Текст книги "Баобаб маленького принца (СИ)"
Автор книги: Александр Розов
Жанры:
Космическая фантастика
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
– А! Спокойно, парень! Это просто экраноплан с несущим фюзеляжем.
– Просто? – переспросил бармен с сомнением в голосе, не сводя глаз с гигантского (как карьерный самосвал) зеленого трехглазого жука, скользящего над поверхностью воды. Жужжание при этом было такое, которое и ассоциируется с гигантским насекомым. В финале жук плюхнулся на брюхо, пустив вокруг кольцевую рябь, развернулся на месте, посверкивая бликами на трех огромных глазах, и тихо подъехал задом к пирсу. Что-то открылось в его теле, и на пирс спрыгнула девушка, на вид загорелая китаянка, одетая минимально: в спортивное бикини, и с велосипедным рюкзачком на плече.
– Ну вот, – констатировал Хлотар, – сейчас эта вертихвостка Лола разбудит Камиллу.
– Кэп, ты что, знаешь эту девчонку?
– Ха! Возьми с полки бинокль, парень, и приглядись. Возможно, ты тоже знаешь ее.
Бармен последовал этому совету и через несколько секунд воскликнул:
– Офигеть! Это девчонка, которая ведет евро-канал про астронавтов и джамблей!
– То-то же, – наставительно произнес Хлотар, взял бутылки и направился к столику. Между тем, экраноплан, похожий на гигантского жука, отвалил от пирса, а секундой позже зажужжали воздушные винты на консолях (у настоящего жука это были бы не консоли, а усики). Экраноплан выполнил разворот, затем разгон, и отрыв от воды. Он метнулся в открытое море, оставляя позади быстро оседающую ленту тумана. Хлотар проводил эту штуку взглядом, и уселся за столик, поставив бутылки со стаутом.
– Очень любопытный астероид этот Дарума, – сообщил ему профессор Уэллвуд, – Его удалось неплохо исследовать во время сближений с Землей в 2001-м и в 2032-м годах. Расстояние составляло соответственно 7 и 11 миллионов километров.
– Как 20 и 30 расстояний до Луны, – откликнулся Хлотар, – не очень-то близко.
– Это очень близко по космическим меркам. И химический состав установлен довольно точно. Дарума содержит 80 процентов железа, 10 процентов никеля, около полпроцента кобальта… Самое занятное, что он, как типичный астероид М-класса содержит порядка одной сотой процента платиновых металлов на тонну. Масса Дарумы приблизительно 5 миллиардов тонн, значит, в нем около полмиллиона тонн платиновых металлов.
Хлотар покрутил в руке бутылку и посмотрел сквозь нее на низкое солнце.
– Ничего себе… А сколько сейчас в мире добывается платиновых металлов?
– Около 500 тонн в год, насколько я помню, – ответил профессор эксплитики.
– Гм… Итого, к нам летит земная добыча за тысячу лет. Но вряд ли этот клад кого-либо обогатит при падении нам на головы. Впрочем, как я понял Нигига, можно изобрести и реализовать метод, как отклонить этот астероид. Все-таки 800 с плюсом лет впереди.
– Только отклонить или еще и поймать? – мгновенно спросил профессор.
– Ух ты… Вообще-то Нигиг сказал: исключить столкновение. Без уточнений.
– Тогда уточнения внесу я. Зачем позволять Даруме улететь, если его можно поймать?
– Поймать астероид массой 5 миллиардов тонн при относительной скорости несколько километров в секунду? – с сомнением в голосе произнес Хлотар.
– Тебе кажется, что это проблема лишь потому, что ты не привык рассуждать о таких проектах в масштабе столетий. Представь себе, что мы доставили на Даруму машину с реактивным двигателем 10 мега-ньютонов тяги. Это как разгонные блоки для тяжелых ракет. Машина будет менять скорость Дарумы на 2 микрометра в секунду за секунду.
– 2 микрометра? – Хлотар хмыкнул, – Инфузории будут впечатлены!
– Не надо так торопиться с выводами, – весело посоветовал профессор, – за год скорость Дарумы изменится более чем на 60 метров в секунду, значит за столетие более чем на 6 километров в секунду. За полтора столетия можно перевести Даруму на курс к наперед заданной точке и орбите, например к одной из точек либрации в системе Земля – Луна.
– Ух ты… Фил, а это чисто абстрактно, или можно на самом деле провернуть такое?
– Второе, – ответил профессор, – такой проект вполне реален.
– Ладно, допустим, астероид на примерно лунной орбите. А что дальше? Как доставить платиновый клад на Землю? Ведь рудовозы ходят по морю, не по космосу.
– Это лучше спросить у принца Флоризеля.
– У кого, у кого? – удивился Хлотар, не ожидавший тут адресации к герою авантюрных романов Роберта Стивенсона из Викторианской эпохи.
Профессор Уэлвуд добродушно рассмеялся и пояснил:
– Прозвище принц Флоризель прилипло к Маркусу Хейнхайму, гендиректору MOXXI, вследствие его некоторой иллюзорной гламурности. Он тоже будет на андеграунде.
– Слушай, Фил, а ты можешь объяснить цель сегодняшнего андеграунда на Итаке? Мне непонятно, почему респектабельные топ-менеджеры и евро-чиновники тайно устроили саммит на маленьком некурортном острове ради силурианской темы в стиле джамблей.
– Не ради самой темы, – поправил профессор эксплитики, – а ради согласования единой общественно-безопасной позиции для политиков и для ведущих масс-медиа.
– Ладно, допустим. Но зачем такая секретность? Это ведь не что-то военно-шпионское.
– Видишь ли, Хлотар, это гораздо хуже, чем что-то военно-шпионское. Это, выражаясь оксфордским стилем: глобально-экзистенциальная угроза в духовной сфере.
– Ух ты! А что это значит на простом человеческом языке?
– Это значит: если ошибиться с медиа-стратегией, то у среднего обывателя выкипит та субстанция, которая заменяет ему мозг. Перегрев от разрыва шаблона. Обыватель ведь продолжает в глубине мыслительной каши верить, что человек был создан по образу и подобию боженьки, сидящего на небе. И вдруг оттуда с неба сообщают: никакой ты не образ божий. Ты образ обезьяны, ты говенный мутант, уже летящий по мусоропроводу эволюции в бочку-утилизатор, где для тебя все закончится. В следующем сезоне Земля будет принадлежать разумным енотам, – профессор подмигнул, – Как тебе такое?
– Звучит весело, особенно про енотов.
– Тебе весело, но у среднего обывателя большая беда, кризис сакрального, слезы душат, гамбургер не лезет в горло, сжимаемое рыданием над осколками витражей бытия.
– Охренеть… – произнес бывший ветеран французского флота, и залпом допил стаут из бутылки, – …Слушай, Фил, я вижу движение на яхте. Похоже, сбылись мои прогнозы и вертихвостка Лола разбудила мою даму сердца.
– Ясно! – профессор эксплитики тоже допил стаут и подмигнул, – Разбегаемся по дамам сердец. Увидимся позже.
– ОК! – ответил Хлотар, подавив желание спросить, кто дама сердца Филипа Уэллвуда.
…
22. Поиск наилучшей технологии переработки апокалипсиса.
Профессор эксплитики оседлал скутер и покатил в сторону лесистого северного массива холмов, на одном из которых, согласно мифу, когда-то стоял дворец Одиссея. На Итаке дистанции маленькие, так что через 10 минут он уже достиг цели: типичной небольшой греческой виллы. Двухэтажный каменный дом простой формы с двускатной крышей и с бэкярдом, отделенным вульгарным забором из гофрированного дюралевого листа. Дверь совсем не соответствовала старому стилю: композит – грубая подделка под дерево. Тем более не соответствовали маленькие глазки видеокамер кибера – мажордома. В памяти кибера имелись данные о Филиппе Уэллвуде, поэтому дверь бесшумно открылась, а когда Филипп вошел, вкатив велосипед – так же бесшумно закрылась за ним.
– Мажордом, где Жасмин? – спросил он.
– Ее высочество Жасмин бин’т Джуни аль-Муала находится на бэкярде около бассейна в одиночестве, – сообщил кибер-мажордом голосом теледиктора.
– А она работает, или занята чем-то еще?
– Она не занята, – сказал кибер, – я могу сообщить гипотезу моей цепи распознавания.
– Сообщай.
– Сообщаю: психоэмоциональный статус Ее высочества Жасмин бин’т Джуни аль-Муала распознается, как сплин по причине ожидания скучного и бесплодного мероприятия.
– Откуда такая формулировка? – поинтересовался профессор.
– Из сэлемского университетского медиа-сборника «Язык тела для чайников», – ответил кибер, – если вы считаете эту формулировку неудачной, то я поменяю источник.
– Не меняй, сойдет и так, – с этими словами, профессор прислонил велосипед к стене и, пройдя через холл, открыл дверь в бэкярд.
45-летняя Жасмин, принцесса эмирата Умм-эль-Кювайн, скандально-знаменитая своим видеоблогом о моде, туризме, яхтах, сексе и своем участии в оных, сейчас устроилась в шезлонге-качалке, завернувшись в тускло-серебристую вязаную пляжную накидку. Под накидкой не было вообще ничего кроме самой принцессы (это не составляло сложности заметить, поскольку ячейки вязаной накидки – достаточно крупные). В общем, сейчас (и почти всегда) Жасмин соответствовала своему образу, сложившемуся в блогосфере. Ее длительный условно-тайный роман со 104-летним профессором, практический возраст которого подвергся грубому биопанковскому ген-мод реверсу – также соответствовал образу. Тайна уже выплыла в форме светских слухов, и по уровню эпатажа не уступала прошлым интрижкам. Особый аспект этого романа: эрудиция профессора оказывалась полезна для бизнеса сына Жасмин – принца Самира бин Хафиза (основавшего стартап «Stellarex»: продажа рудных полей на астероидах)…
…Филипп Уэллвуд шагнул на радужный пластиковый бордюр пятиугольного бассейна, занимавшего примерно половину площади маленького бэкярда, и произнес тоном чтеца баллад:
– Принцесса, похищенная драконом перед первой брачной ночью в ментальной тоске.
– Что-что? – переспросила Жасмин. Профессор повторил, и она поинтересовалась: … – Мне только кажется, или в этой фразе есть какая-то двусмысленность?
– Тебе кажется, что там двусмысленность, но на самом деле там четырехсмысленность. Первый вариант смысла: дракон похитил принцессу перед ее первой брачной ночью с прекрасным принцем. Второй вариант: дракон похитил принцессу, и далее он намерен, мягко говоря, вступить с ней в брак. Третий вариант: дракон похитил принцессу перед своей первой брачной ночью с драконицей, где принцесса станет закуской. Четвертый вариант связан с тем, что ментально тоскующий субъект не назван. Семантически это необязательно принцесса. Возможно, это дракон в тоске перед первой брачной ночью с драконицей, так что он похитил принцессу просто, чтобы отвлечься.
– Это что, из какой-то твоей лекции по эксплитике? – предположила Жасмин.
– Да, это из лекции о неочищенных нарративах, как генераторах инновационных идей.
– Каких идей, например? – спросила она, с возрастающим любопытством.
– Например, – продолжил он, – так возник критерий искусственного интеллекта, жестко обрубивший претензии языковых моделей предобучаемых на больших таблицах. Такие модели наводнили рынок в середине 2020-х. Им приписывался человеческий или даже сверхчеловеческий разум. Но затем известный тебе Лазаро Талвиц случайно перечитал фантастический роман «Эдем» Станислава Лема и зацепился за описание межрасового кибера-переводчика. При недостаточной общности словаря с иной расой применялось поливалентное включение (так это назвал Лем). Тогда кибер-переводчик мог в поисках смыслового сходства разрезать слова и склеивать их по частям, создавая неологизмы. Приблизительно так эволюционирует живой язык, и вот это Талвиц объявил критерием интеллекта, признаком активного понимания смысла. В романе Лема этого, впрочем, не хватило для однозначного понимания инопланетной расы. Как и в нашем случае.
– В каком нашем случае? – насторожилась принцесса Умм-эль-Кювайна.
Прежде чем ответить, профессор эксплитики сбросил всю одежду, и почти артистично плюхнулся в бассейн. Отфыркиваясь, он завис посреди бассейна, и пояснил:
– Я имею в виду случай с пророчеством джамблей, если можно так выразиться.
– Прикольно!.. – Жасмин постучала кулаками по подлокотникам шезлонга (ее сплин уже рассеялся подобно туману), – …Прикольно! Журналисты выразятся так или похоже, как только до них дойдет эта информация!.. Фил, почему ты перевел разговор на эту тему?
– Потому, что я проснулся безобразно рано и, разумно решив не будить тебя, прошел в портовый паб.
– О! Значит мне не чудится запах крепкого портера, уже почти забытый со времен моей юношеской сомнительно-веселой работы на лондонском такси!
– Это местный стаут, – уточнил профессор Уэллвуд, – итак: я прошел в паб, где выпил и пообщался с интересным собеседником, который перед этим сам выпил и пообщался с интересным собеседником. Можно сказать: я общался с двумя, хотя пил лишь с одним.
– И как зовут этих специфических джентльменов? – полюбопытствовала Жасмин.
– Их зовут Хлотар Нарбо и Нигиг Сай.
– Выходит, ты в пабе общался с теневыми силуэтами двух медиа-ресурсов: Euro-Twin и Lackhole.FIDONEXT. Разумеется, Euro-Twin несопоставимо крупнее, но почему-то мне кажется, что Lackhole.FIDONEXT более информирован по джамблям.
– Тебе не кажется. Ребята из Lackhole.FIDONEXT более информированы, поскольку их контакты с экипажем Алкйоны идут практически непрерывно. Это одна из причин, по которым невозможно долго скрывать пророчество джамблей от СМИ.
– Мне не кажется… – принцесса задумалась, – …А ты можешь кратко сформулировать пророчество джамблей? Я хочу услышать это в форме, не разбавленной толкованиями аналитиков из кризисного штаба Еврокомиссии или американского Стратфора. Кстати, замечу: Сэмми тоже хотел бы знать твое мнение. Он считает, что ты более объективен.
– Вот как? А что, Его высочество Самир бин Хафиз аль-Муала в курсе?…
– Разумеется, он в курсе наших с тобой отношений. Мой сын это современный человек, широко мыслящий и чуждый предрассудкам, если ты понимаешь, о чем я.
– Ладно, тогда, пожалуй, я вылезу из бассейна и выпью кофе для ясности мысли.
– Мажордом! Кофе-ристретто на двоих прямо сюда, – отреагировала Жасмин.
…
Едва профессор успел вытереться полотенцем и в него же завернуться, когда на бэкярд выкатилась роботизированная тележка с сервированным кофейным столиком. Жасмин пересела из кресла-качалки на подушку около столика, Филипп поступил так же, затем сделал глоточек очень крепкого густого кофе, запил прохладной водой и объявил:
– Пророчество джамблей выглядит так, как если бы на любой обитаемой планете некие вселенские силы последовательно давали разным семействам живых существ интервал времени около 3 миллионов лет на реализацию потенциала сверхцивилизации. Если не получилось, то претендент дисквалифицируется. Через десятки миллионов лет на старт выходит новый претендент, и опять включается таймер. Турнирная таблица расписана примерно на 550 миллионов лет, из них 320 прошло, 230 осталось.
– Мм… Претендент дисквалифицируется, это как?
– Это, как правило, методом падения астероида. Молот Бога – как выразился сэр Артур Кларк в одноименном НФ-романе 1993 года. У него астероид назывался Кали. А у нас астероид называется Дарума, и он существенно тяжелее, чем Кали в романе Кларка.
Принцесса иронично хмыкнула, глотнула кофе, после чего выдала комментарий:
– Уже 9 лет мне кажется, что мы живем в мире, выдуманном сэром Артуром Кларком. Космическая Одиссея, Свидание с Рамой, а теперь вот Молот Бога… Кстати: когда?
– У Кларка – Кали примерно в 2110-м. У нас – Дарума 16 марта 2880 года.
– Ого, какая точность!
– Астрономия, – произнес профессор, – такая же точная наука, как артиллерия. Точно известно, когда снаряд финиширует, но есть нюанс: круговое отклонение от цели. Для случая Дарумы оно таково, что вероятность соударения с Землей всего лишь 1/300, как сообщает Комитет ООН по космическим угрозам. Дарума отслеживается с 2000 года, и уверенно можно сказать лишь, что он пройдет к нам намного ближе, чем орбита Луны.
– 2880-й это очень нескоро, – заметила Жасмин, – однако, при риске таких последствий, непонятно, почему Дарума до сих пор не обсуждался в среде политиков.
– Как раз понятно, – Филипп Уэллвуд улыбнулся, – по прогнозам самых авторитетных организаций: это Комиссия ООН по Устойчивому развитию, Римский клуб, Институт будущего и Всемирный совет будущего, наша цивилизация погибнет еще до 2100 года. Причем вовсе без астероидов: лишь за счет порчи климата и загрязнения экосистемы.
– Но, – возразила она, – это ведь был просто PR-фон передела финансовых потоков.
– Возможно, – ответил он, – так было задумано, только игра вышла из-под контроля, и к концу первой четверти века, мировая экономика являла собой, как сказал бы ослик Иа: жалкое душераздирающее зрелище. Гибридная Мировая война высветила суммарную картину. Как выразился Талвиц: скатились к Первой Мировой, только при гаджетах. В общем, никому не было дела до угроз будущих веков. Глобальные лидеры метались по планете в бессистемных попытках склеить осколки индустрии и логистики. Далее, как реквием, грянул Вандалический кризис и настала сверхновая эра. Будущее больше не заканчивается 2100-м годом, и вдруг сюрприз: пророчество джамблей. Завтра или чуть позже журналисты вспомнят про Молот Бога и конкретно про астероид Дарума. Тогда неизбежен массовый экзистенциальный шок. То, чего боится ООН и Еврокомиссия. То, почему созван экстренный андеграунд-саммит на Итаке, насколько я понимаю.
Профессор эксплитики замолчал, и устроился удобнее на подушке. Жасмин поставила кофейную чашечку на столик-тележку и произнесла:
– Ты понимаешь, но я не понимаю. Как событие, которое может случиться через 800 с плюсом лет, вдруг вызовет у массы людей какой-то шок сейчас? Объяснения, которые приводят организаторы андеграунда, не убедили меня. А какие аргументы у тебя?
– У меня аргумент от известного социологического факта. В 2018-м объявленная угроза потепления на 2 градуса Цельсия к 2100-му году вызвала шок у массы людей, особенно молодежи в развитых странах. Схема такого шока описана, например, в монографии…
– Стоп! – принцесса подняла раскрытые ладони в знак интеллектуальной капитуляции и пояснила, – Аргумент принят. А твои собеседники предложили, что с этим делать?
– Они не предложили, что делать, но, сказали достаточно, чтобы у меня возникла идея, любопытная в контексте нового общего бизнеса Самира с Оуэном Гилбеном и группой других персон примерно того же экономического веса.
Жасмин помолчала немного и предположила:
– Похоже ты имеешь в виду какой-то иной бизнес, чем стартап Stellarex.
– Верно. Иной. Хотя, для Stellarex это тоже тема. Дарума содержит не только огромную массу железа-никеля-кобальта, но и платиноиды…
– ОК, это ясно, Фил, но расскажи про иной бизнес.
– Рассказываю. Этот иной бизнес состоит в создании лакшери-моды на инвестирование дальних космических проектов через своего рода бутик. Продажа престижной роли «я спасаю мир». Ты, как владелец серьезного фэшн-бизнеса, понимаешь подобные схемы лучше, чем я.
– Понимаю, – согласилась она, – и вижу проблему такого бизнеса в слишком растянутом мотивирующем сроке: 800 лет это перебор.
– А если сократить мотивирующий срок впятеро? – поинтересовался Уэллвуд.
– Это меняет дело, – сказала она, – только я не поняла: как сократить?
– Дело в том, – пояснил он, – что Дарума это далеко не единственный опасный астероид. Разумеется, начать лучше с него, чтобы нагнать максимум медиа-ужаса. А затем можно переключиться на другой металлический астероид: Элагабал. Он с некоторой заметной вероятностью торпедирует Землю в 2108-м. Дарума это 5 миллиардов тонн, тотальные разрушения по всей Земле. Элагабал это 100 миллионов тонн, и радиус разрушений не превысит 1500 километров.
– Это больше чем от Лондона до Рима, – прикинула принцесса, – впечатляет без лишних объяснений, следовательно: годится для агрессивного маркетинга.
…
ИЮНЬ
23. Бифрост – мост богов и свингерские шахматы.
Кевин МакЛарен, рыжеволосый увалень-северянин, был похож на ленивого викинга из исландской саги, но точно не на астронавта. Летный комбинезон смотрелся на нем, как седло на корове. Хорти Арнесен, его компаньонка по полету на орбитанцию Бифрост в подобной метафоре выглядела как валькирия, функция которой: утаскивать викингов в Вальхаллу (если они пали на поле боя с оружием). Телосложение Хорти было не таким брутальным, как у классического образа валькирии – скорее как у модерновых образов: «солдат Джейн» или что-то в таком роде.
– Раздолби меня сатана… – задумчиво произнес Кевин, глядя на асплейн, висящий под брюхом огромной летающей лодки-катамарана, – …Не верится, что этот адский техно– гибрид супер-бомбы и мега-бабочки может полететь в космос.
– У тебя будто все виртуальные тренинги вылетели из головы, – добродушно-иронично отреагировала Хорти, не отрываясь от спонтанного спектакля, устроенного пилотами с участием двух сотрудников Службы Безопасности Астрогидропорта Фамагуста-Галф, в непосредственной близости от яркой таблички: «Fire hazard! No smoking!».
Пилоты: парень и девушка, Шого и Лилу (известные лишь под такими прозвищами, по слухам выбранными в честь аккадских демонов) выглядели зверски жизнерадостными колобками. Низкорослые, кругленькие, чертовски подвижные и быстрые, они цинично курили вайпы, стилизованные под старинные китайские опиумные трубки. Это вполне предсказуемо вызвало нарекания СБ и требования прекратить курение. Пилоты, однако, возмутились, указав, что на табличке говорится о Fire hazard, и лишь в этом смысле No smoking. Если курение проводится без огня, как в вайпе, то запрет к нему не относится. Элемент спектакля заключался в том, что пилоты жестикулировали, будто персонажи в классической итальянской кинокомедии, включенной на быструю перемотку. Еще: они излагали свои аргументы странным менторским тоном – с особенной инверсией частей предложения. В какой-то момент Кевин узнал источник стиля, и спросил:
– Хорти, у меня глюки, или эти ребята пародируют Йоду, учителя джедаев?
– У тебя не глюки, так и есть. Вспомни дистант-миты с экипажем Бифроста. Трудно не заметить, что капитан Фред Йошида, пользуясь некоторым сходством…
– …Точно! – воскликнул Кевин, – этот Фред косплеит Йоду, а ребята подражают лидеру.
– По-моему, у них неплохо получается, – оценила Хорти.
Тут на причале прозвучал тройной гудок, и механический голос объявил: «Начинается отсчет предстартового протокола. Экипажам занять места согласно роли». Спонтанный спектакль под запрещающей табличкой прервался – все занялись делом. В смысле (для начала) разместились в кабине размером как салон семейного минивэна.
Через четверть часа асплейн (атмосферно-космический самолет) – укомплектован. Все четверо (Лилу и Шогу – пилоты, Хорти и Кевин – пассажиры) – на местах. После этого летающий катамаран-носитель, гудя импеллерами начал разбег по поверхности залива (гладкой, если не считать ряби), через милю лениво оторвался от воды и ушел в небо.
– 20 минут любуемся красотами Средиземноморья, – сообщила Лилу пассажирам.
– Употреблять что-либо внутрь не рекомендуется, – добавил Шого.
– В смысле, что оно вылетит изнутри, когда будет невесомость? – спросил Кевин.
– Полбеды что при невесомости вылетит, – глубокомысленно произнес Шого, – но если вылетит не полностью, и после застрянет при перегрузке, то беда. Зато вайп безопасен абсолютно, поскольку газообразные вещества не вылетают и не застревают.
– Однако, – продолжила Лилу, – мы воздержимся от курения ради комфорта публики на борту нашего игрушечного звездолета. Верно, Шого?
– Да, верно! Мы жутко тактичные, если кто не в курсе.
– Я услышала и восхитилась! – весело сообщила Хорти.
– Стебешься, – констатировала Лилу, – значит, третьей будешь.
– Неужели? – Хорти сделала большие глаза, – А кто остальные двое стебущихся?
– Йорм и Наф. На дистант-митах еще ничего, однако, после сеанса они превращаются в средневековых ландскнехтов, как выразился кэп Йода… В смысле капитан Йошида.
– Ух блин! – удивился Кевин, – А выглядят как парочка младших тинэйджеров в стадии первой влюбленности. Они резковатые, но позитивные, как мне показалось.
– Резковатые, но позитивные, – подтвердил Шого, – вообще-то им по 35 лет примерно, а выглядят они так потому, что 6 лет назад при аварии они схватили кучу рентгенов и, по медицине, потребовался откатывающий векторик. Заодно они поменялись полами. Не с медицинскими целями, а only for fun. Раньше Йорм был девушкой, а Наф была парнем.
– Ни фига себе! – Кевин почесал затылок, – Этого нет в их ознакомительных профилях.
– Но там есть про 12 лет экстремального летного стажа, – сказала Лилу, – в общем, надо познакомиться ближе, чтобы понять. А сейчас глядите на красоту под нами и вокруг!
Несколько минут все молчали, глядя на раскинувшийся вокруг ландшафт окрестностей южного края Средиземного моря. Летающий катамаран сейчас поднимался в интервале высотных эшелонов, где можно наблюдать, как раздвигается горизонт, отчего все более далекие детали местности добавляются в поле зрения. Выше 5000 метров визуальное волшебство перестает действовать, но вновь появится на высотах более 30.000 метров, только совсем иначе… Когда первый акт волшебства прекратился, Хорти спросила:
– А в чем сходство этих иллюзорных тинэйджеров со средневековыми ландскнехтами?
– В манерах средневековой казармы, – пояснил Шого, – игра в покер на фанты, обучение робота-уборщика всяким анекдотам с уклоном в зоофилию, и грубое комментирование футбола со спортивных спутниковых каналов.
– В средние века не было роботов и спутниковых каналов, – заметил Кевин.
– Да, но были мальчики на побегушках и ярмарочные игрища. Важен сам принцип.
Хорти негромко похлопала в ладоши.
– ОК, я уловила суть, но не уловила: в чем проблема? Три названных интеллектуальных развлечения ничем не хуже прочих возможных вариантов.
– О-о… – протянула Лилу, – …Ты что, всерьез называешь вот такое интеллектуальными развлечениями?
– Да. Это ведь никому не вредит, значит: развлечения. И это не физические развлечения, значит: интеллектуальные.
– Чувствуешь? Логика! – прокомментировал Шого, толкнув напарницу плечом.
– Я не только чувствую, я угораю! – с этими словами Лилу ответно толкнула его плечом.
– Однако, – продолжил он, – Йорм и Неф развлекаются физически тоже как ландскнехты: изобрели свингер-шахматы и всех втянули в это.
– Изобретение новых шахмат, – заметила Хорти, – это интеллектуальное развлечение.
– Ты просто еще не видела, как в них играют, – загадочно сообщила Лилу.
– Хм… – Хорти задумалась на пару секунд, – …Интригует.
– А меня, – сказал Кевин, – больше интригуют циркулирующие слухи, что капитан Фред Йошида появился путем почкования.
Лилу подняла руки над головой, изобразила нечто перекрученное и пояснила:
– Типичный хайповый бред малообразованных журналистов! Во-первых, достройка от фрагмента до полного организма, это не почкование. Это вообще не размножение. Это расширенная регенерация, свойственная иглокожим, например.
– Из одного луча морской звезды или ломтика морского огурца вырастает комплектное существо, – добавил Шого, – генетика и биохимия этого дела исследована и проверена.
– Алло! – Кевин тоже поднял руки, – При чем тут иглокожие? Я спросил про капитана.
– Ты спросил про почкование, – напомнила Лилу, – а кэп Йода это частный случай.
– Частный случай чего? – отреагировал Кевин.
Он не успел добиться ответа по существу. Прозвучал зуммер, и на одном из мониторов пилотского пульта замелькали меняющиеся цифры 50-секундного отсчета до перехода асплейна в автономный полет.
– Уже начинать бояться? – невозмутимым тоном спросила Хорти
– Уже подтянуть ремни на твоем напарнике, – практично порекомендовал Шого.
– Правильная идея, – согласилась Хорти и приступила к делу.
– Эй, алло, ты так выдавишь из меня весь ливер! – возмутился он.
– Нечего было отращивать пивное пузо, – буркнула она, фиксируя застежки.
– Это разве пузо? – продолжил возмущаться Кевин, – Это элемент современной мужской эстетики, но некоторые полудикие девчонки продолжают идеализировать телосложение мифических троглодитов из антиисторичных голливудских… Fuck!!!
Последний спонтанный возглас был спровоцирован внезапным исчезновением веса, за которым последовал поворот окружающей реальности, так что теперь земля исчезла за кормой, а во фронтальных иллюминаторах виднелось небо, край горизонта и размытый силуэт летающего катамарана, удаляющийся в сторону этого горизонта.
– Голову прижать к креслу! – рявкнул Шого.
– Что? – растерялся Кевин и тут Хорти, чуть повернувшись, весьма нетактично надавила ладонью на его лицо, прижав его затылок к верхнему сегменту спинки кресла…
…Своевременно, поскольку включился движок асплейна, создав ускорение 4g. Если бы Хорти не совершила этого, то Кевин приложился бы неудачно повернутой головой. Он осознал это чуть позже и, ворочая языком при непривычной тяжести, пробурчал:
– Спасибо, сестренка. Ты классная.
– Просто не зевай, ладно? – ответила она…
…В течение следующих четырех минут все молчали. Асплейн мягко вибрировал, а тела экипажа ощущали будто гул на запредельно басовой ноте. А затем наступила внезапная оглушающая тишина, причем одновременно с этим полностью исчез вес. Кевин слегка опасливо подвигал головой и руками, ослабил ремни безопасности и прилип взглядом к иллюминатору. Асплейн уже летел выше 30.000 метров, и поэтому начался второй акт визуального волшебства: внизу была явно круглая голубая Земля, на абсолютно черном небосводе пылало белое косматое солнце, а в стороне от него мерцали огоньки звезд.
Тут Лилу, все это время наблюдавшая в нештатное зеркальце заднего обзора кабины за состоянием пассажиров, внезапно поинтересовалась:
– Если не секрет, Хорти, ты что, реально гуль?
– У-упс! С чего такой вопрос?
– Ну так, первую секунду после включения движка ты сидела в пол-оборота к парню, с рукой на весу. Какое усилие компенсировали мышцы твоей поясницы, шеи, и плеча?
– Без обид, – добавил Шого, – мы сами радикально ген-моды, и нам просто любопытно. Вспомнился мартовский сетевой флейм про гуля, устроившего анатомический театр на старой караванной тропе через Ливийскую пустыню.
– Ладно, это была я. Честное слово, я не собиралась устраивать такую жесть, но пятеро лутеров напугали бы мою напарницу Лолу. Вы же знаете Лолу Ву. А лутеры оказались редкими дебилами: только двое сообразили убежать. Я не преследовала их. И кстати, в Sunday Times наврано. Не я сожрала печень убитых а, вероятно, фауна после меня.
– Вы о чем сейчас? – спросил Кевин, слушавший вполуха, поскольку уже успел достать портативную телекамеру и снимал короткие изумительно красивые клипы.
– Девчонки зацепились насчет ролевых игр, – не моргнув глазом, соврал Шого.
– А-а… Ад и черти! Как можно зацепляться про что-то, когда вокруг такое!.. Вообще!
Признавшись, таким образом, в своей неспособности вербально объяснить очарование ближнего космоса, Кевин вернулся к видеосъемкам.
– Лучше отстегнуть ремни безопасности, удобнее будет, – посоветовала Лилу, – только двигайся очень аккуратно, иначе в невесомости начнешь летать от борта к борту.
– Адски непривычно, – пожаловался Кевин, отстегнул ремни, попробовал занять более выгодную позицию напротив иллюминатора, неуклюже завертелся, поскольку не учел момент инерции, выругался, ухватился рукой за подлокотник кресла, и стабилизировал положение тела. Хорти пару раз изящно увернулась от его ног, болтающихся рядом с ее лицом, затем ей надоело, и она переплыла по воздуху вперед, к пилотам.
