Текст книги "Чужая земля (СИ)"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

– Салам, Шамиль – ответил ему хозяин – да пребудет с тобой Аллах в делах твоих, и да дарует он победу твоему оружию, да унизит он русистов и других неверных и возвысит праведных.

– Аллаху Акбар! – сказали все хором, совершив вуду – символическое омовение.

Показное радушие, с которым хозяин принимал одноногого гостя – никого не должно было вводить в заблуждение – и никого не вводило. Гость этого дома – когда его перебросили сюда, он назвался просто Шамиль [67]67
  Вероятно в честь имама Шамиля, долгие годы воевавшего против Русни.


[Закрыть], но новую жизнь вести не хотел – всем телом ощущал прикосновение к пояснице пояса шахида, который он постоянно носил с собой. Семьсот граммов пластида и вдвое больше гаек, запаянные в пластик с двойным механизмом инициации. Это не было каким-то символом – это было суровой необходимостью. Русская армия знала о его присутствии здесь, многие из ее состава прошли или первую или вторую Чеченские, а то и обе сразу, помнили про Буденновск. Власти тут, как таковой не было, сводить счеты можно было запросто – и трудно даже представить, что с ним сделали бы русисты, попадись он им в плен живым. Поэтому – он носил на себе пояс шахида, не снимая его ни днем ни ночью – и твердо решил живым не сдаваться. Если выхода не будет – он нажмет кнопку и заберет с собой нескольких поганых свиноедов. Ему – в рай, им – в ад, где шайтан будет терзать их огнем в поддерживаемой растопкой канаве до скончания времен [68]68
  О да! Они сочли известие о Часе – ложью. А Мы для тех, кто ложью Час считает, уготовили Огонь. Когда еще издалека Огонь сей распознает их, они услышат его рев и ярость. Когда же связанными вместе в место тесное их бросят. Тогда они начнут молить о скорой гибели своей. (25:11–13)


[Закрыть].

Но и хозяин дома предпринял меры предосторожности. Один из его сыновей лежал в кузове пикапа, в том самом, где на турели стоял пулемет ДШК с заправленной лентой. Вскочить, схватиться на рукоятки, направить на гостей и нажать на спуск – несколько секунд. С такого расстояния – пуля крупнокалиберного пулемета разрывает пополам, пробивает насквозь любую машину. Но это – тоже на самый крайний случай. Он не любил Шамиля, не уважал его и его методы, несмотря на показное радушие при встрече – но он жил здесь, на территории Ичкерийского Джамаата и вынужден был считаться с господствующими здесь настроениями.

– Гость в дом, Аллах в дом…

Раздался хрип, потом бульканье – по едва уловимому знаку хозяина один из его дальних родственников, приглашенный в дом «для массовости» – перерезал горло барашку…

– Прошу, дорогие гости. Сейчас стол накроем, хаш кушать будем, жижиг галныш кушать будем, шашлык два дня уже маринуется. В дом, в дом!

Расположились не в самом доме – как и было принято у чеченцев, прошли на летнюю кухню – увитый каким-то местным, похожим на плющ растением. Шамиль нервно огляделся – кухня была с кирпичными стенами, но примерно по пояс – дальше только эта зеленая дрянь, через которую ничего не видно. Потеряешь бдительность – и воткнут в затылок длинную, заточенную спицу, а то и выстрелят из бесшумного пистолета. И на то и на другое хозяин дома был большой мастак – недаром девятнадцать лет стажа [69]69
  То есть хозяин дома был в свое время приговорен к тюремным срокам в общей сложности на девятнадцать лет. В стаж входят и условные срока, и те, которые ты не досидел по каким-либо причинам.


[Закрыть]. Хотя и он тоже – не пальцем деланный. Как это говорится… только стань бараном, а тут и волки встреч [70]70
  Чеченская пословица.


[Закрыть].

Гость имел право выбирать себе место – поэтому, он сел там, где массивную крышу кухни поддерживала толстенная, кирпичной кладки подпора. Это хоть немного обезопасило его – хоть и не до конца. Пальцы нервно нащупали в кармане пластиковую коробочку детонатора…

За столом – когда они уже пришли – был еще один человек, и то, что он там уже сидел и даже не встал, чтобы поприветствовать пришедших – по чеченским меркам говорило о том, что он считает себя главнее и хозяина дома и гостя. Происходи это в Дышне-Ведено году в девяносто седьмом – он бы украл этого человека, если бы дело происходило в его доме, и ехидно намекнул бы хозяину – если в чужом. Но это был не Дышне-Ведено, это был Гумсе, расположенный в месте, относительно которого Шамиль и сам не был уверен, что это такое. Одно он знал точно – сидящий за столом человек был из тех, с кем стоило считаться. И украсть его – было нельзя.

Человек этот был на вид молодым – между тридцатью и сорока, но скорее ближе к нижней границе, чем к верхней. Короткая, аккуратная прическа, белая, свежая рубашка, пиджака нет, равно как и галстука. Выбритые до синевы щеки, серые, пронзительно серые, невыразительные как весеннее небо глаза. Шамилю он напомнил русистов, с которыми он имел дело в девяносто втором, отстаивал их интересы, пока они не предали его…

Тогда он стал отстаивать интересы других людей.

– Маршалла ду шуга [71]71
  Чеченское приветствие. Означает «здравствуйте». Ответ – «добрый день»


[Закрыть]– поздоровался Шамиль, глядя на «русиста».

– Де дика хулда – без заминки ответил человек – я знаю ваш язык, господин Шамиль, хотя и не так хорошо, чтобы свободно говорить на нем. Поэтому, будет лучше, если мы перейдем на русский язык, который знают все присутствующие.

– По-русски говорить, все равно, что ругаться!

Хозяин дома постучал пальцем по столешнице – она была сделала целиком из среза пня какого-то огромного местного дерева.

– Ты не прав, Шамиль… – негромко сказал он – этот человек мой гость, и он заслуживает уважения. Что же касается языка, то язык это всего лишь язык – до тех пор, пока не приходит пора его отрезать…

Шамиль подумал, что сидящий за столом человек все-таки глуповат. Если ты что-то можешь, показывай, что не можешь, а если что-то не можешь – показывай, что ты можешь. В свое время они совершили большую ошибку, обсуждая на чеченском, что надо убрать одного русиста, в его присутствии. Предполагалось, что русист не знает чеченского – но оказалось, что он был агентом ФСБ и язык знал. Эта история стоила жизни одному из братьев по джихаду и чуть не стоила жизни ему самому.

Но вслух, конечно же – Шамиль все это не сказал. Вместо этого – он.

– Хьо кинт еравакха лайа сунна [72]72
  Я должен извиниться (чеченск.)


[Закрыть]– сказал он, приложив ладонь к груди и пристально смотря на гостя – я простой человек и порой допускаю грубость в отношении других людей. Прошу меня простить…

Гость кивнул.

– Дерриге а дикду. Иза дага а ма дайталла. [73]73
  Все в порядке. Забудьте об этом (чеченск)


[Закрыть]

И хозяин и гости вынуждены были прервать эту невидимую пикировку – как и в любой звериной стае чеченцы, встречая друг друга или представителя другого народа – первым делом должны выяснить вопрос о старшинстве. Равенство – им неведомо.

Женщина в чадре и никабе, длинном, черном мусульманском одеянии до пят – подала только что сваренный хаш. По дворику – плыл вкусный запах жарящегося мяса – готовили шашлык.

– Я пригласил тебя в свой дом, Шамиль… – неспешно и с достоинством начал хозяин, погружая ложку с глиняную пиалу с горячим, жирным супом – потому что ты был и остаешься одним из лучших воинов, каких только знала наша многострадальная земля. И оттого, что волей Аллаха ты переселился сюда – это не изменилось. Просто здесь много хороших воинов и среди других народов.

– И среди русистов, что ли? – ощерился как волк Шамиль. Зубы у него были истинно волчьи – белые, крепкие, как у молодого.

– И среди русистов… – спокойно подтвердил хозяин дома – только за последний месяц, если я не ошибаюсь, пятеро твоих стали шахидами. А в прошлом месяце – шахидом чуть не стал ты сам. Но это неважно. Как ты думаешь, почему так происходит, Шамиль?

– Так происходит, потому что мы разобщены! – не задумываясь, ответил Шамиль – горе, горе нам, ибо Аллах наказывает нас за асабию [74]74
  Национализм (арабск).


[Закрыть], а мы не извлекаем уроков и страшимся не единого лишь Аллаха, а тагута, и у него ищем правосудия! Разве не сказано – Не из нас тот, кто призывает к асабийе! Не из нас тот, кто сражается ради асабийи! И не из нас тот, кто проявляет гнев из-за асабийи. [75]75
  Передано Муслимом. Сказано также «Если люди начнут призывать друг на друга своими племенами, то бейте их мечом, пока они не начнут призывать друг друга Исламом!» Ибн Абу Шайба 15/33.


[Закрыть]Всех вместе нас – в несколько раз больше, чем проклятых свиноедов, но вместо того, чтобы объединиться, и принести Халифат заблудшим словом или мечом – мы грыземся как собаки из-за брошенной в кость пыли!

Хозяин дома – неодобрительно покачал головой.

– Горе нам, ибо мы повторяем ошибки раз за разом, вместо того, что извлечь из них уроки, и говорим, что все поняли – хотя мы подобны слепцам, блуждающим без поводыря. Сколько раз это все говорилось в том мире? Бесчисленное множество раз. Но каждый раз как выходили [76]76
  имеется в виду – на джихад.


[Закрыть]– вспоминали о том, кто какого рода-племени еще до того, как видели врага.

– И что ты предлагаешь? – спросил довольно мирным голосом Шамиль – осчастливь нас своей мудростью.

– Я предлагаю перестать быть зверьми. Я предлагаю перестать прятаться в горах и пещерах. Какой хизб [77]77
  Хизб – сплочение, основанное на единстве идеологии и целей. Одно из базовых понятий современного исламизма. В западном значении это политическая партия – но сами правоверные вкладывают в это слово несколько другой смысл.


[Закрыть]ты даешь людям?

– Я даю людям хизб честности, жертвенности и веры – сказал Шамиль, начиная заводиться – а вот какой хизб даешь здесь ты? Я живу в пещере, а ты – в доме, где поместится и сотня человек. Сколько израсходовал ты имущества на пути Аллаха? И не боишься ли ты, что когда настанет Час – твои прегрешения перевесят твои несомненные добродетели и тебя ждет пламя?

– Я говорю о том, что хизб важнее джихада – спокойно ответил Аслан – пусть ты и не согласишься, но это так. Сплачивают людей, прежде всего слова, и только потом – совместно пролитая кровь. А ты всегда ставишь кровь на первое место.

– Это так. И только поэтому я жив.

Подали жижиг – галынш – эта перемена потребовала намного большего времени. Перед каждым едоком поставили тарелочки с самим жижиг-галынш из теста и курятины, небольшую пиалу с чесночным соусом и отдельно – пиалу с чесночным бульоном. Было вкусно…

– Для чего ты меня пригласил? – спросил Шамиль, поедая свою порцию – уж не хочешь ли ты отговорить меня делать джихад? Это тебе не удастся сделать, ибо в моей груди сердце льва, а не шакала…

– О нет… – сказал хозяин дома – я и не думал об этом. Ибо сказано – даже если делать зикр двадцать четыре часа в сутки, или читать фатиху, то и тогда ты даже на десятую долю не сравнишься с тем, кто вышел на пути Аллаха. Джон – будем называть его так – предлагает нусру [78]78
  помощь.


[Закрыть]нашей умме. Взамен на то, что мы поможем убрать кое-кого, кто сильно мешает…

– Чье время истекло, так будет правильнее… – поправил гость хозяина дома, опять-таки довольно бесцеремонно – эти люди нам не мешают. Просто их время давно истекло…

– Русисты? – поинтересовался Шамиль.

– И не только.

Гость достал откуда-то миниатюрный – Шамиль никогда такого не видел, раза в два меньше обычного – ноутбук, пощелкал клавишами. Найдя требуемое, передвинул магнитофон так, чтобы Шамиль мог его видеть – фотографии нужных людей менялись раз в десять секунд.

Шамиль всмотрелся.

– Шайтан, это же правоверные!

– Но они не раз убивали вас, похищали ваших людей… – заметил гость.

Шамиль досадливо покачал головой.

– Это совсем другое. Это вам все равно, против кого воевать, для нас же – каждый из нас всего лишь правоверный, и только потом – араб или нохчилла. Многие мои люди не поймут этого и не выполнят приказ. А мне – вовсе даже не хочется вешать себе на шею кровников.

– А если все будут думать не на вас, а на других?

Аслан наклонился вперед.

– Послушай, Шамиль, послушай хотя бы потому, что я тебя старше. Не гожусь в отцы, но клянусь Аллахом, я тебя старше, а адаты [79]79
  законы гор, неписанный свод основных жизненных правил. Имеет мало отношения к исламу, это скорее доисламская практика.


[Закрыть]требуют уважать старших и прислушиваться к их словам. На нас смотрят как на зверей все более-менее цивилизованные люди, и это плохо. Только такие люди как Майкл – он впервые назвал имя своего гостя, хотя, вероятно и фальшивое – еще дают нам возможность существовать как нация и иметь землю, где мы можем жить, как хотим. Нет, нет! – властным жестом руки он остановил вскинувшегося было Шамиля – не впадай в грех гордыни, и не поминай сейчас не к месту Всевышнего. Много нам помог Всевышний, когда русисты пошли в атаку и уничтожили Ичкерию, а? А много ли нам помогли Братья-Мусульмане – которые вступили в сговор с ФСБ и выдали эмира Хаттаба… да и тебя пытались выдать? Только от того, как мы будем жить – по уму или нет – зависит, где мы будем жить, и будем ли жить вообще. Майкл обратился к тебе с деловым предложением, а ты – отверг его.

Шамиль – на сей раз не стал возражать, ибо чувствовал правоту собеседника. Дело в том, что он родился и вырос в СССР. Если бы он родился и вырос в Саудовской Аравии, где отец запросто может утопить загулявшую дочь в бассейне по приказу религиозной полиции мутавы – он бы думал по-другому. [80]80
  Это и в самом деле так. Многие из нас, приезжая туда на отдых, видят только зеркальные стены небоскребов и ровные дороги. Но и представить себе не могут – какая дикость и кошмар скрываются за этими стенами


[Закрыть]Но он родился в СССР, получил образование в советской школе, там же он получил и изрядную дозу атеизма, цинизма и неверия. Ислам – был для него удобной ширмой, набором малопонятных слов, которые надо было произносить и действий, которые надо было совершать в определенное время. Он твердо усвоил, что ислам – это люди, которые придут тебе на помощь как родному – в то время как русисты не только не придут – но и кинутся друг на друга, будь такая возможность. Ислам – это беспредельно преданные тебе люди, которых можно оставить на смерть, прикрывая отрыв от сидящей на хвосте группы спецназа. Ислам – это шейхи, у которых столько денег, что они не могут их даже сосчитать – и они готовы будут поделиться ими с тобой, если ты одной с ними веры и делаешь джихад. Это был ислам Шамиля – не больше и не меньше. Если бы остался СССР – он, наверное, продвинулся бы по комсомольской или партийной линии и возможно даже стал бы первым секретарем обкома партии – место второго традиционно было зарезервировано за русским, который и должен был работать. Если бы это давало какую-то выгоду – он бы молился на телевизор.

– Я ничего не отвергал. Просто это трудноосуществимо – сказал Шамиль – и очень опасно в плане возможных последствий. В Мекку и вообще – на землю Халифата – относительно просто попасть, можно сделать свое дело – но почти невозможно уйти живыми.

– Варианты могут быть разные… – сказал Майкл – вас могут сбросить с парашютом с высоты несколько тысяч метров. Или после дела – забрать самолетом, вертолетом или с моря. Вам могут обеспечить любую легенду, какая только возможна… почти любую. У нас есть друзья в Мекке. Мы предлагаем вам несколько иной… уровень деятельности.

– А что с этого получу я? – в лоб спросил Шамиль.

Вместо ответа – гость положил на стол тяжело, солидно звякнувший мешочек.

– Это задаток. Вне зависимости от того, согласитесь вы или нет. Можно сказать – на джихад. У вас есть друзья, эфенди… Там, где вы даже и подозреваете…

Поспел шашлык. Томившееся два дня в смеси кислого молока и уксуса баранье мясо размякло, его нанизали на шампуры и поджарили над мангалом, в который нагребли углей из костра, который поддерживали рабы. Белый, вкусный дым мангала невесомо витал в воздухе подобно джиннам, привлеченным сборищем. К шашлыку подали водку, русскую водку – и она пошла на ура, пришлось даже выносить новый ящик. Наиболее богобоязненные успокоили себя двумя обстоятельствами. Первое – в хадисах говорится, что правоверным запрещено употреблять опьяняющие напитки из плодов хлебного дерева – а водка была сделана из ячменя. Второе – уже стемнело, и можно было считать, что Аллах не видит сего непотребства. Кто-то уже и вмазался – про наркотики в хадисах [81]81
  Основу шариата как системы права и жизненных норм составляет Коран и хадисы. Хадисы – это свод высказываний и действий Пророка и его ближайших сподвижников, на которые следует равняться. Существует несколько сборников хадисов, самые известные и полные составил аль-Бухари. Каждый хадис сопровождается иснадом – прописанной цепью передатчиков, по которым судят о достоверности хадиса и обязательности его исполнения.


[Закрыть]тем более не сказано, а наркотики в этом доме водились в оптовых количествах. Женщин не было – но кое-кто уже похотливо поглядывал на бачей и рабов, ибо в отсутствие женщин на джихаде – правоверному разрешено (халяль) совокупиться с животным, с ребенком любого пола, с пленным или даже с таким же как он сам воином Аллаха. Только присутствие самого Шамиля да опасения оскорбить хозяина этого дома – отрежут голову и закопают как собаку – удерживали от более решительных действий.

Для Шамиля – из дома вынесли стол, в костер подбросили дров и плеснули бензина, чтобы ярче горел. Кто еще держался на ногах – не держащиеся валялись у заборов и машин – встали на зикр, вперемешку гости дома и родственники хозяина. Из магнитофона гремел «Город мой, ты в огне» Тимура Муцураева, то один, то другой джигит вливался в зикр и рысил по кругу, подбадривая себя воинственными криками и стрельбой в воздух…

Сам же хозяин – стоял с гостем там, где потемнее – у стоящей крайней в ряду машин под навесом бронированной Тойоты. Нечленораздельные крики – доносились сюда, но не так громко, и можно было разговаривать.

– Зверье… – скривился Майкл – просто не могу понять, Аслан-эфенди, что у вас общего с этими животными. Вы же цивилизованный человек.

Хозяин дома дружески положил гостю руку на плечо.

– Общего мало, согласен. Но есть. Мой отец одно время был главным инженером Грознефти, потом работал в Министерстве нефтяной промышленности в самой Москве… пока все не повалилось к шайтану. А его отец ахархо… крестьянин. Но все мы – нохчилла, чеченцы… тебе сложно это понять. Знаешь… у нас в горах всегда было мало нормальной земли. А скот надо было кормить зимой, потому что зимой снег и скот не накормишь снегом. Тогда мужчины, связавшись между собой веревкой, как альпинисты, шли на крутой склон и начинали косить траву. Косить траву сложно, ты должен делать взмахи косой и можешь запросто упасть в пропасть. Все зависит от того, удержат ли тебя остальные. Иногда падали все вместе. Но никогда – поодиночке. Вот что такое нохчилла.

– Мне показалось, он не согласился.

– И это не так. Завтра он согласится. После того, как выслушает стариков с годекана [82]82
  Большое бревно в центре села, где сидели пенсионеры, старики, уважаемые главы родов. К мнению годекана прислушивались самые отмороженные, потому что тот, кто шел против мнения стариков – отрезал себя от народа, становился изгоем. Сейчас, в результате проникновения ваххабизма – этот центр власти утрачивает свою силу.


[Закрыть]и еще раз поговорит со мной. Уже без вас. Это я беру на себя.

– Это хорошо.

Хозяин дома не убирал руку с плеча гостя. Рука была теплой и тяжелой.

– Но вы должны помнить одно, Майкл. Мы можем сыграть в игру с ним. Мне наплевать, будет он жив после того, как волей Аллаха мы победим и унизим русистов или нет… лучше даже если не будет, не придется делиться куском. Но не вздумайте играть в игры со мной.

– Что за глупости – нервно дернулся Майкл – ваша доля в месторождениях уже оговорена. Пост вице-президента и главного инженера по эксплуатации – оговорен на самом высоком уровне. Какие еще гарантии вам нужны?

– Никаких. Этих – достаточно. Просто – еще раз напомнить будет не лишним. И учтите, друг мой, отговорки типа «так решило руководство, я здесь не при чем» – со мной не прокатывают.

– Это оговорено много раз!

Хозяин дома, наконец, убрал руку с плеча.

– Да, оговорено. Давайте, со всем остальным. У меня пока триста.

– Хорошо. Деньги получите обычным путем. Цена обычная. Давайте, грузить.

– Может, останетесь до утра? Ночные дороги небезопасны.

– Меня заберут. Давайте, начнем грузить, не будем терять времени.

Пожав плечами. Аслан позвал своего сына – перед даздаром [83]83
  Праздником, торжеством.


[Закрыть]он строго настрого приказал ему ни капли в рот. И втроем – они принялись переносить из огромного сейфа дома и грузить в багажник бронированной Тойоты десятикилограммовые, двойной толстой пленки мешки с белым кристаллическим веществом внутри. Это было то, зачем Ордену нужен был Аслан. Это было то, зачем Аслану нужен был Орден.

Но не только…

Даздар продолжался…

Проникнуть в чеченское поселение незаметно и так же незаметно из него уйти – намного сложнее, чем проникнуть незамеченным… скажем, в арабское поселение в Ираке. Русские это знали, британцы это узнали, потеряв несколько человек. Все не так просто.

Прежде всего – чеченские села обычно небольшие, все друг друга знают, а война – заставила быть настороже и предпринимать меры предосторожности. Мало ли… кто-то из леса пришел жену проведать, постираться, домашнего покушать. Деньги, опять таки отдать, купить лекарства и провизию для отряда. Не раз и не два – русский спецназ за некоторое время до начала зачистки занимал позиции по утру вокруг села и отстреливал из бесшумных снайперских винтовок тех, кто драпал огородами. Бывало и по-другому… всякое бывало.

Отсюда вытекают и меры предосторожности. Подросток, старик-пастух, с рацией, с сотовым телефоном, а то и с просто отполированной стальной пластинкой. Где бы тебя не заметили – о тебе обязательно сообщат, потому что русисты – враг общий, при появлении русистов забывается вся кровная вражда, вся междоусобица…

В отличие от арабских – в чеченских селениях есть собаки. Пастушеские занятия, советское атеистическое прошлое вкупе со сложной криминогенной обстановкой дает о себе знать – знают о том, что укушенный собакой в рай не попадает, но собак тем не менее держат. Причем – в чеченских селениях бывают такие собаки… что всем собакам – собаки. Не редкость – кавказцы, а то и алабаи, по шестьдесят, по восемьдесят килограммов весом… иногда такие злобные, что сами хозяева кормят их с лопаты. Великолепный нюх, неукротимая злоба, верность хозяину… хорошо только то, что такие собаки почти никогда не лают… иная шавка такой бы хай подняла. Но проблемы, которые могут возникнуть при скрытном проникновении из-за собак – не поддаются описанию…

Шесть человек – двое британцев и четверо русских – пролежали целый день на окраине села, метрах и пятистах, укрывшись накидками и ведя наблюдение. Ближе продвинуться было нельзя – бегали дети, которых было превеликое множество. Были и рабы… они работали на огородах, ходили на родник и носили чистую воду… мало ли дел у раба. Женщины на улице почти не появлялись, предпочитая посылать по делам рабов – а мужчины и вовсе… мужчине-чеченцу работать западло, труд для него не просто в тягость, он ему в унижении. Мужчин было не так уж много – кто по делам в Джохар-галлы уехал, кто на плантации опиумного мака или еще где. Много кто на джихаде или в набеге…

Когда стемнело – они осторожно, прикрывая друг друга, начали продвигаться вперед, к селению. Каждый из них располагал пистолетом-пулеметом МР5SD3 с лазерным прицелом, шестнадцатью снаряженными магазинами к нему и набором гранат. Каждый из них – помимо этого нес до трех килограммов взрывчатки, заранее расфасованной и снабженной детонаторами, а также по несколько полосок Блейд – специальных взрывных средств для проделывания отверстий в металле или даже в кирпичной стене. Планировали все сделать тихо… но если потребуется, в паре километров отсюда развернут миномет, готовый работать по их целеуказаниям. Под прикрытием минометного обстрела – и уйдут.

Но желательно – сделать все тихо.

После того, как стемнело – людей с улиц, как вымело. На окраинах – тишина, кромешная темень – освещения уличного нет, все окна закрыты ставнями. Народ здесь темный… и темнота их подкрепляется тем, что не раз и не два находили на улицах разорванных, растерзанных собак, а то и людей, а охотники – приносили застреленных чудовищ, некоторые из которых даже имели отдаленное сходство с людьми… или с обезьянами. Рычали собаки, чуя чужих… заборы у тех, кто не мог позволить себе кирпичный, были сделаны из столбов и натянутой сетки-рабицы… но желающих высунуться и проверить, на кого это рычит верный пес не было. Здесь – как и везде: хвалили Аллаха за прожитый день и молили дать дожить до утра.

Ноги оскальзывались в грязи. Казалось, что поселок вымер и они идут по царству мертвых.

Пользуясь монокулярами, они прошли нищие районы и вышли в самый центр. Проводник – один из русских, который уже был здесь – подал сигнал опасности, показал на машину, стоящую на углу. В машине были двое…

Способов утихомирить охрану нападающие знали множество – но здесь, подходили только два из них. Первый – назывался блоуджектор. Длинная, сантиметров сорок трубка, внутри – тефлоновое покрытие. Пукля представляет собой небольшой макет шершня… примерно тридцать шестого калибра, в брюшке у него игла с быстродействующим снотворным, иногда и с ядом. Здесь – с этим было намного проще, в местной Амазонии существовал паук, яд которого давал эффект. Как будто человек пьяный. Побольше дозировка – падает и спит как убитый. Вот только проблема – их надо было как-то выманить из закрытой машины.

Второй метод – простой и примитивный. По паре пуль в башку и все на этом. На слэнге – «еще парочку». Вот только если кто-то поедет, увидит машину – на этом операция и закончится.

Решили делать по первому варианту. В группе был парень, который два месяца учился у родезийцев, его звали Джо. По сигналу командира – Джо достал большую рогатку, с которой можно было охотиться на птиц или забрасывать наверх дерева антенну дальней связи. Двое приготовили блоуджекторы, еще двое – пистолеты-пулеметы. Шестой и последний – прикрыл тыл.

Камешек хлестко, со звонким звуком ударил по машине…

Открылась дверь, выгрузился боевик. Постоял, держась за дверь, чтобы не упасть – даже отсюда было видно, как плывет, растворяясь в ночном, свежем воздухе конопляный дымок. Конопля здесь почти бесплатная, курят ее все… почти все.

Он постоял, тупо глядя вдоль улицы, потом спросил.

– Хьюн ву схъядилла? [84]84
  что происходит? (чеченск)


[Закрыть]

Потом он хлопнул рукой себе по бычьей, богатырской шее – и медленно и величественно повалился в грязь.

Во второго – не пришлось даже стрелять, он обкурился до полной отключки, лежал на сидении и пытался петь какую-то песню – но получалось плохо. Его кольнули тем же самым снадобьем и оставили на месте. Капитан Песцов – большой шутник – напоследок сунул под водительское сидение гранату в стеклянном стакане. Этакая визитная карточка…

Разобравшись с охраной «спецмероприятия» – двинулись дальше.

Нужный дом они нашли легко – даздар был в полном разгаре. Муцураев теперь пел «Иерусалим», ему подпевали множество нетрезвых, взбодренных алкоголем глоток. Стреляли в воздух…что облегчало задачу, но в то же время ее и усложняло. У всех в руках оружие – но если кто-то и начнет пальбу – поначалу в селе никто не подумает дурного…

Командир группы показал – двое справа, двое слева. Еще один – осмотрел забор и осторожно закинул на него секцию легкой, но прочной израильской лестницы, какую израильтяне использовали при антитеррористических мероприятиях. Затем – он сложил руки в замок и помог командиру группы забраться на лестницу…

На ней он пробыл недолго – спрыгнул, сдавленным шепотом выругался.

– Зикр делают, твари…

– Что есть зикр? – поинтересовался англичанин.

– Лучше не знать. Общий сбор.

Собрались – эта традиция была у британского САС, китайский парламент – прямо у забора, развернули стволы, прикрывая улицу с обеих сторон. В темноте, да в тени забора – их было совершенно не видно.

– Значит так… – сказал командир группы, майор Свириденко – в адресе до сорока духов, у половины стволы или в руках, или под рукой. Все бухие, обдолбанные, постов нет – веселятся все, твари.

– Что есть, бухие?

– Водки выпили. И наркотики приняли.

– О, уодка…

Водка – была здесь напитком интернациональным. Гонится легко, стресс снимает хорошо – что еще надо…

– Дальше. У дома несколько тачек под навесом, не видать – но не меньше шести. Как минимум на двух – пулеметы. И копошатся у них…

– Вот нам и транспорт, все ногами не идти… – обрадовался старший прапорщик Косинец, в свое время служивший в Марьиной горке.

– Погоди радоваться, Бульбаш. Дом – настоящая крепость, сколько там еще духов – Аллах ведает. Останется кто – добежать до пулемета не проблема. А нас всего шестеро, поднимется село – порвут нас на…

Майор хотел сказать «на британский флаг», но делать этого не стал.

– Сэр, я так полагаю, что если там праздник, то в нем принимают участие все… – сказал капрал Андерсон по-русски.

– По всякому бывает. Как делаем?

– Забросим через забор пару гранат… – предложил старшина Овсюк из ПДСС [85]85
  Подводные диверсионные силы и средства. Боевые пловцы.


[Закрыть]Черноморского флота. Одновременно – подрываем дверь, входим…

– Шумно – возразил капитан Волк из Ростовского СОБРа, хвативший лиха и в то и в другой, а теперь и в третьей Чечне – взрывами весь юрт [86]86
  Село


[Закрыть]поднимем…

– Пробьемся. Две тачанки.

– До них еще добраться…

– Еще один вариант… – предложил Волк, рубивший в чеченском – постучаться в двери, попросить открыть.

– Так тебе и открыли.

– Зависит от того, что скажешь. Мне – откроют. Там же одни бухие и нарики вмазанные.

– А если не откроют?

– Тогда – твой вариант.

Жизнь, как это часто и бывает – решила за них. В нескольких метрах от них – громко лязгнула задвижка на двери. За забором – взревел двигатель.

– Лежать… – прошипел Свириденко – стрелять после меня…

Все замерли у забора – где и как были…

Яркий, дальний свет фар прорезал ночь – из ворот выползла белая Тойота. Начала неуклюже разворачиваться, стараясь не угодить в промоину и как можно быстрее начать движение. Следом показался нос еще одной.

– За мной!

Свириденко понял одно – сейчас или никогда. Ворота открыты, те, кто на воротах – потеряли бдительность, их волей-неволей отвлекает машина. К тому же – если во дворе яркое освещение – то сейчас они почти слепы, потому что открыли ворота и смотрят в темноту.

– Бульбаш, Волк, машины! Остальные – за мной!

Никто из чеченцев, ни те, кто был на дверях, ни те, кто делал зикр – не успели даже опомниться…

Те двое, кто открывали ворота – умерли сразу. Один из них был вообще раб, а другой – молодой нохча по имени Салман. В отличие от раба у него был автомат – но он и не подумал взять его в руки, потому что воротина была тяжеленной, петли несмазанными, а внизу воротины был еще и резиновый фартук, загребавший грязь.

И когда перед ним как из-под земли вырос бородач со странным, непохожим на привычный Калашников автоматом и черной повязкой на голове – он почему то подумал, что это человек Шамиля. И все, на что его хватило, это удивленно спросить…

– Хьо мила ву? [87]87
  Ты кто?


[Закрыть]

– Со руси спецназ ву…

Прежде чем кто-то успел что-то понять – спецназовцы ворвались внутрь.

То, что последовало далее – было не боем, а, скорее бойней, из всех шестерых спецназовцев ни один никогда до этого и никогда после не имел возможности убивать так легко и так много. Спиртное, косяк, и общее ощущение безопасности сыграло с боевиками очень злую шутку – они считали, что уж на границе Исламского халифата до них точно не доберутся. Еще несколько секунд – спецназовцы выиграли тем, что были бородаты и носили платки с шахадами, как самые объявленные из непримиримых. Затуманенные алкоголем мозги боевиков просто вовремя не смогли понять, что вот эти бородачи будут их сейчас убивать. А когда дошло – было уже поздно.

За несколько секунд – пятеро спецназовцев – высадили по лежащим, сидящим, стоящим, делающим зикр боевикам сто пятьдесят патронов короткими, плотными очередями. Германские пистолеты-пулеметы имеют режим огня по три выстрела – поэтому можно было просто жать на спуск и тут же переносить огонь дальше. Никто не успел выстрелить в ответ, никто не успел оказать никакого сопротивления. За эти несколько секунд – они выполнили впятером выполнили квартальную норму по отстрелу непримиримых, не получив в ответ ни единого выстрела…

Одним из первых – погиб Шамиль, он не успел даже вскочить – короткая очередь размозжила ему голову, две из трех пуль попали точно в цель. Он опрокинулся назад, и кровь вперемешку с мозгами хлынула на землю…

Ни одного выстрела не прозвучало из дома. Бесшумное оружие сделало свое дело, там просто не поняли, что произошло.

Почти синхронно упали на землю опорожненные магазины.

– Гусь – машины! Остальные – за мной!

Прежде, чем кто-то успел что-то предпринять – две пары спецназовцев, русская и британская оказались у двери. Гусь бросился выбирать машину, по пути пристрелив кого-то, кто еще подавал признаки жизни…