Текст книги "Преодолевая барьеры (СИ)"

Автор книги: Алекс Радкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– На полтона тише, иначе завтра все твои права и обязанности будут в газетах, – сухо заметила Вяземская. – И твоя не слишком трезвая физиономия тоже. Глеб, пожалуйста, держи себя в руках!

В этот момент к ним подошла Ирма, которой наскучило сидеть в одиночестве и дожидаться, пока супруг вспомнит о ее существовании.

– Глеб, может быть, потанцуем?

– Не хочу, – отрезал Немов, стараясь держаться от жены на расстоянии – только ее лекций ему не хватало.

– Глеб, мне скучно. Ты занят своими гостями. Кстати, почему ты не пригласил Никиту? Мне было бы хоть с кем пообщаться.

Таша закашлялась, Глеб завелся с пол-оборота:

– Не твое дело, почему не пригласил! Мне вообще не нравится, что вы спелись. Он тебе не подружка! Чаи гоняете, перезваниваетесь. Салфеточки еще вместе не вышиваете? Что у вас может быть общего? Если тебе скучно, попробуй пообщаться с кем-нибудь из гостей! Здесь довольно много интересных женщин, в отличие от твоих дур-подружек!

Ирма отшатнулась как от удара. Развернулась на каблуках и пулей вылетела из банкетного зала, провожаемая удивленными взглядами гостей и журналистов.

– Глеб, Глеб, уймись! – Рома быстро поднялся и взял друга за плечи. – Ты чего? Слава!

Троянов тут же подошел.

– Давай-ка закрывать лавочку потихоньку. Глеб Васильевич устал.

***

Никита уже два часа наблюдал из машины за дверьми ресторана, в котором Глеб презентовал свой новый альбом. Он понятия не имел, зачем он это делает, и что предпримет, когда появится Немов. Артист наверняка будет в окружении гостей, и подходить к нему, и уж тем более начинать выяснять отношения, станет верхом глупости. Если бы он сегодня не проспал до обеда после ночного загула, успел бы к Вяземским, застал бы Глеба и, возможно, его бы выслушали на этот раз, но он не успел. На подъезде к повороту на Переделкино увидел машину дядюшки, полную пассажиров, пришлось разворачиваться. И вот теперь он торчит в своей Бэхе, надеясь на какое-нибудь чудо.

Вместо чуда случилась Ирма. Она выскочила из ресторана и побежала, гулко стуча каблуками, в сторону парка. На женщине было лишь вечернее платье, что, учитывая мерзкую зимнюю погоду, выглядело несколько странным. Ник завёл мотор и вырулил со стоянки.

– Ирма Владимировна?! Ирма?! – Ник медленно ехал за быстро идущей вдоль дороги женщиной. – Ирма, садись в машину, заболеешь.

– Ник, – женщина остановилась, её лицо блестело от слёз, косметика поплыла чёрными полосками. – Отвезёшь меня домой?

– Конечно, садись быстрее.

Ирма села на переднее сидение. Её бил сильный озноб. Никита перегнулся назад, доставая свою куртку.

– Надень, пожалуйста. Хочешь выпить? У меня тут фляжка нз-шная имеется в бардачке.

Ирма не ответила, лишь закуталась в куртку Ника плотнее. Парень решил не мучить женщину разговорами. Он понимал, что случилось что-то экстраординарное, раз жена Глеба выскочила на мороз вся в слезах, но с вопросами придется повременить. Успокоится и сама всё расскажет.

До самого дома Немовых ехали в гнетущей тишине. И лишь у ворот женщина заговорила. Тихо всхлипывая, Ирма поведала об отвратительном поведении мужа и его хамстве, о своей накопившейся обиде и произошедшем в ресторане. Ник слушал, не перебивая, ему было, о чём задуматься. Любимый вёл себя, мягко говоря, не адекватно, и возникал вопрос, к чему всё это приведёт?! Это его реакция на их размолвку? По словам Ирмы, муж раньше себе такого не позволял. Нужно поскорее решить недопонимание, пока милый совсем с катушек не слетел. Напроситься к Ирме в гости и дождаться Глеба? Не стоит, наверное, можно попасть под горячую руку и сделать ещё хуже, чем есть. Не поговорить с ним тоже нельзя… Блин, замкнутый круг какой-то. И принёс же чёрт Лёнчика с его проблемами так не вовремя!

Пока Ирма плакалась, а Ник размышлял, к воротам подъехала ещё одна машина, из которой выбралась плохо держащаяся на ногах их общая головная боль, Глеб Васильевич собственной персоной. Он подошёл к Бэхе Ника и остановился. Вид у мужчины был потерянный и смущенный.

– Ирма, тебе лучше пойти и поговорить с ним, – сообщил Никита, старательно не замечая Немова.

– Не хочу я с ним разговаривать! Ник, может быть, проводишь меня в дом?

– Не глупи! Вам придётся выяснить отношения, в любом случае, и я при этом буду лишним.

Ник вышел из машины, демонстративно не глядя в сторону милого, открыл дверь Ирме, помогая выбраться. Проводя женщину до ворот, вернулся к наблюдающему за ними Немову.

– Знаешь, родной, ты не прав. Совсем не прав! Пожалуйста, остановись и подумай над тем, что ты творишь. Не ломай жизнь ни себе, ни своей супруге, которая вообще ни в чём не виновата, ни мне. Я всегда был пред тобой предельно честен. И чтобы ты не решал, всё равно буду тебя любить… и ждать. Сколько понадобится.

Не дожидаясь ответа, Ник сел в машину и уехал. По щеке сползла одинокая слеза. Он чёртовски устал за последние сутки. На душе было так же хреново, как после похорон жены. Машина неслась в противоположную от Москвы сторону, по бесконечной дороге, в ночное никуда.

***

Он катался по ночной трассе, пока не мысли в голове не перестали ходить ходуном. До дома не доехал, зато добрался до Вяземских. И уснул прямо в машине, не решаясь врываться в спящий дом в пятом часу то ли ночи, то ли утра.

Проспал до половины девятого. Не так уж много. Зато всё тело болело, ноги сводила судорога, но в голове образовалась приятная такая пустота.

Открыв ворота и загнав машину во двор, Ник пошёл прямиком на кухню, в надежде застать там тётушку. Но его ждало разочарование. Хозяйки дома не обнаружилось, впрочем, как и в гостиной, и в бильярдной, и в тренажерном зале. И вообще, в доме царила полная тишина, если бы не снятая с сигнализации входная дверь, Ник бы решил, что хозяев нет дома. Вернувшись на кухню, Ник сварил себе кофе и вышел на веранду. Там его и нашла Ксения. Которая, как выяснилось, была дома одна и только что проснулась.

– Ух ты, какие люди и без охраны. Ты давно приехал?

– Да нет, не очень... А где все? – Ник чмокнул кузину в кокетливо подставленную щёчку.

– Мама и папа вчера были в ресторане, Немов устраивал пьянку по поводу нового диска. Папан решил не ехать ночью в Переделкино, и они остались у бабушки.

– Представляю, в каком восторге была от этой идеи Таша. Ксюш, ты не станешь возражать, если я тут у вас задержусь, посплю пару часиков? Глаза слипаются, даже кофе не помогло.

– Спи, конечно, кто тебя вообще когда выгонял?

– Ну мало ли, вдруг тебе нужно в город.

– И что? Один боишься оставаться? Могу тебя закрыть и на пульт поставить, – девушка стукнула Ника по макушке, легонько.

– На пульт не надо. Спасибо за гостеприимство и разбуди меня, если предки вернуться. Хорошо?

– Ты хотел пообщаться с маман? Нет? Ну тогда не буду будить. У тебя видок краше в гроб кладут. Кто тебе спать-то не давал?

– Да никто. Просто ночью не хотелось, а сейчас вот сморило, – Ник легко приподнял девушку и переставил в другое место, освобождая себе проход в дом. – И всё-таки разбуди, когда предки приедут…

Никто его, конечно, не разбудил. Ксения упорхнула по своим делам, даже не удосужившись сообщить матери, что у них в доме гость. Дядюшка, слава Богу, остался в городе. Поэтому Ник получил вкусный обед от Таши без обязательных нотаций, чему был безмерно рад. Тётушка с расспросами не лезла. Накормив, поинтересовалась, где его сотовый и почему он на звонки не отвечает.

Телефон нашёлся в машина, под сидением, а вместе с находкой выяснилось, что дозвониться до него пыталась не только тётушка, но и Глеб. Десять пропущенных вызовов… Сердце бешено заколотилось в груди. Кретин! Ника набрал Немова, но тот оказался вне зоны действия. Идиот! Вот сиди теперь и гадай, зачем милый звонил... Матеря себя последними словами, Ник вернулся в дом.

– Таша, а ты чего пыталась дозвониться? Что-нибудь случилось? – запоздало поинтересовался парень.

– Почему сразу случилось? Просто так тебе позвонить нельзя?

– Можно, конечно… Просто ещё Глеб звонил… Понимаешь, мы поссорились, немножко. Не ожидал, что он позвонит… Я его набрал, а он вне доступа.

Таша посмотрела на часы.

– Он сейчас, скорее всего, в самолёте, вот и не доступен. А то, что вы поссорились, и видимо не немножко, по нему вчера было очень даже заметно. Знаешь, Ник, это всё плохо кончится однажды. Вы или прекращайте свои шуры-муры или выясните раз и навсегда отношения и перестаньте фигнёй страдать!

– Я и пытаюсь выяснить. Раз и навсегда. У Глеба снова гастроли? Где на этот раз? Погоди! А как же проект? У него же завтра бой.

– Бой… Кончились все бои. Глеб ушёл из шоу. Позвонил на проект и сообщил, цитирую, что ему «на хрен не нужно выставлять себя дураком перед народом». Там целый скандал с руководством проекта. Организаторы не очень поняли прикола, особенно перед финалом. А Глеб у нас нынче кандидата в мэры пиарит, в Астрахани.

– Как бросил? Какой к чёрту мэр? – Ник взволновано закружил по комнате.

– Ты это у меня спрашиваешь? Глеба как будто подменили, после того как вы… Я больше не знаю своего старого друга и уж тем более не понимаю, что с ним творится и что он творит. И Рома не понимает. Глеб дождётся, что у Ромки терпение лопнет, пойдёт в разнос, прощай дружба.

Ник ещё раз попытался набрать любимого и снова впустую. Он понимал, что Таша права, только поделать ничего не мог. Как раньше уже не будет, ни для него, ни для Глеба.

– Надолго он уехал?

– Точно не скажу. Выборы послезавтра, до этого запланирован концерт, после банкет по случаю победы. Всё как всегда. Никитка, хоть ты глупостей не делай, пожалуйста! Может быть, у нас поживёшь, пока с Глебом не разберётесь?!

– Спасибо, Таш, я подумаю над твоим предложением, – Ник обнял тётушку. – Но сейчас мне лучше поехать домой, хотя бы переодеться.

Распрощавшись с Вяземской, Ник рванул в Москву и не напрасно. Дома его ждало сообщение от любимого, записанное на автоответчик.

«Никитка, не смог до тебя дозвониться. Я хотел извиниться… Вёл себя как последняя скотина… В общем, я вернусь через четыре дня и сразу заеду к тебе… Надеюсь, ты меня простишь… Блин, ну где тебя носит? Терпеть не могу говорить с автоответчиком. Будь умничкой, я скоро вернусь».

Минуты десять парень отплясывал джигу, а успокоившись, полез в Интернет, бронировать билет на самолёт до Астрахани. Глеб сделал первый шаг к примирению, он решил сделать ответный. Но с Аэрофлотом Ник обломался. Самолеты на Астрахань летали два раза в неделю и места были забронированы на месяц вперёд. Поезд отпадал сразу, не успеет, оставалась машина. Геморрой, конечно, но вариантов нет. Никите до головокружения хотелось увидеть любимого, четыре дня ожидания он не переживёт.

Глава 13. Астрахань

От Москвы до Астрахани два с небольшим часа лёта. Слишком мало для того, чтобы выспаться, слишком много для того, чтобы подумать. Можно было бы почитать, тем более что стюардесса принесла свежий выпуск «Советского спорта», но как назло Глеб забыл очки дома, так что чтение отменялось. Чтобы сидевший рядом Вячеслав Давыдович не втянул в разговор, Немов прикрыл глаза и сделал вид, что дремлет. Настроение у артиста было какое-то потерянное. С одной стороны он был рад, что увидел вчера Никиту. Что парень хоть и высказался о нем не слишком лицеприятно, но зато Глеб как-то сразу ему поверил. И сегодня с легкостью сделал первый шаг к примирению. С души сразу камень свалился.

С другой стороны Глеб Васильевич был совершенно выбит из колеи поведением Ирмы. Накануне вечером у них произошел очень странный разговор.

Вернувшись в дом, Глеб Васильевич отправился на поиски супруги – Ирма обнаружилась в своей спальне. Увидев размазанную по лицу косметику и следы недавних слез, Немов как-то резко протрезвел. Подошел к постели, на которой сидела Ирма, сосредоточенно пытаясь расстегнуть замок на сережке – руки ее не слушались. Некоторое время Глеб Васильевич наблюдал за женой, ожидая справедливых упреков или обвинений. Но Ирма молчала, теребя ни в чем не повинное украшение. Немов тяжело вздохнул и опустился на корточки рядом с кроватью, заглянул в глаза:

– Ирма…Ирма, ну прости, пожалуйста. Не знаю, что на меня нашло. Я не должен был на тебя кричать.

Супруга швырнула на кровать сережку, взялась за вторую.

– Ирма, посмотри на меня, пожалуйста.

Глеб Васильевич взял ее за руки.

– Ты можешь общаться, с кем тебе нравится. Можешь дружить с Никитой. Ирма?

– Это все, что ты хочешь мне сказать, Глеб?

Ирма наконец-то встретилась с ним взглядом. В глазах жены Немов увидел неприкрытую горечь.

– Ты извиняешься только за то, что накричал на меня при всех? Да ладно, Глеб, ничего страшного! Переживу! Главное, чтобы журналисты завтра об этом не написали, тебе же хуже будет!

– Я еще чем-то тебя обидел? – осторожно спросил Немов, не понимая, к чему клонит супруга.

– Да нет, ну что ты! Все прекрасно! – голос Ирмы начал срываться на крик. – Все просто замечательно! За исключением того, что последние три месяца я живу с совершенно чужим человеком! Хотя, я и не живу, этот человек так, иногда переночевать приходит… Глеб, ты не замечал, что несколько изменился? У тебя постоянно меняется настроение, ты то летаешь на крыльях, то срываешься на всех подряд. Ты практически не бываешь дома, а если вдруг решаешь таки осчастливить меня своим присутствием, то стараешься как можно меньше меня видеть. Наверное, я тебя очень сильно раздражаю. А самое главное, что мне все это, по-твоему, очень нравится. Я должна быть просто счастлива!

– Ирма, у меня много работы…

– Да, и как ее зовут, твою работу? Сколько ей лет? Может быть, познакомишь? Мне правда интересно взглянуть!

– Ирма, что за бред!

– Не надо, Глеб, пожалуйста! Мы столько лет живём вместе, я давно не испытываю никаких иллюзий на твой счет.

– Ну вот и замечательно, – сухо произнес Немов, которому начал надоедать этот разговор. – Тогда я не понимаю, по какому поводу истерика? Ты прекрасно знаешь, что из семьи я не уйду, одна ты не останешься.

– Не знаю! Вот первый раз за всю жизнь с тобой не знаю!

Ирма снова заплакала.

– Сколько их у тебя было? В каждом городе, на каждых гастролях… Я со счета сбилась… И это только те, о которых мне докладывали…И в Москве…Но, Глеб, ты никогда таким не был! Никогда не срывался на всех подряд, на меня… Не совершал необдуманных поступков. Всё серьёзно, да? Ты её любишь?

Вопрос застал Глеба Васильевича в тупик. Отвечать на него правду было бы, по меньшей мере, глупо. Особенно учитывая все обстоятельства.

– Ирма, пожалуйста, давай прекратим этот бессмысленный разговор. Я очень сожалею о том, что произошло сегодня, я позволил себе лишнее. А ты слишком себя накручиваешь. Все будет хорошо.

Глеб осторожно поднес к губам руку жены.

– Глеб, сядь нормально. Спину заклинит, я тебя не подниму.

Немов невесело рассмеялся – Ирма оставалась Ирмой – но все-таки поднялся, сел рядом с супругой, обнял ее, прижимая к себе.

– Все, девочка, успокойся. Не выношу женских слез. Мне кажется, тебе нужно съездить отдохнуть, к морю. Эта московская зима кого угодно до депрессии доведет. Хочешь в Турцию?

– Одна? – всхлипнула Ирма.

– Ну можешь со своими подружками. Я не могу, у меня Огоньки, Новый год скоро.

– Не хочу.

– А что хочешь? – продолжал допытываться Глеб Васильевич, вспоминая советы Ромки – кто бы мог подумать, что пригодятся они совсем не для его «крали». – Новую шубу? Машину? А знаешь, к нам выставка «Бриллианты Якутии» приезжает, меня зовут петь на открытии. Давай там тебе что-нибудь подберем из украшений?

Ирма судорожно вздохнула.

– Не надо ничего, Глеб. Я просто хочу, чтобы ты был здесь, со мной.

– Ну вот он я, – усмехнулся Немов. – Уставший, помятый и наверняка пахнущий перегаром.

– Да, пахнет от тебя, – согласилась Ирма. – И не только перегаром. Ты бы принял душ, что ли…

В итоге Глеб Васильевич сходил в душ и ночевать остался в спальне жены. А утром сообщил, что у него выборы мэра в Астрахани и его не будет неделю, накинув себе несколько дней «форы» для примирения с Никитой. Ирма, уже совершенно спокойная, сделала вид, что это нормально – приглашать артиста на целую неделю, пусть он даже доверенное лицо кандидата. Особенно если учесть, что выборы через два дня, и об этом говорили по телевизору.

Прежде, чем уехать, Глеб позвонил руководителям «Бокса со звездами» и сообщил, что не намерен далее участвовать в проекте. Во-первых, график гастролей не позволяет. Во-вторых, нет никакого желания продолжать. Немов понимал, что подводит людей, что глупо уходить вот так, перед финалом. Но он действительно не видел смысла далее подставлять себя под кулаки. Откровенно говоря, его решение участвовать в шоу основывалось только на желании доказать Никите, а заодно и себе, что он еще здоровый, полный сил мужик. Ну доказал, дальше что? Это не помешало Нику привести в дом более молодого и симпатичного. И даже поспособствовало. Если же предположить, что Глебу действительно почудилось, и Ник ни в чем перед ним не виноват, легче жить не становится. Тогда получается, что он просто старый ревнивый дурак…

Словом, боксом Глеб «перегорел», как и новым альбомом, выхода которого он так ждал.

Обо всем этом Глеб Васильевич думал, подлетая к Астрахани.

Столица прикаспийских государств, как гордо именовали Астрахань местные политики, встречала холодным ветром и хмурыми лицами чиновников от принимающей стороны. К трапу подали милицейский Форд с мигалкой, видимо, лучшее, что нашли для дорогих гостей. Вячеславу Давыдовичу пришлось сесть на переднее сидение, рядом с Глебом сзади умостился начальник предвыборного штаба Илюхин – прилизанный товарищ лет тридцати в костюме и без верхней одежды, несмотря на явно минусовую температуру.

– Значит так, Глеб Васильевич, – сразу взял артиста в оборот Илюхин. – Сейчас едем в Аксарайск, у нас встреча с работниками Газпрома. Никакой агитации вести не нужно, пообщаетесь с простым народом, споете им что-нибудь, патриотическое. В конце выразите глубокую благодарность администрации города Астрахани за процветание города.

– А где тут процветание? – обернулся назад Троянов. – На аэропорт без слез не взглянешь, дороги разбиты, за окном пейзажи, достойные фильма о гражданской войне. Если за это говорить спасибо мэру, то это уже какая-то антипропаганда получится. Это во-первых. А во-вторых, сначала мы едем в гостиницу, обустраиваться, Глеб Васильевич должен отдохнуть с дороги.

– Не получится, – развел руками Илюхин. – Тогда мы не успеем в Аксарайск, туда ехать только два с лишним часа. А рабочие уже приглашены в актовый зал к шести. Они не останутся после работы, чтобы подождать артиста.

– Послушайте, как вас там…

– Игорь Петрович.

– Так вот, Игорь Петрович, у нас есть определенные условия, на которые принимающая сторона соглашается. В нашем райдере четко прописано, что артист по прибытии в город должен быть размещен в гостинице, а до первого выступления должно оставаться не менее шести часов!

– Все ваши неудобства будут оплачены…

Пока Троянов и Илюхин препирались, Глеб Васильевич отрешенно разглядывал мелькавшие за окном улицы. Какая разница, поедут они сейчас в гостиницу или сразу на Газпром. Все равно он толком не отдохнет, а вечером еще встреча с мэром, с последующим банкетом. Считай, та же работа, петь заставят. Гулять будут наверняка всю ночь, и не откажешь ведь. Главное, не перепутать, кого как зовут, а то некрасиво получится.

– Слав, не шуми. Поехали в этот ваш, как его…

– Аксарайск.

– Ну вот. И не все так плохо. Девушки у них тут вот красивые, я даже из окна вижу.

– Глеб Васильевич, у тебя они в каждом городе красивые.

– Да нет, – оживился Илюхин. – У нас действительно самые красивые девушки. Вы понимаете, в Астрахани встречаются Восток и Запад, здесь раньше проходил Шелковый путь, и…

Разговор плавно переключился на женщин, милицейский Форд, распугивая пешеходов и игнорируя дорожные знаки, мчался в неизвестный Глебу Васильевичу Аксарайск, на встречу со славными тружениками Газпрома, после рабочей смены мечтающими встретиться с Немовым. Все было как всегда.

* * *

Как и предполагал Глеб Васильевич, прием у мэра закончился почти под утро и только благодаря усилиям Троянова он все-таки попал в гостиницу до того, как рассвело. Правда, заселялись тоже со скандалом – в столь ранний час в гостинице просто не оказалось ни администратора, ни дежурной по этажу. Потом, правда, администратор нашелся, он спал в одном из свободных номеров. Но еще час собственного сна Глеб Васильевич потерял. Поэтому, зайдя в номер, просто рухнул на кровать даже не раздеваясь.

Будильник в телефоне, казалось, прозвонил через пару секунд после того, как Немов заснул. Но открыв глаза, Глеб Васильевич убедился, что уже девять. В номере было холодно, индивидуальной системы отопления артист не нашел, зато обнаружилась чуть теплая батарея. Кутаясь в халат, Немов подошел к окну. Если у этой, с позволения сказать, гостиницы и были достоинства, то заключались они только в виде на Волгу из окон номеров. Правда, сейчас Волга была покрыта льдом, но зрелище все равно завораживало.

На завтрак в номер рассчитывать не стоило, пришлось одеваться и идти в ресторан гостиницы, где обнаружился Троянов, вяло ковыряющий ложкой в тарелке с чем-то белым.

– Доброе утро. Что дают? – Глеб Васильевич устроился за тем же столиком.

– Ничего в нем доброго, – мрачно отозвался директор. – Дают манную кашу, будешь?

– Чего?! Слав, а нельзя что-нибудь заказать? Мы вроде не бедствуем, можем себе позволить хотя бы яичницу с беконом? Я бы и от кофе не отказался.

– Угу. Кофе есть, растворимый, из баночки. Слово «бекон» тут не знают, можешь даже не пугать им официанта. И самое интересное, что ничего заказать нельзя, они по меню только вечером работают. А утром вот, каша и какао. С пенками…

Немова передернуло.

– Так может, поищем кафе поблизости?

– Ну выгляни в окно. Много кафе поблизости видишь? Похоже, Глеб Васильевич, машина времени существует, и ею был наш самолет. У меня стойкое ощущение, что мы вернулись в СССР.

– Похоже, – согласился Глеб Васильевич, принимаясь за кашу. – Есть можно. Поверь мне на слово, Ирмина запеканка с брокколи гораздо хуже. Что у нас сегодня?

– Все, что хочешь. Эфир на радио, встреча с местной прессой, получение удостоверения доверенного лица, и апофеозом всему концерт. В зале администрация и бюджетники, все по пригласительным. Агитировать нельзя, но ты же понимаешь, для чего тебя сюда позвали. Потом банкет у мэра.

– Опять?!

– А теперь каждый вечер будет. У них так положено. Вроде как честь гостю оказывают.

– Нет, Слав, придумай что хочешь, я сегодня собираюсь выспаться. Пусть мне честь подушка оказывает. А завтра что?

– Завтра ездим по избирательным участкам, а ночью празднуем победу.

– Ну тогда тем более сегодня ночью я сплю.

– Понял.

За что Глеб Васильевич любил Троянова, так это за умение отстаивать интересы своего артиста. От вечернего банкета удалось отмахаться, зато день выдался более чем насыщенный. Перед концертом, пока проверяли звук, Глеб Васильевич улучил момент и набрал Ирму. Вчерашний инцидент все еще беспокоил его, Немов чувствовал себя виноватым и старался проявить внимание к супруге.

– Ирмочка, добрый день. Чем занимаешься?

– Шью, вышиваю, живу в свое удовольствие, – съязвила Ирма. – Как у тебя?

– Сижу в неотапливаемой гримерке, жду начала концерта, думаю над тем, что нельзя так любить деньги, – в тон отозвался Глеб Васильевич. – Вчера был на банкете у местной администрации, подарили двух сазанов по десять килограмм. Домой везти?

– Если за неделю с ними ничего не случится, то вези.

Поговорив с женой еще несколько минут, Глеб Васильевич отложил телефон. Странно, с Ирмой вроде бы все наладилось, к супруге вернулась способность иронизировать, вполне мирно пообщались. Но тревожное ощущение, что что-то не так, Глеба не покидало. Может быть, позвонить Нику? Он наверняка уже получил его сообщение, но ни один автоответчик не заменит живого разговора. Мальчишка ответил почти сразу. В трубке слышался какой-то шум.

– Привет. Чем занимаешься?

– Здравствуй, родной. Да так, катаюсь по Москве.

– Зачем?

– Кое-какие дела, – уклончиво отозвался Ник, но тут же спохватился. – В автосервис ездил, что-то моя Бэха начала коники выкидывать.

– Ты получил мое сообщение?

– Да. Как там Астрахань поживает?

– Отвратительно, – усмехнулся Немов. – Ты бывал в славной столице прикаспийских государств?

– Нет, не имел чести. Тебя хоть нормально разместили? Где остановился?

– Ник, тут вариантов немного. Одна гостиница Лотос для всех, будь ты командировочный или гастролер.

– Понятно. Ну что ж, держись, Глебушка. Ты долго еще там проторчишь?

– Я же сказал, четыре дня. Вчера и сегодня агитируем, завтра наблюдаем за ходом голосования и отмечаем победу, послезавтра домой. К вечеру буду у тебя.

– Очень рад. Любимый, ты прости, мне тут какой-то Гарри Поттер в погонах полосатой палочкой машет. Наверное, стоит остановиться и выяснить, какого Мерлина ему от меня надо.

– Наверное, – хмыкнул Немов. – Нарушать не нужно. Я вечером позвоню.

Глеб прошелся по гримерке. Тревога не утихла, наоборот усилилась. Значит, он беспокоится из-за Ника. Но все ведь хорошо? Да, им нужно поговорить, но в этом нет ничего страшного.

Вскоре Глеба Васильевича позвали на сцену, оторвав от мрачных мыслей.

Концерт был на редкость тяжелым. Публика совершенно не живая. Такое ощущение, что сам по себе Немов был им не нужен – хлопали неохотно, никто не подпевал, несмотря на призывы артиста, цветов не дарили. Как будто повинность отрабатывали, сидя на концерте. Так что к финальной песне Глеб Васильевич чувствовал себя выжатым лимоном.

В гримерке его уже ждала целая делегация во главе с режиссером театра, на сцене которого проходил концерт. В ответ на гневный взгляд Глеба Троянов только руками развел, мол, делал что мог.

– Глеб Васильевич, дорогой, – кинулся к Немову режиссер. – Я вас жду в своем кабинете. Там уже все важные люди собрались, и стол накрыт.

– Какие люди? – после концерта у Глеба с трудом ворочался язык, да и соображал он медленно. – Какой стол?

– Ну как же! Все собрались! И министр культуры области, и заместитель губернатора, и Князева. Вы ведь помните Князеву?

– Я и вас-то не помню, – пробормотал Немов себе под нос и уже громче добавил. – А должен?

– Да мы же все еще по комсомолу знакомы! Помните, я, вы и Елена Князева на тоне для рыбаков Астраханской области выступали? – суетился режиссер. – Помните, палатки, мошкара, икра ложками! Какие были времена!

Глеб Васильевич не помнил ни Князеву, ни режиссера, ни выступлений на какой-то тоне. Его всегда поражало, почему люди считают, что он помнит каждый свой концерт в каждом городе. Нормальный человек ведь не может воспроизвести в памяти каждый рабочий день из своей тридцатилетней карьеры?! А он что, компьютер?

В кабинет идти все же пришлось. Там обнаружилась и та самая Елена, которая оказалась глубокой бабушкой, много старше самого Глеба, и икра ложками и даже мисками, и водка местного производства, которую Глеб Васильевич благоразумно сливал в горшок с фикусом, втайне мечтая о пусть холодной, но мягкой гостиничной постели.

* * *

В самый разгар веселья, когда Глебу удалось улизнуть от весёлых хозяев попойки, называемой громко банкетом, в дальний угол с намерением подремать, его нашёл Славка с телефоном в руках. Директор выглядел совершенно ошарашенным и на ухо сообщил, что в его номер, то есть, номер Немова, залез вор и сейчас этот вор уже труп, кажется, и всё ещё в номере. Милицию не вызывали. Ждут знаменитого постояльца.

– Охрененная поездочка! Нам только жмуриков не хватает, для полного счастья. Я вообще тут при чём?

– Да уж, лучше бы девочку подсунули, вместо трупа. Глеб, не парься. Гостиничные пекутся за свою репутацию, а мы вообще не при делах. Поехали, подтвердишь, что ничего ценного из номера не пропало, и пусть они девают своего воришку куда хотят, с ментами или без, их головняк.

– Пусть мне другой номер приготовят! И вообще, заканчивать всё это надо и домой.

С театральным собесом распрощались быстро, до гостиницы доехали ещё быстрей. Всё, о чём мечтал Немов всю дорогу, это рухнуть в кровать и выспаться. Но сон как рукой сняло, когда войдя в номер, полный народу, он увидел лежащего на кровати бледного до синевы Никиту, с обмотанной окровавленным полотенцем головой.

– Какого ляда тут происходит?! – Глеб гаркнул так, что у самого уши заложило

– Вот те раз. Я этого парня знаю, – встрял Троянов. – Глеб Васильевич, это же племянник Вяземского.

Вячеслав Давыдович быстро подошёл к кровати, как ледокол раздвигая сбившихся в кучу после громогласного явления Немова людей.

Сам Немов так и не смог сделать и шага, грозным и в тоже время испуганным стражем застыв в дверях номера. Возле его мальчика суетилась женщина в белом халате, за её спиной высился охранник гостиницы, прячущий за спиной милицейскую дубинку и потерявший сразу же свой бравый вид при появлении хозяина комнаты.

Самой храброй или самой глупой оказалась дежурная с ресепшена:

– Это я сигнализировала охране. Гражданин пришёл без вещей, только с какой-то корзиной, грязный, небритый, глаза ошалевшие… Расспрашивал, в каком номере вы остановились. Я сообщила, что вас в гостинице нет. Он сказал, что подождёт, а потом пропал куда-то. Я и попросила Сашу пройтись посмотреть, мало ли что. Вдруг террорист, а в корзине бомба.

– Это ты его этой самой дубинкой бил? – Троянов обошёл кровать в направлении к сикьюрити.

– Да не бил я! Один раз только стукнул, он и упал, – охранник был не так туп, как дежурная, и уже понял, что влип по полной. – Я сразу помощь оказал, на кровать положил, медицину вызвонил.

– А прежде, чем бить человека по голове, ты, придурок, не пробовал поинтересоваться, а уместно ли твоё служебное рвение? – прорвало Глеба.

Немов сделал шаг вперед. И если бы Троянов не встал перед ним, заслоняя незадачливого борца с террористами, он бы накинулся на шкафообразного молодца с кулаками.

– Всё, Глеб, брейк! Господа, покиньте номер, все, кроме медика и героя вечера. Я позже побеседую с вашим начальством.

Троянов усадил Глеба на кровать рядом с всё ещё не пришедшим в сознание парнем и закрыл за ретировавшимися двери. У него было несколько вопросов по происходящему, но он всегда умел задавать их вовремя, а поэтому, оставив Немова общаться с медсестрой, занялся охраной.

***

Внимательно рассмотрев себя в зеркальце, Ник пришёл к выводу, что может пробоваться на роль бича без грима, пройдёт на «ура». Двухдневная щетина, круги под глазами, волосы во все стороны торчат. Красавиц, блин. Отсюда вопрос – ехать на поиски бани или и так сойдёт? Подумав, что милый не будет возражать, если он примет душ в его номере, Ник покинул машину, забирая с собой корзину с пищащим подарком для Глеба. Он намеревался прихватить на рынке какой-нибудь сногсшибательный букет цветов, но, видимо, заехал не с той стороны, и наткнулся на рынок блошиный. А что? Собака же гораздо лучше, чем какой-то там веник из роз. К тому же Глеб жаловался, что ему дома скучно, заняться нечем, вот ему и развлечение будет.