Текст книги "История Словакии"

Автор книги: Александр Авенариус

Соавторы: Ян Штайнхубель,Элена Маннова,Роман Холец,Ян Лукачка,Даниела Двожакова,Любомир Липтак,Давид Даниэль,Иван Мрва,Эва Ковальска,Бланка Брезовакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 40 страниц)

После захвата большевиками власти в октябре 1917 г. (7 ноября по новому календарю) в стране началась гражданская война, в ходе которой Чехословацкий корпус фактически оказался на стороне белой армии и колчаковских войск. События того времени хорошо изучены. Штефаник, ставший к тому времени военным министром образованного в изгнании чехословацкого правительства, не мог стоять в стороне. Для выяснения положения он в ноябре 1918 г. снова приехал в Россию (кружным путем, через США и Японию), во Владивосток. Он пробыл здесь более двух месяцев (до середины января 1919 г.), проехав по железной дороге вплоть до Екатеринбурга и получив возможность ознакомиться с последствиями большевистского управления в освобожденных колчаковскими войсками областях. Его отношение к большевизму было сугубо отрицательным, что засвидетельствовано в оставленных им записках[7]7
  M.R. Štefánik v myšlenkach a obrazoch. Prof. Ján Fuska a kolektiv. Bratislava, 1999.


[Закрыть]. Неудивительно поэтому, что в советской историографии отношение к его личности было отрицательным[8]8
  См.: Клеванский А.Х. Чехословацкие интернационалисты и проданный корпус. Чехословацкие политические организации и воинские формирования в России. 1914—1921 гг. М., 1965.


[Закрыть]. Оно было пересмотрено уже после смены политического режима в России в 1991 г. Ныне российские историки уделяют ему должное внимание как одному из отцов-основателей Чехо-Словацкого государства, и, соответственно, одному из предтеч и символов современной независимой Словакии[9]9
  См.: Милан Растислав Штефаник. Новый взгляд. Мартин, 2001. Отв. ред. Волков В.К.


[Закрыть].

В советской историографии была достаточно подробно исследована история советско-чехословацких отношений в межвоенный период, а также события, связанные с мюнхенским сговором западных держав с фашистскими государствами и последующим разделом Чехословакии, хотя отдельные оценки ныне нуждаются в уточнении. После оккупации гитлеровцами чешских земель в марте 1939 г. фашисты создали марионеточное словацкое государство. Отношение к нему со стороны СССР было производным от отношений с Германией. Резко отрицательная позиция в самом начале изменилась после подписания советско-германского пакта о ненападении («пакт Риббентроп – Молотов») 23 августа 1939 г. Вскоре последовало установление со Словакией дипломатических отношений, которые советская сторона старалась особенно не афишировать. После же агрессии гитлеровской Германии против СССР Москва признала эмигрантское чехословацкое правительство во главе с Э. Бенешем и заняло твердую позицию восстановления Чехословацкого государства в его до-мюнхенских границах.

Наиболее интересную страницу советско-словацких отношений в годы второй мировой войны представляет история Словацкого национального восстания в августе – октябре 1944 г. Ему посвящена обильная литература, включающая в себя научные исследования, публицистику, сборники документов и, конечно, воспоминания участников восстания. Историография, созданная как в Чехословакии, так и в СССР до революционных перемен в обществе в 1989—1991 гг., в принципе сумела, на наш взгляд, дать достаточно верный ответ о его значении в исторической биографии словацкого народа. Были исследованы обстоятельства, приведшие в декабре 1943 г. к созданию Словацкого национального совета, объединившего все антифашистские силы, дана оценка всем входившим в него течениям и группам сопротивления. Раскрыта позиция советского руководства, принявшего решение об оказании ему материальной помощи и политической поддержки. В советской литературе достаточно широко освещалось участие советских партизан в совместной борьбе против оккупантов. Эти оценки в принципе сохранились и в современной российской историографии, которая вместе с тем отмечает и ряд существующих мало исследованных вопросов (замалчивание действий групп, направлявшихся в Словакию советскими секретными службами; недостаточное изучение причин трудного хода Карпато-Дуклинской операции Советской Армии, которая должна была оказать помощь словацким повстанцам, и некоторые другие). Вместе с тем в Словакии появились работы, резко критикующие действия советского руководства и даже содержащие попытки провести параллель между его отношением к Варшавскому восстанию, начавшемуся почти одновременно, и к Словацкому национальному восстанию[10]10
  Подробнее см.: Марьина В.В. Словацкое национальное восстание в послевоенной историографии. 1945—1998 гг.// Славяноведение. 1999, № 6.


[Закрыть]. Такие параллели носят, несомненно, конъюнктурный характер. И следует отметить, что авторы «Краткой истории Словакии» не пошли по этому пути, но осветили его, по нашему мнению, слишком кратко. В то же время совершенно очевидно, что многие вопросы требуют дополнительного изучения. Получить достоверные ответы на них помогут новые архивные материалы, прежде всего из советских архивов. И они уже начали появляться в печати[11]11
  Примером может служить подборка документов из Архива Президента Российской Федерации, показывающая, что многие вопросы решались лично И.В. Сталиным. См.: СССР и Словацкое национальное восстание // Новая и новейшая история. 1996, №5 и № 6 (вступительная статья В.В. Марьиной).


[Закрыть]. Эта работа будет продолжена. Однако не подлежит сомнению, что Словацкое национальное восстание останется яркой страницей истории боевого содружества советских народов и словацкого народа в годы второй мировой войны.

Гораздо более сложной представляется история советско-чехословацких отношений после второй мировой войны, особенно после перехода всей власти в стране в руки коммунистов в феврале 1948 г. и последующего установления общественно-политической системы советского типа. Естественно, советское руководство одобряло такие действия, сколачивая военно-политический блок из восточноевропейских стран, противостоящий Западу. Оно играло определяющую роль в процессе советизации всех стран региона. Однако, как свидетельствуют недавно опубликованные документы[12]12
  Восточная Европа в документах российских архивов. 1944—1953. Т. 1. 1944—1948. Москва – Новосибирск, 1997; т 2.1949—1953. Москва – Новосибирск, 1998; Советский фактор в Восточной Европе. 1944—1953. Документы. Т.1.1944-1948. Москва, 1999; т. 2.1949-1953. М., 2002.


[Закрыть], чешские и словацкие адепты коммунизма (впрочем, также вели себя коммунисты и в других странах «народной демократии») проявляли в деле насаждения режима советского типа исключительную активность, удивлявшую порой даже кремлевское руководство. Весьма ярко это проявилось в ходе подготовки внутрипартийных репрессий и организации показательных процессов в 1949—1952 гг. Советские советники, имевшиеся во всех странах, в том числе и в Чехословакии, расценили, например, обвинения Р. Сланского в адрес В. Клементиса, Г. Гусака и Л. Новомеского, вошедшие в доклад К. Готвальда на февральском пленуме ЦК КПЧ в 1951г., в «словацком национализме», как проявление борьбы двух группировок внутри КПЧ[13]13
  Волокитина Т.В., Мурашко Г.П., Носкова А.Ф., Покивайлова Т.А. Москва и Восточная Европа. Становление политических режимов советского типа. 1949—1953. Очерки истории. М., 2002. С. 534.


[Закрыть]. Однако вскоре Сланский сам стал жертвой наветов со стороны К.Готвальда, по инициативе которого обе эти группы были связаны воедино. Характерно, что во время встречи К.Готвальда со Сталиным в октябре 1952 г., когда был поднят вопрос об организации процесса над Сланским и другими, Сталин сказал: «А все-таки Клементис верный человек». Однако на замечание Готвальда, что В. Клементис – враг и его скоро будут судить, Сталин ответил: «То, что вы будете судить его, это ваше дело. Мы считаем его верным человеком»[14]14
  Там же. С. 561.


[Закрыть]. Тем самым Сталин фактически предоставил ему свободу действий в отношении Клементиса и всех остальных, привлеченных по «делу об антигосударственном заговоре».

«Процесс Сланского» был последним показательным процессом такого рода во всей Восточной Европе. Он наглядно высветил реальное положение, сложившееся в Чехословакии к тому времени. На смену былым надеждам и массовой поддержке населения пришли скепсис и разочарование, которые продолжали усиливаться и принимали в отдельных группах и слоях характер антисоветизма, кое-где граничащий с откровенной русофобией. Такая трансформация общественных настроений была характерна для ряда восточноевропейских стран. В Чехословакии она имела свою специфику и была больше характерна для чешских земель. В Словакии, которая за послевоенный период добилась ощутимых успехов в экономическом развитии, недовольство нарастало в основном в связи с упорным игнорированием властями национального вопроса в стране, со стремлением Праги к всеохватному централизму. Здесь все громче стали раздаваться голоса в пользу федеративного переустройства государства. Внутренние противоречия особенно обострились, когда первоначальная хрущевская «оттепель» сменилась в Советском Союзе брежневским «застоем».

В середине 60-х гг. в Чехословакии развернулась борьба между между догматиками и реформаторами, приведшая в самом начале января 1968 г. к смене политического руководства страны и избранию первым секретарем ЦК КПЧ А. Дубчека, словака по национальности. Последний не был креатурой Москвы, но там к его избранию отнеслись спокойно. Имеющиеся ныне в распоряжении исследователей документы позволяют достаточно полно проследить эволюцию отношения советского руководства к последующим событиям в Чехословакии. Характерно, что первым тревогу по поводу Пражской весны поднял В. Гомулка, сам претерпевший в свое время гонения и тюремное заключение, но пришедший в Польше к власти после бурных событий осени 1956 г. Первоначальная поддержка советского руководства стала быстро меняться на негативное отношение, которое разделяли руководители ряда других правящих коммунистических партий. В намечавшихся в Чехословакии реформах они усмотрели угрозу своему господствующему положению. Инстинкт самосохранения взял верх над соображениями объективной необходимости в коренных экономических и политических преобразованиях. Вторжение войск пяти стран Варшавского договора (основную роль играли, конечно, советские воинские части) 21 августа 1968 г. и оккупация страны стали трагедией чешского и словацкого народов. Не менее отрицательное воздействие эта акция оказала на дальнейшее развитие народов всех других социалистических стран, в первую очередь народов СССР[15]15
  См.: Волков В.К. Инстинкт самосохранения: советская партократия и «Пражская весна» 1968 года. В кн.: Волков В.К. Узловые проблемы новейшей истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы. М. 2000. С.195—222.


[Закрыть].

Прямым следствием подавления Пражской весны стала дискредитация самой идеи реформы социалистического общества, неспособности к ней авторитарно-бюрократических режимов. В конечном счете это предопределило судьбу всех коммунистических режимов в Восточной Европе. Неожиданным для партократии следствием чехословацких событий явился открытый выход диссидентского движения в Советском Союзе на арену политической жизни. Демонстрация на Красной площади в Москве 25 августа 1968 г. горстки людей (всего семь человек!), протестовавших против ввода советских войск в Чехословакию, стала определенным этапом в общественном развитии страны и показателем качественных сдвигов в настроениях людей. Идеи, посеянные в период Пражской весны, дали всходы двадцать лет спустя, во время «перестройки» в СССР. Но тогда уже речь шла не о придании социализму «человеческого лица», а об устранении системы коммунистического правления и любых форм социализма советского типа.

Интервенция 1968 г. тяжело сказалась на отношениях чешского и словацкого народов к Советскому Союзу и особенно к русскому народу. Внутреннее неприятие политической системы советского типа нередко трансформировалось в антирусские настроения, хотя сам русский народ пережил за годы существования Советского Союза самые тяжелые испытания. Вместе с тем следует отметить, что в чешских и словацких землях эти процессы значительно отличались. В этом проявилось их разное историческое прошлое, а также различное положение в рамках единого чехословацкого государства.

Было бы однако большим упрощением и отступлением от истины ограничиться только констатацией отмеченных выше фактов. Наряду с ними существовали и другие. Между двумя странами существовали самые разнообразные связи и контакты, не только политические, но и экономические, культурные, научные, информационные и т.д. Оценивать их надо по реальным достижениям, а они были не всегда однозначными. Так, экономические связи в рамках Совета экономической взаимопомощи (СЭВ), с одной стороны, тормозили научно-технический прогресс, что проявлялось в замедлении темпов экономического развития и постепенном отставании социалистических экономических систем от развитых западных государств. Эта тенденция все более усугублялась по мере нарастания научно-технической революции в 60-х—70-х гг. и последующего бурного развития информатики. С другой стороны, промышленность европейских социалистических стран стабильно получала советское сырье по ценам, значительно ниже мировых, и располагала необъятным советским рынком для сбыта своей продукции. Это не только стимулировало развитие традиционных отраслей промышленности, но и открывало возможности для создания новых производств. В Чехословакии, в частности, получила значительное развитие тяжелая и военная промышленность. Особенно заметных результатов достигла Словакия. Надо сказать, что такая ситуация постепенно вела советскую экономику к наращиванию отраслей добывающей промышленности, превращало ее в поставщика сырья. Уже тогда, в 70-х и 80-х гг. в Советском Союзе в научных кругах мрачно шутили, что он постепенно превратился в сырьевой придаток при собственных сателлитах, что он стал «империей шерстью внутрь». Неудовлетворенность нарастала с обеих сторон, и она довольно быстро выплеснулась наружу с началом «перестройки».

Однако в области науки и культуры были сделаны весьма серьезные заделы и повсеместно создан значительный потенциал, который впоследствии, к сожалению, не был востребован новым строем и реформированной экономикой. Тем не менее уровень образованности общества, его научный и интеллектуальный багаж, а также достижения национальных культур и по сию пору служат своим народам, давая им силы преодолеть немалые трудности, связанные с коренным общественно-политическим переустройством.

В наши задачи не входит анализ причин, приведших к «бархатной» революции в Чехословакии в ноябре 1989 г. Заметим лишь, что многие стороны этого исторического развития еще нуждаются в серьезном и глубоком освещении, ибо слишком много вопросов остается пока без ответа. «Бархатная» революция в Чехословакии стала составной частью революционной волны, прокатившейся по странам Центральной и Юго-Восточной Европы. Она покончила с авторитарным режимом и открыла новые перспективы развития. И они были использованы, хотя не всегда с тем эффектом, который ожидался первоначально. Не все перемены можно расценить со знаком «плюс». Поспешный разрыв налаженных за предыдущие десятилетия отношений с Советским Союзом (что передалось по наследству и России после его распада) обернулось утратами с обеих сторон. Надежды, что они будут восполнены отношениями с западными странами, осуществились лишь частично. Не были востребованы и идеи о превращении стран Центральной и Юго-Восточной Европы в своего рода мост между Западом и Востоком.

Для российских читателей «Краткой истории Словакии» важно отметил» другое: после свершения «бархатной» революции стали быстро расти устремления словацкого народа к созданию самостоятельного государства. Они завершились цивилизованным «бракоразводным процессом» между чехами и словаками. С 1 января 1993 г. Словакия стала независимой. Россия была в числе первых государств, безоговорочно признавших свершившийся факт. В ноте МИД РФ от 29 декабря 1992 г. говорилось: «Российская Федерация признает Словацкую Республику в качестве самостоятельного, суверенного и независимого государства, одного из правопреемников ЧСФР, и согласна с тем, чтобы с 1 января 1993 года дипломатические отношения между двумя странами поддерживались на уровне посольств».

Первые годы существования независимой Словакии были отмечены сохранением многих позитивных черт в экономических отношениях с Россией, опиравшихся на сложившиеся экономические реалии, достигнутые еще во времена советско-чехословацкого сотрудничества (конечно, уже в формате российско-словацких отношений). Значительную роль при этом играли исторические традиции отношений словацкого и русского народов. Такое состояние дел контрастировало с динамикой отношений России с некоторыми другими странами Центральной и Юго-Восточной Европы. С другой стороны, такая ситуация была использована правительством В. Мечьяра для политической игры и попыток противопоставления России западным державам. Это послужило одной из причин, по которой тогдашнее правительство стало объектом критики как со стороны западных держав, так и со стороны внутриполитической оппозиции. Западные СМИ охотно противопоставляли политический портрет Мечьяра образу В. Гавела, которого они характеризовали как «бесстрашного друга» Запада. Государственный секретарь США М. Олбрайт даже назвала в сердцах Словакию «дырой в Европе».

Однако смена правительства в Словакии после выборов осенью 1998 г. и избрание нового президента Р. Шустера показали, что дело не только в личностях. Позитивный подход к развитию отношений двух стран сохранился. Он получил подтверждение при встречах на высшем уровне, а именно на встречах президентов России и Словакии. Особенно позитивные результаты имел последний визит Р. Шустера в Москву в марте 2002 г. И это несмотря на реальную политику Словакии в вопросе о вступлении в НАТО. Конечно, в отношениях двух стран остаются многие сложные вопросы. Среди них – экономические отношения. Россия занимает третье место среди торговых партнеров Словакии (в 2001 г. их суммарный товарооборот достиг 2,3 млрд. долларов США). Но наблюдается большой диспаритет отношений. Российский экспорт – в основном энергоносители (нефть, газ, уголь составляют 88,7% от общего его объема) – составляет 2,2 млрд. долларов, тогда как импорт – всего 100 млн. (в основном машины и оборудование, медикаменты и товары щирокого потребления). Россия унаследовала значительную советскую задолженность перед Словакией (на 2001 г. – 1,112 млрд. долларов). Она постепенно погашается товарными поставками. Особенно важен тот факт, что российские товарные поставки в значительной части ориентированы на высокотехнологические объекты (строительство циклотронного и лазерного центров). Новым явлением стало участие российских компаний в приватизации стратегических отраслей словацкой экономики (нефтегазовая трубопроводная система). Восстанавливаются также контакты Словакии с рядом субъектов Российской Федерации. К сожалению, уровень научного и культурного сотрудничества пока еще далек от имевшего прежде места, хотя подписаны соответствующие соглашения и межведомственные протоколы.

Безусловно, на отношения двух стран мощное воздействие оказывает изменившаяся геополитическая ситуация. Россия и Словакия не имеют теперь общей границы. Основные коммуникации между ними проходят через территорию Польши и Украины, которые имеют свои интересы в отношениях с двумя странами. Прошедший в конце ноября 2002 г. саммит НАТО в Праге направил Словакии в числе других стран приглашение вступить в этот военно-политический альянс, что будет осуществлено в недалеком будущем. Предстоящее вступление Словакии в Европейский Союз вскоре поставит в отношениях между Россией и Словакией вопрос о визовом режиме, связанном с Шенгенскими соглашениями. Возникнут, несомненно, и другие трудности, которые сейчас практически невозможно предугадать. Однако можно высказать надежду, что накопленный в ходе исторического развития потенциал дружественных отношений, а также опыт последнего десятилетия, показавший важность сохранения деловых связей, поможет найти их решение. Новые проблемы и потребности встают перед двумя странами в области культурного и научного сотрудничества в обстановке усиливающейся глобализации. Сотрудничество в этих областях также позволит сохранить тенденции поступательного развития отношений России и Словакии, каждая из которых будет, естественно, руководствоваться своими долгосрочными национально-государственными интересами.

Хотелось бы также сказать несколько слов о литературных связях России и Словакии. За минувшие десятилетия в обеих странах развернулась кипучая переводческая деятельность. В результате практически вся классическая словацкая литература и лучшие произведения современных словацких писателей были переведены на русский язык. Ни на одном из других мировых языков нет такого обширного массива словацкой литературы. Уникальным совместным проектом ученых-литературоведов России и Словакии удалось осуществить издание 4-х томов «Яснополянских записок» Душана Маковицкого, семейного врача и ближайшего друга Л.Н. Толстого в последние годы его жизни. Словацкая литература заняла в сознании русской читательской аудитории достойное место в контексте славянских и других европейских литератур. В свою очередь на словацкий язык была переведена вся русская классическая литература и многие произведения советских писателей. Это духовное наследие не исчезло. Оно помогает и новым поколениям русских и словацких читателей понять душу другого народа и умонастроения друг друга.

Все сказанное выше имело целью обратить внимание российского читателя на те проблемы российско-словацких отношений, которые традиционно привлекают внимание в нашей стране. Не все из них получили достаточное освещение в предлагаемой «Краткой истории Словакии», рассчитанной на другую аудиторию. Возможно, прилагаемая дополнительно к русскому изданию библиография русскоязычной исторической литературы позволит интересующимся лицам получить дополнительную информацию, в которой они нуждаются.

В заключение хотелось бы сообщить, что российские ученые планируют издать в обозримом будущем «Очерки истории чешского и словацкого народов в XX веке». Но это пока только планы. Мы надеемся, что «Краткая история Словакии» сослужит хорошую службу в деле ознакомления российской читающей общественности с историей дружественного и близкого нам по культуре и менталитету народа.

(Автор благодарит словакистов Института славяноведения Российской Академии наук – Ю. Богданова, М. Досталь, Э. Задорожнюк, В. Марьину и Е. Серапионову за советы, а также материалы, которые были использованы при написании данного предисловия).

Директор Института славяноведения РАН, Член-корреспондент РАН, профессор В.К. Волков

Москва, декабрь 2002 г.