Текст книги "Калифорнийская славянка"

Автор книги: Александр Грязев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Но Кускова ждать не пришлось. Проводив Валениллу и, помахав рукой уплывающей байдаре с индейцами, он сам подошёл к Сысою.

– А ведь хорош мужик этот Валенилла! А, Сысой?

– Хорош, Иван Александрович, что и говорить. Доброе дело сделано с ним.

– Только начато, Сысой, только начато. Но начало – половина дела. И как бы хорошо оно не было сегодня, а к испанцам всё же нам надо идти.

– Я готов, Иван Александрович. Куда пойдём?

– В Монтерей, к ихнему губернатору Калифорнии я, конечно, не пойду, а вот в Сан-Франциско к тамошнему коменданту пойдём обязательно. Там нам благоволят со времён Николая Петровича Резанова, который первым сюда дорожку проторил. И с нынешним комендантом доном  Луисом Аргуэльо, думаю, что договоримся полюбовно насчёт продовольствия для Ново-Архангельска. О том имею наказ правителя Баранова.

– И когда же пойдём?

– А вот завтра разгрузимся и пойдём, как Бог нам погоду даст. Так что готовься, Сысой Иваныч. А сейчпс я  к Христофору Мартынычу о разгрузке думы думать, да разговоры разговаривать.

Глава четвёртая

Самыми смелыми разведчиками в племени макома были, конечно, мальчики-подростки. Они ловко выслеживали лесных зверей на охоте и даже могли проникнуть в пасущееся стадо пугливых оленей. Алёна  сама видела, как вместе со взрослыми юные охотники, надев чучела оленьих голов с ветвистыми рогами, подбирались по высокой траве к стаду, а дикие животные, видя такие же как и у них, рога даже и не подозревали об опасности. А, между тем, стрелы из луков и острые ножи завершали дело и племя было с оленьим мясом несколько дней.

        Вот почему Алёна послала ребят   в разведку к испанской крепости Сан-Хосе, но наказала близко к ней не подходить, а скрытно выследить и узнать, где испанцы пасут своих коней.

         Идти до крепости было довольно далеко, и маленькие разведчики  пришли с задания только ночью. Алёна же не спала, их дожидаючи, и встретила ребят у своей хижины вместе с Манефой.

       – Вождь Шаста,– сказал первым Вук, тоже ходивший в разведку.– Испанцы пасут своих коней недалеко от своей крепости  у  Трёх Сестёр.

       – А что такое – Три Сестры? – не поняла Алёна.

        – Так называется  место возле  форта Сан-Хосе, где в чистом поле  стоят одиноко три сосны-чаги,– пояснила Алёне Манефа.

        – Поняла,– кивнула Алёна.– Продолжай, Вук.

        – Днём лошади испанцев пасутся рядом с крепостью и увести их  оттуда никак нельзя,– продолжал докладывать Вук.–  Да их и немного мы там увидели. А вот к вечеру, когда прохладно, лошадей у крепости пасётся больше и их охраняют ночью солдаты с ружьями. Мы видели тех караульных солдат у костра. А ещё  заметили, что передние ноги  испанских коней на лугу  связаны верёвками.

         Выслушав и поблагодарив своих маленьких разведчиков, Алёна отправила их спать, и тут же  приняла решение : в одну из ночей  она  и несколько её воинов пойдут туда, где пасутся испанские кони, повяжут солдат и уведут лошадей…

    … Так и было сделано. Только солдат испанских связывать не пришлось: утомлённые службой, они потеряли бдительность  и заснули возле жаркого костра. А воины макома, разрезав у лошадей путы на ногах, скрытно и без всякого шума привели с десяток коней в своё поселение.,,

  … Узнав об этом наглом, по его словам, набеге индейцев и о потере стольких своих верховых коней, капитан Муньос был в бешенстве. Он обвинил во всём этом дерзком поступке людей макома и приказал лейтенанту Лопесу собираться и завтра же ехать в Сан-Франциско к его коменданту  Луису  Аргуэльо и просить у него помощи против индейцев   ненавистного  племени.

Глава пятая

Капитан Муньос и лейтенант Лопес, сопровождаемые небольшим отрядом солдат-всадников, подъехали к дому коменданта Сан-Франциско и, оба, спешившись, поднялись на крыльцо.

Комендант дон Луис Аргуэльо сидел за столом, когда офицеры вошли в его кабинет.

– О, капитан Муньос!? –  удивлённо воскликнул дон Луис, вставая из-за стола и идя навстречу нежданным гостям. – Никак не ожидал вас, сеньоры, но видеть рад. Что заставило проделать столь долгий путь сюда?

– Дело, не требующее отлагательств, привело нас к вам, дон Луис, – здороваясь с комендантом, сказал Муньос. – У нас с лейтенантом Лопесом есть к вам разговор.

– Располагайтесь, – пригласил гостей комендант. – Рассказывайте о ваших заботах и делах.

Офицеры расположились в креслах у самого стола и Муньос первым начал разговор:

– Вокруг нашего форта Сан-Хосе, дон Луис, поднимают голову индейцы. У нас есть полная уверенность в том, что когда-то и, может быть, скоро они нападут на нас.

– Да,  капитан. Мне известно, что среди множества племён  вокруг наших крепостей есть и очень воинственные. Ну и что они сделали, капитан, сейчас, коли у вас появились такие подозрения в их враждебности?

– Отряд индейцев макома однажды напал на охрану, которая вела работных людей с плантации в крепость. Все индейцы при этом разбежались.

– А охрана? – спросил Аргуэльо.

– У солдат связали руки и отпустили домой, а лейтенанта Лопеса взяли в плен. Правда, в тот же вечер отпустили...  А совсем недавно, два дня тому назад, индейцы макома похитили у нас прямо с ночного пастбища десяток верховых коней… Вот мы и приехали к вам.

– К сожалению, от таких нападений не застрахован никто на всём побережье Калифорнии.

– Согласен, дон Луис… Но вот недавно нам стало известно от индейцев, дружественных нам, что некие племена готовы объединиться и напасть на нашу крепость, да и не только на нашу. Это опасность для всех фортов… А то, что дикие оставили в живых солдат охраны и Лопеса, то и для меня некая загадка. Но её можно отгадать, если объяснить другую.

– И какую же?

– Вождь племени макома – белая женщина.

– Белая женщина?! – воскликнул дон Луис. – Вы не ошибаетесь, капитан?

– Нет, сеньор, – подтвердил слова своего командира лейтенант Лопес. – Именно так – белая женщина верховодит племенем макома. Я сам тому свидетель. Я побывал у них в плену.

– Откуда же она взялась? – всё ещё удивлялся Аргуэльо.

– Она сама и индейцы утверждают, что её дал им бог океана, а женщина вышла к ним из воды. Но как этому верить? Так что никто не знает о том. Потому-то всё это и выглядит неправдоподобно. Скажите, дон Луис, не заходили ли к вам в Сан-Франциско русские корабли? – спросил Муньос.

– Давно не было… Наверное, с полгода или даже больше… Да, да, больше. Но при чём здесь русские корабли, сеньор капитан?

– Та белая женщина – славянка. Её речь ни на испанскую, ни на английскую не походит. Вот я и думаю, что она с какого-нибудь русского корабля.

– У русских в прошлые годы были случаи побегов с кораблей, но те беглецы были мужчины… Но чтобы женщина… Нет, такого не припомню…А как звать её?

– Шаста… Да, она славянка, – ещё раз убеждённо сказал Лопес. – Я видел её дважды и слышал её речь. Да она и сама мне призналась в том. А с русскими здесь, в Сан-Франциско, мне приходилось встречаться.

Дон Луис ходил по кабинету и, казалось, что в уме решал какую-то задачу.

– Что и говорить – всё, что вы сказали о вожде племени макома, очень и очень странно… Однако, что же вы решили предпринять, капитан Муньос, и что в таком случае я должен для вас сделать?

– У нас почти не стало индейцев, чтобы работать на полях. Да к тому же, как я говорил, есть опасность, что макома и другие племена, соединившись, могут напасть на нас, как уже бывало. Вот мы и приехали к вам, сеньор Аргуэльо, просить помощи. Мне нужны солдаты для охраны плантаций и для защиты форта Сан-Хосе… Мы с лейтенантом Лопесом…

Но договорить капитану Муньосу не пришлось. Дверь в кабинет неожиданно распахнулась, и на пороге появился офицер.

– Сеньор! К нам идёт иностранный корабль!

– Под чьим флагом иностранец?

– Похоже, что под русским, сеньор комендант.

– Вот как! А мы только что говорили о русских. Легки же они на помине. Но, кто бы они ни были, встретить надо достойно. Как только судно встанет на якорь – сходите к ним на шлюпке и узнайте, кто они и что им у нас надо.

– Слушаюсь, сеньор комендант.

И офицер, хлопнув дверью, побежал прочь от дома коменданта к пристани.

– Ну что же, сеньоры, – продолжил прерванный разговор дон Луис. – Мне надо подумать, как помочь вам. Очевидно, что придётся связываться с другими нашими фортами, а, может быть, даже и с Монтереем…Но об этом мы поговорим с вами  спокойно и чуть позже…

…Как только шхуна «Чириков» бросила якорь на рейде испанской пресидии Сан-Франциско, с её борта раздались один за другим семь пушечных салютных выстрелов.

Иван Александрович Кусков и капитан судна Бенземан, стоя на мостике, пристально глядели в сторону испанского форта в ожидании ответных выстрелов береговой батареи. Ждать пришлось довольно долго.

– Странно, однако, Иван Александрович, что они молчат… Что бы это значило? – глядя в подзорную трубу, сказал Бенземан.

– Да, такого тут прежде не бывало, – подтвердил Кусков.

Наконец со стороны испанской крепости раздались пушечные выстрелы, но их было всего пять.

Бенземан и Кусков переглянулись.

– Они же должны ответить тоже семью, а я насчитал всего пять, – удивился опять Христофор Мартынович. – Отчего так?

– Не ведаю и сам… Но, главное, мы пришли сюда и  скоро всё выяснится…

– Слева по борту вижу шлюпку! – крикнул капитану матрос-сигнальщик. – Идёт к нам!

Но капитан сам заметил лодку и передал подзорную трубу Кускову. Тот ненадолго поднес её к своим глазам.

– Офицер от коменданта. Пойду встречу, – сказал Кусков и стал спускаться с капитанского мостика.

Скоро шлюпка подошла почти к самому борту «Чирикова» и офицер, встав во весь рост, громко прокричал по-испански:

– Кто вы и зачем пришли!?

– Русская шхуна «Чириков»! – так же по-испански прокричал в ответ Кусков. – Российско-американская компания. И я – коммерции советник Кусков! Передайте вашему коменданту дону Аргуэльо, что мы пришли  встретится с ним.

– Ждите! – крикнул офицер и шлюпка, развернувшись, стала удаляться к берегу.

Посыльного офицера Луис Аргуэльо вместе с Муньосом и Лопесом встретили на крыльце комендантского дома.

– Русские пришли к нам, сеньор комендант. Судно «Чириков» Российско-Американской компании во главе с коммерции советником Кусковым. Так он велел сообщить вам. А ещё он просит встречи с вами, сеньор.

– А-а-а, это старый мой знакомый русский мореход… А почему мы ответили на их салют только пятью выстрелами? – спросил комендант офицера.

– Так у нас же мало пороха, сеньор комендант. Только на боевые заряды и осталось.

– Вот ведь какая неловкость. Всё это походит на неуважение к гостям и на нарушение правил. Придётся извиняться. Ну да сеньор Кусков поймёт нас. Передайте ему, что комендант Сан-Франциско ждёт его.

– Слушаюсь, сеньор, – ответил офицер и вновь бросился к причалу.

– А чего этим русским здесь надо, дон Луис? – спросил коменданта Муньос.

– Они ходят по всему океану, капитан. Промышляют по побережью от Аляски до Санта-Барбары и Сан-Диего морских бобров, торгуют своими товарами.

– Но Мадрид запретил нам торговать с иностранцами.

– Да, я знаю об этом. Но с кем же здесь торговать? Не странно ли, капитан, что из Мадрида виднее, как нам тут жить? Где взять того же пороха для пушек и ружей, как не купить его?

– Надо подождать наше судно, сеньор.

– Когда оно придёт – неизвестно. Заботы же наши повседневны и жить надо сейчас, капитан… Впрочем, я не думаю, что русские пришли именно торговать с нами. Им, наверное, нужна пресная вода и продукты… Да мало ли что ещё.

– А не хотят ли русские здесь у нас поселиться? – спросил лейтенант Лопес.

– Пока такого желания они не высказывали. Не стоит гадать, сеньоры. Скоро Кусков будет здесь и я всё узнаю, хотя в их заходе к нам я не вижу ничего необычного. Русские приходят сюда каждый год… А с вами, сеньоры, мы  продолжим разговор и решим, как помочь вам… Я буду ждать вас, как только провожу русских…

…Обе шлюпки, испанская и русская с «Чирикова», ткнулись в берег у причала. Иван Кусков, сойдя на землю вместе с Сысоем Слободчиковым, дождался посыльного офицера и они пошли по дороге к воротам глинобитной стены испанской крепости.

Кусков и Слободчиков бывали здесь не раз, и по узкой улочке форта с низкими и тоже глинобитными домами шли без всякого любопытства.

В испанской миссии, как всегда, было людно. От многих индейцев, лежащих прямо на земле у домов или играющих в «чёт-нечёт», и от прохожих испанцев, с любопытством  взирающих на иностранцев.

На крыльце комендантского дома дон Луис Аргуэльо стоял один и, увидев подходящих к дому гостей, сошёл по ступеням навстречу им.

– Рад вас видеть, сеньоры, – улыбаясь, заговорил дон Луис, здороваясь с гостями. – Попутным ли ветром в наши края?

– Попутным, дон Луис, попутным. И я тоже рад видеть вас опять. Целый, считай, месяц из нашей северной аляскинской зимы шли мы сюда в ваше калифорнийское лето… И как, подумал я, не зайти к старому своему знакомцу.

–  Рад, что не забываете меня, сеньор Кусков. Я тоже вспоминаю ваши прошлые визиты… А что, ныне вы опять пришли промышлять бобров в наших водах? – полюбопытствовал дон Луис.

– Это само собой, сеньор комендант, скрывать не стану. Тем компания наша и живёт. Только нынче есть у меня  ещё одна забота.

– И в чём  же она? Чем могу я вам помочь?

– А вот об этом я и хотел бы поговорить с вами. Так что приглашайте в дом, дон Луис.

– О да, сеньоры, – спохватился комендант. – Конечно, извините… Прошу вас проходить в мой дом.

И Луис Аргуэльо широко раскинул руки, приглашая гостей.

А там, когда гости уселись в кресла за накрытый для дружеского обеда стол, Аргуэльо вновь заговорил первым.

– Сеньоры! Я думаю, что этот скромный обед не помешает нашему деловому разговору?

– Ни в коей мере. И спасибо вам, дон Луис, – ответил Кусков. – Думаю, что в таком общении можем лучше  понять друг друга. Так что мы   с моим помощником и другом сеньором Сысоем премного вам благодарны.

– Но сперва, сеньоры, позвольте мне извиниться за то, что в ответ на ваш приветственный салют мы ответили лишь пятью выстрелами.

– А что случилось, дон Луис?

– Всё весьма и весьма просто: на холостые заряды нет пороха.

– Всё действительно просто. Я сегодня же пришлю вам бочонок пороха в дар, дон Луис.

– Буду вам признателен, сеньор Кусков.

– А вот второй бочонок вы у нас можете купить. Или за пиастры, или за товар. Как того пожелаете.

Видно было, что комендант Аргуэльо обрадовался предложению русского морехода, что касалось пороха.

– Я согласен, на всё, сеньор Кусков, и благодарю вас! Предлагаю выпить за нашу встречу, – сказал дон Луис, поднимая бокал с вином и, выпив, продолжил. – Так что же вы мне хотели сказать, кроме того, что пришли нынче опять охотиться на бобров?

Действительно, морских бобров на скалистых островах залива Сан-Франциско и лежащих недалеко в океане Фараллонских камнях обитало, было время, великое множество. И ходили  за ними по приказу Баранова, которому о здешних зверях поведал американский капитан Джозеф О'Кейн, пришедший на Кадьяк на судне «Эклипс» еще в восемьсот третьем году.

С той поры вояжировали сюда с Аляски многие партии русских промысловиков, добывая здесь у калифорнийских берегов тысячи бобров и молодых бобрёнков-кошлаков и медведков. Но в сей год,  Кусков знал это, их тут было не так уж и много, что совсем его не удивляло: морских бобров отстреливали не только русские промысловики…

– Да, сеньор Аргуэльо. Мы пришли не только за этим. А, точнее, промысел бобров для нас нынче не главное дело в этих  краях.

– Я заинтригован, сеньор Кусков. И что же для вас главное?

– Основать здесь в Калифорнии нашу русскую оседлость, дон Луис.

– Русский форт в Калифорнии? – удивлённо произнёс Аргуэльо.

– Да, дон Луис. Именно такой наказ я имею от начальников компании нашей и от Главного правителя русских владений в Америке господина Баранова.

– И где же вы намерены заложить ваш русский форт? Здесь же вся земля на побережье принадлежит Испании.

– Да, дон Луис, мы знаем, что вы, испанцы, первыми пришли сюда и открыли миру эту землю почти триста лет назад… Но всё же в Калифорнии есть места, не занятые вами.

– И где же вы такое место нашли?

– Сперва присмотрели место доброе на берегу залива Бодеги. Это много севернее Сан-Франциско.

– Но и там вся земля наша, сеньор Кусков, – не сдавался Аргуэльо.

– Не вся, дон Луис. В том-то и дело. Севернее Бодеги, а по-нашему залива Румянцева, лежит ничейная земля. А, вернее, принадлежит она племенам тамошних природных жителей.

– Всё равно, сеньор Кусков, вам для решения сего дела надлежит обратиться к губернатору Верхней Калифорнии.

– Нет, в Монтерей я идти не намерен, дон Луис. Землю же под оседлость я сговорил у индейцев для продажи нам ещё в прошлом году. Зачем же мне губернатор? А вот с вами, дон Луис Аргуэльо, я уверен, мы будем разговаривать и договоримся жить в мире и дружбе, как добрые соседи.

– Вы, сеньор Кусков, знаете моё доброе отношение к России и к     русским людям. Но здесь у нас не все так настроены. Найдутся такие, кто будут мешать вашему делу. Поэтому мой вам совет: поселитесь подальше от залива Бодеги, дабы не раздражать недовольных.

Да, Иван Александрович давно знал о добром отношении всей семьи Аргуэльо к России и русским. С той самой поры, когда сюда впервые пришёл русский корабль «Юнона» за съестными припасами с  камергером Николаем Петровичем Резановым на борту, задумавшим этот поход от Аляски до благодатной Калифорнии. А комендантом форта Сан-Франциско служил тогда отец нынешнего – дон Жозе Аргуэльо. Потому-то Кусков сейчас и пошёл на откровенный разговор с доном Луисом.

– Оседлость наша, сеньор комендант, будет в сотне миль от Сан-Франциско. Так что соседство не назовёшь близким, – сказал Кусков.

– Всё равно найдутся те, кто донесут о вашем предприятии в Мадрид.

– Вот уж воистину: до Бога высоко, до царя далеко. По последним известиям народ ваш испанский сражается ныне с войсками французского тирана Наполеона  Буонапарта.

– Да, сеньоры, Испания сейчас воюет с французскими захватчиками, – подтвердил слова Кускова Аргуэльо.

– Нынче вся Европа в огне. Так что ни Мадриду, ни Петербургу теперь не до нас. А мы ждать более не можем. У нас на Аляске зима опять голодная и холодная… Живя тут, дон Луис, даже вообразить трудно наши лишения там на Аляске и на островах у побережья. Одна надежда только на сию благодатную землю калифорнийскую и на вас, дон Луис!

– На меня? – удивился Аргуэльо. – Но что я могу для вас сделать, кроме того, что не препятствовать строить ваш форт?

– Мы благодарны вам за это, дон Луис. Но я сейчас о другом, о том, что мы ныне в таком же положении, каком были, когда сюда к вам пришёл на «Юноне»  камергер Николай Петрович Резанов.

– Я хорошо помню тот визит, сеньор Кусков.

– Тогда Резанов купил здесь четыре тысячи пудов зерна, сто пудов соли, пятьсот сала. Он заполнил трюмы «Юноны» бобами, сушёным мясом, солониной. И наши люди на Аляске были спасены, в том числе и ваш покорный слуга. Спасены от голодной смерти и болезней. Всё свершилось тогда благодаря тогдашнему коменданту Сан-Франциско и отцу вашему.

– Да, я хорошо всё помню, сеньор Кусков. Русский генерал Резанов был дружен с нашей семьей и даже обручён с моей сестрой Кончитой. Он поехал в Россию за разрешением на брак к вашему императору и папе римскому. Кстати, подтвердилось ли известие о его кончине на пути в Петербург где-то, кажется, в Сибири? – поинтересовался дон Луис.

– Да, у нас об этом все знают, – ответил Кусков. – В прошлый раз  я  вам о том сказывал.

– Но Кончита не верит до сих пор в смерть своего возлюбленного сеньора Резанова и  ждёт его, – грустно произнёс дон Луис.

– Она здесь, в Сан-Франциско?

– Нет. С отцом и матерью она живёт теперь в Монтерее и всё ждёт своего русского избранника.

–  Я имею наказ передать письмо правителя Баранова к вашему батюшке, дон Луис. Там подтверждается кончина камергера Резанова ровно пять лет тому назад в марте восемьсот седьмого года по дороге из Иркутска в Красноярск, где и лежит его прах. Вот оно.

И Кусков достал из нагрудного кармана бумагу.

– Кончита всё равно не поверит. Я знаю, что отец сделал запрос в Мадрид и далее в Петербург только ради сестры. Мы же все уверены в случившемся… И в память камергера, в знак наших добрых отношений я готов помочь вам. Скажите, сеньор Кусков, что вам необходимо?

– Судно «Чириков», на котором мы пришли сюда, я скоро отправлю в обратный путь и мне необходимо заполнить его трюмы продуктами. Я хотел бы купить у вас зерно, бобы, солонину, сушёное мясо, соль – всё, что и тогда взял у вас Резанов.

– Это в моей власти, сеньор Кусков.

– Расчёт произведём немедля по загрузке. Пиастрами и частью нашими товарами: кожами, тканями, топорами, гвоздями и прочим иным, что вы пожелаете.

– Я согласен, сеньор. Тем более, что мы ни с кем не торгуем и запас продуктов у нас в достатке. Так что ставьте ваше судно к причалу и скажите, сколько каждого продукта вам надо у нас приобрести.

Иван Александрович опять достал из кармана куртки сложенный вдвое лист бумаги.

– А у нас вот тут всё расписано, сеньор Луис, – сказал Кусков, подавая испанцу реестр нужных припасов.

– Отлично, сеньоры. Завтра же, я думаю, можно будет загружать судно.

– Тогда по рукам, дон Луис!

– По рукам, сеньор Кусков!

Луис Аргуэльо и Иван Александрович поднялись с кресел и протянули друг другу руки, а потом и бокалы. К ним присоединился и Сысой Слободчиков, сидевший до этого молча, так как языка испанского не знал.

– Про Алёну-то спроси, Иван Александрович, – напомнил он Кускову.

– Да, да… Не заходило ли к вам сюда в Сан-Франциско судно «Альбатрос» под командой Самуэля Гельбера? Он из пиратствующих, – спросил дона Луиса Кусков.

– Имя этого морского разбойника мне известно, но у нас его не было. А где вы его видели?

– Он приходил к берегам Аляски и возмущал тамошних индейцев, уже замирившихся с нами, против нас опять. И они даже пытались штурмовать форт Ново-Архангельск на Ситхе, но мы отбились. Гельбер бежал и ушёл от наших берегов в здешние воды. Матросы же его, суть пираты, захватили в плен дочь вот этого сеньора, моего друга и помощника Сысоя Ивановича Слободчикова. Вот мы и справляемся: может быть, заходил пират в порт ваш, да продал девушку кому-нибудь в служанки. Такое уже бывало.

– Бывало, не скрою, но сейчас  такого не припомню. Это точно. Я бы знал, если бы случилось что-либо подобное. Но я буду спрашивать, сеньоры, где возможно, о русской девушке. В Монтерее, например, или в Санта-Барбаре, когда случится быть там. Обещаю вам это.

– Благодарствую, сеньор Луис, – поблагодарил Слободчиков коменданта.

– Странно только, – сказал дон Луис. – Сегодня во второй раз у меня в кабинете приходится говорить о русской женщине.

– Кто же ещё вам говорил? – спросил Кусков.

– Наши офицеры из форта Сан-Хосе рассказывали мне сегодня, как раз перед вашим приходом, о девушке-славянке. Она в тех краях – вождь одного из индейских племён.

– Женщина, да ещё славянка – вождь индейцев? Час от часу не легче. Может ли быть такое? Да и как Алёна могла оказаться там? – недоумевал Иван Александрович. – А как звать её?

– Шаста.

– У славян нет такого имени. Не может и быть сего, – замотал головой Слободчиков.

– Я обещаю вам, сеньоры, всё разузнать подробнее и при нашей следующей встрече расскажу вам.

– Ну что же, дон Луис. Позвольте нам откланяться с благодарностью за ваше гостеприимство и добрую беседу.

– И я был рад встрече с вами, сеньоры. Буду ждать новой. Да вот, хотя бы в дни загрузки трюмов вашего судна нашими припасами.

– Надеюсь, что так и будет, сеньор Луис, – сказал Иван Александрович и первым пошёл к дверям.

Дон Луис Аргуэльо вышел проводить гостей на крыльцо комендантского дома и тепло распрощался с ними.

Кусков и Слободчиков в сопровождении офицера миссии Сан-Франциско пошли к пристани…

Недалеко от причала путь им неожиданно преградили два испанских офицера, державших в поводу верховых лошадей. Это были капитан Муньос и лейтенант Лопес.

– Вы с русского корабля, сеньоры? – спросил старший из офицеров.

– Да, сеньор, – ответил Кусков и остановился. – С кем имею честь говорить?

– Капитан Муньос, сеньор. Позвольте вам задать вопрос?

– Говорите,– согласно кивнул Иван Александрович. – Слушаю вас.

– Скажите… Уж не собираетесь ли вы, русские, поселиться здесь, в Калифорнии?

– Похоже на то, сеньор капитан.

– И где же?

– Почти в сотне миль отсюда.

– Но ведь на сотню миль отсюда кругом наша земля! – воскликнул Муньос.

– А мы поселимся на сто первой, сеньор.

– А мы вас всё равно прогоним.

– Ну что же, сеньоры, – усмехнувшись, твёрдо проговорил Кусков. – Приходите, прогоните.

Не сказав более ни слова, он и Слободчиков направились к шлюпке, где их ожидали матросы с «Чирикова».

Стоя на капитанском мостике  рядом с Бенземаном, который уже приказал поднять якорь и, отдавая команды своим матросам, маневрировал к причалу, Кусков невольно любовался, как бывало и раньше, в прошлые сюда приходы, открывшейся перед его взором картиной сего чудного места: обжитый берег тихой бухты, за ним на высоком и ровном, почти квадратном месте, глинобитные стены испанской миссии с воротами и видимыми даже отсюда бойницами для ружей, а чуть подальше от стен – невысокие горы, покрытые редким кустарником.

И, неожиданно вспомнив недавний разговор, он представил вон там, у береговых камней, сидящую девушку-испанку, и день за днём, год за годом ждущую своего русского жениха Николая Резанова.

Об этой любовной истории было известно почти всем на калифорнийском побережье. Знал о ней, конечно, и Кусков, как знал и самого Николая Петровича Резанова. Да и как не знать, коли  камергер был одним из отцов Российско-Американской компании, её заботником и хранителем после тестя своего Григория  Ивановича Шелихова, с которым  познакомипся и подружился в Иркутске, куда приехал навестить отца, служившего в сибирской столице по судебной части. Там же, в Иркутске, Резанов и женился на дочери Шелихова Анне. Видно, что долгие и интересные разговоры с  Григорием Ивановичем, побывавшим не однажды у американаких берегов и мечтавшим  о присоединении тех далёких земель к России, о возведении там  постоянных русских оседлостей, да к тому же   основавшим на острове Кадьяк первое русское поселение, возбудили  такую же мечту и интерес у Николая Петровича Резанова.

Он, служа при дворе  императрицы Екатерины Великой, однажды даже написал на её Высочайшее имя своё прошение об учреждении единой Российско-Американской торгово-промысловой компании, о какой мечтал и писал ей ещё Шелихов. Но императрица почему-то охладела к делам на Восточном океане, хотя и не забывала о них, а иногда и помогала людям, там промышлявшим.  И только новый государь Павел Первый рассмотрел прошение и признал его достойным для пользы Отечеству, начертав на нём: «Быть по сему». Его указом в июле семьсот девяносто восьмого года с тем же названием компания и была создана со всеми привилегиями в промысле и торговле. Представителем же  её в Петербурге был назначен Резанов. А при императоре Александре Первом даже великие князья стали акционерами Российско-Американской компании, да и сам государь тоже…

… Николай Петрович, заботясь о людях, на далёких островах обитающих, написал ему прошение и предложил провизию и все прочие товары для постройки оседлостей доставлять не по суше через Сибирь, а морскими судами вокруг света. Император издал указ о посылке к берегам Аляски двух судов. Такое в России вершилось впервые.

Корабли для такого дальнего путешествия пришлось покупать в Англии. Парусники нарекли «Надеждой» и «Невой» и в августе восемьсот третьего года они вышли из Кронштадта в своё первое кругосветное плавание. «Надеждой» командовал капитан-лейтенант Иван Фёдорович Крузенштерн, а «Невой» капитан-лейтенант Юрий Фёдорович Лисянский.  Экспедицию император Александр Павлович отдал под начало Николая Петровича Резанова, которому поручил два особых дела: побывать в Японии и попытаться заключить с ней договор о торговле, ну и, конечно, добраться до Аляски, узнать то, как живут люди в наших поселениях американских.

Всю осень и зиму шли русские корабли по океанам и морям через штормы и бури разных широт, через дожди, снег и туманы, пока не попали в жаркие тропики. Лишь в мае месяце увидели северные моряки Маркизские острова, а в июне Гавайские, где пути кораблей разошлись: «Нева» поплыла к аляскинским берегам, а «Надежда» с Резановым на Камчатку, и в середине июля бросила якорь в Авачинской бухте Петропавловской гавани.

 Резанов вскоре на этом же судне отправился в Японию, но дипломатическая миссия его что-то там не задалась. Простояв у японских берегов целых полгода, Николай Петрович так и не смог добиться от японцев торгового договора. Пришлось вернуться на Камчатку: Япония не дозволяла иностранцам пребывать на её земле.

 Резанов же из Петропавловска на бриге «Мария» отбыл с Камчатки на остров Ситху в Ново-Архангельск, к Главному правителю русских владений в Америке Александру Андреевичу Баранову. То, что увидел Резанов в Ново -Архангельске, повергло его в глубокую печаль и тоску. Люди, бывшие там, во главе с правителем, голодали. Не было ни хлеба, ни мяса, и даже рыбы, которая за всё лето не проходила в окрестных водах. А был уже август. Как жить дальше, если съестные припасы не доставят кораблём из Охотска, не знал даже сам правитель Баранов. Люди питались чем попало: ракушками, выброшенными на берег морскими волнами, моллюсками-мамаями, которые собирали после отлива, стреляли ворон и прочих птиц, залетающих на остров.

К великому счастью и совсем неожиданно в сентябре того же восемьсот пятого года в гавань Ново-Архангельска вскоре после Резанова пришёл на судне «Юнона» американский шкипер из Бостона Джон Вольф. При первом же разговоре с ним Резанов спросил у американского купца и капитана о продуктах и ушам своим не поверил: в трюмах «Юноны» было шестьдесят бочек солонины, сотня мешков с рисом, ячменём и сахаром. О таком можно было только мечтать и Резанов, недолго думая, купил у Вольфа все продукты вместе с кораблём за шестьдесят восемь тысяч пиастров. Баранов же добавил много пушнины и два компанейских суденышка «Ермака» и «Ростислава».

Джон Вольф был доволен сделкой и, погрузив пушнину в трюмы «Ермака», отправил его с частью своих людей в китайский порт Кантон: там хорошо можно было заработать на продаже мехов. Сам же капитан Вольф на «Ростиславе» пошёл в Охотск по своим коммерческим делам.

Тогда-то, в те тяжёлые для Ново-Архангельска дни и узнал близко Иван Александрович Кусков камергера Резанова, который в долгих беседах рассказывал им с Барановым о Петербурге, о тамошней жизни в России и Европе, о своём полукругосветном путешествии сюда, к берегам Аляски. Тогда же из рук Николая Петровича получил Кусков золотую медаль «За усердие» с Владимирской лентой на шею и чин коммерции советника…