Текст книги "Спасти СССР. Часть 4 (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Ты теперь здесь ночуешь?

– Бывает.

...

Я показал на кресло.

– Садись. Рассказывай, с чем пришла.

– Я у мамы была...

– И как она?

Ирина печально посмотрела на меня

– Вы теперь разъехались? Вместе не живете

Я покачал головой

– Не так. Это мама уехала и не живет вместе со мной. И я не знаю, почему.

– Разве не знаешь?

Я пожал плечами

– Пап, я вас никогда не мирила даже. Что произошло?

– Произошло то что в один прекрасный день я вернулся на дачу и не нашел там маму. И теперь мне грозит взыскание по партийной линии за распад семьи. А так как ты уже взрослая – я еще налог за бездетность платить буду.

– Папа... ты правда не понимаешь, почему мама ушла?

– Ира, я не хочу понимать. Я хочу честности в отношениях. Честность в отношениях – это когда ты говоришь, что тебя не устраивает, а не заставляешь мужа гадать. Мне некогда гадать, понимаешь?

Ирина смотрела на меня

– Пап, ты что, разлюбил маму?

– Нет, конечно.

– Просто ты всегда ей уступал.

Я вздохнул, тяжело и выразительно, хоть на сцену...

– Папа...

– Ира, пойми. Человек не может быть дома одним, а на работе другим. Здесь мне уступать нельзя понимаешь? Практически никогда и ни в чем. И дома я тоже уступать больше не буду. Не могу просто не имею права. Если твоя мама придет и скажет, что ее беспокоит – мы попробуем это решить.

– Она не придет.

...

– Ты не понимаешь, почему? – разозлилась Ирина – она гордая!

– А я значит не гордый.

Почему то эти слова... я ее как будто ударил

– Ира.

...

– Ты в любом случае останешься моей дочерью. Моей и мамы. Понимаешь? Это никто не изменит...

Но Ирина, ничего не сказав, вышла в кабинет. И ушла...

Странно... вот вроде чужой человек – а мне, почему то больно. Может потому что в той жизни обделил господь детьми, а тут дал – а я что сделал с семьей? И что, плохой семьей? Да нет – хорошей, любящей...

Водителя у Ирины не было, как и служебной машины – но своя у нее была. В Кремль ее не пустили, оставила на стоянке. Рядом стояли интуристовские автобусы, гомонили туристы, ловившие виды своими зеркалками. На нее никто не обращал внимания, как выглядит дочь Генерального секретаря почти никто в СССР и на Западе не знал. Рухнув на сидение машины, она расплакалась.

Там, в кабинете – сидел чужой человек.

Она это сразу почувствовала – никогда папа так не говорил про маму. Он нуждался в ней буквально физически, не мог без нее существовать. Звонил ей на работу, и она чувствовала, что близость отца и матери закреплена на каком-то невидимом человеческому глазу уровне, они словно были сшиты невидимыми нитями.

А сейчас в кабинете – сидел совершенно чужой человек. Она не почувствовала в его словах любви к маме – только холод и какое-то раздражение

Папа бежал бы на край света за мамой...

Что же с людьми делает власть...

Некоторое время спустя. Зима 1986 года.

Ольстер

Зима. Страна битых стекол. Пронизывающие ветра и ранняя темнота...

Северная Ирландия во всей ее красе...

Сказать, что никто уже не помнил, с чего все началось... здесь все всё прекрасно помнили, раны еще 1916 года были свежи как будто их нанесли еще вчера. Никто не знал, что будет в будущем, и не хотел знать. Обострение болезни – длилось уже десять лет и все знали, что за этими десятью пройдут еще десять, а потом еще и еще. Англичане – парни с жесткой верхней губой, но их упрямство – ничто перед ирландским упрямством...

Молодой, на вид лет тридцати человек – сел в автобус на одной из ничем не примечательных остановок, за исключением того что она была из бетона – хоть какая-то защита в случае взрыва или обстрела. Автобус был совершенно не английским – одноэтажный Бристоль, белый с синим, похожий на советский ЛАЗ – 695. И бурчал мотором он точно так же.

Молодой человек был нездешним – чисто выбритый, загорелый – тем самым загаром, который въедается в кожу от долгого пребывания на солнце, от того он сильно был похож на испанца или итальянца. Одет он был в широкие, туристские штаны и крепкую, с капюшоном куртку, на ногах ботинки армейского образца, как у скинхедов или футбольных болельщиков. По-английски он говорил с континентальным акцентом, но вряд ли можно было понять, каким. Возможно, немецким.

Еще год назад – он служил в совсем других местах. Где палящее солнце, где пыль, где песок, и меж тобою и смертью последний рожок. Афганские моджахеды давали за его голову сто, затем пятьсот тысяч афгани. Он считал это забавным...

Английский он выучил быстро – спецкурьер ЦК КПСС должен был знать минимум два иностранных языка, причем английский – обязательно. Он знал немецкий и еще пять языков – во Львове это считалось нормальным...

Документы у него был на имя Моргана Фримена, уроженца Ливерпуля. Неизвестно, почему именно этот город – но это дало ему неделю пребывания в Ливерпуле, чтобы закрепить легенду. Он даже побывал на том самом переходе...

Автобус был старый, едва тянул. Двери хлябали. Остановки объявлял не водитель, а кондуктор. Поделившись с усталой, невзрачной женщиной мелочью – он занял место, поднял капюшон и погрузился в себя.

Здесь все – были погружены в себя. Не видеть, не слышать, не спрашивать. Благодарить Бога за каждый прожитый день. Не привлекать внимания хищников всех родов и видов

Но хищники сами находили тебя, устремляясь как акулы на кровь.

На очередной остановке, в салон вошли трое. Все трое – здоровые, один бритый наголо, все в тяжелых ботинках Доктор Мартенс и коже. За проезд они платить и не подумали. Один откашлялся и смачно харкнул на пол, второй, пройдя по салону, пнул по ножке сидения, на котором сидел странный незнакомец

– Ты кто такой? Ты местный?

Незнакомец не ответил, он сидел, будто йог на медитации, погруженный в себя.

– Выйдем на следующей. Есть базар.

Дверь прощально хлябнула, и автобус взвыл мотором, с облегчением прощаясь со странной четверкой. Впереди, перед остановкой – стоял старый Ровер, фары его были выключены, но двигатель работал

– Туда иди, мужик...

– Погоди-ка...

Один привычно схватил лоха, второй – обшмонал карманы

– Ничего – сообщил он чуть растерянно – даже документов нет

– Э, мужик! Ты кто?

...

– Ладно, сади его в машину. По виду похож, а дальше старшие разберутся...

Хулиганы – они относились к PAGAD, люди против гангстеризма и наркотиков, общественной организации созданной ИРА для прикрытия – насмотрелись полицейских приемов и в кино и в жизни и пытались вести себя так же как полицейские. Кроме того они были расистами и в их понимании – в их руках был итальяшка, существо стоящее на заведомо более низкой эволюционной ступени. Сколько раз они доказывали это, пробивая выезда в Европу – там в некоторых странах для противостояния британским футбольным болельщикам мобилизовывали армейские части.

Один из них попытался посадить чужака в машину, как это делают в полицейских боевиках – и понять не понял, да и не успел, как он оказался вдруг с вывернутой рукой. А через секунду – по челюсти прилетело автомобильной дверью, и стало не до понимания.

Второй, наголо бритый, на головку выше чужака, уже садился в машину и тоже ничего не успел сделать, даже развернуться – получил сильный пинок по кобчику и завыл, вывалившись из машины. Третий и четвертый – поняли, что все идет совсем не так как они рассчитывали – но чужак, каким-то невероятным образом, подпрыгнув на месте и перекувыркнувшись через крышу машины, оказался перед ними. Двое – мешали друг другу, атаковать мог только один. Третий получил удар растопыренными пальцами в глаза, а потом – классический, в солнечное. Четвертый – единственный без штампа «УБ»^[26] в паспорте, который привел машину – попытался выхватить пистолет, но не успел. А когда пришел в себя – дуло его египетской Беретты смотрело ему прямо в лицо...

Чужак отступил на шаг и осмотрелся. Было темно, единственными источниками света на улице были окна домов, фонари были давно разбиты. Улица была пуста. Какая-то припозднившаяся женщина, увидев, что происходит, развернулась и бросилась бежать, каблучки цокали в темноте. Весь город жил в атмосфере непроходящего страха...

Время у него есть. Пусть, может быть и немного.

Взяв водителя за рубашку, он рывком поднял его, немного стукнув головой об машину

– Ты кто такой, придурок?

...

– Будешь молчать, и завтра твое фото и фото твоих приятелей будет напечатано в газете. Под заголовком: «Жертвы дикарей»...

– Спокойно, мужик...

Вместо ответа чужак взвел курок пистолета

– Это ты спрашивал Микки Стивенса в баре?

– Не помню.

– Микки сказал, тебе чтобы ты ехал в автобусе, так? Мы те, кто должны тебя встречать.

– Все четверо?

– Мужик, это опасный город

Незнакомец хмыкнул

– Из-за тебя что ли? А эти твои приятели?

– Они со мной. Поодиночке в городе не ходят

– Микки должен был передать мне что-то. Что?

От страха – водитель это забыл, но тут же вспомнил

– Он просил передать, что лучший кофе не в Париже, а в Константинополе.

Незнакомец спустил курок с боевого взвода

– Где будет встреча?

– Далеко. Почти час ехать.

– Тогда не будем терять время. А эти пусть валят.

– Они мне нужны

– Обойдешься.

Поняв, что лучше не испытывать судьбу, водила угрюмо кивнул

– Пушку верни? Она тут дорого стоит.

– Обожду. Поехали

Когда красные стоп-сигналы машины растаяли во тьме трое, с грехом пополам поднявшись, и поддерживая друг друга, перебрались на ту сторону дороги и стали ждать автобуса. По крайней мере, двоим было не обойтись без медицинской помощи.

Ехать действительно пришлось немало – час в дороге, хотя расстояния на острове небольшие. Плутали по дорогам, чтобы сбить возможную слежку. Дороги тут были узкие, едва две машины разъезжались. Где-то обсаженные кустарником, где-то – по обе стороны были каменные заграждения по пояс. Любой британский солдат знал, как они опасны.

Наконец, они перестали петлять и въехали на какую-то заброшенную ферму. Из-за туч – вылезла, растелешилась луна, заливая мир серебряным, потусторонним светом...

На ферме их ждали трое. Черные куртки, ухмыляющиеся, наглые, преступные лица. Все трое с оружием – М1, Стерлинг и М16. Дешевые отморозки, расходный материал вялотекущей партизанской войны, а так же религиозной, социальной и всякой прочей. Они уже не представляют другой жизни, в десять лет они кидали камни в британских солдат, в тринадцать – пятнадцать совершили первое серьезное преступление, впереди – пуля или пожизненное в Лонг Кэше. Лучшее что для них можно представить – уехать в Бостон и начать все с чистого листа. Но и там многие попадут в итоге в тюрьму...

– Эй, Майк – поприветствовал прибывших один из них – все в порядке? Что с рожей?

– На одного козла нарвался. Где старшие?

– Сейчас будут...

Сейчас – растянулось на полчаса, здесь все соблюдали осторожность, везде были свои глаза и уши, и не приходилось сомневаться, что вокруг фермы полно соглядатаев, ищущих признаки военной или полицейской операции.

Наконец – откуда-то из темноты на лунный свет вышел средних лет мужчина, коренастый, со светло-рыжими волосами...

Адам Риордан, член Совета армии. Первое убийство совершил в тринадцать лет, сейчас ему тридцать девять. В его профессии – дожить до таких лет большое достижение.

По сути – он мало чем отличался от любого из полевых командиров Пешаварской семерки. Но он был нужен.

Риордан близко подходить не стал. Опытный

– Кто ты?

– Человек.

Риордан вышел из себя – он вспыхивал как порох, национальный характер сказывался

– Приятель, тут в окрестных холмах немало таких шутников схоронили.

– Вам нужно оружие или нет?

Риордан хмыкнул

– Оружие нужно всем и всегда. Ты продаешь или...

– Или. Вы получите оружие бесплатно – первую партию. Затем получите еще – но только если будете прислушиваться к нашим советам.

Риордан пнул ногой сухой ком навоза, он рассыпался

– Если ты думаешь, что сможешь купить нас своими коммунистическими бреднями, то глубоко ошибаешься. Лично мне вся эта хрень до одного места, да?

– Тебе нужно оружие или нет?

Риордан никак не мог поймать нить разговора.

– Где оно?

– Не здесь.

– А ты кто?

– Я должен вам передать. И научить пользоваться. Потом я уйду. Условие – использовать полученное оружие только против военных объектов

– Ты ставишь нам условия?

– Я могу уйти прямо сейчас.

– Ты уверен?

Боевики подобрались. Риордан посмотрел на водителя, привезшего чужака

– А где остальные?

– В больницу поехали – ответил чужак

Странно, но это Риордана немного успокоило. Насилие было для него простым, понятным и обыденным делом.

– Ну, ладно. Что надо чтобы забрать это оружие? Спеть Интернационал или еще какую-то фигню сделать?

– Нужен траулер. Надо будет выйти в море...

Спустя два дня. Зима 1986 года.

Ольстер

Есть такая поговорка: что такое украинец? Партизан. Два украинца? Партизанский отряд. Три украинца? Партизанский отряд с предателем.

В данном случае, предателем был один из четырех.

Кевин Догерти, который и до сих пор ходил бочком, чтобы хоть немного унять ноющую боль в кобчике – продал свою республиканскую душу за двести фунтов стерлингов – он был без работы и деньги ему были нужны. Покупателем был один из офицеров FRU, армейского «исследовательского отдела», который привлекал к работе пожилых отставных сержантов и офицеров которые уже не выглядели военнослужащими и не привлекали внимания на улице. В целом Догерти не был продуктивным агентом, но и стоил он недорого, а через него британские силы безопасности получали информацию о настроениях в местной околофутбольной среде – и просто среди шпаны, которая не была готова сделать последний шаг и присоединиться к вооруженной борьбе – но проблемы создать всегда была готова...

Для контакта со своим куратором – Кевин ходил в парикмахерскую постричься. Его офицер – куратор находился там, выполнял какую-то работу на подхвате и жил с владелицей парикмахерской. Той было под полтинник, но так, тетка была еще ничего себе.

Садясь в кресло – их было всего четыре – он скривился, и чуть не вскрикнул – зад отозвался болезненным прострелом. Надо, наверное, к врачу идти...

– Как обычно? – осведомилась знакомая парикмахерша

– Да

Когда стрижка была закончена – Кевин встал, но не расплатился, а прошел в подсобное помещение. Там, за столом с пишущей машинкой и калькулятором – сидел среднего роста, рано облысевший человек с обычным, ничем не примечательным лицом. На шум он сторожко вскинул голову

– Это я, сэр

– Садись. А что это с тобой такое...

– ... сэр, мне этот тип сильно не нравится. Он был один, а нас было четверо, но он нам так вломил! У Берта челюсть вылетела и трех зубов нет, Майк до сих пор ссыт с кровью, а я на месте усидеть не могу, так больно.

Куратор хмыкнул

– Круто. Скажи, Кевин, а почему мне тебя ни на грамм не жалко а? И вовсе не потому, что ты ирландец...

...

Куратор пододвинул блокнот, в котором он обычно писал расписки

– Нарисуй его.

Кевин покачал головой

– Не смогу, сэр. В автобусе он все время спиной к нам был, а на улице темно было.

Куратор забрал блокнот

– Тогда приметы, какие помнишь. Рост, вес...

Примет было мало. Куратор мрачно смотрел на блокнот, потом посмотрел на Кевина

– Негусто. Куда вы его отвезли?

– К границе, сэр. Должны были. Он один с Майком поехал, а мы повезли Берта в больницу.

– С кем он там должен был встретиться?

...

– И за это дерьмо ты хочешь пятьдесят фунтов?

– Я сказал все что знаю, сэр.

Куратор подумал, потом бросил на стол двадцатку

– Это все чего ты заработал

Кевин с отчаянием посмотрел на банкноту

– Но я еще кое-что знаю.

– Ну, давай.

– Думаю, этот тип встречался с самим Риорданом на границе.

Лысый никак не показал своих эмоций

– Риорданом? С чего ты взял?

– Майк проболтался.

– А что еще он сказал?

– Майк не из болтливых. Просто сказал, что видел самого Риордана. Думаю, это именно тогда было.

– Он и соврет – недорого возьмет.

– Сэр, думаю, он не врал.

Лысый отсчитал еще три десятки, бросил на стол

– Хорошо, допустим. Узнай у Майка про Риордана все что сможешь. Тогда получишь больше.

– Сэр, мне бы еще. Спина болит, не могу, а врачи берут дорого.

– В тюрьме тебя бесплатно подлечат. Могу устроить...

Когда агент вышел, лицо лысого изменилось, маска недоверия сменилась озабоченностью и деловитостью. Он смахнул бумаги со стола в ящик, из него же достал Вальтер ППК и сунул в карман. Набросил куртку, чуть повернул стул, на котором сидел и прикрепил волосок к ящику стола. Набросил на себя куртку с капюшоном.

– Ты куда? – спросила его Делл, его сожительница, увидев его в зале идущим к выходу

Но он как обычно не ответил...

Через несколько дней. Зима 1986 года.

Лондондерри

ИРА – не смогла бы сохраниться как организация, если не проявляла осторожность всегда и во всем. Британская полиция и разведка многому научились за последние годы. Потому за чужаком, несмотря на рекомендации Штази – постоянно следили. Но он ничем не выдавал своей принадлежности к САС или Дет^[27], или чему-то такому.

Впереди был порт. Один из четырех крупных в Северной Ирландии. Как и в любом порту тут было полно соглядатаев, потому что именно через порты – поставлялось большое количество оружия, которое собирала и передавала ирландская община в США^[28].

Рядом остановился старый Форд Транзит, из него выбрался бородач в робе. Открыл дверь, там лежала такая же одежда...

– Переодевайтесь...

– Это хозяин корабля – пояснил Майк – он проведет нас как своих матросов. За портом постоянно следят...

Через полтора часа – они вышли в море, и земля, пропитанная ненавистью и сектариальным безумием осталась позади, а впереди было только море. Почти черное, ледяное, с белыми барашками на гребнях волн и альбатросами...

– Куда идем? – спросил бородач, жуя незажженную сигару

– Вот здесь – чужак показал на карте

Бородач хмыкнул

Когда чужак вышел подышать воздухом, Майк, гревшийся к рубке, подошел к карте.

– Что скажешь?

Бородач, который не был членом ИРА, но был сочувствующим, постучал сигарой по карте

– Интересное местечко

– Чем

– Слышал я от знающих людей, что именно через это место под водой проходят русские подводные лодки, когда идут в Атлантику...

Еще через два часа – уже по темноте – команда моряков с руганью затаскивала на палубу пойманные в сети огромные, прорезиненные мешки. Их было ровно четыре. Чужак работал наравне со всеми, и матросы отдавали дань уважения его ловкости и силе...

– Это и есть твой подарок нам? – спросил Майк, когда последний мешок оказался в трюме

– Да – чужак тер лицо полотенцем, избавляясь от неприятного налета соли на коже – надеюсь, что мешки не дали течь.

– И что там?

– Таможенникам это точно не понравится...

Через несколько дней. Зима 1986 года.

Ирландия

– Ты какую музыку любишь?

– Без разницы. Включи Роллинг Стоунз...

Боевики – их было семь человек, все одеты в почти одинаковые, хаки, серые, черные или синие куртки с капюшонами, одинаковые грубые штаны и докерские ботинки переглянулись. Потом один сказал

– Парни, он что серьезно?

...

– Нет, это нытье...

– Док, от твоего любимого нытья хочется в петлю залезть

– Это ирландские народные напевы

– Это дерьмо собачье.

– Так, все заткнулись....

Дело было в Ирландии, недалеко от границы. Сюда они прибыли на трех машинах – все немного побитые, ничем не примечательные, не из дорогих. Время было довольно скверное – не лето, с моря дул неприятный, холодный ветер, под которым покачивалась высокая трава. Бесконечная цепь холмов, редкие перелески. Колеи в глине были наполнены водой, они едва сюда добрались. Вокруг никого не было, лишь в сотне метров какая-то заброшенная ферма.

Двое сходили туда и привязали барана, купленного живым у фермера. Потом вернулись...

Восьмой – открыл багажник Гранады и достал необычное, странное на вид оружие. Напоминало гранатомет М72, которые в изобилии поставлялись из США (там это можно было купить как destructive device), но по размерам было больше и спаренное, как стволы у двустволки. По виду эта штука была тяжелой.

– Это что за хрень такая?! – выразился один из боевиков

– Это ракетный противотанковый огнемет Шмель. Может остановить танк. При попадании в блокпост – шансов выжить очень мало.

...

– Есть желающие?

Боевики переглянулись. Потом один вышел вперед

– Давайте я, сэр.

То что они называли его «сэр» говорило о том что они начали его уважать.

– Не нажимай на спуск, пока я не скажу. Иначе нам всем крышка. Вставай на колено. Вон, цель. Палец не клади на спуск...

Боевик принял трубу

– Твою мать... – выругался он – весит как чугунная батарея

– Вот прицел. Самый простой. Дистанция около ста. Он в метрах, не в ярдах. Просто вот так выставляешь и целишься через него. Давай.

...

– Прицелился? Целься в окно. Посмотри, чтобы рядом никого не было и особенно не было никого сзади. Только не верти гранатометом, просто посмотри.

– Чисто, сэр

– Если готов, медленно жми спуск...

Гранатомет рявкнул, заложило уши. Комок огня рванулся к ферме, попал в окно. Полыхнуло светом, глухо долбануло, глухой низкий звук – и пламя выхлестнуло из всех окон разом. С грохотом обвалилась часть крыши.

– Твою мать... – боевики не могли поверить в увиденное

Инструктор забрал ракетную установку, привел в безопасное положение.

– Да этой штукой можно дом разнести, нахрен...

– Не каждый. Давайте, посмотрим...

Гуськом, боевики приблизились к догоравшей ферме. Рядом было жарко. Старший приказал

– Док, забери барана...

– Хрен тебе – отозвался Док – я туда не полезу...

– Поели мяска... – с руганью выразился кто-то

Инструктор, накрыв голову курткой, шагнул в огонь – и через какое-то время выволок труп барана. Боевики смотрели на него с суеверным ужасом

– Смотрите. Граната безосколочная, повреждений от осколков нет, принцип действия другой. Температура в эпицентре взрыва две тысячи градусов, от этого сгорает весь воздух. Динамический удар, выжить невозможно

Кто-то из боевиков перекрестился

– Кстати, барана действительно съесть можно...

Боевики переглянулись, потом один сказал

– Нахрен. Я это мясо есть не буду

Когда садились в машины, один из боевиков подошел к командиру пятерки

– Это кто нахрен? – спросил он

– Этого типа прислал совет армии – выругался тот – там его психом зовут

– Псих? Он не наш^[29].

– То-то и оно. Креста нет, ты заметил?

– Заметил. Лучше подальше от него держаться. И помалкивать...

22 марта 1986 года.

Стренд, Лондондерри. Северная Ирландия

Главная улица Лондондерри – это Стренд, некогда средоточие дорогих магазинов и ресторанов, куда в отличие от портовых забегаловок можно прийти и с приличной дамой. Это все давно в прошлом. Стренд перекрыт военными и полицейскими постами, на первых этажах почти все окна и витрины заколочены, и даже те, кто продолжает работать – так делает, чтобы после очередного взрыва не платить за остекление. Между проезжей частью и тротуаром часто установлены стальные столбики черного цвета, почти по пояс – это не декоративное, а настоящее заграждение, чтобы водители противоборствующих сторон не давили пешеходов. Немалая часть зданий заброшена, и они представляют опасность – в любой может скрываться стрелок или целая банда.

Главная полицейская штаб-квартира тоже находится на Стренде, это вытянутое здание, четырехэтажное, верхние этажи (надстроенные) белые, нижние кирпичного цвета. Тротуар у полицейской штаб-квартиры не просто перекрыт – а уничтожен, стоит бетонный забор и пройти нельзя. На крыше прожектора, с первого по четвертый этаж решетки на окнах. Все это выглядит как база оккупационной армии посреди захваченного города – но это всего лишь полиция, которая призвана служить и защищать.

В этот день на четвертом этаже состоялось совещание, на котором присутствовали так же представители армии и контрразведки. Формально – главным был суперинтендант Адам Лэнсфилд, но главным докладчиком выступал майор Питер Дэвидсон из военной разведки. С ним был его человек, который и наткнулся на важную информацию.

– ... Итак, Кевин Догерти, член PAGAD и наш информатор.

Комната была затемнена, проектор вывел на экран стандартное полицейское фото

– Фото любезно предоставлено полицией Рима, где Догерти был задержан вместе с некоторыми другими любителями футбола за групповой дебош, повреждения собственности, избиения. Это восемьдесят четвертый год, Лига чемпионов. После окончания матча произошли серьезные столкновения – что означает, что болельщики разгромили полгорода. Мы пытались оставить его там и написали итальянской полиции, что не будем возражать против уголовной ответственности – но они решили не связываться и вернули Догерти и его дружков домой.

В прошлом году Догерти был уволен из автомастерской, где работал и остался на улице без гроша. В это время он начал работать на нас. Ничего особенного, просто мы хотели знать, где будет очередной погром и о чем треплются в пабах. Но месяц назад он был жестоко избит кем-то вместе с приятелями, а затем сообщил, что его шеф в ячейке PAGAD, некто Майкл Берн протрепался, что разговаривал с самим Адамом Риорданом и скоро пойдет наверх.

– Риордана здесь давно нет – сказал суперинтендант – мерзавец свалил в Латинскую Америку. Говорят, его в Каракасе видели.

– Военная разведка считает, что Риордан снова здесь

Суперинтендант скептически покачал головой

– И что ему понадобилось?

– Интересно другое. Что или кто его вытащил из Латинской Америки.

– Продолжайте...

– Догерти вместе со своими дружками, двое из которых ранее задерживались и представляют угрозу – получили рядовое задание, встретить на автобусном маршруте какого-то типа и перепроводить его к границе, заодно прощупав. Тот тип оказался не промах

– В каком смысле?

– Троим после встречи с ним потребовалась медицинская помощь. Догерти обратился к врачу, мы просмотрели его файлы – повреждение кобчика, то есть он правду говорит. Тот тип пнул его в задницу, повредив кобчик

Суперинтендант хмыкнул

– Черт, может этого типа принять в полицию. Тут много таких, кто нуждается в хорошем пинке по заднице.

Кто-то засмеялся, но большинство остались серьезными

– С тех пор по барам то и дело идут какие-то странные разговоры, что планируется что-то серьезное...

– Этот треп никогда не прекращался.

– Да, но пару дней назад мы нашли вот это...

На следующем слайде было какое-то оружие, его держал британский солдат, и оно было больше его. Члены совещания уставились на слайд.

– Черт возьми – выразился один – да оно огромное.

– Его нашли во время обычного пешего рейда стрелки Гвардейской бригады. Как видите, оно огромное, его невозможно замаскировать. Армейские оружейники подсказали нам что это ПТР – противотанковое ружье.

...

– Русская конструкция Дегтярева, максимально простое однозарядное оружие под чудовищно мощный патрон, примерно вдвое мощнее патрона от крупнокалиберного пулемета. Не слишком точное, но вполне подходит для стрельбы по целям размером с вертолет, полицейский броневик или участок где-нибудь в сельской местности. К нему нашли несколько патронов, испытания пока не проводили, но вероятно, никакое из бронированных транспортных средств этой штуке не помеха. Мистер Гаррисон, хотите что-то добавить

– Да, сэр – отозвался один из армейских инженеров – признаться, я в свободное время занимаюсь историей Второй мировой. Эта штука мне знакома, русские их делали очень много, буквально сотни тысяч штук. После войны они быстро сошли со сцены ввиду появления РПГ и комплексов Малютка – но русские вряд ли отправили их в печь.

– Джордж, есть данные по русским поставкам этого дерьма?

– Я это впервые вижу. У русских есть ракетные гранатометы РПГ, они отлично зарекомендовали себя во Вьетнаме.

– Сэр, с позволения...

...

– Ракетный гранатомет намного мощнее этой штуки, если приходится иметь дело с танком. Но у этой штуки есть свои плюсы. Патрон намного меньше и легче, десятка два можно легко переносить с собой – хотя сама винтовка очень тяжелая. Из РПГ можно вести прицельный огонь максимум на три сотни метров – с этой штукой при достаточном опыте стрелок может вести беспокоящий огонь на два – три километра. На таком расстоянии стрелка будет очень трудно обнаружить, а ответить можно только артиллерийским огнем. Есть и другое применение – с близкого расстояния, например, посадив стрелка в кузов грузовика. Два – три выстрела – и ходу. Такая пуля пробьет бетонную стену и убьет того кто за ней находится...

Ведущий совещания хотел что-то ответить, но не успел. Яркая вспышка – а потом лопнули разом все ртутные лампочки и все погрузилось во тьму...

06 сентября 1985 года.

Москва, Кремль

Горбачёв с Геной просчитался... Гена другой, он не заботился о личном благе. Не то что, к примеру, наш сосед Шеварднадзе, который успел перед отъездом в Тбилиси приватизировать московскую квартиру... Роза Янаева

Ну а у меня, выдалась свободная минутка, и я сел писать, точнее, переписывать в который раз, план очередной реформы. На сей раз – банковской системы.

Сейчас банковская система СССР проста как кувалда. Есть Госбанк СССР – центробанк. Есть Сбербанк – основной банк страны, есть Внешторгбанк и совгзагранбанки – для международных расчетов и есть Стройбанк – вроде как инвестиционный. И все, больше ничего нет. Сбербанк обслуживает в основном расчеты предприятий, а так же принимает средства от населения, выплачивая небольшой процент – по сути, ни с чего, потому что инвестиционной деятельности как таковой в СССР нет, и проценты (пусть мизерные) это подарок. Стройбанк – занимается в основном кредитованием промышленного строительства в СССР, через него проходят все средства. Тут надо сказать, что каждое предприятие СССР обязано делать отчисления на строительство, формально свое – но на деле профильное министерство, а то и весь Совмин концентрирует эти деньги и перебрасывает их на финансирование крупных строек. Типа «страхования» – ты отчисляешь деньги, и когда-то что-то построят и тебе...

Тут кстати надо отметить роль Зотова Михаила Семеновича в крахе Перестройки и страны. И кстати сама эта фигура, почти никому не известная в ряду других перестройщиков – резко выбивается из ряда «предателей Родины», в список которых потом всех и запишут. Фронтовик, два ордена Отечественной войны, первой и второй степени, соратник сталинского наркома Зверева. Председатель правления Стройбанка СССР с 1973 года. Вот какой из него предатель? Но именно он выступил и инициативной запиской по банковской реформе, именно его поддержал Рыжков, поручив разработку концепции банковской системы СССР и именно его предложения в короткое время привели к параличу сначала работы ОПЕРУ, затем и всей экономики в части расчетов, резкому росту неплатежей, что в свою очередь дополнительно подстегнуло инфляцию, банкротству многих предприятий, которые не могли нормально получать плату за производимые товары, что в условиях высокой инфляции было просто смерти подобно. Это вынуждало предприятия закладывать в цену продуктов предполагаемое обесценивание рубля на время проведения расчетов, а так же риск того что за продукцию и вовсе не рассчитаются. Появились специалисты по расшивке платежей, часто со связями в Центробанке и местных банках. Действия Зотова внесли немалый вклад и в криминализацию банковской системы.