Текст книги "Баобаб маленького принца (СИ)"

2. Фантомная ностальгия по эпохе, в которой был Жюль Верн.

 
…А вдали, а вдали
От знакомой земли
Не скажу, на какой широте,
Острова зеленели, где джамбли живут,
Синерукие джамбли над морем живут…
 

…Продекламировал Вальтер Штеллен, глотнул вина, и предположил:

– Слово «сверхцивилизация» очень помпезное. А «джамбли» звучит уютно, с юмором, нужным, чтобы не спятить от масштаба событий. Это я возвращаюсь к теме PR полета Алкйоны. У Совета инвесторов опять вспыхнули опасения насчет того, как обычная публика воспримет некоторую специфику экипажа.

– Специфику, в смысле, что они генмод? – спросила она.

– Дело не столько в том, что они генмод, – ответил генерал, – сколько в том, чем именно генмод. Обычная публика вынужденно смирилась с аргонавтами, которые непременно модифицируют себя векториком класса Xianzan. Но Ликэ Рэм и Зенон Пекош, которые модифицированы векториком класса Jefirra – это иное. Ликэ и Зенон применили такой векторик, чтобы выжить после тяжелых физико-химических травм, но для PR важно не объяснение причин, а само событие. Обычная публика не умеет вникать в причины.

– Так, Вальтер, а напомни: что делает векторик класса… Э-э…

– …Jefirra, – повторил он, – универсальная регенерация тканей и органов плюс глубокий реверс возраста по схеме медуз рода turritopsis и еще некоторых кишечнополостных.

Кристина помолчала немного, сделала глоток вина, и осторожно поинтересовалась:

– Насколько глубокий реверс возраста?

– До пубертатного периода, вот насколько. Поэтому некоторые особо изобретательные журналисты, добавили к первому неформальному прозвищу миссии Алкйона-Чубакка: «Цунами-рейд». Еще второе: «Москва-Кассиопея».

– Гм… Я, кстати, не поняла: почему такое первое прозвище?

– Потому, что Алкйона стартовала 5 ноября, а это по календарю отмечаемых дат ООН: «Всемирный день распространения информации о проблеме цунами».

– Так, с этим ясно. А что такое «Москва-Кассиопея»?

– Это советский НФ-фильм, выпушенный в конце Первой Лунной гонки одновременно с советской миссией беспилотного ровера «Луноход-2» сразу после американской миссии «Apollo-17». По сюжету, готовится экспедиция к звезде Альфа Кассиопеи, время полета составит 27 лет, и экипаж формируется из подростков не старше 14 лет. В ту эпоху пик профессионализма достигался к 40 годам, и быстро падал. Средняя продолжительность жизни в развитых странах превысила 70 лет лишь к 1960-м. Векторики, откатывающие биологический возраст, считались в ту эпоху такой же НФ, как звездолеты Хокинга.

– Стоп-стоп, Вальтер! Ты сейчас запутаешь все извилины в моем уютном мозге! Лучше давай по порядку: сначала про векторики класса Jefirra, затем про звездолеты Хокинга. Поскольку я без понятия про оба предмета, мне не заглотать это, как ростбиф с вином.

Последняя аналогия была подсказана текущими действиями генерала. Он как раз успел разделаться с ростбифом и допить еще стакан вина. Теперь, аккуратно собирая со стола грязную посуду, он произнес:

– Ладно, начнем с Jefirra. Когда 8 лет назад вспыхнул бум биопанка на тему технологии молекулярно-генетических дизассемблеров, в топ попали три мечты: об устойчивости к опасным факторам внешней среды, о регенерации поврежденных органов, и об откате биологического возраста. В экстремальном представлении склеились все три мечты, и задача стала выглядеть так: вернуть к юному здоровому состоянию организм, побитый долгой жизнью в разрушительных условиях. Начался поиск аналога в природе, и таковой нашелся среди кишечнополостных. Это примитивные животные, возникшие на Земле более 600 миллионов лет назад. Они дожили до наших дней в товарных количествах потому, что способны восстанавливаться после, казалось бы, безнадежных разрушений тела. При этом у них есть почти все те органы, что у нас, включая примитивный мозг. Кстати, существо, называемое морской гребневик, может восстановить свой мозг за 90 часов. А некоторые медузы-гидроиды могут вернуть свой организм в личиночную фазу, из которой вырасти снова в молодое взрослое существо.

– Стоп-стоп, Вальтер! – снова перебила Кристина, наблюдая, как генерал обстоятельно приступает к мытью посуды и, отметив, между прочим, что бутылка вина и оба стакана остались на столе, – Стоп-стоп, а что у экипажа с мозгами после этого Jefirra?

– Так-так! – с удовольствием констатировал он, – Сейчас ты припомнила случай твоего дедушки и нашего соседа-профессора!

Кристина утвердительно кивнула:

– Еще бы! Я наблюдала, как воспоминания дедушки Хлотара превращались в винегрет! Случай дока Филиппа Уэллвуда, которому перевалило за 100, менее ясен – ведь мне не довелось разговаривать о его прошлом, однако по оговоркам заметно: его мозги также познакомились с чоппером. Так вот, если вместо памяти получается винегрет даже при откате возраста до зрелости, то представь: что произойдет при откате до пубертата.

– О-о! – протянул генерал, – Это также беспокоило Совет инвесторов. Хотя, их сильнее беспокоила другая перспектива: смена модели поведения экипажа на пубертатную.

– Минутку, а что, потеря квалификации из-за проблем с памятью их не беспокоила?

– Нет, поскольку при большом массиве известных процедур отката возраста, ни разу не наблюдалось снижение актуальной квалификации. Видимо знания в той профессии, по которой человек постоянно работает, многократно дублированы в памяти.

– Похоже на то, – согласилась Кристина, сразу вспомнив, как дедушка Хлотар (бывший морской офицер) в свои 93 года уверенно обращается с 38-футовой «хемингуэевской» моторной лодкой (или яхтой), купленной у старьевщика и названной «Хеллхунд».

– Похоже на то, – эхом отозвался генерал, – так что дело не в квалификации, а именно в модели поведения, существенно отличающейся у зрелого астронавта и у пубертатного подростка. Кстати, экипаж, как тебе известно, не профессиональные астронавты. Зенон Пекош авиаинженер, летчик-испытатель, астроном-любитель, а Ликэ Рэм палеобиолог-исследователь с уклоном в молекулярную генетику.

– Да, я знаю, и это странный выбор экипажа для первой дальней космической миссии.

– Теперь, – сказал он, – я могу рассказать, поскольку это уже смешно считать служебной тайной. После такого совещания Совета инвесторов, это все равно утечет в блогосферу. Видишь ли, сразу после основания MOXXI началась подготовка астронавтов – с целью комплектации экипажей для астероидного и марсианского проектов. Теоретически эти астронавты годились для проекта Алкйона-Чубакка, внезапно ставшего приоритетным. Однако, практически их нельзя включать в экипаж какого-либо дальнего космического проекта, поскольку там слишком высок риск для не модифицированного человека.

– Но, Вальтер, разве это не было очевидно с самого начала?

Генерал поставил последнюю тарелку в сушилку, вытер руки полотенцем, и уселся на краешек буфета рядом с мойкой.

– Видишь ли, пока было время, Совет инвесторов старался ориентироваться на экипаж, состоящий из нативных людей. В смысле PR это было логично, поскольку все эти годы мировая и европейская политика строилась вокруг обещаний не допустить какой-либо дискриминации нативных людей по сравнению с генмод. Запуганный электорат хотел борьбы с постгуманизмом сильнее, чем борьбы с хроническим кризисом. Политики не знали, как чинить давно сломанную экономику, зато знали, как сочинять популистские законы против генных нелюдей. Охота на ведьм. Войны крови. Классика жанра.

– Но, – сказала Кристина, – долго ли можно подстраивать венчурный бизнес под глупые страшилки, раздуваемые политическими ничтожествами?

– Чертовски долго можно, – ответил он, – среди перспективных сценариев MOXXI был вариант, рассчитанный на еще 5 лет беспилотного развития астероидной тематики при переносе сроков марсианской экспедиции по объективным причинам. Такой сценарий выглядел базовым, но возник Чубакка и пришлось срочно искать экипаж. Зенон и Ликэ первыми из биофизически подходящих персон попали в поле зрения и, за отсутствием резерва времени, их по ускоренной схеме подготовили к полету. Вот и вся история.

Услышав это, Кристина выполнила возмущенную пантомиму и вербально добавила:

– Как вся история? Полет к Чубакке еще только начался!

– Я имел в виду: вся история выбора и подготовки экипажа, – уточнил генерал, – дальше история полета. Пока Алкйона летит через Пояс Астероидов, экипаж занят насыщенной научно-практической программой по основной тематике MOXXI.

– Что-то связанное с целями для роботов-рудокопов? – предположила она.

– Примерно так. Но скоро Алкйона оставит Пояс Астероидов позади и пересечет орбиту Юпитера. Там пройдет эксперимент «Iron-echo»: использование двигателя Алкйоны для подсветки астероидов в Главном поясе и в точках либрации гравитационного ансамбля Юпитер – Солнце. Радиотелескопы на околоземных орбитах поймают волны отклика и определят не только элементы движения, но и физико-химические свойства астероидов. Далее 2 месяца до сближения с Сатурном и эксперимента «Magnetic-mirror» экипаж не будет занят ничем. Вот такие каникулы.

– Каникулы… – эхом отозвалась Кристина, – …Странное название для такой ситуации.

– Странное, – согласился Вальтер, – но попробуй, придумай лучше.

– Гм… Да, непростая задачка… А что такое эксперимент «Magnetic-mirror»?

– Это использование двигателя Алкйоны для эффекта магнитно-ионного зеркала, чтобы отразить радиосигналы с Титана на околоземные орбитальные радиотелескопы.

– Э-э… Титан, это в смысле спутник Сатурна?

– Да, большой спутник, в полтора раза больше Луны и почти вдвое тяжелее, с плотной атмосферой и с океанами метан-этанового конденсата на поверхности. Есть основания считать, что Чубакка, при пролете мимо Сатурна, забросил на Титан нечто вроде зонда, который теперь ведет направленную радио-трансляцию. Если мы, применив магнитно-ионное зеркало, поймаем хотя бы фрагмент, то это будет феерическая удача…

Для усиления эмоциональности, генерал хлопнул в ладоши, соскочил с буфета, и налил полные стаканы, опустошив винную бутылку.

– Ну, за удачу, – Кристина звякнула стаканом об стакан и сделала глоток.

– За удачу! – генерал тоже отхлебнул вина, – Так вот, 2 месяца до этого эксперимента и примерно 4 месяца после, экипажу Алкйоны будет, вообще-то, нечего делать. В жилом симплексе не так много развлечений: бассейн, тренажеры, медиатека, вот и все.

– Бассейн? – изумилась она.

– Да, в одной из четырех сфер симплекса есть круглый трехметровый бассейн глубиной полтора метра. Вода в бассейне уравновешивает 10 тонн всяких запасов и оборудования камбуза и хаба бытовых роботов, занимающего диаметрально-противоположную сферу. Кстати: в свободном объеме обеих сфер размещаются салатные джунгли. Там не только салат, разумеется, а всякая съедобная генмод-флора. Просто название такое прилипло.

– Э-э… Кажется я не совсем представляю себе геометрию этого жилого симплекса.

– Геометрия тетраэдрическая, – сообщил генерал, – на осевую трубу корабля надеты две одинаковые гантели перпендикулярно этой трубе и друг другу. Сферы гантель связаны одинаковыми трубами-коридорами. Диаметры сфер – 6 метров, длина труб – такая же и, соответственно: от дальнего края каждой сферы до оси вращения – 9 метров. Симплекс вращается, делая 4 оборота в минуту. Центростремительное ускорение примерно равно лунной гравитации, или чуть меньше одной шестой земной гравитации.

– Так, я поняла… – Кристина задумалась, – …Ты рассказал про две сферы, а что в двух остальных?

– В третьей сфере – медиатека и главный мостик. В четвертой – рекреационная секция и резервный мостик. Есть еще пятая сфера – полностью отдельная, во фронтальной части корабля. Там обсерватория с кое-каким оборудованием и тоже резервный мостик. Если говорить об остальном, то, как ты могла заметить, Алкйона напоминает звездолет USS Discovery One и «Космической Одиссеи 2001» Кларка и Кубрика, только осевая балка у Алкйоны обвешана топливными емкостями, что несколько уменьшает изящество.

Завершив сообщение, генерал глотнул еще вина. Кристина улыбнулась:

– Знаешь, по ассоциации с твоим стилем мне вспоминается Жюль Верн. Там субмарина Наутилус расписана, как для будущих фанатов-реконструкторов.

– Это хорошо или плохо? – полюбопытствовал он.

– Это прекрасно! Таково не только мое мнение, но и мнение Хлои. Как-то раз она сюда заскочила на чашку чая, а ты был в офисе. Так вот, она вспоминала первые годы после нашего с тобой развода, как ты приезжал в Перпиньян и играл с ней в пиратов. Может потому, что ты в играх всегда использовал реальные физические характеристики, Хлоя понимает технику не в смысле «какие кнопки нажать», а в смысле «как оно устроено в принципе». Редкий случай в наши дни, как отметил док Филипп, при тебе, кстати.

– Да, было такое. И я сказал, что причина – слегка беспутная жизнь Хлои на 30-футовой лодке с двумя парнями-аргонавтами. Это стимулирует осознанный подход к технике. Я помню возражение дока, что без базы, заложенной в ум подростка, никакие стимулы не сработают, и среди аргонавтов есть такие же кнопочные балбесы, как среди горожан. В общем, вопрос туманный и пока бездоказательный для обоих ответов.

Кристина покачала головой вправо-влево, намекая на сомнение, и объявила:

– Так или иначе: на тусовках здешних университетских профессоров, я с изумительной регулярностью слышу про ностальгию по той эпохе, в которой был Жюль Верн.

– Какая ностальгия? – возразил генерал, – Здесь самым старым профессорам вроде дока Филиппа не намного больше ста лет, они родились накануне Второй Мировой войны, а Жюль Верн умер еще до Первой Мировой.

– Да, но пик популярности был в Первую Космическую эру! Тогда снято большинство экранизаций его книг, и тогда же появился стимпанк, который тоже имеет отношение к стилю Жюль Верна.

– Ладно, но тогда это не ностальгия, а фантомная ностальгия.

– О, Вальтер! Ты ушел со службы в контрразведке, но, знаешь: твоя профессиональная скрупулезность ушла вместе с тобой.

– Извини, Криста, это от ночного пьянства, – он отсалютовал полупустым стаканом.

– Не извиняйся, – она махнула рукой, – я тоже хороша: перебила тебя, и забыла, в какой момент мы отклонились и что было перед этим.

– Алкйона скоро пройдет Пояс Астероидов, – напомнил генерал, – и для экипажа будет 2 месяца безделья до эксперимента «Magnetic-mirror». Затем еще 4 месяца безделья после эксперимента и до визуального контакта с Чубаккой в районе орбиты Урана. Из-за этих периодов безделья Совет инвесторов беспокоится: чем Зенон и Ликэ займут эту прорву свободного времени, учитывая, что биологический возраст откатился к пубертату?

– Пф! – иронично фыркнула Кристина, – Тоже мне, загадка века! Я помню Хлою в такой период, и чем она занимала каникулы со своим тогдашним бойфрендом. Хорошо, что в процессе бума векториков появилась и абсолютно надежная безвредная контрацепция, поэтому я не особо беспокоилась. А в случае с экипажем Алкйоны, по-моему, вовсе нет поводов беспокоиться, ведь Зенон и Ликэ в смысле ума и опыта остаются практически взрослыми, следовательно, секс у них не превратится в рискованные эксперименты по акробатическому коитусу. Или я упустила что-то важное?

Генерал изобразил скорбную кривоватую улыбку и развел руками.

– Да, ты упустила что-то важное. Медиа-публичность, вот что.

– Медиа-публичность чего? – не поняла она.

– Медиа-публичность всего. Миссия Чубакка-Алкйона в топе социального внимания, а корабль буквально усеян микро-видеокамерами, регулярно отправляющими файлы по лазерной связи на околоземный спутник, откуда эти файлы раскидываются по группам аналитики. Разумная мера диагностики технических рисков. Астронавты Алкйоны тоже постоянно в обзоре видеокамер, вся их телесная активность сливается в те же файлы.

– Что, вообще вся телесная активность? – переспросила Кристина.

– Да, вся. Включая секс, который на борту «Алкйоны», всегда бывает внезапно. В быту космического корабля слишком мало непредсказуемого, поэтому Ликэ и Зенон ищут спонтанность почти везде, где возможно. Каждый сексуальный эпизод это маленький приключенческий спектакль, изобретенный одним участником чтобы удивить другого. Лунный уровень псевдо-гравитации это возможность дополнить Камасутру – позами и движениями, которые на Земле могли бы воспроизвести лишь гимнасты-профи после специальных тренировок…

– Ого… В таком случае, «Клубничные» медиа, наверное, готовы платить кучу денег за эротические фрагменты оттуда.

– Именно так, – Вальтер кивнул, – Для пресечения этого нужна спецкоманда, и я еще до полета предлагал инвесторам такую статью бюджета, но финотдел, ориентированный на урезание сомнительных затрат, дал негативный отзыв. Теперь мы предсказуемо попали в ситуацию невозможности определить, какие из тысяч сетевых ботов-сортировщиков в группах аналитики на кого работают, и что они выбирают из пакета видеоданных. Без финансирования этой темы, мне удалось пресечь только утечку коммерчески-значимых результатов исследований, и то методом, на грани криминала. Или отчасти за гранью.

Изрядно удивленная Кристина даже слегка выпучила глаза.

– Ого! Почему я не знала? Вообще-то я надеялась, что ты не рискуешь на службе.

– Не было риска. Я лишь попросил Вилли Морлока залить на его личный блог краткое предупреждение всем, кто займется кражей коммерческих данных с Алкйоны. Просьба резонная: ведь Вилли министр-советник диктатора Ливии, а у ливийского фонда науки значительный пай в MOXXI, отсюда их интерес: защитить коммерческие плоды.

– Гм… И как Морлок сформулировал предупреждение?

– Очень просто: буду находить по одному и отстреливать в стиле бандитских разборок. Полиция почти в любом мегаполисе давно привыкла шаблонно отписываться по таким случаям, если highly likely жертва имела теневые доходы.

– Гм… И что, потенциальные кибер-воришки поверили на слово?

– Криста, ты ведь знаешь биографию Вилли. По-твоему, много ли желающих проверить правдивость его слов на своей шкуре?..

Возникла пауза, после которой генерал добавил: … – Так сложилось неписанное соглашение: кибер-воришки не трогают коммерческие данные, а тонтон-макуты Морлока не трогают кибер-воришек, которые монетизируют эротику астронавтов, безразличную в плане межпланетного бизнеса MOXXI.

– Э-э… – Кристина покрутила стакан в руке, – …А сами астронавты уведомлены, что их эротика монетизируется по вот такому неписанному соглашению?

– Да, Зенон и Ликэ знают. Но им наплевать. Они даже одеждой пользуются лишь когда записывают видео-репорты для ЦУП или когда готовят что-то горячее на камбузе. Это практично: какой смысл одежды в условиях искусственного климата и биологически-нейтральной среды? Лишние хлопоты со стиркой. Проблемы не там, а тут у секретаря MOXXI по внешним связям и у шефа юридического отдела. Их донимают активисты и лоббисты всяких движений за пристойность, за психологически-безопасную сеть, и за нераспространение сексуальных материалов с участием малолетних.

– Стоп-стоп, Вальтер! А при чем тут малолетние?

– Так я же рассказывал про векторик Jefirra и откат до пубертата. Сейчас Зенон и Ликэ выглядят младше, чем юридически-стандартный возраст согласия.

Она недоуменно передернула плечами.

– Какая разница, как они выглядят? Насколько я помню, Зенону 39, а Ликэ 53. Какое, к дьяволу, малолетство?

– Видишь ли, Криста, это их бизнес: везде искать криминальную педофилию. А если не получается найти, то лоббировать принятие закона, по которому что-то еще становится криминальной педофилией. При достаточном весе лобби можно криминализовать даже рисованное изображение условной школьницы в японском комиксе. Здравый смысл не применяется к таким делам, поскольку юстиция в доле. Хотя для случая MOXXI это не работает, поскольку впутаны интересы тяжелых фигур. И все ограничивается ущербом имиджу консорциума в Европе, Америке и Британском содружестве. По сравнению с ценностью данных о дальнем космосе, которые Алкйона соберет в следующие 10 лет, подобный ущерб выглядит исчезающе малым. Это даже если не учитывать вероятных технологических открытий при исследовании, собственно, Чубакки.

– Стоп-стоп, Вальтер! Ты сказал «в следующие 10 лет», но я читала, что длительность экспедиции Алкйоны составит предположительно 5 лет.

– Где ты читала?

– Как обычно, в «Homo et Galaxy», научном канале «Euro-Twin», поскольку… Э-э…