Текст книги "История Словакии"
Автор книги: Александр Авенариус
Соавторы: Ян Штайнхубель,Элена Маннова,Роман Холец,Ян Лукачка,Даниела Двожакова,Любомир Липтак,Давид Даниэль,Иван Мрва,Эва Ковальска,Бланка Брезовакова
Жанр:
История
сообщить о нарушении
Текущая страница: 37 (всего у книги 40 страниц)
После возникновения Словацкой республики надо было быстро выстроить всю структуру управления государством. Словацкий национальный совет стал полнокровным парламентом и был переименован в Национальный совет Словацкой республики. Продолжало работать правительство во главе с Владимиром Мечьяром, сформированное по результатам выборов в июне 1992 г. Были доукомплектованы министерства и созданы некоторые новые, например, министерство обороны. В феврале 1993 г. президентом был избран Михал Ковач.
Раздел собственности Чехо-Словакии был согласован на основе соотношения численности населения 2:1 и был произведен быстро, хотя кое-где не без больших сложностей, например, при разделе имущества армии, зарубежных представительств, крупных транспортных систем. Чешская сторона находилась в более выгодном положении, так как уже до этого контролировала головные экономические учреждения в Праге и к разделу готовилась заранее. Некоторые спорные вопросы, особенно касающиеся банковских задолженностей и депонированной в Праге словацкой части золотого запаса, оставались неразрешенными и до 1999 г., однако это не создало непреодолимых барьеров во взаимоотношениях двух государств. Появилась самостоятельная словацкая и чешская валюта, а таможенный союз позволял сохранить значительный объем обоюдной торговли.
Метод и процесс возникновения двух самостоятельных республик и их отношение друг к другу так разительно отличались от ситуации на территории бывшего Советского Союза и Югославии, что международное сообщество признало их без всяких проблем. После «бархатной» революции «бархатное» разделение обеспечило Словакии, которую за рубежом плохо знали, ценный политический капитал.
Словацкую республику сразу же признали все сопредельные страны и великие, авторитетнейшие государства. Словацкая республика как преемница Чехо-Словакии без проблем стала членом многих международных организаций, как например, ОБСЕ – Организация по безопасности и сотрудничеству в Европе, Международный валютный фонд, Всемирный банк. Уже 19 января 1993 г. СР была принята в члены ООН как 180-е по счету государство, в июле 1993 г. стала членом Совета Европы. В октябре 1993 г. было подписано соглашение о присоединении СР к Европейскому союзу, вступающее в силу с февраля 1995 г., в 1995 г. СР стала участником программы Партнерство во имя мира, которая явилась определенной компенсацией за пока еще несвоевременное вступление некоторых посткоммунистических стран в НАТО. Отношения с Венгрией, осложненные спорами из-за гидроузла Габчиково – Надьмарош, которые должен был разрешать Международный суд в Гааге, получили новое измерение благодаря договору, подписанному в марте 1995 г. в Париже. О международном признании Словакии говорит и участие еще с 1993 г. словацкого саперного батальона в нормализации обстановки на территории бывшей Югославии.
Экономическая ситуация была по-прежнему сложной. Кризисная кривая достигла нижнего предела в 1993 г., в 1994 г. валовая национальная продукция выросла на 4,9%, и в последующие годы рост превышал 6%, инфляция снизилась с катастрофических 61,2% в 1991 г. до 21,2% в 1993 г. и до 1997 г. стабильно держалась в пределах 6% в год, но уровень безработицы постоянно повышался. Валовая национальная продукция только в 1998 г. приблизилась к уровню 1989 г., однако реальная заработная плата оставалась значительно ниже этого уровня. Плохое состояние экономики постоянно отражалось и на положении дел в здравоохранении, школьном образовании, в культуре и науке. Здесь наглядно проявились последствия переходного периода, когда старые механизмы управления и поддержки в рамках централизованной экономики переставали действовать, а новые, соответствующие рыночной экономике, еще только начинали создаваться. Массовая безработица, ликвидация предприятий, которые не сумели приспособиться к изменившимся условиям, поддерживали в политическом мышлении и в культуре состояние неуверенности. Поиски сильной личности, простых решений, суррогатных ответов на проблемы в виде национализма и надуманных внутренних и внешних врагов затрагивали общественное сознание гораздо сильнее, чем непосредственно после поражения коммунистической диктатуры.
Правительство Владимира Мечьяра сначала опиралось только на ДЗДС, позднее и на СНП. Когда из обеих партий вышли группы депутатов, правительство В. Мечьяра в марте 1994 г, лишилось большинства в парламенте и пало. Отколовшиеся от ДЗДС и СНП группы создали новую партию – Демократический союз (ДС), заявившую о приверженности к либеральным идеям.
Премьер-министром нового коалиционного правительства, которое составляли представители ДС, ХДД и ПДЛ и которое поддерживали и венгерские партии, стал Йозеф Моравчик из ДС. Правительство само объявило себя временным и, хотя полномочия парламента заканчивались только в 1996 г., назначило досрочные выборы на сентябрь 1994 г. ДЗДС использовало кратковременное пребывание в оппозиции на восстановление сил, к тому же помогло то обстоятельство, что новое правительство оставило в его руках ведущие средства массовой информации. На выборах 1994 г. ДЗДС получило 35% голосов, ХДД 10,1%, ДС 8,6%, Венгерская коалиция 10,2%, СНП снизилась до 5,4%. В парламент с 7,3% голосов попало и Объединение рабочих Словакии (ОРС), которое возникло как реакция левых радикалов на социал-демократическую политику ПДЛ. Последняя в коалиции с тремя другими партиями получила 10,4% голосов.
После долгих переговоров В. Мечьяру удалось сформировать правительство, которое могло иметь большинство в парламенте не ранее декабря 1994 г. Третье правительство В. Мечьяра было коалицией ДЗДС, СНП, а также ОРС, влияние которого на правительство было малозначительно. Более существенным было влияние СНП, к примеру, ее стараниями целый год откладывалась ратификация парламентом словацко-венгерского договора. После возникновения самостоятельного государства СНП свое национальное острие направляла на венгерское меньшинство, ставила под сомнение целесообразность стремления Словацкой республики быстрее вступить в ЕС и в НАТО, хотя это входило в программу правительства. Однако обоим партнерам ДЗДС нравился энергичный стиль руководства В. Мечьяра, который после двукратного ухода с поста премьера посреди выборного периода с той же энергией взялся на этот раз капитально упрочить свои позиции. При распределении парламентских постов в ноябре 1994 г. представители оппозиции были оттеснены в малозначащие комитеты, а важные посты, контроль над органами безопасности находились только в руках коалиции. В государственных органах были произведены значительные кадровые перестановки в пользу сторонников коалиции, для укрепления ее позиций было использовано и новое, 1996 г. административно-территориальное деление государства на 8 областей и 79 районов. Точно так же и приватизация попала исключительно в руки коалиции без всякой возможности какого-либо контроля извне.
Новое правительство отказалось от купонной приватизации, каждый гражданин должен был получить компенсацию долговыми обязательствами на сумму 10 000 Sk (словацких крон), подлежащими оплате до 31 декабря 2000 г. Большинство собственности было приватизировано путем прямых продаж избранным заинтересованным лицам, причем реальные покупатели часто скрывались за созданными для этой цели компаниями. При приватизации наиболее прибыльных фабрик, земельной собственности, курортных объектов решающим было взаимодействие с правительственными структурами и банками, которые предоставляли кредиты на первый взнос. Большинство предприятий было продано гораздо ниже их реальной стоимости. Таким образом, произошло сращивание политики и экономических тузов, за несколько лет сформировался слой граждан, который располагал имуществом стоимостью в сотни миллионов и даже миллиардов крон, главным образом из рядов менеджеров предприятий и политических верхов. Образование этого нового слоя “денежных мешков” было составной частью провозглашенной ДЗДС программы. Но лишь некоторые из таких искусственно созданных по политическим соображениям собственников сумели как следует распорядиться имуществом, особенно в сложный период формирования новой экономической системы и переориентации на новые рынки. Следствием избранного метода приватизации явился весьма низкий, по сравнению с окружающими посткоммунистическими странами, приток иностранного капитала, который мог бы дать средства для инвестиций и необходимые знания для проникновения на мировые рынки. Некоторые исключения, как например, «Фольксваген» или «Сименс», показали, каких ферментов развития Словакия тем самым лишается.
Сдержанность иностранных инвесторов подкреплял и неспокойный политический климат. Ухудшалось и внешнеполитическое положение государства, Словацкая республика оказывалась в определенной изоляции. Постепенно таяла надежда на скорое решение проблем безопасности и долговременной перспективы экономического процветания путем вступления в ряды ЕС и НАТО. С конца 1994 г. Европейский союз не раз упрекал Словакию как своего ассоциированного члена за недостатки в соблюдении демократических принципов контроля над государственной властью, особенно на парламентских выборах, над службой безопасности. ЕС критиковал и поползновения урезать права венгерского меньшинства, некорректное отношение к главе государства, когда правительственная коалиция систематически и недопустимыми методами пыталась досрочно сместить Михала Ковача с поста президента. Вызывала опасения и бесконтрольная приватизация, при которой даже стратегические экономические объекты, как например, «Нафта Гбели», попали неизвестно в чьи руки за бесценок. Вызывала сомнения искренность попыток добиться приема Словакии в европейские структуры, потому что на ключевые посты по его подготовке были назначены сторонники СНП. Некоторые высказывания и действия представителей правительства внушали подозрение, что оно держит про запас и вторую, «российскую» карту. Вследствие этого Словацкую республику, в отличие от соседних Польши, Венгрии и Чехии, в 1995—1997 гг. постепенно исключили из списка первоочередных кандидатов на вступление в НАТО и в Европейский союз.
Оппозиция, кроме непрозрачной приватизации, коррупции и политического протекционизма, критиковала правительство за отсутствие концепции экономического развития, когда за благополучными макроэкономическими выкладками скрывается жизнь в долг. Внешняя задолженность СР выросла с 4,3 млрд. долларов в 1994 г. до 11,9 млрд. по состоянию на сентябрь 1998 г. Лишь часть заёмных средств была использована продуктивно, главным образом на инвестиции с длительным сроком окупаемости, в частности, в строительство автомагистралей. Стремительно рос дефицит во внешней торговле, углублялся кризис в таких чувствительных для всех областях, как здравоохранение, школьное образование.
Политический кризис 1998 г. проявился в том, что после истечения срока полномочий М. Ковача несколько попыток парламента избрать нового президента закончились неудачей. Коалиция старалась поднять свои шансы на выборах с помощью таких поправок к закону о выборах в парламент и в муниципалитеты, которые существенно ущемляли выборные коалиции. Оппозиция ответила созданием партии Словацкая демократическая коалиция (СДК) и Партии венгерской коалиции (ПВК). Как реакция на обострение обстановки на политической сцене возникла новая Партия гражданского согласия (ПГС) под руководством Рудольфа Шустера.
На выборах в парламент в ноябре 1998 г. 5%-ный порог преодолели шесть партий. Крупнейшей партией осталось ДЗДС с 27% голосов, СДК получила 26,34%, ПДЛ 14,6%, ПВК 9,1%, СНП 9% и ПГС 8%. В. Мечьяру не удалось сформировать правительство, в декабре 1998 г. было сформировано правительство Микулаша Дзуринды. Образовалась и коалиция четырех партий – СДК, ПВК, ПДЛ, и ПГС, причем к СДК присоединились, кроме ХДД, ДС и ДП, еще и небольшая социал-демократическая партия и партия зеленых, а ПВК образовалась путем слияния трех партий. Такая действительно широкая коалиция располагала в парламенте 93 голосами, что обеспечивало ей, в отличие от предыдущих правительств, конституционное большинство, а, следовательно, и больший простор для маневра при принятии решений. Новая коалиция имела количественный перевес и на муниципальных выборах в декабре 1998 г. В мае 1999 г. прямым голосованием граждан президентом республики был избран Рудольф Шустер.
Заключение.
Основополагающие проблемы словацкой истории и историографии
Историческое развитие Словакии всегда было обусловлено, помимо прочего, двумя главными обстоятельствами, которые научной историографии и исторической публицистике приходилось учитывать в прошлом и настоящем. Первым было отсутствие самостоятельного (т. е. собственного) национального государства. Словацкий народ во все время своего существования развивался в рамках многонационального венгерского государства. Этот факт исключал возможность разрабатывать концепцию словацкой истории в общепринятом историографическом плане, т. е. прослеживать национальную эволюцию в естественных рамках собственной государственности. Следовательно, первоочередным для словацкой истории является вопрос, что подразумевается под историей народа, который находился в одном государстве вместе с другими народами, точнее сказать, это проблема истории Словакии в контексте истории Венгрии.
Вторая принципиальная проблема связана с тем обстоятельством, что с древнейших времен Словакия вследствие своего географического положения находилась на стыке двух различных, нередко полярных миров. Поиски места Словакии между Востоком и Западом являются в общей исторической перспективе проблемой геополитической; иными словами, это проблема истории Словакии в центральноевропейском контексте. Этим двум узловым проблемам посвящена заключительная глава.
I. История Словакии в контексте истории Венгрии
Словацкая историография с первых своих шагов (конец XIX – начало XX веков) напряженно размышляла над концепцией словацкой истории. Причем ее разработка, что важно отметить, рассматривалась не как чисто академическая задача, а как насущный компонент словацких национально-освободительных устремлений. Поставленную задачу словацкая историография в принципе решала двояким способом. С известной долей упрощения он сводится к дилемме: Словацкая история как история народа без государства и помимо государства или История Словакии как история территории со специфическим и своего рода автономным положением, на которой развивался словацкий народ.
Уже в самом начале историографических опытов сформировались два принципиальных подхода, – из них словацкая философия истории станет исходить, их будет развивать, комбинировать, но от них в сущности никогда не отойдет.
Главным сторонником и проводником первой концепции был непрофессиональный историк, основоположник современной историографии, католический священник Франтишек Витязослав Сасинек (1830—1914). В основу оригинальной, самодовлеющей (отличающейся от других) словацкой истории Сасинека был положен территориальный принцип. Земли, на которых словаки и их пращуры жили с незапамятных времен, изначально составляли гомогенное автономное целое. В IX веке это была Великоморавская держава (восточная, словацкая часть которой располагалась на землях современной Словакии). Однако для Сасинека было очевидно, что обращение к Великой Моравии как единственной отправной точке словацкой истории в большой мере является проблематичным: ее существование было слишком кратким (примерно около полувека), и в этническом смысле она не была государством словаков. Словацкая народность возникла из великоморавского этноса лишь в процессе последующего развития. Поэтому Сасинек рассматривал Великую Моравию ско-рее как особое государственно-политическое образование, которое послужило истоком словацкой истории. Особого рода территориальная автономия, в рамках которой впоследствии развивался словацкий народ, по мнению Сасинека, продолжилась и в средневековье. После включения в Венгерское государство территория Словакии стала удельным княжеством с собственным князем, а стало быть, и с определенной самостоятельностью. Хотя институт удельного княжества в Венгрии (как и повсюду в Западной Европе) относился к окраинным землям государства и не носил характера автономности определенной территории в этническом смысле, Сасинек в связи с историческим развитием Словакии считал и расценивал его как самостоятельное (в этническом и политическом плане) словацкое княжество. В его глазах словацкое удельное княжество было носителем словацких государственно-правовых принципов в рамках средневековой Венгрии. (Об этом прежде всего свидетельствует его «История венгерского королевства» I. Банска Быстрица, 1870). Самобытное и автономное развитие Словакии, основанное на территориальном принципе, по мнению Сасинека, достигло своей кульминации в период раздробленности Венгерского королевства в XIV веке. В период войн и суверенного могущества олигархических родов венгерской аристократии, враждебно настроенной против центральной королевской власти, по всей Венгрии образуются домены (владения) магнатов, которые стремятся к возможно большей автономии и независимости от центральной королевской власти. Одной из таких территорий являлась и «держава» Матуша Чака, которая большей частью располагалась на территории современной Словакии. Матуш Чак проводил самостоятельную внешнюю политику, вел себя как независимый властелин (правитель), чеканил собственную монету. Сасинек рассматривал Матуша не в ряду аналогичных явлений в общевенгерском контексте его эпохи, а подчеркивая словацкое происхождение и образ мыслей самого Матуша Чака, считал существование этого владения исключительно словацким феноменом, подтверждающим опять-таки традицию словацкой суверенности (о чем говорит его «Краткая история Венгрии» II. Турчанский Св. Мартин, 1912). Равным образом и действия гуситских войск, и особенно чешского военачальника гуситов Яна Искру из Брандиса в XV веке, который боролся против новоизбранного венгерского короля за интересы законного малолетнего наследника трона и при этом вооруженным путем завладел значительной частью словацкой территории, Сасинек истолковывал как восстановление политической самостоятельности Словакии.
Несмотря на то, что Сасинек написал далеко не всю историю Словакии, ограничившись эпохой средневековья, его концепция самобытной словацкой истории и без того очевидна: она опирается на два краеугольных камня – принцип территориальный и национальный (существование самостоятельного народа на исконной собственной земле проживания) и принцип двоякой преемственности – словацкий народ с незапамятных времен жил на своей территории и сохранил сознание, непрерывность и традицию великоморавской государственности. При всем том, однако, Ф.В. Сасинек сознает и однозначно включает словацкую историю в территориальный и политический контекст истории Венгрии.
Вторую концепцию самобытного исторического развития словаков представил Юлиус Ботто (1849—1928), по профессии адвокат. Ю. Ботто демонстрирует иное понимание словацкой истории. Главным исходным моментом для него служит великоморавский период, который он считает основополагающей вехой словацкой истории. Однако для Ботто словацкая история является почти исключительно историей словаков, словацкого народа. Характерно в этом смысле и название его главного труда («Словаки. Развитие их национального возрождения». Турчанский Св. Мартин, 1906). Подобное понимание словацкой истории – с упором на явления национальной жизни – требует акцентирования других событий и фактов, чем те, которые выдвигал Сасинек. Проследить и уяснить концепцию Ботто помогает то обстоятельство, что он довел описание истории Словакии до середины XIX в. Периоду удельного княжества он, в отличие от Сасинека, не придавал значения важного этапа словацкой истории. В эпохе между падением Великой Моравии (IX в.) и национальным возрождением (конец XVIII в.) его внимание привлекло только вторжение гуситских (чешских) войск в Венгрию и в Словакию (XV в.). Сравнительно проходной факт, косвенно относящийся к словацкой истории, Ботто особо выделил для того, чтобы продемонстрировать первые признаки пробуждающегося национального самосознания и этнической принадлежности словаков: пребывание представителей родственного, близкого по языку народа на территории Словакии, по мнению Ботто, но и на самом деле, оживило и поддержало употребление словакизованного чешского языка в рамках словацкой (особенно городской) общины. Если для Сасинека пребывание чешских гуситских войск являлось фактом прежде всего политического характера (оно способствовало восстановлению самостоятельности Словакии), то для Ботто это был факт заведомо культурного или культурно-политического значения: он стимулировал процесс становления национального самосознания. Следующим важным моментом, согласно пониманию словацкой истории Ботто, стало национальное возрождение (с конца XVIII в.) и весь последующий период словацкой истории. Содержание этого периода он видел в усилиях словацкого народа (нации) и представителей словацкой интеллигенции достичь повышения статуса словацкого языка, формирования национального сознания, подъема культуры. В середине XIX в. все это вылилось в попытки добиться определенного автономного государственно-правового положения Словакии в рамках Австро-Венгрии.
В отличие от Сасинека, представленная Ботто концепция самобытности словацкой истории зиждется на двух других основаниях: на принципе национального отличия и специфики национального развития (причем государственный и территориальный момент не подчеркивается) и на принципе прерывности. Там, где Ботто не находит свидетельств национального движения, национального сознания, проявлений национальной жизни, он рассказывает об истории Словакии очень коротко или совершенно обходит целые отрезки истории.
Для выработки концепции и выявления смысла словацкой истории большое значение имеет программное выступление выдающегося словацкого историка Даниэла Рапанта (1896—1988) «Чехословацкая история» (в книге «С древности до наших дней». Прага, 1930, с. 531—566). Несмотря на то, что это было выступление в полемике, по конкретному поводу, его значение для словацкой историографии трудно переоценить, хотя до сих пор ему не уделялось достаточного внимания. Это было время, когда после возникновения общего государства чехов и словаков шли поиски оптимального варианта – концепции истории обоих народов. В противоположность взглядам тех, кто старался провести антиисторическую концепцию единой чехословацкой истории, т. е. сблизить и рассматривать словацкую и чешскую историю под одинаковым углом зрения, выделяя в прошлом то, что их объединяло, Д. Рапант представил концепцию, соответствующую логике истории. Согласно этой концепции, сопряжение словацкой (а значит, в том числе части венгерской) и чешской истории неорганично и неисторично. У словаков и чехов в прошлом разные судьбы, при работе над словацкой историей необходимо исходить из национального принципа. Хотя акцент делался на национальном принципе, в интерпретации Рапанта за ним присутствовал не высказанный и другой принцип: кровная связь Словакии и словацкой истории с историей Венгрии.
Таким образом, в концепции Рапанта подспудно выражен синтез двух предыдущих, кажущихся противоположными концепций. С одной стороны, можно исследовать развитие словацкого народа на территории его исконного проживания. Эта территория одновременно является органической составной частью Венгерского королевства, а не только неким специфическим автономным, оторванным от остальной территории государства субъектом (как это понимается Ф.В. Сасинеком). С другой стороны, исследование национального развития увязано с иными явлениями и событиями, и тем самым национальная история не вырвана из естественного венгерского контекста (как это получается у Ботто). Итак, концепция словацкой истории, опирающаяся на идеи Д. Рапанта, позволяет исключить односторонности концепций Ф.В. Сасинека и Ю. Ботто, аннулирует воображаемую дилемму «История Словакии или Словацкая история» и дает возможность рассматривать словацкий исторический процесс в обоих измерениях, во всей его широте и дифференцированности. Словацкая историография в своих исследованиях постепенно и не без труда пришла к этому после второй мировой войны и стремится воплотить эту концепцию в данной книге.
