут.

Через несколько секунд женщины скрылись в лесу.

– Здесь и примощусь… – Нечаев неловко лег на бок за трухлявый пенек, передернул затвор карабина и положил рядом с собой гранату. – Ты, Ванька, особо не рассчитывай на меня, но пару фрицев я с собой точно заберу. Иди уже…

Ваня еще раз кивнул и пошел навстречу немцам. Вся прошлая жизнь казалась ему ненастоящей и чужой. Ваня уже давно забыл о нагловатом мажоре Ваньке Куприне – сынке олигарха; сейчас он ощущал и принимал себя, именно, как красноармейца Куприна Ивана Ивановича.

Голова была странно пустая, страха и сомнений тоже не было, Иван шел и шепотом подсчитывал, сколько у него патронов.

– Шесть магазинов к автомату, седьмой примкнут, а еще Вальтер с запасной обоймой. Обоймой или магазином? Наверное, все-таки с магазином. Итого двести двадцать шесть патронов. Гранат нет и не предвидится. Так. Какие у меня планы? Все просто, как семейные трусы. Выманиваю на себя, ухожу в сторону, выбираю место поудобней и держусь, держусь, держусь, пока не… пока не шлепнут. Петруха успеет увести баб подальше, меня фитилит опять в какие-нибудь ебеня, профит, все довольны. Кроме гансов, конечно. А если не зафитилит?..

Ваня от этой мысли даже приостановился. Впрочем, сразу выбросил ее из головы и пошел дальше.

Задумываться о том, что смерть – это настоящая смерть без продолжений не хотелось.

Минут через десять он вернулся на полянку, которую приметил раньше и покрутил головой, выбирая позицию.

Затем быстро сверился с картой, прикинул маршрут отхода и залег за поваленным деревом.

Немцы появились раньше, чем он ожидал. Между деревьями замелькали фигурки в камуфляже.

«Опять егеря… – спокойно подумал Ваня. – Но без собак, вроде бы… Сколько до них? Метров сорок, пожалуй, пора начинать…»

И потянул за спусковой крючок.

Протрещала короткая очередь, один из немецких солдат споткнулся и повалился на землю.

Егеря залегли, но почти сразу же начали коротким перебежками продвигаться вперед, на ходу ведя ответный огонь.

Защелкали пули по веткам, на Ваню посыпалась кора.

Выждав несколько секунд, Иван дал еще одну очередь и побежал в сторону, уводя немцев от Нечаева и Петрухи с женщинами.

Следующую остановку он сделал за небольшим буреломом, отстрелял еще десяток патронов и снова побежал по лесу.

«Только бы клюнули, только бы клюнули… – беспокойно думал он. – Ну, давайте, пятнистые, я вам покажу на что способен красноармеец Куприн…»

А для того, чтобы надежней завлечь гитлеровцев, на ходу несколько раз громко проорав грязные ругательства.

Немцы клюнули, правда Ваня так и не понял, потянулись за ним все егеря или просто отрядили группу.

Останавливаться третий раз он не стал, просто дал несколько коротких очередей на бегу, заменил магазин и понесся дальше.

Под ногами захлюпало, а еще через несколько минут впереди появились затянутые бурой ряской лужи.

Увидев в полусотне метров впереди островок с торчащим из него кривым, полузасохшим деревом, Ваня обрадовался и рванул к нему.

Место отлично подходило для того, чтобы устроить последний и решительный бой.

Но не успел пробежать даже пару десятков метров, как бедро обожгло словно огнем, нога подвернулась, и Иван полетел в болото.

Зло ругнувшись, он забарахтался и пополз дальше на коленках. Вокруг вздымались фонтанчики от пуль, Ваня несколько раз проваливался в бочажины, но до острова все-таки дополз.

Перекатился через упавшее бревно, перевернулся на спину, разорвал штанину и облегченно выругался – пуля только содрала кожу чуть повыше колена.

Быстро счистил с автомата грязь с тиной, на всякий случай сменил магазин, а потом осторожно выглянул из-за бревна.

Немцы на берегу все не показывались, стрельба тоже прекратилась.

Испугавшись, что егеря ушли, Ваня заорал во весь голос по-немецки:

– Эй, грязные свиньи, вы где? Боитесь замочить ноги, мать вашу?

В лесу щелкнул выстрел, пуля свистнула над головой.

Иван дернулся от испуга, спрятался обратно и продолжил поливать немцев ругательствами.

– Ублюдки, вы годитесь только для того, чтобы мыть сортиры. Гомосеки, недочеловеки, отбросы!!! Выродки! Идите сюда, я вам покажу, что такое война!

На этот раз немцы открыли по островку ураганный огонь, в осоке появились настоящие прорехи.

В паре десятков метров поднялся грязный фонтан воды, почти сразу же взорвалась вторая граната, но уже немного дальше. После чего немцы, видимо сообразили, что гранату не добросить и перестали их швырять.

Ваня высунул автомат из-за бревна, дал наугад пару коротких очередей и пополз обследовать островок.

И очень скоро понял, что дальше дороги нет – вокруг островка раскинулось непроходимое болото.

Стрельба быстро прекратилась, после чего из леса раздался уверенный голос, в котором Ваня опознал того самого офицера-егеря, что присутствовал при взятии Ивана в плен:

– Эй, парень, я смотрю мы старые знакомые? Меня узнаешь? Я сразу узнал твой голос. Отзовись, не бойся, я приказал не стрелять. Как тебе удалось выбраться?

– Я просто бессмертный, – лаконично ответил Ваня.

Со стороны немцев раздались смешки.

– Это мы скоро проверим, – тоже хохотнул офицер. – Ладно, я оценил твое чувство юмора. Давай серьезно. Если ты надеешься, что мы полезем в воду – то сильно ошибаешься. Но и уйти у тебя не получится – дальше непроходимое болото. Мы проверили. Выбор простой – либо утонуть, либо к нам. Сдавайся, обещаю хорошее отношение. Накормим и проследим, чтобы ты попал в нормальные руки.

– Смотри, чтобы ты сам не попал в мои руки, – крикнул в ответ Ваня.

– Очень надеюсь, что случится наоборот, – серьезно ответил немец. – Хватил дурить, я сейчас вызову минометы, и ты очень скоро поймешь, что прогадал.

Иван хотел его послать подальше, но осекся. Как раз о минометах он не думал.

– Блядь…

– Время пошло, парень. На этот раз тебе не удастся выбраться, я лично прослежу за этим, – сообщил немец.

– Да и хер на тебя… – шепотом ответил Ваня. – Главное, чтобы вы проторчали здесь как можно дольше.

Подтянул к себе ранец и достал из него банку тушенки. Но вскрыть ее не успел, потому что снова начался ураганный обстрел.

А потом под его прикрытием в болото полезли немецкие солдаты.

Правда, после пары очередей быстро сбежали обратно в лес, утащив за собой одного раненого.

– Это вам не это… – ехидно пробурчал Иван, отложил в сторону автомат и принялся ножом и руками копать себе окоп.

Но едва углубился на пару десятков сантиметров, как в ямку начала быстро сочиться вода.

– Сука…

Ваня поглядел на лужицу, плюнул, быстро перевязал ссадину на ноге и снова взялся за автомат.

Немцы стрелять перестали, правда активизировался какой-то одиночный стрелок, нащупывавший Ивана редкими винтовочными выстрелами.

К полудню егеря успели еще раз сходить в атаку, но снова откатились, правда уже без потерь, а Ивану рассекло бровь отколовшейся от бревна во время обстрела щепкой.

На небо наползли тучи, пошел сильный ливень. Ваня обрадовался, подозревая, что минометы по такой погоде точно не подвезут, но потом заметил, что его островок начал быстро превращаться в болото.

– Эй, ты как там? – снова окликнул Ивана офицер. – Пока не поздно – вылезай. Тонуть в болоте страшная смерть. Даю слово немецкого офицера – стрелять не будем. Я даже налью тебе за храбрость и сообразительность отличного шнапса.

– Иди нахер со своим шнапсом… – негромко отозвался Иван. Он и сам уже понял, что, если дождь продолжится, от островка очень быстро ничего не останется.

Задачу отвлечь немцев, он посчитал выполненной. А вот что делать дальше, увы, придумать так и не смог. Тонуть не хотелось, сдаваться тоже не улыбалось.

Как назло, дождь утихать не собирался, вода прибывала и прибывала. Лежать приходилось уже по шею в жидкой грязи.

Когда бревно осталось под водой, Ваня переполз за ствол дерева. Теперь он стоял на корточках, держа автомат в поднятых руках.

Немцы устроили еще один обстрел, а потом снова утихли.

– Черт с тобой, дурак! – крикнул Ивану немец. – Хочешь – тони! А мы уходим…

– Скатертью дорожка… – простучал зубами Иван ему в ответ, весь трясясь от холода.

Дождь прекратился к вечеру, сменившись густым туманом. Вода почему-то никуда уходить не собиралась и даже потихоньку прибывала.

Ивана била дикая дрожь, он стал побаиваться, что к утру просто сдохнет от переохлаждения. Но лезть на берег он все равно побаивался: резонно предполагая, что фрицы устроили ему там ловушку.

– Ну и что делать? – выбивая чечетку зубами, спросил сам у себя Иван. – В какую сторону не иди – везде полная жопа. Останешься – тоже она самая. И стоило огород городить, чтобы геройски утопнуть или замерзнуть. Тьфу, бля…

Немного подумав, он решил вернуться на берег тем же путем, как добрался до островка. Автомат забился так, что застревал затвор, на Вальтер Иван тоже особо не надеялся, поэтому вытащил из сапога кинжал.

Потом насадил на голову пучок гнилой травы, окончательно заляпал лицо грязью и потихоньку начал пробираться к берегу.

Когда до дна доставать ногами не получалось, приходилось плыть. Иван останавливался через каждые пару метров и внимательно всматривался в лес. Немцы никак не давали о себе знать, но Иван все равно подозревал, что егеря устроили ему засаду.

«Мы, попаданцы, везучие… – твердил раз за разом себе Ваня. – Везучие, твою мать! Везучие…»

Метр, второй, третий…

Еще пять…

Десять…

Каждую секунду Ваня ожидал луч света в глаза, а потом сразу пулю. Это ожидание дико выматывало, холод отступил, но теперь его трясло уже от нервного напряжения. Голова дико разболелась, а в глазах стоял багровый туман.

Как он выполз на берег, Иван сам не понял, просто в какой-то момент почувствовал под собой твердую поверхность и замер. Осторожно повел взглядом по сторонам и, к своему дикому удивленно, обнаружил себя уже в подлеске.

Сразу захотелось заорать от радости, но сил осталось только на то, чтобы дышать.

– Ушли, суки, ушли… – беззвучно пошептал он и уронил голову в грязь.

Неожиданно совсем рядом послышался тихий разговор на немецком языке.

– Интересно, утонул русский или нет? Как думаешь, Адди?

– Кто его знает… – ответили ему густым басом. – Я бы не стал на это рассчитывать. Русские живучие, словно собаки. А этот особенно. Но оставить нас здесь всего втроем было плохой идеей. Скорее бы утро…

– Черт! – ругнулся невидимый немецкий солдат. – В таком тумане даже свою задницу наощупь приходится искать. А если он к нам подкрадется?

– Успокойся, Отто, в таком тумане даже русские диверсанты ничего не видят, – хмыкнул его собеседник.

– А ну живо заткнулись! – слегка повысил голос третий егерь. – Разболтались, словно старушки. Хельмут, пройдись по берегу. Марш, марш! Если русский снова сбежит – с нас голову снимут. Фонарь не включать!

И опять Ваня опознал голос немецкого солдата; во время того, как его доставляли в деревню, этот ехал в кабине.

Послышались приближающиеся шаги.

– Черт бы побрал этого русского ублюдка… – бурчал немец, проходя совсем рядом с Иваном. – Черт бы побрал всю эту Россию. Стоп… – он присел у воды. – А это что? Следы?

У Вани гулко забухало сердце, ладонь сама по себе сжала рукоятку кинжала.

– К черту! – ругнулся немец и встал. – Все равно ничего не разберешь… – Он неспешно прошелся по берегу и вернулся к своим. – Ничего не видно. Говорю же, утонул он давно. Вода метра на полтора поднялась. Может хотя бы разожжём горелку вот тут в ямке? Горячего кофе попьем. Даже если русский живой, все равно с болота ни черта не увидит. К тому же, он не дурак, скорее всего, сразу понял, что его старый знакомый гауптман оставил здесь засаду.

– Ну ладно, разжигайте… – сдался старший. – Адди, а ты доставай шнапс, знаю, у тебя, прижимистого чертяки, он есть. Добавим по капельке в кофе…

Ваня выдохнул и принялся медленно, по сантиметру, отползать от немцев. Но уже через десяток метров остановился.

«А жрать по пути буду что? – подумал он. – Ранец с консервами в болоте остался. Сдохну же. А если не переоденусь в сухое – сдохну от воспаления легких. Опять же, тремя фрицами меньше на свете останется. Но чем их взять? Автомат чистить долго и громко, а если попробовать только кинжалом – мне эти волчары, самому, нахрен, этот кинжал в жопу вставят. Хотя…»

Ваня перевернулся на спину, достал из мокрой кобуры Вальтер и вылил из него воду. Осторожно вынул магазин, выбросил патрон из патронника, вставил магазин обратно, а потом, подгадав по уханье совы в лесу, снова загнал патрон в патронник.

Стянул с себя сапоги и, морщась от холода, скользнул в сторону немцев.

Идти пришлось на голоса и на запах кофе, немцы так умело разожгли горелку, что ее огонек Ваня разглядел только тогда, когда чуть не наткнулся на егерей.

Возле ямки у корней поваленного дерева сидели на корточках три едва различимых в темноте силуэта.

– Кофе – это жизнь… – бурчал себе под нос один из них.

– А бразильский кофе со шнапсом – это хорошая жизнь! – довольно хмыкнул второй. – Эй, Вилли, тебе недавно письмо из дома пришло. Какие новости?

– Ничего особенного, – ответил третий. – Герда на ферме работает, ее отец совсем слег. Помощи от него никакой. Да еще рабов с Украины достать не получилось. Соседи всех расхватали с последнего завоза. Так что, ничего хорошего. Черт бы побрал эту войну…

«Сейчас у тебя дела немного поправятся…» – Ваня нащупал мушкой его голову, но испугался промазать и перевел прицел в туловище.

Палец выбрал свободный ход спускового крючка. Но выстрелить Иван не решился и несколько раз перевел прицел, прикидывая в каком порядке будет расстреливать солдат.

– Что-то мне не спокойно… – Вилли поставил кружку на камень и покрутил по сторонам головой. – Адди, Руди, наверное, лучше…

Бабахнул выстрел, немца опрокинуло на спину, следом сунулся лицом вниз второй. Ваня даванул спусковой крючок третий раз, но… услышал только сухое щелканье курка.

Третий немец быстрым перекатом ушел в сторону и полоснул веером из автомата от пояса.

Иван успел спрятаться за дерево и остался целым.

Но вторая очередь захлебнулась уже на третьем патроне.

– Дьявол!!! – заорал немец, бросил автомат и схватился за кобуру.

Но вытащить ему пистолет Иван уже не дал.

Вылетел из-за дерева и в прыжке саданул его рукояткой «Вальтера» по башке, совсем забыв, что тот в каске.

Раздался глухой звук, егерь крутнулся, сшиб Ивана с ног ловкой подсечкой и выхватил кинжал из ножен.

Иван машинально вытянул вперед руку и еще раз нажал на спусковой крючок, при этом прекрасно понимая, что уже через мгновение умрет.

И чуть не сошел с ума от радости, когда бабахнул оглушительный выстрел.

Немец сипло выдохнул, схватился за грудь и повалился ничком на землю.

– Бля… – Ваня повел взглядом по трупам, потом цапнул рукой так и оставшуюся стоять на плоском камешке кружку и залпом допил оставшийся в ней кофе.

Посидел пару секунд и принялся тщательно обирать немцев.

А еще через час, переодевшись в чистое, сухое белье и форму, он закинул за спину забитый до отказа ранец, пнул сапогом один из трупов, и сказал сам себе.

– А теперь точно домой…

Глава 26

В небо с шипеньем влетела ракета, все вокруг приобрело мрачные черно-белые очертания.

Воздух разорвали длинные пулеметные очереди, в ночь выплеснулись красивые пунктиры трассеров.

Ваня судорожно вжался в землю. Дождался пока заткнется пулемет, а потом, быстро двигая локтями и ногами, дополз до воронки, кубарем скатился в нее и сразу же шарахнулся в сторону, смотря на источавший мерзкое зловоние, вздутый труп в немецкой форме.

– Блядь… – Иван закрыл предплечьем нос, сорвал с пояса флягу и сделал несколько глубоких глотков.

Обессиленно откинулся назад и задумался:

«Ну вот, до наших всего полторы сотни метров. Задание я не выполнил, просто дошел в срок и все. Что там надо было делать, так и не сообразил. Может возьмут в зачет двадцать три дохлых немецких солдата и шесть офицеров? Хотя, вряд ли… с собой у меня документы только пяти фрицев, а на слово не поверят. Я бы тоже не поверил. Ладно, дошел и дошел, что будет дальше? А вот с этим хрен его знает…»

Интуиция подсказывала, что дальше все будет очень сложно: как минимум фильтрационный лагерь для вышедших из окружения, а как максимум… как максимум трибунал и пуля в затылок.

Но все это уже не пугало Ивана – он твердо решил сражаться с фашистами до конца. Своего или их, неважно. Несмотря ни на что. Прежний Ваня Куприн исчез навсегда, его место занял красноармеец Куприн Иван Иванович, люто ненавидевший немцев.

– Интересно, дошел якут с бабами или нет? – вслух подумал он. – Должен дойти, Петруха железный мужик. Сейчас доберусь к своим и узнаю. Только бы не пристрелили сгоряча из-за немецкой обертки. Ломиться тайно или буром – не выход. Придется сдаваться как положено…»

Иван быстро сбросил китель, снял нательную рубашку и оторвал от ее подола большой кусок.

– Ну вот, – он довольно ухмыльнулся, помахав лоскутом. – Теперь как положено. Эге-гей, сдаемся!!! Русс зольдатен – нихт шиссен. Так, пукалку долой, вторую тоже, ранец – нахрен, документики оттуда за пазуху. Вроде все. Сука, как же воняет…

Но в воронке пришлось просидеть еще пару часов, пережидая вспышку активности у наших с немцами.

Как назло, облака рассеялись и на небе появилась огромная, яркая луна.

– Твою же мать… – матюгнулся Ваня, немного помедлил и выполз из воронки. Прополз еще полсотни метров, а потом встал и, держа в поднятой руке белый лоскут, побежал в полный рост к своим, громко крича. – Не стреляйте, я свой! Свой! Я с задания возвращаюсь!!!

Несколько минут ничего не происходило, молчали и немцы и наши, а потом вдруг отозвался хрипловатый голос, заговоривший с сильным украинским акцентом.

– Стой, дурень! Стой, мать твою грець, куды…

– Я свой! – обрадованно заорал Ваня и побежал вперед. – Свой…

– Да стой же! На месте! – завопило сразу несколько голосов. – Стой! Мины же!

Ваня резко остановился и в то же самое мгновение перед глазами полыхнула ослепительная вспышка.

Все вокруг завертелось, Иван провалился в темноту, расцвеченную красивыми огненными трассерами.

А очнулся от того, что его куда-то тащили.

Ничего не болело, но тело не слушалось, глаза тоже не открывались.

Откуда-то со стороны донесся гулкий бубнеж, отдавшийся в голове множественным эхом.

– Твою же мать, эко фрица порвало-ло-ло-ло…

– Так не фриц это, сам слышал, кричал с задания идет-ет-ет-ет…

– И загинал по-нашему, когда на плащ-палатку грузили-ли-ли…

– Прохоров, кликни Шаляпина, пусть несется со всех ног, хотя бы перевяжет-ет-ет-ет…

– Да куда там, сам не видишь…

«Сука, глупо-то как…» – вяло подумал Иван и заорал: – К особисту меня несите, мать вашу, к особисту…

Изо рта вместо слов вырвалось хрипение и бульканье, но солдаты сразу замолчали и куда-то его потащили.

Через пару минут скрипнула дверь, раздался уверенный властный голос:

– Что случилось? Кто это такой?

– Вот, сами пришел, товарищ старший лейтенант госбезопасности, – начал кто-то сбивчиво объяснять, – кричал, что свой, на русском языке. На мине подорвался, не успели предупредить. Мы достали его с полосы, вот и принесли. Он говорил, чтобы к вам…

– Ничего не понимаю… – озадачился командир. – Так… вы все пока свободны и фельдшера срочно сюда. Пусть приведет его в сознание…

– Я в сознании! – прохрипел Ваня.

– Кто вы?

– Куприн… Куприн Иван… Иванович… меня… меня…

– Куприн?

– Куприн… – Ваня понял, что умирает и, собрав последние силы, закричал. – Скажите… Петров вывел женщин? Якут! Он вывел? Елистратову и Курицыну… Хусаинову еще. Скажи, мать твою! Вывел?

– Елистратову? – переспросил командир. – Елистратову и Курицыну… – и вдруг обрадованно закричал: – Я понял, понял! Иван Николаевич, вы слышали? Три недели назад на участке Попова вышли из окружения боец и три женщины, медицинских работника из второй ударной. Военврач второго ранка Елистратова, и военфельдшеры Курицына с Хусаиновой. Они рассказывали на допросе о каком-то красноармейце, как раз, по фамилии Куприн. Иван Куприн! Который остался их прикрывать, а до этого вез на немецком автомобиле под видом офицера… Да много чего еще рассказывали! А я не верил, отправил на дополнительную проверку. Трудно было поверить, слишком уже все невероятно звучало. Так вот он, Куприн! Вот же он! Твою мать… Стоп! Вы говорили о каком-то еще задании? Каком задании? Кто вас послал? Говорите, сейчас будет фельдшер, он вам поможет…

Ваня уже его не слышал. Он одними губами прошептал:

– Спасибо!

И умер со счастливой улыбкой на губах.