Текст книги "Ген человечности - 3"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

С такого расстояния – камнем можно попасть, не то что пулей – промахнуться было бы стыдно. Я и не промахнулся, несмотря на то, что стрелял из очень неудобной позиции. Первая же пуля попала одержимому в голову – серо-красные ошметки брызнули в сторону, в том числе и на раскачивающегося на тросе морпеха. Второй уже мимо – потому что руки одержимого, обхватившего трос, разжались – и он камнем рухнул вниз, под злобный вой остальных. Хотя они ожидали сожрать человека, а не своего мертвого собрата – мясо есть мясо, хоть и… несвежее, в общем.

Одно дело сделано… Теперь надо спастись самому.

Пока я, обрывая в кровь ногти и цепляясь за стыки листов полз вверх, вертолет подался назад, чтобы высадить, наконец-то злополучную снайперскую группу. Я схватился за трос в тот самый момент, когда на рифленую крышу ангара опустился первый пехотинец…

Посмотрели друг другу в глаза – а что тут говорить, говорить смысла нет. Нас слишком мало, их слишком много – и любой нормальный, не заразившийся человек должен сделать все, чтобы вытащить другого человека, брата по разуму – кстати, какое звучание эти слова приобрели сейчас, после катастрофы, «брат по разуму» – из любой ямы, из любого дерьма. Есть, конечно, люди, которые и сейчас грабят, мародерят, убивают – но они и тогда, до катастрофы людьми не были. Разберемся худо – бедно с одержимыми – а потом спросим и с них. За все спросим…

Перехватываясь руками, по тросу поднялся в вертолет, там, наступая на ноги, прошел обратно на свое место – увольте, пусть любой другой пока выпускающим побудет. Мне – хватило…

Моя точка стрельбы представляло собой трехэтажное здание – по-видимому какое-то штабное или что-то в этом роде, единственное там, остальные были ангарами. Больше всего беспокоило – нет ли там каких выходов на крышу, у ангаров то точно нет, а здесь… Пришлось облететь – нету. Уже радует…

Первым спрыгнул лейтенант Калган – вертолет подошел настолько близко к крыше, что он именно спрыгнул, не спустился на тросе на нее, а спрыгнул. Прыгнув, он на какой то момент – мне так показалось сверху – оступился – но нет, нормально. Упал он на руки, припал на какой-то момент к крыше, зафиксировал, чтобы не началось скольжение – и только потом осторожно отполз в сторону, давая спуститься и мне.

Дальше спустился я – и только потом из вертолета мне на отдельном тросике спустили винтовку – дабы не повредить при падении. Винты вертолета рубили воздух с таким остервенением, что едва с крыши не срывал вместе со снаряжением.

– Есть! – я замахал рукой, показывая что все в норме – норма.

Выпускающий махнул рукой в ответ – и массивная туша вертолета, нависающая над крышей дрогнула, пошла правее и вверх. Мы замерли, прижимаясь к рифленому железу крыши, дожидаясь пока улетит вертолет.

Вертолет улетел – и тут мне стала понятна основная ошибка, которую мы допустили при планировании операции. Ошибка была прежде всего моя и если для остальных офицеров она была простительна, ведь они ни разу не сталкивались с большим количеством одержимых – мне она не была простительна никак.

Ошибка была в следующем. Операция планировалась как будто против людей – мы занимаем господствующие высоты над местностью, разворачиваем снайперские позиции и начинаем отстрел. Но мы не рассчитали одного. Если начать отстреливать людей – они, естественно побегут как можно дальше, стремясь уйти от того места где стреляют, потому что у них есть инстинкт самосохранения. А вот одержимые как раз пойдут прямо на выстрелы, потому что их инстинкт подсказывает: где стреляют, там и еда. Вертолет, зависающий то тут, то там их нисколько не отпугнул, наоборот – приманил. И сейчас эти твари подошли вплотную, к самым стенам тех зданий и ангаров, на которые мы высадились, в расчете подкормиться. И как прикажете их отстреливать? Ну нам-то ладно, можно привязать веревку вон туда, к основанию антенны, подползти к самому краю крыши и стрелять из чего угодно – из снайперской винтовки тут нет смысла стрелять, тут и камнем из рогатки докинешь. А как прикажете действовать тем, кого высадили на ангары, ведь там чем ближе к краю – тем крыша круче, края крыши вообще нет как такового?

– Один-один, всем – проверка готовности! Доложить первым, по порядку номеров! Доложить сектора обстрела, наличие противника.

Выбирая позывные стрелковых команд для этой операции, мы… скажем так не мудрствовали лукаво и взяли кодировку, используемую обычно Дельтой. Твой позывной – две цифры, первая – номер отряда, в данном случае стрелковой команды, второй – твой личный номер в группе. В данном случае номер один – это снайпер, номер два – боец прикрытия. Один-один это я, один-два – соответственно Калган и так далее. Просто и понятно.

Пока народ докладывался – выход я уже нашел. Пусть ты не видишь тех одержимых, которые подошли к твоей точке высадки, в надежде полакомиться тобой – зато ты видишь одержимых, которые подошли к чужим точкам высадки. Вот их и надо отстреливать – ты отстреливаешь моих одержимых, я отстреливаю твоих. Опять-таки все просто. Единственная проблема – вести огонь в направлении друг друга вообще-то запрещалось категорически – но тут не учения…

Когда все доложились, я уже прикинул. Единственный, кто неудачно высадился – это номер седьмой, до его одержимых не мог достать никто. Остальные – все могли держать ангары друг друга под перекрестным огнем. Седьмого придется либо эвакуировать вертолетом, либо выманивать одержимых с земли, и там общими усилиями зачищать. Посмотрим…

– Один-один всем! Работаем по точкам высадки друг друга! Правила безопасности – выше двух метров над землей не стрелять, окна там где они есть – не повреждать. Стрелять одиночными в голову, вести огонь очередями и использовать гранаты запрещаю за исключением критических ситуаций. Использовать снайперские винтовки только по удаленным целям, по возможности отстреливать из карабинов. В сторону авиатехники стрелять с предельной осторожностью, если кто-то наблюдает склады или бочки с горючкой – по ним не стрелять. Спускаться на землю запрещаю до команды. Начали!

Каплан – он расположился на крыше выше меня – прицелился и начал спокойно, одиночными стрелять в сторону ангара, где высадилась третья группа. Короткий карабин дергался, выпуская пулю за пулей, глушитель гасил звук до негромких хлопков. Я немного сдвинулся назад, чтобы дать возможность гильзам свободно катиться по крыше вниз и падать на землю. Отстреляв магазин, лейтенант не вставая, достал из разгрузки другой, выругался…

– Черт, как по мишеням стреляешь…

Мне пока делать было нечего – хотя я и мог отстреливать со своей винтовкой одержимых аж у пяти ангаров – решил пока не вмешиваться, поберечь дефицитные снайперские патроны. Вместо этого, решил осмотреться и понять – что есть на летном поле и в каком все это состоянии. А если там у самолетов одержимые прячутся, не желающие принимать участие в общем веселье – вот их то я и пристрелю, аккуратно, чтобы самолет не повредить. В общем – осмотреться надо…

Пока время есть, лейтенант патроны переводит, а я просто лежу, немного расскажу о том, куда именно мы заглянули, чтобы понятнее было. Авиабаза Херлберт-Филд – в мире специальных операций так же известна, как Форт Брэгг. Кратко перечислю что там находится: штаб Авиационного командования специальных операций (AFSOC), первое авиакрыло специальных операций, в которое входят, соответственно, первый, четвертый, шестой, восьмой, девятый, пятнадцатый и триста девятнадцатый эскадроны, Объединенный университет специальных операций (SSOU). Здесь же, на базе – полный состав авиатехники для спецопераций – спасательные «Черные ястребы» НН-60, огромные МН-53, самолеты-вертолеты MV-22 «Оспри», специальные модификации С-130 – транспортные, для заброски спецназа МС-130 и тяжелые штурмовики АС-130, «летающие вагоны» – тоже переделанные для спецопераций МН-47. Было здесь особое авиакрыло – шестой эскадрон, по-моему, на русских Ми-8 и Ан-26. Все здесь было. Личный состав базы до Катастрофы был восемь тысяч человек и почти все имели отношение к специальным операциям. А сейчас…

А где, кстати все эти люди сейчас…

– Лейтенант.

Каплан как раз дострелял третий магазин и менял его на четвертый.

– Да, сэр?

– Много там еще?

– На пару магазинов точно еще, сэр.

– Скажи, кто там? Военные, гражданские?

– В основном гражданские. Военные есть, но их мало. В основном – в форме технического персонала, сэр.

– Достреливай. Достреляешь – доложи.

– Есть, сэр…

Лейтенант снова начал стрелять, а я серьезно задумался. Херлберт-Филд был одним из тех самых мест, которое очень хорошо подготовлено к разного рода неприятностям. Объединенный университет специальных операций – у него должно быть море самого разного оружия, в дополнение к штатному арсеналу авиабазы. Сюда же привозили трофеи с Ирака и Афганистана на изучение, их тоже должно было скопиться немало. На любой авиабазе есть военная полиция и служба безопасности. Здесь, учитывая особый статус авиабазы они ничуть не уступают тем, которые есть на авиабазах стратегического авиационного командования, где базируются самолеты с ядерным оружием на борту.

И где все они?

Устроился поудобнее, начал в оптический прицел винтовки рассматривать самолетные стоянки.

Одержимый!

Вот тварь… Какие то умнее становятся. Эти здесь глупые, толкутся около ангаров и зданий, пока по ним стреляют, а этот видишь – самолетом прикрылся.

Палец привычно выжимает спуск, винтовка толкает в плечо – одержимый падает а бетон, прямо у самолетного шасси. Мужчина, одет в нечто, напоминающее форму летного техника – может быть, по старой памяти к самолету пришел?

Каплан тем временем продолжал стрелять – пару магазинов на слух он уже выстрелял, но стрельба не прекращалась. Стреляли и в нашу сторону.

– Лейтенант, там долго еще?

– Из леса подтягиваются, сэр. И из жилого городка. Не знаю…

Что-то мне не нравилось – я не мог понять пока – что?

– Патронов то хватит?

– Должно хватить.

Я посмотрел через оптику винтовки – и впрямь, трупов было уже столько, что у ангаров буквально лежали грудами – но и живых одержимых было не меньше. Все и вправду – в основном гражданские. Гражданские…

Гражданские!

Мысль как то моментом оформилась у меня в голове – гражданские. Откуда они взялись здесь, эти гражданские, на военном то объекте. Нет, не так ставлю вопрос, откуда взялись я знаю – рядом курортная зона, дорогая недвижимость – поэтому все так легко одеты. Вопрос в другом – какого черта им здесь понадобилось, на военной базе? Ведь что нужно любому одержимому? Ему нужна еда – любая еда, но желательно мясная. Если где-то есть еда – одержимый далеко оттуда не уйдет, пока все не сожрет. Так какого же хрена они не остались в городе, какого хрена поперлись сюда на базу? Здесь ведь только техника и самолеты. Или в лесу есть что-то такое, чего мы пока не видим?

От этой мысли словно ветерок холодный по коже. Не время, не время, из дерьма еще не выбрались. Не время.

Пока Каплан стрелял – а стрелять пока было в кого, я начал осматривать самолетные стоянки. И тут мне в голову пришла еще одна дурная мысль…

А почему так мало самолетов?

Начал пересматривать в оптику каждый, внимательно, считая при этом. Если брать с самого края, то там стояли два новеньких серо-стальных C-130, причем в последней версии J. Дальше – два темно-зеленых, с более коротким фюзеляжем МC-130 – самолеты для доставки сил специального назначения за линию фронта. Дальше – еще один С-130, уже более старой версии D, но судя по виду, вполне даже рабочий. И еще два МС-130. Дальше стоит совершенно не списывающийся в картину С-21, небольшой, сделанный специально для высшего командного состава реактивный самолет повышенной комфортности – и снова два С-130J, оба – с опознавательными знаками Королевских военно-воздушных сил Великобритании. Великобритания такие самолеты действительно закупала, но как они здесь оказались было совершенно непонятно. Перегоняли что ли? Так этот аэродром перевалочным на трансатлантическом маршруте и не был никогда. Ладно, с этим потом разберемся.

Что дальше. Дальше – один за другим в рядок три МН-47, «летающие вагоны» от Boeing для спецопераций и четыре НН-60, Блэкхока для тех же целей. На другом краю – в рядок четыре MV-22, верто-самолета, только-только начавшего поступать в войска. Отзывы о нем были не самые лучшие – сложный, капризный, вооружения никакого…

И – все…

Не было самого главного – ни одного тяжелого штурмовика АС-130 на поле не было – хотя они должны были быть. Ни одного. Ни одного тяжелого штурмовика АС-130, мать их так. Должно было быть как минимум четыре самолета. Конечно, как минимум один сейчас на базе в Баграме, еще один – в международном аэропорту Багдада, в закрытом секторе. Пусть по два. Пусть даже четыре находятся в ангарах, мы их сейчас не видим. Но еще как минимум четыре должны быть на бетонке, на открытом хранении – это очень востребованные самолеты, на них постоянно летают, тренируются. Были даже разговоры о том, чтобы возобновить их производство – некоторые из тех, что были в эксплуатации, летали еще со времен Вьетнама. Четыре самолета должны были сейчас стоять здесь на бетонке – а не было ни одного.

Значило это многое. Самолеты просто так пропасть не могут.

– Один-один всем. Доложить количеств одержимых в секторах обстрела!

Выслушал доклад, прикинул – оставалось еще немного. В этот момент у Каплана отказала винтовка – собственно говоря, я удивился, почему она раньше не отказала. Глушитель – аж дымится покрытие. Пусть и одиночными – а он десяток магазинов отстрелял. М4 такого не терпит варварства, отказывает – а Мк18 тем более не потерпит. Пороховые газы ведь непосредственно в ствольную коробку отводятся. Как бы то ни было – лейтенант выругался, отсоединил магазин, передернул затвор – в общем начал процедуру, которой вас первым делом обучат в любом американском военном училище – устранение задержек в «лучшем в мире» оружии.

– Много еще?

– С десяток, сэр…

– Устраняй, я сам достреляю.

Надо же и самому пострелять, у второго номера винтовка уже дымится. Прицелился – навалено то, навалено… Как в фильмах про зверства в бывшей Югославии – трупы просто грудами лежат, еще кто придумает с разбегу на эту кучу, да с нее на крышу. А одержимые здесь глупые совсем – те кто еще жив, тупо жрет тех, кто уже не жив. Видимо, не приходилось ни за выживание бороться, ни встречаться с огнестрельным оружием.

Дострелял – как раз добил почти магазин, осталось не больше пяти патронов. Пока менял магазин – полупустой обратно в разгрузку, запомнил где – магазины нестандартные, пригодятся еще – отстрелялись похоже и все остальные. По крайней мере, тишина установилась. И не скребутся внизу, никто не скребется…

– Первый всем. Доклад по ситуации.

– Второй. В секторе чисто.

– Третий… В нашем секторе никого…

Выслушал все доклады, прикинул. По идее, кто хотел сюда притащиться – тот уже притащился и пулю свою схлопотал. Вопрос только в том – не ли кого в зданиях? Могло так получиться, что в здании остались люди, стал одержимыми, выйти не смогли. Как бы то ни было – нарваться можно.

– Первый всем! Доложить, у кого в поле зрения есть исправный автомобильный транспорт и где? Нужен транспорт, припаркованный рядом с точками высадки.

– Третий, наблюдаю Хаммер, у ангара где находится Пятый, припаркован с левой стороны.

– Седьмой, заправщик у ангара, на котором занимает позицию пятый. Заправщик большой.

Большой – это значит четырехосный Ошкош, дело хорошее. Но Хаммер в данном случае – нужнее.

– Пятый, доложите, можете ли вы спуститься с крыши на машину?

– Нет, сэр, не можем. Мы ее не видим, спускаться будем вслепую.

Прикинул еще раз. Все одержимые, которые в поле зрения уничтожены. Если и остались – то немного. Если мы будем спускаться, рискуя дальше – можем влипнуть в весьма нехорошую историю. Когда боец спускается на тросе – он уязвим.

Так ничего путного и не придумав, решил играть в открытую. То есть – не париться и тупо вызвать поддержку. Одна из старых армейских, спасших многие жизни мудростей – если не знаешь что делать – вызывай поддержку. С этой светлой мыслью я взялся за рацию…

– Внимание, сообщение для Отель-Квебек Танго от команды Дельта, прием…

Авианосец был совсем рядом, эфир слушали – да и кому сейчас болтать в эфир после катастрофы, кроме нас. Ответили сразу…

– Отель Квебек Танго принимает команду Дельта, слышу вас громко и отчетливо, прием.

– Команда Дельта докладывает – Отель-Папа установлены по плану, первичная зачистка произведена. Считаем возможным приступить к фазе два, прием…

И тут в радиообмен кто-то вклинился – причем настолько неожиданно, что я едва не выронил наушники.

– Станция Дельта, опознайте себя!

Твою мать!!!

– Неизвестная станция, вызывающая команду Дельта, уйдите с частоты! – отреагировали на авианосце.

– Станция Дельта, вы на нашей территории. Четыре пары из вашей группы под прицелом. Опознайте себя, иначе мы вынуждены будем открыть огонь!

– Отель Квебек Танго, высылаем птички – на авианосце сходу просекли ситуацию, что нас надо отсюда вытаскивать. Птички – это значит, вертолеты Кобра и скорее всего тот же самый Морской Конь для эвакуации. Для снайпера вертолет – опаснейший противник, если у них есть хоть немного мозгов – они свалят отсюда, так что пятки засверкают…

– Станция Дельта, опознайте себя! Последний раз повторяю запрос!

Черт бы их всех побрал – что им от нас надо? Если это противник – почему они просто не начали стрелять?

– Неизвестная станция, это армия США. Алекс Маршалл, капитан в отставке. Оперативная группа Дельта.

Вызывавшая нас станция на какое то время замолкла. Затем проявилась вновь.

– Бывал?

– Ирак.

– Кто командовал вами там?

По всем правилам отвечать было нельзя. Но я ответил – что-то почувствовал…

– Бригадный генерал Кейт К. Котлер. Трайпл-Кей.

На той стороне послышалось что-то напоминающее возню.

– Военно-воздушные силы. Пятьдесят пятый эскадрон, дальше силы безопасности. Мы справа от тебя, на два часа. Это ты на здании штаба занимаешь позицию?

– Я.

– Не стреляй! Мы выходим. Дай своим команду. Обознались…

– Сам то веришь? – перешел с радиослэнга на обычное выяснение отношений я – выходи, если есть оружие, держи его за спиной. Иначе откроем огонь.

– Могут быть психи.

– Мы вас прикроем. Проходите линию самолетов, выходите на середину поля и стоп. Понятно?

– Так точно.

Психи… Скорее всего они не знают – кто это такие и что вообще происходит.

– Один-один внимание всем! Взять на прицел, но не стрелять! По одержимым – огонь без команды! Не подтверждать!

Нехрен этому знать – сколько у нас вообще постов и людей на них. Пусть думает. А у страха – всегда глаза велики.

На удивление – неизвестный появился не один – их было четверо. Они шли со стороны леса, с дальней стороны поля, на троих были камуфляжные костюмы Гилли, которые используются снайперами, четвертый был в обычном камуфляже. В руках у каждого было оружие, у одного – Барретт, у остальных – не пойми что, но явно снайперское. Шли они осторожно и медленно, явно понимая что к чему – что в них сейчас целится снайпер и причем не один. Хорошо что не было одержимых – видать и вправду всех перебили.

– Лейтенант… – я принял решение.

– Да, сэр…

– Меняемся оружием. Дай пару обойм. Если что – держаться до подхода вертолетов, они будут минут через десять, не больше.

– Сэр…

– Выполнять.

Лейтенант снял с себя сбрую ремня, передал мне винтовку, присовокупил к ней еще один запасной магазин. Я передал свое оружие, начал выкладывать перед ним магазины на крышу – они шлепались о металл с увесистым, едва слышным стуком.

– Лейт?

– Сэр?

– На кого они, по-твоему, похожи?

– На снайперов, сэр.

Вот и я думаю – что на снайперов. На американских снайперов. Неужели, сумели спастись? Здесь не дети сидели – постоянно работали в Колумбии, в Панаме в зоне Канала, в последнее время отсюда отправлялись в Ирак и Афганистан. Есть рация, нашли нашу частоту. Вполне могли выжить, увидели людей и решились. Не вечно же сидеть…

– Первому – молния!

– На приеме! – отозвался я, опознав голос Мика.

– Кажется, я знаю одного, по меньшей мере. Не стреляй.

– Принял.

Это легко сказать – не стреляй. А вот кто с гарантией скажет – на чьей стороне эти? Может, в лесу еще с десяток снайперов?

Привязал веревку, подергал – держится. Все равно кто-то должен рискнуть – а у меня подготовка лучше всего, в части одержимых – на порядок лучше. Поэтому я и должен идти – один. Остиальные прикроют как смогут.

Внизу… Черт, лучше я не буду описывать то, что творилось внизу. И хотя я прополз по краю крыши ища местечко почище – все равно едва не вывернуло наизнанку от того, что внизу творилось. Ужас просто. Трупы вповалку, вонь просто дикая, насекомых – рои буквально – чего удивляться – болота рядом. Это еще только что их убили – а как день пройдет? В противогазе воевать придется, иначе никак.

Приземлился, принял винтовку наизготовку, осмотрелся. Одержимых в поле зрения не видно – зато было кое-что другое, что не было видно. Небольшой М151, старый джип еще времен вьетнамской войны. Видимо, на базе разгонной машиной был…

Машину в сторону – не факт что заведется, может быть заминирована, да и заводить времени нет – идем пешком, хотя база и громадная, лес на той стороне бетонки еле виден. Пока шел, подумал – как можно существовать в таком климате – тут же водой дышишь в буквальном смысле слова. И какой придурок разместил здесь базу ВВС – двигатели от такой влажности ресурс сокращают раза в два, точно если меры не принимать.

На первый взгляд люди из леса мне понравились. Небритые, настороженные, с жестким, оценивающим взглядом… они напоминали пехотинцев из взвода, который вошел в джунгли и так и не вышел из него… верней вышел двадцать лет спустя, когда война давно кончилась. Оружие у всех снайперское – Барретт, две снайперские винтовки М110 и одна морпеховская М40 последней модели с тяжелым стволом. У каждого пистолеты, стоят так, чтобы не прозевать нападение, прикрываются фюзеляжем ближайшего МС-130 от нападения. Серьезные люди – такое чувствуешь сразу, «мы с тобой одной крови» в общем…

– Алекс Маршалл. Оперативный отряд Дельта. – еще раз представился я.

– Раф Озказьян. Майор ВВС США – старший среди них, по голосу тот же самый, с которым был обмен по рации, выступил вперед.

– Остальные?

– Сержант-техник Тернер, второй лейтенант Гримшоу, первый сержант Тассо.

Имя одного из них показалось мне сильно знакомым…

– Первый сержант Тассо? Операция «Меч», двух тысяч пятый.

– Кербела, сэр, верно… – расплылся в улыбке один из снайперов – а вы…

– Позывной был Кобра. Тогда – заместитель командира оперативной группы Лезвие, припоминаете?

– Верно, сэр… Интересно получается…

Озказьян повернулся к своему подчиненному, тот едва заметно кивнул головой.

– Кого мы представляете? – теперь настороженность из голоса майора почти исчезла – что к чертям собачьим происходит, капитан?

– Долго объяснять – устало сказал я – сейчас здесь будут птички с авианосца, тогда и поговорим. А пока лучше нам сменить позицию на что-нибудь более безопасное, вам так не кажется?

– Возможно…

Я показал условным знаком тем, кто держал нас под прицелом с крыш – «безопасно», надеюсь что поняли. Вот почему скверно воевать с командой, которую ты плохо знаешь – они не знают тебя, ты мне знаешь их, условный жестовый язык в подразделениях может быть совсем разный…

– Как вы смогли выжить, майор? Ведь это дерьмо…

– Знаю, долго длится. Я уже и счет дням почти потерял. Какое сегодня число, капитан?

Я сказал.

– Вы продержались месяц. В полностью враждебном окружении. Не знаю – смог бы я сделать такое, сэр…

– Месяц… – майор усмехнулся – бывало и похуже. Как-то раз мне пришлось пробыть в полностью враждебном окружении, без какой либо поддержки более трех месяцев. На меня уже написали похоронку. Но к своим я все же вышел. После чего меня комиссовали. Хотя на мне не было ни царапины, решили, что я могу в любой момент тронуться умом – но я уговорил оставить меня здесь. А месяц это так, ерунда…

– Где это было, сэр…

– Кое-где, где нас не было и не должно было быть.

– Что здесь произошло?

Озказьян усмехнулся.

– Не знаю… Подоспел когда все было кончено. Оно и к лучшему, вон, Тим и то не все видел – а хватило. Я же, можно сказать в самоволке был, вернулся, когда на базе половины техники уже не было, и личного состава тоже не было. Я глазам своим не поверил. Потом Луис и Кен подтянулись, эти то в настоящей самоволке были. Были и еще… неважно, в общем, сэр… А Тим тут сумел замаскироваться, кое-что увидеть…

С юга, со стороны моря донесся едва слышный шипящий свист лопастей вертолетов…

Кобры выскочили как раз вовремя – шли на предельно малой, прямо над зарослями. Две Кобры – и в центре построения один за другим два «Морских рыцаря» с десантом. Построение выглядит как ромб, Кобры как бы прикрывают десантные вертолеты с боков, находясь между ними.

– Руки опусти.

Майор опустил руки, остальные с небольшой заминкой последовали его примеру. Я замахал руками, показывая что все нормально – мало ли кто там на Кобрах, врежут – фамилии не спросят.

– Слушай, майор. Ты местность знаешь? – разговаривал со старшим по званию я хамски, признаю, но сейчас все к чертям летит, не до служебной субординации.

– Есть немного, кэп. Помощь нужна?

– Она самая. Признаться – пока я вам не сильно доверяю – но по моему и в ваших и в наших интересах быстро закончить зачистку базы, обеспечить периметр и создать тут что-то типа укрепленного района. А для этого я собираюсь поделить подчиненные мне силы на четыре группы и в каждую дать проводника. Вот вы четверо – на мой взгляд, в качестве проводников были бы в самый раз. Что скажете?

– Скажу, что так и сделаем…

Морские Рыцари приземлились на свободных самолетных стояночных местах, благо их было немало. Каждый привез мне по двадцать моряков – уже сила. Сорок морских пехотинцев со штатным вооружением – включая пулеметы, десять снайперских пар – уже сила. Если у нас есть еще и четыре снайпера, знающих местность так вообще великолепно…

Как только вертолеты приземлились – со стороны леса в их сторону бросились несколько одержимых – видимо сидели в засаде и теперь решили попытать счастья. Разобрались с ними быстро – свалили сосредоточенным огнем из всего штатного оружия, до места посадки не добежал ни один.

Десять минут ушло на то, чтобы скомплектовать группы. Морпехов я разбил на четыре тактические команды по десять человек в каждой, выбрав в каждой по опытному сержанту для командования. Для радиосвязи обозвал их просто – Джархед[2]2
  Jarhead, кувшиноголовый – весьма распространенное прозвище морских пехотинцев США, связано с уставной прической.


[Закрыть] один, два, три и четыре. В каждой группе – по проводнику. Снайперским парам я приказал оставаться на месте, там где они и были, прикрывать мероприятия по зачистке. У снайперов боезапас был почти неизрасходован, у вторых номеров, на долю которых в основном и выпало сегодня пострелять, ни у кого не был израсходован больше чем на две трети. Брали с запасом, в расчете на то, что нас тут могут заблокировать. Я же решил «увидеть все своими глазами» – поэтому выбрал самые сложные объекты для зачистки, здание штаба и ангары и пошел вместе с командой Джархед-один, под командованием ганнери-сержанта Пибоди, старого и опытного специалиста, отметившегося во всем дерьме, в котором только участвовал корпус морской пехоты США, начиная еще с Гренады. В качестве проводника у нас был майор Озказьян.

Первым решили зачистить штаб – самое сложное для зачистки здание. Трехэтажное, песочного цвета с красной крышей. Там я надеялся поживиться штабными документами и понять что на нахрен здесь происходило в последнее время. Могли быть там и одержимые и оружие и даже выжившие.

– Стоп!

Майор, шедший впереди с пистолетом наизготовку, поднял сжатую в кулак руку – и все остановились как вкопанные.

Про себя я выругался. Морпехи видели в нем старшего по званию – и не предполагали, что я например пока ему ни хрена не доверяю. С другой стороны – а что делать? Не погоны же срывать…

Шедший вторым рядовой с коротким М249, которого Пибоди назначил в охранение, а заодно и приглядывать за майором моментально сместился вперед и вправо, присел на колено со своим пулеметом. Остальные сразу заняли позицию для отражения нападения, ощетинившись стволами на все стороны. Четко – хотя Ирак такому быстро учит.

Майор двинулся к стоящему неподалеку «матту», М151, старому легкому джипу, предшественнику Хаммера, стоящему у штаба. Я пошел следом, чуть быстрее чтобы догнать…

– Что? Одержимый.

– Нет. Не двигайся, капитан – и не мешай мне.

Майор положил на капот пистолет, осторожно полез в машину, куда-то под сидения – и через минуту выпрямился, крепко сжимая в руках осколочную гранату без чеки.

– Помоги.

Что делать я знал – веревка, нож – и через несколько секунд спусковой рычаг примотан к телу гранаты. Майор осторожно положил гранату на землю.

Этот фокус я хорошо знал. Граната крепится под сидение машины, осторожно выдергивается чека. Если, не зная этого сесть в машину и поехать – на первой же кочке спусковой рычаг высвободиться и граната рванет прямо под твоей драгоценной задницей.

Само по себе то, что стоящая у штаба машина (в которую я вполне даже мог сесть, спускаясь с крыши) заминирована, говорил о многом. Здесь был кто-то, кто обладает достаточной квалификацией чтобы заминировать машину – и он это сделал потому что не хотел, чтобы кто-то здесь был после него, чтобы этот кто-то ушел отсюда живым.

Значит впереди – в штабе, в ангарах – все тоже может быть заминировано.

Мы переглянулись – понятно все было и без слов.

– Идете впереди, сэр – прошептал я – я прикрываю. Остальные идут только после разминирования.

Плохо было только одно – если в здании есть одержимые и если они бросятся в нашу сторону и напорются при этом на растяжки. От взрыва пострадаем и мы не меньше чем они.

Пибоди подошел ближе, въехал мгновенно в ситуацию, едва глянув на гранату.

– Сержант, дальше идем мы одни. Удаление не меньше десяти метров. Разминируем – дадим сигнал.

– Подулски пойдет с вами – ответил сержант – вдвоем у вас слишком мала огневая мощь на случай атаки.

Подулски – это видимо тот парень с пулеметом. С виду – по крайней мере, как он реагирует на опасность и держит пулемет – парень обстрелянный. А пулемет нам и впрямь не помешает, учитывая, сколько у меня патронов к моему карабину.

– Построение «Обратным клином». Подулски, ты на острие – скомандовал я, как только парень с пулеметом переместился к нам – нормально все?

– Все как на стобаксовой банкноте! – бодро отрапортовал парень.

Хотел бы и я так быть в этом уверен…

Двинулись вперед, зашли за угол здания. Я сместился вправо, чтобы в случае чего держать под обстрелом полосу. Хотя вся она простреливается снайперами – но мало ли…