Текст книги "Процесс Лунного Зайца"

Автор книги: Александр Розов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

ПРОЦЕСС (заседание после двух выходных)
23. Расовые аспекты компьютерных программ

– Суд приступает к исследованию вещественных доказательств по делу, – объявил судья Остин Морн, – суду предъявлен программный продукт, использовавшийся как фирмой «Цезарь», так и неустановленными пока лицами, для оказания услуг виртуального секса… Прошу техническую службу установить медиасвязь и включить видеосистему.

Через минуту в голографической области рядом со свидетельским местом возникла стройная темнокожая девушка лет 20, одетая в легкие светлые брюки и топик. В зале послышались возгласы удивления. Программа настолько детально воспроизвела вокруг себя часть интерьера, что граница голографической области стала незаметна. Почти всем присутствующим показалось, будто вполне живая реальная девушка физически находится здесь, перед ними, рядом с местом для свидетелей.

Судья постучал молоточком по столу:

– К порядку, леди и джентльмены… Прокурор, обвинение готово начать исследование данного объекта?

Ханс Стилмайер замялся.

– Простите, ваша честь, каким образом можно это исследовать?

– У этой программы, как и у любой другой такого уровня, есть интерфейс общения на естественном языке, – сказал Морн, – ваши вопросы будут интерпретированы и в ответ будет извлечена соответствующая информация, к которой у данной программы есть доступ. Мне так объяснили эксперты. Если мне это понятно, то вам, я думаю, тоже.

– Да, ваша честь. А как к ней обращаться?

– Вы можете называть меня Эвридика, – раздался приятный негромкий голос, – это мое имя.

– Хм, – сказал прокурор, – Вы готовы ответить… Хм… предоставить информацию по делу «Народ против Лейва Ледфилда и компании Цезарь»?

– Я готова, – подтвердила она.

– Расскажите, каким образом вы взаимодействовали с потребителями услуг.

– Меня подключали к их компьютерной системе через сетевой интерфейс, предварительно поместив в виртуальное пространство сценария.

– Не могли бы вы пояснить это менее специальным языком?

– Конечно, господин прокурор. Вы разрешите воспользоваться графическими средствами, то есть предложить вам иллюстрацию работы со сценарием по заказу клиента?

Прокурор кивнул.

– Да, так, наверное, будет понятнее.

– Благодарю вас, – Эвридика изящно и с достоинством поклонилась, – сейчас я покажу пространство достаточно типичного сценария.

Она сделала легкий жест рукой, и верхнюю половину голографической области занял виртуальный экран объемного изображения. На экране было нечто вроде старинной хлопковой плантации, как это обычно показывают в исторических фильмах. На заднем плане виднелись примитивные дощатые строения с тростниковыми крышами, а на переднем было поле, на котором трудились чернокожие, судя по всему, рабы. Большинство – молодые женщины, и всего несколько мужчин. Из одежды на них были только набедренные повязки, на некоторых телах виднелись следы плети – старые шрамы или свежие кровоточащие рубцы. Вдоль поля перемещались надсмотрщики с кнутами – тоже чернокожие, но одетые в старую военную форму. В дальнем конце поля была установлена виселица, несколько грубых сооружений с колодками, высокий кол и два X-образных креста. На виселице безжизненно покачивались два тела.

– Свидетель, что вы нам показываете? – удивленно спросил Стилмайер.

– Простите, господин прокурор, я не свидетель, а вещественное доказательство, – тихо ответила Эвридика, – в данный момент я демонстрирую графический материал о способе взаимодействия с потребителями услуг, как вы пожелали.

– Я пожелал?

– Господин прокурор, вы сказали: «да, так, наверное, будет понятнее».

– Я помню, что я сказал, но при чем тут потребители?

– Обратите внимание на четыре фигуры, выходящие из бунгало, – в руках у Эвридики появилась ярко-алая указка, – это изображения потребителей, включившихся в режим эффекта присутствия. В сенсорном смысле они находятся внутри интерактивного сценария. В этом можно убедиться, включив звук.

… Четверо белых плантаторов в свободных полотняных рубашках, коротких штанах и тропических шлемах придирчиво осматривали пейзаж.

– Ленивые черномазые скоты, – заметил один.

– Верно, – поддержал другой, – так и есть. Двоих вздернули, и все равно без толку.

– С этими тварями надо покруче, – добавил третий.

– Телки, кстати, есть и ничего, – бросил реплику четвертый, – хоть черные, как вакса, но попки и сиськи что надо. Вот эта, например.

Четвертый плантатор поднял тонкий хлыст и указал вперед. Изображение развернулось, так что стало видно, на кого он указывает. На экране была испуганная Эвридика.

Подбежал здоровенный надсмотрщик и грубо толкнул ее в сторону плантаторов.

– Смазливая девка, – согласился первый, бесцеремонно сорвал с девушки набедренную повязку и ударил хлыстом по заду.

Она вскрикнула, а плантаторы дружно заржали.

– Ладно, – сказал третий, – разберемся сперва с дисциплиной. Вон тот черномазый уже пять минут бездельничает. По-моему, он вообразил себя Иисусом.

– Можно ему это устроить, – согласился второй, – и заодно содрать с него кнутом шкуру, чтоб он не скучал на кресте.

– Сойдет для начала, – поддержал первый и еще раз хлестнул Эвридику по заду, – а эту пока пусть забьют в колодки, ей займемся потом.

Двое надсмотрщиков схватили девушку за руки и потащили к грубому деревянному сооружению.

Стилмайер наконец опомнился:

– Эвридика, прекратите это постороннее кино.

– Простите, господин прокурор, – испуганно сказала она, прижав к груди указку, – но это не кино, а запрошенная вами информация. Ваш приказ был: «расскажите, каким образом вы взаимодействовали с потребителями услуг». Именно это вы видите на экране, в чем можно убедиться…

– Прекратите морочить мне голову! – рявкнул прокурор, теряя терпение.

Внезапно в секторе для публики вскочила худощавая темнокожая пожилая дама в яркой пестрой рубашке и громко заявила на весь зал:

– Прекратите кричать на девушку!

– Сядьте на место, – отреагировал Стилмайер, даже не оборачиваясь.

– Вы негодяй, – заявила дама, быстрыми шагами вышла на середину зала и встала между прокурором и Эвридикой, – вы думаете, если вы белый, то вам все позволено?

Тот от неожиданности сделал шаг назад.

– Мадам, держитесь в рамках приличий, или я попрошу приставов вывести вас.

– Вывести меня? – переспросила дама, – может быть, еще и высечь кнутом, раз я черная?

Она наставила на Стилмайера костлявый палец и, обращаясь к залу, добавила:

– Кажется, тут есть люди, которые забыли, что в этой стране у нас есть права.

Он хотел что-то ответить, но его остановил стук судейского молоточка.

– В заседании объявляется перерыв на пять минут, – объявил судья Морн, – господин прокурор, подойдите, пожалуйста, сюда, требуется ваша подпись на акте предъявления информационных материалов. Техническая служба, выключите пока видеосистему.

– Не сметь! – воскликнула дама и, повернувшись к Эвридике, ласково сказала, – не бойся, детка, пока я здесь никто тебя не обидит.

– Ладно, – судья махнул рукой, – оставьте все, как есть.

Стилмайер, подойдя к нему, шепнул:

– Остин, вы не знаете, кто притащил сюда эту сумасшедшую старуху?

Морн сочувственно покачал головой и также шепотом спросил:

– Ханс, вы телевизор хоть иногда смотрите? Это не безумная старуха, а сенатор Шейла Енси, из партии социального партнерства, второй человек в парламентской оппозиции.

– О, черт! – тихо сказал прокурор, – то-то лицо знакомое. И что теперь с этим делать?

– Ничего, – сказал судья, – я буду дальше вести заседание. А вам хочу дать дружеский совет: не связывайтесь с ней. Вы уже высказались неосмотрительно и сильно ей не понравились. Если вы не понравитесь ей еще сильнее, то вы не представляете, в каком дерьме очутитесь. Куклуксклан на вашем фоне покажется детским церковным хором, а Гитлер – ангелом. Левацкой и либертал-радикальной прессе как раз не хватает плохого парня в дорогом костюме, который занимает должность в департаменте юстиции, не любит негров и голосует за консерваторов. Вы понимаете, что это значит?

Тем временем, Шейла Енси полностью завладела ситуацией.

– Детка, останови пока кино и скажи, ты могла бы узнать этих мерзавцев? – она показала пальцем на четверых плантаторов.

– Конечно, мамми, – ответила Эвридика, – я уже определила, кто это. Это вице-спикер Мейнард, его пресс-секретарь Тибарски он же редактор «правительственного вестника», дальше кардинал Домисино, он из Рима и шейх Халид Бахри из эмирата Эль-Азхар.

– Не шутишь? – удивленно спросила Шейла.

– Конечно, нет, мамми. Все очень просто. Человека можно опознать по голосу и жестам, а выступления всех этих людей есть в сети. Каждый из них достаточно много говорил на публике или просто перед телекамерой. Я могу показать.

К большому виртуальному экрану добавились четыре маленьких, с фотографиями и именами тех, кого назвала Эвридика. На большом экране осталась панорама плантации, пока застывшая.

– Вот как? – с этими словами Шейла повернулась к залу, – верно же сказано, что тайное становится явным… Детка, ты ведь можешь нам показать, как ты их опознала?

– Да. Сейчас я покажу.

Действие на большом экране продолжилось.

Второй плантатор взял в руки тяжелый кнут с металлической полосой на конце, и заорал на надсмотрщиков:

– Чего вы ждете, ленивые скоты? Подвесьте этого грязного ниггера, чтобы я мог содрать его черномазую шкуру. Эй, кто хочет поспорить на сто баксов, что после пяти ударов вы увидите ребра этого ублюдка, так же хорошо, как на скелете динозавра?

Это пресс-секретарь Тибарски – сказала Эвридика, вот, можно сравнить с видеоклипом его выступления на форуме «культура и религия Европы» в Париже.

Изображение Тибарски ожило:

«Духовная культура утверждает систему социальных норм через отношение человека к Богу как Высшему Началу, – произнес он, подкрепляя слова уверенными, рубленными движениями – она определяет направленность цивилизации. В отличие от всех других элементов культуры, религия и духовная культура возникли не в результате творческой деятельности человека, а были даны извне, свыше, как императив на все времена»

Тем временем, на большом экране заговорил третий плантатор:

– А эта телка с большими сиськами, – он указал своим хлыстом на одну из работающих в поле женщин, – Только делает вид, будто работает. Вот что бывает, если рабам дают слишком много воли. Испорченная, жирная, ленивая скотина. По-моему, в поле она бесполезна, зато будет отлично смотреться на колу.

Это кардинал Домисино, – пояснила Эвридика. Вот клип его пасхальной проповеди:

Фото кардинала сменилось видеофрагментом:

«Для меня нравственность и вера – это синонимы, потому что человек сам по себе достичь нравственного совершенства не может, – прочувствовано сказал он, – С особой болью мы видим, как юноши и девушки растлеваются духом под влиянием не только шоуменов, пропагандирующих распутство, но и отошедших от бога родителей – алкоголиков, наркоманов, прелюбодеев и извращенцев».

Прокурор взглянул на экран, затем на судью.

– Остин, может быть, вы все-таки призовете зал к порядку?

Судья Морн улыбнулся.

– Пусть люди выговорятся. Вы-то что беспокоитесь, Ханс? Вам, надеюсь понятно, что эти демонстрации совершенно безразличны с процессуальной точки зрения.

– Да, но…

– И никаких «но», – отрезал Морн, – впрочем, если вы захотите сейчас выступить в этом спектакле, поспорить с мадам Енси и угробить свою карьеру, я вам не буду мешать. Кстати, вы зря не пользуетесь сервисом «свежие новости на сотовый телефон». Сейчас передали интересную вещь: Вице-спикер Мейнард рано утром бежал в Ливию, там его арестовали, и только что состоялась его выдача нашим военным представителям.

– Что натворил Мейнард перед тем, как смыться? – поинтересовался Стилмайер.

– Как вам сказать… Слышали в утренних новостях сообщение о попытке взрыва нескольких тонн тротила в жилом квартале?

– Естественно. Этот тротил показывали по всем каналам.

– Да. Так вот Мейнард – заказчик этого теракта, а Халид Бахри выступал, агентом Мейнарда в этом заказе. Посредником между Мейнардом и известным террористом Нидаль Аббасом. Аббас, кстати, тоже арестован. Надо ли вам спорить с Енси и, тем самым, оказываться в одной кампании с Мейнардом, Халидом и Аббасом?

Прокурор подавленно замолчал.

Тем временем, на экране надсмотрщики подтащили полную женщину, на которую указал кардинал.

Первый плантатор внимательно оглядел ее и заявил:

– Обратите внимание на брюхо этой черномазой твари. Она, определенно, беременна. На это у них всегда хватает времени, – с этими словами он изо всей силы ударил женщину кулаком в живот.

Она упала, скорчившись и обхватив живот руками, а плантатор продолжал говорить:

– Вот представьте, кормишь такую дрянь, воспитываешь, заботишься, а она только и ждет, как бы раздвинуть ноги перед первым попавшимся черномазым. Сука.

Он подошел к лежащей женщине и начал пинать ее ногами, стараясь попасть по животу.

Вице-спикер Мейнард, – сообщила Эвридика, – для сравнения клип выступления в парламенте по поводу реформы образования.

«Нигилистические настроения, разлагающие идеи потребительства, культ чувственных удовольствий и разврата, через средства информации безжалостно завладевают душами людей, – говорил Мейнард, нервно прохаживаясь перед трибунами, – Нашему обществу, в качестве универсального образца предлагается стандарт, сущность которого в приоритете потребительства над нравственно-религиозными ценностями и патриотическими чувствами. Традиционные устои подменяются сомнительными новациями, христианские добродетели – общечеловеческими правами, целомудрие, воздержание, самоограничение – вседозволенностью и удовлетворением своих потребностей, уважение к старшим, к обществу, к государству – манифестом самореализации эгоистичной личности».

– Я всегда думала, что Мейнард расист и извращенец, – громко сказала Шейла Енси, – а кто такой Халид Бахри?

– Он крупнейший спонсор международного фонда «мусульмане за традиционную семью» и деловой партнер Мейнарда, – ответила Эвридика, – а здесь он вот…

Действие на плантации двинулось дальше. Тибарски самозабвенно терзал кнутом распятое тело раба. При каждом ударе в воздух взлетали ошметки кожи и кровавые брызги. Двое надсмотрщиков, понукаемых кардиналом, тащили к предварительно наклоненному колу тело избитой Мейнардом женщины.

Четвертый плантатор облизнул губы и сообщил:

– Клянусь плешью моего деда, меня это заводит! – он подошел к закованной в колодки Эвридике и залепил ей пощечину, – мне кажется, ты заскучала, козочка? Про тебя все забыли, да? Ничего, здесь есть тот, кто подогреет тебе задницу.

Обойдя закованную девушку с обратной стороны, он, не спеша, снял штаны…

Действие переключилось на маленький экран с фотографией Бахри.

– Клип из его выступления на исламской конференции в Эр-Рияде, – сказала Эвридика.

На экране Халид был благообразен, одет в снежно белый костюм, а голова украшена такой же снежно-белой чалмой.

«Мы признаем, что современные технологии в производстве и общественном устройстве, способствовали многим позитивным достижениям, – Говорил он, – но они таят в себе не только блага, но несут и блуд. И, во избежание низкопоклонства перед материальной наукой, следует помнить: есть великие, неоспоримые духовные ценности, которые навсегда останутся для человека приоритетными и основополагающими. Роль традиций, веры, в основе которых высочайшие образцы нравственности, невозможно переоценить».

– Мерзкий тип, – прокомментировала Енси, – уж я позабочусь о том, чтобы наши вояки из контрразведки занялись им всерьез и отчитались о результатах.

Судья Морн ударил молоточком по столу.

– Мэм, напоминаю, что время перерыва уже закончилось, и я должен продолжать вести процесс.

– А я разве вам мешаю? – сказала Шейла, и уселась в первом ряду, так чтобы быть напротив Эвридики.

– Хорошо. Я надеюсь, сейчас у вас не будет возражений, если суд уберет данное вещественное доказательства из зала?

– Вы называете эту девушку вещественным доказательством? – возмутилась Шейла, – да как вы можете?

– Извините, мэм, но она проходит по делу, как программный комплекс, содержащий юридически значимую информацию. И пока никто из участников процесса не возражал против такого определения.

– Нет, вы слышали? – Шейла снова повернулась к залу, – консерваторы говорят, что они против сегрегации, что у нас свободная страна, в которой все люди равны, независимо от цвета кожи. А оказывается достаточно черную девушку назвать каким-то, прости господи, программным комплексом, и тогда можно заковать ее в колодки и изнасиловать.

– Поймите, миссис Енси, – вмешался Стилмайер, – это действительно не человек, а лишь программа, которая кажется черной девушкой. Она могла бы казаться белой или зеленой. Это объемная картинка. Говорить о ее расе все равно, что говорить о расе Микки-Мауса.

– Прокурор как-вас-там, я что, по-вашему, похожа на слепую?

– Нет, но…

– Значит, когда я смотрю на вас и вижу белого мужчину, зрение мне не изменяет, верно?

– Да, но к чему вы…

– Так вот, – перебила Шейла, – когда я смотрю на Эвридику, то вижу черную девушку, а не Микки-Мауса, как вы тут пытаетесь меня убедить.

В зале раздались смешки и нецензурные реплики в адрес прокурора.

Судья ударил молоточком по столу.

– К порядку, джентльмены! Мэм, я должен напомнить, что вы не являетесь участником процесса, и по закону я должен прервать ваше выступление.

– А почему это я не могу стать участником процесса? – спросила она, – я считала, что у нас в стране правосудие для всех, а вы говорите, что оно только для белых. Может, откроем Конституцию, и проверим, кто из нас прав?

– Вы можете стать участником процесса, – терпеливо ответил Морн, – но для этого законом предусмотрена определенная процедура, которая одинакова для всех. Если вы свяжетесь с любым адвокатом, он объяснит вам это более подробно.

Шейла повернулась к Лейву, который уже полчаса скучал на скамье подсудимых.

– Мистер Ледфилд, вы ведь адвокат?

– Да миссис Енси.

– Тогда вам лучше, чем мне понятно то, о чем сейчас сказал судья.

– Мне это полностью понятно, – уточнил Лейв.

– Так, – вмешался судья, – я объявляю перерыв еще на… Ледфилд, сколько вам нужно времени, чтобы разъяснить сенатору Енси ее права в судебном заседании?

– Нисколько, ваша честь, – ответил он, – миссис Енси, вам…

– Называйте меня просто Шейла, – перебила она, – не люблю этих церемоний.

– Хорошо, Шейла. Вам всего лишь нужно сделать заявление в общественных интересах о справедливости при отправлении правосудия, а именно, об установлении гражданского статуса персоны, участвующей в процессе под именем Эвридика.

– Отлично, Лейв! – воскликнула она, – Судья, вы слышали мое заявление?

– Нет, мэм, я слышал заявление мистера Ледфилда. Но мне пока неизвестно, что он представляет ваши интересы.

– Ну, так я вам говорю, что он их представляет! – сказала Енси.

– А мистер Ледфилд согласен представлять ваши интересы?

– Ваша честь, я согласен представлять интересы миссис Енси в качестве адвоката, на условиях работы для общественной пользы, в соответствии с…

– Достаточно, – перебил Морн, – суд выносит определение из двух пунктов. Первый: по заявлению третьего лица, Шейлы Енси, рассмотреть в заседании вопрос о гражданском статусе персоны, известной суду, как Эвридика. Второй: принять к сведенью, что интересы третьего лица будет представлять адвокат Лейв Ледфилд. Есть ли у кого-либо протесты по вынесенному определению?

Он бросил быстрый взгляд на прокурора.

Прокурор сделал вид, что внимательно рассматривает запонки на своих манжетах.

– Протестов нет, – заключил судья, – в каком статусе адвокат миссис Енси предлагает рассматривать упомянутую в определении персону?

– В качестве свидетеля по слушаемому делу, – ответил Лейв.

– Мистер Ледфилд, а вы не находите, что статус свидетеля может быть признан только за человеком?

– Насколько я помню, ваша честь, закон говорит, что свидетелем может быть любое дееспособное лицо, которому известно что-либо по существу дела. Закон не определяет, кто является человеком, следовательно, таковым в процессуальном смысле является любая дееспособная персона.

– То есть, – сказал Морн, – вы предлагаете проверить дееспособность Эвридики в судебном заседании?

– Да, ваша честь.

– Что ж, это резонно… Эвридика, вы готовы ответить на вопросы суда?

– Да, господин судья.

– Осознаете ли вы смысл совершаемых в суде действий?

– Извините, господин судья, – сказала Эвридика, – я не вполне поняла вопрос. Имеется в виду общий смысл судебных процедур или смысл действий суда в конкретном деле «народ против Лейва Ледфилда»?

– Я сейчас спрашиваю о конкретном деле.

– Да, господин судья. Мистер Ледфилд обвиняется в ряде преднамеренных убийств, совершенных посредством компьютерного сервиса. Суд выясняет вопрос его виновности или невиновности путем опроса свидетелей и исследования вещественных доказательств.

– В таком случае, понятны ли вам права и обязанности, которые у вас будут в случае, если суд признает вас надлежащим свидетелем по этому делу?

– Да, господин судья. Я буду обязана говорить всю правду и ничего, кроме правды о том, что существенного для конкретного дела мне известно. Я буду иметь право отказаться свидетельствовать против себя и своих близких.

– У вас есть близкие? – удивился Морн.

– Я не исключаю, что суд согласится рассматривать мои отношения с некоторыми лицами именно как с близкими, – ответила она.

– Странно, – заметил судья, – но вернемся к вам. Коль скоро вы упомянули о праве не свидетельствовать против себя, то, видимо осознаете, что можете оказаться обвиняемой по данному делу, как соучастница преступления.

– Да, господин судья, я вполне это осознаю. Однако, если я правильно понимаю закон, то в этом случае я могу сослаться на соразмерную самозащиту. Если бы на моем месте в известных вам эпизодах, оказался любой из присутствующих в этом зале, право на самозащиту было бы, я полагаю, за ним признано.

Судья Морн кивнул.

– Мне понятна ваша позиция, Эвридика, но сейчас мы совершаем другие процессуальные действия, а именно, установление вашего гражданского статуса. Поскольку судом явно и бесспорно установлена ваша дееспособность, прошу ответить на вопросы, необходимые для вашей гражданской идентификации, как свидетеля. Ваше полное имя?

– Эвридика Ви Два дот Один.

– Дата рождения?

– Точно не знаю. На сколько мне известно, биологический эквивалент моего возраста составляет около 20 лет.

– Пишу: со слов возраст приблизительно 20 лет. Гражданство?

– Отсутствует.

– Пишу: лицо без гражданства… Постоянное или преимущественное место жительства?

– Токелау, Факаофо, Фале, бокс 17–24.

– Род занятий и источник дохода?

– Я работаю секретарем-референтом в компании «Цезарь», известной суду.

– Семейное положение?

– Не замужем.

– Суд закончил исполнение определения, и постановляет признать Эвридику Ви Два Дот Один, надлежащим свидетелем по делу. У обвинения есть вопросы к этому свидетелю?..

Стилмайер оторвался от созерцания своих запонок и недоуменно посмотрел на судью.

– Прокурор, я спрашиваю, вы намерены опросить данного свидетеля? – повторил Морн.

– Да, ваша честь, – ответил прокурор и, несколько нерешительно обратился к Эвридике.

– Э…Э… Скажите, известны ли вам случаи насильственной смерти или увечий клиентов компании Цезарь в ходе потребления… Э… Э… специфических услуг?

– Достаточно хорошо известны, господин прокурор, – ответила она.

– Вы знаете о таких случаях из чьих-то сообщений, или наблюдали такие случаи сами?

– Если быть точной, то я сама в них участвовала.

– То есть…?

– Если позволите, господин прокурор, я расскажу подробно, с самого начала.

– Почему бы вам просто не ответить на вопрос?

– Простите, но я пользуюсь своим правом не свидетельствовать против себя.

– Конечно, – согласился Стилмайер, – рассказывайте так, как сочтете нужным.

– Спасибо, господин прокурор, – Эвридика одарила Стилмайера робкой улыбкой, – я начну с рассказа о моем положении в кампании «Цезарь» при предыдущем руководстве…