355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Алекс Радкевич » Преодолевая барьеры (СИ) » Текст книги (страница 2)
Преодолевая барьеры (СИ)
  • Текст добавлен: 16 октября 2016, 20:20

Текст книги "Преодолевая барьеры (СИ)"


Автор книги: Алекс Радкевич


Жанр:

   

Слеш


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– У себя на квартире, наверное, где ему еще быть, – отозвался Роман.

– Адрес знаешь?

– Конечно.

– Поезжай и поговори с ним. В Подмосковье есть частные клиники, где лечат от наркомании. Анонимно.

– Откуда такая осведомленность?

– Рекламу по телевизору видел, – соврал Глеб Васильевич.

На самом деле он уже проконсультировался по этому вопросу по телефону с одним своим знакомым врачом, как только пришел в офис.

– Так я не понял, а ты что?

– А что я? – удивился Глеб, чувствуя, что сердце начало биться чаще.

– Ты не хочешь со мной съездить?

– Зачем? Я тут вообще причем?

– Вот я и думаю, причем тут ты? Ты сообщаешь мне, что мой племянник наркоман. Ты хочешь, чтобы я устроил его в клинику.

Глебу Васильевичу стало нехорошо, но Рома уже продолжал.

– Так вот, мой дорогой Дон Кихот. Хочешь помогать обездоленным, делай это своими ручками. Я так и быть, с тобой съезжу, как дядя Никиты. Но один я к наркоману не пойду. Мало ли, вдруг у него там целая банда дружков в квартире, и все обкуренные.

– Рома, что за чушь…

– Не знаю, по телевизору такие ужасы про наркоманов показывают. Так что давай, собирайся, я за тобой заеду. Ты в офисе? Ну да, глупый вопрос, Ирминых причитаний в трубке не слышно, значит в офисе. Буду у тебя через час.

Роман разъединился прежде, чем Глеб успел возразить. Немов убрал телефон и налил себе еще коньяку.


* * *

– Странно ты как-то похмеляешься, – заметил Роман Исаевич, когда Глеб сел рядом с ним на заднее сидение Хаммера. – От тебя коньяком за версту несет.

– У меня давление, лечусь, – буркнул Немов и отвернулся к окну.

– Ну да, повышенное давление как раз коньяком и лечат, – хмыкнул Вяземский, однако дискуссию прекратил.

До улицы Бардина доехали молча. Глеб Васильевич был не в состоянии поддерживать разговор, все его мысли занимала предстоящая встреча с парнем. Помнит ли он что-либо из событий прошлой ночи?

Немов надеялся, что наркотическое опьянение, как и алкогольное, может затуманивать память. Хотя он не был большим специалистом в этом вопросе, с наркотиками Глеб, при всей своей богемной жизни, никогда не сталкивался.

А если Ник все помнит? Как Глеб посмотрит ему в глаза? Да как, вот так и посмотрит. Как будто ничего не было. Вообще не надо ни о чем таком думать. Главное сейчас помочь парню.

Дверь в квартиру Никиты оказалась незапертой.

– Совсем ошалел, в Москве двери не закрывать, – проворчал Вяземский, переступая порог. – Ого, что тут творится…

Глеб тут же споткнулся о пустую пивную бутылку, задел вешалку и опрокинул переполненное мусорное ведро, стоявшее у двери.

– Мда, – многозначительно произнес Роман Исаевич, глядя, как друг пытается восстановить равновесие, и прошел в комнату, стараясь ничего не касаться.

В гостиной они никого не обнаружили, в спальне и на кухне тоже было пусто. Глеб первый оказался около кабинета, заглянул внутрь и замер. Мальчишка спал на диване, прижимая к груди рамку с фотографией.

«Портрет жены, наверное», – подумал Глеб Васильевич. В душе поднялась волна жалости к Никите. Наверное, это очень тяжело терять близкого человека в таком юном возрасте, когда кажется, что впереди еще целая жизнь. Неудивительно, что парень слетел с катушек.

– Ну что тут у нас? – в комнату зашел Вяземский. – Ага, нашелся. Что стоишь, Глеб? Давай будить этого спящего красавца.

Глеб замялся. Приближаться к Никите ему не очень хотелось. Но Ромке стесняться было нечего, он решительно подошел к дивану и тряхнул парня за плечо:

– Никита Иосифович, подъем, твою мать! О, а это что такое?

Пока Никита пытался продрать глаза и понять, что происходит, Роман Исаевич вытащил у него из рук портрет и развернул к свету:

– Глеб, смотри, твоя фотка. Мда, хреново ты тут выглядишь, друг.

– Моя? – не поверил Немов и все-таки подошел поближе.

Вот тебе и портрет жены. И выглядит он на снимке правда хреново. Надо менять гримера, и вообще без грима на улицу не выходить.

– Дядюшка? – Никита все-таки собрал себя в кучу и сел на диване. – Что ты тут делаешь?

Парень мутным взглядом окинул Романа, потом перевел глаза на Глеба. Глеб Васильевич почувствовал, что краснеет. Только этого не хватало…

– Здравствуй, Никита, – осторожно проговорил он, пряча глаза.

Ник явно не мог понять, снится ему Глеб в его квартире, или все происходит на самом деле. В последнее время слишком яркими стали его сны, не поймешь, где сон, а где реальность. И везде Глеб!

Роман Исаевич отложил портрет в сторону и встал напротив Никиты:

– Подъем, я говорю, племянничек! Ты что учудил? Почему я узнаю, что ты наркоман, в последнюю очередь?

– Ну извини, в следующий раз сразу сообщу, письменно, – усмехнулся Ник.

– Издеваешься, щенок? Да я тебя, – Роман замахнулся, чтобы дать Нику пощечину, но Глеб вовремя перехватил его руку.

– Не смей! Рома, мальчику нужна помощь!

Никита даже не шелохнулся, он не сводил глаз с Глеба.

– Ремня этому мальчику нужно, – проворчал Роман, отступая назад. – Не понятно, что у него в башке творится. Ладно, Ник, быстро собирайся.

– Куда?

– В клинику. Лечить тебя будем, придурка.

– Угу, уже бегу.

– Опять?! – Роман снова вышел из себя. – Ты со мной спорить будешь? Ты хоть понимаешь, паршивец, что не только свою жизнь гробишь? Ты меня подставляешь! Я публичный человек, за каждым моим шагом следят! И за моей семьей тоже!

– Рома, Рома, уймись, – Глеб встал между другом и Никитой, чтобы не допустить рукоприкладства. – Сходи-ка на кухню, сделай чайку. А я поговорю с Никитой!

Роман Исаевич оценивающие посмотрел на обоих, но на кухню все-таки пошел.

Ник сидел молча и внимательно смотрел на певца. Немов собственной персоной в его квартире – невероятно! И это совершенно точно не сон. А вдруг и то, что случилось прошлой ночью тоже реальность? Глеб действительно был там, в гостевой спальне Вяземских. Иначе почему он вдруг здесь? И как дядюшка узнал о том, что Ник принимает наркотики? И почему Немов так старательно отводит глаза и краснеет?

– Никита, – осторожно начал Глеб. – Ты должен поехать в клинику. Ты молодой человек, у тебя вся жизнь впереди. Я знаю, что ты пережил большое горе, но это не повод ставить на себе крест. Сейчас есть отличные средства, Рома найдет квалифицированных врачей, все будет хорошо.

Никита заворожено слушал. Если Глеб хочет, чтобы он поехал в клинику, он поедет. Знать бы только, что все это реальность.

Глеб замолчал, явно ожидая какого-то ответа. Никита воспользовался паузой и решился заговорить.

– Глеб Васильевич, я поеду в клинику. Скажите, это вы сообщили дядюшке, что я на игле?

Немов смутился еще больше, краска залила его щеки, что не укрылось от взгляда Ника. Но певец сумел быстро взять себя в руки.

– Да. Ты вчера был немного не в себе, хотел наделать глупостей. Я велел отвести тебя в гостевую спальню. Потом пришел проверить, как ты, и заметил у тебя на руках следы уколов. Это объясняло твое странное поведение.

Глеб замолчал и, окончательно смутившись, отошел к столу, сделав вид, что рассматривает свадебную фотографию на столе.

Время как будто остановилось. Ник поднялся, медленно, словно по тонкому льду, сделал несколько шагов к замершему Глебу. Он наблюдал за капелькой пота, стекающей по щеке Немова, и судорожно старался понять, отчего его сердце так суматошно бьется, пытаясь вырваться наружу. Ника что-то чертовски беспокоило. Что-то неуловимое, на уровне подсознания… Запах! Едва уловимый среди других, привычных. И этот горячий, слегка горьковатый запах заставлял закипать его кровь.

– В этом доме нет ни чая, ни сахара, ни чистой посуды.

Вяземский стоял, опираясь плечом о дверной косяк, внимательно наблюдая за племянником.

Напряженный момент был нарушен.

– Ну значит чаепитие отменяется, – с облегчением заключил Глеб Васильевич, делая шаг назад. – Поехали, завезете меня в офис по дороге.

– Вы не поедете с нами? – Ник старался, чтобы в голосе не прозвучало разочарование.

Роман Исаевич как-то странно посмотрел на племянника:

– Слушай, парень, ты вообще с головой дружишь? У Глеба что, других дел нет? Хватит и того, что я на тебя, балбеса, время трачу. А Глебу можешь сказать спасибо, что открыл мне глаза на твои выкрутасы.

Вяземский явно издевался, но Ник совершенно серьезно протянул Глебу руку:

– Спасибо, Глеб Васильевич.

Немов смутился, но протянутую руку осторожно пожал. Вяземский хмыкнул:

– Угу, и автограф заодно попроси, пусть распишется на портрете.

Никита вспыхнул и хотел было ответить, но Глеб его опередил:

– Все, ребята, давайте в машину, у меня вечером концерт, а мне еще надо себя в порядок привести, распеться, переодеться. Давайте, давайте.

В Хаммере Ник внаглую уселся на заднее сидение, рассчитывая, что дядюшка сядет спереди. Так и получилось, и он снова оказался рядом с Немовым. Правда, Глеб тут же отодвинулся к самой двери и достал мобильный, по которому и разговаривал всю дорогу. Сначала выяснял у Троянова подробности предстоящего выступления, как будто не встретится с директором через полчаса, потом звонил жене, чем безмерно удивил Романа Исаевича, беседовавшего с водителем. С каких это пор Глеба интересует, чем занимается супруга, и сколько салфеточек она сегодня вышила крестиком?! Он уже хотел съязвить по этому поводу, но в этот момент заметил аварию на перекрестке – два Порше нашли друг друга, и разговор с шофером переключился на обсуждение дорогих машин и дураков, не умеющих их водить. На Ника никто не обращал внимания, и парень развлекал себя тем, что исподтишка рассматривал Немова.

Глеб выглядел уставшим и чем-то озабоченным, между бровей залегла незнакомая морщинка. Воротник рубашки Глеб расстегнул, как будто в Хаммере, где прекрасно работал кондиционер, могло быть душно. Ругая себя, но не имея возможности противостоять соблазну, Ник рассматривал шею Немова, пользуясь тем, что последний смотрит исключительно в окно. В отвороте рубашки что-то поблескивало. Крестик. Золотой крестик на короткой цепочке. Точно такой же, какой Ник видел на Глебе во сне. Или не во сне?!

Глава 3. Метания

Потрясающе просто! Концерт ко Дню урожая! И просили спеть непременно «Нивы России». А то, что Глеба уже тошнит от этих «Нив», никого не волнует.

Немов раздраженно кинул свой портфель на столик в гримерке. Еще и комнату одну на троих дали. Он что, старлетка какая-нибудь?

– Глеб Васильевич, ну успокойся, – Троянов осторожно переставил портфель на пол. – Артистов много, ДК строили при царе Горохе, тут физически на всех гримерок не хватит.

– Так не подписывай контрактов с ДК! – возмутился Немов.

– Глеб, правда, перестань. Нормальный гонорар, твой зритель, съемка. Что тебе надо?

– Еще и съемка?!

– Не центральный канал, но все же. Переодевайся давай, сейчас гример придет, я перекурить схожу.

Вячеслав Давыдович вручил Немову костюм и поспешил выйти из комнаты. Глеб сегодня как с цепи сорвался, уже все получили – он не с теми контракт подписал, девчонки из подпевки не те платья надели, шофер не туда машину припарковал, целых две минуты пешком до служебного входа идти пришлось. Что с ним такое? Троянов работал директором Немова уже десять лет и хорошо знал, если Глеб начинает «звездить», что-то у него в жизни не так.

Возвращаясь из курилки, Троянов столкнулся в дверях с девчонкой-гримером, вылетевшей из комнаты Немова со слезами на глазах.

– То сделай так, чтобы у них ни одной морщины не было, то «зачем ты меня как педика раскрашиваешь», – бормотала она на ходу. – Достали уже со своими заскоками!!!

Вячеслав Давыдович проводил ее удивленным взглядом и решил к Глебу не заходить, лучше он в буфете кофе выпьет, от греха подальше.

Глеб Васильевич тем временем рвал и метал. Гримерка одна на троих, ДК какой-то обшарпанный, гример непрофессиональный, разукрасила его как Борю Алексеева. Он серьезный артист, в конце концов, гражданскую лирику поет!

В глубине души Глеб понимал, что ведет себя неправильно. Он вымотан переживаниями, этот проклятый день никак не кончится, мысли все время возвращаются к Никите, странной ночи, о которой он запрещал себе думать, обшарпанной квартире на улице Бардина, жуткому портрету, который сжимал в объятиях мальчишка. К Ромке, повезшему Ника в клинику. Хоть бы позвонил, как они добрались? Что сказали медики? Самому звонить как-то неудобно, Ромка и так Бог весть что думает, наверное.

В дверь постучали.

– Глеб Васильевич, ваш выход через пять минут.

– Иду.

Немов взглянул на себя в зеркало. Из зеркала на него смотрел раздраженный уставший мужик.

«Так, господин Народный артист, – мысленно обратился сам к себе Немов. – Ну-ка быстро сделал самое доброе лицо и пошел нести свет и радость, Данко ты наш престарелый».

Самоирония, как всегда, подействовала. Первая улыбка вышла кислой, вторая кривой, а третья ничего так, сойдет, если ряда с третьего и дальше смотреть.

Через несколько минут заслуженные комбайнеры, собравшиеся в ДК, уже подпевали Немову из зала припев нетленного шлягера:


«Нивы России, родные просторы,

Пусть пролетают года,

Пашни и рощи, реки и горы,

В сердце твоем навсегда».


* * *

Как назло, Ромка позвонил именно в те пять минут, пока Немов был на сцене, и его телефон валялся в гримерке. Пришлось перезванивать.

– Глеб, ты где вообще? – поинтересовался Роман Исаевич.

– В ДК «Ленинский», поздравляю комбайнеров с Днем урожая, борюсь с нуждой, – съязвил Немов. – Как у вас дела?

– Да нормально все, отвез этого юного идиота в «Сосенки».

– Куда?

– В «Сосенки», реабилитационный центр так называется. Лечение оплатил, с врачом поговорил, долг перед Родиной выполнил.

– Как Никита? – Глеб ляпнул прежде, чем успел подумать.

– Да что Никита? Я его сдал с рук на руки и уехал. Врач сказал, первые пять дней никаких посещений. Они будут снимать физическую зависимость, в это время пациенты неадекватны.

– В смысле неадекватны? – удивился Глеб. – Это же не психушка.

– Глеб, спустись ты уже с небес на землю, – не выдержал Роман Исаевич. – Ты думаешь, я Ника в санаторий отвез, что ли? Его с иглы снимать будут. Отберут наркотики и вместо них начнут колоть витаминчики. Я в детали не вникал, но врач мне дал понять, что пока я там не нужен. Не то, чтобы я собирался сидеть у кровати и держать этого придурка за руку, но у меня тур по Израилю, вылетаю завтра. Девчонок беру с собой, в Москве никого не останется. Поэтому на всякий случай я дал врачу твой телефон.

– На какой случай?

– Ну не знаю я, на какой! Может быть, доплатить потребуется или еще что.

– А, понятно.

На самом деле Глебу вообще ничего не было понятно. Он почему-то надеялся, что Рома позвонит и скажет, что все хорошо. Что именно должно было быть хорошо, Глеб тоже слабо представлял, как не очень представлял себе процесс избавления от наркотической зависимости.

– Да, и вот еще что, Глеб. Таша наняла какую-то компанию по уборке квартир, чтобы у Никиты убрали, пока там крысы не завелись. По-хорошему ремонт надо делать, но пока хоть просто порядок бы навести. Ключи я водителю оставил, сказал потом тебе завезти, а то нас месяц в Москве точно не будет.

– Хорошо, Ромыч.

Глеб Васильевич убрал телефон и откинулся на спинку стула. Ну вот, еще и Вяземские уезжают, теперь даже поговорить по душам не с кем. И домой надо ехать, а там Ирма со своим фэн-шуем и правильным питанием. Как же все достало…

В комнату вошли двое артистов, с которыми Глеб делил гримерку, сразу стало тесно. Надо переодеваться и отправляться домой, пока тут не начался импровизированный банкет, как это обычно случается на сборных концертах. Пить сегодня Глебу больше не хотелось, и так после утреннего коньяка голова болит. Глеб набрал номер Троянова:

– Слава, я не понял, мы тут ночевать, что ли, остаемся?

Вячеслав Давыдович, отсиживавшийся в буфете, чуть не подавился кофе от такой наглости.

– Глеб, машина у входа, поехали.

По дороге в Нововнуково, где у Немова был дом, молчали. Троянов даже не решился просить, чтобы его завезли домой первым. Уж лучше покататься по Подмосковью, чем выслушать очередную тираду Глеба. Хватит того, что у бедного Мерса чуть стекла не повылетали, когда Глеб дверью хлопнул. Черт знает, что творится. Если так будет продолжаться и дальше, придется искать себе новую работу. Найти какую-нибудь молоденькую певичку, мечтающую стать большой звездой, захомутать жестким контрактом и косить бабло. С его связями раскрутить однодневный проект – не проблема. Так хоть нервы трепать не будет, рявкнул на нее – и все. На Немова-то не больно рявкнешь.

У Вячеслава Давыдовича уже был опыт работы с молодыми звездами. На заре перестройки их пути с Глебом разошлись. Глеб Васильевич, артист старой закалки, не желал принимать новые правила игры, меняться, петь модные песни. А Троянову хотелось зарабатывать большие деньги, собирать стадионы, как делали многие его коллеги. Но потом выяснилось, что новые звезды гаснут так же быстро, как и загораются, а работать на конвейере Троянову не очень хотелось. Да и Глеб вернулся на сцену, снова оказался востребованным, они опять начали сотрудничать. Стадионов Немов, конечно, не собирал, но за один корпоратив мог заработать немало. За годы совместной работы мужчины научились принимать недостатки друг друга. Но в последнее время Немов что-то сильно чудит.

Как бы то ни было, высадив Глеба у ворот его дома, Троянов вздохнул с облегчением.


* * *

Ирма услышала стук входной двери и вышла в холл.

– Я дома, – буркнул Глеб Васильевич, скидывая обувь у порога.

– Вижу. Ужин разогревать?

– Нет.

Ирма подняла брови:

– А что так? Я запеканку сделала и суп есть с брокколи.

– Я не голоден.

Ну не голоден – так не голоден. Ирма вернулась к рукоделию – вчера она нашла в журнале интересную схему для вышивания, и теперь воплощала ее на будущей диванной подушке. Опытные руки работали машинально, и она вполглаза наблюдала, как супруг влезает в домашние туфли, включает телевизор – Спорт, конечно, что же еще, зажигает верхний свет. Ирме вполне хватало торшера возле ее кресла. Но Глебу обязательно нужно разрушить спокойный уют полуосвещенной комнаты. Вопреки заявлению, Глеб отправился на кухню.

– Все-таки будешь ужинать? – поинтересовалась Ирма ему вслед.

– Нет, я за чаем.

– Заварить?

– Я сам.

Да пожалуйста, если тебе так хочется. Ирма невозмутимо заканчивала второй цветок, когда Глеб появился с чашкой и уселся перед телевизором.

– Как прошла вечеринка? Роман доволен?

– Вполне.

Ей показалось, или Глеб вздрогнул? Чего он так нервничает? Подцепил кого-нибудь в доме лучшего друга? Так ничего удивительного. Ирма за это и не любила Вяземских – они всегда покрывали похождения Глеба, причем всей семьей. Ладно еще Рома, но Таша могла бы из женской солидарности поддерживать Ирму?

– А сегодня выступление как прошло? – она предприняла еще одну попытку завести разговор.

– Нормально.

– Умыться не хочешь? Как-то тебя сегодня раскрасили странно.

– Не хочу.

– Глеб, я тебе сто раз говорила, что грим надо смывать сразу после выступления. Ты портишь кожу, думаешь, в твоих белилах сильно полезные вещества содержатся?

Глеб Васильевич резко встал, выключил телевизор:

– Спокойной ночи, Ирма.

– Но…

– Я устал.

Вот и поговорили. Ирма сделала еще несколько стежков. Он понятно, на работе общается больше, чем достаточно. А ей что делать? Целый день сама с собой, поговорить не с кем. Собаку, что ли, завести?

Ирма Владимировна Немова была не то, чтобы недовольна своей жизнью. В конце концов, она получила все, о чем мечтают девочки со школьной скамьи – большой дом, красивую машину, дорогие побрякушки, шикарные платья. Принц тоже имелся, правда, уже изрядно потрепанный жизнью, на пятнадцать лет старше, зато богатый и знаменитый. Для того, чтобы вызывать зависть подруг и удовлетворять собственные женские амбиции, сойдет. С детьми вот не сложилось, но о них Ирма не особенно и мечтала. Со стороны их семейная жизнь казалась идеальной – Глеб делал для этого все возможное: приглашал журналистов в их загородный дом и демонстрировал милые семейные чаепития, исключительно лестно отзывался о жене, тщательно скрывал от прессы все свои любовные похождения. Ну а как оно было в действительности – кому какое дело? Так же, как у всех, наверное. Ирме не очень верилось, что пара, прожившая вместе двадцать лет, может сохранить свежесть и искренность отношений. Она лично таких примеров не встречала.

С верхнего этажа донесся грохот и приглушенные ругательства.

– Ирма, я же просил не ставить сюда эту хрень!

Под «хренью» подразумевался искусственный фонтанчик, который Ирма, согласно правилам фэн-шуя, разместила между лестницей и дверью в кабинет. От фонтанчика к розетке шел провод, который Глеб регулярно задевал, переворачивая всю конструкцию и разливая воду.

– А я просила тебя поднимать ноги, когда ходишь, – спокойно отозвалась Ирма, вставая с дивана.

Вытирая лужу и пристраивая фонтанчик на место, Ирма размышляла, что могло случиться на этот раз. Глеба бросила очередная пассия? Да вроде бы в последнее время у него не было ничего серьезного, она бы заметила. Голос не звучит? Тоже нет, вчера утром он распевался не менее часа, все нервы вытрепал своим воем. Как только люди могут это слушать, да еще и деньги платить? Нет, ну может на сцене он и прилично поет, но послушали бы его поклонники утренние завывания в душе – любой кот обзавидуется.

Закончив с уборкой, Ирма заглянула в спальню мужа – свет не горел, телевизор был выключен. Неужели правда спать лег?

Но Глеб Васильевич не спал. Не разбирая постели, он устроился сверху на покрывале и, разглядывая потолок, пытался привести свои мысли в порядок.


* * *


Несколько последующих дней Глеб Васильевич был сам не свой. Желание ругаться со всеми вокруг пропало, зато ему на смену пришла полная апатия. Глеб по инерции ездил в офис, только бы не сидеть дома, где жена постоянно пыталась его разговорить. В офисе запирался в своем кабинете и читал газеты, либо смотрел телевизор. Настроения работать не было совершенно, хотя его ждали в студии – через месяц планировался выпуск нового альбома, и требовалось записать для него еще три песни. Хорошо хоть концертов в ближайшую неделю не планировалось, а интервью для одного глянцевого журнала, о котором договаривались заранее, Глеб перенес на неопределенный срок. По опыту знал, что в плохом настроении может наговорить гадостей, за которые потом будет стыдно. Журналистов ведь не уговоришь убрать лишнее, поймают на слове с удовольствием.

Троянов пару раз пытался вызвать Глеба на разговор по душам, но после неудачных попыток махнул рукой – пусть сам разбирается со своими тараканами. У него своих забот полон рот. Мариночка опять скандал закатила, что он с ней мало времени проводит. А куда больше-то, они и так в офисе целый день вместе. Зря он ее, что ли, секретаршей к Немову устроил? Ну а по вечерам извините, у него тоже жена имеется. Отдельную квартиру для любовных свиданий он себе позволить не мог, раньше для этих целей использовался все тот же офис – у Немова была комната отдыха с широким диваном. Но сейчас Глеб просиживал на работе до поздней ночи, видимо, домой идти не хотелось, и нарушал влюбленным привычный сценарий.

Сам Глеб Васильевич и не подозревал, что является причиной плохого настроения своей секретарши. Ему действительно не хотелось домой. Вот и сегодня засиделся, просматривая спортивную сводку. Все уже ушли, только тетя Маруся в приемной шваброй гремит. И Вяземских как назло в Москве нет. В периоды метаний Глеб часто находил приют у них – там тихо, спокойно и хорошо, никто не лезет в душу, но при необходимости всегда дадут дельный совет. А заодно и накормят вкусно.

Ладно, нужно двигаться потихоньку, хочется того или нет.

Глеб Васильевич потянулся за пультом от телевизора. На глаза ему попалась связка ключей, лежащая на краю стола. Шофер Вяземских привез ее сегодня, как Ромка и обещал. Ключи от квартиры Никиты.

Глеб задумчиво повертел в руках связку. В голову пришла абсурдная мысль – а почему бы не поехать на улицу Бардина? Зачем, он и сам не знал. Просто захотелось. Но если обязательно нужен повод, то его можно найти. Например, нужно проверить, хорошо ли убралась эта, как ее там, клининговая компания.

Водителя Глеб отпустил, во избежание лишних вопросов. Тем более что вождение машины всегда отвлекало его от плохих мыслей. До улицы Бардина добрался быстро, нужный дом нашел сразу. С дверью пришлось немного повозиться, у Никиты стоял какой-то хитрый замок, а подъезд освещала тусклая лампочка, и Глеб никак не мог попасть в замочную скважину.

Квартира Ника существенно преобразилась – пустые бутылки и прочий мусор исчезли, в доме пахло моющими средствами, нигде ничего не валялось. Но теперь помещение казалось совершенно нежилым, бросался в глаза явный недостаток мебели и полное отсутствие предметов декора. У себя дома Глеб привык, что на каждом свободном сантиметре пространства стоит какая-нибудь вазочка или лежит какая-нибудь салфеточка. А тут вообще ничего – голые стены, в гостиной один полупустой книжный стеллаж, телевизор и два кресла. Кухня, правда, была обставлена полностью – гарнитур, стол, плита, холодильник. В холодильнике обнаружилась одинокая банка пива, которую Глеб прихватил с собой. Немов вспомнил, что самым обжитым в этой квартире был кабинет, и побрел туда.

Щелкнул выключателем, сел на диван, где еще совсем недавно спал Никита, открыл банку, отхлебнул. Брр, кислятина. Нужно будет объяснить мальчику, что дешевые газированные напитки в алюминиевой таре не могут считаться пивом, что бы ни значилось на этикетке, и угостить его чем-нибудь более приличным, например, чешским «Крушовице».

Стоп, Глеб Васильевич, ты совсем с ума сошел. После того, что случилось, ты вообще должен исчезнуть из жизни этого парня, а не строить планы, как будешь пивом его угощать. Что ты сейчас делаешь? Какого черта ты сюда приперся? Порядочному человеку, коего ты из себя усиленно изображаешь, положено сейчас сидеть дома с любимой супругой, обсуждать, как прошел ее день, и нахваливать ее стряпню. Какого черта ты вломился в чужой дом и сидишь тут, думая непонятно о чем?

Глеб отхлебнул еще пива. Дрянь, но лучше, чем ничего. Ну а что такого-то? И не вломился совсем, а пришел удостовериться, что все в порядке. И они вполне могут быть с Никитой друзьями. Что страшного произошло? Парень был не в себе, с наркомана какой спрос? Глеб был пьян. По пьяни и не такие казусы случаются, тем более в их богемной среде. Подумаешь, переспал с мужчиной. И даже не переспал по-настоящему. Да из молодых артистов каждый второй это делал, кто по зову природы, а большинство из чистого любопытства. Или за деньги. Да, ты не молодой, в твоей молодости за это вообще расстреливали, но времена меняются.

Глеб откинулся на спинку дивана, взгляд его упал на письменный стол. На столе стояла свадебная фотография Ника и его жены, а рядом чья-то заботливая рука, не иначе как сотрудника клининговой службы, примостила его собственный, Глеба Немова, портрет. Тот, с которым Ник спал в обнимку.

Глеб Васильевич взглянул на снимок и, как и в прошлый раз, содрогнулся. Надо же было выбрать такую неудачную фотографию!

Зачем вообще Никита держит его фото в рамочке? Немов присмотрелся к снимку внимательней и обнаружил, что это картинка, вырезанная из журнала. Парень его фанат? Глеб ещё раз осмотрел кабинет. Ни одного диска с песнями Немова не нашлось. На фаната не похоже. Картинка не свежая. Он уже и не помнил, где и когда печатали не студийные фото Немова. А это значит… Ну и что это значит? Что мы вообще имеем? Имеем хорошего, положительного, насколько известно Глебу, парня тридцати лет. Счастливо женатого на хорошей девушке, погибшей год назад. Это было. Во времени сегодняшнем у нас наркоман, в кабинете которого в рамочке фото Глеба Немова. Того самого, который спас парня от попытки суицида, и получил за это потрясающий минет … от этого самого парня. Да уж, имеем мы …

Гадство, и как можно пить такую дрянь? Глеб Васильевич поставил пустую банку на пол. Надо уходить отсюда. Но он никуда не пойдёт. Просто потому, что не хочет никуда идти. Просто потому, что ему здесь хорошо. И это тоже в копилку того, что у нас «имеется». Ну и пошло всё к чёрту!

Глеб Васильевич вытянулся на диване. Он уже трое суток не мог нормально поспать – хроническую бессонницу Немов нажил еще давно постоянными перелетами, сменой часовых поясов и подъемами в разное время суток, и теперь при малейшем стрессе проблема обострялась. Зато сейчас неудержимо клонило в сон. Голова Глеба опустилась, подбородок коснулся груди, и Немов уснул.

Глава 4. Клиника

Он, кажется, летал во сне. Забытое такое ощущение из детства. Мама говорила маленькому Глебу, что полёты во сне означают, что он растет. Глеб очень любил летать во сне, несмотря на то, что было страшно. Ему хотелось вырасти большим и сильным. И дать отпор хулигану Мишке Рябову.

Мда, в детстве после полётов шея и спина так не болели. Глеб приоткрыл один глаз. Перед самым его носом стояли собственные туфли.

Немов лежал на полу, как в кокон завёрнутый в покрывало. Выпутаться оказалось не так уж и просто. В процессе пару раз пострадала коленка и образовалась шишка на затылке. Вернув покрывало на место, Глеб ещё раз осмотрел кабинет Никиты. На углу письменного стола обнаружился ноутбук. Глеб устроился в кресле, поднял крышку компьютера. Тот оказался включенным. На рабочем столе, вот так встреча, красовалось его собственное изображение. Долго любоваться собой Глебу не дали. Где то рядом завибрировал сотовый. Немов заглянул под стол, ага, вон он, отсвечивает возле правой ножки. Звонила Ирма. Ну держись, Глеб Васильевич, сейчас начнётся.

– Ирма, не ругайся. Виноват. Каюсь. Но я не виноват. Ну, ты поняла.

– Глеб, у тебя совесть есть? Я тебе пятый раз звоню. Можно хотя бы предупреждать, что не придёшь ночевать?!

– Извини, я заработался. И уснул. Случайно. Ну и сотовый на виброзвонке, не слышал, что ты звонишь.

– Можно спросить, где ты уснул, случайно?

– У себя в кабинете, на диване. Спина вот теперь болит и шея.

– Болит – значит жив. Глеб, ещё раз прошу, отключи вибрацию. Домой тебя когда ждать?

– К ужину буду точно. Мне нужно ещё поработать.

Закончив разговор, Глеб вернулся к созерцанию рабочего стола компьютера. Изображение было другим. Всё тот же старый знакомый, но теперь на сцене. Через минуту Глеб понял, что изображения сменяют друг друга с определённым интервалом. Полюбовавшись ещё минут двадцать на свою персону, Немов осмотрел стол в поисках инструкции по пользованию ноутбуком. Инструкции не нашлось. Глеб набрал номер Марины. Вместо «алло» трубка защебетала, не давая вставить и слова.

– Ой, Глеб Васильевич, хорошо, что вы позвонили. Вас с утра разыскивала супруга, потом приходил бухгалтер с ведомостью на зарплату, на подпись, потом забегал Маловский, в студии что-то сломалось, а сейчас в приёмной господин Троянов вас дожидается. Передать ему трубочку?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю