Текст книги "Казанскй треугольник (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

– Не возражаешь, если я возьму себе вот этот?

Самому Андрею больше нравился «ТТ», и он засунул его за пазуху.

Подкинув Андрея, Максим вернулся домой и с трепетом достал пистолет. Ему ужасно хотелось хоть разок выстрелить. Он зарядил обойму и поехал в сторону нефтебазы. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, Максим установил на бетонном блоке две пустые бутылки и, отойдя метров на тридцать, нажал на курок. Звук выстрела оглушил Максима, его рука неестественно дернулась вверх, и он промазал.

Второй выстрел пришелся в пустую бутылку из-под шампанского. Вторую мишень он поразил третьим выстрелом. В обойме оставалось еще целых пять патронов, однако их он решил сберечь.

Вернувшись со стрельбища, Максим позвонил Олегу и попросил срочно подъехать. Минут через сорок Олег уже звонил к ним в дверь, и мать пошла открывать. Парень поздоровался, разделся и прошел в комнату. Максим закрыл дверь и положил перед ним пистолет системы «Вальтер» и холщовый мешочек с патронами.

Олег, немного поколебавшись, взял в руки легендарный пистолет немецкой армии, и его глаза загорелись, как у ребенка.

«Настоящий мужчина не может не любить оружие», – глядя на Олега, подумал Максим.

Теперь вся их группа была вооружена и в принципе готова к совершению преступления любой сложности.

Спрятав оружие во внутренний карман, Олег направился на выход. Сейчас он хорошо понимал – теперь только от него зависят сроки операции.

Книга вторая

Шамилю Бариеву по кличке «Шамон» было около сорока пяти лет. Он сильно злоупотреблял и из-за этого не мог найти нормальную работу. Куда бы он ни устраивался, больше двух недель проработать не мог, везде выгоняли за пьянку и прогулы. Вот и сегодня Бариев в очередной раз был уволен, так как, будучи пьяным, разбил целую коробку с яйцами. Все это произошло на глазах директора магазина, в котором он работал грузчиком, и тот, разумеется, не мог стерпеть подобного факта.

Шамиль шел домой пешком – денег у него не было даже на автобус. То ли от выпитого вина, то ли от чего другого, но его сильно прижало по нужде, и он стал искать место. Несмотря на сильное подпитие, он не решился это сделать на улице. Его внимание привлек полуразрушенный сарай в конце улицы. Было не так темно, и он, утопая в снегу, добрался до сарая. Справив все свои потребности, он решил обойти сарай в надежде, что ему вдруг удастся чем-то разжиться. Он свернул за угол и увидел следы машины, которые упирались практически в дверь сарая. Снег у двери был утоптан. На двери висел крупный навесной замок.

«Что там может быть? – заинтересовался Шамон и решил проверить.

Сарай был ветхим, многие доски были настолько стары и гнилы, что ломались небольшим усилием ноги. Осторожно взломав стенку, Шамон осмотрелся и, не заметив никого вокруг, осторожно пролез внутрь. В сарае было темно, и он зажег спичку. В ее дрожащем тусклом свете он увидел, что сарай наполовину заполнен овечьими шкурами. Чего угодно он ожидал, но только не этого!

Чувство необъяснимого счастья на миг парализовало его. Его отравленный алкоголем мозг начал лихорадочно соображать, на какую сумму может потянуть находка. От волнения и напряжения у Бариева заболела голова: «Куда их перепрятать? А что, если хозяева узнают? Что тогда?».

Он присел на шкуры и стал прикидывать, сколько шкур он сможет унести за один раз. Он взял десять шкур и попытался их поднять. Шкуры, словно живые, выползали из его скрюченных от мороза пальцев. Он стал шарить в темноте, надеясь обнаружить веревку. Его рука натолкнулась на пустой мешок. Бариев засунул шкуры в мешок и, вытащив их из сарая, направился домой.

Шамон шел домой, избегая людей. До его дома оставалось около пятидесяти метров, когда его остановил окрик милиционера. Моторизированный пост милиции привлек полупьяный мужчина, тащивший какой-то мешок. Шамон замер на месте и стал ждать. Он стоял, боясь шевельнуться или вымолвить хотя бы слово. Подошел молодой милиционер и попросил предъявить документы. Бариев молча протянул паспорт, который он сегодня получил вместе с трудовой книжкой у директора магазина. Милиционер читал медленно, шепчя буквы.

– Что, в школе плохо учился? – попытался пошутить Шамон.

– Значит, живешь здесь? – стараясь придать значимость голосу, спросил милиционер.

Тот в ответ часто закивал.

– Что у тебя в мешке? Наверное, украл что-нибудь и тащишь домой?

Вопрос застал его врасплох и, перепугавшись, Шамон понес какую-то ахинею, о том, что купил по дешевке овчину на шубу дочери.

Милиционер слушал полупьяный бред и не знал, что делать. Видя его замешательство, из машины вышел старший экипажа и, схватив Шамона за шиворот, потащил к машине.

Бариева вместе с мешком затолкали в «собачник». Пока его везли в Приволжский РОВД, он всячески пытался всучить милиционерам эти шкуры, обещая, что он никому не расскажет, но парни не верили его обещаниям и связываться не стали.

Шамона встретили в дежурной части Приволжского райотдела как старого знакомого. Он был постоянным клиентом медицинского вытрезвителя и дежурной части, и все офицеры прекрасно знали его.

Игорь Иванович Серов, майор милиции, дежуривший в этот день, стал составлять протокол задержания. Неожиданно в дежурную часть вошел сотрудник УУР МВД Станислав Балаганин, который был прикомандирован приказом начальника управления к Приволжскому РОВД. Увидев у ног задержанного большой холщовый мешок, Станислав поинтересовался, что у него там. Станислав видел подобные мешки на меховой фабрике, они имели определенную окраску и клеймо фабрики на одной из сторон.

Шамон сразу признал в Балаганине «большого начальника» и не стал скрывать, что в мешке овечьи шкуры, которые он подобрал на улице вместе с мешком.

Станислав в присутствии понятых развязал мешок и вынул одну из шкур. Это были хорошо обработанные, первоклассные овечьи шкуры черного цвета. Происхождение их было абсолютно ясным для Балаганина:

– Сейчас поедешь со мной на «Черное озеро», там и поговорим!

Бариев в знак согласия закивал и стал завязывать мешок. Станислав вышел из дежурной части и позвонил мне. Я дал команду, чтобы он доставил задержанного к нам, в управление уголовного розыска.

Оформив все документы по конвоированию задержанного, Балаганин повез его в МВД. Когда милицейская машина свернула с улицы Пушкина на Дзержинского, Шамон понял, что его действительно везут на «Черное озеро», и испугался. Об этом месте среди преступников различных мастей ходило много слухов, и никто не хотел оказаться в стенах этого старинного серого здания.

Бариев уже тысячу раз покаялся, что залез в этот сарай. Его сердце сжалось в какой-то маленький шарик от предчувствия большой беды.

* * *

Шамиля Бариева завели ко мне в кабинет. От страха его хмель словно ветром сдуло, он с опаской остановился в дверях.

– Проходи, присаживайся, – сказал я и указал ему на стул.

– А что мне будет? – со страхом спросил Бариев.

– Все будет зависеть от тебя лично, расскажешь все, как есть, уйдешь домой. Будешь врать – останешься надолго. Решать тебе, – произнес я и достал из стола чистый лист бумаги.

Шамон не стал отпираться и рассказал все, что знал о шкурах, как он их обнаружил, и что с ними хотел сделать.

Переговорив с начальником управления, мы пришли к выводу, что меха необходимо вывезти из сарая этой же ночью, пока темно и не видят местные жители, а в сарае оставить засаду. Для страховки прилегающие к сараю улицы также были блокированы оперативными машинами.

Часа через два к зданию МВД на улице Дзержинского подъехал ЗИЛ-131 в сопровождении двух оперативных машин. Из машины вышли работники уголовного розыска и стали таскать тюки с овчиной. Для складирования мехов был выбран кабинет сотрудников уголовного розыска площадью около двенадцати квадратных метров. Сотрудники вынесли столы из кабинета, и работа закипела. Минут через сорок кабинет был уже на три четверти завален, а сотрудники все продолжали и продолжали таскать кипы шкур. Разгрузив машину, все собрались у меня. Изъятые меха поражали видавших виды сотрудников объемом наворованного. В том, что вся эта продукция была похищена с меховой фабрики, никто из нас не сомневался.

Утром следующего дня я доложил заместителю начальника управления о ночной операции.

Открыв дверь кабинета, куда складировали меха, Носов попятился. От увиденного он на секунду потерял дар речи.

Мы с Носовым пошли к начальнику управления. Обсудив сложившуюся ситуацию, я обратился с просьбой разрешить продолжить дальнейшую работу по оперативному делу, которая была приостановлена более месяца назад. Всем нам было ясно, что в городе действует хорошо организованная устойчивая преступная группа. Судя по объемам изъятого, эта группа длительное время занимается кражами и имеет разветвленную сеть сбыта.

Во второй половине дня я ожидал прибытия специалиста с меховой фабрики. Закончив разговор с начальником уголовного розыска Приволжского РОВД, я положил трубку и услышал осторожный стук в дверь. Обычно так стучат посторонние, и я не ошибся – в кабинет осторожно вошла женщина.

– Янишевская, главный технолог меховой фабрики, – коротко представилась она.

Я поздоровался и пригласил пройти. Янишевская была женщиной средних лет, ее осветленные перекисью водорода волосы были аккуратно уложены. Узкие и длинные пальцы были унизаны кольцами.

Внимательно рассматривая Янишевскую, я обратил внимание, что и она рассматривает меня.

– Извините, не знаю, как вас по отчеству, – спросил я.

– Ангелина Ивановна, – произнесла она, и на какой-то момент ее лицо вспыхнуло от прилива крови.

– Перед тем, как нам с вами приступить к разговору, я бы хотел показать что-то интересное, – произнес я и жестом предложил ей пройти со мной.

Мы прошли к кабинету, в котором находились изъятые шкуры. Я открыл дверь, и перед глазами изумленной Янишевской предстала груда шикарных мехов.

– Посмотрите повнимательней и дайте, пожалуйста, свое заключение о происхождении этой продукции. Я ведь не ошибаюсь, вы знаете все тонкости вашей обработки шкур?

Она подержала, помяла, понюхала, погладила и уверенно резюмировала:

– Все эти шкуры выделаны и обработаны на нашем предприятии. Вот, посмотрите на эти клейма, их ставят только у нас! Единственное, что мне не ясно, откуда у вас столько шкур?

– По-моему, этот вопрос больше относится к вам, – улыбнулся я и пригласил ее вернуться в мой кабинет.

Дальнейшее хранение такого большого объема шкур в МВД было проблематично, и я предложил ей связаться с руководством предприятия, написать заявление о хищении у них этих шкур и забрать их.

Она попросила разрешения позвонить руководству.

Янишевская долго говорила с кем-то, доказывая, что предъявленные милицией шкуры являются сырьем их предприятия. Однако все ее уговоры и доводы не увенчались успехом. Положив трубку, Янишевская выдохнула:

– Извините меня, пожалуйста! Предприятие не будет писать заявление о хищении с территории предприятия.

– Почему?

– Все просто – у нас этого не было, – заявила она. – Вы понимаете, как говорит наше руководство, все у нас хорошо, и наша охрана никогда бы не допустила такого большого хищения.

Не скрою, я был настолько обескуражен решением ее руководства, что не знал, что ответить.

Это мне сначала казалось, что нет ничего проще, как написать заявление и забрать шкуры. Теперь же мне стало ясно одно, что если руководство предприятия обратится в милицию с подобным заявлением, то это автоматически вызовет большую комплексную и аудиторскую проверку. А проверка, по всей вероятности, совсем не входила в планы начальства. Проверка могла, помимо фактов хищения, выявить и другие негативные стороны предприятия, например, что особенно страшно, – отсутствие должного учета.

Как я и предполагал, именно эти обстоятельства были причиной отказа от заявления.

– Вы можете меня соединить с тем человеком, с которым только что говорили? – спросил я Янишевскую и протянул ей трубку.

Она набрала номер и вернула трубку мне. Ответила девушка, я представился и попросил соединить меня с директором. Девушка замялась и сообщила, что директор выехал. Все ясно – директор не хочет со мной общаться. Я опять набрал номер и попросил девушку связать меня с главным инженером. Наконец, меня соединили.

Я опять представился и попросил взять у нас на ответственное хранение меха. Сначала инженер не хотел меня слушать, и я уже решил, что моя затея закончится ничем.

– Вы знаете, что если мы с вами не найдем общего языка, то я лично обращусь к руководству и инициирую проверку на вашем предприятии, – перешел я к угрозам.

Он не догадывался, что я блефую, так как у меня не было абсолютно никакой возможности организовать подобную проверку. Однако от моих угроз он смягчился, в его голосе уже не чувствовалось металла:

– Хорошо, привозите шкуры.

Через пять минут со мной связался заведующий гаражом предприятия и поинтересовался, куда прислать грузовик.

Глядя на грузчиков, которые таскали шкуры в машину, я остановил проходящего мимо Станислава и потребовал, чтобы он в кратчайшие сроки подобрал доверенное лицо из окружения женщины, которая занималась пошивом шуб. Я был уверен, что через швею мы обязательно выйдем на лиц, которые привозили или привозят ей шкуры.

Швея была единственной реальной нитью, через которую мы могли выйти на участников банды. Я предложил ему поработать с подругами, которые учились вместе с ней, так как не исключено, что кто-то из них и попадал в поле зрения милиции по различным причинам, их и необходимо было использовать в наших интересах. Для этого я посоветовал съездить в техникум и запросить там списки ее однокашников.

* * *

Лиля Сулейманова сидела дома и ждала Алмаза, который обещал заехать. Вот уже около месяца они встречались. Девушка потихоньку забывала Максима. Ей было хорошо и спокойно с Алмазом. Она впервые чувствовала себя защищенной и была уверена, что Алмаз никогда ее не обидит.

Алмаз тоже все больше привязывался к ней. Он уже не представлял себя без нее и использовал любой предлог для встречи.

Вчера на улице Лиля случайно встретила свою подругу Юлю, с которой училась в школе. Они не виделись несколько лет, и от знакомых Лиля знала, что Юля давно переехала и проживала где-то на Кварталах.

Лиля не сразу узнала Юлю – она заметно постарела, ее лицо было усеяно сеткой мелких морщинок.

Подруги долго говорили, вспоминая школьных друзей и педагогов. Под конец Юля пригласила Лилю в гости.

Сейчас Лиля ждала Алмаза. Она еще утром предупредила его, что их пригласили в гости.

Алмаз подъехал на пять минут позже обещанного. Он вошел в комнату без стука, в руках у него был букет. Нежно поцеловав Лилю в губы, он вручил ей цветы.

– Ты с ума сошел! Сейчас зима, ты где цветы раздобыл? Наверное, стоят огромных денег? Может, подарим их Юле? – спросила она.

– Это тебе, а для Юли в машине лежит еще букет, – улыбнулся Алмаз.

Они сели в машину и поехали на 28-й квартал. Лиля весело выспрашивала, где он достал цветы среди зимы и не работает ли он волшебником.

Алмаз не стал врать и рассказал, что цветы купил в совхозе «Тепличный». Все очень просто, подъехал, вызвал рабочего и попросил продать цветы. Через полчаса он стал обладателем двух букетов, и никакого волшебства! Простой расчет.

Двухкомнатная квартира Юли выглядела неухоженной и даже запущенной. По состоянию комнат и обстановки чувствовалось отсутствие хозяйской руки и хозяйского желания облагородить собственное жилье.

Юля пыталась объяснить, что проживает здесь всего два месяца и еще не успела сделать хоть какой-нибудь ремонт. В зале их встретил молодой человек, который представился как друг семьи Павел.

Пока женщины накрывали на стол, Алмаз разговорился с Павлом. Тот рассказал, что недавно освободился из мест лишения свободы и решил бросить якорь у Юльки, с мужем которой отбывал срок.

– А ты не боишься, что он выйдет и предъявит тебе? – спросил Алмаз.

– А что он может мне предъявить? Ему еще торчать семь лет на зоне, пусть предъявляет ей, а не мне. Сука не захочет, кобель не вскочет! – подытожил Павел.

Алмаз спросил, чем он занимается, работает или нет. Павел отвел взгляд и начал рассказывать, что в настоящее время пытается устроиться, но пока не получается.

– Пойми меня! Куда я хочу – не принимают из-за судимости, а куда принимают – я туда не хочу, – восклицал Павел.

– Может, стоит опустить планку и работать там, куда берут? – спросил Алмаз. – Устроишься, а там видно будет. Найдешь хорошую работу, устроишься туда.

Алмаз еще хотел что-то спросить у Павла, но разговор прервала Юля, приглашавшая за стол.

Павел на правах хозяина стал разливать водку, а Юля раскладывала закуску. Ее кавалер произнес дежурный тост и, крякнув, опрокинул рюмку. Алмаз извинился, что выпить не может – за рулем. Уговаривать его не стали, а Павел даже обрадовался.

Лиля сделала глоточек, а подруга опустошила целую рюмку и даже не поморщилась. После третьего тоста мужчины вышли на кухню. Юля стала жаловаться на трудное положение, что одной ее зарплаты на содержание семьи не хватает. Лиля и не знала, что у Юли есть маленькая дочка, которая живет у ее родителей в деревне. Мать Юли недовольна образом жизни дочери и неоднократно угрожала ей, что отберет внучку, а ее лишит материнства.

– Что я все о своем и о своем. Расскажи, как ты живешь? Чем занимаешься? – сменила тему Юля.

Теперь уже Лиля стала рассказывать о себе. Юля поинтересовалась, кто такой Алмаз, чем он занимается, давно ли они знакомы. Лиле в какой-то момент показалось, что подругу интересовало все, что касалось ее жизни. Она неоднократно переспрашивала и про работу, и про личную жизнь.

Лиля, ничего не скрывая, рассказала, что вот уже несколько месяцев шьет шубы на дому.

– Слушай! Откуда ты берешь меха? Только не говори мне, что покупаешь в магазине! Я прекрасно знаю, что в магазинах меха не купишь. Я не дурочка и понимаю, таскают тебе меха с фабрики, вот и шьешь. Ты мне скажи, если я захочу сшить шубу, ты найдешь мне мех? – спросила Юля и внимательно посмотрела подруге в глаза.

Эти расспросы насторожили Лилю, но, видя не совсем трезвое состояние любопытной собеседницы, она расслабилась. И попыталась убедить Юлю, что не делает ничего противозаконного, а откуда меха – не ее дело.

Посидев еще часок, гости стали прощаться. Уже в машине они обменялись репликами в отношении хозяев, но оба пришли к выводу о том, что провели вечер неплохо. Алмаз довез Лилю до дома, а она вдруг предложила ему остаться.

* * *

Вечером следующего дня Балаганин положил мне на стол оперативную записку, в которой его доверенный человек сообщал о состоявшейся встрече с интересующим нас лицом. В записке было подробно изложено все, о чем говорилось в этот вечер в квартире на квартале. Анализируя записку, я уже ясно понимал, что Сулейманова является лишь рядовой швеей и почти ничего не знает. Единственным, кто выведет нас на организаторов группы, может быть человек, который привозит шкуры. Кто он, и как часто привозит меха, мы не знали.

Я сидел за столом и ломал голову над этой задачей. Что нам даст, если мы установим лицо, сбывающее эти шубы? Связано ли оно с преступниками или просто за деньги оказывает Сулеймановой услуги? Ясно лишь одно – действовать надо осторожно, чтобы не спугнуть преступников.

Я вышел из кабинета и направился к Балаганину. Станислав, не поднимая головы, строчил на бланках оперативные задания.

– Стас, что ты думаешь по этому делу?

Тот начал не спеша докладывать мне свои соображения. Слушая, я взял фотографию Сулуймановой и стал рассматривать.

– Слушай, шеф, а не навестить ли нам Лилю в качестве налогового инспектора? – предложил Станислав. – Этот визит позволит нам определить, есть ли у нее сейчас шкуры. От этого и будем плясать.

Предложение было заманчивое, однако визит Станислава или кого-то из сотрудников уголовного розыска к Лиле мог ее спугнуть. Я не исключал и того, что в случае отсутствия у нее шкур она может испугаться и отказаться от работы. И мы навсегда потеряем возможность установить поставщика и сбытчика. Мы решили не форсировать события, а просто установить за ней наблюдение – может, она и выведет нас на этих лиц.

* * *

У Алмаза с утра ныло сердце от неприятного предчувствия. Он поехал в Старо-Татарскую слободу проверить сарай. Алмаз хорошо ориентировался среди небольших и узких улиц, знал тупики и скрытые проходы через дворы, позволяющие незаметно оказаться на другом конце населенного пункта.

Алмаз медленно ехал по знакомым улицам и вспоминал свое босоногое детство. Местные ребята хорошо знали и уважали его. Многие из его сверстников считали его счастливчиком, потому что не каждый из них мог похвалиться собственной тачкой.

Некоторые из ребят, с которыми он провел свое детство, обращались к нему с различными просьбами, в том числе просили обслужить свадьбу или оказать помощь в других делах – Алмаз никогда не отказывал.

Он ехал по одной из самых узких улиц поселка. Перед поворотом направо его внимание привлекла одиноко стоявшая легковая машина. В салоне сидели трое крепких мужчин. Алмаз знал практически всех местных, а тем более тех, у кого были машины. Но эти были явно чужими и, как ни пытались укрыться, их неудачно припаркованная машина всем бросалась в глаза.

Алмаз медленно проехал мимо и в заднее стекло увидел, как один из пассажиров что-то записал.

«Что они здесь делают? – думал Алмаз. – Явно кого-то ждут».

Проехав метров сто, он остановил машину и вошел во двор друга детства. Застав его дома, Алмаз спросил, что произошло в поселке, и почему на улицах стоят машины с неизвестными людьми.

– Да, вроде, все было тихо, ни драк, ни стрельбы, зачем милиции стягивать сюда силы, – пожал плечами товарищ.

– А почему ты решил, что это мусора? – спросил Алмаз.

– Да я утром ходил за водой и видел, как к этим подъезжала машина, в которой был мой знакомый водитель. Он недавно устроился в милицию. Он как раз и передавал тем, сидящим, термос и пакет с едой.

– Ты можешь собрать местную шпану, пусть пробегут по улицам, а мы посмотрим, – попросил Алмаз.

Зачем это надо – товарищ не понял, но отказывать не стал. Они вышли из дома, Алмаз сел в машину, а его товарищ скрылся среди частных домов и заборов.

* * *

Не прошло и часа, как улицы поселка уже наполнились воинственными криками пятнадцатилетних юнцов, одетых в телогрейки и в одинаковые вязаные шапочки. Ребята бежали по улицам, размахивая металлическими прутьями. В руках у многих были металлические шары, которые они швыряли в незнакомые машины.

Алмаз видел, как один из пареньков швырнул шар в лобовое стекло стоящей недалеко машины. Оттуда сразу же выскочили трое мужчин и погнались за пареньком. Быстро догнали и закрутили руку, парень закричал, но мужчина не обращал на его муки никакого внимания и прижимал его к земле.

Вдруг на помощь пареньку бросились его друзья. Они кричали и размахивали прутьями, готовые пустить их в ход. Мужчина достал удостоверение милиционера и предупредил, что он из милиции.

Первым к нему подбежал щупленький паренек и ударил его металлическим прутом по спине. Второй удар по голове позволил задержанному выскользнуть из-под мужчины, и они с криком побежали дальше, в сторону сарая, где хранились шкуры. Вдруг из этого сарая выскочили еще трое мужчин и побежали навстречу ребятам. Один из парней что-то крикнул, и вся группа, как по команде, рассыпалась в разные стороны.

Ребята перепрыгивали через заборы, заскакивали во дворы, растворяясь в них, как сахар в воде. Через минуту улицы поселка опустели, и о набеге говорило лишь разбитое стекло машины и множество милицейских автомобилей.

Алмаз понял, что место хранения обнаружено, а в самом сарае засада.

– Слава Богу, – прошептал Алмаз.

Он, уже не спеша, направился на выезд из поселка. Дороги в город были перекрыты постами милиции. Пока он выезжал, его трижды останавливали. Проверяли не только салон, но и заставляли открывать багажник.

Прорвавшись за поселок, он из телефона-автомата позвонил Максиму и предупредил, что сарай обнаружен, и в нем засада. Никто из них не мог тогда и подумать, что причиной провала стал случайный пьяница.

* * *

В тот же день Алмаз решил заехать к Лиле и предупредить, что шкур не будет. На подъезде он заметил серую шестерку, стоявшую метрах в сорока от ее дома. В салоне сидели три человека, которые, увидев машину Алмаза, стали азартно резаться в карты.

Чутье подсказывало, что это неслучайные люди. Он даже останавливаться не стал и проехал мимо. Отъехав на приличное расстояние, парень остановился и стал наблюдать. Он сидел в машине уже больше четырех часов, но серая шестерка по-прежнему стояла на месте. Ноги у Алмаза затекли, и ему хотелось уехать. Но вдруг серая машина тронулась, а ее место заняла другая – белая.

«Все ясно, пасут», – решил Алмаз. Но кого конкретно могли пасти оперативники, ему было неясно.

Сердце Алмаза опять сжалось от плохого предчувствия.

Он приехал домой, поужинал и снова поехал к Лиле. Прошло более трех часов, как он уехал оттуда. Но белая машина стояла на своем месте.

Алмаз задворками прошел к дому Лили и, как можно незаметнее, проник в подъезд. Там на всякий случай разбил лампочку и тихонько постучался к Лиле. Но та, видимо, не слышала. Алмаз постучал посильнее, через минуту она открыла.

– Что случилось? – первым делом спросила его Лиля. – Я уже не ждала!

Она была явно встревожена его поздним визитом. Алмаз не стал ее пугать, просто сообщил, что их общий товарищ из Башкирии уехал месяца на два в командировку, и они не смогут больше привозить шкуры.

Его сообщение расстроило ее еще больше, потому что она уже получила несколько заказов от знакомых по дому и терять хороший заработок очень не хотелось.

Алмаз попросил, чтобы она без него никуда не ходила и поменьше общалась со своими подругами и соседями. Лиля была в недоумении. Парень ничего не уточнял, не объяснял и быстро попрощался. В коридоре он посмотрел в окно – белая машина была на месте.

Было заметно, как засуетились люди в машине, когда Алмаз вышел из подъезда. Поравнявшись с преследователями, даже сквозь темноту салона он заметил, как напряглись сидевшие. Алмаз хорошо запомнил лица оперативников и государственный номер их машины. Он отошел метров на сорок и оглянулся – человек в темной куртке следовал за ним.

– Ну что, давай, поиграем, – прошептал Алмаз и ускорил движение.

Алмаз ускорял и ускорял шаги, и человек, преследовавший его, делал то же самое. Метров через сто Алмаз резко развернулся и пошел навстречу человеку в темной куртке.

Оперативник явно не ожидал подобного поворота и слегка растерялся.

«Молодой, вот и засуетился», – мысленно усмехнулся Алмаз.

Расстояние между ними таяло с каждым шагом. Наконец, они сошлись.

– Прикурить не будет? – спросил Алмаз.

Несмотря на то что от оперативника воняло за три версты табаком, он с трудом вымолвил:

– Извини, братан, не курю.

Развернувшись, Алмаз вновь направился вдоль улицы. Пройдя метров двадцать, он оглянулся. Оперативник стоял в нерешительности – то ли вернуться, то ли провожать дальше, и медленно направился в сторону машины.

– Ну, проводил? – спросил его старший.

– А что его провожать? Он живет через дом. Его около дома встретила не то жена, не то мать, и они вместе зашли. Я не стал смотреть, в какую квартиру. Ясно, что объект не наш, что терять зря время, – доложил оперативник.

– Зря, нужно было проводить до конца! – укоризненно воскликнул старший смены.

Пройдя задворками, Алмаз через десять минут уже был около своей машины. Часы показывали около двенадцати часов. Он не стал звонить Максиму и решил, что завтра расскажет о своих наблюдениях.

* * *

Я сидел за столом у себя в кабинете и изучал сводки наружного наблюдения. Вот уже неделя прошла с момента установления наружки за швеей Сулеймановой. Но за все это время не было получено ничего, что могло бы нас заинтересовать.

Лиля, словно догадываясь, никуда, кроме магазина, не ходила, ее квартиру никто из посторонних не посещал.

Вот и во вчерашней сводке вновь одна вода за весь день. Сулейманова лишь раз вышла из дома и сходила в магазин за хлебом.

Заканчивая со сводкой, я обратил внимание, что наружной службой было замечено лицо, которое могло посетить ее квартиру. Однако заходил ли этот неизвестный к ней, установлено не было. В коридоре, по всей вероятности, перегорела лампа и было слишком темно.

Установить данное лицо и подтвердить посещение адреса не представилось возможным, так как был зафиксирован лишь факт выхода неизвестного из данного дома.

«Неужели работаем вхолостую, – подумал я, – но ведь должна же быть какая-то связь между обнаруженным складом похищенной овчины и Сулеймановой. Кто-то ведь должен привозить ей меха, забирать готовые изделия? Сколько вопросов, и пока ни одного ответа! Значит, мы делаем что-то не так, но что?» Я терялся в догадках.

Раздался стук в дверь и вошел Станислав:

– Шеф, сотрудники опергруппы проверили все комиссионные магазины Казани, но установить какое-то одно лицо, которое сдавало бы шубы в комиссионки, им не удалось. Практически во всех магазинах отсутствовала запись о сдаче на комиссию шуб и ни одной повторяющейся фамилии, представь себе!

Однако отрицательный результат – это тоже результат. Из его доклада выходило, что приемщики в магазинах стараются не регистрировать эти моменты.

– Из этого следует, – ответил я, – что приемщики магазинов самостоятельно занимаются реализацией шуб. А это говорит о многом.

Я дал команду, чтобы Балаганин лично переговорил с приемщиками комиссионок:

– Вызывай их по одному в министерство, и разговаривать только здесь. Ты же знаешь, все-таки это МВД и, тем более, «Черное озеро». Я думаю, эти факторы должны сыграть положительную роль в этом разговоре.

Получив указание, Балаганин, забрал с моего стола сводки наружного наблюдения и вышел.

«Что делать дальше? Снимать или не снимать наблюдение за Сулеймановой, – думал я. – Держать ее адрес целыми сутками слишком дорого и малоэффективно. Вот если бы войти к ней и проверить, имеются ли там шкуры или готовые изделия, тогда было бы ясно, держать наружку или нет. А так не ясно, может, просто теряем время».

Я позвонил Станиславу и попросил зайти еще раз.

– Слушай, Стас! Кажется, у тебя есть человек, который знаком с Сулеймановой? Ты не знаешь, бывала ли она когда-нибудь у Сулеймановой дома? Нужно, чтобы она под каким-то благовидным предлогом посетила ее в самые кратчайшие сроки. Понимаешь, нам необходимо установить, есть ли у нее дома меха. Пусть попросит Лилю сшить ей шубу, пусть при этом сошлется на отсутствие шкур. Вот только тогда, я думаю, и будет принято решение о целесообразности дальнейшего наблюдения. Я считаю, что это, наверное, наилучшее решение на данный момент.