Текст книги "Дорога во Тьме (СИ)"

Автор книги: Александр Левин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 31 страниц)

«Первый тревожный звонок, – подумал я, укрепляя щиты разума с помощью руны Алгиз, – Видимо, Малден, поганец, действительно подсунул очередное дело с магическими проблемаи. Интересно, он моей смерти хочет?»

Возникшая в беседе паузы закончилась, когда моё состояние пришло в норму.

– Но как такое могло произойти? – спросил я, – Может, у вас есть место, где не стоят видео камеры или территория не проглядывается ими? Да и два с пловиной десятка младенцев – не мешок сухарей вынести.

– Охрана уже всё проверила. Как и следователи управления… Нету таких мест, – вздохнула старшая акушерка.

– Кто-нибудь ещё пропал?

– Да. Доктор. Совья Полянская. Акушер-гинеколог. Она сегодня была дежурным врачом, – вздохнула Шеплякова.

В это время к нам подошёл заведующий отделением новорожденных.

– Добрый день. Петер Гольдербертд. Я зав отделением.

– Виктор Кашдевич. Частный детектив.

– Вы ищите одного из пропавших детей… – задумчиво произнёс врач.

– Да, – кивнул я, – Меня наняли именно для этого, а не для расследования в целом.

– Хорошо, – грустно улыбнулся мужчина, – Мы постараемся помочь, но больше, чем сами можем не сделаем. Тут уж простите.

На вид доктору было лет пятьдесят. Невысокий, полный, с узкими плечами. Коротко стриженые тёмные волосы, аккуратная ухоженная борода и такие же усы, уже начавшие приобретать серебряный цвет седины. Лицо Гольдербертда было запоминающимся. Карие глаза, выдающийся нос с горбинкой и смуглая кожа. На представителя хвалёной арийской расы, в былые годы взбаламутившей всю планету, он явно не тянул. Впрочем, по информации от Владислава, Гольдербертд доктор неплохой и на других местах работы о нём отзывались неплохо.

Мой коллега, решивший не браться за это дело, вообще обладал обширными связями и собирал информацию очень быстро. Половина его доходов, к слову, не от как таковой детективной деятельности, а от торговли информации. Причем, качество и скорость добычи у него на высоте.

– Давайте мы покажем вам место, откуда пропали дети, – предложил доктор, – Может, вы сможете найти что-то, что упустили полицейские…

– Давайте, – согласился я.

Мне и самому было непонятно, как можно незаметно вынести из роддома, охраняемого двумя десятками вооружённых охранников и просматриваемого пятьюдесятью видеокамерами? Младенцы, ведь, наверняка должны были кричать! Может, их усыпили?

«Всех сразу, – мысленно усмехнулся я, – Два с половиной десятка. Чем? Укол? От укола проснулся бы один новорожденный и закричал. А дальше и остальные бы подтянулись. Нет, укол не подходит. Газ? Или что-то другое? Похоже, что другое, – обречённо подумал я, – Опять магия в моём деле. Это уже нервирует. Видимо, Валик, говоря о том, что от потустороннего, после столкновения с ним, не уйти, был прав. И это очень печально.»

Уже поднимаясь по лестнице, я вновь начал ощущать что-то неладное. Воздух становился густым, словно кисель, давил. Голова вновь заболела, а глаза начали слезиться. Защита, выстроенная с помощью руны Алгиз, начала прогибаться, что вызвало удивление. Я, конечно, не полноценный адепт Северного Пути, но и не полный невежда. Хотя, мои рунные творения, в отличии от детищ Валика, строятся на моей личной силе, просто так их сломать проблематично. А тут такое сильное давление.

Усилием воли, подавив проявления слабости, что потребовало немалой траты моего слабенького резерва магических сил, я продолжил подъём, глядя в спину врача. Тот шёл так, словно бы ничего не происходило, хотя столь сильное давление должно ощущаться даже теми, у кого нет никаки способностей.

"Да что тут происходит? – подумал я, глядя на спину врача, облачённого в выглаженный халат, – В начале пропадают дети, потом это… Нет, там, где появляется магия, там законы логики отступают, оставляя место лишь воле практика, решившего вмешаться реальность, но… Не до такой же степени!"

Я и раньше слышал о том, что грамотный практик может отводить окружающим глаза. Но все слухи сходились на том, что против современных средств слежения это умение бессильно. Тут же… Ну не мог же некто отвести объективы камер наблюдения? Или мог?!

Оказавшись на этаже, откуда пропали дети, я принялся оглядываться.

Чистота. Запах лекарств. Кафельная плитка на полу, эмульсионная краска на высоких стенах… И никого. Впрочем, учитывая обстоятельства, было бы удивительно, если бы в этом заведении сейчас было много людей.

Здесь воздух ещё больше загустел от переполнявшей его энергии.

"Почему она не рассеивается? – подумалось мне, – Ведь, в обычных условиях, даже набранная в организм энергия за несколько часов вылетит, оставив лишь то, что тело смогло переработать и вместить, А тут, словно бы концентрат сил."

Открыв ближайшую дверь, я увидел пустые ряды маленьких кроваток. По десять на каждую стену. Во всех были помятые пелёнки. Во втором было тоже самое, но пелёнки имелись лишь в шести из двадцати.

"В обычных роддомах, детей содержат иначе, – подумалось мне, – Элита…"

На какой-то миг я даже позлорадствовал тому, что даже оторванные от простых людей, богачи получили расплату за то, как именно им достались их деньги и скольких они при этом обманули и убили… Я не обманывался иллюзиями, как многие – честно заработать столь большое состояние, позволяющее отправить жену или дочь сюда, невозможно. Не тот у нас мир… Внезапно голова снова заболела, а воздух вдруг пошёл рябью. Затем всё кончилось так же резко, как и началось.

Краем глаза я заметил мелькнувший в коридоре тёмный силуэт.

Обернувшись, я увидел… Никого я не увидел. Коридор был пуст. Ни Шепляковой, ни Гольдербертда уже не было!

Как и когда они могли пропасть, я не понял. Всё это время я не терял их из поля зрения, следя краем глаза… Отвлёкся лишь заглянув в последнюю комнату… Сейчас же коридор был пуст. Единственными звуками были моё дыхание и падение капель в глубине коридора.

«Опять капли! – мысленно возмутился я, – Неужели нельзя без этого обойтись?»

Из глубины комнаты раздался стон, а затем плач. Услышав его, я мгновенно развернулся и кинулся в помещение, которое только что покинул.

Там, на одной из кроваток, пелёнки что-то закрывали. И оно шевелилось! Неужели это один из новорожденных?!

Подскочив к кроватке, я сдёрнул с неё шевелящуюся пелёнку и… В кроватке было пусто!

"Но я же видел движение! – пронеслась в голове мысль, – И слышал плач!"

Достав пистолет и сняв его с предохранителя, я вышел в коридор и направился в ту сторону, где мелькнул силуэт. Внезапно, позади меня раздался шумный вздох и звук шагов. Обернувшись, я никого не увидел. Коридор был пуст. Следом за этим, из конца коридора раздался стон, словно кому-то было очень плохо, но какой-то причине ему не оказывали помочь. Затем послушался щелчёк выключателя, и свет в коридоре погас.

Нашарив в кармане фонарик, я достал его и осветил коридор – никого. Ну и как это понимать?

После секундного колебания, я направился в ту сторону. Где мелькнул силуэт, а затем был и стон. По пути, я увидел лужу на кафельном полу. Обходя её, я удивился – ещё несколько секунд назад её не было… И замер.

Звук падения капель доносился сверху!

Опустив голову, я увидел как на лужице води формируется бугорок, потом начинает отделяться маленький сгусток воды, и наконец – капля… Только вот падала она не на пол. Капля летела в сторону потока. Вверх!

Подняв голову, я увидел на потолке растекающуюся лужу.

– Что же здесь твориться? – вырвалось у меня, – Портал посреди коридора роддома… Тут перед камерами устраивали чёрные мессы? И выключали их для этого?

Нет, за годы службы в полиции и частной детективной практики мне доводилось видеть много выходящего за грань понимания обычной логики. История с Анджеем и теми откровенными проявлениями потусторонних сил, которые и привели меня к изучению магии, тому пример, как и кое-какие другие дела, большей частью, подкинутые Млденом, чтоб ему икалось.

Призраки, плохие места и прочие прелести тайной жизни этой реальности, на которых большинство закрывает глаза, были сущей мелочью рядом с этим с тем, что я увидел в самом начале своего пути в мире магии. Однако, столкнуться с повторением этой истории мне совершенно не хотелось. Да и не ожидал я этого, если быть откровенным.

Впрочем, портал, который я увидел, перейдя на энергетическое восприятие, отличался от увиденного в подземельях промзоны. Тут из него не вытекала черная жижа. Вместо этого он источал белёсый густой туман, который можно увидеть на кладбищах, если вздумать изучить их в астрале.

– С порталом потом разберемся, – пробормотал я, – На первом месте дело с младенцами.

Двигаясь по коридору, я периодически замирал, вслушиваясь в окружающую обстановку. Здание было не новым и полным звуков. Скрип половиц, появляющийся под действием постепенной деформации постройки, возникающей из-за движения почв, сквозняк, свистящий в щелях под дверями…

В какой-то миг я услышал чьи-то осторожные шаги и невнятное бормотание. Кто-то был в одном из кабинетов!

Закрыв глаза, я решил ещё раз осмотреться в энергетическом спектре. Те люди, у кого активированы энергетические центры на лбу и темени могу видеть и без глаз. Именно это я и сделал.

Видеть с закрытыми глазами просто… Если умеешь концентрироваться отключать внутренний диалог – постоянный поток мыслей и образов, курсирующий в разуме. Сейчас я выключил его и, ощутив, как энергоцентры начинают переходить в активный режим, мысленно открыл глаза.

В этот раз мне требовалось более глубокое восприятие энергетического спектра со смещением в астрал восприятия. Тогда получится увидеть происходящее в кабинетах.

Странные впечатления. Всегда, когда так смотрю, вижу что-то особенное.

Медленно проступили нечёткие силуэты стен и дверей. Какие-то размытые, а не как обычно – чёткие…

Сейчас я увидел энергии в одном из помещений. Энергии живого человека, испытывающего страх. Его астральная составляющая выглядела размытой и, будто бы, порванной. В какой-то момент я даже почувствовал его привкус. Сладковатый, приторный.

В такие моменты я всегда себя одёргивал – вкус страха был очень уж пьянящим. Чужой страх казался нектаром. Так легко подсесть на этот наркотик – величайший из всех, должно быть. Это удел всех, кто пошел тем путём, которым решил идти я. Валик этот выбор не комментировал никак, ответив лишь одной фразой – «У каждого свой Путь и каждый за него расплачивается сам.».

Открыв глаза, я направился к помещению, в котором находился человек, испытывающий страх. Если это кто-то из персонала, то у него могут быть ответы на мои вопросы.

Медленно открыв дверь, я заглянул в кабинет, держа наготове пистолет – мало ли что может сотворить человек в состоянии аффекта. А если виновником такого состояния является страх, то об адекватности вообще лучше не вспоминать. В лучшем случае, человек замкнётся в себе и свернётся калачиком в уголке. В худшем – будет буйствовать. Второй вариант самый поганый, поскольку утешать, уговаривать и успокаивать таких людей бесполезно – только если дать по голове утихнут.

Это была женщина… На вид – лет тридцать, не больше. Русоволосая, стройная. На мой взгляд – красивая. Она сидела на полу возле окна и тихо плакала.

– Вы Софья? – спросил я, стараясь говорить как можно мягче, пустив к ней при этом энергию, наполненную теплом и лаской.

Сработало. Девушка подняла глаза:

– Да… Кто… вы? – смогла произнести она в перерывах между судорожными всхлипами.

Войдя в кабинет, я закрыл за собой дверь, тихо поставив перед ней стул – если кто-то решит войти следом, то ему придётся либо замедлить движение, либо перевернуться об этот предмет интерьера. Фонарь я выключил, чтобы никто не увидел отблесков его света в щели под дверью.

– Я Виктор. Частный детектив. Что тут произошло?

– Не знаю… Оно… Он просто появился… И… Он начал убивать! Детей! Понимаешь?! Новорожденных!

Женщина снова заплакала. Хорошо ещё, что она не кричала.

"Дети мертвы, – подумал я, – Вопрос в том, где тела и почему в том кабинете не было крови? Пора забирать её и допрашивать в более приемлемой обстановке!"

Впрочем, сказать – в данном случае, подумать – оказалось легче, чем сделать.

Доктор не сопротивлялась и даже послушалась меня, став максимально тихой… Уж не знаю почему, но мне казалось, что в этом месте лучше не привлекать чужого внимания. И с каждым мгновением, ровно, как и с каждой ступенькой, моё желание быть максимально тихим увеличивалось.

На первом этаже, в приёмном покое, никого не было! Вообще!

На столике, за которым сидела девушка-акушерка, отсутствовали следы чаепития, равно как и какие-то вещи, хотя раньше я подметил на нём сахарницу. Пустота! Да и документы… Стеллажи приёмного покоя оказались пусты. Как и рабочие столы санитарок, на которых, когда я пришёл, лежали бланки историй, журналы записей, календари и шариковые ручки…

Ещё одной новостью стало отсутствие дверей!

Вообще! Большие дубовые двустворчатые двери просто пропали! На их месте была стена, выкрашенная эмалированной краской.

– Только не снова – пробормотал я, – Опять эта мерзость.

– Я тоже пыталась убежать, – прошептала Софья у меня за спиной, – Только ничего не вышло… Все выходы исчезли… Просто исчезли…

– А окна? Здесь-то ладно – высоко. Но в других местах? – спросил я, обернувшись к доктору.

Софья всхлипнула и ответила:

– Я пыталась выбить стёкла… Они не бьются… Я в них стульями кидала! Стойкой для капельниц… Даже один из мониторов кинула! Ничего не вышло. Даже трещин нет – словно бронированные!

– Успокойся! Не впадай в истерику! Этим ты ничего не добьёшься! – ответил я, хотя и сам был близок к истерике.

В отличии от девушки, я понимал что происходит, но радости это знание не добавляло. Как раз таки, оно добавляло мне напряжения и острого желания устроить истерику уже в моём стиле. Причем, у меня истерики проходят более конструктивно, че у моей спутницы, заканчиваясь чьими-то сломанными рёбрами. Обычно, их владельцами являются виновники такого моего состояния.

"Что же делать? – начал я размышлять, – Окна не бьются, но надо проверить их на пулестойкость. И чёрт с ним, с шумом… Главное выбраться…А так, может и полиция приедет… Всё же, тут дети пропали, да и вообще – стрельба в роддоме, пусть даже пустом, дело не самое обыденное! Стоп! Полиция?! У меня же есть сотовый телефон!"

Достав пластиковую коробочку мобильника, я разблокировал клавиатуру и выругался – сеть не определялась!

– Где городской телефон? – спросил я у Софьи.

– Там, – показала она рукой, – Но он не работает. Я уже проверяла… И ещё…

– Что?

– Нам лучше спрятаться. Тут есть ещё кто-то. Они убили тех, кто убил детей… И они не люди.

– Что? – опешил я, хотя, казалось, в такой ситуации удивляться уже просто грешно.

– Люди не ползают по потолку… – ответила женщина.

Похоже, что к ней начало возвращаться самообладание… Чего не скажешь обо мне. Я-то его начинал терять, понимая с чем именно мы столкнулись. Если это гули, такие же твари, как в памятном подземелье, то будет очень плохо. Не факт, что мы отобьемся. Как шустро они работают своими челюстями я запомнил. Как и полследствия их укусов. Судьба Анджея, умершего в больнице, мне запомнилась навсегда.

Впрочем, несколько резких вдохом, переход на брюшное дыхание, нижней третью живота, и мысли начали приходить в норму.

– Где можно спрятаться?

– Либо в кабинетах, либо в подвале. В кабинетах места мало. Всё видно сразу. В подвале бардак. Старая мебель, поломанное оборудование, что не успели снять с баланса или для ремонта оставили… Много чего. Спрятаться есть где, – вздохнув, ответила Софья, – Сама я боялась туда спускаться… Да и вообще… В начале просто не додумалась, а потом их стало много и эти звуки.

– Какие звуки? – удивился я, – Сейчас тишина!

– Сейчас да… А вот в начале… Похоже, что они хрустели. Костями, – передёрнувшись, ответила доктор…

– Невероятно! – выдохнул я, стараясь не избавиться от обеда, представив чьими костями могли хрустеть твари, о которых говорила врач.

Впрочем, мыслить конструктивно это не помешало. Как всегда, в таких ситуациях мозги переключались в режим «всех убей, но выживи». Как правило, это порождало неплоой план действий.

– Как пройти в подвал?

«Подвал! Через него же идут подземные коммуникации! – мысленно усмехнулся я, – Посмотрим кто кого. В крайнем случае, перекроем вентили холодной и горячей воды и туда спустятся люди.»

Несколько секунд Софья не могла понять чему я так обрадовался и причём тут коммуникации, но затем до неё тоже дошло.

– Идём. Спуск недалеко!

Сейчас, когда появилась хоть какая-то надежда, она стала собранной и начала думать и действовать гораздо активнее. Во всяком случае, в истерике не билась и не причитала… А то бывали у меня случаи, когда «клиенты» впадали в истерику и не желали из неё выходить. Видимо, принципиально.

Двери лестницы, ведущей в подвал, оказались заперты. Решив не привлекать внимания шумом, я достал набор отмычек, без которого сейчас даже полицейские и сотрудники следственных органов не обходились – не всегда стражам закона удаётся соблюдать законы. А мафиозные юристы не зря свой хлеб едят, старательно перекрывая моим бывшим коллегам возможности в проведении следственных мероприятий и поиске улик…

Замок на двери оказался довольно простеньким и мне не пришлось долго с ним возиться. Впрочем, я привык справляться с нетривиальными конструкциями, а здесь – медицинское учреждение, напичканное охраной…

Толкнув дверь, я увидел тёмный провал. Выключателя не наблюдалось. Проведя рукой по стене, в районе, где, по логике, он должен находиться, я не обнаружил ничего…

– Куда он делся? – удивилась Софья, поняв, что свет не включить.

– Видимо, туда же, куда и двери, – вздохнул я.

Что-то мне этот спуск перестал нравиться. Как и сама идея ухода из здания через подземные коммуникации. Вообще, если уж честно, то по путям подвода проводов тяжело уйти. Как и по трубам… Разве что диаметр канализационной позволит, но не факт. Зато выключить воду, чтобы привлечь внимание нам точно удастся.

– Скажи, а когда здание ремонтировали, канализационные трубы меняли? – спросил я Софью.

– Да, – удивлённо посмотрела на меня девушка, – А что?

– Если не выйдет через линии прокладки проводов пролезть, то придётся через канализацию. Иначе, можем и не уйти.

Поморщившись, доктор передёрнулась, но промолчала. В принципе, я её понимал, но жить захочешь и не там пролезешь, и не такое сотворишь. Это я по себе сужу.

Достав из кармана дублёнки маленький диодный фонарь, я попытался осветить наш спуск.

– Мдам… – вырвалось у меня.

Слабенький фонарик. Света этого китайского приборчика хватило на пару метров, а дальше – непроглядная темнота. От чего-то, у меня даже начало складываться впечатление, что она движется. Словно темнота была живая. И это очень нехороший признак.

Уже после истории с Анджеем и его псевдо-женой, Валик пригласил меня а одно из мероприятий, в которых участвовал в качестве наёмника, решая чужие проблемы магическим путём. Старый дом, в котором долго никто не жил, а одна семья оказалась приперта к стенке обстоятельствами и не могла уехать. Они попросили у унного мага помощи. Их мучали существа, что жителей дома, старательно выпивая их жизненные силы и наводя ужас. Тогда, в подвале дома, я впервые увидел, что темнота может обретать волю, быть подвижной, обладающей глубиной. Плотной.

Как позднее пояснил Валик, то, что я смог столь полно увидеть Тьму, говорило о моей склонности к тёмным направлениям оккультизма. Теперь же, глядя в темноту, обладающую такими же качествами, как и та, царившая в подвале того дома, я осознал, что мне придётся не просто познавать магию, идя по е краю и живя обычной жизнью, а погрузиться во Тьму, ощутить, впустить в себя и научиться жить с этим и в этом. Только так удастся выжить.

Передёрнувшись, я отогнал излишние мысли и выровнял участившееся дыхание. Хотя, капли, падающие с пола на потолок и исчезнувшие двери наводили на мысли о том, что здесь и сейчас всё может быть так же, как в других местах, куда без Валика соваться мне в силу магической слабости и малого опыта, не стоило.

– Виктор! – раздался шёпот Софьи.

Обернувшись, я увидел причину – человек. Вроде бы. Только кожа его была тёмно серого цвета, глаза белёсые, а на голове отсутствовала растительность. Как и на видимой части тела – тоже серого. Сказать что-то ещё было тяжело по причине дальности и того, что он полз, распластавшись, по стене.

Решив не тратить на него патроны – потом могут пригодиться, а у меня всего лишь два магазина, на восемь патронов каждый, я запихнул Софью в дверной проём, ведущий на лестницу в подвал, а затем сделал шаг и сам, закрыв за собой дверь. Сразу же после этого я отдал фонарь доктору и, приказав светить мне, принялся при помощи отмычек запирать дверь – мне не улыбалось появление позади такого визитёра. Да и вообще – что-то подсказывало, что простые пули против него будут бессильны. А магия… Кое-что я умею, но это кое-что, да ещё и с моими убогими силами, вряд ли будет эффективно против таких существ. Не стол долго я изучаю оккультные знания, чтобы наравне с тем же Валиком швырять боевые заклинания.

Как только раздался характерный щелчок сработавшего механизма, я вздохнул с облегчением. Похоже, что нам повезло… В следующий миг раздался скрежет и скрип. Кто-то буквально полз по двери. Затем скрежет прекратился. Снова применив астральное зрение, я увидел странного вида энергии. Они замерли сразу за дверью. Похоже, что замок мне удалось запереть вовремя.

Обернувшись к доктору, я увидел, что она дрожит.

– Успокойся, – прошептал я ей на ухо, прижав к себе, – Оно сюда не пролезет. Идём дальше.

Спуск прошёл спокойно – несмотря на темноту, с трудом рассеиваемую маленьким фонарём, нам удалось не только не упасть, но и не шуметь. В самом низу, я, остановившись на последней ступеньке, принялся изучать обстановку. А посмотреть было на что.

Здесь мрак рассеивался свечами. И их было много. Всё большое помещение оказалось заставлено ими. Дорожка из свечей уходила по одному из коридоров куда-то в глубину подвала.

– Похоже, что мы нашли причину всего происходящего, – пробормотал я, – Софья, видимо нам не придётся лезть через канализацию. Если уж не только мы тут остались, то есть шанс выбраться другим путём.

– Хорошо, но… А что, если это те, кто всё это устроил.

– Я о том же. Если выйдет с ними разобраться, то мы уж точно отсюда уйдём живыми.

Тихо двигаясь по коридору, освещённому дорожкой из свечей, я заметил странный факт – из маленькие язычки пламени давали света больше, чем мой фонарь, его мощности раньше хватало на большее. Что-то тут не так.

Внезапно, я почувствовал запах формалина. Слабый, едва заметный, но всё же. Сделав шаг назад, я повернулся к одной из дверей. Пахло от туда.

Повернув ручку замка, я толкнул створку и осветил фонарём помещение.

Там были стеллажи с банками. В начале я не стал обращать внимание на их содержимое, но затем пригляделся.

– Что это значит? – не поворачиваясь, спросил я у Софьи.

Врач вздохнула.

– Иногда у клиентов роддома случаются… неприятности. Рождаются дети с дефектами. Или мертворожденные… Да и те, у кого имеются проблемы иного плана… Дауны, например. От них предпочитают избавляться, дабы не создавать проблем с репутацией.

Снова посмотрев на содержимое ближайшего сосуда, я вздрогнул. Там был младенец. Одна рука его была нормальной, а вторая – маленькой, недоразвитой. Переведя луч фонаря на другой сосуд, я увидел ребёнка с излишне большой головой. Лобная часть сильно выдавалась вперёд, а рот отсутствовал.

– Но почему тут?

– У нас специфичные клиенты. Для них имидж имеет большое значение. И наличие таких детей – большой удар по репутации. Они платят роддому серьёзные деньги за сохранение в тайне подобных случаев.

– И это нигде не фиксируется? Ни каких документов не заводится? А записи в истории болезни? И откуда беруться те дети, с которыми они отсюда выходят?

– Истории болезни… – пробормотала врач с явным омерзением, – В приёмном покое они есть. Но это документы для общего доступа. То, что можно показать обществу, полиции. Не так, чтобы можно, – поправилась доктор, – Но та информация не навредит. По тем историям болезней, наши представители элиты – здоровые и идеальные. У них всегда на свет появляются совершенные дети. Настоящие документы, в которых вся правда, хранятся здесь же. В соседнем помещении. В тех историях, записывают действительно настоящие диагнозы. А они, порой, не слишком хорошо говорят о тех, кто приходит сюда.

– А здоровые дети? – спросил я, глядя ей в глаза.

– В городе очень много молодых девочек, которым нет восемнадцати даже, а они уже рожают. Как правило, эти девочки отказываются от новорожденных прямо в роддоме. Их заранее выкупают для наших клиентов из домов молютки, – пояснила девушка.

– Ничего себе! – пробормотал я, – Вот так и заходи в подвалы роддомов. Узнаешь такое, что потом пол города шантажировать можно будет.

– Вряд ли, – усмехнулась Софья, – Наш роддом особенный. В большинстве случаев, помещения, подобные этому, находятся в медицинских институтах. А у нас это не просто помещение – это склеп чужих грехов. Скелеты в шкафу великих и богатых. Простой человек получит больного ребёнка и будет горевать, но чаще всего, заберёт его. Он будет знать почему и что стало причиной. Да и причины разные бывают… От экологии, до наследственных болезней. Богатый же оставит ребёнка тут. И его окружение никогда не узнает правды. Ведь там, на вершине, все должны быть идеальными. А больное потомство – показатель того, кем является человек. Больные дети могут быть у обывателей, но не у элиты.

Осветив фонарём пространство перед собой, я выругался. Стеллажи уходили куда-то в темноту и света моего фонаря не хватало, чтобы увидеть всё. В высоту, они так же были не маленькими – от пола до высокого потолка.

Ещё раз выругавшись, я развернулся и вышел обратно в коридор освещённый танцующими язычками огня свечей.

В конце пути обнаружилось большое помещение. Дойдя до него, я присвистнул от удивления.

На полу была расчерчена пентаграмма. Настоящая, а не бутафорская. Её линии светились багровым сиянием от переполняющих их энергий… Что-то тип энергий мне напоминал… Сильно напоминал. Кровь! Точно! Несколько недель назад я начал попытка научиться настраиваться на кровь. И тип её энергий был очень даже похож. Но…

Приглядевшись к символам, я заметил руны, назначением которых было удержание. Интересно – кого?

– Где же хозяин всего этого? – пробормотал я, оглядев комнату.

В помещении, кроме свечей и пентаграммы ничего не было. Было. В одном из углов стоял большой горизонтальный холодильник – скорее даже морозильная камера. Сразу я его не заметил по причине низкой освещенности – он просто сливался со стеной.

Обойдя пентаграмму, линии которой, как оказалось, были выполнены из крови, я открыл крышку. Лучше бы я этого не делал.

Несколько секунд я осмысливал то, что было перед глазами. Потом меня стошнило – я даже не успел отвернуться от того зрелища, что увидел.

В холодильнике лежали младенцы. Новорожденные. Не знаю кому сколько было дней – у меня никогда не было детей и вряд ли будут, после того, что я увидел, но… Их разрезали на куски! Руки, головы, тела.

– Каким же зверем надо быть, чтобы сотворить такое?! – выдохнул я, когда желудок перестал устраивать мятеж и выпускать в обратно направлении своё содержимое.

– Каким? – раздался за спиной спокойный женский голос, – Человеком! Этого достаточно!

В следующее мгновение я кувыркнулся в сторону, уходя от удара, который каким-то образом почувствовал. Софья попыталась убить меня стилетом из красного металла и если бы я не перевернулся через плечо, то получил бы пару ладоней металла в шею, куда она метила, если судить по месту, где оказался клинок.

Дальше мы уже не разговаривали. Пистолет лежал на полу возле холодильника. Я выронил его пока блевал. Впрочем, при такой драке он бесполезен. Доктор оказалась удивительно сильной – словно и не была хрупкой женщиной, а являлась какой-то машиной для убийства.

Несколько минут мы катались по полу, пока доктор пыталась нанести мне хоть одну рану, а потом случилось непредвиденное – мы попали в пентаграмму, в центре которой лежала голова младенца, которую я сразу не заметил, поскольку она была огорожена заборчиком из больших свечей…

Софья оказалась на полу, а я сверху и… От младенческой головы к женщине потянулись тонкие нити из крови, начавшей собираться вокруг её головы. В следующее мгновение кровь словно взорвалась – несколько струй метнулись к глазам и рту Софьи и…

Что произошло дальше, я так и не понял. Вполне возможно, что Софья, совершая свой ритуал, допустила ошибку и сама оказалась в ловушке. И одним из последствий было именно такое поведение её же детища. А в том, что именно врач виновна в происходящем я уверен. Не стала бы она на меня кидаться со стилетом, если бы было иначе.

Голова девушки просто взорвалась. Брызги крови и содержимого черепа разнесли по всему помещению, часть из которых попала на свечи, заставив их зашипеть.

Я же, посмотрев вниз, увидел, что нити крови начали вновь собираться в лужицу, которая теперь двигалась ко мне. Разве что теперь к ней присоединилась кровь Софьи.

– А вот это явно лишнее, – пробормотал я, вскакивая на ноги и делая прыжок за пределы пентаграммы.

Как оказалось – не зря. В последний миг кровь ещё раз выстрелила в воздух нитями, но они бессильно опали на пол, покинув пределы рисунка.

Несколько минут я стоял, пытаясь понять, что делать. Потом, подумав, подошёл к пистолету и, прицелившись выстрелил в голову младенца, лежащую в круге из свечей. Потом второй раз. После третьего выстрела от неё ничего не осталось, а свечи в помещении начали гаснуть. Спустя несколько минут вокруг меня уже была темнота. Один лишь луч фонаря освещал подвал, на полу которого лежало обезглавленное женское тело, а из коридора были слышны чьи-то крики.

Оглядев всё вокруг, я вздохнул. Мне будет тяжело объяснить власть имущим города, что тут произошло. Определённо – это будет весьма и весьма тяжело.