Текст книги "Солдат (СИ)"

Автор книги: Александр Башибузук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Александр Башибузук Солдат

Пролог

Молодой, симпатичный белобрысый парень, вальяжно развалился на винтажном кожаном диване.

Длинный и худощавый, он выглядел он несколько субтильно, правда словно сотканные из жгутов мышц икры и предплечья прямо выдавали в нем спортсмена.

А iPad с корпусом из двадцатичетырехкаратного золота в его руках, эксклюзивная футболка с шортами из последней линейки от «Nike» и швейцарские часы модели «Pasha» от «Cartier» на запястье свидетельствовали о том, что парнишка происходит явно не из низших, и даже не из средних слоев общества.

Да и сама комната, несмотря на крайнюю захламленность, была обставлена дорогой дизайнерской мебелью ручной работы.

Неожиданно сквозь тихое мурлыканье колонок акустической системы «Sonus Faber Aida II», послышались быстрые шаги, дверь с треском распахнулась и в комнату вошел высокий плотный мужчина в дорогом костюме и туфлях из крокодиловой кожи.

– Папа? Ты как попал в мою квартиру? – паренек недоуменно уставился на мужчину.

– Твою? – скептически поинтересовался гость и резко бросил: – Ты пока не заработал даже на однушку в Бирюлёво. Встань!

Парень недовольно поморщился и нехотя встал.

Мужчина покачал головой и коротким, хорошо поставленным ударом отправил парня обратно.

Парнишка прикоснулся к разбитой губе, посмотрел на кровь на ладони, вскочил и зло заорал:

– Совсем сдурел?

Но тут же согнулся и завалился набок, потому что отец на этот раз врезал ему в солнечное сплетение.

Подождав, пока сын отдышится, мужчина тихо поинтересовался:

– Зачем ты это сделал, щенок?

– Ты, о чем? Что я сделал?

– Ты знаешь, о чем я.

– Да ничего я не знаю! – заорал парень.

– Встань… – снова приказал мужчина.

– Если ты меня ударишь – я ударю в ответ! – зло бросил парень.

– Тогда я переломаю тебе все кости, мерзавец… – мужчина ухватил паренька за футболку, притянул к себе, но почти сразу бросил и уже почти спокойно поинтересовался:

– Зачем ты выложил фотографию гауляйтера Белоруссии на сайт Бессмертного полка?

– Откуда ты знаешь? – парень ошарашенно уставился на отца.

– Это уже знаю не только я, – презрительно хмыкнул мужчина. – Но ты не ответил на мой вопрос: зачем, ты, это, сделал?

– Ну… – парень смущенно замялся. – Это просто прикол…

– Прикол, значит? – мужчина горько вздохнул и покачал головой. – Прикол, да? За такой прикол, мой отец своими бы руками меня задушил. Какой же ты мерзавец…

– Да что такого ужасного я сделал? – парень зло хлюпнул носом.

Мужчина снова занес руку, но тут же опустил ее и покачал головой.

– Из нашей семьи выжила только твоя прабабушка и ты спрашиваешь, что такого ужасного ты совершил? Эти нечисти уничтожили миллионы людей, и ты спрашиваешь, что такого? Господи, каким же уродом вырос мой сын… – Он присел рядом парнем и уже спокойно поинтересовался. – Ваня, ты же нормальный парень. Умный, дерзкий, спортсмен, здравомыслящий, умеешь расставлять приоритеты, так как ты повелся на приманку тех никчемных засранцев?

– Твои люди следили за мной? – Ваня зло зыркнул на отца.

– Конечно, следили, – вздохнул мужчина. – Поверь, я бы очень хотел, чтобы в этом не было нужды, но, увы… Как ты не понимаешь, тебя специально подставили.

– Ты не прав, папа? – убежденно заявил Иван. – Это моя инициатива. Почти моя… своего рода протест против власти. Как будто ты сам не видишь, как живет народ? А этим победобесием власть просто отвлекает людей от проблем в стране.

– Заботишься о народе? – хмыкнул мужчина и небрежно столкнул на пол золотой Айфон. – А сам ужинаешь в ресторане за месячную зарплату того же рабочего, причем высоко оплачиваемого? Как ты не можешь понять, твоим новым дружкам и их фюреру плевать на народ с высокой башни, они просто жупел, пустышка. Можно даже сказать – приманка. Ну да ладно… – он хлопнул руками по коленям и встал. – Собирайся.

– Куда? – Ваня вытаращил на отца глаза.

– Поедешь на заимку к дядьке Федору. Посидишь там пару месяцев, а я здесь за это время все улажу.

– Но у меня же сборы! Скоро чемпионат мира! – возмущенно выкрикнул Иван.

– Выбор у тебя небольшой, – сурово отрезал мужчина. – Альтернатива – тюрьма и срок. А впаяют тебе по полной, показательно, чтобы дать понять людям, что неприкосновенных в стране нет. И я не смогу помочь. Да и не стану.

– Ерунда какая-то… – растерянно буркнул Ваня. – Если меня посадят, ребята поднимут такой шум, что…

– Идиот! – оборвал его отец. – Никто даже не пошевелится, все ограничится недолгой болтовней. Ты жертва, тебя специально подставили. Ты нужен им как узник режима.

– Все так серьезно? – тихо поинтересовался парень.

– Более чем. Статья 354.1 Уголовного Кодекса Российской Федерации. Впаяют треху. Так что в путь. И никаких гаджетов. Только на пользу пойдет.

– Что? – вскинулся Ваня, но наткнувшись на взгляд отца сразу сник.

Глава 1

Первые дни вынужденной ссылки в глуши Ивана дико раздражали, бесило все, а больше всего доставляла смена уклада жизни. Никаких тусовок и телочек, гребаная унылая природа и гребанный петух Иннокентий, будивший в пять часов утра своими воплями.

Однако, уже через пару недель, Иван стал замечать, что ссылка даже стала нравиться ему. Пробежки по лесу и подвешенная к сучку вербы боксерская груша вполне заменяли спортзал, а рыбалка и охота заставили забыть тусовки. Телочек заменить было нечем, но спорт, дрова и тяжеленный колун выручали. Иван за день выматывался так, что проваливался в сон моментально. А с наваристыми щами и ядреным самогоном, дядьки Федора, древнего, но еще крепкого, сурового и молчаливого старикана, не могла сравниться никакая жратва и текила из пятизвездочного ресторана.

Сегодня Иван решил отдохнуть от тренировок и сходить к дальнему лесному озеру, поудить карасей.

Наловив целый садок здоровенных, бронзовых рыбин, Ваня прилег позагорать на травке, а потом в голову пришла мысль искупаться. Темно зеленая, удивительно прозрачная вода так и манила, тем более, что последние дни лета стояла удушливая жара.

Скинув с себя одежку, парень разбежался, ловко крутнув сальто, вошел в воду, вынырнул и невольно заорал – вода на удивление оказалась холодной.

Отплевавшись, Ваня крутнул головой, чтобы сориентироваться и от удивления еще раз ругнулся, потому что все вокруг покрывал тягучий, плотный туман.

– Да что за ерунда… – заметив деревья через прореху в белесой мути, Иван несколькими гребками поплыл туда и неожиданно увидел на берегу покрытый грязными пятнами камуфляжа полугусеничный бронетранспортер, возле которого переговаривались военные в касках и форме мышиного цвета.

И что самое интересное, солдаты были вооружены винтовками, а не автоматами Калашникова и говорили на немецком языке.

Да и сам бронетранспортер очень смахивал на немецкий Sd.Kfz. 251 времен второй мировой войны – Иван в свое время увлекался сетевыми стрелялками и неплохо разбирался в военной технике стран участников.

– Кино снимают… – догадался он, нащупал ногами дно и разгребая руками ковер из кувшинок пошел к берегу.

Но с каждым шагом до Ивана все больше и больше начинало доходить какое-то очень странное несоответствие окружающей действительности с прежней, до прыжка в озеро.

И дело не в неожиданно появившейся съемочной группе с техникой времен второй мировой воны.

Во-первых, изменили очертания самого озера, оно стало больше, а вода в нем гораздо холодней, также, как и воздух. Огромная, полузасохшая верба, под которой Иван оставил удочки и одежду куда-то исчезла, вместо нее стояла небольшое цветущее деревцо.

Во-вторых, в воздухе появился запах сильной гари, а со всех сторон доносилась сильная канонада, не похожая на раскаты грома.

Немцы Ивана пока не заметили, они стояли, задрав головы в небо и что-то оживленно комментировали. Ваня тоже глянул вверх и от неожиданности даже остановился.

Сначала он услышал негромкий частый треск и натужное жужжание, а потом уже заметил четыре маленьких крылатых силуэта, выписывающих в небе замысловатые фигуры.

Как раз в этот момент из одного самолета потянулся толстый шлейф черного дыма, он отвалил в сторону и стал быстро снижаться. Съемочная группа на берегу сразу отозвалась бурными ругательствами на немецком языке, но уже через несколько секунд, псевдонемцы взорвались ликующими воплями, потому что сильно задымил уже второй самолет.

Ваня стоял и тоже глазел в небо, несмотря на то, что совершенно заледенел в неожиданно похолодевшей воде. Самолеты он опознал, сценический бой шел на небольшой высоте, к тому же Ваня, благодаря посиделкам в «War Thunder», очень неплохо разбирался в авиации стран участниц второй мировой войны. Первым подбили немецкий Мессершмитт Bf 109, вторым задымил советский Як-1, на которого продолжала наседать пара «Мессеров».

– Воздушный бой? – машинально задавал себе вслух вопросы Иван. – Но почему не компьютерная графика? Действующие модели военных самолетов? Нихрена себе бюджет под фильм отхватили. Может американцы к нам приехали снимать? Почему тогда ничего в интернете нет? Черт, да я в сети уже две недели не был…

Размышления прервала чадная вспышка в небе – советский самолет столкнулся с немецким. Небо прочертили разлетевшиеся в разные стороны горящие обломки, оставляющие за собой красивые, пушистые. шлейфы дыма.

Немцы на берегу опять яростно заорали и, наконец, заметили Ивана.

– Это еще кто? – коренастый мордатый здоровяк в расстегнутом до живота кителе, махнул Ивану рукой. – А ну иди сюда, парень.

– Откуда он здесь взялся, Вилли? – второй, ростом повыше, белобрысый жердяй, прицелился в Ваню. – Вроде русский, но почему голый?

– А кто еще? – хохотнул третий, тоже вскинув винтовку. – Помыться решил, поэтому и голый. Эй… – он пошевелил стволом. – Плыви сюда, да поживей…

Остальные просто молча таращились на Ивана, но оружие держали наготове.

Ваня прекрасно понял, что говорили люди в форме, немецкий он знал очень неплохо, благодаря тому, что долго жил в Германии, мало того, даже определил, что говорили настоящие немцы, а не русские актеры. Но от осознания нереальности происходящего вокруг, в буквальном смысле, оцепенел.

– Не понимает, – добродушно огорчился здоровяк. – Или не хочет понимать.

– Сейчас поймет, – криво усмехнулся белобрысый. – Эй, Иван, бегом к нам. И руки не забудь поднять.

Хлестнул выстрел, прямо возле виска Вани, что-то пронзительно свистнуло.

Иван с диким ужасом сообразил, что в него по-настоящему выстрелили, боевым патроном. Благоразумие категорически потребовало выполнить приказ, но тело по-прежнему отказывалось повиноваться. Он попробовал крикнуть, чтобы сумасшедшие актеры прекратили страдать херней, но опять не смог – глотка тоже онемела.

– Да он с ума сошел, – спокойно объяснил один из немцев – мускулистый коротышка в сбитой на затылке каске. – Свихнулся. Я видел такое во Франции. Ничего удивительного, там сейчас… – он показал головой себе за плечо. – творится настоящая мясорубка. Оставьте бедолагу в покое парни, пусть себе торчит в воде.

– Как это оставить? – возмутился белобрысый, ловко выбросив затвором стреляную гильзу из патронника. – Может это комиссар? Забыли приказ? Хороший русский – мертвый русский. Он может быть опасен. Все русские опасны.

– Ага, сейчас кинется на тебя и зубами загрызет… – скептически скривился мускулистый. Впрочем, как хочешь, – он безразлично пожал плечами. – Но я бы не стал стрелять. Одно дело в бою или по приказу, а совсем другое, в безобидного сумасшедшего. Удача за такое может и отвернуться. Помнишь Курта? Вот-вот, этот мудак тоже любил пострелять в пленных. И чем все закончилось?

«Настоящие немецкие солдаты не стали бы творить такую херню с гражданским, – зло думал Иван. – Переигрывают, уроды! Ноги переломаю сраным актерам. В жопу такие шуточки!..»

Но тело и язык все еще не работали, как Ваня не старался, паралич не отступал.

От бессилия и злости у него побежали слезы по щекам.

– Ты сам свихнулся, Вилли. Сейчас я отправлю его в большевистский рай, – солдат прицелился. – Спорим – попаду в башку с первого выстрела.

– Дурак, ты, Фриц, – хмыкнул коротышка. – Нет у большевиков рая, они атеисты.

– Да плевать, – огрызнулся Фриц.

«Розыгрыш!!! – вдруг догадался Иван. – Да это же сраный розыгрыш!!! Батя… точно батя заказал, чтобы попугать меня! У него и на танковую дивизию Вермахта денег хватит. Сука, совсем сбрендил старый. Ну, давай, стреляй, придурок! Я тебе потом так пошучу, что хрен жопу зашьют…»

– Да тут и слепой попадет в голову, – загалдели остальные солдаты. – Всего пару десятков метров. Ты отойди дальше.

– Что у вас тут творится? Кемпке, я вас спрашиваю? – в толпу актеров вдруг вклинился высокий и молодой парень, в камуфляжной куртке и офицерской фуражке. – Кто стрелял?

– Я, господин обер-лейтенант! – Фриц вытянулся и стволом винтовки показал на Ивана. – Вот, смотрите, там русский. Непонятно откуда взялся. Приказы не выполняет, стоит молчит, рожу кривит, словно насмехается над нами! Вот я его и подбодрил слегка.

– Да он сумасшедший, господин обер-лейтенант, – вновь заступился коротышка. – Смотрите сами, глаза пустые, лицо безумное. Свихнулся от пережитого. Говорю же, видел такое во Франции. Зачем патроны тратить? Он сам от голода скоро сдохнет.

Лейтенант посмотрел на Ваню и после короткого раздумья коротко бросил.

– Нет времени возиться. Пристрелить! – а потом решительно добавил. – Остальных пленных тоже. Живо, живо! Через три минуты выступаем, передали, что возле просеки заметили русских.

– Как прикажете, господин обер-лейтенант! – обрадованно отрапортовал белобрысый, снова вскидывая винтовку.

«Как пристрелить? За что? Сдурели?» – мысленно заорал Иван, успел заметить вспышку, после чего все вокруг окутал мрак…

Пришел он в себя от дикого холода, сводившего все тело. Голова разрывалась от боли, в висок словно вбили докрасна раскаленный гвоздь.

Глаза открылись сами по себе и тут же снова зарылись от нестерпимо яркого света. Следующую попытку Иван сделал через несколько секунд, проморгался и обнаружил, что лежит на мелководье, в зарослях зарослей камыша.

Приглушено матерясь, он с трудом сел, потрогал голову рукой, зашипел от дикой боли в виске, а потом, случайно увидев берег через прореху в камыше, снова онемел от жуткого недоумения.

Бронетранспортер все так же стоял у воды, но солдат возле него уже не было видно. Присмотревшись, Ваня все-таки обнаружил одного немца, но тот почему-то не стоял, а лежал на пригорке, широко раскинув руки, было отчетливо заметно, как ветерок шевелил светлые пряди волос на его голове.

– Да что за идиотизм? – потерянно прошептал Иван и обрадовавшись, что снова может говорить, резко вскочил.

Все вокруг немедленно завертелось в бешеном хороводе, голову прострелил очередной разряд боли, потеряв равновесие, Ваня шлепнулся лицом в ил.

Встать получилось только с третьего раза, с трудом сдерживая позывы рвоты, Иван постоял немного и побрел к бронетранспортеру.

Открывшая вскоре картинка чуть снова не отправила его в ступор. Она даже с натяжкой не укладывалась в понятные для Вани определения. Вся лужайка была покрыта мертвыми актерами, игравшими немцев. По-настоящему мертвыми, не понарошку, это Иван понял сразу. Лужи застывшей крови, остекленевшие глаза, раззявленные рты, густой и сладковатый мерзкий смрад, роившиеся над трупами зеленые мухи – все это ну никак не походило на постановку.

– Сука, какой-то бред… – Иван потерянно обвел взглядом трупы. – Кто их убил? И когда? Пока я валялся без сознания?

После чего, не сдержавшись выблевал все содержимое желудка, возле того самого белобрысого немца, который стрелял в него. Этот валялся на спине, пальцы левой руки были судорожно сжаты, из них торчал пучок травы, вырванный вместе с землей, а правой рукой он зажимал распоротый живот, из которого выпирали жгуты синеватых кишок.

Возле белобрысого застыл уже русский солдат, в грязной форме, явно не по размеру, он лежал лицом вниз, а на его затылке, в спутанных, светлых волосах, пузырилась черная кровь. В кулаке он все еще сжимал длинный штык от немецкой винтовки.

– Да что ж за хрень такая?!! – взвыл Ваня, упал на колени, схватил солдата за гимнастерку, перевернул его на спину и чуть не свихнулся от сюрреализма происходящего, потому что узнал в солдате самого себя.

Но сойти с ума не успел, потому что сзади послышался отчетливый щелчок, очень похожий на звук холостого удара курка по бойку…

Глава 2

Этот очень хорошо знакомый щелчок, мигом угомонил жуткую суматоху мыслей в голове. Иван сильно вздрогнул от неожиданности, замер, а потом медленно обернулся и уставился на пистолет в руке русского офицера, который сидел, привалившись к стволу вербы, за кустами, поэтому Ваня его сразу не заметил.

От ужаса по спине пробежали ледяные мурашки, желудок сжался в судорожных спазмах, а сердце почти остановилось.

Этот офицер, несмотря на то, что был одет в советскую форму, вызывал у Вани не меньший ужас чем немецкие солдаты. Закаменевшая жуткая ухмылка на окровавленных губах, тяжелая челюсть, распирающее воротник мускулистая шея и мертвые, пустые глаза убийцы. Гимнастерка на груди офицера была вся изорвана и залита кровью, лицо заливала мертвенная бледность, но «Вальтер» он держал твердо и целился Ивану прямо в голову.

Раздался еще один щелчок, офицер зло дернул скулой, бросил пистолет и взялся за рукоятку саперной лопатки, на лезвие которой налипли окровавленные пряди светлых волос.

А затем, помогая себе левой рукой и глухо рыча, пополз к Ване.

– Эй-эй, зачем? Ты что творишь? – машинально заорал Иван и отскочил назад. – Я же русский… свой я!!!

– Русский? – офицер остановился и с коротким стоном повалился на бок. – Иди сюда, русский…

– Вы ранены? – Иван подскочил к нему и стал на колени. – Может перевязать… только… только я не умею. И нечем.

– Помоги вернуться… – прохрипел военный, сплюнув кровавым сгустком.

Иван ухватил его подмышки и оттащил назад, к дереву.

Офицер немного помолчал и с закрытыми глазами властно поинтересовался:

– Кто такой, звание, часть, почему голый?

– Иван я, – растерянно ответил Ваня. – Иван Куприн. Звание? Какое звание? Я не служил никогда. Голый… ну, я купался, нырнул, а когда вынырнул, все поменялось. Откуда здесь немцы взялись? Куда я попал? Кто всех убил?.. – и прошептал, наконец, догадавшись, кто перестрелял актеров. – Это… это вы их убили?

Офицер пропустил мимо ушей последний вопрос и, исподлобья заглянул ему в глаза.

– Нырнул, говоришь?

– Ну да, – Иван растерянно оглянулся. – Что за чертовщина?

Военный криво усмехнулся.

– Надо же… еще один бедолага…

– Что? – стуча зубами, спросил Иван.

– Ничего, – отрезал офицер. – Из какого года попал?

– Куда попал? – Ваня вытаращил на него глаза. – Что значит, попал?

– Вordel de merde… – русский неожиданно выругался на французском языке. – Шевели мозгами, сраный говнюк! Сейчас двадцатое июня тысяча девятьсот сорок второго года. Идет Великая отечественная война. Из какого года, спрашиваю, тебя сюда занесло?

– Как, сорок второго года?.. – из глаз у Ивана снова потекли слезы.

– Так, сраный придурок! – брызгая розовой слюной, заорал офицер. – Соображай быстрей, у нас всего около получаса. Скоро я умру, а сюда припрутся немцы. Хочешь жить? Нет? Тогда иди нахер…

– Х-хочу!!! – отчаянно заикаясь от ужаса, согласился Ваня. На самом деле, его мозги напрочь отказывались понимать происходящее, но жить все равно очень хотелось.

– Из какого года?

– Из две тысячи двадцать первого! – быстро отрапортовал Иван.

– Как у вас там? – офицер ухмыльнулся. – Впрочем, похер, примерно представляю. Не служил – это понятно. Вижу, спортсмен?

– Да, – Ваня закивал и, неожиданно смутившись, признался. – Современное пятиборье, мастер спорта международного класса. Год назад занял первое место на молодежном чемпионате мира. Во взрослую сборную только взяли. Но я все изговнял…

Слезы текли по щекам не останавливаясь.

– Надо же, – снова хмыкнул офицер. – Почти коллега. Теперь слушай внимательно. Как уже говорил – у тебя всего около получаса. Застанут здесь немцы – расстреляют без рассуждений. Вокруг везде шастают немецкие мобильные разведгруппы – прочесывают лес и стараются нащупать отходящие остатки второй ударной. Поэтому, первым делом быстро одевайся.

– Почему расстреляют? – Иван опешил. – Я же никого не убивал. У немцев порядок, разберутся. И вас вылечат, вы же военнопленный…

И даже недоговорив, понял, что несет жуткую чушь.

– Ты дебил? – офицер посмотрел на Ваню как на идиота, а потом, нехорошо прищурившись, процедил. – А-а-а, свидетель секты любителей баварского? Тогда иди нахер, сучонок. Жаль я тебя сразу не застрелил, сука…

– Нет, никакой я не свидетель, – начал оправдывать Иван, с ужасом замечая, насколько фальшиво звучат его слова. – Переодеться? Хорошо, но во что?

– Бля… – русский покачал головой. – Ну да ладно, жизнь тебя сама исправит. Там со мной паренек в плен попал, – офицер покосился мертвого солдата. – Сними с него форму и сапоги. Но сначала поищи у немцев в ранцах свежее белье и портянки. Пошел…

– Но я же не солдат…

– Пошел! – рыкнул офицер и опять надолго закашлялся.

Ваня растерянно оглянулся. То, что он каким-то образом попал в прошлое, по-прежнему не укладывалось у него в голове. Больше всего хотелось просто убежать подальше от этого сумасшедшего офицера, но, прекрасно понимая, что голышом шастать не очень удобно, он все-таки решил сначала одеться.

Иван подошел к мертвому русскому бойцу и опять невольно вздрогнул, глядя на его лицо.

– Кто ты такой, парень? – прошептал он, не решаясь стянуть с солдата сапоги. – Я Куприн Иван Иванович, но кто ты и почему как две капли воды похож на меня?

– Быстрее, салабон! – подстегнул жесткий окрик офицера.

И этот окрик, очень внезапно принес понимание Ивану, кто такой этот солдат. Отец всегда говорил Ване, что тот как две капли похож на своего прадеда, погибшего как раз в этих местах. Да и сам Иван, когда смотрел на единственную сохранившуюся фотографию, это прекрасно понимал. Одно лицо, одни глаза, одна фигура, причем прадед тоже был спортсменом, чемпионом Москвы по бегу и хорошим боксером.

Теперь Иван окончательно поверил, что каким-то загадочным образом провалился в прошлое. Но этот факт, на фоне лежащего рядом мертвого прадедушки, отодвинулся далеко на задний план.

– Господи, деда? – Иван снова было заплакал, но закончились слезы.

– Да что ты там возишься, щенок? – опять зло окрикнул офицер.

– Это мой прадед… – тихо и печально ответил Ваня.

– Вот даже как? Ну что же, бывает, – похоже, русский военный, особо и не удивился. – Я все понимаю, но времени по-прежнему у тебя нет. Заглянешь к обер-лейтенанту в сумку, там должна быть красноармейская книжка твоего деда – как раз проверишь, не ошибся ли.

Ваня хотел задать этому странному офицеру вопрос, почему он не удивляется тому, что встретил человека из будущего, но так и не решился это сделать.

Несколько комплектов белья и портянок нашлись в ранцах мертвых немецких солдат. Иван оделся и сразу почувствовал себя уверенней. Обирать мертвых претило, но Ваня убедил себя, что виноват не он, а обстоятельства. Во время обыска, несколько раз нападали приступы рвоты, но рвать уже было нечем, так что обошлось только жуткой тошнотой.

С прадедом получилось еще сложней, Иван даже на мгновение потерял сознание, пока раздевал его.

Форма деда было сильно грязная, пропахшая потом, но без вшей, впрочем, это мало примиряло Ивана с действительностью. Немецкие портянки оказались маленькими по размеру, но Ваня умел их наматывать и быстро управился. Сапоги пришлись в пору, хотя после кроссовок ощущались на ногах как пудовые гири.

– Молодец, – сдержанно одобрил офицер, критически осмотрев Ивана. – Теперь оружие, боеприпасы и продовольствие. С офицера сними автомат, подсумки с магазинами и кобуру с пистолетом. Жратву пихай в ранец всю, что найдешь – поверь, сдыхать с голоду страшней, чем получить в башку пулю. Перевязочные пакеты, курево со спичками тоже не забывай. Фляга, саперная лопатка… Если не ошибаюсь, у дойчей должен быть первитин – это сильный стимулятор – бери, пригодится. Часы обязательно возьми. Осталось десять минут – шевелись! Не забудь обшмонать бронетранспортер. Ночью еще холодно, фуфайку какую-нить найди себе. Что с башкой у тебя? Вроде ничего страшного. Управишься, промой рану, обработай йодом и наложи повязку…

Голос офицера слабел, чувствовалось что из него с каждой секундой уходят жизненные силы.

– А вы… – Ваня, наконец, решился. – А вы кто?

– Я? – офицер слабо улыбнулся. – Я уже сам забыл, кто я.

– А зовут как? – Ваня почувствовал неожиданную симпатию к умирающему.

– Зовут?.. – русский ненадолго закрыл глаза. – Можешь называть Жан Жанычем. Но это неважно. Слушай дальше. Наши – на севере. Встретишь – прикинься немым, мол, контузия и все такое. Просто молчи, изображай из себя малахольного. Если повезет – отправят в санбат. Хотя какой здесь сейчас, нахрен, санбат. Ладно, главное – внимательно смотри по сторонам. Примечай, как воюют, как с оружием управляются, как ведут себя люди. На рожон не лезь, запомни, сначала думаешь – потом делаешь. Документы деда нашел?

Иван спохватился и протянул раненому измятую картонную книжечку.

– Надо же… – хмыкнул офицер. – Куприн Иван Иванович, одно лицо. Ну что, салабон, это твой шанс. Историю семьи знаешь? Молодец. Тебе представляется уникальная возможность доделать то, что не доделал дед. И не дай бог, хоть словом обмолвишься, что попаданец. Нашим или немцам, без разницы.

– Почему? – осторожно поинтересовался Ваня. Он как раз и собирался при первой возможности все рассказать.

– НКВД, Сталин, Берия, ГУЛАГ, лагеря… – кровожадно усмехнулся Жан Жаныч. – Забыл?

Ваня даже вздрогнул, упомянутых людей и термины он прекрасно помнил и понимал, что они означают. В кругах, в которых он вращался последнее время, считалось хорошим тоном постоянно упоминать и смаковать ужасы коммунистического режима.

Попасть в руки палачей кровавой гебни, очень не хотелось. Немецкое Гестапо, Абвер и прочие подобные организации, о которых он тоже помнил, казались на этом фоне гораздо привлекательным. Хотя интуиция подсказывала, что туда попадать тоже не стоит.

– У немцев то же самое, – продолжил офицер. – Как думаешь, после того, как ты расскажешь всю эту хрень, которую мне рассказал, поверят тебе или нет? Конечно не поверят и сразу начнут пытать, чтобы вывести на чистую воду. Оно тебе надо? Просто попробуй выжить.

– А вы, значит, поверили? – огрызнулся Ваня.

– Я – поверил, – спокойно ответил Жан Жаныч.

– Так вы тоже из будущего? – вдруг догадался Иван. – И как давно?

– Всего неделю… – кашель снова прервал офицера.

Иван подождал, пока приступ пройдет и с сочувствием поинтересовался:

– А как в плен попали? Вы же… вы же, вон, своими руками полтора десятка человек убили.

– Прикрывал со своим отрядом отступление штабной группы, – досадно морщась, ответил офицер. – Был авианалет, контузило, очнулся уже в плену. Получилось освободиться, сделал что смог. Но иногда так случается, что можешь очень мало. Но хватит болтать. С Богом, парень. Все что мог сделать для тебя – я сделал. Дальше сам. За меня не беспокойся. Компас и карта есть – иди на север. Там отступают сводные отряды двести шестьдесят седьмой стрелковой дивизии и штабная группа второй ударной. Верю, что ты не окончательное дерьмо и что у тебя все получится. Нам, попаданцам, везет. Распишись за меня на стенах Рейхстага. Не бойся умереть – теперь тебе предстоит умирать и воскресать много раз. И не дай бог, сдашься дойчам – на том свете достану… достану…

Жан Жаныч закрыл глаза, глубоко вздохнул и умер, успев только прошептать с улыбкой на губах какую-то очень короткую фразу на французском языке.

Иван потерянно сел возле него и неожиданно понял, что этот страшный и неприятный офицер, был единственным родным для него человеком в этой жуткой действительности. И теперь, с его смертью, как бы это дико не звучало, Ваня почувствовал себя осиротевшим.

Невдалеке послышался шум работающего двигателя, Иван подскочил, словно его ужалила змея и, громыхая навьюченной на себя амуницией, рванул вдоль берега озера в лес.

Мозги отчаянно требовали повернуть навстречу немцам и сдаться, но животное чувство самосохранения и страха, гнало его все дальше и дальше.

Остановился Иван только тогда, когда под сапогами отчетливо захлюпало, а в воздухе повис тяжелый смрад болота.

Настороженно глянув по сторонам, Ваня быстро отдышался и присел на поваленную, замшелую лесину. Вокруг сразу завились тучки комаров, но Ваня почти не обращал на них внимания, так уж сложилось, что летающие кровососы всегда брезговали его кровью.

Голова почти перестала болеть, жуткая какофония мыслей тоже слегка утихла.

Иван нащупал на поясе немецкую флягу, отпил глоток и тут же, от неожиданности, выплюнул все на землю – вместо воды во фляге оказалось какое-то крепкое спиртное. Немного подумав, Ваня плеснул себе на руку и промыл ссадину на виске. Рану отчаянно защипало, но эта боль окончательно прочистила мозги.

Тот факт, что он провалился в прошлое, уже не требовал доказательство, правда, что делать дальше, Иван по-прежнему не понимал.

– К своим? – вслух подумал он и тут же поинтересовался сам у себя. – И что дальше? Раскусят же, как пить дать, раскусят – из меня солдат, как из дерьма пирожное. А потом, шлепнут без раздумий. А перед этим, все кости переломают. К немцам?

Вариант сдачи в плен немцам выглядел для Ивана несколько предпочтительней, но, когда он начал прокручивать в голове эту мысль, где-то в глубине души проснулось какое-то гадливое чувство к самому себе. Опять же, насчет немцев он тоже особенно не обольщался, несмотря на критическое отношение к советской власти.

– Твою мать… – ругнулся он с досады. – Куда не сядь, везде хрен торчит.

Так и не придумав, что делать, Ваня решил заняться трофейной амуницией, так как впопыхах толком не соображал, что берет.

С тихим шелестом из кобуры выскользнул большой вороненый пистолет.

– Вальтер Р38[1]1
  Walther P38 – немецкий самозарядный пистолет калибра 9 мм. С 1938 года состоял на вооружении в Германии, а затем и в вооруженных силах и полицейских службах других стран, в том числе после Второй мировой войны.


[Закрыть], – быстро определил Иван. В стрелковом оружии, благодаря компьютерным стрелялкам он тоже неплохо разбирался.

Слегка оттянув затвор, он глянул на желтенький патрон в патроннике, потом проверил магазин и вернул пистолет на место в кобуру.

После пистолета, Иван занялся автоматом, но тоже, повертев его в руках, быстро отложил в сторону. В свое время, в припадках отцовской любви и в рамках мужского воспитания, отец таскал его в тир, где пришлось пострелять из разных стволов, в том числе из таких. Стрелять Ваня более-менее научился, но никогда не испытывал особо глубоких чувств к оружию. К тому же, воевать ни с кем не собирался. Ни с немцами, ни со своими, русскими. На самом деле, он питал абсолютно равнозначные чувства как к коммунистам, так и к нацистам и особой разницы между ними не видел.