Текст книги "Казанскй треугольник (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

* * *

В девять часов утра, нас, всех сотрудников управления уголовного розыска МВД, собрали в актовом зале. Никто не знал зачем. Минуты через три в зал вошел начальник управления и незнакомый в форме подполковника милиции.

– Представляю вам моего нового заместителя, который будет курировать работу отдела по борьбе с имущественными преступлениями. Фамилия его Носов, зовут Владимир Алексеевич. Прошу любить и жаловать!

Начальник сообщил также, что новый руководитель до этого никогда не работал в правоохранительных органах, весь его трудовой путь был связан с работой в партийной организации одного из предприятий по добыче нефти. Это назначение, объяснил начальник, в первую очередь связано с намерением партии усилить свое влияние на деятельность правоохранительных органов.

Новому заму было около сорока. Все заметили его холеные руки – явно после маникюра.

Представив нового руководителя, начальник управления всех распустил по рабочим местам.

Я было решил собрать личный состав своего отдела, но меня вызвал начальник. Он сказал, что меня ждет трудный период, так как новый зам – абсолютно «нулевой» парень и с очень большими амбициями.

– Виктор, ничему не удивляйся, уровень его знаний значительно ниже знаний любого выпускника Елабужской школы милиции. Его отец – не последний человек в республике, и, хочешь ты или не хочешь, надо считаться с этим. Все серьезные вопросы ты должен решать только через него, ну а если не получается – иди напрямую ко мне. Да, еще, прошу тебя, не лезь в трубу, такие, как он, не терпят около себя профессионалов и людей умнее себя. Надеюсь, ты меня хорошо понял.

Вернувшись в кабинет, я собрал сотрудников отдела, довел до них новое назначение и попросил без необходимости не отвлекать нового заместителя уголовного розыска своими проблемами.

Оставшись вдвоем со Стасом, я выслушал его доклад о проделанной работе. Как он сообщал, обследование забора меховой фабрики показало наличие нескольких проломов, через которые можно без особого труда проникнуть на территорию предприятия в любое время суток. Имеющаяся на фабрике охрана малоэффективна, так как сплошь состоит из пенсионеров.

В последние десять дней совместно с охраной предприятия были организованы засады в местах проломов в заборах. Три дня назад была попытка несанкционированного проникновения. Насколько она оказалась успешной для преступников, установить не представилось возможным, так как руководство фабрики наотрез отказалось проводить ревизию с целью установления стоимости похищенных мехов. От заявления о проникновении руководство также отказалось.

Стас доложил, что работниками вневедомственной охраны была предпринята попытка задержать преступников, однако тем удалось скрыться на серебристой машине восьмой или девятой модели. Номера в темноте не разглядели. Преступники от погони оторвались и скрылись в частном секторе.

Оставшись один, я в который раз за последние дни рассматривал фотографию Светланы Ермишкиной. Память прокручивала события прошлых лет.

Я узнал ее сразу, как только увидел на фотографии. Она мало изменилась за эти годы и даже стала привлекательней, чем в юности.

Мне вспомнился тот далекий вечер – вокзал, поезд «Татарстан», она стояла около вагона в окружении родителей и родственников и, как мне тогда казалось, кого-то искала в толпе. Искала меня. Но я, как обиженный ребенок, спрятавшись в толпе, наблюдал за любимой.

Я побоялся выйти, побоялся ее родственников. Они все были категорически против наших с ней встреч: «Он из рабочих, он тебе не пара», поэтому она и уезжала.

Мы встречались с ней, как подпольщики в тылу врага. Наши юношеские свидания переросли в нечто большее, и я это до сих пор забыть не мог.

Она уехала в Москву, поступила учиться, а я остался в Казани. Однажды, скопив деньги, я отправился в столицу в надежде отыскать ее. Лучше бы я не ездил! Весь день просидел в вестибюле института, боялся отойти на минуту, чтобы перекусить, и чувство голода мучило меня с утра.

Неожиданно я услышал ее. Она спускалась по лестнице в окружении подруг и громко смеялась, к ней подошел парень, хорошо одетый, хорошо сложенный, и за руку вытянул ее из круга подруг. Он целовал ее в губы! Я готов был убить их! Но просто подошел:

– Привет, Светлана! Я вот случайно в Москве, решил тебя разыскать.

Ее ухажер сделал три шага и оказался между нами:

– В чем дело? Ты кто такой?

Его рука уперлась мне в плечо. Я отодвинул руку и прошептал:

– Извини меня, Свет. Может, мне не стоило приезжать? Я смотрю, у тебя есть защитник?

Мне стало так обидно за себя, за все, за мою семью, что на какой-то миг эмоции перехлестнули:

– Вот этого прыщавого вы так долго искали всей семьей? У твоих детей будут такие же прыщавые личики – явные признаки голубых кровей.

Светлана побледнела, из ее больших серых глаз потекли слезы.

Молодой человек снова схватил меня за плечо, но я вырвался и ударом в солнечное сплетение решил этот спор.

– Пока! Вернее, прощай! Прости меня, не хотелось делать тебе больно. Ты бы знала, как больно мне! Прости!

Я развернулся и бросился из института, но успел заметить, как к ней стайкой бросились подруги. Она что-то кричала мне вслед, но я уже не слышал. В моей голове крутилось: «Все кончено! Все кончено! Окончательно!».

Больше я ее не видел. Мне передавали, что она приезжала в Казань, хотела встретиться, но разбитую чашку не склеишь. Как жизнь. Через год я женился.

Глядя на фотографию, я не мог поверить, что Света торговала шубами в комиссионках. Ну не может этого быть!

Из сводки наружного наблюдения следовало, что Светлана редко покидала свой дом, ни с кем не встречалась. Единственной установленной ее связью был Марков Максим, который регулярно заходил в ее квартиру.

За все время работы оперативной группе не удалось ни на шаг продвинуться вперед. Мне ничего не оставалось, как приостановить разработку.

* * *

Вечером меня пригласил начальник управления. В кабинете, кроме него, находились двое незнакомых мужчин солидной наружности.

– Садись, Виктор! Это мои старые знакомые, я их знаю с детства. Дело вот в чем. Из Москвы пригнали «Камаз» с прицепом. Этот «Камаз» под завязку набит коробками с водкой «Распутин», а прицеп – сигаретами «Мальборо». Ну, ты представляешь, сколько может стоить этот груз. Водитель, вместо того чтобы поставить машину на охраняемую стояку, погнал ее к себе домой, на Высокую гору, и оставил около дома. Утром встал – «Камаза» нет. Подумай, как можно помочь этим людям?

И попросил меня взять это дело на особый контроль.

Несмотря на позднее время, я вновь собрал личный состав, сообщил о краже «Камаза» и попросил сориентировать на это дело агентуру и доверенных лиц.

В двенадцать ночи меня разбудил телефон. Звонил один из доверенных людей – Коля. Заикаясь, полупьяным голосом пытался мне рассказать историю о том, что он только что был в одном притоне. Туда пришел какой-то мужик и принес две коробки «Распутина» и несколько блоков «Мальборо».

От моего сна остались лишь воспоминания! Я стал тщательно выяснять, кто был в притоне, его адрес. Коля рассказал, что мог, и поинтересовался насчет премии за информацию. Я пообещал премию и положил трубку.

Стараясь не разбудить жену и ребенка, я быстро оделся, связался с Балаганиным и попросил, чтобы тот организовал оперативную группу, себе же вызвал дежурную машину.

Машина прибыла минут через двадцать. По дороге мы подобрали Стаса. Кратко изложив ситуацию, я попросил его на всякий случай получить автомат. Через сорок минут мы были в Дербышках.

Оставив машину за два дома, дальше мы двинулись пешком. У нас не было постановления на обыск, но это нам не мешало – закон предусматривает обыск без санкции в случае непредвиденных обстоятельств. Обстоятельства были непредвиденными.

В притоне, со слов Коли, должно быть не менее десяти-двенадцати человек.

Мы тихо вошли в подъезд. Из квартиры на первом этаже раздавались пьяные голоса. В свете зажженного Стасом фонаря мы попытались отыскать нужную дверь. Двери всех притонов выглядят одинаково, и запах оттуда спутать невозможно ни с чем – это гремучая смесь немытых тел, пота, прокисшей пищи, дешевого табака и алкоголя. Мы достали оружие и сняли с предохранителей. Станислав сначала стучал, потом пинал дверь, но никто нас даже не слышал.

Стас так колотил, что казалось, дверь разлетится. Наконец, за дверью на миг стихли, и мы услышали шаги. Пьяный голос с трудом спросил:

– Чего надо? Кто такой? Давно не получал?

Я представился родственником соседа и попросил открыть. Пауза. Мужчина, стоявший за дверью, позвал кого-то, по всей вероятности, авторитета.

Хозяин квартиры проживал здесь давно, и соседи уже смирились с его бесконечными пьянками, да и, что скрывать, – боялись матерого уголовника. Обращения к участковому не приносили особых результатов. Участковый, конечно, реагировал, но вся его работа сводилась к профилактическим беседам.

После таких бесед хозяин обычно отправлялся к дружкам, напивался до скотского состояния и угрожал найти и разобраться со стукачами. Все жители многострадального дома привыкли к угрозам и хорошо знали, что он никого не тронет. Но на всякий случай боялись.

Вот и сейчас, стоя у двери, хозяин квартиры никак не мог понять, какой родственник какого соседа мог так нагло колотить в его дверь. Он долго копался с замком и, наконец, ключ повернулся. Мы так сильно рванули дверь, что он вылетел вслед за ней. В коридоре было темно, и он не мог разобрать, кто пришел и что происходит. Увидев у нас оружие, он как-то обмяк и сник. Опыт подсказывал ему, что в такой ситуации лучше молчать и не сопротивляться.

Вооруженные люди ворвались в его квартиру. В однокомнатной квартире за столом сидели шесть человек. В углу, на матрасе, валялись еще двое пьяных мужчин.

Гости были в шоке. Вид ворвавшихся, оружие наглядно свидетельствовали о серьезности их намерений.

Первым пришел в себя парень, сидевший с краю стола. Толкнув пьяную женщину на одного из собутыльников, он вскочил и рванулся к выходу. В руках у него сверкнул большой кухонный нож.

Станислав четко контролировал ситуацию в комнате. И этот рывок не застал его врасплох. Стас сильным ударом автомата в лицо моментально вырубил бежавшего и, повернув ствол в сторону сидящих, коротко произнес:

– На пол рожей, суки, иначе покрошу на куски!

Хмель моментально испарился из их голов, и они один за другим грохнулись перед ним на колени.

Пока Станислав занимался ими, я осмотрел всю квартиру. В углу комнаты, под одеялом, я обнаружил непочатую коробку с водкой «Распутин». На подоконнике валялись выпавшие из блока пачки сигарет «Мальборо».

Пока я осматривал комнату, ни один из гостей не произнес ни слова. Все они были подавлены. Взгляды всех были прикованы к лежащему на полу парню с разбитым в кровь лицом. Он стонал и предпринимал попытки подняться.

– Чья водка и сигареты? Кто принес? – почти крикнул я.

– Кто вы? – дрожащим от страха голосом спросил меня хозяин квартиры.

Я не ответил и своим молчанием внес еще больше сумятицы в их уже отрезвевшие головы. Я вновь повторил свой вопрос и повернулся к хозяину квартиры.

– Тогда начнем с хозяина, – произнес я и направился в его сторону.

Он знал, что милиция, как правило, обозначает свое присутствие, но эти уже немолодые люди, похоже, не хотят этого делать. Он смотрел на меня, пытаясь угадать мои намерения. Было абсолютно ясно, что они пришли разбираться не с ним, а с тем, кто притащил к нему эту водку и сигареты.

Страх перед братвой, а особенно перед беспределом, удавкой перехватил его горло. Нужно было что-то выбирать, и чтобы не попасть «под замес», он молча кивнул в сторону парня, лежащего на полу.

– Где остальная водка? – спросил я у парня.

Он, что-то промычал и отвернул голову. Станислав навис над ним и стволом автомата надавил на зубы.

– Ты не понимаешь русского языка? Я тебе сейчас расшатаю все зубы, может, тогда все расскажешь?

Лицо парня было растерянным, он понял, что этот здоровый мужик явно не шутит и действительно сделает, что обещал.

– Я все расскажу и покажу, только не убивайте, я хочу жить, пусть в тюрьме, пусть калекой, но только жить!

Услышав эти слова, я вышел из квартиры и направился в сторону нашей машины. Подойдя к водителю, я попросил его вызвать наряд милиции.

* * *

Я вернулся в квартиру. Там было все по-прежнему, мужчины и женщины лежали на полу.

– Слушай, командир, – заговорил хозяин квартиры, – может, мы встанем? Серега ведь все уже вам рассказал и готов показать, где находится машина с водкой. Ты понял, мы не при делах. Он принес водку, вот и гуляем. Что на ней написано, что она с кражи!

– Стас! Держи всех под прицелом, а в случае чего – кроши всех без разбору! – велел я.

– А ну встал! – прикрикнул я Сереге.

Он поднялся с пола и побрел к выходу.

– Отмой кровь и приведи себя в порядок, – сказал я, показывая стволом пистолета на туалет.

Сергей пошел умываться. Минуты через две он был полностью готов, и мы вышли на улицу.

Увидев в двадцати метрах милицейскую автомашину, Сергей бросился туда с криком:

– Спасите меня, это бандиты!

Водитель открыл дверь, и Сергей запрыгнул в машину. Я достал наручники и сковал ему руки. Лишь только после этого Серега понял, кто вломился к ним в квартиру.

Минут через сорок подъехала милицейская машина. Ко мне подошел старший наряда, и я ему все объяснил. Милиционеры направились в дом. Скоро вышел Стас. Мы обсудили с ним ситуацию и решили вести задержанного на «Черное озеро».

Наша машина была оперативной и не имела милицейской окраски. Это здорово насторожило парня, и он по-прежнему боялся, что попал к бандитам.

– Я все расскажу, только не убивайте, – твердил он всю дорогу. – Мы не знали, что машина с грузом принадлежит мафии, если бы знали, разве решились бы угнать. Я покажу, где водка и машина.

– Ты знаешь, что с тобой будет, если обманешь? Мы тебя живого закопаем. Понял? – грозно спросил Стас.

Тот в ответ закивал.

– Показывай, – велел я.

* * *

Мы ехали в сторону Высокогорского района. Я включил станцию и связался с дежурным по МВД. Услышав работающую милицейскую станцию, Сергей несказанно обрадовался.

– Слышишь, командир! Останови машину, – сказал он, не могу больше терпеть. Видно, от страха прихватило. Если не остановите, обделаюсь прямо здесь.

Я дал команду, и машина, съехав с дороги, остановилась. Стас вышел и передернул затвор автомата.

– Дернешься, завалю, – пригрозил он.

Серега спустился в кювет и начал справлять свои естественные потребности.

Я в это время вновь связался с дежурным и попросил поднять сотрудников моего отдела, дежурного следователя и всех направить в районный отдел милиции Высокой горы.

Было около шести часов утра, когда наша машина заехала в поселок Дубъязы.

Не доезжая метров сто до дома, мы остановились и заглушили мотор. Было темно. Мы с трудом добрались до интересующего нас дома. Стас зажег фонарь, и мы увидели во дворе «Камаз». Я остался около ворот, а Стас перелез через высокий забор, отправился на разведку.

Прошло около сорока минут. Было ужасно холодно, и, чтобы как-то согреться, я активно размахивал руками.

Вдруг послышались осторожные шаги. Я достал пистолет и взвел его. Через минуту раздался треск сломавшейся доски – Стас несся ко мне. Он был весь в грязи, его импортная светлая куртка, которой он так хвалился перед коллегами, представляла нечто похожее на пожарную робу. По его горящим глазам я понял, что машина и товар на месте.

Мы сели в машину и стали ждать оперативную группу.

Почти рассвело, когда подъехала опергруппа. Я провел инструктаж, а Стас расставил сотрудников вокруг дома, лишая преступников возможности скрыться.

Я махнул рукой, и оперативники ворвались во двор, где хозяйка уже кормила скотину. Все произошло стремительно, как в хорошем голливудском фильме. Зажав рот женщине, оперативники без шума вошли в дом. Там вповалку спали люди – человек восемь. Посреди комнаты стоял стол с недопитыми бутылками.

– Всем встать, – громко скомандовал я, – милиция!

Спавшие мужчины стали открывать глаза. Все они были крайне удивлены, увидев в доме милицию.

Остальное было делом следователя. Оставив ему в помощь нескольких оперативников, мы поехали в МВД.

* * *

В кабинете я привел себя в относительный порядок и направился на оперативку. Совещание проводил начальник управления уголовного розыска. Когда он закончил и руководители покинули кабинет, я доложил Юрию Васильевичу о раскрытии кражи «Камаза» с водкой и сигаретами. Сказать, что новость обрадовала его, – ничего не сказать!

Юрий Васильевич попросил меня изложить в подробностях все обстоятельства дела. Его интересовало буквально все, начиная от источника информации и кончая результатами операции. Во время моего рассказа в его кабинет без стука и разрешения вошел новый заместитель Владимир Алексеевич Носов. Когда я закончил доклад, Юрий Васильевич снял трубку и набрал заместителя министра, которому доложил о раскрытии преступления, а затем позвонил своим знакомым и сообщил, что «Камаз» с товаром найден.

Носов остался в кабинете шефа, а я направился к себе.

Единственным человеком, которого не порадовало это раскрытие, был зам. Часа через два он позвонил мне и потребовал письменного отчета о проделанной работе.

– Владимир Алексеевич, вы же присутствовали при моем докладе начальнику управления, зачем вам моя справка? – начал было я. Но он не стал меня слушать и предупредил, что за подобную выходку накажет меня. Я хотел ему что-то сказать, но он бросил трубку.

Через полчаса он вновь позвонил и попросил меня зайти.

– Слушайте, Виктор! Вы хотите или не хотите работать в управлении? – спросил он меня. – У меня создается впечатление, что звезды на погонах сильно давят вам на плечи? Это давление можно значительно уменьшить! Вы умный человек и понимаете, о чем я говорю.

Я сидел на стуле, пытаясь понять, в чем Носов пытается меня уличить. Он говорил уже несколько минут, и наконец-то до меня дошло! Он считал, что я должен был ему первому доложить о раскрытии преступления, а уже он должен доложить нашему руководителю. Теперь мне все стало предельно понятно.

– Владимир Алексеевич! Я свои звезды заработал трудом, в отличие от некоторых товарищей. И для того чтобы сорвать с меня их, придется выбить мне зубы, которыми я буду держать эти звезды, – произнес я с некоторым вызовом, – а в остальном мне все понятно. Разрешите идти?

Он не успел произнести ни слова, как я вышел за дверь.

Выходя из кабинета замначальника, я реально понимал, что приобрел в его лице настоящего врага, с его огромными связями и возможностями.

Я вспомнил слова начальника управления. Он, как всегда, оказался прав. Надо было просто слушать и кивать! Я сам залез в эту трубу, у которой два выхода – вернуться и попросить прощения за грубость или попытаться выйти с другого конца, сохранив в себе собственное достоинство.

Первый выход явно не мой, я перестану себя уважать, если позволю таким людям, как Носов, попирать мое достоинство. Ложиться под человека, который работал в управлении два дня, я не хотел – стоит только дать слабину, и тебя обязательно согнут в дугу.

Второй вариант не сулил мне ничего хорошего. Иметь врага в лице своего начальника – последнее дело. Это значит, что я не должен проколоться. Любой, самый маленький прокол равносилен увольнению. Поэтому надо работать так, чтобы не дать Носову ни одного шанса.

* * *

Было около восьми часов вечера, я закончил текущие дела и стал собираться домой. Я накинул пальто и собирался уходить, как зазвенел телефон. Звонил Носов.

Пришлось снять пальто и идти к нему.

– Вот что, – обратился он, – я хочу посмотреть и оценить оперативный потенциал твоих сотрудников, в том числе и твой. – Я хочу, чтобы к утру ты представил все оперативные дела в отношении лиц, находящихся в разработке сотрудников твоего отдела. К каждому делу приложите развернутую справку о проделанной по нему работе.

Часы показывали начало девятого, и многие сотрудники, задействованные на ночных мероприятиях, давно отдыхали.

– Владимир Алексеевич! Я не могу выполнить в указанные вами сроки ваше поручение. Сотрудники отдела уже отдыхают. Давайте перенесем на завтрашний вечер?

Моя просьба вызвала у него приступ ярости. Глаза его налились кровью, лицо стало багровым.

– Вы, товарищ майор, забываете, с кем разговариваете, – прохрипел он. – Я научу вас подчиняться руководителю! Я не потерплю махновщины и партизанщины в рядах своих подчиненных, – почти кричал Носов. – А теперь – свободны! Больше не задерживаю!

Я вышел из его кабинета, во мне все кипело и клокотало. Еще ни один руководитель, с которым мне приходилось работать, не позволял себе такого! Моему возмущению не было предела.

В кабинете я связался с дежурным по МВД и попросил собрать личный состав отдела.

Через час прибыли все сотрудники за исключением одного, который отпросился у меня в связи с болезнью матери. Ей сделали операцию, и необходимо было дежурить в больнице.

Собрав коллег, я довел до них указание заместителя начальника уголовного розыска. Они стали задавать вопросы, интересовались, с чем связано подобное указание и почему столь жесткие сроки исполнения? Я не нашел ничего лучшего, как сообщить им о предстоящей комплексной проверке нашего управления сотрудниками МВД СССР.

Перекурив, все с ворчанием приступили к работе. По мере готовности справок я отпускал людей домой. В худшем положении оказались опытные сотрудники, в работе которых было по несколько оперативных дел. Им пришлось сидеть до самого утра.

Где-то около шести утра я приехал домой. Осторожно, боясь нарушить сон жены и дочки, открыл дверь и вошел в квартиру. Жена не спала и на маленькой кухоньке готовила завтрак.

Мы жили на пятом этаже малосемейного общежития, в котором был минимальный набор коммунальных услуг. Наша комната – чуть больше одиннадцати метров, но мы были рады и этому, потому что другие не имели и такого жилья.

Я вымыл руки и тихонечко прошел в комнату, где мирно посапывала моя дочурка. Я присел у ее кроватки. «Как быстро бежит время, дочка незаметно подросла. Все было без меня, я ничего не видел. Не видел дочки, когда она делала первые шаги, не слышал, когда она произнесла первые слова».

Сердце болезненно сжалось. Работа, которой я был предан, как собака хозяину, отнимала у меня практически все – радость общения с друзьями и близкими, с моей маленькой дочкой и женой, по которым я очень скучал. Мне иногда кажется, что моя работа сродни бегу, что пока я бегу – я живу, и малейшая остановка приведет к смерти. Я сидел и смотрел, пока не почувствовал, что засыпаю. Две бессонные ночи сказывались. Я встал и направился на кухню.

Оттеснив жену от раковины, я стал бриться и умываться. В комнате меня ждала свежая рубашка. Переодевшись, я приступил к завтраку. Проснулась дочка.

– Папа, я знаю, что ты дома, – позвала она. – Я встал из-за стола и подошел к ней. Увидев меня, она обрадовалась и протянула ко мне руки. Я взял ее на руки и почувствовал нежное тепло ее маленького тельца. Волосы дочки пахли незнакомыми мне травами.

Я стал целовать ее и говорить нежные слова. Она смеялась и радовалась так, как могут быть рады только дети.

– Отпусти ее, а то раздавишь, – улыбнулась жена и забрала у меня ребенка.

Этот час пролетел, как секунда. Пора на работу.

* * *

У дверей министерства меня нагнал начальник второго отдела нашего управления.

– Привет! Как дела? Как у вас новый зам? Не завидую тебе, – сказал он. – Мы вчера вечером с ребятами обсуждали последние события в управлении. Они все одного мнения о Носове. Он сейчас начнет подыскивать своего человека вместо тебя. Ты ему как специалист не нужен. На фоне тебя – Носов бледная тень, а твоя независимость бесит его. Ему нужен человек покладистый. Так что, Виктор, будь осторожен даже в мыслях. Он наверняка уже нашел человека среди твоих, который докладывает ему обо всем.

– Спасибо! Учту. Я прихожу сюда работать, а не плести интриги, и мне наплевать, что обо мне думает Носов. Если ему нужны работники, которые будут заглядывать ему в рот, то ему надо менять работу на преподавательскую. Там студенты смотрят в рот. Здесь МВД, где работают профессионалы, и учить их работе человеку, ничего не смыслящему в ней, – преступно. Я понял тебя. Спасибо за совет.

Мы вместе вошли в здание. При входе постовой поздоровался с нами и предупредил, что меня ждет заместитель начальника управления. Захватив оперативные дела, я направился к нему.

Носов сидел за столом, читал свежие газеты и потягивал чай из большого бокала. Не здороваясь, он предложил мне присесть. Я присел и стал ждать.

Минуты текли медленно, и я уже устал так сидеть. Прошло более получаса, но Носов по-прежнему читал газету.

Набравшись смелости, я произнес:

– Владимир Алексеевич! Я выполнил ваши указания. Куда положить оперативные дела?

Он поднял на меня глаза:

– Вы не видите, что я занят? Каждый порядочный человек должен знать, чем живет партия. Кстати, вы член партии?

Я кивнул. Он встал из-за стола и стал пересчитывать принесенные мной дела. Пересчитав, он заглянул в какой-то листок у себя на столе.

– Почему вы предоставили не все дела? – спросил он, – или вы не умеете считать? По данным информационного центра, у моих сотрудников тридцать одно оперативное дело, а вы предоставили мне всего двадцать девять. Где еще два?

Я доложил, что отсутствие двух дел связано с тем, что один из сотрудников не мог прибыть в управление, так как у него больна мать, и он дежурил в больнице.

Лицо начальника перекосила улыбка, не сулящая ничего хорошего. Недолго думая, Носов предложил мне уволить его за грубое нарушение дисциплины, связанное с невыполнением указания руководства.

Я сидел на стуле, словно на раскаленной сковороде.

– Владимир Алексеевич! Я сам лично отпустил его в больницу к матери. Он там дежурил всю ночь! Если дело в этих двух оперативных делах, то они будут у вас лежать на столе через два часа. За что вы его хотите уволить? Корчагин один из самых опытных работников нашего отдела! За ним десятки раскрытых преступлений! Знаете что? Вы можете уволить и меня! Ведь я не выполнил ваше указание, а не он! Он просто не знал о нем!

– Не повышайте голос и не забывайте, где вы находитесь! – произнес он, не скрывая злорадства. – Здесь я могу повышать голос, а не мои подчиненные. А с вами, кстати, я еще разберусь, это я вам обещаю. Вы, надеюсь, помните крылатую фразу писателя-коммуниста Максима Горького «если враг не сдается, то его уничтожают»?

Разговор был явно закончен, я развернулся и вышел из кабинета.

Жаловаться на Носова не хотелось, однако обстоятельства складывались так, что какие-то меры от нападок Носова нужно было принимать.

Я вспомнил утренние слова начальника второго отдела и был поражен тем, как он был прав. Неужели мои отношения с Носовым стали настолько очевидны, что о них уже открыто говорит все управление?

То, что Носов попытается сломать меня, я, безусловно, понимал, но и предпринять что-либо не мог, мне была необходима поддержка в лице начальника управления уголовного розыска. За всю жизнь мне ни разу не приходилось жаловаться на руководство, все проблемы я решал самостоятельно. Но здесь выбора не было.

У себя в кабинете я пытался понять, почему все так складывается. Пришел новый человек, абсолютно не знающий специфики работы уголовного розыска, не знающий людей и пытающийся сразу все изменить. Как сложно было укомплектовать отдел, подобрать настоящих фанатов, способных сутками пахать по раскрытию преступлений, и вдруг на тебе – уволить сотрудника! Как так можно? Ведь он даже ни разу его не видел! Если так и дальше пойдет, с кем работать?

С грузом этих мыслей я пошел к начальнику управления. Взглянув на него, я сразу понял, что Носов уже все доложил.

Я присел и впервые в жизни стал жаловаться на необоснованное решение Носова по увольнению моего сотрудника. Чем больше я говорил, тем больше хмурился начальник. Руководство не любит, когда подчиненные обсуждают действия вышестоящих, но мне ничего не оставалось, и я рассказал ему все до мельчайших подробностей.

Когда я закончил, начальник управления минуты две сидел в задумчивости, а затем тихо произнес:

– Я всегда боялся подобного. Что найдется человек, который начнет ломать хорошую кирпичную кладку. Вот что. Я отменяю решение своего заместителя. Тебе трудно, а мне еще труднее. Давай лишний раз переступи через себя и не бегай ко мне с жалобами. То, что у тебя в отделе происходит, я знаю и без тебя. Постарайся найти с ним общий язык, иначе я не смогу тебе помочь, за ним стена, которую нам с тобой не сломать!

Я молча вышел из кабинета. В коридоре лицом к лицу мы столкнулись с Носовым. Он почти прошипел:

– Ну что, был у начальника? Что невеселый? Это только начало! У тебя впереди большие потрясения.

Какие потрясения – он не пояснил.

* * *

Вечером вернувшись с работы, я застал дома друзей жены. Стол был накрыт, на нем стояли начатые бутылки водки и вина. Я выпил граммов сто пятьдесят водки и молча сидел в кресле, прислушиваясь к веселому разговору. Водка не принесла желаемого расслабления, и проблемы на работе занимали все мои мысли. Поболтав еще, гости стали собираться. Я проводил их до остановки трамвая.

У моего подъезда стояла компания – человек шесть парней в изрядном подпитии. Один преградил мне дорогу. Он был на две головы выше меня.

– Дай закурить!

– Не курю, – постарался я обойти его.

– А если найду? – схватил он меня на рукав.

Его действия вызывали всеобщее одобрение, и он полез в мой карман.

Я ударил что есть сил. Амбал, тихо охнув, сполз по стене. Удар ноги в голову – и он уже пластом лежал на ступеньках подъезда.

Я выхватил из-за пазухи пистолет и быстро передернул затвор.

– Ну, кто хочет поймать свинца? – с угрозой спросил я. – Ты или ты? Забирайте своего друга и проваливайте отсюда, в другой раз будем говорить у меня в кабинете.

Друзья, подхватив лежащего под руки, поволокли его.

Я зашел в квартиру. Жена мыла посуду, а дочка, свернувшись калачиком, спала на диване. Я стал вытирать посуду, а жена, разложив постель, уложила дочь.

– Что произошло на улице? – спросила она, я слышала пьяные крики.

– Все нормально, все хорошо. Тебе показалось, – ответил я.

Ночью мне не спалось, и утром я чувствовал себя совершенно разбитым. Выпив бокал чая, пешком отправился на работу, рассчитывая, что утренний холод взбодрит меня.

Добравшись до работы, я взялся было за утреннюю сводку происшествий, но позвонил Носов. Он, разумеется, вызывал меня к себе.

Войдя к нему, я сразу обратил внимание, что на его на столе лежит оперативное дело Станислава Балаганина.

– Чем занимаются ваши сотрудники? – спросил он. – Объясните мне, с чем связана разработка жены столь уважаемого человека? Что, у нас не хватает воров и другой преступной нечисти? Вы полтора месяца пытаетесь высосать из пальца какое-то преступление, ставите задачу перед Балаганиным, чтобы он активизировал работу! Может, я что-то не понимаю? Объясните мне, но осуществлять разработку жены заместителя исполкома, я думаю, совершенно лишнее. Там работают проверенные кадры и их жены, по всей вероятности, неоднократно проверялись службами КГБ.