Текст книги "Спасти СССР. Часть 4 (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Вечер 14 октября 1986 года.

РСФСР, Казань

Что будут стоить тысячи слов,

Когда важна будет крепость руки? Виктор Цой

Одной из важнейших причин социального и криминального неблагополучия Казани – была ее принадлежность у РСФСР, которая снабжалась по остаточному принципу. В СССР – снабжение тех или иных местностей и территорий шло по категориям, большая часть РСФСР и ее «коренные» области снабжались по последней, четвертой категории, а Казань как столица автономной республики – по третьей, но это было не сравнить с первыми двумя – Грузия, Прибалтика. Республика была промышленно развитой, в ней работало сразу несколько мощных промышленных комплексов, был запущен Камаз, готовился проект второго АвтоВАЗа в Елабуге, добывали нефть – но большую часть средств, заработанных республикой, забирали и пускали на «общесоюзные нужды» – то есть на Ригу и Таллинн или на «интернациональную помощь». Чтобы очередное племя тумба-юмба сделало свой социалистический выбор и получило вознаграждение – строителей, врачей, учителей, бесплатные заводы и жилье. ТОЦ – Татарский общественный центр – был тогда еще в зачаточном состоянии, но говорили они вещи экономически обоснованные и понятные любому хозяйственнику. Отделимся от России, поднимем статус республики с автономной до союзной, и будет нам вторая и даже первая категория снабжения, и пойдут нам молочные реки и кисельные берега. А что надо сделать, чтобы поднять статус? Давить на националистическую педаль, доказывать, что татарский народ перерос статус автономной республики и требует более полной реализации своих национальных стремлений. Причем истинные цели понимали все, весь республиканский актив. Начальники отделов и управлений – хотели стать республиканскими министрами. Интеллигенты – получали свою, республиканскую академию наук, куда более высокие разнарядки на звания «народных» и «заслуженных», производственники – новые фонды и возможность согласования их в Москве. Народ – полные полки магазинов, жилищное строительство, скорее всего – метро. О плохом никто не думал.

Ну а пока – не горели лампочки, были разбиты дороги, в магазинах на полках доминировал сок березовый, консервы «дальневосточные» из водорослей и ирис «кис-кис». В Казани особенно остро стояла тема жилищного строительства – город исторически застраивался частным деревянным жильем, которого было полно даже в центре. Сейчас эти деревяшки пугали неподготовленного к такого рода зрелищам человека по ночам – того и гляди, мертвые с косами из-за покосившихся заборов появятся. А при брежневской застройке – решили сделать как проще, и вместо того чтобы сносить и реновировать центр – заново застраивали окраины многоэтажками, усиливая «маятниковое движение» утром на работу, вечером с работы через полгорода^[9], нагрузку на дороги и общественный транспорт и создавая зоны бедствия и там и там. Денег на решение проблем не было, но их твердо решили добыть.

Ринат Замалиев по прозвищу Лис – хорошо ориентировался в застройке старого центра – они жили здесь, пока семье не дали комнату в новостройке на окраинах. Это были его места, здесь он гулял с бабушкой, а потом гонял с пацанами, его не пугали разваливающиеся деревяшки, лающие собаки – он знал все ходы и выходы. И сейчас – нырнув в один из проулков и пробежав через грязный, замусоренный проход – он нырнул в арку построенного еще в двадцатые дома – и оказался на другой улице, причем ход этот, позволяющий минут пять сэкономить – знали только свои.

Стоявшая у тротуара двадцать четвертая Волга мигнула фарами, из нее выбрался средних лет мужчина в модном, явно не местного пошива плаще. Такие носили те, кто ездил за границу или отоваривался в Березке. Закрыв машину, он приветственно махнул рукой, и они пошли по тротуару, неспешно разговаривая – мужчина и подросток. Причем Ринат слушал совсем не так как он слушал учителей – мели Емеля, твоя неделя – слушал он заинтересованно, буквально впитывая информацию...

–... будущее, Ринат – это не пионерия, не комсомол. Они, в общем-то, поражены теми же болезнями, что и все наше общество. Начетничество. Показуха. Бюрократия. Даже у нас в КГБ это есть при всей нашей дисциплине, что говорить о партии, о комсомоле. Лет через пять – семь, тем, кто способен на действие, реальное действие, а не на болтовню – им цены не будет. А тем, кто способен на организованное, контролируемое действие, тот, кто сплотил вокруг себя десятки, сотни, тысячи тех кто на это действие способен... те пойдут дальше, чем сейчас могут себе представить. Сколько было человек в партии большевиков до 1917 года?

...

– Очень немного. А за счет чего тогда большевики победили? За счет организованности, партийной дисциплины и готовности действовать. Что бы сказал сейчас Владимир Ильич, если бы все это наше увидел... боюсь даже представить.

– Анвар Робертович – сказал Ринат – а что надо будет делать?

Человек в светлом плаще улыбнулся

– Что надо, то и будем делать. Что подсказывает обстановка. В любом случае, если никто не готов что-то делать, а все готовы только болтать – кто будет делать хоть что-то, тот победит. Мы и победим. Неизбежно.

16 октября 1986 года.

Татарская АССР

Два дня спустя, точнее – полтора. Один из отдаленных районов автономной республики. Глубокая осень, блеклое, осеннее солнце, играющее бликами на водной глади готовящейся ко сну Камы. Новая «тридцать один ноль два», которые и в Москве то появились совсем недавно – стоит на проселочной дороге, на багажнике наскоро накрыто – бутерброды с красной рыбой и икрой, коньячок, балычок. Водитель курит в сторонке. У багажника двое. Один – тот самый, в светлом плаще, его машина стоит поодаль, и это не служебная Волга, он не такой дурак чтобы потом отчитываться за пробег служебной машины – куда ездил и по каким делам. А заставить отчитаться могут – у него как и у всех в системе есть враги, и не просто так он «слетел» в провинцию, в Татарстан – но и тут можно жить. Второй – старше его, чиновного вида с суровым лицом – один из «хозяев» республики. Это его родной район, его вотчина, здесь он начинал секретарем сельскохозяйственного райкома – тогда было деление на промышленные и сельскохозяйственные, Хрущ начудил. Он давно в Казани, но про район не забывает, а здесь не забывают про него. На горизонте вдали виднеются краны – стоят мощный промышленный комплекс, это он пробил. Но и на Казань – у него далеко идущие планы.

Двое выпивают – чисто символически. Закусывают. Разговаривают – точнее один, тот, что в белом плаще говорит, другой слушает. Качает головой

– Опасно играешь Анвар. Опасно.

– Ничего тут нет опасного, Габдулла Ришатович – убежденно говорит тот, что в белом плаще – они же предсказуемы. Начинать надо с милиции, я не просто так там три года потерял, когда нас с Федорчуком на укрепление бросили

– Они тебя и подставили

– Подставили – соглашается Анвар – и я сделал выводы. Кто с нами тот с нами. Кто не с нами – у того в районе начинают расти показатели преступности. Кражи, грабежи, избиения. Само собой встает вопрос. А если еще и в газетку статью тиснуть – тут тебе и всё. Оргвыводы. А кто придет на смену – тот сразу выводы сделает. С нами лучше дружить, чем враждовать. Или следом полетит.

...

– А дальше можно так же поменять состав райкомов, горкомов, горисполкомов. По тому же самому принципу. Начались беспорядки, молодежные драки, разбили стекла, а то не дай Бог и демонстрацию устроили или райотдел осадили. Кто виноват? Кто за район отвечает – тот и виноват, правильно. Значит оргвыводы. Не проявил принципиальности... допустил... в результате чего. А у наших людей всё всегда хорошо будет.

...

– А если с другой стороны подойти. Неблагополучно, значит надо деньги выделять, фонды выделять, закрывать потребности. А кто молчат, сопят в свою сопелку – те перетопчутся, еще потерпят.

Габдулла Ришатович хмурится

– Ты полегче на поворотах, Анвар. Я тебя еще вот таким помню – ты тогда тоже все с места срывался, даже задачу не дослушав. Как говорится, тише едешь, шире морда.

– Я все понял, Габдулла Ришатович. Проблема начинается с того что мы друг друга кусаем, как и русские. А так нельзя. Мы все вместе должны быть. Вот так. Единым кулаком

...

– И везде должны быть наши люди. Тогда и Москва ничего сделать не сможет. От Узбекистана же отступили...

– Типун тебе на язык!

– А к нам даже не полезут.

Ночь на 05 сентября 1985 года.

Подмосковье

– Так... что будем делать, Михаил Сергеевич?

– И ты еще спрашиваешь! Рая уехала... звони ей

– Зачем?

– Извиняйся! Идиот!

– Она уехала, а извиняться мне?

– Быстро к телефону!

– Та-та-та. Тормози лаптем, деревня близко. Я в отличие от тебя, не подкаблук, по свистку на задние лапки не встаю.

– Вот дай мне только до тебя добраться... я тебя... расстреляю!

– Диалог из провинциального театра. Ты мне лучше скажи, чего она так брыкнула то? Ты с ней под три десятка лет прожил, лучше меня знаешь.

– А ты когда ей подарки дарил?

– Ну, дарил...

– Когда звонил ей? Я тебе говорил, а ты все – занят, занят.

– Звонить – зачем? Ты не видишь, работы сколько? Это еще. Подруга подкинула проблем, твою мать...

– Позвони, скажи чем занимаешься. Совета спроси.

– Чего?! Михал Сергеич, я часом не ослышался? Какого, б... совета. Я у нее мало спрашивал? Я ей институт сделал – работай!

– Да ты без Раисы Максимовны вообще ноль!

– Что? Я не ослышался?

– Иди, звони.

– Не... вот теперь уж точно – нет. Я как ты подкаблучником жить не буду

– Тогда я тебе помогать не буду! Ни в чем! Посмотрим, сколько протянешь...

– Ну, смотри. Ты бы лучше ее к порядку вовремя призвал, чем на меня сейчас наезжать.

...

– Молчишь? Ну, смотри...

Вот такая вот жизнь – не жизнь, а шиза настоящая. С женой я поругаться не успел и не сумел – она просто ушла. Зато я поругался с собственным alter ego, со вторым «я» в моей голове. Точнее, с первым – это я тут тот самый незваный гость, что хуже татарина. Сказать, что такой человек еще и управляет ядерной сверхдержавой – и крыша поедет у всех, от Вашингтона до Бонна, от Лондона до Токио.

Интересный вопрос – а кто такой Михаил Сергеевич? Настоящий, тот, который пообещал мне больше ничего не подсказывать? Он хоть понимает, что если все, так как он говорит, то он – ноль без палочки? Как там... раз мужчинка, два мужчинка. Пузо, лысина, ширинка...

Ладно, идем спать. Утро вечера мудренее

У Горбачевых – была квартира в «Брежневском» доме, они получили ее когда Михаил Сергеевич стал членом Политбюро и она осталась за ними, просто сейчас жили на даче. Квартира огромная, пустая. Совсем пустая. Утром придет домработница, но сейчас в ней нет никого. Только машины, проезжая по улице – рисовали фарами мимолетные узоры на потолке...

На кухне в полной темноте сидела Раиса Максимовна Горбачева. Охрану она отослала, оставшись в квартире одна. Подруг у нее не было, позвонить некому – да и не принято так. У супруги Генерального секретаря ЦК КПСС подруг быть не может.

Она сидела и думала.

Прорываться во власть любой ценой она решила еще со студенчества. За Михаила Сергеевича она вышла во многом вынужденно. Она любила Толю Зарецкого, сына директора Прибалтийской железной дороги – но не глянулась матери, а отец категорически запретил жениться на дочери репрессированных. Тогда были пятидесятые, никто не знал, что будет дальше. А Михаил Сергеевич просто подвернулся – влюбленный в нее телок. Хотя биография правильная – русский, сын комбайнера, с орденом.

К власти вела его она. Хотя на должность Генерального понятно не рассчитывала – верхом ей казался пост секретаря обкома партии. К нему она его и вела – целенаправленно и настойчиво. Следила за его одеждой, заставляла читать нужные книги. Перед каждой встречей с нужными людьми – они прорабатывали, что он должен сказать, подбирали (точнее она подбирала) цитаты из классиков. Ради власти она была готова на всё...

Ее вдруг посетила мысль – может, Миша знал, что было между ней и Кулаковым? Знал, но молчал, а теперь – отдалился, потому что всегда хранил в душе обиду? Но ведь она ради него на это пошла! Иначе бы его выгнали!

Она же отговорила его от двух постов, которые предлагал Андропов. Сначала ему предлагали пост заместителя председателя КГБ – это было обычной практикой, перевод на посты зампредов региональных партсекретарей с зачетом партийного стажа за выслугу лет^[10]. Перевести послушного и молодого ставропольского Первого, да еще с профильным для КГБ юридическим образованием в зампреды – а почему нет то? Потом, когда умер Роман Руденко – ему, уже перебравшемуся в Москву предложили пост Генерального прокурора СССР. И там и там – она отговорила его. Расчеты ее были просты и циничны. С одной стороны – она не сможет влиять на него, так как ничего не понимает в этом. Второе – инстинктивно она понимала, что Михаил должен оставаться на партийной и законодательной (в Верховном совете) работе, поскольку работа в прокуратуре и КГБ предполагает, что надо реально работать, и отвечать за сделанное. Работа по партийной линии ответственности не предполагала – все сваливалось на тех, кто реально работает. Она не хотела, чтобы Миша работал^[11].

Михаил Сергеевич ни шага не делал, не посоветовавшись с ней. Каждый день он по несколько раз звонил и советовался, говорил что делает^[12].

А сейчас его как подменили.

Когда? Да когда его генеральным избрали – тогда он перестал советоваться, перестал звонить, иногда за день ни разу не позвонит, а раньше по несколько раз. Сунул ей академический институт как подачку – на, занимайся, а от меня отстань. Не желает замечать ее намеков – она сколько намекала что дача это старая, надо новую строить. А как он уехал в турне по западным странам? Она даже не успела в Лондоне как следует пройтись по магазинам, да и в других странах. В Париже ей выделили сопровождающего – какого-то мужлана, и она ничего не успела. А такие были планы – несколько новых платьев, белье, шуба.

Намекнула на то, что ей нужен сопровождающий, ну что-то вроде адъютанта для поручений. Миша опять не понял – у тебя охраны нету?

Раиса Максимовна была типичным представителем даже не второго – а наверное третьего советского поколения, обогнавшая свое время. Нельзя сказать, что она была уникальна – таких было полно среди торгашек, жен министров, жен сотрудников дипломатического корпуса. Как там одна супруга посла выразилась – в нашем посольстве есть два с половиной дипломата – за половину она считала себя, еще один – ее муж. Она даже не задумалась, как оскорбляет людей.

Типичная биография – родом из низов, но низов уже достаточно приличных, не откровенно нищих и опустившихся. По крайней мере, квартира с горячей водой, газом и ванной, школа – десятилетка и обязательно – ВУЗ. Они уже не знали тех бед, лишений и отчаяния, через которые прошли их родители, они – уже пожинали плоды советского проекта. И им там часто говорили, что они будущее страны, хозяева страны – что они в это поверили. И начали соответственно действовать. Всех их отличало от сверстниц и сверстников одно – желание пробиться любой ценой.

Поступила – что характерно бесплатно, в СССР все образование бесплатное. Правильно, по расчету вышла замуж. И начала пробиваться – если не сама, то двигая мужа.

И обязательно – воровать.

Нина Хрущева при всей ее непритязательной внешности знала несколько иностранных языков – но ни на что не претендовала, кроме роли скромной домохозяйки. Виктория Брежнева штопала рубашки Леонида Ильича даже когда тот стал генсеком, варила ему борщ и макароны по-флотски – а больше не надо было ни ему, ни ей. Награды – ну и что с тех наград, много ли убытка? Стоит помнить – при Брежневе было построено более пяти тысяч только крупных предприятий, построена практически вся инфраструктура, какой мы пользуемся и поныне, жилищный фонд увеличился на треть, автомобиль превратился в обычное дело на улицах, именно при нем был достигнут пик советского проекта. До него типичный областной город – деревяшки и непролазная грязь немощеных улиц, после – асфальт, электрический свет и многоэтажки. И много ли Брежнев взял себе? Ну а дочь... дочь и есть то – новое поколение.

А вот Горбачевы – это уже новое советское поколение, третье. Для них любое дело это вопрос, а что с этого имеют они. Они лично. Не обязательно деньги – карьеру, продвижение. Но работать ради страны как Хрущев или Брежнев они не хотели.

На своем Ставрополье – Михаил Сергеевич приобрел кличку «Миша-конвертик». Когда его переводили в Москву, он забирал с собой чемодан, который не доверил нести даже самым близким. Думали, что там компромат. Но там был не компромат, а деньги. Доллары, золото, ювелирные изделия...

Когда он обосновался в Москве – со Ставрополья прислали дорогую мебель и мастеров – отделывать деревом квартиру и дачу...

Как она выпустила его из рук? Что теперь делать?

Второй вопрос, которым она задавалась – откуда у него планы реформ?

Все планы какие у него когда-либо были – либо разрабатывала она, либо – по крайней мере, знала и обсуждала. План перестройки – тоже был готов, они разрабатывали его с восемьдесят первого года, пользуясь тем, что Миша имел доступ к аналитикам Андропова и, по сути, воровал идеи^[13]. Но теперь – Миша ведет какую-то другую политику, причем не советуясь с ней. Откуда взялся Валовой? Он же типичный коммунист, бывший член Народного контроля. А откуда взялся Гайдар? Миша никогда о нем не говорил. Почему получил отставку Рыжков – они же столько с Мишей работали. А тот ужас, что случился с Эдиком – Миша же его должен был в Москву переводить...

Что же теперь делать?

05 сентября 1985 года.

Москва, Кремль

Утром проснулся с тяжелой головой. Кое-как позавтракал – понятно, что готовила в нашей семье не Раиса, и мне приготовили то же что и вчера – но в доме как будто мертвец лежал. Подавальщицы, охрана – все прятали глаза. Генеральный секретарь – и от него жена ушла. Они то думали что мы что-то вроде богов, да и не принято в СССР 1985 года вот так вот уходить из семьи. В партии тем более – но и в жизни. Ушел – а что с квартирой будет? Плюс – вызовут, будут прорабатывать, если ты выездной закроют выезд, назначение новое может сорваться. Ну и бабы... ушла, а жить где? Квартира то одна. Ушла жить к любовнику – это вообще такой скандал, тем кто будет жить лет через десять и представить сложно, что это такое.

Меня то вряд ли снимут – но уважение среди товарищей я потеряю. Начнут шушукаться, а это для власти – смерти подобно. Здесь работает правило: не бойся грешным быть, а бойся грешным слыть! Тот же Брежнев – думаете, он бабником не был? Про ту рыжую медсестру – все знали. И жена знала – но не уходила же...

А я ведь даже не изменял Раисе Максимовне, у меня любовницы нет. За что?

С утра сразу Егор пришел, начали рассматривать данные по выполнению НПП – Новой продовольственной программы.

Как я и предполагал – дело пошло, в каком-то смысле быстрее даже чем я думал. Значительно улучшилось снабжение Москвы овощами и фруктами, тем более что сейчас осень – те кто посадил побольше сейчас снимают сливки. Начали формироваться кооперативы на базе сбора продукции в районах, коллективной доставки в Москву и торговли на новых колхозных рынках. В последние две – три недели резко пошли вверх показатели по мясу птицы и свинине – все правильно, сейчас как раз первое поголовье бройлеров и свиней подошло. Улучшение наблюдается и в других городах, особенно хорошие показатели дал Минск, Киев, Днепропетровск. В Днепропетровске после погрома мафии продуктов стало не меньше, а больше – то, что вывозили на севера, осталось тут и пошло в Киев и другие крупные города. Хорошие показатели по Ростову, Кубани, моему родному Ставрополью.

Социологические опросы показывали рост одобрения действий партии и правительства на селе, а торговля на селе – показывала рост оборотов. Это следующая проблема – надо дать селу товары в обмен на те деньги, которые у него сейчас появятся.

А вот в городе – чего я и подозревал – мнения разделились. Часть горожан встретила инициативы с одобрением, часть же – с неодобрением, называя это узаконенной спекуляцией и пеняя на полупустые полки магазинов государственной торговли. То есть пошел тот же процесс что и в 1992 году – резкого размежевания.

Тут еще надо сказать – я никогда не сомневался, но это еще одно доказательство того, что по крайней мере часть советского общества до конца сохраняла не показную, а искреннюю веру в советские идеалы. И эти меры, необходимые – справедливо восприняла как отступление.

Проблема в том, что как иначе людей накормить – я не знаю.

– Ну, что думаешь, Егор

Лигачев поморщился

– Не знаю, что и сказать. Проблема вроде решается, но...

– Осадок остается?

...

– Ты помнишь спор Ленина и Плеханова?

– Какой?

– О том есть ли в России условия для социализма?

Лигачев явно не помнил. Но я был уверен – выйдя из кабинета, залезет в источники и посмотрит.

– Егор, только между нами. Я не уверен, что Ленин в этом споре был прав, говоря, что условия есть. Что-то мне подсказывает, что мог быть прав Плеханов, говоря, что материальные условия для социализма еще не созрели. Объективные факторы, с ними ничего не сделаешь

Лигачев явно пришел в ужас от сказанного

– Ты считаешь, что Владимир Ильич ошибался?

– Не знаю, Егор, не знаю. Факт тот, что мы сейчас, в сущности, стоим перед тем же самым вопросом – есть или нет у нас материальные условия для дальнейшего форсированного движения вперед? Или надо сначала все силы бросить на создание материальной базы?

– Да неужели у нас материальной базы нет?

– Положа руку на сердце – нет, Егор. Нет ее у нас.

...

– Пока люди досыта не накормлены, пока зерно и мясо закупаем. Материальной базы для строительства коммунизма у нас нет. Упустили мы этот момент

Лигачев обдумал момент и нехотя кивнул

– Ну, допустим. И что ты предлагаешь? Отступить?

– Я предлагаю не делать вид что у нас все хорошо – это для начала. Второе – надо понять и просчитать, какая нам нужна материальная база для дальнейшего движения вперед. Без шапкозакидательства. Пока у нас есть хотя бы какие-то дефициты, я не соглашусь что материальная база у нас построена. И вообще нельзя двигаться к коммунизму опережающими темпами, игнорируя слабость материальной базы – тут лучше притормозить, чем ломить вперед на полной скорости. А то и шею свернуть можно. А закрывать дефициты нужно в том числе и частной инициативой. Вспомни – НЭП объявил именно Владимир Ильич и не просто так объявил. А в соответствии со сложившимися историческими условиями.

– Но ты понимаешь, сколько еще у нас людей и сто рублей в месяц не получает! Такие частные прилавки для них – плевок в душу.

– Понимаю У нас два варианта. Либо повышать зарплату таких людей. Либо держать на полуголодном пайке всех. И потом отвечать – за любое решение.

– Умеешь ты вопросы ставить – протянул Лигачев – что так что этак.

Поговорили еще – о назначениях, о кадровой политике. Потом Егор поинтересовался, как дела на семейном фронте, что там с внуками и остальное. Я возьми и ляпни

– Какие внуки, Егор, не до внуков. Не видимся почти. Раиса даже ушла.

Егор побледнел

– Как ушла?

– Так. Собрала вещи и ушла. На квартиру в Москве переехала.

Лигачев какое-то время осмысливал сказанное, потом покачал головой

– Нет... не годится так. Совсем не годится. Вы что, ругались?

Я пожал плечами

– Да нет, вроде. Я приехал – Раи нет.

– Так не годится – повторил Лигачев – давай, я Зине скажу, пусть она Раису навестит и все выяснит. От Генерального секретаря жена ушла – куда это годится

– Ну, соберите первичку. Устройте проработку

– Ты зря так к этому относишься, Михаил Сергеевич. Это дело политическое, позор на весь Центральный комитет.

...

– От Генерального секретаря жена ушла. А завтра от кого уйдет?

Егор помолчал, потом неуверенно спросил

– Михаил Сергеевич... как коммунист коммунисту – ты ничего за собой не видишь? Может, она узнала о ком?

– Да нет у меня бабы! – психанул я – когда!? Я и ей то внимания не уделял – время где?

– Ну, понятно...

– А у тебя то как? Нормально живете?

Лигачев посмотрел на меня

– А как? Мы поженились в сорок пятом, тогда проще было. Люди были проще. Что она, не понимает, что на мне лежит?

Лигачев покачал головой

– Нехорошо Раиса Максимовна поступила, нехорошо.

02 сентября 1985 года.

Вашингтон ДС, США

Рональд Рейган на самом деле не любил Вашингтон. Он его ненавидел.

Выросший на Западе страны, он инстинктивно ненавидел Восток – старые штаты, штаты первых поселенцев. Так как США осваивались с востока на запад – на запад шли самые предприимчивые, самые непоседливые, те, кого манили горизонты. На востоке оставались люди, больше всего похожие на старых европейцев, почти коммунисты, не верящие в силу свободы и отваги.

Он пришел к власти с одним простым тезисом: государство не решит ваши проблемы, государство – это и есть проблема. В 1979 году проблем было столько, что американцы поверили ему, решили, что пора сменить власть, прокинули Джимми Картера и демократов^[14]. Но сейчас... В 1984 году он выиграл без труда лишь потому, что демократы подсунули на выборы протухшую тушу Мондейла, олицетворявшего провальное президентство Картера. Мондейл одним своим видом напоминал американцам о том, о чем они хотели бы забыть – и потому он проиграл во всех штатах кроме своего родного. С Гленном или тем же Байденом – было бы иначе.

Так получилось, что в его собственной партии он был почти что изгоем. У него, и у вице-президента Буша были разные команды. В сущности – он и выбрал Буша, чтобы не ссориться со своей партией. Но сейчас он все чаще задумывался – а что дальше?

На повестке дня – стоит вопрос объединенной Европы. В сущности, они пали жертвой собственной эффективности – механизмы сдерживания Германии оказались так хороши, что на основании их начало расти нечто совсем иное. В семидесятых американцам удалось выиграть две ключевые партии – сорвать объединение Германии и не допустить прихода к власти коммунистов в Италии. Брежневу удалось протащить Хельсинский процесс, но это – всё. Однако, процесс объединения Европы не остановить, и вопрос – а где тогда будет Россия? Любой европейский политик понимает – без России Европа будет всегда неполной. А это значит – что коммунисты могут взять европейский континент без единого выстрела.

Горбачев этот – чертовски интересный тип. ЦРУ и посольство в Москве прислало материалы о том, что в СССР людям стали давать довольно крупные участки земли под строительство домов, разрешают частное предпринимательство, пока как ИТД – индивидуальную трудовую деятельность. Он спросил Сюзанну Масси, своего советника по России – что происходит? Та не смогла ответить.

Коммунисты умнеют? И к чему это приведет?

Коммунизм оскорблял его рассудок потому, что он не понимал, как можно так жить – всерьез. Вот как можно жить без свободного предпринимательства, без права продавать и покупать что хочешь и по любой цене? Как можно годами стоять в очереди и ждать – машину, квартиру, холодильник. Как можно имея четверть мирового чернозема – закупать зерно миллионами тонн и считать что это нормально. Что тогда делают их крестьяне?

Но теперь, когда его визави Горбачев показался в Вашингтоне – и оказался совсем не таким, какими обычно бывают советские лидеры, а потом начал процесс либерализации экономики, встал вопрос: а что будет если СССР будет еще и экономически эффективным?

Ответить на этот вопрос должен был Джеймс Шлезингер, сейчас он сидел напротив президента. Бывший министр обороны, бывший директор Центральной разведки, бывший министр энергетики, бывший член совета директоров РЭНД-корпорейшн. Один из агентов, обеспечивающих связь Белого дома и правительства Израиля. Сын раввина, выселившегося из Литвы в Нью-Йорк еще в начале века и один из влиятельных вашингтонских теневиков на сегодня. Сейчас он не занимал никаких должностей, но влияние в коридорах сохранил.

– Что произойдет – спросил президент – если русские начнут реформы?

– Мы разработали три сценария – Шлезингер подтолкнул три папки по направлению к президенту – исходя из цен на нефть в пятнадцать долларов, тридцать и выше пятидесяти. При этом, мы обнаружили что корелляция цен на нефть и темпов экономического развития у русских намного меньше, чем мы ожидали. Да, они нуждаются в валюте для поддержания торгового баланса – но меньше, чем нам кажется, их экономика куда меньше зависит от экспорта и курсов чем экономики других соцстран. Почти две трети своей нефти они продают своим союзникам на нерыночных условиях

Президент не прореагировал на папки

– Джеймс. Чтения на ночь у меня и так достаточно.

Шлезингер подумал, что президент сдает, и слухи про то, что фактически правит триумвират во главе с Нэнси Рейган – может быть и верны. Но ничем не выдал своих мыслей.

– ... Экономика русских основана на прямом директивном управлении, а не на игре рыночных сил. В этом ее сила и одновременно – ее слабость. Сила заключается в том, что конкуренция и связанное с ним разнообразие само по себе создает издержки и неэффективность. Если, к примеру, у нас три основные автомобильные корпорации – Форд, ДжиЭм и Крайслер, и каждый поддерживает полную продуктовую линейку, то это значит, что на инженерные разработки тратится втрое больше, чем могло бы – и за все за это платит потребитель. Русские в этом случае производили бы маленькие машины на одном заводе, средние на другом, большие на третьем. Но это же лишает стимула к совершенствованию своей продукции – конкуренции. Потому русские товары менее качественны и современны, хотя и дешевы...

...

– Истинной проблемой русских по нашему мнению является не неэффективность их прямой, директивной экономики, а неверные директивные установки. У них на первом месте нужды и потребности национальной обороны, на второй – помощь другим странам социалистической ориентации. У нас ни один конгресс не одобрил бы ни первое, ни второе в таких масштабах.

Президент невесело улыбнулся – ему это все было хорошо знакомо. Единственная причина, по которой через Конгресс еще проходили оборонные расходы – так это то, что производство вооружений и военные базы – это заказы и рабочие места. Каждый конгрессмен в Конгрессе пытался затащить в свой округ или базу или оборонного подрядчика.

Что же касается помощи – тут все зависело от силы диаспоры. Единственно, что ему удалось протащить, и то при помощи израильтян – это расходы на военную помощь Египту. Они составляли до трети оборонного бюджета Египта и США фактически платили офицерам зарплату. Долларами США. Политика США в отношении Египта характеризовалась внутренними противоречиями: они усиливали Египет, но при этом пытались защитить и Израиль, и своей помощью – выводили Египет как из зоны арабского, так и из зоны советского влияния. Рейган считал, что Египет в будущем станет определять политику всего арабского Востока и лучше, чтобы он был проамериканским и развитым^[15].