Текст книги "Ген человечности - 3"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Катастрофа, день тридцать третий
Херлберт-филд,
05 июля 2010 года

– Ваше имя и воинское звание, солдат?

Привязанный к стулу в одном из штабных помещений белобрысый лейтенант поморщился…

– Зачем все это. Парни, мы на одной стороне.

Генерал Котлер шагнул вперед, чтобы его было видно. Мы специально выбрали помещение без окон и направили свет лампы в лицо лейтенанту, сами при этом оставались в тени… Старая добрая техника допросов, так называемого «экстренного потрошения в полевых условиях» – все это в Ираке не по разу устраивали. Затемненная комната, непонятно какого размера, непонятно сколько в ней человек, кто они и вооружены ли, что собираются сделать. Слепящий свеет лампы, от которой устают глаза и болит голова. В общем – и не хочешь – расколешься, тем более что Мик этого ублюдка уже в вертолете хорошенько тряханул до сотрясения головного мозга. Генерал Котлер сделал ему внушение, сказав что в нормальных условиях отправил бы на «губу», а так после того, как обстроимся – пять дней дежурства по туалетам.

Сейчас же генерал и сам не прочь был поразмяться…

– Слушай, парень. Не знаю кто ты есть – но ты явно не наш. Иначе бы тебя не послали разведывать авианосную группу и обстановку на побережье. На твоем месте я бы все рассказал, и как можно подробнее. Здесь собрались люди, у которых к вашей команде личные счеты. Да и я потерял людей. Так что отвечать на вопросы четко и внятно, окей? И имей в виду вот что – те провода, что мы к тебе подцепили – это детектор лжи. За каждое слово лжи, которое мы услышим, ты получишь наказание, понял?

Детектор лжи мы сварганили сами, на скорую руку. Взяли со склада какой-то электронный блок от самолета с небольшим экраном, отрезали два куска провода, одним концом подцепили к блоку, на другом из ремней сделали что-то типа застежек. Поставили все это на стол, посадили за стол Озказьяна, играть роль оператора детектора, провода прицепили к запястьям пленника. Вот такой детектор – дешево и сердито.

– Итак, имя и звание?

– Лейтенант Грэхем Биггс, Национальная гвардия.

Генерал отошел назад, допрос должен был вести подполковник Холак, при необходимости привлекая и нас, то есть меня и одного сержанта из морской пехоты. Каждый из нас знал свою роль в этой пьесе и готов был отыграть ее на все сто.

– Воинская часть, к которой вы принадлежите?

– Сто четырнадцатое авиакрыло, знаете?

Генерал взглянул на сержанта морской пехоты, сидевшего в темноте за одним из столов

– Не задавать вопросов, твою мать! – рявкнул сержант во всю свою сержантскую глотку и для большей убедительности со всех сил саданул по столешнице резиновой дубинкой. Получилось убедительно – даже я вздрогнул.

– Место дислокации?

– Джо Фосс Филд, Южная Дакота?

– Задание, которое вы получили?

– Провести разведку побережья, определить наличие и тип человеческой активности.

– Задание относительно Херлберт-Филд?

– Не было сэр…

– Врешь! – заорал сержант и сделал попытку встать, стоявший рядом сослуживец удержал его от этого.

– Сэр, он лжет – громко и бесстрастно сказало Озказьян.

Наступила тишина, прерванная голосом лейтенанта.

– Ладно, ладно. Херлберт-Филд был одной из точек, которую я должен был разведать.

– Авианосная группа?

– Нет, сэр. Мы не знали что она здесь есть, клянусь.

Это вполне могло быть и правдой.

– Кому принадлежал самолет, на котором тебя сбили?

– Сто четырнадцатое крыло нацгвардии, сэр, я же сказал!

– Это был твой самолет?

– Да, сэр.

– Как он был снаряжен?

– Сэр, два Сандвинера, контейнер с разведывательной аппаратурой и дополнительные баки с топливом. Я даже не заметил этих парней, это были парни с авианосца?

– Молчать!!! – Это была уже моя реплика, лейтенант дернулся в кресле – игра шла по полной программе.

– Где вы базируетесь?

Лейтенант назвал место. Мне оно ни о чем не говорило, хотя в свое время я участвовал в специальной программе Министерства обороны по обеспечению устойчивости военных баз в условиях нарастания террористической активности, и в этом качестве побывал на сотне, если не больше военных объектов. Да и просто – названия и месторасположение военных баз особым секретом не было, сейчас и спутниковые фотографии доступны, открыл Google и ищи что тебе нужно. Но про это место я не слыхал ничего.

– Кто там базируется кроме вас?

– Сэр, там много подразделений.

– Конкретнее, лейтенант, конкретнее!

– Сэр, там бронетехники… единиц сто, не меньше это только то что наверху, говорят что есть еще подземные хранилища техники, но я их никогда не видел, сэр. Там около двадцати С-сто тридцатых, два полных авиакрыла, одно на шестнадцатых, другое на пятнадцатых. Есть вертолеты, в основном шестидесятые и шестьдесят четвертые.[12]12
  Шестидесятые – то есть UH60 Blackhawk шестьдесят четвертые – AH-64 Apache.


[Закрыть]

– Какова численность личного состава на базе.

– Я не знаю точно, сэр!

– Врешь!

Генерал хлопнул в ладоши.

– Легче, Гас. Хватит. Развяжите его и отведите в столовую. И пусть лейтенанта потом осмотрит врач. Майор, присмотрите за ним.

– Есть, сэр! – ответил Озказьян.

Когда майор, оба сержанта морской пехоты вышли с пленным, генерал прошел к стене, щелкнул выключателем. Лицо у него было невеселое – но и у меня оно было не лучше.

– Вы ему верите, сэр? – спросил я

– Конечно же нет. Это пустышка. Нас заманивают куда-то.

– Но ведь откуда то же он прилетел, ведь так? – вступил в разговор подполковник Холак – и самолет с разведывательной аппаратурой ему тоже кто-то предоставил. И задание сюда лететь – ему тоже кто-то дал.

– Напичкали дезой и бросили сюда. Ты ему веришь?

Подполковник Холак покачал головой.

– Да, сэр, верю. Я слишком много в этой жизни повидал всякого дерьма и научился немного различать– где правда, а где ложь. Если бы этот малый врал– он врал бы по-другому. Если бы его научили врать– он врал бы по-другому.

– А это место? Как него там…

Подполковник Холак повторил.

– Вот-вот. Это где вообще? Я про него никогда не слышал, все это вообще глупо выглядит – как там могла оказаться целая база такого размера?

– В том то и дело что могла, сэр.

– Почему я о ней не слышал?

– О ней вообще мало кто слышал, сэр. Собственно говоря, как только он назвал эту базу – потому то я ему и поверил. Если бы его готовили чтобы соврать – могли бы придумать что-то получше, благо сейчас мест, где можно устроить засаду – таких мест полно.

– Говори – сказал генерал Котлер

– Эта база и в самом деле существует, хотя официально ее нет. Во всем документам она всегда проходила как отдельное летное поле базы Форт Брегг, хотя находилась довольно далеко от Форта Брэгг, даже в другом штате. Просто ее все равно как то надо было называть, сэр и…

– Гас… Говори, пока я не достал пистолет.

– Да, сэр. Эта база использовалась в двух основных целях – и для того и для другого нужна была секретность. Первая цель – это хранилище техники, идущей на продажу и срочную помощь нашим друзьям в разных странах. Помните ситуацию с Шестидневной войной, сэр? Тогда базу выбрали почти под ноль. Эти придурки в Конгрессе получили деньги от евреев и завопили, что Израиль надо спать любой ценой. Из ФРГ танки евреям перебрасывали самолетами, все бесплатно. И это несмотря на то, что ЦРУ предупредило о непонятной активизации противника по ту сторону железного занавеса. Мы оголили прикрывавшую Германию группировку и русские в тот момент могли нас брать голыми руками, но почему то не сделали этого. Как раз отсюда и перебрасывали танки в Германию на замену отправленным в Израиль.

– А второе?

– Второе, сэр – это хранилище техники на случай большой заварухи и мобилизации. Там и в самом деле есть подземные склады, насколько мне известно. Я бывал там ару раз, когда объявляли аврал и сажали на сто тридцатые всех, кто умел их пилотировать. Как вы понимаете, обе эти цели не только не противоречат – но дополняют друг друга.

– И много там техники?

– Думаю, более чем достаточно, сэр. Когда Советский Союз разлетелся ко всем чертям – у нас на руках осталась чертова тьма железа. Причем нового, современного железа. То что похуже уничтожили. Что получше – складировали там. Русские складируют ненужную технику на базах хранения в Сибири, ну а мы – там.

– И что там есть? – спросил я.

– Все. Все там есть. Абрамсы, Брэдли, ракетные системы, Паладины. Все, что мы готовили против русского танкового кулака в Европе – там.

– А зачем же тогда мы сейчас производим танки для Ирака?[13]13
  Новое иракское правительство закупило в США 240 танков М1А2 Абрамс. Автор не исключает, что настанет день – и американцам придется воевать против них же.


[Закрыть] – удивленно спросил я – можно же взять их оттуда и…

Холак усмехнулся.

– А что будут делать работяги на танковых заводах, а, капитан? Кушать всем хочется…

– Хорошо – подвел итог генерал – предлагаю следующее. Перерыв – и работаем с лейтенантом, но уже по-доброму. Это раз. Гас, возражения?

– Нет, сэр.

– Великолепно. Второе. Нужно найти место падения самолета. Возможно, там что-то осталось от разведывательного контейнера. Нужно забрать его и доставить на авианосец. Капитан?

– Нет возражений, сэр – уныло сказал я.

– И нужно зачистить хотя бы одно поле. Первое подкрепление из Техаса прибудет вечером. Этим займутся морские пехотинцы, под командование ганнери-сержанта Ройсевича.

– Есть, сэр!

Я даже не заметил, как сержант подошел…

– Вопросы?

– Порядок выдвижения групп, сэр? – спросил я.

– Ваша первая, капитан. Остальные – плюс два.

То есть плюс два часа. Это для того, что если напоремся – то напоремся мы, а не основные силы. Вот так вот, получается мы – скорее разведывательный отряд, призванный вскрыть группировку противника в городе и определить силы одержимых – за свой счет, за счет своих задниц. Послать бы… но приказ есть приказ.

Катастрофа, день тридцать третий
Вальпараисо
Вечер 05 июля 2010 года

Если сказать, что все вокруг – дерьмо и все вокруг – тоже дерьмо – даже это не полностью выразит мое отвращение ко всему происходящему.

Задача – выдвинуться в город, где полно одержимых, и где возможно есть противник – то есть разведывательно-диверсионная группа у которой есть ракеты SAM, наверное и РПГ есть, прочесать его на предмет поиска иголки в стогу сена – сиречь разведывательного контейнера, и вернуться назад. На подготовку – меньше двенадцати чесов, да какое там двенадцать – шесть часов и то хорошо. При этом есть еще одна проблема – на все рискованные ситуации с одержимыми в первую очередь придется идти мне. Потому что я единственный из всех вакцинирован от этой заразы. И если меня покусают – то придется в соответствии с мной же введенными правилами отсиживаться в карантине дней десять.

В общем и целом – засада. Как всегда.

Когда немного улеглось, сел и начал думать. Смысла соваться большими силами в город нет – да никто и не даст нам больших сил-то. Нет их у нас. Три операции враз – мы просто ослабляем оборону самой базы до предела. Шесть человек – максимум что мне могут дать.

Из плюсов – место падения будет знать точно. На него нас наведут, но с воздуха прикрытие – возможно будет, а возможно и нет. Вертолет, который должен будет нас прикрывать, если и взлетит – то с авианосца. Плюс – висеть над нами он сможет не постоянно – возможно, придется дозаправляться на базе. И кроме того – те же проклятые SAM.

Вспомнив про SAM, от вертолета решил отказаться сам. Почему? Падение черного ястреба – помните такой фильм? Крупная операция пошла насмарку из-за двух сбитых вертолетов – инициатива была потеряна сразу и с момента падения первого вертолета мы только и делали что отбивались. А любой летеха с Вест-пойнта помнит правило: если ты не выигрываешь – значит, ты проигрываешь.

Итак – нам нужно просто знать куда идти. И все. С этим справится и самолет с того же авианосца.

Световой день заканчивается. Оставить до завтра?

Нет. Вот как раз ночь и будет союзницей. Одержимые плохо видят ночью, не надо забывать, что это обычные люди, только взбесившиеся и не чувствующие боли. Одержимый не понимает, когда стреляют с глушителем, это тот же человек, только сильнее и тупее. Если мы войдем в город ночью и особо не будем шуметь, пользуясь глушителями и оптическими прицелами – у нас будет преимущество…

– Сэр.

Я повернулся.

– Ганни…

– Прибыл в ваше распоряжение.

Значит, команда ганнери-сержанта Пибоди пойдет со мной. Это хорошо, потому что они хоть что-то – но уже знают одержимых и об их повадках. Кроме того – мя видел их в деле, а они видели в деле меня. Это наше преимущество – наличие опытных отпахавших Ирак морских пехотинцев в команде. И целых два ганнери-сержанта.

– Это хорошо, ганни. Как Подулски?

– Пока неплохо, сэр. Когда…

– Когда это проявляется? Я и сам не знаю. Но видимо – не так быстро. Я не видел, когда это все началось, я на свое счастье уехал в лес. У меня дом в лесу.

– Это хорошо, сэр. А я – как раз грузился в эту проклятую стальную коробку. Что стало с моим сменщиком там, с ребятами – не знаю…

– Не все так плохо – подбодрил я сержанта – я наблюдал как это все начиналось. Почему то под удар в первую очередь попали самые развитые страны, сам не знаю почему. Когда Интернет еще работал – Ирак не был в числе самых пораженных стран, верней был, но только в самых крупных городах. Почему – не знаю. А вот соседние страны, тот же Кувейт и Саудовская Аравия – страшно смотреть было. С ними связь пропала почти сразу.

– Странно, сэр – согласился сержант – нормальные эпидемии так не развиваются. Я хочу сказать, что они развиваются больше в странах третьего мира, в тех дырах, которые нас посылают усмирять. Ну, там ведь меньше лекарств и нет нормальной медицины, сэр. Черт, когда я был в Ираке, такого насмотрелся, да, сэр. Живут как в древние века. Стены бетонные, а пол земляной.

Что-то промелькнуло такое в словах, что засело в мозгу как заноза. Но было пока не до того.

– Сколько с тобой человек, ганни?

– Шестеро считая меня, сэр. Но я отбирал лучших, Марка даже к Ордену Почета представляли – но не дали, сволочи. Мне тоже не улыбается идти в город с психами, сэр.

– За что представляли? – спросил я, просто чтобы спросить. Надо было кое0-что додумать.

– Да так, случилось дерьмо. Их подбили, когда они патрулировали отдаленный участок дороги, как назло была нелетная погода. Им пришлось отбиваться семь часов, заняв какое-то недостроенное здание. Там были какие-то козлы из этих, новых – их чекпойнт был рядом, там и броня и все было – но они носа не высунули.

Я кивнул. Ситуация была знакомой донельзя. В девяностые в НАТО напринимали кого не попадя, в двухтысячные стали принимать откровенную шваль. Любая военная организация подчиняется правилу, согласно которому крепость цепи является равной крепости самого слабого ее звена. А каким нахрен звеном являются бывшие советские сателлиты. Их ставили охранять склады – а потом удивлялись куда все пропадает. Их ставили на чекпойнты – а потом говорили, что федаины ездят куда им заблагорассудится и с чем им заблагорассудится. Из всех новых членов НАТО нормально показывали себя поляки и чехи, все остальные – просто вооруженный сброд, который поганой метлой гнать надо.

– Что скажешь насчет выдвижения в район, ганни?

– Я присмотрел пару Хамви, сэр. На обоих есть пулеметы.

– Оставить Пойдем тихо. Сможете раздобыть глушители?

– Сколько угодно, сэр. Здесь есть наборы SOPMOD в оружейке. Уж от них то не стоит ждать подвоха, не так ли, сэр.

– Два пулемета, четыре винтовки с подствольниками. На винтовки – глушители и ночные прицелы. Отстрелять оружие, проверить машины. На все – полчаса. Ближе к две сто[14]14
  Две сто – то есть двадцать один час. Время в американской армии обозначается четырьмя цифрами без пробелов.


[Закрыть] получим данные разведки и выдвинемся.

– Есть, сэр!

На плече ожила рация.

– Я в штаб. Собраться у первого ангара по исполнении.

– Есть, сэр.

В штабе был только подполковник Холак, генерал отсутствовал. Возможно, решил немного поспать, пока все спокойно. Этой ночью поспать не удастся никому, а так как штабных работников не было, нагрузка на пункт боевого управления ложилась немалая.

– Сэр.

– Тише.

Я согласно кивнул головой – мол, понял.

– Что, сэр?

– Птица прошла.

– Результат?

– Место катастрофы обнаружено в районе озера Андерсон Понд. Примерно вот здесь, пожара, судя по всему не было.

Это более чем хорошо. Если бы самолет упал на город – проблем было бы больше в пару тысяч раз.

Я склонился над картой. Если дело обстоит именно так – то лучше держаться подальше от города. Наименее опасный маршрут – это выйти на Мартин Лютер Кинг Бельведер, потом с нее – на Херлберт Роад, на перекрестке поворот на Бил Парквей, затем на пригородную Льюис Тернер Бельведер. И оттуда – по возможности уйти с главной дороги, пробираться полями и лесами. Там в лесу есть хреновы дороги, на которых нас не встретит ни один одержимый, потому что в лесу нечем питаться. И слава Богу что пока работает GPS[15]15
  Система спутникового позиционирования.


[Закрыть] – не заблудимся.

– План операции готов?

– Да, сэр.

Я кратко изложил маршрут движения. Отход – как пойдет, либо по той же самой дороге, либо по Льюис Тернер. Все проще простого.

– Справитесь?

– Да, сэр. Сколько весит контейнер?

– Около тысячи фунтов. Придется попотеть.

– Затащим лебедкой, сэр.

Про себя я прикинул, что если нас семеро, то туда пойдем – четверо в первой машине трое во второй. Там на месте развернем машину, зацепим контейнер и затащим контейнер тросом лебедки в один из Хаммеров. На обратном пути – пятеро в первой машине включая одного за пулеметом и двое во второй. Интересно, не увязнет ли машина в грязи, я имею в виду втора, с грузом. По грузоподъемности нормально даже с запасом – но может завязть. Эх, знали бы – где-нибудь раздобыли бы небольшой трак с длинным кузовом, фермерский такой. И нормально.

– Сопротивление?

– А какое там сопротивление, сэр? Нас семеро, подавим.

– Я не сказал кое-что. Над городом самолет был обстрелян.

– Сэр?!

– Две ракеты SAM, видимо старая модель, советская. Разведчик остался цел, но теперь следует считать, что в городе есть враждебные силы.

Я подумал, чем это может обернуться для меня.

– Эглин, сэр?

– Вот именно. Пойдете большой группой – к тебе присоединятся еще две машины. Вертолеты отменяются, слишком опасно. Эглин придется зачищать наземными силами. У них будет свое задание, но часть пути вы пройдете вместе.

Не сказать, чтобы мне это понравилось. По мне – чем меньше народа, тем лучше.

Внезапно мне пришло в голову, что звук, который я слышу уже пару минут и не могу понять, что это – есть ни что иное как звук работы реактивных двигателей. Оставив полковника, я подошел к окну – как раз для того, чтобы увидеть, как на посадку заходит А10.

– Сэр?

– Твои друзья из Техаса. Через час сядет сто тридцатый с личным составом. Как только будет понятно, что на базе Эглин – этих парней перебросят туда.

– Сэр, я бы не стал летать над городом на сто тридцатом. И вообще не стал бы летать здесь на сто тридцатом. Может быть, как только удастся перекинуть движки на Спуки – поднять его в воздух и поработать с предельной высоты?

– Их прикроют а-десятые. Кроме того – я предупрежу пилота, чтобы взял южнее.

– Кто сказал, что ракет нет и южнее?

– Черт, может сам что-нибудь предложишь?! – вышел из себя Холак.

– Предложу. Наземный конвой. По крайней мере не придется падать.

– Зато придется отбиваться всю дорогу – проворчал Холак, истинный авиатор – разберемся…

Вместе с подполковником мы вышли встречать пилотов А-10. Все-таки дельная штука этот А-10. Семь с лишним тонн боевой нагрузки, двигатели в непоражаемой с земли зоне. Плюс пушка – самая мощная пушка из всех, которые когда-либо устанавливались на самолеты. И по моим прикидкам ракеты кончатся гораздо быстрее, чем снаряды к этой пушке и обычные, свободнопадающие бомбы.

Самолетов было четыре – все заслуженного вида, в темно-зеленой раскраске, один даже с нарисованной на носу пастью хищной рыбы. Когда мы с подполковником подошли к самолетам – пилоты уже выбрались из кабин…

– Сэр, майор Адриан Ван Мерве. Командирован Техасской милицией для оказания вам содействия.

– Майор простите, какого крыла? – недоверчиво переспросил Холак.

– Национальной гвардии, сэр. Но я эту пташку хорошо знаю, летал на ней в девяносто первом, когда мы первый раз надрали Саддаму задницу…

– А машины откуда?

– С Дэвис-Монтан, сэр.

– Восстановленные?

– Никак нет, сэр. Там авиакрыло базируется, как раз на А10 летают. Там самолетов оказалось больше чем пилотов – вот я и решил тряхнуть стариной.

– Подполковник Гас Холак, с авианосца Гарри С. Трумэн. Приветствую вас на свободной флоридской базе «Херлберт Филд».

– Спасибо, сэр.

– Пройдемте в здание штаба, майор, извините, подвезти некому.

– У нас то же в самое, сэр. Пройдемся… И… капитан Маршалл, вы знаете такого парня?

– Это я, майор – сказал я.

– Для вас сообщение. От родственника понимаете?

– Да, сэр.

– Он просил передать, что мяч вне игры. Понимаете.

Понимаю. Если бы он сказал, что мяч в игре – дело дрянь. Хоть это – от сердца отлегло перед долгой ночной поездкой.

– Понимаю, спасибо, майор. Как он?

– Ездит на Хамви и к нему четыре типа из десанта приставлены, охраняют вроде как. С автоматом Калашникова не расстается, трофейный видимо.

Как долго я не слышал родного техасского выговора. Удивительно – но он и впрямь мне родным стал…

– Нет, не трофейный. Спасибо.

– Не за что, парень. Хорошо, когда родные целы, так ведь?

– Вы правы, майор…

Летом вечера длинные – поэтому тронулись мы еще засветло. Солнце почти закатилось, диск уже не был виден – но было еще светло. Такое время суток, когда не понятно, то ли день, то ли ночь. Опасное время – видно уже плохо, но для ПНВ еще не время…

Я не стал лезть «на передовую» – сел рядом с водителем первого Хамви, держа наготове автомат. Пулеметы были на обоих Хамви, но вставать за них я пока запретил. Не было смысла – одержимый в машине не достанет, если на дороге засада – то отобьемся без пулемета, целей для крупнокалиберного просто нету. А вот если старый добрый мадеус[16]16
  Мадеус – так солдаты называют старый добрый Браунинг М2.


[Закрыть] заговорит – тогда слышно будет всему городу.

Проблемы начались уже на Херлберт-Роад. Одержимые – их было столько, что становилось страшно. Даже с учетом того, что мы сидели в машине и были отделены от них сталью и стеклом. Они просто бросались на машину, один запрыгнул на капот, и сбросить его удалось только резким торможением.

Послышались выстрелы – не одиночные, очереди.

– Ганни, передай по колонне – экономить боеприпасы.

– Да, сэр.

В Хамви ни один одержимый не смог бы забраться никак. А на двух грузовиках, которые шли в хвосте колонны мы нарастили борта и сделали бойницы для стрельбы. Откуда-то на складе нашлось что-то типа полицейских щитов, вот ими и нарастили. Только бы не запрыгнула в кузов тварь, а так – проедем.

– Сэр, я ничего не вижу! – в голосе водителя была паника, и я его понимал.

– Спокойно. Он до тебя не доберется. Продолжай движение.

Какая то тварь, иначе и не назовешь – вспрыгнула на капот, уцепившись за намотанную колючую проволоку, бросилась на стекло. На какой-то момент рожа этой твари прижалась к стеклу – в ней не было ничего человеческого, как демон какой-то.

– Сэр!

– Спокойно! – я схватился за руль, придержал – она ничего не сможет сделать с бронированным стеклом. Жми на газ!

Тварь перескочила на крышу… вот если с крыши да на грузовик прыгнет… не есть хорошо.

– Поворот – спокойно сказал ганни Пибоди с заднего сидения, он включил лампу-переноску и читал карту – налево девяносто градусов.

Проще было сказать, чем сделать – дорога была перекрыта. Кто-то либо оставил либо поставил поперек нее восемнадцатиколесный трейлер и перегородил всю дорогу.

– Ганни, что там впереди?

– Больница, сэр. Медицинский центр.

Вот теперь – все понятно. Понятно, откуда здесь столько одержимых. И покусанных и взбесившихся свозили в больницу, создав тем самым очаг заражения. А потом твари вырвались из больницы и напали на город. Остановить их было уже невозможно.

– Другой путь есть?

– Есть, сэр – но это дальше в город.

Нет, спасибо…

Рядовой, фары на дальний свет, включай искатель. Ищи объезд.

Фары полоснули дальним светом, высвечивая картину, от которой волосы вставали дыбом. Одержимые – ими пространство недалеко от больницы буквально кишело…

– На пониженную – и влево, на тротуар! Вперед!

В таких ситуациях очень важно, чтобы кто-то командовал. Кровь стынет в жилах – и если позволить себе опустить руки – все. Достанут даже в бронемашине.

Машина поперла вперед, с треском ломая кусты. Кто-то выл, кто-то рычал, множество рук вцеплялись в безудержном стремлении добраться до живой плоти. В больнице жратвы видимо уже не осталось и эти были очень голодны.

– Руль влево! Влево, или мы сейчас в дом въедем!

Ломая недешевую, уже разросшуюся без стрижки зеленую изгородь, Хаммер неуклюже повернулся и попер по стоянке ресторана Шугар Миллс, сметая все на своем пути – стоянка была сквозная и можно было проломиться. Словно мечта маньяка – автомобиль едет по тротуару, сбивая прохожих. Вот только прохожие эти – если их не сбить, не перемолоть колесами – с радостью закусят тобой.

Проломились, сделав круг по стоянке и пробив коридор вышли на дорогу. Проехали мимо больницы, ее почти не было видно из-за деревьев – брошенные машины, стоящая поперек дороги карета скорой с распахнутыми настежь дверьми – ее мы просто сдвинули в сторону таранным бампером, чтобы не мешалась.

– Сержант, выясни по связи, что по потерям.

На выяснение ушло несколько минут, потом ганни доложил.

– Потерь нет сэр. Израсходована примерно пятая часть боезапаса, пулеметы пока не работали.

Вот что значит – нарощенные заранее борта. Если бы не нарастили – нас бы просто сожрали.

– Продолжаем движение. Увеличить скорость насколько возможно.

Больше всего нервировали SAM и люди, их запускающие. Это скорее всего – какая-то специальная группа, только непонятно чья. Непонятно кто ее послал, где они взяли SAM и насколько эти SAM опасны. Дело в том что у SAM есть срок годности, если он вышел – то можно хлопать в ладоши. Но если есть SAM – то есть и РПГ. А вот эта дрянь – еще та дрянь…

На дороге одержимых стало меньше, видимо понимают что за дорогой в смысле жратвы ничего нет, ловить им нечего. Но это – пока. Несколько дней – и они оголодают всерьез и начнут мигрировать в поисках пищи.

– Лезвие, это Красноногий! Лезвие, это Красноногий!

– Красноногий это Лезвие, принимаю отчетливо.

– Лезвие, прошу доклад по местоположению и обстановке в городе.

– Красноногий, дорога перекрыта на перекрестке Херлберт и Бил Парквей, объезд – по стоянке ресторана слева. В городе значительное количество психов, организованного сопротивления нет. Вышел на Льюис, готовлюсь сворачивать.

– Лезвие, вас понял. Отбой.

Дорога пробита…

– Готовься сворачивать. Налево, у кромки леса.

– Понял, сэр…

Свернули на Робертс Бельведер, едва не промахнувшись с поворотом. Дорога вполне приличная, даже не перегороженная брошенным транспортом, позволяет даже с ПНВ поддерживать миль сорок в час, а это просто прекрасно. По левую руку – дома и участки, по правую – лесной массив. Одержимых все меньше и меньше, уже и не обращаешь внимания, если они бросаются на машину.

Два грузовика что ехали за нами пошли своим маршрутом, дальше по дороге. У них – другая, своя задача. Мы остались одни – две машины в наполовину мертвом мире.

– Правый поворот, девяносто. Смотри не свались, здесь пруд.

Что нза пруд – не знаю и знать не хочу. По-прежнгему – никого из выживших, но по моим прикидкам, если они и есть – то давно ушли из города, перебрались либо в лес, либо туда где сохранились людские анклавы. Выжить в городе на тридцать пятый день катастрофы просто невозможно.

– Налево, девяносто.

Потянулись поля, фермерские. Это хорошо – просматривается все и во все стороны. Место Солнца над головами заняла луна, хорошая луна, полная…

Свернули налево – потом сошли с дороги, ушли снова направо, на грунтовку. Просто колея – но ехать можно.

– Колонне стоп. Из машин не выходить, контролировать обстановку.

После успокаивающего рокота двигателя, тишина была нервирующей.

– Есть план. Вся ночь впереди, так ведь? Дальше по дороге я вижу очень симпатичную свалку, устроенную прямо на летном поле. Бывшем летном поле. Есть предложение туда заглянуть. А возможно – потом и перебазироваться туда. Очень мне не нравится торчать на известной базе и рядом с полным одержимых городом. Как предложение?

– Поддерживаю целиком и полностью, сэр – морские пехотинцы вообще любят ввязаться в заварушку – прокладывайте новый курс.

Курс был простым – это если ты едешь днем, на каком-нибудь внедорожнике просто отдохнуть. Красота – солнышко светит, птички поют, спутник над тобой висит, показывает куда ехать. Не то что сейчас – едем в полной темноте, с приборами ночного видения, боимся фары включить, боимся из машин выйти…

– Сэр, разрешите обратиться?

– Ганни, мое звание ничего не значит, ибо я всего лишь старый и усталый помощник шерифа из Техаса. Может обращаться когда считаешь нужно, и при этом не спрашивать разрешения. Тебя что-то беспокоит?

– Да, сэр. Меня беспокоит, что мы идем без разведки. В Ираке я бы отказался так вести конвой, без разведки, без авиаподдержки, без всего.

– Но тут нет партизан.

– Вы уверены, сэр? Я – нет.

А ведь в чем то он прав. Мы приближаемся к опасному месту, там может быть кто угодно. А гашетка сейчас у людей легкая, все на нервах. И ждать, пока окликнут «стой кто идет» – я бы не стал…

– Колонна, стоп.

Рядовой снова тормознуло так, что нас бросило вперед.

– Ганни, у тебя есть толковый парень?

Сержант улыбнулся.

– В каком смысле толковый, сэр?

– Не топающий как слон, когда время идти в наступление. Способный держаться за спиной и не потерять первый номер из виду при операции. Не стреляющий каждый раз, когда рачешется левая пятка.

Ганнери-сержант издевательски нахмурился.

– Сэр, таких наверное нет. Вы описали самого типичного морского пехотинца черт побери, других нет.

– Тогда найдите мне такого, который бы больше других соответствовал этому описанию.

– Один момент, сэр.

Когда я вылез из Хаммера – передо мной уже стояли ганни и невысокий, но крепкий на вид паренек с надвинутым на глаза монокуляром ночного видения.

– Это он? – спросил я сержанта.

– Сэр, рядовой первого класса Вудс.

Парнишка это не прокричал – а сказал шепотом, что мне очень понравилось. Всегда надо думать головой – и понимать где вся армейская субординация и привычки – крики, отдача чести – неуместны.

– Сколько в Ираке прослужил, рядовой?

– Год и пять месяцев, сэр.

– Где?

– Разведрота, сэр.

– Откуда родом?

– Цинцинатти, сэр.

Понятно… Кризис, работы нет и… Кстати – вот из таких как раз предпочитают набирать людей в Дельту. Все громилы, черные, с перекачанными мышцами – это для дурных фильмов. А вот такие… один парень в Афгане принял командование взводом после того, как погиб командир и шесть часов отбивался от талибов, пока их не сняли вертолетами. Этому парню было двадцать восемь лет и в Афгане он пробыл двадцать три дня. Первая ходка.

– Не имеешь ничего против ночной прогулки по лесу, рядовой?