Текст книги "Баобаб маленького принца (СИ)"

20. Джамблефобия. Человеческое, слишком человеческое.

Круиз из Атлантики через половину Средиземного моря к эгейскому острову Итака на экраноплане – захватывающее приключение. Но – в светлое время суток. Ночная часть круиза (за исключением случая яркого полнолуния) намного менее интересна. Глядя в иллюминатор можно видеть лишь блики на волнах и дальние огоньки кораблей, мимо которых экраноплан проскальзывает на скорости 70 узлов. Кому-то станет скучно, или кому-то покажется, что кому-то другому стало скучно…

…Молодецкий шлепок ладонью между лопаток вышвырнул Лолу Ву из циклического сценария внутреннего диалога, заодно чуть не выбив из нее дух.

– Ох-х! Черт тебя побери, Трэй! У тебя не рука, а стенобитное орудие! Тебе надо в клуб ролевиков по Толкиену, тобой можно штурмовать крепость Саурона!

– Извини, я это чтобы поднять твой тонус, а то на вид у тебя депрессия, – корейская поп-идолица сделала такое печальное лицо, что обида Лолы за явно несоразмерный шлепок будто испарилась.

– Все ОК, Трэй. Просто я не совсем адаптировалась к обычаям у вас на борту.

Эти была неправда: хотя Лола Ву впервые гостила на борту круглой яхты-экраноплана «Тетрикс», она очень близко дружила с Аслауг Хоген, и знала местный стиль. Конечно, некоторые нюансы были для Лолы слегка внезапными, но не настолько, чтобы впасть в депрессию. Чоэ Трэй не обманулась, и мгновенно отреагировала.

– Не свисти! Выкладывай: что стряслось? С чего ты вскочила посреди ночи, торчишь на галерее и таращишься в иллюминатор, будто высматриваешь вонгви.

– Высматриваю что???

– Вонгви. Призрака с плохими вестями. Мейгуэй по-вашему.

– А-а… – протянула Лола, кое-как припоминая обрывки этнически родного китайского фольклора, смешавшегося с культурологически родным французским фольклором.

– Знаешь что, – продолжила поп-идолица, – при нормальном состоянии после хорошего секса женщине свойственно сладко спать, прижавшись к партнеру, ну или к двум, если рассматривать конкретный случай.

– Э-э… – Лола почувствовала что краснеет. Ее спонтанно получившийся «тройничок» с Аслауг Хоген и Юлианом Зайзом не являлся чем-то особенным для местного стиля. Но сама Лола впервые учинила такое, причем в интерьере «двухъярусная студия», где все нараспашку (точнее – почти нараспашку) для потенциальных наблюдателей. Даже если потенциальный наблюдатель только один (Чоэ Трэй, которой не до наблюдений, она на вахте, поскольку «Тетрикс» идет по маршруту).

– Вот насчет приватности вообще не загоняйся, – посоветовала Трэй, угадав ее мысли.

Лола улыбнулась и покачала головой, тут она могла ответить честно:

– Насчет приватности я не загоняюсь, разве что чуть-чуть, по привычке.

– Ладно, а тогда насчет чего ты слишком загоняешься?

– Ох… Это сразу не объяснить. Запутанная история.

– Тогда идем на ходовой мостик. Вахтенный не должен отлучаться надолго. Робоцман теоретически сам справляется, но практически лучше контролировать эту железку. Ну, шевели ходулями. На мостике организуем кофейный грог, ночь длинная, поболтаем.

– Трэй! Ты на меня давишь!

– Ты сама на себя сильнее давишь, когда торчишь тут одна, как Офелия в пруду.

– Ох… – снова вздохнула Лола, и последовала совету «шевелить ходулями».

…

Юлиан Зайз спроектировал ходовой мостик Тетрикса как собирательный образ кабины пилотов звездолета из кинофантастики 1980-х, а на современный взгляд это выглядело сюрреалистическим переплетением ретро и футуро. Особой деталью в интерьере была кофеварка-коктейльница – в виде представителя расы далеков из серила «Доктор Кто»: объект похожий на огромную коническую перечницу на колесиках с манипулятором и фотосенсером на верхушке. В некотором смысле эту штуку следовало считать роботом (поскольку ее коктейльные манипуляции выходили по разнообразию за рамки того, что свойственно барным автоматам). В данном случае кофеварка-коктейльница сотворила оригинальную композицию из крепкого сладкого кофе, корицы, лимона, и рома.

Ром присутствовал скорее для аромата, чем для алкогольного эффекта, но в комплексе с остальным в горячем напитке, способствовал снятию барьеров. Вот почему Лола Ву не удержалась и рассказала о том, как ради разогрева научпоп-проекта «Homo et Galaxy», уговорила Хорти Арнесен и Кевина МакЛарена вписаться в июньскую ротацию на орбитанцию Бифрост. Ладно бы только Хорти, которая метаморф, значит, защищена от большей части возможных космических рисков. Но Кевин, который вовсе не собирался модифицироваться и лишь в марте применил к себе векторик ксианзан-эф, поскольку у администрации MOXXI это минимальное требование к внутренней биозащите…

…Тут Трэй перебила ее:

– Что ты загоняешься, будто подбила парня прыгать в зубы акулам? Вахта на Бифросте отличный квест, мы тоже вписались туда, и тоже с модификацией лишь ксианзаном-эф. Вполне эффективный векторик, хотя конечно слабее, чем биозащита у метаморфов или крокоанов. Ближний космос теперь не намного опаснее, чем океан или стратосфера.

– Погоди, Трэй, вы тоже летите?..

– Да, мы в майской ротации, летим из залива Фамагуста через 70 часов примерно. А ты перестань загоняться. Мы там присмотрим за Кевином. Он, кстати, дельный IT-мастер, понравился мне еще в прошлом году на полигоне Харруба, помнишь, когда мы снимали первый сезон сериала «Межзвездные расы». Было круто, а?

– Я помню, но… – тут Лола замялась, вращая в руке чашку с грогом, – …Но мне зверски стыдно, что я манипулировала. В смысле: использовала склонность Кевина к девушкам-метаморфам, и склонность девушек-метаморфов к нему, и челночным путем… Вот.

– Тоже мне, большое дело, – поп-идолица иронично фыркнула, – не знаю, почему такая склонность, но от этого никакого вреда, а только польза, так что нечего стыдиться.

– Ладно, если ты говоришь…

Как-то вдруг разговор замолк – слышно было только, как гудят воздушные винты, и как брызги, срываемые ветром с гребней волн, бьются о фронтальное остекление мостика. Прошло, наверное, около минуты, и Лола, сменив тему, спросила:

– Сейчас пишешь что-нибудь?

– Ты про рэп? – уточнила Трэй, и после кивка собеседницы сообщила, – Конечно! Темы сыплются на голову, только успевай цапать! Я творю альбом «Джамблефобия». Ну, ты понимаешь, про что.

– Страх перед Джамблями, в смысле перед сверхцивилизацией? – предположила Лола.

– Да. Над этим страхом надо издеваться, чтобы даже у платных инфлюэнсеров, которые целенаправленно пачкают мозги юзеров в соцсетях, отбило охоту говорить такие вещи.

– Издеваться? – переспросила журналистка.

– Точно! – Трэй энергично кивнула, – Применять газлайтинг, буллинг, и хейт! Я вижу по глазам: тебе это не нравится. Так ведь?

– Так, – Лола кивнула, – мне в принципе не нравятся такие действия.

– Видимо, ты по-своему права. Но я права по-своему. С древних времен уличные певцы издевались над глупыми политиками и их жуликоватыми советниками.

– Трэй, сейчас не древние времена, сейчас есть цивилизованные пути информирования широкой публики.

– Ну, с одной стороны да, а с другой стороны – много умных слов и политкорректность. Уличная песня это совсем другое дело. Попробуй, поспорь.

Журналистка улыбнулась, хлебнула еще грога, и покрутила головой.

– Не буду спорить. Интереснее послушать, о чем ты намерена петь.

– Тогда слушай. Первая композиция называется: «не джамбли съели твой суп». Вторая: «тень джамблей на царствах». Третья «свидание с джамблями». И четвертая: «когда мы станем джамблями». Может, дальше будет пятая и шестая, но я еще не придумала.

– Мм… Звучит загадочно. При чем тут суп?

– Суп это собирательный образ ресурсов, – сообщила кореянка, – ты наверняка читала и смотрела всякую хрень, где какой-нибудь титулованный мыслитель рассуждает, будто джамбли захотят отнять земные ресурсы. Еще добавляет, что при этом людей обратят в рабство. Типа: конкистадоры поступили так с индейцами, значит любая более развитая цивилизация поступает так с менее развитой. Тут самое время приколоться: вообще-то земные ресурсы уже в основном отняты, а люди уже в основном обращены в рабство.

– Я не поняла насчет земных ресурсов и людей, – призналась Лола.

– Это элементарно! – Трэй взмахнула руками, – Сейчас с глобальной статистикой что-то случилось, но перед Вандалическим кризисом примерно 99 процентов земных богатств принадлежало менее чем 1 проценту людей. Более половины людей при этом получали нищенскую зарплату за свой труд, так что едва могли прокормиться. Значит, даже будь джамбли конкистадорами, они ничего не отняли бы у людей. Все уже отнято местными капиталистами. Нечего отнимать. Это с одной стороны.

– Ладно, а что с другой стороны?

– С другой стороны: джамбли не конкистадоры, им все это на фиг не надо. Ты смотрела пресс-конференцию экипажа Алкйоны 5-го мая, где про цивилизации 3-го типа?

– Да, – Лола кивнула, – цивилизация, которая печет звезды, как пирожки, вряд ли станет играть в конкистадоров и отнимать у кого-то суп. Я поняла. А что там про царства?

Чоэ Трэй широко улыбнулась и уточнила:

– Тень джамблей на царствах. Это про обиду земной элиты на джамблей за то, что они появились. Представь: всякие миллиардеры, лидеры финансовых империй, заказывали статусные штуки: небоскребы-офисы или дворцы, нечто придуманное, чтобы вызывать благоговение у плебеев, не входящих в элиту. Но на космическом горизонте возникают джамбли и по контрасту с их межзвездными кораблями всякое земное великолепие это ничтожные гнезда букашек. Даже боги мировых религий выглядят мелкой фауной. Тут я набрела на книжку Ницше, называется «Человеческое, слишком человеческое». Много лишних букв, но местами толково сказано…

…Кореянка взяла телефон, вытащила текст из меню, и процитировала: «Все философы обладают тем общим недостатком, что они исходят из современного человека и мнят прийти к цели через анализ последнего. Непроизвольно им предносится человек вообще, как некая aeterna veritas, как неизменное во всеобщем потоке, как надежное мерило вещей. Однако все, что философ высказывает о человеке, есть, в сущности, не что иное, как свидетельство о человеке весьма ограниченного промежутка времени».

– К чему это ты сейчас? – удивилась Лола.

– К тому, что человек сейчас и человек 10 лет назад это две большие разницы. В смысле: обобщенный человек, представитель человечества, как мы его воспринимаем. Контакт с джамблями, точнее даже не контакт, а пока лишь факт, что они есть, стер все на фиг.

– Трэй, я не поняла. Этот контакт или факт стер что?

– Стер все про обобщенного человека. Вроде это называется: мифы культуры. Никто не заявлял об этом прямо, однако в культуре сохранялась средневековая геоцентрическая модель Вселенной. Вот планета Земля, где человек – царь природы, а вокруг – космос с второстепенными штуками: иными планетами и звездами. В геоцентрической системе человек, как царь природы, мог ставить перед собой великие цели и достигать великих свершений. Едва возникли джамбли, эта геоцентрическая картина с человеком – царем природы рассыпалась на фиг! Джамбли, вот настоящие цари природы, а люди – унылые слизнегады, ползающие по шарику из мокрой глины около непримечательной тусклой звездочки на выселках между рукавами галактики. Какие тогда, на фиг, великие цели и свершения? Все дела унылых слизнегадов – это унылое слизнегадство по определению!

Монолог иссяк, возникла пауза, и Лола высказалась по поводу услышанного:

– Ты уж как-то слишком припечатала несчастное человечество.

– Я припечатала, чтобы показать: люди стали другими, как только поняли, что джамбли существуют. Это больно для самолюбия людей, зато избавляет от глупого самомнения. Только так понимаешь: теперь нет задачи важнее, чем свидание с джамблями. Заметь, я незаметно перешла к третьей композиции, и еще не решила, в каком месте переход.

– Нет задачи важнее… – эхом откликнулась журналистка, – …А почему, собственно?

– А потому, что все, чем мы занимались до того, как узнали о джамблях, это фигня! Мы вылезли из дурной спячки, лишь когда увидели Каимитиро!

– Что, совсем все до этого была фигня? – иронично переспросила журналистка.

– Не совсем все, – внесла поправку поп-идолица, – в XIX и в XX веке придумано много полезных штук. Но после пошла сплошная фигня.

– Ладно, Трэй, а в чем на твой взгляд такой огромный смысл свидания с джамблями?

– В том, чтобы опровергнуть Зенона Пекоша, вот в чем! Помнишь, как он ответил 5 мая насчет контакта с Чубаккой? Мол, это не станет общением в человеческом смысле. А я уверена: станет! Потому что я думаю: не только джамбли интересны нам, но и мы им. Конечно, мы относительно джамблей недоразвитые, как инфузории-туфельки. Но у нас много общего. Например, эмоции, а значит искусство. Еще ошибки. Аслауг говорит: у джамблей дефицит ошибок. Это, быть может, единственное, чего у них дефицит.

Лола Ву, услышав нечто смутно знакомое, напрягла память, и утвердительно кивнула.

– Насчет ошибок я слышала от нее прошлой осенью на брейн-баттле у Габи Витали. В какой-то философии, кажется, сказано, что ошибки бывают моделями альтернативных вселенных. Но почему у джамблей непременно должны быть эмоции и искусство?

– Это лучше спроси за завтраком. Аслауг и Юлиан правильнее объяснят, чем я. Но есть нюанс: хотя они согласны с тем, что у джамблей есть эмоции и искусство, они зверски спорят о том, какие именно эмоции и какое именно искусство.

– Трэй, а в чем суть их спора?

– В том, что там первично: хтоническое или олимпическое.

– Э-э… Для меня это Terra incognita, я училась на Mass-media, а не на Fine-art.

Поп-идолица весело хлопнула собеседницу по плечу.

– Не важно, хтоническое или олимпическое. Я сейчас про другое. Представь, что некий джамбль трансформировался в человеческий облик, и затерялся на время среди людей. Например, чтобы изучить их эмоции и ошибки. Или из любопытства. Аслауг и Юлиан утверждают, что любопытство это базовый инстинкт разумных существ. Или точнее не инстинкт, а паттерн. Вроде, так научнее. В общем, этот джамбль затерялся, осмотрелся, увидел все, что хотел, и исчез обратно в свою джамблию с новыми впечатлениями.

– Подожди! – воскликнула Лола, – Дай сообразить… Это что, примерно как мы пускаем робота-рыбку в стаю селедок для изучения их миграций, повадок и всякого такого?

– Точно! – обрадовалась Трэй, – Так вот: значение имеет только то, что джамбль сумеет вынести, как информационный улов из этого турне.

– Подожди! Это вроде трюизм. Ясно, что значение для джамбля имеет только то, что он сумел вынести.

– Лола, ты не догоняешь. Значение для нас! Потому что все безразличное для джамблей вообще не имеет значения. Если оно им безразлично, то оно информационный мусор!

– Не слишком ли радикально? – спросила журналистка, и добавила, – К тому, же, как мы узнаем, что джамбли вынесли или вынесут, а что нет?

– Блеск! – воскликнула Трэй, – Зверски своевременный вопрос. Про это будет четвертая композиция: «когда мы станем джамблями»! Мысленный эксперимент! Представь!..

Лола энергично потерла уши ладонями (иногда это помогает сосредоточиться). Вроде, помогло, и она предположила:

– Представить, что мы стали джамблями?

– Блеск! – повторила поп-идолица, – Представь и мысленно оглядись в мире людей. Что интересного в человеческой общественной жизнедеятельности ты видишь?

– Что интересного?.. – отозвалась Лола, – …К примеру: дискотеки, футбол и камасутра.

– Wow! Блеск! А что кроме дискотек, футбола и камасутры?

– Вот фиг знает… – произнесла журналистка после минутного размышления.

…