Текст книги "Преодолевая барьеры (СИ)"

Автор книги: Алекс Радкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

Глеб тяжело вздохнул. Но Ник не Ирма, он слишком свободолюбивый и независимый, его так легко не сломаешь. По-хорошему, Глеб Васильевич, ты должен просто прекратить любые отношения с парнем. Прекратить сейчас, пока еще не слишком поздно, пока никто о них не узнал. И тогда и страхи все твои пройдут, и недомогания, и панические атаки. Кстати, а что в санатории делала Таша? Откуда она узнала, что Ник здесь? Почему сказала Ирме, что сама парня сюда засунула? Ник сказал, что местонахождение Глеба ему выдала именно тётушка. И он приехал потому, что хотел быть рядом. Нестыковочка получается. А то, что Никита делает всё, что в голову взбредёт, особо не задумываясь о последствиях своих поступков? Подведёт он Глеба под монастырь своей не предсказуемостью. Вывод? Нужно заканчивать потакать своим низменным желаниям. Вот только одна проблема – Глеб не хотел расставаться с Никитой. Он хотел парня, во всех смыслах хотел. Хотел продолжать их отношения. А слово «хочу» по отношению к собственной персоне для Глеба Немова всегда было приоритетным.

Из соседней комнаты доносились какие-то странные приглушенные звуки. Глеб Васильевич тяжело вздохнул и поднялся с постели. Ирму он нашел в гостиной на диване. Заметив его, она отвернулась к окну. Глеб присел рядом, положил руку ей на плечо.

– Извини. Я не должен был на тебя срываться.

Тишина.

– Ирма, ну прости меня.

Посидели несколько минут молча. Когда Ирма повернулась, глаза ее были уже абсолютно сухими, а тон ровным:

– Мне Валентина звонила, ее муж бросил.

– Сочувствую. Если это намек, я тебя бросать не собираюсь.

Ирма криво усмехнулась и продолжила:

– Она просила меня завтра приехать. Хочет устроить девичник.

Теперь уже хмыкнул Глеб:

– Да, это повод!

– Прекрати! Ей нужно развеяться, с кем-то поговорить. Это нормально в таких ситуациях собирать подружек.

– Ну-ну.

– Я хочу поехать. Заодно и домой заеду, проверю что там и как. С ночевкой, наверное, добираться далеко.

Глеб кивнул:

– Поезжай, конечно, – он чувствовал себя виноватым перед женой, а целый день свободы ему очень даже на руку. – Я вполне справлюсь один.

– Замечательно. Надеюсь, ты сходишь на все процедуры и не забудешь про обед и ужин.

– Да, мамочка, – закатил глаза Глеб.

Он уже думал о том, что теперь сможет спокойно все обсудить с Ником. И может быть найти какой-то выход из ситуации. Ник его любит, он должен всё понять правильно.

Глеб Васильевич взял телефон и вышел на улицу, отошел подальше от домика и набрал номер Никиты. Ответили сразу же.

– Да, родной?

– Ник, у меня тут новость, – Глеб старался говорить серьезно, но на сердце сразу потеплело от обращения. – Ирма завтра едет в город, ее не будет сутки. Ты мог бы прийти ко мне и обсудить все, что мы собирались обсудить. К тому же я подумал над твоими вопросами и пришел к интересным выводам.

– Это просто замечательно, Глеб. Но может быть, мы все-таки встретимся у меня? Мой теремок, конечно, не такой шикарный, как твой, но тоже вполне уютный.

– А какая разница? – не понял Немов.

– Ну, если мы собираемся только «обсуждать», то никакой, конечно. Но если планируется какое-либо продолжение, – промурлыкал в трубку Ник.

Глеб почувствовал, как слова Никиты отдаются приятной тяжестью в паху. Ну и как он может добровольно отказаться от такого подарка судьбы?

– А если продолжение, как ты выразился, планируется, чем мой домик плох? У меня, кстати, кровать широкая.

– Глеб, – тон Ника стал серьезным. – Я не буду заниматься этим в доме, где живет твоя жена.

– Не понял? Во-первых, это не наш дом, а всего лишь съемный терем санатория. Во-вторых, Ирма будет в Москве. И в кровати, куда я тебя приглашаю, Ирма не спит, у нее своя спальня, если тебя это смущает.

– Все равно, – уперся Ник. – Давай у меня.

– Ну давай у тебя, – согласился Глеб.

Убирая телефон в карман, он подумал, что не у него одного есть заморочки психологического характера.

* * *

Глеб медленно шёл на встречу с Ником, разговаривая с собственным подсознанием. С собственной совестью он поругался, ещё принимая утренний душ. А с подсознанием общаться было интересно. Наверное потому, что Глеб познакомился с ним, с этим самым своим подсознанием, совсем недавно. Глеб утверждал, что идёт поговорить с парнем, разъяснить тому свои жизненные приоритеты и расставить, так сказать, все точки. Дальше он видел два развития сюжета. Если парень не согласится с его доводами и потребует от Немова больше того, что он может дать, то…

– То что? – вклинилось в его монолог подсознание. – Хлопнешь дверью? Не смешите мои тапочки, Глеб Васильевич! Напомнить, как вас с утра совесть грызла? И зря вы на неё обиделись, кстати! Ничем вы не хлопнете и никуда не уйдёте! Да и будем до конца откровенны, согласились вы на встречу с мальчишкой совсем не для того, чтобы разговоры разговаривать. Вы вожделеете молодое тело… Тьфу ты! И где вы, батенька, такого пафоса понабрались? Ну не важно! Трахаться вы, батенька, желаете. Попробовали однополого сексу, понравилось до «звёздочек», вот и подсели, как на наркотик…

– Ничего подобного! Следуя твоим рассуждениям, я на старости лет в гея перекрестился?! Это не так! Я хочу, ну да хочу и не надо мне тут хихикать, Никиту, исключительно. И да, мне понравилось! Но моя жизнь мне тоже не безразлична и похерить её как-то не хочется! И перед женой стыдно. Так что совесть была не права, я не последний козёл…

– Глеб?! Ты о чём задумался? – окликнул прошедшего мимо мужчину Никита, вставая с лавочки. – Привет.

– Здравствуй, Ник. Извини, я тебя не заметил.

– Что-нибудь случилось?

– С Ирмой поругался, вчера. Наорал на неё, а утром даже не извинился. Теперь вот стыдно, – Глеб продолжал говорить, прислушиваясь к себе, но подсознание замолчало, совесть тоже.

– Ну ничего, дело житейское, помиритесь, – Ник взял Глеба за локоть. – Пойдём или тут постоим?! Я, если честно, замёрз, пока тебя ждал.

До Никитиного терема шли молча, думая о предстоящем разговоре. Домик Ника не особо отличался от того, куда их поселили с Ирмой. Вот только атмосфера была совсем другая. Окна плотно закрывали тяжёлые шторы, горел одинокий ночник, поэтому в гостиной царил полумрак. Воздух был наполнен приятным ароматом восточных благовоний и каким-то ещё неузнаваемым запахом. На журнальном столике возле дивана стояла бутылка любимого коньяка Немова, пара бокалов и початая коробка конфет.

– Присаживайся, – Ник подтолкнул мужчину к дивану, а сам сел в стоящее напротив кресло. – Выпьешь?

Глеб бросил куртку спинку дивана и, ещё раз осмотрев комнату («Романтично!»), сел.

– Плесни немного.

Никита наполнил один бокал. Сам он не любил коньяк, а ставить для себя пиво не стал, обойдётся. Парень не спешил начать разговор. Сидел, расслабившись, задумчиво рассматривая мужчину напротив.

Глеб не выдержал первым.

– Я подумал над всем, что ты говорил, над твоими вопросами. Теперь я знаю, что общего было во всех ситуациях, когда мне становилось плохо. Знаю причину своего страха. Это поможет избавиться от приступов?

– Атаки прекратятся сами, без всякого лечения, если ты сможешь избавиться от причины стресса, – кивнул Ник.

– Я избавлюсь от страха,перестав бояться страха? Похоже не замкнутый круг.

– Если не можешь перестать бояться, избавься от причины, вызывающей страх.

– А если я не смогу? – глубокая морщинка залегла меж нахмуренных бровей Глеба.

– Глеб, милый, скажи мне, чего ты боишься?! – Ник затаил дыхание, ожидая ответа, который уже давно знал.

– Я боюсь, что кто-нибудь узнает о наших с тобой отношениях. Меня даже собственные мысли об этом пугают. – Глеб низко опустил голову – говорить о своих страхах с Ником было тяжело. – Ник, мне нравится моя жизнь! Я люблю новые ощущения, новые впечатления. Но дорожу тем, что имею, чего с таким трудом добился в жизни, на сцене, в обществе. Там меня все устраивает, и я не хотел бы ничего менять. Но ты… Ты ворвался в моё существование, всё разворошив, всколыхнув, пробудив то, чего я сам в себе не подозревал. Ты занял мои мысли и желания. И, если честно, я не хотел бы отказываться от всего того, что ты мне даёшь. Но я боюсь… Вот такая вот дилемма, мой мальчик.

Ник запрокинул голову на спинку кресла, закрывая глаза. Ну вот, Глеб озвучил его опасения. И что дальше? Что ему со всем этим делать? Он ведь прекрасно понимал, что рано или поздно правда о них может вырваться наружу. Уже вырвалась, в общем-то. Таша, конечно, никогда и никому не расскажет. Но никто не может знать, что, кому и откуда может стать известно завтра. Уже то, что Ник приехал в санаторий, встречался здесь с Глебом, может представлять опасность для них. Никите, по большому счёту, было нечего терять. А вот Глебу… Устранить панические атаки любимого было просто, достаточно убрать из его жизни Никиту, совсем. Они оба это понимали и оба не хотели прекращать отношений. Да уж, дилемма так дилемма.

– Знаешь, Глеб, а давай я тебе массаж сделаю?! – выдал парень, решительно поднимаясь.

– Что? – Глеб был ошарашен, он ожидал чего угодно, но не этого. – Массаж?

Ник забрал у мужчины пустой бокал и отодвинул столик подальше от дивана.

– Да. И не спорь, пожалуйста, с врачом.

Ник потянул Глеба за руку заставляя встать. Ему нужно было разложить диван. И занять чем-нибудь руки, чтобы собрать в кучу мысли, а массаж для этого подходил как нельзя лучше. Да и Глеб расслабится, а то стоит натянутый как струна, боясь пошевелиться.

– Снимай свитер, рубашку и что там ещё у тебя, и ложись.

– Никита, я не уверен, что это хорошая идея.

– Глеб Васильевич, я не собираюсь вас насиловать. Ложитесь на диван! – он хотел было помочь мужчине раздеться, но остановил себя. – Ложись. Пожалуйста.

Не желая смотреть, как Глеб раздевается, Ник поднялся на второй этаж в поисках крема для рук. Вернувшись, увидел Глеба, лежащего на диване, оложившего руки под щеку. Полюбовавшись, Ник оседлал его бёдра и приступил к массажу. Ник старался придерживаться классической техники, сильными и размеренными движениями разогревая спину мужчины. Кожа под руками была мягкой, упругой, горячей… Ник отогнал ненужные сейчас мысли.

– Глеб, расскажи что-нибудь.

– Что рассказать?

– А всё, что в голову придёт. О чём думаешь? Или просто о себе расскажи?

– О себе? – мужчина, повернув голову, посмотрел на сидящего на нём парня. – Ладно.

Сначала рассказ Глеба получался сумбурным. Он сыпал датами и знаковыми событиями, как будто надиктовывал материал для статьи. Но потом, расслабившись, заговорил о том, что не знал о нём никто, разве что жена или Вяземские.

– Понимаешь, Ник, я вырос в неблагополучной семье. Жили в бедности, мама постоянно болела. Отец работал на заводе, слесарем. Но, в общем-то, до того, как умерла мама, мы были вполне счастливы. Но потом… Мне исполнилось двенадцать лет, салага совсем. Отец начал пить, домой приходил разве что ночевать, даже в выходные, а потом не всегда и ночевал. Стали появляться разные женщины, некоторые даже пытались обо мне заботиться. Но отец в очередной раз уходил в запой, они ругались, а иногда и до драк доходило. Женщины не выдерживали и исчезали. И мне снова приходилось самому думать о том, что я буду есть. Самому стирать свою школьную форму. Самому находить деньги. В общем, весело было, всего и не расскажешь. Потом отец ушёл вслед за мамой. Однажды просто замёрз, уснув в сугробе. Меня забрал к себе родной брат отца, которому, по большому счёту, не было до меня никакого дела. Но я был сыт и одет. Что меня ждало? ПТУ и завод, где раньше работал отец. Занял бы, так сказать, его место. Потом была армия. Попал в хорошую часть, встретился с хорошими людьми. Старшина научил меня играть на гитаре. А потом я запел. Как-то так неожиданно. Какой-то праздник был, и каждый взвод должен был приготовить какой-нибудь номер для концерта. Ну не важно, запел, в общем, и понял, что мне это нравится. Нравится петь. Нравится стоять на сцене. Понравилось, как аплодировали мне мои сослуживцы. На следующий день, на разводе, ко мне подошёл майор и сказал слова, которые я запомнил на всю жизнь: «Парень, у тебя талант. Отличные вокальные данные. Не будь дураком, иди учиться. Стать механиком или токарем ты всегда сможешь. А не попробуешь пробиться, „взлететь“, будешь всю жизнь жалеть, ползая по грешной земле».

И я послушался. После армии, прямо как был, в гимнастёрке, явился перед приёмной комиссией Гнесинки. И поступил. Сразу, с первой попытки. Потом были годы учёбы. Не менее голодные и холодные, чем детство и юность. Отъедался, когда выезжали «на картошку». Была раньше такая трудовая повинность. А на третьем курсе познакомился с Ромкой Вяземским. Он хоть и младше меня, но в армии не служил, и поэтому уже оканчивал свою школу-студию. Знаешь, он был таким прикольным. Мальчик из интеллигентной, Бог знает, в каком поколении, семьи, желавший оспорить или высмеять «пережитки интеллигентности». Ромка мне очень помог, буквально взял меня под опеку. Пристроил на работу в театр, в котором сам служил. Не большие деньги, но для меня тогда это было целое состояние. Чуть ли не каждый день водил к себе домой, где Лилия Марковна кормила меня вкусными обедами. В общем, с этого наша дружба с Ромкой и началась. Понимаешь, Ник, я всего в своей жизни добился сам! С огромным трудом добился…

Никита слез с Глеба, примостившись на краешек дивана. Слов не нашлось, зато на глазах выступили слезы. Было безумно жалко этого такого сильного, и в тоже время такого ранимого мужчину.

– Глебушка, любимый. Я никому не позволю тебе навредить! Буду тебя защищать! Заботиться! Всё будет хорошо! Обещаю!

Глеб перевернулся на спину, и Ник прижался к его груди, ложась рядом. Глеб легко коснулся губами лба юноши, откинул влажную чёрную прядь, ласково поглаживая кончиками пальцев гибкое, натренированное тело.

Никита ощущал, как его захватывают в мучительно-сладкий, вожделенный плен, от которого уже не было спасения, и им овладело одно лишь желание – отдаться сей же час, целиком и без остатка, отдаться на волю этих рук и взять самому все, что теперь стало неотъемлемой частью и смыслом его жизни, его любовью. Это желание было настолько острым, что он просто прижался к Глебу всем телом и принялся, как безумный, целовать его в губы, в глаза, в шею, в плечи, он терся об него лицом, сосками, возбуждённой плотью, все глубже проникая языком в его жадный, податливый рот.

Дыхание Глеба стало прерывистым и горячим. Он рывком скинул любовника, подминая под себя и беря инициативу в свои руки. Спустился ниже, ведя кончиком языка по животу и соскам парня, ощущая, как напрягается от его ласк, выгибаясь дугой, тело. Глеб застонал, впился губами в ямочку на шее Ника.

Прижав согнутые в коленях ноги парня к своей груди, Глеб, уверенно сминая сопротивление плоти, толкнулся вперёд. Ник едва не задохнулся от резкой боли и инстинктивно сжался, естественной смазки явно не хватало.

– Глеб, любимый, не спеши… Ты же меня порвешь, – простонал парень.

Мужчина замер. С его чёлки на грудь Ника упала тяжёлая капля пота.

– Всё замечательно, родной. Просто помедленнее. Представь, что я девочка, что у меня в первый раз, – Ник ободряюще улыбнулся.

Его собственное возбуждение совсем было спало, но стоило взглянуть Глебу в глаза, где яркими зелёными волнами плескались звериная жажда обладания и блаженство, как желание вернулось с новой силой.

Глеб переместил цент тяжести, приподнял парня за ягодицы, и встал на колени. В таком положении он мог лучше контролировать угол вхождения и сдерживать амплитуду своих движений. Мужчина медленно задвигался, скорее ввинчиваясь, насаживая парня на себя.

К тому моменту, когда член Глеба вошёл до упора, Ник смог расслабиться и полностью раскрыться навстречу своему мужчине.

– Поцелуй меня…

Выбранная поза поцелуев не предполагала, пришлось вернуться к первоначальному варианту, подсунув под поясницу партнёра подушку. Глебу очень хотелось доставить удовольствие, довести парня до самой верхней точки наслаждения, хотелось услышать крик, увидеть агонию такого желанного тела. Он начал двигаться медленно, с чувством, то заполняя парня собой, то полностью выходя, меняя угол и силу толчков.

Как опытный искуситель, он следил за реакцией партнёра, вбиваясь сильнее или останавливался именно тогда, когда парень почти был на грани, переходя к нежным, успокаивающим поцелуям… И снова продолжал двигаться, лишь только острота наслаждения сходила на нет. Ник хрипло шептал ему слова любви, вызывая покалывание в разгорячённых сексом мышцах, молил не останавливаться, выгибаясь навстречу…

Сладкая пытка любовью продолжалась так долго, что когда Глеб позволил ему кончить, Ник закричал и, кажется, потерял сознание. Мужчина рухнул сверху как подкошенный.

***

В тихой комнате деревянного домика, куда снаружи доносилось лишь кваканье неизвестно как оказавшихся здесь лягушек, на широкой дубовой кровати, не озаботясь прикрыть свою наготу, спали двое мужчин. Тот, который был много старше, заворочался, просыпаясь, когда луч солнца коснулся его слегка припухших век. Не открывая глаз, провёл ладонью по бедру спящего парня, подвинувшись плотнее, втянул в себя исходящий от любовника приятный, слегка пряный запах. Погладил по ягодицам, аккуратно разведя их, нежно потер чувствительный ореол вокруг сфинктера и уловил, как наливается тяжестью и жаром собственный член.

Где-то была баночка со специальным гелем. Вчера он повёл себя по-свински, взяв своего мальчика практически на сухую. Мда уж… У него не было опыта секса с представителем собственного пола, а соответственно и привычки задумывать о таких вещах как, например, смазка.

Осторожно, что бы не разбудить своё сокровище, сполз с кровати. Искомое обнаружилось в ванной комнате, возле стаканчика с зубной щёткой. Нанеся розоватый гель на головку готового к подвигам друга, мужчина вернулся в постель, ложась вплотную к парню. Пошире разведя ягодицы любовника, толкнулся членом в сжавшуюся дырочку. Губами припал к нежной, беззащитной коже на шее, посасывая, оставляя метки. Рука нашла спящий, как и его хозяин, член, массируя и поглаживая, стала побуждать проснуться. Не прерывая ласк, двинулся глубже, медленными толчками, с долгими остановками, пока не вошёл полностью, заполняя собой всё свободное пространство внутри своего мальчика. Пришлось остановиться. Мужчина не хотел бы просто кончить в едва начавшего просыпаться и реагировать на его действия парня, ему хотелось растянуть удовольствие подольше. Хотелось почувствовать возбуждение любовника, бешеное сердцебиение, жар влажной кожи, страстные поцелуи, мольбы и стоны.

– Просыпайся, мой хороший, – прошептал Глеб и прикусил мочку уха, заставляя Ника покинуть крепкие объятья Морфея и отдаться в его собственные.

– Ни за что! Я хочу запомнить этот момент на всю жизнь, – Ник улыбнулся и сильнее зажмурился, всем свои видом давая понять, что «спит».

– Ах ты, паршивец! – мужчина тихо рассмеялся. – Ну ладно, притвора. Посмотрим, как у тебя это получится.

Глеб перевернул парня на живот, наваливая сверху всей тяжестью тела. Попка парня напряглась, зажимая и удерживая член мужчины в себе. Мужчина начал вколачиваться, стараясь не задевать простаты, спокойными размеренными толчками, упрямо сжав зубы. Ник скоро сдался и задёргался под берущим его Глебом, стараясь сменить угол, подставить под как поршень работающий член самое чувствительное местечко. Но мужчину не так легко было сбить с намеченного курса. Глеб остановился, заломил руки Ника за спину, чтоб не дёргался особо, и вернулся к прерванному «наказанию». Ещё минут через пять Никита захныкал и взмолился о пощаде. Подождав для проформы ещё минутку, Глеб отпустил парня, и лёг на спину.

– Иди сюда, мой хороший, покажи, как ты меня любишь.

Хрипотца в голосе мужчины и сбившееся сухое дыхание говорили о том, что экзекуция далась ему нелегко. И сейчас ему хотелось перевести дух, «полежав за себя». Ника уговаривать было не нужно. Он быстро оседлал мужчину, насаживая растянутую попку на пульсирующий вздутыми венами член. Потянулся к лицу любимого, целуя острыми, сухими, точечными поцелуями, словно наносил на родное лицо видную только ему татуировку любви. Ворвался языком в полуоткрытый рот, пробуя, смакуя, дегустируя. Поршень в его приподнятой попке забился резкими, судорожными толчками. Парень задвигался навстречу, стараясь попасть в ритм этого сумасшедшего танца. Его собственный член толкался в живот любимого. Они кончили одновременно, и это было прекрасно. Как какой-то очень нужный штришок, последний мазок, дополнивший картину единения их душ и тел.

Спустя час, когда мужчины сидели в гостиной и поедали холодные пирожки Таши, запивая ещё более холодным пивом, и болтали о мелочах, зазвонил телефон Глеба. Пришла пора вспомнить, что вокруг существует огромный мир, другие люди, и Ирма в частности.

– Глеб, где тебя носит? Приехали, а тебя нет, санаторная книжка на столе валяется.

– И тебе привет. Я решил сегодня не ходить на процедуры, надоело, толку от них никакого.

Вопреки ожиданиям, Ирма ругаться не стала.

– Надоело, говоришь? Вот и славненько! Я тебе как раз лекарство привезла… от дури. И ты так и не ответил, где ты ходишь под дождём?!

– Каким ещё дождём? Что за лекарство? Я тут… Я у Никиты. Мы пиво пьём…

– Миленько! Привет Никите. Я привезла с собой Вячеслава. Это твой директор, если ты забыл. И у него к тебе дело. Вагон и маленькая тележка дел. Так ты соизволишь придти или нам присоединиться к вам?

Ирма была раздражена, Троянова она не жаловала. И чтобы согласилась привезти его с собой, должно было что-то в лесу сдохнуть. Видимо, Славка весь мозг ей по дороге вынес. Он не любил Ирму взаимно.

В домике Ника, где они совсем недавно предавались любви, Глеб уж точно никого постороннего видеть не хотел. Пообещав супруге предстать пред её очи в течение получаса, Глеб завершил телефонный разговор.

– Ирма приехала и Славика с собой приволокла, – сообщил он Нику, убирая телефон. – И сто процентов, у него целый список предложений поработать.

Глеб подошёл к сидящему за столом Нику и спрятал в его ещё влажные после душа волосы, лицо.

– Ник, может оно и лучше? В смысле, вернуться в Москву. Ну, чего нам здесь торчать? Я не болен. Собственный врач у меня, если что, теперь есть, – Глеб поцеловал парня в висок. – Здесь Ирма меня пасёт. Что скажешь, малыш?

– Наверное, ты прав. – Ник подставил губы для поцелуя. – Только, Глебушка, пообещай мне, пожалуйста, что мне не придётся ждать своего любимого с визитом слишком долго. А то заработаешься и забудешь обо мне.

– О тебе забудешь! – ещё один лёгкий, как касание крыла бабочки, поцелуй. – Никитка, мы же вчера уже договорились?! Я буду бывать у тебя всё своё свободное время. Только не забывай об Ирме. Дома мне придётся бывать тоже, хотя бы ночевать. Будь, пожалуйста, умничкой! Ты обещал!

– Обещал! Всё будет хорошо, не волнуйся, – Ник встал, обвивая Глеба руками, прижимаясь. – Тебя проводить?

– Не стоит! Ник, если соскучишься, у тебя есть номера всех моих телефонов. Не надо…

– Я помню! Я же сказал, всё будет хорошо.

Уже одевшись и выйдя за дверь, Глеб вспомнил, что за всеми разговорами, прерываемыми сексом, он опять забыл спросить про Ташу и её появление в санатории. Но возвращаться не стал – плохая примета.

Глава 10. Возвращение в Москву

Прошла всего неделя с момента возвращения в Москву, а Глеб Васильевич уже чувствовал себя загнанной лошадью. Когда Троянов приехал в «Сказку», Немов пребывал в самом благостном расположении духа после прекрасной ночи с Ником, не менее прекрасного утра, после разговора, который внес определенную ясность в их отношения. Глеб был полон энтузиазма, хотелось вернуться к работе, к творчеству, записать пару новых песен, желательно о любви! А тут так удачно подвернулся Слава, который привез кучу новостей. Глеба приглашали принять участие в проекте Первого канала «Бокс со звездами» – это был уже третий сезон шоу, первые два получили огромный рейтинг, и Глеб понимал, что участие пойдет ему на пользу. Да и интересно было испытать себя на прочность, доказать самому себе, что не старая развалина. В армии Глеб научился неплохо боксировать, правда, с тех прошло огромное количество лет, но организаторы шоу уверяли, что у звезд будут отличные тренеры, да и соревноваться им придется друг с другом, то есть с такими же непрофессионалами.

На студии Глеба тоже ждали, надо было дописывать альбом, выпуск которого планировался уже через несколько недель. Переговоры с одним хорошим режиссером насчет съемки клипа тоже решились положительно, пока Немов отдыхал в «Лесной сказке». Словом, все ждали возвращения Глеба

Но стоило ему вернуться, как личная жизнь отошла на второй план, что сильно расстраивало, навалилась работа и закрутила в бешеном темпе. Вдруг выяснилось, что половину альбома нужно переписывать заново – теперь Глеба почему-то не устраивало качество исполнения записанных ранее треков. Собственный голос казался ему слишком тусклым, аранжировки скучными, а исполнение шаблонным. Попробовали переписать один трек – его звукорежиссер чуть со стула не свалился от радости:

– Глеб Васильевич, вы сегодня шикарно звучите! А экспрессии сколько!

Глеб и чувствовал себя шикарно. В кои-то веки он пел о любви с вдохновением, вкладывая в исполнение свои эмоции. Хотелось хоть так, через песню рассказать о своих чувствах всему миру. Словом, решили переписывать почти все снова. Глеба радовал результат, но процесс изматывал невероятно.

Клип на одну из песен требовалось отснять тоже к выходу альбома. По сценарию Глебу Васильевичу нужно было сыграть эдакого коварного искусителя, соблазнившего девушку, случайно встреченную на автомобильной заправке. Режиссер хотел, чтобы Глеб танцевал с девушкой танго, а потом увез неизвестно куда в своей машине. И если соблазнить и увезти Глеб мог, особенно в роль не вживаясь, то вот с «танцевать» были некоторые проблемы. После первого съемочного дня режиссер махнул рукой и решил перенести съемки на неделю, слезно попросив Немова потренироваться. Так что теперь Глеб собирался заехать к Ромке на мастер-класс.

Но тяжелее всего Глебу давалось участие в «Боксе». Первый бой должен был состояться только через месяц, артистам отвели время на подготовку. Но на тренировки требовалось являться хотя бы через день, причем в присутствии камер – первая передача должна была быть о том, как звезды готовятся к выходу на ринг. К тому же вскоре выяснилось, что все не так просто, как уверяли организаторы. Уже на первой встрече всех участников Глеб обнаружил, что среди его противников только один попадал в одну возрастную с ним категорию – все остальные гораздо моложе и физически более подготовлены к предстоящему шоу.

После часа занятий с тренером, прыжков и ударов по груше Немов был совершенно вымотан, но день только начинался, поэтому он принимал душ, переодевался и ехал дальше, на записи, съемки и выступления – текущую работу тоже никто не отменял. Надо ли говорить, что к вечеру у него не оставалось сил ни на что. Но в квартире на улице Бардина ждал Ник, и силы откуда-то появлялись.

Глеб старался приезжать к парню каждый день. Иногда вырывался в обед на пару часов, иногда оставался на ночь. Сообщал Ирме, что останется на городской квартире. Ирма вроде бы верила или делала вид – в городе Глеб оставался и раньше, если не было сил или желания ехать в Подмосковье. У Ника Глеб получал вкусный ужин (готовить Никита не научился, зато выяснил, что через Интернет можно заказать еду из любого ресторана), порцию любви и ласки, а также заряд хорошего настроения на следующий день. Про свои старые недуги Немов почти забыл, хотя таблетки, подобранные для него парнем для контроля над своими эмоциями и подавления тревожности, пил, на всякий случай. Словом, несмотря на бешеный темп жизни, Глеб чувствовал себя вполне счастливым.

* * *

Никита как раз закончил генеральную уборку, когда зазвонил телефон. На номер Глеба Ник поставил «Вечную любовь» в исполнении Шарля Азнавура (Глебу категорически не понравилась его изначальная идея использовать как звонок песни самого Немова). И теперь, когда телефон голосом Азнавура начинал мурлыкать «Une vie'd amour…», Ник бросался брать трубку.

– Да, родной?

– Ник, я не смогу сегодня приехать.

Весь душевный подъем парня исчез в одно мгновение. Ну вот, и для кого он тут все вылизывал с утра? И суши заказал. Себя подготовил, что уже вошло в привычку. Но голос Глеба звучал так тихо и устало, что у Ника проснулась совесть.

– Что-нибудь случилось?

Вчера Глеб у него не был, сегодняшнюю встречу планировали заранее, Глеб хотел остаться на ночь.

– Ничего особенного, я просто совершенно забыл про то, что вечером выступаю для ветеранов труда.

– Ветеранов труда? – поразился Ник.

– Ну да, тут сборный концерт.

– Где?

– Что «где»? – не понял Глеб.

– Где концерт?

– Да какая разница?! Ты же не собираешься на него ехать, правда? – раздраженно поинтересовался Немов. – В одном ДК, ты такого даже не знаешь. И там вход только по пригласительным.

Никита обиделся. Вообще-то он хотел узнать, где будет концерт, чтобы понять, сильно ли это далеко от его дома и можно ли предложить Глебу приехать после выступления. Ну и что, что будет поздно, а Глеб устанет?! Совсем не обязательно кувыркаться в постели, можно просто посидеть, поговорить, телек посмотреть. Хотя Глеб почему-то искренне считает, что каждый его визит должен начинаться именно с этого, Ник ему что, юнец озабоченный? И что за подозрения такие в его адрес? Никуда он срываться на ночь глядя и не собирался.

– Ладно, Глеб, я понял, сегодня тебя не ждать.

– Только не надо обижаться, Ник, – уже мягче произнес Глеб. – Мне бы очень хотелось приехать, но это моя работа.

– Я не обижаюсь. Позвони перед сном, ладно?!

– Обязательно. Куда ж я денусь?

Ник закрыл крышку мобильного и задумался. Странно как-то, забыть про концерт. Что-то милый темнит. Парень помотал головой, отгоняя глупые мысли. Ну не изменяет же ему Глеб?! С кем? С женой? Смешно. Блондинку себе какую-нибудь завёл? Когда успел-то? Прямо вот сейчас? Никита вдруг подумал, что не завидует Ирме. Вот так сиди целыми днями дома, жди его, а вечером слушай, почему он не может приехать и думай, правда это или нет. И куда он поехал на самом деле. Тьфу, Ник что, ревнует? Бред какой. Просто расстроился. На что теперь убить вечер? В стрелялки что ли поиграть? Ник покосился на ноутбук, верного друга, разделявшего все его одинокие вечера, но в этот момент трубка ожила вновь. Глеб!

– Ветераны решили, что обойдутся без тебя?

– Если бы, – хмыкнул Немов. – Нет, я хотел тебе сказать, чтобы ты зашел на электронную почту. Я там тебе стишок прислал. Даже не стишок, так, вирши.