Текст книги "Чужая земля (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

Багдад, Ирак
Кэмп аль-Истиклял
Вечер 21 июня 2007 года

Штаб-квартира многонациональных сил в Багдаде располагалась в месте, которое сейчас называлось «Кэмп аль-Истикляль» или «Кэмп Индепенденс», что было то же самое, но на английском языке и означало «независимость». Раньше здесь была штаб-квартира партии БААС, штаб-квартира иракских ВВС и правительственный аэродром прямо в центре города, где стоял личный самолет Саддама Хусейна – на случай, если все пойдет действительно хреново и пора будет сматывать удочки. В девяносто первом году это место сильно пострадало от бомбежек, и Саддам Хусейн приказал построить здесь гражданский аэропорт, который построили – но он был без надобности, потому что Ирак был в блокаде и никто никуда не летал. Потом, когда началась операция «Свобода Ираку» – сюда пришли американцы и решили, что аэропорт в самом центре города, куда можно легко добраться из Зеленой Зоны – им будет весьма и весьма кстати. Здесь, за пределами зеленой зоны разместилась основная штаб-квартира армейского командования, школа для иракских полицейских и военных и некоторые другие службы. Летное поле сохранили, понастроили невысоких, двухэтажных казарм для личного состава, сделали стрельбище для тренировок и полосу препятствий. Все обставили контейнерами и мешками с песком… это была обычная база или станция безопасности, только необычно большая. Именно здесь – проводил большую часть времени генерал-полковник Петреус, новый командующий контингентом международных сил в Ираке. Его кабинет – был оборудован в одном из кабинетов, привыкающих к кабинету Саддама Хусейна. Саддамовский отдали под брифинги, места не хватало.

ЦРУшники – доставили их на вертолете обратно на базу Iron Red, на том же самом вертолете, к операции они должны были приступить через двадцать четыре часа. Но ровно через час, вместе с вечерней колонной, которая обходила все базы в Багдаде, выходя из бывшего международного аэропорта – они выехали в направлении Кэмп Индепенденс. Их вызывала G2, военная разведка.

В Кэмп Индепенденс – их развели по разным кабинетам. Капитан – оказался в том, который чертовски походил на кабинет для допросов, с его привинченным к полу столом и стульями и большим зеркалом в стене, очень похоже, что односторонним. Хорошо, что на столе была пластиковая бутылка с Колой, настоящей колой из Америки. Ею и занялся капитан, заодно размышляя, что же они такого натворили и чем теперь все это грозит. Наказать тех, кто служил здесь было сложно, служба в Ираке само по себе наказание – но вот вычитать из жалования, которое здесь было приличное – научились лихо.

Его так промариновали минут двадцать, потом дверь открылась и в комнату вошла решительного вида дамочка в военной форме и с погонами майора – то есть старше его по званию. На ее шевроне был изображен красный бык – эмблема тридцать четвертой группы военной полиции. Вопреки общепринятому мнению, группы военной полиции в Ираке не только занимались поддержанием чистоты рядов американских военнослужащих, но и воевали, причем в городских условиях воевали очень неплохо. Но эта… судя по всему занималась тут кое-чем другим… рожа как будто лимон съела. Самое скверное – что капитан не чувствовал за собой никакой вины и не мог понять – о чем его будут спрашивать.

Дамочка – расположилась на стуле напротив, расклада блокнот, положила рядом автоматический карандаш. Ни стандартного бланка протокола допроса, ни магнитофона для аудиофиксации допроса – у нее с собой не было.

– Давайте, проясним все с самого начала, капитан – неприятным, чуть гнусавым голосом начала она – прежде всего, меня зовут Тамара Кинерли, я служу в тридцать четвертой группе военной полиции. Я могу сообщить вам, что командование сухопутных войск США, равно как и командование специальных операций, к которому вы сейчас относитесь – не имеет к вам никаких дисциплинарных или уголовных претензий относительно вашей службы или поведения во внеслужебное время. Это просто беседа, она не будет ни записываться, ни фиксироваться, за исключением интересующих меня моментов – для дальнейшей работы, не более. Однако я, как старший по званию офицер, приказываю говорить вам правду в соответствии с разделом…

– Ваши документы, мэм – перебил ее капитан.

– Что? – сбилась с мысли дамочка.

– Ваши документы. Я не знаю, кто вы и не обязан вообще разговаривать с вами.

– На мне форма майора армии США, не забывайтесь, капитан!

– Сказать вам, сколько она стоит в магазине?

Дамочка, окинув его недобрым взглядом, достала пластиковую карточку пропуска с фотографией, бросила на стол.

– Можете убедиться.

Ее голосом можно было резать хлеб.

Капитан Моррелл внимательно изучил пропуск, бросил его на стол.

– Убедились?

– Убедился. Что вы действительно та, за кого себя выдаете. Но на этом – все.

– Что?!

– Что слышали, госпожа майор, мэм. Я прохожу службу в специальном подразделении и дал подписку о неразглашении. Я не собираюсь обсуждать с вами, чтобы то ни было, что относится к моей службе. Извините, мэм.

– Неплохо держится… – полковник Карл Спраат кивнул на монитор, установленный в одной из комнаты бывшей штаб-квартиры партии БААС.

– Он отличный парень, сэр – подтвердил майор де Витт, сто чуть дальше от экрана – спокойный, выдержанный, без лишней жестокости, умеет ждать. Ладит с людьми и умеет их организовать. Я намереваюсь представить его к досрочному званию, и полагаю, сэр, когда закончится срок моей командировки…

– До этого еще надо дожить! – раздраженно сказал Спраат, выключил монитор – теперь вот что. Опиши-ка мне тех засранцев, которых ты встретил в минусе [8]8
  Сленговое название – подземный, защищенный этаж.


[Закрыть].

Майор де Витт начал обстоятельно описывать тех пятерых, которые были на совещании, когда он дошел до умника – полковник перебил.

– Постой-ка. Лет за тридцать, у него очки в золотой оправе и он ведет себя так, как будто ему только вручили медаль Конгресса?

– Ну, примерно так, сэр…

– Вот ублюдок… Твою мать, я не думал что он сунется сюда сам.

– Что-то не так, сэр?

Полковник Спраат внимательно посмотрел на подчиненного, с которым он был знаком еще с тех времен, когда он был лейтенантом. Это по его настоянию и рекомендации де Витт остался в армии, закончил офицерские курсы, вместе с ним перешел в войска специального назначения. Де Витт, потомок голландцев, жестких и упорных людей никогда его не подводил и умел держать язык за зубами. И промолчать сейчас – значило поставить под сомнение их дружбу – тем более что из де Витта, как и из этого капитана – лишнее слово клещами не вытащишь.

– Этот молодой хлыщ – тот еще типок, со связями. Его папаша – Дик Соколовский, слышал когда-нибудь это имя?

– Не припоминаю, сэр.

– Он работал в ЦРУ, в Госдепартаменте, держался в тени, не любил известности. Но насрал нам изрядно, это из-за него и таких как он мы сейчас в такой заднице. Его притащил с собой Бжезинский, когда был у руля, до этого Соколовский где-то преподавал, профессор чертов. В восьмидесятые – он делал очень серьезные дела, входил в группу, которая занималась Афганистаном, то и дело мотался в Исламабад, сидел в Пешаваре в лагерях, целовался и обнимался с ублюдками, которые нас сейчас убивают, поставлял им деньги, оружие. Пару лет был на коне, в числе тех, кто распоряжался, не глядя миллионами долларов. Поддерживал крайних экстремистов, пробивал поставки оружия многим уродам, в том числе Бен Ладену и его группе. Потом – когда Канси прилетел в Вашингтон с автоматом и пошел на охоту [9]9
  Амаль Хан Канси, радикальный суннит, связанный с моджахедами, прилетел в США, купил автомат, подошел к развилке шоссе, от которого отходит дорога на Лэнгли, расстрелял двоих сотрудников ЦРУ в их машине и скрылся Арестован в 1997 году в Пакистане, в 2002 году казнен в США. Его казнь боевики отметили тем, что взорвали автобус.


[Закрыть]– многим пришлось сматывать удочки, в их числе был и Соколовский. Перешел работать в консалтинговую компанию, защищал интересы Пакистана, затем Саудовской Аравии, много путешествовал по Востоку. Сына очень удачно пристроил в ЦРУ, в восточный отдел, после 9/11 он очень резко пошел вверх, перешел в Министерство безопасности Родины, потом вернулся в ЦРУ, уже на должность специального помощника директора. По сути, они так и работают вместе: папаша делится с сыном своими контактами на Востоке, в том числе и среди откровенных радикалов – а сын использует все это, только непонятно в каких целях.

Майор тряхнул головой. Он пытался осознать, как может быть так, что в составе руководства ЦРУ, на самом верху работает человек, отец которого связан с исламскими радикалами, поставлял оружие Бен Ладену, и все это знают, и всем на это насрать.

– Что им от вас было нужно?

– Этот парень… Соколовский, мать его… он хочет, чтобы мы взяли одного парня, по имени Абу Наджди. По его словам это может быть возможный преемник Аз-Заркави, он должен прибыть в Багдад на какую-то встречу, возможно – переговоры. Обязательное условие операции – доставить Наджди живым.

– Живым…

Полковник задумался.

– Сэр, мне не нравится это задание.

– Чем?

– Довольно подробная информация. Откуда человек едет, куда, каким маршрутом, где должна состояться встреча. Нас должны напрямую вывести на цель. Среди хаджей дураков нет совсем, они прекрасно знают о наших возможностях и все встречи назначают в последний момент, дороги по которым ехать выбирают в последний момент, никогда ничего не планируют, и если уж запланировали – своими планами с каждым встречным не делятся. Я не первый год имею дело со всем этим дерьмом и успел понять, что информация надежна только тогда, когда ты лично получил ее от информатора, которому доверяешь. Слишком часто ЦРУ подставляло нас – и мне кажется, что это еще одна подстава…

– Может быть и так… А может – и нет.

Полковник хлопнул в ладоши.

– Значит, Садр-сити, верно?

– Да, сэр.

– Тогда сделаем вот что. По периметру Садр-сити полно баз, я… скажем, буду находиться на базе Спартанец-главная. После того, как вы возьмете этого парня – вы доставите его на одну из баз. Там – и вас и его арестует военная полиция… неважно за что. Дальше… если ЦРУ будет выдвигать претензии, то оно будет выдвигать претензии мне. Вы – выполнили приказ и не могли противодействовать военной полиции. Все ясно?

– Да, сэр. Так точно.

Багдад, Ирак
Садр-Сити
23 июня 2007 года

Приданные им подразделения – силовая поддержка в виде группы из четвертого эскадрона десятого бронекавалерийского полка находились на базе Мальборо, расположенной в западном углу Садр-Сити, известного так же как «дерьмо-сити», одного из самых страшных мест на земле. Садр Сити – это был город в городе, несколько огромных кварталов на северо-востоке Багдада, которые Саддам Хусейн приказал застроить в чистом поле для того, чтобы в них переселить нищих иракцев и наемных рабочих, которых тогда еще богатый, не находящийся под санкциями Ирак приглашал для выполнения черновой работы на нефтяных приисках и строительных площадках. Среди тех, кого приглашал Саддам было полно палестинцев, королей террора и пакистанцев, неспокойно было уже тогда – поэтому Саддам приказал прорыть так называемый «армейский канал», который не только подводил туда воду, но и ограждал остальной Багдад от неспокойной окраины в случае вооруженного мятежа. Строили там примитивно – плохо замощенные прямые улицы, квадратные бетонные многоэтажки, чаще всего на три, два и пять этажей. Когда в девяносто первом бомбили Багдад – несколько бомб и ракет залетели туда, восстанавливать разрушенное никто не стал. В четвертом году, во время начала «Свободы Ираку» – Саддам приказал выпустить из тюрем всех уголовников и уничтожить архивы – было сделано и то и другое. В итоге – когда части армии США вошли в город – им пришлось иметь дело примерно с двумя миллионами нищих, озлобленных, фанатично настроенных людей, среди которых были десятки тысяч уголовников и людей с террористическим опытом. Попытка зачистить район в пятом закончилась большой кровью и восстанием по всему «суннитскому треугольнику».

К седьмому году – третьему году пребывания американских войск на земле Ирака – на территории Садр-Сити не было ни одной базы, ни одного нормального полицейского участка, туда без надобности не заходил ни один патруль, ни пеший, ни даже на бронетехнике. Район находился под контролем местных сил самообороны, читай – легализовавшихся боевиков, в участках иракской полиции, которые там удалось открыть – работали «полицейские», которые тоже являлись легализовавшимися боевиками и поддерживали на территории Садр-Сити порядок по нормам шариата. Если до входа армии США в Багдад – в Садр-Сити орудовали несколько кланов, то теперь там господствовала «Армия Махди», шиитское бандформирование, возглавляемое Муктадой Ас-Садром и насчитывающее до двадцати тысяч активных боевиков и до миллиона пособников. В настоящее время – их удалось оттеснить примерно до Аль-Кодс стрит, отвоевав примерно треть территории Садр-Сити. Дальше планировалось перекрыть Аль-Кодс стрит забором высотой в несколько метров и создать два района – Джамиля и Таура, где собрать суннитов, курдов и всех прочих жителей Садр-Сити, которые не шииты и не имеют отношения к армии Махди. Эта стратегия планомерно осуществлялась: забор возводился под прикрытием танков, ведущих огонь по позициям боевиков. О том, что делать с восточными двумя третями территории Садр-Сити – боялись даже думать.

Для того, чтобы проникнуть в Садр-Сити существовало несколько относительно безопасных «лазов», они для проникновения выбрали лаз в районе госпиталя Ибн-аль-Балад, там была большая дорога и рядом – пустое место, где торговали и где жили нищие, что-то вроде стихийного рынка, где отоваривались многие из Садр-Сити. Нечего было и думать о том, чтобы проникнуть в Садр-Сити самостоятельно, все дороги, ведущие в этот ад, были перекрыты постами исламской милиции и боевиками Армии Махди. Поэтому – для проникновения они использовали такси, за рулем которого сидел парень по имени Махмуд, с которым сотрудничали уже давно и семью которого переправили в США в качестве вознаграждения за сотрудничество. Сам Махмуд – по вероисповеданию был суннитом – но в зависимости от обстановки мог очень быстро стать шиитом. Им же самим – двоим спецназовцам из сто двадцать первого отряда особого назначения – пришлось переодеться в женские никабы, как это делал израильский спецназ на палестинских территориях. Хорошо что оба они – были среднего роста и ничем не примечательного телосложения, иначе милиционеры могли что-то заметить – но и так – хорошего мало. Никаб защищает женщину с головы до ног, для того, чтобы полностью соответствовать «имиджу», они были вынуждены наложить косметику на веки и подвести тушью брови и ресницы. Все это вызвало неумеренное веселье среди остальных американцев, кто это видел, и после возвращения – веселье грозило продолжиться.

Если они вернутся.

Махмуд, который и в самом деле работал таксистом – ловко маневрировал среди хаотичного движения Багдада, направляясь по Антар-Стрит на северо-восток. Он вел Ниссан-Максима, новую и довольно дорогую для таксиста машину, которую уже успел побить и поцарапать в хаосе багдадских дорог. Капитан Моррелл и еще один спецназовец, сержант Бен Гэтройд из Оклахомы – сидели на заднем сидении Ниссана, смотря по сторонам через узкую полоску никаба и мысленно проклиная все на свете. Они вылили на себя по полфлакона каких-то духов, которые купили в багдадской лавке накануне и приняли по стакану виски, чтобы хоть как-то унять мандраж. Каждый из них понимал, что в этой операции шанс погибнуть или получить серьезное ранение – пятьдесят на пятьдесят. Даже если они возьмут Наджди – им предстоит выбираться с ним из Садр-Сити, а если тихо взять не получится – их скорее всего разорвет разъяренная толпа на этих грязных, страшных улицах, прежде чем кто-то поспеет на помощь…

За окнами был Багдад. Лавки, музыка, толкотня машин и людей, одетых кто в арабское платье, кто в европейское. Одновременно с этим – бронетранспортеры на улицы, Хаммеры, настороженные солдаты, держащие палец на спусковом крючке, рокот вертолета где-то над головой. Выстрелов не было – но сейчас день. Ночью будут стрелять обязательно – а базы вокруг Садр-Сити обстреливают и днем и ночью…

Ни один из них не знал, зачем они сюда пришли. Точнее – знали, конечно, свергнуть плохого парня Саддама. Но это – было так давно, что казалось мелкой глупостью на фоне тех проблем, которые были у них сейчас.

Впереди – поток машин сгустился, замигал стоп-сигналами, там была автомобильная развязка и мост через Канат аль-Джайх (армейский канал), за которым уже был почти что Садр-Сити, рукой подать.

У моста – всего лишь переброшенные через канал с грязной водой бетонные плиты с ограждением из толстых, выкрашенных в желтый цвет труб – стоял патруль, один Баффало инженерного корпуса армии США и один Хаммер с тяжелым бронированием. У тех, кто ехал через канал – документы проверяли сплошняком, кто не желал подвергнуться проверке – на развилке мог повернуть вправо или влево. У каждого есть выбор, даже здесь, посреди этого безумия…

Капитан хлопнул по плечу напряженного как сжатая пружина Мохаммеда, протянул ему свои документы. В них был знак, понятный лишь посвященным.

– Покажешь это, понял?

– Да, сэр.

– Все будет нормально. Держись как на параде, понял?

Только бы не поставили каких-нибудь новичков. В багажнике – два автомата, пулемет, взрывчатка. Если не заметят метку…

Они уже почти подъехали к чек-пойнту, когда звук, похожий на отдаленный гром заставил из вздрогнуть. Через несколько секунд – звук повторился, капитан обратил внимание, что свободные от проверки документов солдаты на чек-пойнте повернули головы в сторону этого звука.

– Абрамс – негромко сказал сержант – главным калибром садит.

Абрамсы там были – каждая база по периметру Садр-Сити прикрывалась танками. Только это – и могло удержать боевиков Махди от массированного штурма.

Идущие впереди грузовик подал вперед, стоящий на проверке документов американский солдат показал рукой, что можно проехать дальше и остановиться. С Хаммера – на подходящие к чек-пойнту машины смотрел крупнокалиберный пулемет.

– Прошу остановиться, не выходить из машины, руки держать на руле – американец не наклонялся к машине, отчего слышно было плохо – машина принадлежит вам?

– Да, эфенди – ответил Махмуд – я таксист и зарабатываю этим на жизнь.

– У вас есть лицензия.

– Да, сэр – он уже усвоил, что нельзя ничего делать, если проверяющий не попросит сделать именно это, иначе могут быть проблемы.

– Подайте мне ее вместе с вашими документами. Из машины прошу не выходить.

Американец говорил на английском, но все таксисты здесь либо знали, либо старательно учили английский. У англоязычных пассажиров было больше денег.

– Это ваши пассажиры?

– Да, сэр.

– Попросите у них документы и передайте их мне. У них есть багаж?

– Нет, сэр.

Махмуд передал документы, которые подал ему капитан американцу. В этот момент – в районе Садр-Сити еще что-то грохнуло, но это был уже не танк. Возможно, это был миномет. Рановато начали…

Американский солдат на посту перелистал документы и…

Вернул их Махмуду.

– Можете ехать, сэр. Будьте осторожны.

За мостом, который они пересекли со скоростью пять миль в час – их ждал другой мир…

Никакой зелени, никаких причуд архитектуры, никаких свободных пространств, которые так любил Саддам, и которых немало в Багдаде. Грязь, ямы от фугасов на дороге, некоторые наскоро засыпаны, некоторые так и оставлены зияющими провалами в дорожном полотне. На каждом шагу – горелые машины, останки от автомобилей-фугасов, машины, пробитые пулями, ржавые от пламени. Попадаются и горелые остовы НАТОвской техники – их отсюда просто опасно вывозить, некоторые заминированы и можно подорваться повторно.

Люди… В Ираке – одним из благ жизни, почти бесплатных – являлся бензин, за доллар здесь можно было заправить бензобак Субурбана и оставалось еще на сдачу – катайся, сколько влезет. А вот у местных жителей максимум что было – это осел, машина была им не по карману. Ослов можно было встретить и сейчас, маленьких свидетелей последних безумных лет, а вот люди…

Дети. Прежде всего – здесь было много детей. Грязные, босые, они бежали за каждой американской машиной, что-то кричали в расчете на то, что кто-то бросит им шоколадку – но в ответ они запросто могли кинуть гранату. Детей здесь нет, дети – это такие же воины, только маленькие. Палестинский терроризм пустил корни и здесь – здесь уже растет поколение шахидов, джабаль аль-никба [10]10
  Самоназвание молодых палестинцев, поколения Интифады.


[Закрыть], поколение катастрофы. Дети, которые ходят в медресе а не в школу и не знают никакого бога кроме Аллаха, дети, которых если спросить, кем ты станешь, когда вырастешь – без заминки отвечают – шахидом. И с этим ничего нельзя поделать… разве что сбросить несколько сотен тонн напалмовых бомб и выжечь весь квартал дотла вместе с его обитателями, правыми и виноватыми, как огнем, крича от боли, выжигают заразу, чтобы она дальше не распространилась по телу. Но увы – этого нельзя делать, это противоречит Женевской конвенции, и им остается только наблюдать, как на желто-буром теле этой земли медленно, но верно вспухает отвратительный гнойник тотального террора.

Женщины… Женщины здесь поголовно одеты в никаб – мусульманское одеяние, закутывающее женщину с головы до ног и оставляющее только щелочку для глаз, которая в наиболее строгих вариантах никаба – закрывается волосяной сеткой или тюлем. Женщине, которая рискнет появиться на улицах Садр-Сити в короткой юбке – тут же отрежут голову. Потому что это харам – запрещено. в исламе много запретов, за них есть разные наказания, но здесь. в Садр-Сити наказание одно – смерть. Возможно, поэтому лучшими их агентами в этой стране были женщины, все они были идейными и работали потому, что не хотели быть скотом. Женщин здесь тоже много, они ходят по лавкам, нянчатся с детьми, торгуются на базаре, зорко смотрят по сторонам. На них лучше не задерживать взгляд – даже неосторожный взгляд может привести здесь к выяснению отношений и крови.

Мужчины… Мужчины здесь – не работают, но чем-то живут, многие – искалечены или имеют следы наскоро залеченных в подпольных клиниках пулевых ранений. Многие из них целый день лежат или сидят, вставая только для того, чтобы поесть – но как только на улице раздается крик или стрельба – хватают оружие и выскакивают, чтобы убивать. Здесь это как у собачьей стаи – стоит только одному из сородичей залаять как остальные сразу бросаются на выручку, ни секунды не раздумывая. Террористов здесь поддерживают все. Человек может не иметь никакого отношения к Армии Махди и не поддерживать ее – но он, не раздумывая, солжет на допросе, укроет разыскиваемого, покажет неправильный маршрут американскому патрулю. Все это делается не потому, что люди запуганы экстремистами – было бы проще, если бы это было так.

– Сворачиваем… – напряженно сказал Махмуд.

Команда «приготовиться» была никому не нужна – каждый и так отлично знал, что делать. В никабе – есть незаметная прорезь на бедре, она скрывается складками, но если сунуть туда руку – пальцы наткнутся на пластик и холодную вороненую сталь. У каждого из них – на бедре ждет своего часа Зиг-Зауэр 226. Удлиненный «израильский» магазин на девятнадцать патронов вместо стандартного, открытая кобура, предохранителя на этом пистолете в отличие от штатного М9 нет, двадцатый патрон достал в патронник. У сержанта – щечки рукоятки заменены на Кримсон Трейс с встроенным лазерным прицелом, у капитана они стандартные. Каждый прошел подготовку по программе «воздушных маршалов» в тренировочном центре в Аризоне и может из положения сидя выхватить пистолет и поразить пять или шесть мишеней за четыре секунды, как минимум по одному выстрелу на каждую в убойную зону. Вдобавок – на случай отрыва у сержанта есть светошумовая граната, а у капитана – стандартная дымовая шашка. Но и тот и другой знают, что это им не поможет. На каждой дороге, ведущей в Садр-Сити дежурить отряд не меньше чем из тридцати милиционеров, из которых восемь-десять – имеют ручные противотанковые гранатометы РПГ. В заварухе – они просто не смогут достаточно быстро сдать назад, их заблокируют стоящие сзади машины – и шквал гранат РПГ разорвет их. В отличие от американцев – боевики Махди не ограничены в своих действиях ничем кроме Аллаха и, не раздумывая, откроют огонь что по толпе, что по веренице машин…

Такси останавливается напротив рослого боевика, который картинно держит автомат Калашникова на плече, как герой боевика. Это – блокпост, уже блок-пост армии Махди. Справа – развалины, около них такси и небольшой грузовичок, дальше – небольшая площадь и розовая двухэтажка больницы, госпиталя Ибн-аль-Балади. С другой стороны – старый, носатый, покоцанный пулями самосвал-Мерседес в кузове открыто, ничего не боясь – торчат два гранатометчика, у каждого – по гранатомету РПГ. У самого «проверяющего» – на голове черная, бандитская маска, приклад Калашникова выкрашен в зеленый цвет и на нем белыми буквами выведены священные слова шахады – Нет бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк его. Буквы не арабские – это фарси. Возможно, с другой стороны приклада – небольшой портрет молодого Муктады, здесь это модно.

– Салам… – первым приветствует проверяющего Махмуд.

– Салам… – автоматчик мельком оглядывает кабину такси, и взгляд его теплеет от висящей на салонном зеркале безделушке с портретом Муктады – как живут твои родители, брат? Все ли с ними в порядке.

– Хвала Аллаху, они живы… – говорит Махмуд, и мысленно добавляет «и там где они живут, ублюдок, тебе до них не добраться».

Боевик говорит как-то растянуто, размазано – так говорят люди находящиеся под действием наркотика. Благодушное настроение боевика в любой момент может смениться на звериную ярость. При Саддаме в Ираке наркотиков не было, за них расстреливали – а теперь, все больше и больше…

Махмуд протягивает бумажку в пятьсот арабских динаров. Боевик хмурится.

– Разве ты не заплатил закят, брат?

Американцы в задней части салона начинают волноваться – разговор затягивается. Рука капитана уже давно лежит на пистолете. Но на них никто не обращает внимания – и так и должно быть. Если ты приходишь гостем в дом – ты должен делать вид, что жены здесь вообще нет, и если она появилась, чтобы, скажем, подать кушанья – ты должен благодарить не ее, а хозяина, а на нее не обращать внимания. Если при женщинах разговаривают двое посторонних мужчин – то они не должны обращать на них внимания, а женщина ни в коем случае не должна вмешиваться в разговор. Варварские традиции – но они играют на руку американцам, их как бы нет.

– Ни в коем случае, я каждую пятницу посещаю мечеть и плачу закят [11]11
  Налог на помощь бедным. Платится в размере от 1/10 до 1/40 от разного дохода от имущества.


[Закрыть], как это и положено истинно правоверному.

– Тогда зачем ты мне даешь эти деньги?

– На помощь больным и пострадавшим от рук кяффиров братьям – нашелся Махмуд.

– Мы сами обеспечиваем больных и раненых братьев – сказал боевик – но если это от чистого сердца, рахмат, брат. В этом месте есть много горя и несправедливости, и твои деньги найдут путь к неимущим…

В этот момент – где-то впереди и справа ударила танковая пушка, рвануло совсем недалеко. Абрамс с одной из баз продолжал обстрел.

– Езжай брат! – боевик отскочил от машины и показал кому-то какой-то знак. Впереди – загремели выстрелы…

Махмуд рванул вперед. Слева – пронеслось розовое здание больницы, оттуда – с воем выруливали одна за другой две скорые. В этот момент – танк выстрелил еще раз, он стоял где-то на Аль-Кодс стрит, и теперь была слышна уже и перестрелка, идущая там. Рвануло совсем рядом, впереди – вставал черный столб пыли и дыма, по лобовому стеклу барабанили кусочки земли и бетона. Стреляли в их сторону, по тротуару, от больницы бежали люди, многие из них – с оружием.

– О, Аллах!

Махмуд вывернул руль, едва кого-то не сбив, выскочил в какой-то переулок, проскочил его, разбрасывая в разные стороны грязь и мусор. Дальше – он повернул руль, и они выскочили прямиком к какой-то баррикаде, на которой было полно боевиков, и развевался черный флаг армии Махди. Хорошо, что они были слишком поглощены происходящим и не обратили внимания на такси – иначе могли бы быть неприятности.

Наконец – им удалось выскочить на Каяра-стрит, одну из главных улиц Садр-Сити. Навстречу – двигались пикапы с вооруженными боевиками в кузовах, на одном из них – был установлен пулемет ДШК. Редко кто из американцев видел такое зрелище на расстоянии вытянутой руки и после этого остался в живых…

– Господи боже…

– Заткнись – процедил сквозь зубы капитан, он был более опытным и поэтому командовал в этой паре – услышат.

Дальше – не было ничего особенного, обстрела с востока не было. Только бы не спугнуть Наджди…

Осыпанное пылью и грязью с несколькими новыми царапинами на кузове и лобовом стекле такси свернуло во дворик одного из домов, относительно пристойно выглядящего и остановилось. Навстречу – направился боевик, этот был без маски. Коротко стриженный, с короткой аккуратной бородкой, молодой. У этого на автомате – приклад не был выкрашен зеленым.

– Салам.

– Салам… – ответил Махмуд – нужна Азиза.

– Кто такая Азиза? Такой здесь нет.

– Скажи ей, что Ашти передает ей привет.

– Ашти? Который Ашти?

– Тот, который из Мосула.

– И что еще сказал Ашти?

– То, что друг – он всегда друг, даже если вынужден пребывать в обличье врага.

Боевик отступил в сторону.

– Проезжай. Машину поставь там.