Текст книги "Технопарк юрского периода. Загадки эволюции"
Автор книги: Александр Гангус
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 31 страниц)
И что особенно важно, можно – этим и занялся блестящий математик Миланкович – посчитать и назад, в прошлое, и вперед, в будущее, с высокой точностью размер этих колебаний в притоке энергии. В этих волнах энергии выделялись и периоды, ритмы «гляциалов» и «межледниковий», то есть наступлений и отступлений оледенений, к этому времени уже определенных палеогеографами. Например, такие:
26 тысяч лет (период прецессии оси, его иногда называют платоновым годом). Прецессия – это круг, который описывает конец оси земного волчка под совместным действием солнечных и земных приливов.
41 тысяча лет (период изменения наклонения оси).
100 тысяч лет (период изменений в эксцентриситете земной орбиты вокруг Солнца). Сейчас Земля ближе всего к Солнцу на своей орбите (перигелий) 2 января, а дальше всего (афелий)– 3 июля. Соответственно, в перигелии скорость Земли на ее орбите максимальна в перигелии и минимальна в афелии.
Сочетание всех этих переменных, их взаимное наложение и вычитание, порождают неравномерность их действия, как бы еще одну псевдоцикличность (20 циклов наступлений – отступлений четвертичного оледенения за 2,5 миллиона лет). Почти сразу же многие палеоклиматологи подтвердили совпадение расчетов Миланковича с тем, что они наблюдали в отложениях четвертичного периода. Беда была в том, что они не могли подтвердить этого точно, данные о наступлении и отступании ледников в старых отложениях трактовались не всегда однозначно, методов надежной датировки этих отложений еще не было. Поэтому теорию Миланковича постигла странная участь: ее почти не оспаривали – математику не оспоришь. Ее просто игнорировали в течение многих лет, придумывая фантастические порой причины колебаний климата, безропотно терпя странную и тяжелую ситуацию науки без теории, лишь бы «не привлекать астрономии». Читатель, может, и не поверит, но я это помню хорошо: любое привлечение «космических аргументов» в геонауках считалось страшным грехом, виновный подвергался так называемой академической цензуре (она бывала пострашней Главлита) и бойкоту без всякого объяснения причин: нез-з-зя – и все тут.
Положение изменилось в последнее десятилетие двадцатого века. Химики доказали, что в отложениях озер, мирового океана, например в раковинках некоторых микроорганизмов, суммарный кислород в гораздо большей степени состоит из изотопа с атомным весом 18 (обычный кислород, как известно, имеет атомный вес 16) в века усиленного притока талой воды из материковых льдов. Содержание 18О можно считать с высокой точностью, привязку слоя ископаемых раковинок к хронологической шкале почти столь же точно можно делать по периоду полураспада некоторых радиактивных изотопов химических элементов, по радиоуглероду, по радиоактивному стронцию и т.д. Началась эра массовых определений изотопного состава всяких отложений ледниковой эпохи и сравнение с расчетами Миланковича, которые тоже оказалось возможным уточнить. Результаты превзошли все ожидания. На сегодня только закоренелые скептики пытаются бороться с очевидным: гениальное теоретическое открытие Миланковича, сравнимое по красоте и значению с системой элементов Д.И. Менделеева, полностью подтвердилось.
Сейчас уже ясно, что из всех переменных показателей движения Земли в космосе самый важный для климата – наклонение земной оси. Эксцентриситет земной орбиты, его переменность, тоже важен, но он тесно связан с наклонением и действует не напрямую, а через наклонение. Поэтому кривая, рисующая пики и провалы накопления 18О в кальцитах океанов, почти полностью совпала с кривой роста и уменьшения угла наклонения земной оси (сейчас он составляет 23 градуса, а колеблется в пределах менее 3 градусов (22,1– 24,5). Пик нашего межледниковья, максимума в бурном летнем таянии льдов на Земле пришелся на 9 тысяч лет назад (человечество сделало свой решающий рывок по созданию цивилизаций именно после этой даты, мы и сейчас продолжаем наслаждаться на редкость, как оказалось, ровным, умеренным и спокойным климатом нашего глубокого межледниковья, этих самых 9 тысяч лет). Другие крупные межледниковья были 132, 213, 334, 416, 538, 579, 621, 702, 785, 869, 949 тысяч лет назад. И на эти же сроки пришлись максимумы в наклонении земной оси в сочетании с подходящей периодичностью в эксцентриситете земной орбиты.
Минимумы в содержании кислорода-18 (а значит, и минимумы в летнем таянии, а следовательно, в каком-то приближении, максимумы в космических зимах) пришлись на 70, 192, 274, 396, 479, 558, 600, 642, 764, 849, 927, 970 тысяч лет назад. И минимальные наклоны земной оси выстроились в похожий ряд цифр, пришлись на эти же даты. В этом ряду цифр было больше, чем в «кислородной кривой» и вообще совпадение не было таким буквальным (бурное таяние поэтому показателю выделяется явно гораздо четче, чем отсутствие таяния, самоподдерживающийся «ледяной лишай», размазанный на многие века), но смысл и этих двух кривых был очевиден: они были, несомненно, прочно связаны одна с другой.
Каким же образом связано наклонение земной оси с наступлением и отступлением ледников? Можно поступить просто – посчитать количество солнечного тепла, приходящееся в год на тот или иной широтный пояс. Сейчас полярный круг получает пять– десять килокалорий в год (на квадратный сантиметр), а экватор – восемьдесят – сто. И понятно, почему: угол, под которым падает солнечный луч на земную поверхность, на разных широтах разный.
Но в нашем случае важен не средний угол падения лучей на поверхность Земли, а летний, максимальный. То, что ученые называют морозным климатом, начинается там, где максимальный угол падения солнечных лучей на земную поверхность равен сорока градусам. Все, что полярнее,– это в среднем морозный климат, все, что ближе к экватору,– холодный. Почему же максимальный теплый, то есть летний, а не, скажем, максимально холодный, зимний или осенний и весенний, то есть средний?
Решающую роль в климатических тенденциях умеренных и северных широт играет именно теплый период. Сколько успеет растаять – это прямо зависит от летней температуры, от притока тепла летом. Количество снега и льда зимой зависит в меньшей степени от температуры, чем, скажем, от количества зимних осадков. Зима может быть мягкой, а снега и льда именно при мягкой зиме много, и при холодном лете (а оно холодное, если наклонение земной оси меньше) он не тает, на него ложится снег нового года, и так нарастает оледенение. Так это происходит в горах, так это происходило и на континентальных просторах. Это знали и древние:
«Обстановка сложилась как-то особенно необыкновенно: на прежний снег, оставшийся от прошлой зимы, выпал в этом году новый», – писал Полибий о переходе Ганнибала через Альпы. И, как мы знаем, тогда в Европе действительно был «малый ледниковый период», век страшных зим.
Так же, считала советская исследовательница С. Орлова, можно подсчитать и другие климатические границы. Граница между холодным и умеренно холодным климатами – пятьдесят четыре градуса максимального угла падения солнечных лучей, между умеренно холодным и умеренно теплым – шестьдесят четыре, между умеренно теплым и теплым – семьдесят четыре, между теплым и жарким – семьдесят восемь.
Этот максимальный угол падения солнечных лучей (а) связан простой формулой с наклоном земной оси (е) (сейчас земная ось отклоняется от «вертикали» перпендикуляра к плоскости земной околосолнечной орбиты на двадцать три градуса) и широтой (ф):
ф – е = 90°– а
или
е – ф=90°– а
(это если е больше ф).
Можно, конечно, минуту поупражняться и узнать, в каком поясе вы живете. Узнать, что, скажем, в Москве (56° с.ш.) максимум стояния солнца над горизонтом – пятьдесят семь градусов, в Феодосии (45° с.ш.)– шестьдесят восемь, а в Ленкорани (39° с. ш.) – целых семьдесят четыре градуса. И получается, что грубо приближенно Москва находится в умеренно холодном климате, Феодосия – в умеренно теплом, а Ленкорань – на границе субтропиков и теплого климата.
Но можно посчитать (по той же формуле) и иначе. Если наклонение земной оси уменьшится на 17 градусов, с 23 до 6 градусов, то максимальный угол падения солнечных лучей в Москве летом будет 40 градусов. Даже в Ленкорани максимальный угол летом будет 57 градусов – как сейчас в Москве. Свирепое материковое оледенение на просторах Евразии неизбежно. Но это крайний случай, для наглядности. На самом деле астрономические колебания в наклоне оси гораздо меньше, в пределах менее чем трех градусов.
Это не значит, что больших, на десятки градусов, сдвигов земной оси вообще не было. Видимо, были, и возможно, не раз. Такие большие смещения земной оси могли быть причиной и загадочно теплых эпох в истории планеты, когда у полюсов во тьме полярной ночи прыгали лягушки, и самих великих оледенений, когда пояс жизни вдоль экватора сжимался до весьма жалких размеров. Но там и причины были иные. И реже все это происходило. Пока же мы говорим о ритмах внутри ледникового периода, для объяснения которых малых периодических перемен в космических параметрах земной орбиты вполне достаточно. В совокупности эти перемены могут дать напрямую примерно 6 градусов прибавки или падения температуры в июле на широте Архангельска.
Мало? Вовсе нет! Тронувшись в сторону похолодания, климат не останавливается, даже если похолодание астрономическое прекратится. Снег отражает солнечные лучи обратно в космос, любой ледник, уже занявший на поверхности Земли территорию больше ста километров в диаметре, становится климатообразующим фактором. Он как бы сам себя поддерживает и «лоббирует». Тут еще очень многое зависит от соотношения и расположения суши и моря. На сплошь океанической Земле оледенений вообще быть не может. Материк (наример, современная Евразия или Северная Америка), перегородив океан по широте, мешает притоку тепла из тропиков и способствует оледенению, так же как и могучие субширотные горные пояса той же Евразии, став преградой на пути южных ветров, сделали возможным сохранение по всей Сибири вечной мерзлоты (чего в Северной Америке, где все горы тянутся по меридианам, нет).
Поэтому циклы Миланковича работают и при сравнительно небольших «космических» прибавках тепла. Очень четко выделились по кислороду-18 основные ритмы четвертичного оледенения, наступлений и отступаний материковых льдов. Они совпали с вычисленными Миланковичем. Главный из них – 100-тысячелетний, менее влиятельный -185-тысячелетний, еще менее влиятельные, но определенно выраженные, – 41– и 26-тысячелетние ритмы. Они и определяют ход оледенений в последний миллион лет, эпоху расселения и становления человека на Земле.
Нам повезло?
Иаков узнал, что в Египте есть зерно, и сказал своим сыновьям: «Почему вы сидите и ничего не делаете? Я слышал, что в Египте есть зерно на продажу, так пойдите туда и купите зерна, чтобы нам выжить и не умереть!»
Бытие
Нам повезло. Не нужно быть специалистом, чтобы увидеть на этой кривой содержания тяжелого кислорода в керне гренландского льда: не было в прошлом такого необычайно стабильного, без больших отскоков и колебаний, климатического периода, как голоцен, последние 10 тысяч лет, эпоха рождений народов и цивилизаций (левая, черная часть графика). Похожий на наше межледниковье ээмий (выделен черным справа внизу) в среднем был таким же теплым, но тогда относительно спокойными были только две тысячи лет – от сюрпризов погоды и жестоких климатических бросков человек (неандерталец) в Европе мог спастись только в пещерах, что он и делал
Интересно, что прошлое крупное «ээмийское» (мелентьевское) межледниковье, во многом, до мелких подробностей похожее на нынешнее, с максимумом 132 тысячи лет назад, ученые теперь буквально щупают руками. Почти одновременно, сначала на российской научной станции Восток в Антарктиде, а затем и на нескольких международных станциях в Гренландии ученые в девяностых годах XX века пробурили ледниковый щит на многокилометровую глубину. Ряды полученного там и там ледяного керна, столбиков льда, с величайшими предосторожностями хранят и исследуют всей мощью современной лабораторной техники. Такого инструмента проникновения в прошлое в руках исследователей не было еще никогда. Чуть ли не каждый год из последних полмиллиона лет можно, что называется, пощупать, протестировать на все лады. Да еще и в двух противоположных концах Земли!
Блестяще еще раз подтвердилась теория Миланковича. Керны, пришедшиеся на интервал с 135 до 115 тысяч лет назад (в Гренландии это 90-метровая колонка льда с глубины 2870– 2780 метров, а в Антарктиде, где осадков, питающих ледниковый щит, выпадает гораздо меньше,– колонка на километр ближе к поверхности)– это математически вычисленное Миланковичем прошлое большое межледниковье, почти одинаково проявившееся в обоих полушариях. По целому ряду показателей, по содержанию тяжелого изотопа водорода, тяжелого кислорода – это была теплая эпоха. В общепланетном масштабе активизировалась жизнь – это косвенно подтвердило резкое, в несколько раз, повышение содержания в тогдашней атмосфере продуктов жизнедеятельности – метана и углекислого газа. В Европе (это выяснили по отложениям некоторых озер) ненадолго установился сухой климат, с пылевыми бурями и лесными пожарами. Разница в температурах по сравнению с предыдущими и последующими похолоданиями достигала восьми – десяти градусов (в Антарктиде разница поменьше). Теплая передышка тогда длилась 20 тысяч лет. От максимума потепления до нового наступления ледника тогда прошло 17 тысяч лет. Сейчас с последнего максимального потепления миновало 9 тысяч лет. Так что у человека, возможно, еще есть в запасе тысяч восемь лет, чтобы решить, как предотвратить расползание ледниковых щитов по просторам Евразии и Северной Америки.
В связи с этим возник даже вопрос: почему тогда, в прошлое межледниковье, не произошло главного события межледниковья последнего. Почему тогда человек не стал тем, чем он стал в голоцене? Почему не появилось крупных человеческих сообществ, а ростки материальной и духовной культуры, которые уже были, не развились в настоящую культуру, в цивилизации? Ведь гомо сапиенс по объему мозга, по способности к развитию принципиально ничем не отличался от нынешнего. Биологически они были вполне готовы. Это был один с нами вид, это были наши прапра, отделенные от нас всего лишь пятью тысячами поколений. Но это были еще дикари.
Нельзя сказать, что наши предки совсем не воспользовались выпавшей на их долю удачей, относительно мягким климатом по всей Земле. Воспользовались. Маленькими группами они именно тогда стали покидать колыбель человечества, Африку. Они прошли через Аравию и освободившийся от ледников Кавказ и двумя потоками двинулись на восток – северным путем по Сибири и Китаю и южным – по Ирану и Индии. В Европу они тогда еще не попали – возможно, их туда не пустили пришедшие еще раньше (и тоже из Африки) эректусы-неандертальцы, люди другого, не нашего вида (по другой версии – подвида).
Впрочем, именно неандертальцы, homo sapiens neanderthalensis, о которых мы знаем еще мало, возможно, именно тогда совершили рывок, достигнув высот если не культуры, то зачатков общественного устройства и, возможно, некоего культа мертвых, из которого позднее – уже у наших предков сапиенсов – возникли религия, мифология, искусство. В пещерах на берегах Роны во Франции, где, как определили палеонтологи, природные условия практически повторяли современный субтропический климат (угольки в кострищах неандертальцев были из тех же растений, что растут там и сейчас) и где еще сотню лет назад находили кости и кострища неандертальцев, над костями умерших сородичей совершались некие сложные обряды, возможно, с элементами ритуального каннибализма, звучали, возможно, какие-то песнопения (но не исключено, что без слов – есть данные в пользу гипотезы бессловесности неанертальцев, может быть, они объяснялись знаками) и совершались ритуальные пляски. Но тогда ээмийского межледниковья, периода относильной климатической передышки и относительного же изобилия, не хватило. Антракт прервался раньше, чем неандертальцы смогли дорасти до уровня царств и цивилизаций. Потом субтропики ушли, на берега Роны даже снова пришла окололедниковая тундра, неандертальцы просуществовали в Евразии еще сто тысяч лет, но им было уже не до развития и цивилизации. До нового межледниковья они не дожили. Пришли сапиенсы, нашего подвида, Homo sapiens sapiens. Кое-где произошло скрещивание двух подвидов, но эти отдельные «мирные варианты» погоды не делали. Пришельцы были и нетерпимее, и агрессивнее, и ловчее (хотя физически и слабее). Подвид-конкурент был обречен на исчезновение.
Во время своего странствия из Африки волны наших предков заложили основные нынешние расы людей. Начали формироваться монголоиды – из северного потока. Индоевропеоиды – из южного. Какие-то группы из двух формирующихся рас встретились где-то в юго-восточной Азии и частично смешались – произошло частичное возвращение к первичному африканскому типу. Эти «негроиды» сохранились до наших дней в виде айнов в Японии, новогвинейцев и австралийцев. Часть монголоидов 35 – 13 тысяч лет назад, воспользовавшись колебаниями в наступлении моря перебралась в несколько приемов по обсыхающему время от времени Берингову проливу в Америку. (Впрочем, совсем уже недавно российские генетики уточнили: шли в Америку индоевропеоиды-мужчины, обзаводясь в пути монголоидными женами). 40 – 35 тысяч лет назад прорвались с Кавказа в Европу и будущие европейцы, почти сразу же покончившие с немногочисленными после лишений великого оледенения, ослабленными конкурентами-неандертальцами (возможно, частично ассимилировав их).
Достижения большие, но до культур в подлинном смысле и тем более до цивилизаций и у сапиенсов дело не дошло. И это вполне можно объяснить тем, что при всем сходстве ээмия и нашего голоцена было между ними и одно весьма важное отличие. Климат в ээмии был крайне неустойчивым. Земля была неожиданней и опасней. Ледники делали стремительные и страшные для тогдашних обитателей умеренных поясов резкие вылазки. Одна растянулась на 750 лет в самый пик потепления 131 тысячу лет назад (высота керна льда из Гренландии, записавшего эту катастрофу, составила всего полтора метра). Другая, почти столь же глубокая и еще более стремительная катастрофа произошла под конец того межледниковья, 115 тысяч лет назад, и длилась всего 70 лет (пятнадцать сантиметров спрессованного льда с глубины 2792,2 метра). Оба раза потепление едва не сменилось новым ледниковым периодом. Судя по повышенному содержанию серной кислоты и пыли в этих сантиметрах льда, это были «вулканические зимы», грандиозные, небывалые для нашей эпохи извержения вулканов, настоящие планетные катастрофы, сопровождавшиеся многолетней мглой по всей планете, затруднившей проникновение к земной поверхности солнечного света и тепла. Такая вулканическая зима, случившаяся на переломе космических ритмов, может послужить сигналом для полной смены декораций: межледниковье, пусть и не сразу, сменяется «гляциалом».
Возможно, старая легенда о том, что человек стал тем, чем он стал, под действием трудностей, каких-то особенных климатических испытаний, катастроф, нуждается в коренном пересмотре. До нас дошли орудия охоты, прекрасная пещерная живопись пиренейских художников ледникового периода (13 – 14 тысяч лет назад), охотников на зубров. Но пещерных цивилизаций не бывает. Человек был разумен и талантлив, но это была жизнь на волосок от гибели.
Голоцен, наше межледниковье, по сравнению даже с очень похожим ээмием это скорее, какое-то исключение. Климатическая колыбель цивилизации находилась как бы под некой защитой от крайностей четвертичного периода, эпохи великого оледенения. Нам повезло! Первые шаги к производящим сообществам, к земледельческим и скотоводческим культурам, порвавшим с дикарским собирательским, чисто потребительским прошлым, были сделаны в Восточном Средиземноморье в VIII– VII тысячелетиях до Рождества Христова. Появились племена и народы, но государств и цивилизаций еще не было. Для этого потребовалось еще два-три тысячелетия развития и еще одна милость природы.
Лет пятнадцать назад два американца, Д. Стэнли и Э. Уорни, решили шаг за шагом проследить события, предшествовавшие появлению одной из первых настоящих цивилизаций на Земле, цивилизации в дельте Нила. Давно известно, что и эта цивилизация и некоторые другие (например, в низовьях Янцзы) появились именно в дельтах, где разливы реки постоянно обновляли плодородную почву, создавая повышенное сверхизобилие, где была относительная независимость от засух, примерно в одно время: около трех-четырех тысяч лет до Рождества Христова. Что тогда происходило в дельтах с точки зрения природных, географических условий?
И опять приходится расстаться со старой «прометеевской» концепцией преодоления. Цивилизации появлялись в совершенно определенный промежуток времени. И не просто на базе уже развитого к этому времени скотоводства и земледелия, и не просто в условиях сверхстабильного голоцена. Даже и этого было бы мало. Все произошло именно тогда и именно там, в дельтах, где и когда произошла редкостная встреча еще двух природных вековых процессов, без которой ничего бы не было. С одной стороны, материковые льды, начавшие свое отступление 20 тысяч лет назад, в основном уже растаяли и наступление моря замедлилось с сантиметров до миллиметров в год. Этот перелом произошел примерно 10– 9 тысяч лет назад. С другой стороны, одновременно повысилась влажность (и это тоже был неизбежный этап в ходе мирового таяния льдов) в глубине континентов, откуда реки собирают воду. Реки наполнились водой, залили берега, помутнели и понесли илы в удесятеренном размере к своим устьям. По отложениям органических остатков, речных илов на дне Средиземного моря канадцы Кальвер, Нильсен и Фонтен установили, что основа будущей египетской цивилизации, плодородный ил за 6 тысяч лет до Рождества Христова выносился Нилом именно в десять раз, на порядок энергичней, чем еще за четыре тысячи лет до этого.
Впервые при общем постепенном замедлении наступления моря на сушу вынос ила реками стал вдвое – втрое превышать темпы этого наступления. Это случилось примерно в одно и то же время в разных местах за пять с половиной тысяч лет до Рождества Христова. Собственно, дельты только с этого момента и могли появиться всерьез. Отложения плодородного ила стали наступать на море, а не наоборот. Появилась, как говорится, социально-экономическая основа для совершенно нового стабильного интенсивного развития большой массы людей, растений и животных на относительно тесном пятачке, для стремительного появления и развития форм общественной и производственной организации и культуры.
Цивилизации, конечно, появились не сразу. Но процесс, ведущий к ним, начался. Уникальные условия сверхвыноса плодородных илов продержались тоже не очень долго. Угасание именно египетской великой цивилизации шло вровень с новым иссушением климата и падением (в пять раз) выноса илов Нилом.
Но дело было сделано. Эстафету приняла минойская островная цивилизация в восточном Средиземноморье, подорванная более 3300 лет назад страшным извержением вулкана Санторин (видимо, знаменитая Атлантида). Но теперь человек уже умел оставаться человеком и при не очень благоприятных обстоятельствах. Вокруг Средиземного моря быстро развивались очаги новых цивилизаций. Израильской, античной. Все они сохранили в предании память о могучем царстве в дельте Нила, проложившем путь к новой, организованной форме коллективного существования людей.
Что-то в этом же роде происходило и в иных очагах древ них цивилизаций, в низовьях великих китайских рек, в Индии, в междуречье Тигра и Евфрата...
ГЛАВА 3
ТРУДНАЯ ЖИЗНЬ НА ЗЕМНОМ ВОЛЧКЕ
Невозможный разговор
– Ну, как вам нынче вертится?
– Ничего, помаленьку. Только, знаете, опять Арал пропал.
– Вот как?! ,
– Да И этот Балхаш на юг съехал.
– Вы подумайте! А Байкал?
– Этот на месте. Только его всего перекосило.
– Как грустно!
– Нет, ничего. Нам не привыкать.
Вполне возможный разговор
– Так. Ну, конечно, это о каких-то географических изменениях лика Земли. Но при чем тут «как вам вертится»? Разве вращение Земли может причинять какие-то удобства или неудобства?
– Может, оказывается. О чем и пойдет речь в этой главе.
Как вам вертится?
На каком-то этапе персонального дошкольного открытия мира в нас поселяются неуверенность и беспокойство. Это когда нам сообщают, что наша круглая планета вертится подобно волчку. Все последующее школьное астрономо-географическое образование посвящено тому, чтобы вернуть нас к первоначальному состоянию лучезарной веры в устойчивость опоры под нашими ногами. Нас убеждают в том, что все время вот так вертеться – это ничего страшного, пустяк, это все равно как если мы покоимся, а вертится вокруг нас прочий посторонний, не имеющий к нам отношения космос.
И в первом, грубом приближении это правильно. А второе приближение – сила Кориолиса, действующая на направление земных ветров и течений, подмывающая правый берег реки в северном полушарии и левый – в южном, образующая завитки циклонов, – все это нас трогает мало, если, конечно, мы не становимся метеорологами или географами.
Но вот, оказывается, вращение Земли, а вернее, почти незаметные, микроскопические перемены в этом вращении влияли и влияют на судьбы племен и народов, на благополучие целых цивилизаций.
328 год до нашей эры. Слава Александра Македонского достигла вершины. Правда, индийский поход еще впереди, а пока македонские фаланги переправились через Амударью и достигли Сырдарьи, где выстроили Александрию-Крайнюю.
Древнегреческие историки оставили нам описания ожесточенных сражений в пустынях и оазисах этих мест. Все есть в этих описаниях и комментариях: высокие горы Тянь-Шаня, пески и мутные реки. И другие довольно любопытные историко-географические свидетельства. Но ни словом эллинский мир в это время не обмолвился о таком чуде Средней Азии, как Арал. Величайшее озеро Средней Азии, подлинное море пустыни оставалось незамеченным.
Странно, не правда ли? Особенно если учесть, что Арал располагался совсем недалеко от границ тогдашнего цивилизованного мира.
В чем же дело? Может быть, Арала в его теперешнем виде просто не было? В самом деле, уровень озера посреди пустыни, не соединенного ни с каким морским бассейном, принимающего две не такие уж большие реки, мог сильно колебаться в зависимости от климата эпохи.
Рядом Каспий. Его уровень прослежен далеко в глубь веков. Может быть, Каспий подскажет, что было с Аралом? Ведь Каспий мелел и вновь наливался водой, подчиняясь общепланетным климатическим ритмам, ритмам увлажненности континентов.
Новая загадка. В те века, когда Арал таинственным образом блистательно отсутствовал в письменных документах, в это самое время Каспий был, как никогда позже, полон водой!
V-VI века до нашей эры приходились на максимум в 1850-летнем цикле «увлажненности» северного полушария, выделенном, как мы знаем, российским ученым А.В. Шнитниковым.
То были века страшных зим в северных странах, века плодородия и изобилия на опустевших впоследствии берегах Северной Африки, время очень высокого уровня озер, в том числе и Каспия. Но за исключением Арала!
Странность. Но, возможно, искать новые закономерности и нужно там, где странно.
Минула тысяча лет, половина шнитниковского периода. Настала золотая для северных стран пора раннего средневековья. Северный Ледовитый океан не ледовит, а уровень Каспия намного ниже теперешнего, как говорят, катастрофического. А Арал? На примитивных и грубых европейских картах раннего средневековья обязательно отмечено большое море к востоку от Каспия. Арабские источники тоже упоминают о нем, о кораблях, бороздящих его волны.
Новая пора страшных зим XIV– XV веков, погубивших Винланд и норвежские колонии в Гренландии. Опустошительные дожди и наводнения в Европе, высокий, хотя и не такой, как за 2 тысячи лет до этого, уровень Каспия. Гибелью береговых культур на Каспии обернется новый стремительный подъем его уровня в новый-век страшных зим. В 1320 году итальянский географ Марино Сануто записал: «Море каждый год прибывает на одну ладонь, и уже многие хорошие города уничтожены». Каспий наполняется Волгой. Именно в бассейн Волги, по мнению Льва Гумилева, в это время смещается с Тянь-Шаня зона максимального увлажнения. Иссушение степей центральной Азии привело к ослаблению империи монголов и падению их владычества в Китае и вообще в Азии.
И в это самое время на далеко уже не примитивных европейских картах позднего средневековья к востоку от довольно современно очерченного Каспия – никаких признаков Арала!
Вероятно, Арал был и тогда, никуда не делся. Но был в виде хоть и большого, но достаточно рядового озера, которое можно и «не заметить». Интересно, что признаки каверзной своей самобытности Арал проявлял и в последнее столетие, уже будучи под надзором географов.
Почему Арал ведет себя наоборот? Съеживается, когда климат делается более влажным, и «разбухает» в засушливые века? Конечно, влажность, как и засушливость, распределяется неравномерно. Истоки Сырдарьи и Амударьи, видимо, хуже подпитывались в век страшной зимы талой водой из горных ледников. Но, возможно, отгадка и сложней и интересней. Вопросом заинтересовались российские географы Т.Д. и С.Д. Резниченко. В составе однотипных, требующих объяснения фактов, собранных ими, проблема Арала2 заняла хоть и заметное, но вполне рядовое место. Целый комплекс явлений упирался, оказывается, в режим вращения Земли.
А Земля вращается со скрипом
А Земля вращается со скрипом. С неслышимым, конечно. Это если подразумевать под скрипом замедляющую силу трения. Луна, Солнце образуют на поверхности нашей планеты приливные горбы. Глубины морей и каменные недра земные тоже невидимо колеблются под действием гравитационных возмущений от наших главных светил.
Приливное трение замедляет обороты земного волчка. Но это постоянное, из века в век, замедление, не о нем здесь речь.
Как уже знает читатель, приливы на Земле не постоянны. Раз в 1850 лет они бывают особенно сильными: Луна, Земля и Солнце оказываются в позиции, особо благоприятной для гравитационного воздействия светил на Землю. И это в конечном счете еще более тормозит вращение Земли. В конечном счете, то есть в целом, в среднем. А конкретно в момент «сверхсароса» Земля может даже прибавить оборотов.
Почему?
Вспомним: «сверхсаросы» совпадают с веками страшных зим. Внутренние приливные волны поднимают в океанах нижние холодные горизонты к поверхности воды. На огромных пространствах охлаждаются полярные и умеренные широты. Набухают белые полярные шапки Земли, переходят в контрнаступление горные ледники. Это означает, что значительная часть влаги перераспределяется: переходит из океанов на материки и в полярные льды. Земля «худеет» в талии и начинает вращаться быстрее, как балерина, прижавшая к телу руки.
