Текст книги "Ген человечности - 3"

Автор книги: Александр Афанасьев (Маркьянов)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Дверь… Озказьян проверил ее одними пальцами – не заперта.

Я поднял сжатый кулак – всем стоп. Подулски прошел дальше и прикрыл нас пулеметом от атаки по фронту. С тыла была целая тактическая группа морских пехотинцев.

Майор достал из кармана длинный моток веревки, тонкой, почти лески, прикрепил ее на рукоятку двери, размотал.

– Назад всем! Уйти от двери!

– Дверь на прицел! – напомнил я как человек хорошо знакомый с повадками одержимых.

Черт его знает, что там внутри. Может, одержимый, жаждущий пообедать. Нельзя быть уверенным в обратном пока не проверишь. А может, там граната на растяжке.

Озказьян дернул веревку – внутри, в глубине здания что-то треснуло, вспышка и грохот подобный фейерверку. Осколки хлестанули понизу, выбив едва ли не половину полотна двери, превратив его в изорванные лохмотья.

Вот суки…

Поставили Клеймор – прямо в здании и зацепили на дверь. С расчетом на то, что волна осколков ударит по ногам и желающие войти в здание будут вынуждены заниматься тяжело ранеными. Это кто же такой умный то тут…

– Майор…

Озказьян поднимался на ноги – он чисто на инстинкте бросился на землю, когда услышал взрыв.

– Не стоит…

Майор, уже собиравшийся идти в здание остановился.

– Почему?

– Там никого нет. Если бы там были одержимые – они бы уже посрывали все растяжки, эту – в том числе. Там нет ни людей, ни одержимых, здание надо просто разминировать. Этим можно заняться и потом. Где здесь выдавали оружие? Здесь же была школа специальных операций.

Проверить – на месте ли оно – будет интересно. Если на месте, значит… все так как я и думаю.

– Основная оружейка была вон там – майор показал на длинное, похожее на склад здание с минимумом окон – но была еще парочка, поменьше. Основной арсенал хранится там, включая даже автоматические гранатометы.

– Двигаем к тому складу! – я показал рукой направление – Подулски, пошел!

Сотню метров до склада прошли относительно нормально – если не считать, что нам пришлось обходить кучу дохлых одержимых, и кое-кто распрощался с недавно съеденным завтраком. В принципе это можно понять – в городах то они не бывали, шли себе на корабле из Персидского залива и шли. А в городах тут такое творилось, что «треугольник» раем земным покажется…

– Не надо открывать! – предупредил я – есть другой ход?

– На крышу?

– Ну, хотя бы…

Майор задумался.

– Есть что-то вроде пожарной лестницы. Но там дальше придется идти через крышу – то есть разбирать крышу и проникать внутрь.

– Там есть сигнализация?

– Конечно. Это же здание оружейного склада, оно построено по армейским требованиям. Конечно же, там есть сигнализация.

На месте тех уродов, которые все это сделали, я бы не мудрствуя лукаво просто присоединил мощный заряд к штатной системе сигнализации. И все. Проникновение – взрыв.

Как же она работает? Что там в случае перебоя питания? Дизель-генератор? Топливо должно уже должно было кончиться. Блок бесперебойного питания? Скорее всего, вряд ли система рассчитана на длительные, по целому месяцу перебои с электроэнергией – а вот на краткосрочные – должна обязательно. Побережье Флориды место опасное в смысле ураганов, нет ни лета, чтобы их не было, а любой ураган вызывает перебои в энергоснабжении. Блок бесперебойного питания должен быть ну максимум на неделю рассчитан. Я не специалист в области электронных систем безопасности, не могу знать, сколько такая вот система пожирает электроэнергии – но могу предположить, что много. Максимум неделя, даже меньше – ведь на случай перебоев в питании на базе должны быть автономные дизель-генераторы, а оружейку к такому блоку должны подключить в первую очередь.

Короче – надо рисковать.

– Сержант, отводи людей. Пятьдесят метров как минимум – и всем залечь, обеспечить периметр…

Лестница и в самом деле была – крепкая, основательная такая. Перед тем как ступить на нее, я достал пистолет, двумя выстрелами сбил ведущие к зданию провода – на всякий случай. Хоть и нет там энергии – на тридцатый день то, но все равно, так спокойнее будет.

Поднялся наверх, распластался на крыше, благо она была плоской, не такой как на штабных зданиях. Достал нож, поковырял – нет, не пройти. Через крышу не пройти…

Подполз к самому краю, посмотрел вниз. Окна – как бойницы, узкие – но пролезть одному человеку можно, если привязать веревку и… Уже начал привязывать, когда меня осенила куда лучшая мысль.

Спустился с крыши, отошел к основной группе. Прицелился из автомата по окну – так и есть, датчик, хоть видно плохо, но датчик. Причем устаревшей модели, новые выглядят как прозрачная, клеящаяся на стекло пленка. А тут – что-то типа коробочки. Пан – или пропал.

Выстрелил – трижды раз за разом, разбив окно и повредив датчик – одной из пуль его просто срезало. При нормальной работе система не могла не среагировать. Значит – безопасно.

Оставалось только предположение, что туда могли затолкать одержимого или даже нескольких одержимых, но это предположение показалось мне еще менее вероятным, чем все остальное. Если включить систему безопасности и запереть в помещении одержимого – система сразу среагирует. А вот если не включили…

– Сержант… Вы ведь только из Ирака, как я понимаю…

Ни говоря ни слова сержант протянул то что мне было нужно в данный момент – зеркальце. Зеркальце носит каждый второй в Ираке, его привязывают к длинной палке и осматривают днище машины на предмет наличия там взрывного устройства. Засунул в пробитое пулей отверстие примостился так, чтобы было что-то видно…

Похоже чисто…

– Открываем. Только с троса.

Тоже из Ирака – если позволяет ситуация, открывать дверь надо привязав к ней трос или веревку. И залечь – чтобы не контузило в случае чего…

Майор с пехотинцем на прикрытии – на случай если кто-то все-таки ждет за дверью и рванет вперед, как только откроется замок, поколдовал над дверью. Тут была двойная система – вообще доступ по карточке, но есть и простейшая механическая система с ключом, на случай если выйдет из строя кардридер…

– Готово.

Майор осторожно отходит от двери, разматывая веревку…

– Всем отойти, залечь!

Рывок веревки – и взрыв! Гулкий хлопок, осколки, белесый дым из дверного проема. Мы лежим, накрыв головы руками и ждем…

Опять Клеймор. Без фантазии минировали, торопились видно…

– Похоже все… – Озказьян, отряхиваясь, поднялся. Я его оптимизма не разделял…

– Трое – за мной, остальные – на месте. Майор, вы тоже со мной…

Командовать старшим по званию – напряжено как то, но сейчас звания во многом утратили свой смысл. Есть те кто понимает что происходит и готовы бороться с новыми угрозами – и те кто не понимает. Те, которые всего лишь мясо…

Медленно, нацелив винтовки на распахнутую и почти снесенную взрывом дверь, идем к зданию арсенала. Насчет одержимых я не боюсь – если бы они там были, они бы уже как-то проявили себя. Больше всего напрягает сверлящая виски мысль что не может такого быть – не забрали с собой арсенал и даже не заминировали его. Оружие в новом мире – это главная валюта, это эквивалент любой ценности. Не может быть, чтобы не было подлянки…

– Майор…

– Да?

По голосу я понял, что и тот волновался. Снайперы – тоже люди и нервы – не железные.

– Опишите, что за дверью.

– Короткий коридор. Кормушка, стол для разряжения оружия, у каптерки защита – толстое стекло пуленепробиваемое, и еще решетка.

– Дверь в каптерку?

– Стальная.

– По бокам?

– Нету…

Хоть что-то…

– На счет три. Раз-два…

На счет «три» мы ворвались внутрь, я упал на колени, давая стрелять и другим – «по верхнему ярусу». Стволы целятся по углам, по фронту, любой одержимый сейчас выскочи – не добежит до нас…

Стены. Открытая «кормушка», через которую выдают оружие. Приоткрытая дверь каптерки. Едва заметный след волочения – кровь уже запеклась, стала почти черной…

– Работаем дверь. Я цепляю, остальные прикрывают. Подхожу справа.

Приоткрытая дверь – это плохо, там мог спрятаться одержимый. Медленно подхожу к двери, одной рукой держу пистолет, цепляю заранее заготовленный крючок – и сразу назад. Медленно стравливая веревку, отходим…

Рывок и… ничего. Дверь просто открывается. Точно также, медленно идем вперед, прикрывая друг друга. С пистолетом в руках вхожу внутрь…

Это что, всерьез?

Пирамиды с оружием. Ящики с боеприпасами. Зеленые оружейные кейсы, разложенные по стенам – снайперские винтовки. Спецоружие. Видно плохо, приходится подсвечивать подствольным фонарем, но и так понятно, что всего тут – на батальон как минимум.

– Чисто…

В длинное, вытянутое помещение оружейки зашли остальные, один из морпехов присвистнул…

– Сэр, да здесь – на полк…

Я молча прошел к ближайшему стеллажу, спрятал пистолет, достал нож с выкидным лезвием. Осторожно, стараясь понять, не заминирован ли сам кейс, открыл ближайший. Вытащил из плена серого поролона длинную, внушительно выглядящую винтовку. Барретт-82, новая почти. А может и новая.

– Патроны к ней найдите…

Осталось проверить последнее.

Принесли патроны, я распотрошил коробку, достал один поблескивающий, золотистый патрон наугад. Внимательно осмотрел его под лучом фонаря. При помощи ножа, пальцев, зубов и доброго слова размонтировал его, вытряхнул содержимое на ладонь, продемонстрировал остальным. Озказьян недобро выругался…

– Сержант, предупредите остальных. Никакими трофейными боеприпасами пользоваться нельзя….

– Есть сэр.

Осталось последнее – я достал из кармана зажигалку, провел язычком пламени по ствольной коробке. Ничего. Ну, правильно на эту подлянку много времени надо. А тут быстро сделали. И как красиво – на гильзе ни царапинки.

Это кто же такой умный то тут…

Прием этот родился в лабораториях ЦРУ в период Вьетнамской войны. Большой проблемой были партизаны с их неуловимостью, они надевали личины мирных крестьян, как только американцы приходили в поселок и сбрасывали их, стоило только отвернуться. Вот тогда и придумали эти два приема. Первый – оружие опыляли каким то составом, при выстреле оружие буквально вспыхивало в руках и причиняло серьезные ожоги. Такое оружие подбрасывали Вьетконгу. Второй прием – в гильзу вместо пороха подсыпали взрывчатку и тоже делали так, что такое оружие и такие патроны попадали к партизанам. В гильзе, которую я размонтировал, взрывчатки было столько, чтобы убить весь расчет…

– Они ошиблись… – злорадно сказал я.

– В чем?

– На кораблях есть пулеметы калибра 12,7. И большой запас патронов к ним. Их мы доставим на берег сюда и будет пользоваться при стрельбе. Не снайперские, но хоть что-то. Закройте здесь. Сержант, оставайтесь здесь до дальнейших распоряжений. Оружие надо сохранить. Закройтесь здесь, одержимые тут не страшны, Если что – стреляйте.

– Понял, сэр…

– Проверяем следующие ангары…

В одном из ангаров оказался полуразобранный МН-53 – меняли турбину. Там же в глубине ангара нашелся MV-22, в морском варианте, со сложенными лопастями несущих винтов. Ни следов перестрелки ни одержимых – такое ощущение, что все или почти все одержимые сконцентрировались на летном поле.

– Кто-нибудь в этом что-то понимает? – громко спросил я.

Один из морпехов шагнул вперед.

– Я, сэр! Рядовой первого класса Винтерс. Я механик, раньше имел дело с вертолетами.

– Проверьте все только осторожно. Мне нужно знать – не выведено ли это из строя и может ли летать. Осторожнее – могут быть мины-ловушки. Остальные – прикрываем.

Винтерсу потребовалось минут десять.

– Сэр, пятьдесят третьему привезли новую турбину. Ее поставить – работы на день при не слишком квалифицированном персонале. Остальные две турбины, насколько я могу судить – в норме. «Отбойный молоток»[3]3
  Почему-то так называют MV-22.


[Закрыть] полностью работоспособен.

– Хорошо – решил я, не веря что тут нет никакой подлянки – закрываем ангар, пусть потом проверят корабельные техники еще раз. Есть чем опечатать?

– Нет, сэр.

Тогда черт с ним. Идем дальше.

Второй ангар. Осторожно входим, снова – ни одержимых, ни крови ничего. Даже пыль не успела скопиться.

Три русских вертолета со снятыми лопастями, на консервации. Один старый, даже по виду старый, еще два – совсем новые, полубронированные и с оборудованием для полета в любых погодных условиях. На старом вертолете из вооружения один курсовой пулемет, только не русский, заменен на штатный М240, танковый. И еще три пулемета в десантном отсеке. Тоже М240, но обычные, пехотные: один на поворотном вертлюге в люке, еще два – стволы торчат из иллюминаторов. У новых вертолетов курсового пулемета нет, один М240 в десантном отсеке, зато по бокам кто-то присобачил по четырехствольной пусковой ТОУ, снятой с Хью-Кобры. Вертолеты и в самом деле новые, видно сразу хотя бы по консервационной смазке.

У стен лежат какие-то ящики, много.

– Винтерс, что это? В ящиках.

– Ремкомплекты для вертолетов сэр… – приглядевшись, сообщил рядовой – похоже, тут даже есть запасные турбины, сэр.

Все правильно. Так и должно быть. Здесь базировалась шестая спецэскадрилья ВВС, которая летала на русских машинах, умела пользоваться русским оружием и говорить по-русски. Значит – это их техника…

– Закрываем.

Третий ангар – еще два вертолета, тоже русские, новые и с запчастями, тут запчастей гораздо больше. Видимо, рассчитано все на то, чтобы в случае если по каким то причинам больше запчастей к этим вертолетам достать не удастся, их еще можно было бы эксплуатировать и довольно долго.

Только вооружение на этих вертолетах – полностью русское. Значит – наверное, среди громоздящихся до верха ангара ящиках найдутся и русские НУРС и патроны к пулеметам.

Закрываем. Дальше.

У следующего ангара был такой завал одержимых – буквально куча, мерзкая и отвратительно пахнущая. Обходить ее пришлось стороной и стараясь не дышать. Как раз на этом ангаре была расположена одна из стрелковых пар до них, как и до всех остальных пытались добраться одержимые. Стреляли – в итоге повредили пулями и стену ангара, но не сильно.

– Внимание при открытии двери! – предупредил я, – могут быть одержимые!

Открыли – двое, остальные страхуют. Темно, только через пулевые отверстия свет пробивается. А так…

Сначала я не понял, что перед нами – подумал, что обычный тактический транспортник С27, легкий, двухдвигательный. Потом дошло – а что это торчит такое с бока, справа?

– Внимание, идем вперед! Не стрелять по самолету!

Шаг за шагом, прикрывая друг друга. Одержимые безумны, они бросаются не обращая внимания на опасность. Подствольные фонари мечутся по стенам ангара…

– Сэр, чисто.

– Чисто! – подтвердила и другая группа.

– Всем – охранять ангар по периметру. Озказьян!

Майор Озказьян подошел, вместе мы уставились на самолет, который до этого никто не видел.

– Его же на вооружение не принимали – задумчиво проговорил Озказьян.

– Видимо, сделали в одном экземпляре, передали на испытания. Интересно движки у него не запороты? А если и запороты – можно переставить с обычного транспортника.

– Это так.

Перед нами был АС-27, самолет для Командования специальных операций. Mini-Spooky, как его называли, половинка от всемирно известного АС-130. Гаубицы калибра 105 нету, это слишком много для такого небольшого самолета – но есть сорокамиллиметровка Бофорс, есть скорострельный крупнокалиберный GAU-8, трехствольный пулемет калибра 12,7 и есть старый добрый Миниган калибра 7,62. И, кажется, еще под крыльями держатели установлены – для кассетных или управляемых бомб. Как бы то ни было – один Spooky у нас уже есть – и то хлеб. Того что здесь есть – против одержимых и неорганизованных комбатантов более чем достаточно. Будь моя воля – я бы вообще предпочел старые, еще времен Вьетнамской войны Spooky, вооруженные четырьмя Миниганами и четырьмя пушками калибра 20 миллиметров. Миниган против одержимого – самое оно, даже лишку.

А чего это я. Берешь старый DS-3, который еще выпускают, да с современными моторами, монтируешь туда два-три пулемета – вот тебе и АС-47, прародитель всех Spooky. И не только ДС-3, можно взять любой подобный самолет и дооборудовать. Ну а то, что систем лазерного наведения нет – так отцы как то без них справлялись. Справимся и мы.

Оторвались от разглядывания доставшегося нам сокровища, вышли из ангара.

– Закрываем.

Подумал выставить постоянный пост, но решил этого не делать. Ослабляется группа – раз, солдаты на посту могут стать жертвой одержимых, которых в окрестностях может быть очень много – два. Они ж с авианосца, что такое одержимые и видеть не видели. Почти все уже как минимум один раз вернули съеденный утром завтрак, глядя на навалы искромсанных пулями тел у ангаров. Попадись им на пути одержимый – и стрелять ведь не будут, пока не стает слишком поздно.

– Еще два ангара, сэр!

В одном мы ничего не нашли, кроме поставленного на ремонт МС-130, а вот в последнем – в последнем нас ожидало то, за чем мы и летели сюда. Поставленный на переборку моторов АС-130 гордо стоял, занимая собой почти весь ангар, и ждал нас. Оба двигателя по левому борту были сняты – поэтому то его и не сумели забрать с собой.

Хоть один оставили – спасибо и на том. Боеприпасов то – на все. Хотя какие тут боеприпасы – что, от сто пятой гаубицы снарядов не найдется?

– Сэр, проверяем дальше?

Я прикинул – такими силами чистить городок летного состава – не с руки.

– Отставить. Марш в штаб, и наблюдать по всем сторонам света.

Катастрофа, день тридцать первый
США, штат Флорида
База ВВС США Херлберт-филд, Лес
03 июля 2010 года

На самом деле, чего нам всем не хватало – так это систем охраны периметра. Знаете – каких угодно. Любых датчиков, которые сообщали бы, что идет одержимый. Можно было бы выстроить хоть какую-то цепь защиты, основанную на джипах с пулеметами и на датчиках между ними. Плохо – но хоть что-то.

У нас же были сигнальные мины – и только. Ночь, две – если пронюхав о наличии пищи сюда ринутся одержимые, надолго не хватит.

Нужны ружья. Старый добрый двенадцатый калибр. Против одержимого нет ничего лучше двенадцатого калибра. Патрон с крупной картечью – одержимый не чувствует боли, а такой патрон просто отрывает головы и конечности, выпускает кишки. На худой конец сгодятся двуствольные обрезы, но так лучше всего – простой помповик. Кто знает – какие попадутся патроны.

Ружья у нас были но немного. На вооружении группы безопасности судна состояли короткие Ремингтон-870 с пистолетной рукояткой, у морских пехотинцев почему то были не Бенелли М4, а Моссберги-590, зато с приливом для крепления штыка М9. Кстати про штык – с учетом наступивших новых времен лучше, если он постоянно будет примкнут на винтовке каждого. Одержимого лучше встречать с примкнутым штыком.

Это все по том. Сейчас нужно обустроиться хотя бы на минимальном уровне.

Разбили людей на пары, меньше чем по двое ходить нельзя. Даже приказывать не пришлось – догадались сами. Даже если одному приспичит в сортир – второй должен быть рядом.

Поставили четыре постоянных поста – два в штабном здании, на первом этаже у входа и на крыше и два на ангарах, со снайперскими винтовками. Это – для общей безопасности. Проморгать какого-нибудь одержимого и потерять бойца нам не надо, нас и так мало.

Реквизировали все машины, какие были и до каких дотянулись. Стоянку с гражданскими машинами не трогали, не до того пока.

Проблемой стали самолеты. И вертолеты. Как ни крути – досталось их нам немало, стрелять по ним, особенно сейчас, когда с ремонтом будут проблемы и каждая машина на вес золота. Самолеты и вертолеты вообще мешали крайне и расположить их так, чтобы не было никаких проблем вообще было невозможно. Если подогнать ближе, расставить на самые ближние стоянки – тогда мы не сможем стрелять из окон зданий, техника перекроет нам сектора обстрела.

Нашли три трактора-тягача, один типа В1200 и два полегче типа В600. Не долго думая, завели В-шестисотый, второй почему то не завелся, разберемся с ним потом – и начали растаскивать технику по полю…

Растащили… Поставили максимально далеко от здания штаба, от ангаров, растащили по сторонам, расставили на взлетно-посадочной полосе, чтобы у нас был сектор свободного огня по фронту. Тогда то и обратили внимание на птиц. Большое количество птиц было в лесу, окружающем базу, они вились над лесом, громко орали. Я уже догадался, что там ждет нас, в лесу, птицы не будут находиться над одним и тем же местом если там не будет пищи. Но в лес ходить запретил категорически и ганнери-сержант подтвердил мой приказ.

Все оставшееся время оборудовали для себя «позиции на ночь». Решили держать только два здания – штаб и оружейный склад, причем без внешних постов. Для ганнери-сержанта Пибоди, отдавшего морской пехоте не один десяток лет это звучало как кощунство – но я объяснил что такое одержимые и что может случиться ночью. Груды тел были веским подтверждением моих слов…

Провинившихся среди нас не было, поэтому в наряд по сжиганию тел одержимых пришлось выбирать по жребию. Прямо у складов сжигать было нельзя, огонь мог перекинуться на склады и на технику. Нашли тросы, сделали что-то типа удавок, прикрепили к джипам. Порядок такой – один страхует, второй цепляет петли на одержимых, на руки, ноги или шею, третий за рулем, оттаскивает подальше. Потом из аэродромного топливозаправщика все это добро поливается бензином и сжигается. Солдаты на нарядах меняются, ибо долго это все выдержать невозможно. Всех кроме меня и Мика, уже к зрелищу одержимых, что мертвых что живых привыкших, вывернуло наизнанку и не по разу. По крайней мере – привыкнут, теперь мир таков и делать это придется не раз и не два. Нечего заразу плодить и одержимых кормежкой приманивать.

Как раз в то время, когда дышать от черного, омерзительно воняющего дыма стало совсем нечем, снова появились вертушки. На сей раз среди прибывших был и бригадный генерал Котлер, Трайпл-Кей собственной персоной. И подполковник Холак тоже был среди прибывших.

– Здесь воняет… духом военного преступления… – глубокомысленно заявил он, зажав платком нос, когда увидел, что именно мы жжем.

– Сэр, если увидите поблизости военного полицейского – пристрелите его – в тон генералу сказал я.

– Черт, ты прав… сейчас не до военной полиции. Что здесь.

– Куча оружия. Я так подозреваю – патроны с сюрпризами. Но те же М107 – их можно использовать с патронами от старого доброго Браунинга. Есть куча самолетов и вертолетов, даже русские. Но самого главного нет.

– Спуки? – спросил Холак.

– Они самые. Ушли – все. Один оставили – на переборке двигателей, почему-то не заминировали и не взорвали. Один АС-27.

– АС-27?

– То же самое только с двумя моторами, сэр.

Подполковник Холак с душой выругался.

– Тот кто это сделал может выставлять свою кандидатуру на президентских выборах – и я не рискну проголосовать против.

– Сколько их могло быть? – спросил генерал у Холака.

– От шести до восьми, сэр…

– Два у нас, это…

– АС-27 можно не считать, это экспериментальный экземпляр. Но дело и впрямь плохо. Рано или поздно реактивные истребители исчерпают ресурс. После этого АС-130 станет королем неба. Движок вышел из строя – снял с любого сто тридцатого и поменял. Даже Стингером его не собьешь, а ведь у Стингера тоже есть срок годности. Все боеприпасы – стандартные, пехотные или морские. Нормальных полевых зенитных установок у нас нет, прикрыться нечем.

– Не будем о плохом – подвел черту под невеселым генерал – вы, сэр?

Озказьян отдал честь, вышло это у него не очень. У меня бы тоже бы не вышло если б я месяц жил как зверь в окружении одержимых.

– Рафаэль Озказьян, сэр, майор ВВС. Группа поиска и спасения, эскадрон пятьдесят пять.

Генерал вопросительно посмотрел на меня.

– Сэр, здесь выжили четверо, все во враждебном окружении. Мы их проверили как смогли, они чисты. Потом доложим подробнее.

– Добро пожаловать на борт, господа. Мне нужны люди.

– Спасибо, сэр… – сказал Озказьян, но генерал его уже не слушал.

– Что у нас тут еще?

– Следов штурма нет, значит, их захватили врасплох. Полно одержимых, едва перебили. Нужно перебазироваться сюда, сэр, на авианосце находиться смысла нет. Нужно обустраивать передовую базу. Нужно найти экскаватор и сделать ров или что-то в этом роде чтобы обезопасить территорию. И мне не нравятся вон те птицы, сэр…

Генерал посмотрел туда, куда я показывал, покачал головой…

– Ганнери-сержант…

– Я, сэр! – Пибоди конечно же был рядом с начальством.

– Выделите нам четверых человек… Посмотрим что там…

Трескучая очередь прогремела так неожиданно, что я дернулся…

– Кто стрелял? Черт, кто стрелял?!

– Сэр, в кустах что-то было! На одиннадцать – крикнул морпех с замыкающей строй машины…

– Колонна, стоп! – скомандовал я.

Несмотря на то что в колонне был офицер много старший по званию – командовал я и вопросов это ни у кого не вызывало. Просто потому что я единственный, не считая Мика, знал что такое одержимые.

– Из машин! Построиться в колонну! Все команды подаю рукой! Наблюдать по сторонам! На любое движение – огонь!

Построились, генерал в центре колонны, с М4 как и все. На всех – один пулемет, у Подулски. Надеюсь, хватит. Черт, как только заходишь в лес, так начинаешь понимать, что прочесывать его – не слишком хорошая идея…

– Сэр…

– Огонь на поражение! – крикнул я, уже понимая, до мозга костей понимая – вляпались…

Лес вокруг будто ожил, треск со всех сторон, шум, подлесок густой и этих проклятых тварей не видно до тех пор, пока она не вывалится в двух шагах от тебя. А еще этот проклятый Мк.18 одолженный мною, чтобы его так и разэдак, со всеми его задержками. Когда в Дельте появились первые НК416 был праздник, многие и вовсе ходили с Калашниковыми. Сейчас, когда есть приличный шанс что тебя тупо сожрут, оказаться в лесу с таким вот ненадежным оружием – последнее дело.

Первой, на меня из зарослей с шумом вывалилась баба… черная, то ли голая, то ли купальник такой… разглядывать некогда было. Три пули – в шею, в голову и мимо, в самый последний момент остановили тварь, падала она прямо на меня, уклоняясь чуть не упал и я.

– К машинам!

Еще один одержимый выскочил не прямо напротив меня – метрах в пяти дальше по дороге, повернулся, теряя время. Первая пуля пришлась ему в бок, он зашипел, приготовился к броску. Вторая прошла мимо, третья и четвертая свалила его – догадался взять ниже, кажется, перебил кости таза. Но он все равно, шипя и подтягиваясь руками, полз вперед. Он видел перед собой цель. И он хотел жрать…

– Слева…

– Левее три!

– Черт!

– Держись!!!

Забухтела «свинья» – старый М60, установленный на одном из джипов, единственное средство огневой поддержки, которое у нас было. Я повалился на землю, продолжая стрелять – пулемет мог запросто врезать и по нам.

Свалил еще двоих, мужчину и ребенка. Верней тех, кто когда то был мужчиной и ребенком. Опаснее всего был ребенок – он выскочил из кустов прямо напротив меня и я высадил в него все что оставалось в магазине. На какой-то момент показалось, что он все-таки добежит…

Пулемет продолжал стрелять, пахло гарью, летели ветки – словно обезумевшие люди поливали огнем кусты, в любую секунду ожидая нападения…

– Стоп! Прекратить огонь! Стоп! Не стрелять!

Генерал первым пришел в себя, он уже стоял у машины, держа наготове винтовку.

– Осмотреться по секторам, доложить!

Я начал подниматься, стараясь ни на секунду не остаться безоружным.

– По фронту чисто!

– Слева чисто!

– Сэр!

Я повернулся, в сердце аж захолодело.

Господи…

Один из морпехов – тот самый Подулски, пулеметчик, стоял позади всех нас, и пулемет его был направлен точно на нас. Бурое пятно на камуфляжной куртке расцветки «пустыня», небольшое но…

– Спокойно! Спокойно!!!

– Сэр, я ее не заметил. Я ее не заметил!

Вот именно это и должно было случиться рано или поздно. Кого то из нас рано или поздно должен был покусать одержимый. Скажу больше – я удивляюсь, как это не случилось с нами раньше. Столько всякого дерьма было по дороге… спасало только то, что значительное количество времени мы ехали на бронированной машине. Но все равно – взять хотя бы ту бабу на дороге от моего летнего домика – ведь чудом не покусала. Или потом в здании банка, где мы нашли бронемашину.

Но все равно такого не было. По двум причинам. Первая – много оружия, много людей с оружием и те кто спасся одержимых отстреливал. А потом – в большинстве случаев нас защищала техника, действительно опасных ситуаций было не так уж и много. Вторая – все одержимые были людьми, которых мы не знали. В них просто стреляешь, потому что они взбесились и представляют для тебя смертельную опасность. Если ты их не убьешь – они убьют тебя. Или сожрут. И если не хочешь свихнуться – ты перестаешь их воспринимать как людей, просто стреляешь по ним как по неодушевленным предметам. Не знаю, как бы я себя вел, если бы мне пришлось застрелить покусанного брата. Или сослуживца.

Кстати – а почему застрелить?

– Спокойно. Опусти пулемет, солдат. Все нормально.

– Я ее не заметил! Она выскочила, я…

– Спокойно, морпех! Семпер Фи, помнишь!? Опусти пулемет не целься в нас!

– Сэр, я не знаю!

Ведь полоснет сейчас!

– Как тебя зовут солдат?! Как тебя зовут?!

– Стэнли, сэр… Стэнли…

Майор Озказьян, пользуясь тем что все внимание пулеметчика сосредоточено на мне, сделал осторожный шаг вперед. Потом еще один…

– Стоять! Замерли все! Стоять!

Одному богу известно, как быстро подействует укус и подействует ли он вообще. Кинуться сейчас вязать Подулски – он укусит еще кого то. И что тогда делать?

– Опусти пулемет. Ты же не хочешь нас убить?!

– Сэр, я не хочу умирать! Я не хочу.

– И я не хочу чтобы ты умирал, Стэн. Понял?! Четыре шанса из пяти что ты не заболеешь. Скажи, тебя сильно укусили?

– Не знаю, сэр. Не знаю!

– Сними куртку!

Я опустил автомат, он повис на ремне на груди, как знак доверия.

– Стэн, сними чертову куртку. Слюна одержимого осталась на месте укуса. Сними куртку, чем меньше ты с ней будешь контактировать, тем лучше. Сними куртку, остальным не двигаться!

Стэн смотрел на меня. Он и в самом деле не хотел умирать. И я не хотел чтобы он умирал.

– Стэн, делай что я тебе говорю. Иначе ты и в самом деле можешь умереть.

– Четыре из пяти, сэр?

– Четыре из пяти, Стэн. Снимай куртку, может этим ты добавишь хоть еще один шанс.

Если сейчас появятся еще одержимые – будет хреново…

– Всем наблюдать по секторам! Что уставились!?

Наблюдать по секторам, когда тебе по спине вот-вот полоснут из пулемета – дело нелегкое. Но и другого выхода – нет.

Медленно, очень медленно, Подулски отложил пулемет, начал стаскивать с себя куртку. Я выдохнул – хреново было так что…

– Я подойду? Надо посмотреть укус.

Подулски не ответил.

Укусили кстати несильно – только один клык таки пропорол колу до крови. Можно на что-то надеяться…

– Ты счастливый человек?

– Что, сэр?

– Ты счастливый человек?

– Не знаю, сэр… В Ираке не убили.

– Значит счастливый – я достал нож, зажигалку – будет больно, терпи. Кто-нибудь, дайте мне вики, или спирт, что там у нас?!