Текст книги "Преодолевая барьеры (СИ)"

Автор книги: Алекс Радкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– Отлично, Глеб Васильевич. Глеб Васильевич, я должен извиниться за свое прошлое поведение. Я был немного не в себе.

– Забудем об этом, Никита.

Глеб благосклонно кивнул головой, отчего у Ника заныло под ложечкой. «Нет, Глеб, не надо об этом забывать. Ты не понял. Мне стыдно, что я накинулся на тебя, был слишком груб. Но я не хочу забывать, как целовал тебя…»

Слов не хватало, зато мыслям было тесно в голове.

– Никита, – начал тем временем Глеб. – Мне позвонил твой лечащий врач и сообщил, что ты уклоняешься от групповых занятий, плохо питаешься, не в настроении.

– Все врут, Глеб Васильевич, – Никита постарался улыбнуться, хотя на душе кошки скребли. – Просто мне несколько надоела местная…хм…компания. Хочется домой.

– Вот как? – кажется, Глеба обрадовал его ответ. – Так в чем же дело? Лечение закончено, я думаю, тебе больше нечего тут делать. Я поговорю с доктором Посоховым.

Глеб поспешил в здание, а Ник остался на скамейке, провожать его взглядом.

* * *

У Глеба Васильевича просто камень с души свалился. Нет у мальчика никакой депрессии, ему просто не нравится в этом месте. Ну а кому понравится-то? Ему нужно домой, в привычную обстановку, в нормальную жизнь. Именно это он и постарался объяснить Сергею Ивановичу. Однако доктор Посохов его энтузиазма не разделял.

– Хорошо, Глеб Васильевич, парня мы выпишем. Вы можете забирать его домой. Но я бы все равно настаивал на том, чтобы вы нашли для него хорошего психоаналитика. Поверьте моему опыту, большинство людей, однажды побывавших на игле, рано или поздно снова срывается. А Никита изначально нестабилен.

Глеб согласно покивал, только бы отвязаться, подписал все необходимые бумаги, и через пятнадцать минут уже выруливал со стоянки «Сосенок». Никита сидел сзади. Глеб Васильевич намеренно распахнул перед ним заднюю дверь, а на переднее сидение поставил сумку с вещами Ника. В машине Глеб сразу включил радио и прибавил громкость, чтобы предотвратить все возможные разговоры. Однако в глубине души он понимал, что разговора им с Ником все-таки не избежать. Но пусть это хотя бы произойдет в квартире, а пока Глеб успеет морально подготовиться.

Всю дорогу молчали, однако подготовиться Глеб так и не сумел. Он то и дело поглядывал на парня в зеркало заднего вида. Ник выглядел спокойным и сосредоточенным, но кто знает, что у него в душе творилось?

Заметив супермаркет, Глеб притормозил.

– У тебя в холодильнике мышь повесилась. Пойдем, возьмем что-нибудь.

Ник послушно вылез из машины и пошел вслед за Глебом.

– Чем ты обычно питаешься? – поинтересовался Глеб Васильевич, беря тележку.

– Да чем придется, – пожал плечами Ник. – Мне без разницы. Главное, чтобы пиво было.

– Кстати, о пиве. То, что ты пьешь, не имеет никакого отношения к этому прекрасному напитку, – Глеб остановился возле стеллажа со спиртным. – Попробуй вот это. И вот это тоже ничего.

Он положил несколько бутылок в тележку и заметил, что Ник внимательно на него смотрит.

– Глеб Васильевич, а откуда вы знаете, какое пиво я пью?

Глеб покраснел. Черт, ну кто за язык тянул? Не рассказывать же, как ночевал в квартире мальчишки и хлебал его напитки.

– Видел банки у тебя в квартире, – буркнул Немов и поспешил к холодильникам с мясными продуктами.

Мужчины набрали сосисок, колбасы, сыра и хлеба. Глеб хотел прихватить еще пару йогуртов, но Ник заявил, что они пришли за едой, а не за косметическими средствами. На кассе Глеб долго не мог понять, какую карточку от него требует продавщица, совал ей свой пластик, пока не подоспел Ник и не объяснил, что речь о сетевой карточке магазина, которая дает скидку.

– Извини, я нечасто бываю в магазинах, – смутился Глеб. – Обычно покупками занимается Ирма.

– Ирма?

– Моя жена.

– О-о, понятно.

Глебу очень не понравился многозначительный тон Ника. Ну да, у него есть жена. А парень что себе о нем навоображал?

Открыв дверь своей квартиры, Ник присвистнул:

– Ого, как тут чисто!

– Да, это Таша постаралась, – заметил Глеб Васильевич, проходя вслед за парнем. – Но мне кажется, тут все равно нужно делать ремонт. Я поговорю об этом с твоим дядей.

– Не надо с ним ни о чем говорить, – возмутился Ник. – Сам разберусь!

– Ну сам так сам, – покладисто кивнул Глеб Васильевич. – Убери продукты в холодильник.

– Мы разве не будем обедать? – удивился Ник. – А зачем тогда столько еды набрали?

– Ты будешь обедать, – Немов сделал ударение на первом слове. – У меня работа, я и так отменил сегодня важную запись. Но сначала нам нужно поговорить.

– Пойдемте в кабинет, там будет удобнее, – предложил Никита.

– Нет, давай здесь.

Кухня устраивала Глеба Васильевича больше – все-таки нейтральная территория, с которой не связаны никакие воспоминания.

– Итак, Никита, ты теперь здоровый и свободный человек. Ты наделал глупостей, но все они в прошлом. Благодаря твоему дяде…

– Благодаря вам, Глеб Васильевич! – горячо возразил Ник.

– Не перебивай, пожалуйста!

Глеб нахмурился. Он и так с трудом подбирал правильные слова.

– Так вот, благодаря твоему дяде, ну и при моем содействии теперь все хорошо. И лучшей благодарностью Роману…ну и мне будет, если ты устроишься на нормальную работу, заведешь себе новых друзей без вредных привычек, найдешь себе симпатичную девушку.

Глеб Васильевич запнулся, увидев, что Ник смотрит на него волком.

– Мне не нужна девушка, – тихо, но отчетливо произнес Ник.

– Не говори глупостей, пожалуйста. Я понимаю, что ты имеешь в виду, – Глеб почувствовал, как начинают гореть щеки. – Но давай считать это досадным инцидентом. Мы оба не понимали, что делаем.

– Все я понимал. И у дядюшки, и тогда, в клинике. Глеб Васильевич… Глеб! Я же вижу, вам…тебе не все равно! Ты чувствуешь то же, что и я. Пожалуйста, не нужно делать вид, что ничего не было! Было, и тебе понравилось. И будет еще лучше, вот увидишь.

– Нет, Ник, ты не понимаешь, что ты говоришь, – Глеб уже с трудом переводил дыхание, захотелось пить, стало нестерпимо жарко. – Это неправильно, ненормально, так не может быть!

– Но так бывает! Люди бисексуальны по своей природе, и только моральные устои общества заставляют их искать партнера противоположного пола. Вы…ты даже представить себе не мог секс с мужчиной, но когда это случилось, тебе понравилось!

– Никита! Поверь моему опыту, один минет – это еще не секс! – не выдержал, наконец, Глеб Васильевич.

– Ну так это легко исправить!

Ник сделал шаг навстречу Глебу, Немов отшатнулся и вдруг почувствовал, как пол уплывает у него из-под ног. Он машинально дернул ворот рубашки, вырывая пуговицы с корнем, и осел на пол.

* * *

Увидев, как Глеб бледнеет и медленно сползает по стене, Ник перепугался не на шутку. Подскочив к мужчине, начал поднимать его, к счастью, силы Нику было не занимать.

– Глеб, Глебушка, родной, что с тобой?

– Голова кружится. Давление, наверное. Ничего, сейчас пройдет.

– Черт, я идиот, – Ник бросился наливать воды. – Вот, выпей. Прости меня, пожалуйста, я причинил тебе столько неприятностей, заставил волноваться.

– Ник, успокойся, – Глеб отхлебнул из предложенного стакана. – Это бывает в моем возрасте, пройдет.

– Бывает? Да на тебе лица нет. Я вызову Скорую.

– Не надо!

Но Ник уже метнулся за «Желтыми страницами» в поисках номера коммерческой Скорой.

– Все, сейчас приедут. Ты как? Встать можешь? Пойдем, я отведу тебя в спальню.

– Куда?!

– Глеб, прекрати, ради Бога. Ты меня вообще кем считаешь? Пошли, тебе надо лечь.

Придерживая Немова за талию, Ник довел его до своей кровати. С удивлением обнаружил на ней свежее постельное белье – однако, забота Таши была сейчас как нельзя кстати.

Скорая приехала буквально через десять минут. Пожилой врач послушал Глеба, измерил ему давление.

– Да, Глеб Васильевич, у вас верхнее за двести. Понервничали?

– Немного, – уклончиво ответил Немов. – Бывает.

– И часто с вами так «бывает»? Это не шутки, Глеб Васильевич. Может быть, поедем в больницу? Заодно прокапаетесь.

Но в больницу Глеб ехать наотрез отказался. Врач настаивать не стал, сделал ему укол, дождался, пока лекарство подействует. Глеб почти сразу заснул.

– Глеб Васильевич проспит до утра, – сообщил медик, принимая от Ника оплату за свои услуги. – Будить его не нужно, но и одного не оставляйте, присматривайте. Если будет плохо, звоните. Я выпишу таблетки, их нужно принимать регулярно, чтобы не было вот таких ситуаций.

Никита внимательно выслушал все наставления, клятвенно заверил доктора, что будет «присматривать». А куда он денется?!

Закрыв за медиками дверь, Никита вернулся в спальню. Он опять чувствовал себя виноватым. Ну что он за человек такой, где он – там несчастья?

Никита с величайшей осторожностью, чтобы не дай Бог не разбудить, снял с Глеба рубашку, брюки и носки, накрыл одеялом – не так-то в комнате было и жарко, осень уже вступала в свои права. Погасил верхний свет, оставив только лампочку на тумбочке у кровати. Принес с кухни стакан воды для Глеба – вдруг ночью пить захочет – и бутылку пива для себя. Устроившись на полу у постели, Ник взял безвольную руку мужчины в свои ладони, да так и остался сидеть, не найдя в себе силы ее отпустить.

В начале первого зазвонил сотовый Немова. Никита поспешно нажал отбой, но звонки не прекращались. На дисплее высвечивалось «Ирма». «Настырная какая дамочка, – подумал Ник. – Еще, чего доброго, Глеба разбудит перезвоном». И хотя можно было бы перевести телефон в бесшумный режим, Никита, не долго думая, просто выключил аппарат.

Проснулся он от тянущей боли в пояснице – спать, сидя на полу, было не слишком-то удобно. За окном рассвело. Первым делом Ник посмотрел на Глеба – Немов спал в той же позе, в которой уснул, но выглядел гораздо лучше. Ну и слава Богу.

С трудом собрав себя с пола, Ник поплелся на кухню, даже не подозревая, что Глеб проснулся несколько минут назад. И сейчас лежал с закрытыми глазами, пытаясь осмыслить увиденное – прислонившегося к кровати парня, крепко державшего его за руку…

* * *

– Глеб Васильевич, пора просыпаться. Сэр, ваш завтрак стынет.

Глебу пришлось открыть глаза.

– Извините, овсянки не нашлось, – Ник стоял возле кровати с подносом в руках.

Неловкую паузу прервал дверной звонок.

– Глеб Васильевич, вы ждёте гостей?

– Никита, кончай придуриваться. Это твой дом, и гости тоже, по-видимому, твои. Оставь поднос и открой дверь.

– Ко мне гости не ходят. Ну, кроме тебя.

Звонить в дверь перестали. Вместо этого запиликал телефон.

– О, это Таша, – Ник таки избавился от подноса, водрузив его Глебу на колени, и ответил на звонок. – Тётушка, так приятно тебя слышать этим солнечным утром…

– Взаимно. Ник, ты, собственно, сейчас где?

– Как где? Дома, разумеется. Что-то случилось?

– Случится, если ты сейчас же не откроешь мне дверь.

Из трубки полетели гудки, а дверной звонок снова ожил. Ник внимательно посмотрел на Глеба, окинул взглядом спальню и пошёл открывать.

Таша ворвалась в прихожую, внося с собой приятный запах лаванды.

– Ник, забери, пожалуйста, из такси сумку.

– Такси?

– Такси ждёт у подъезда, я к тебе прямиком с аэропорта.

– Таша, я…

– Всё потом, сначала принеси вещи.

Спорить было бесполезно, только не с Ташей. Ну и ладно. Пусть Глеб объясняет, как он попал в его спальню столь ранним утром. Ник побежал вниз по лестнице, не хотелось бы пропустить слишком много. И ему это удалось. Бросив сумку Таши в прихожей, Ник ворвался в спальню, застав Глеба надевающим брюки и тётушку со злополучным подносом в руках.

– Ник, может, ты расскажешь, что у вас здесь происходит… пока Глеб одевается?

– Вообще-то Глебу Васильевичу не стоило вставать с постели… Не позавтракав и не выпив лекарство. Кстати, вот, – Ник выудил из кармана помятую пачку Предуктала. – Врач выписал.

– Никита, пожалуйста…

– Какой врач?

Глеб и Таша заговорили одновременно. Но парень, не обращая на это внимания, подошёл к Глебу и силой усадил полуодетого мужчину на незаправленную постель.

– Никита…

– Выпей лекарство! Я что, зря за ним ночью бегал? Таша, принеси, пожалуйста, воды.

Ник передал пустой стакан растерянной женщине.

– Там на столе тёплая бутылка «Перье».

Вяземская покачала головой и молча вышла за дверь.

– Глеб, как ты себя чувствуешь?

– Нормально. Нужно объяснить Таше, почему я здесь, без штанов и в твоей постели…

– Потому что в штанах не удобно спать, – Никита сел на кровать рядом с мужчиной. – Глеб, тебе стало плохо, помнишь?

– Стало плохо? – Таша подошла к кровати, передавая воду Глебу.

– Глеб Васильевич вчера вечером привёз меня из клиники домой. Потом ему стало плохо. Я вызвал Скорую. Врач что-то вколол, и Глеб Васильевич уснул. Это, собственно, всё, – объяснил Ник и повернулся к вжавшемуся в подушку Глебу. – Таблетки пить каждый день. И показаться лечащему врачу. У вас есть врач?

– Никита! У меня сегодня вечером самолёт. Гастроли. Мне нужно ехать домой…

Ник демонстративно встал и вышел из комнаты. Таша проводила его взглядом, потом с укором посмотрела на Немова:

– Глеб, Ники за тебя переживает. Да и я тоже. Может, тебе стоит отложить поездку, раз уж всё так серьёзно?!

Таша заняла место Никиты на кровати.

– Со мной всё в порядке, я просто… Ничего страшного, Ник преувеличивает, – Немов тяжело вздохнул и потёр переносицу. – Слушай, Ирма ничего не знает. Понимаешь… Будь другом, если Ирма вдруг тебе позвонит… В общем, я скажу ей, что был у вас в Переделкино, когда мне стало плохо… И ты вчера прилетела… Ладно?

– Глеб, я ничего не понимаю, но ладно. Если Ирма позвонит, я так и скажу. Дорогой, ты уверен, что мне не нужно знать что-нибудь, помимо того, что я здесь… услышала?

– Нет, Ташенька, спасибо, – Глеб потянулся за рубашкой, висящей на спинке стула недалеко от кровати. – И ещё… Присмотри, пожалуйста, за Никитой. В клинике сказали, что он в общем-то в порядке… Короче, присмотри.

– Этого мог и не говорить. Конечно, присмотрю!

Глеб, уже полностью одетый, вышел из спальни. Ему не терпелось покинуть квартиру. Но он не мог уехать, не сказав Никите ни слова. Ник сидел в кабинете, опустив голову на сложенные на столе руки.

– Никита… Мне пора ехать, – Глеб подошёл к парню и положил руки ему на плечи. – Пообещай мне, что поедешь с Ташей и поживёшь в Переделкино, по крайне мере до возвращения Романа.

Ник распрямился, упираясь затылком в живот Глеба.

– Хорошо. Я поеду. Ты надолго уезжаешь? – Никите хотелось встать и обнять любимого, но он заставил себя оставаться на месте.

– Нет. Даже соскучиться не успеешь.

Сказав это, Глеб быстро покинул комнату. Вскоре щёлкнул дверной замок. На кухне шумела вода. Наверное, Таша мыла посуду. На стене слишком громко тикали часы.

– Я уже соскучился, – прошептал Ник.

Глава 6. Гастроли

Глеб Васильевич входил в дом с некоторой опаской. Включив свой телефон, он обнаружил пять непринятых вызовов от Ирмы, и теперь справедливо ожидал скандала.

Супруга обнаружилась на кухне – она колдовала над пышным бисквитом, от которого вкусно пахло сдобой и корицей.

– Что печешь? – как можно более непринужденно поинтересовался Глеб.

Ирма вздрогнула и обернулась:

– А, это ты! Наконец-то! Я уже и не ждала. Торт делаю, сегодня девочки придут в гости.

– Что за девочки? – Глеб Васильевич сел за стол. – Чайку нальешь?

Позавтракать у Никиты ему так и не довелось, он бы и от торта сейчас не отказался. Но Ирма и в благостном расположении духа не давала ему мучного, а сейчас даже просить бесполезно.

– Валентина придет, с соседнего дома. Остальных ты не знаешь.

Ирма поставила перед мужем чашку зеленого чая и коробочку с заменителем сахара, села напротив.

– Ну и?

– Что? – Глеб размешал заменитель в чашке.

– Не хочешь рассказать свою версию того, где ты был? И почему отключил телефон?

– Был у Вяземских, Таша вчера вернулась из Израиля.

– А что так рано?

– Дела какие-то в Москве, – уклончиво сообщил Глеб. – Я заехал проведать.

– И остался на ночь? У Таши? – уточнила Ирма.

– Ирма, не начинай, пожалуйста! Ты же знаешь, Таша мне как сестра! Я не собирался оставаться, просто заехал. Я же не знал, что мне станет нехорошо. Или я должен был с давлением за руль сесть? До первого столба?

– Давлением? – Ирма сразу посерьезнела. – Что случилось?

Глеб изложил ей события вчерашнего вечера, заменяя Ника на Ташу, а улицу Бардина на дом Вяземских. Получилось весьма убедительно, тем более что Ирма заволновалась, а значит, была невнимательна к деталям.

– Телефон тоже Таша выключила, – закончил Глеб. – Чтобы меня не беспокоили. Я даже не знал об этом, только утром увидел пропущенные звонки.

– Таша могла бы мне и ответить, – заметила Ирма.

– Ну я не виноват, что у вас отношения не складываются! Это вы сами разбирайтесь!

– Ладно, ты мне лучше скажи, как ты себя сейчас чувствуешь?

– Нормально, только есть хочется.

– Торт будешь?

Глеб Васильевич сделал несчастные глаза, и тут же получил кусок торта. Так-то лучше. В последние годы он все чаще замечал – стоило только немного приболеть, и Ирма тут же окружала его заботой, сменяя гнев на милость. Не то, чтобы он этим пользовался, но случая не упускал. Хотелось думать, что это проявление привязанности с ее стороны, а не беспокойство о благополучном будущем, которое без Немова для нее вряд ли возможно.

Наблюдая, как Глеб расправляется с тортом, Ирма поинтересовалась:

– Может быть, стоит отложить гастроли?

Господи, еще одна туда же.

– Да нет, Ирма, глупости. Билеты уже проданы, да и Слава меня живьем съест.

– Знаешь, твой Слава тебя использует! Ты для него машина для зарабатывания денег. О себе тоже надо думать иногда.

– Я думаю! Хочешь, после гастролей поедем куда-нибудь на море отдохнем?

– Не на море тебе надо, Глеб, а в санаторий. Давление у тебя вон скачет, и выглядишь ты неважно в последнее время.

В санаторий Глебу хотелось значительно меньше, нежели на море, поэтому он уклончиво пообещал подумать, собрал ложечкой остатки крема с блюдца и отправился собирать сумку.

* * *

В Симферополь летели самолетом какой-то неизвестной Глебу компании – Вячеслав Давыдович уверял, что других не нашлось. Билеты были бизнес-класса, но особенных различий между бизнес и эконом-классом Глеб Васильевич в данном случае не замечал – он едва поместился на сидении, колени тут же уперлись в спинку впередистоящего кресла. В результате всю дорогу промучился, пытаясь устроиться поудобнее. Еще и взлет-посадка были тяжелыми, Глебу все время казалось, что его мозги решили существовать отдельно от остального тела. Даже вспомнил про таблетки – теперь у него было целых две пачки, на выбор: Предуктал, который ему вручил Ник, и Престариум¸ который всучила Ирма, строго-настрого наказав пить два раза в день. Честно говоря, название Ирминого лекарства Глебу категорически не нравилось, он даже доставать коробочку при людях стеснялся, поэтому пил те, что купил Никита.

Первый концерт был в Севастополе, так что еще два часа пришлось провести в машине. Зато когда прибыли на место, настроение у Немова значительно улучшилось – Крым он любил. Гостиница располагалась рядом с морем, погода стояла прекрасная, вечер свободный, и Глеб Васильевич решил провести его с пользой.

Приняв душ и облачившись в белый костюм, Глеб Васильевич спустился на первый этаж, в ресторан гостиницы – ужинать. Его коллектив уже был в полном сборе, Вячеслав Давыдович успел сделать заказ, девочки из подпевки за отдельным столом что-то весело обсуждали. Проходя мимо них, Глеб Васильевич бросил многозначительный взгляд на Оленьку, молодую певицу, недавно влившуюся в его коллектив и пока стоявшую на бэк-вокале. Оленька надеялась сделать сольную карьеру и рассчитывала на помощь Глеба в этом вопросе. Немов прекрасно понимал мотивы девушки, как понимал и то, что для сольной карьеры у Ольги нет вокальных данных. Зато внешние данные имелись, и весьма неплохие.

– Глеб Васильевич, давай скорее, стейк остывает! – позвал его Троянов.

Ужинал Немов с аппетитом – кормили в гостинице вкусно, Ирма с ее диетами и лекциями о здоровой пище осталась в Москве, и он наслаждался стейком с кровью, хорошим вином и приятным разговором. Говорили о женщинах. Троянов не знал, как наладить отношения с его Мариной и просил совета у многоопытного Глеба. Беседа плавно перешла на обсуждение женских прелестей, способы поддержания мужского здоровья и секс в целом. Глеб расслабился и думать забыл о Никите и всем, что с ним связано. Жизнь снова вернулась в привычное русло – концерты, гастроли, женщины.

Стрелки часов двигались к двенадцати, девочки из бэк-вокала разошлись по своим номерам, осталась только Оля, которую Немов поманил за свой стол и усадил рядом, угощая вином. Все было просто замечательно до тех пор, пока слегка захмелевший Вячеслав Давыдович, по большому секрету, не поведал Глебу о том, что у его Марины был опыт однополого секса.

– Ты представляешь, договорились о встрече, я снял номер, – приглушив голос, рассказывал Троянов, – прихожу – а она там с подружкой. И они друг друга ласкают…

Глеб Васильевич слишком резко опустил на стол свой бокал, расплескивая вино на скатерть.

– Слава! Здесь дама!

– А что я такого говорю? – удивился Троянов. – Ты не знаешь, как это заводит!

– Но это же мерзость!

– Да ты просто ничего не понимаешь! Я тебе отвечаю, мне еще никогда так крышу не сносило, как в тот раз! Это ж девчонки! Сразу две! Красивые! Я понимаю, когда два мужика трахаются друг с другом – это действительно мерзость.

Глеб Васильевич почувствовал, что ему становится душно.

– Все, Слава, я не хочу это больше обсуждать. Пойду на воздух. Оленька, ты со мной?

Оленька с готовностью встала вслед за Немовым. Троянов только плечами пожал:

– Ну и зря ты так.

Но Глеб Васильевич уже не слушал. Галантно предложив Оле руку, он повел девушку на Офицерский причал, смотреть на ночное море и огни кораблей.

Глеб всегда любил Севастополь – красивый город с богатой историей. Некоторыми фактами из этой истории он и делился с Олей во время их импровизированного свидания. Когда они спустились по широкой гранитной лестнице, увенчанной белыми львами, к дощатому причалу, Глеб Васильевич как раз дошел до семнадцатого года и последнего корабля с российской интеллигенцией на борту, покидавшей Страну Советов с этого самого причала. Но Ольгу история не слишком-то интересовала. На последней ступеньке она вдруг оступилась, Глеб Васильевич среагировал мгновенно, и девушка весьма удачно оказалась в его объятиях, как будто ненароком прижалась и, заглянув в глаза, томно поинтересовалась:

– Глеб Васильевич, а вы про Севастополь пели?

На самом деле Ольге хотелось задать совсем другой вопрос, но как-то ведь нужно было подвести разговор к музыке. А Глеб охотно заглотил наживку:

– Пел, Оленька. Есть такая замечательная песня «Севастопольский вальс», ее исполняло много певцов, но я тоже ее записал. Знаешь?

Глеб Васильевич оглянулся по сторонам – в столь поздний час на причале никого не оказалось – и негромко запел:

«Тихо плещет волна,

Ярко светит луна

Мы вдоль берега моря идем,

И поем, и поем.

И шумит над головой,

Сад осеннею листвой»

Девушка смотрела на Глеба с восторгом, как ему казалось, морской бриз и выпитое вино кружили голову, и вдохновленный Немов запел, уже не стесняясь:

«Севастопольский вальс – золотые деньки,

Нам светили в пути не раз вдалеке маяки,

Севастопольский вальс, помнят все моряки,

Разве можно забыть мне вас, золотые деньки!»

Глеб взял высокую ноту и, приобняв девушку за талию, засмеялся:

– Ох, Оленька, в моем репертуаре можно найти песню практически про любой город нашей страны. И не только нашей. Время было такое, полагалось петь про Родину, города и заводы.

Ольга прижалась к Немову сильнее:

– Глеб Васильевич, да какая разница, о чем петь! Вот мне бы свою сольную песню, хоть о чем.

– Хоть о чем, говоришь? – усмехнулся Глеб. – Ну давай запишем с тобой дуэтом «Нивы России», хочешь?

Судя по удивленному взгляду, «Нивы» Ольга точно петь не хотела.

– Ну вот видишь. А говоришь, о чем угодно. Что ты жмешься? Замерзла? Пойдем в гостиницу?

– Пойдемте.

Как-то само собой получилось, что пошли они сразу в номер Немова. Целоваться начали еще в лифте. Но странное дело – на набережной Глеб чувствовал душевный подъем, прекрасно понимал, чем закончится прогулка и хотел этого. Но сейчас, когда цель была совсем близко, энтузиазм куда-то исчез. Он действовал скорее машинально, по годами отработанному сценарию: поцеловать, завладев инициативой, начать раздевать еще на подходе к кровати, не забывая шептать на ушко какой-нибудь ласковый бред, аккуратно опустить даму на кровать, не прекращая поцелуев, от губ перейти к груди.

Руки Глеба выполняли привычные действия, верный друг тоже пока не подводил, реагировал в соответствии с ситуацией. А вот с сознанием было что-то не то. Глеб никак не мог отделаться от ощущения неправильности происходящего. Губы Ольги казались слишком податливыми, плечи слишком хрупкими, грудь слишком мягкой. Да что с ним такое? Красивая же девочка, ладненькая, вполне в его вкусе. И в глаза заглядывает преданно, даже чересчур. Глаза красивые, серые. Как у Никиты. Тьфу, да что за напасть?!

Как ни странно, именно мысль о мальчишке отдалась усилением давления в паху. А Ольга уже проворно освобождала его от брюк. Ну и черт с ней, пусть сама проявляет инициативу.

Глеб Васильевич позволил себя уложить на спину, хотя обычно любил вести в сексе сам, и теперь отрешенно наблюдал за стараниями Ольги. Девушка оседлала его бедра и изображала лихую наездницу. Однако по усиливающемуся трению Глеб чувствовал, что его партнерша недостаточно возбуждена. Надо бы поласкать девочку, подготовить получше. Но так не хочется. Да, стареешь ты, батенька. Помнится, в былые годы от тебя девушки чуть ли не уползали, с трудом попадая в дверь. А теперь только полежать за себя. Устал он сегодня, что ли?

Перед глазами равномерно колыхалась женская грудь, а Глеб Васильевич смотрел в потолок и думал…нет, не об Англии, конечно, но мысли его были невеселыми. Благодаря стараниям Ольги возбуждение не пропадало, но и не было достаточно сильным для развязки. Интересно, который час? Завтра вставать же рано – на утро пресс-конференция назначена, потом саунд-чек и концерт. Спать хочется. И таблетку он, кстати, не выпил, подташнивает.

Решив, что нужно заканчивать во всех смыслах, Глеб Васильевич постарался сосредоточиться на даме. Но даже томные вздохи Ольги его не особенно впечатлили. Тогда Немов закрыл глаза и попытался представить что-нибудь возбуждающее. Перед глазами замелькали картинки из когда-то виденных порнофильмов и собственной бурной биографии. Нет, все не то. Спать хочется. Так он быстрее уснет, чем кончит. Да что ж это такое?

Вдруг подсознание само выдало картинку – Ник, держащий его руку, нежные прикосновения парня, резкие, но искренние поцелуи, какая-то собачья преданность в серых глазах. В тот же момент Ольга в очередной раз сжала бедра, и Глеб со стоном кончил. Почти сразу снял с себя девушку, перевернулся на бок. Разрядка принесла облегчение, но не удовольствие. Захотелось быстрее в душ, избавиться от резинки – обмякший орган стал слишком чувствительным, а заодно и от постороннего присутствия в комнате тоже избавиться.

Глеб резко поднялся, накинул халат.

– Ты куда? – Ольга села на кровати, потянулась к его сигаретам на тумбочке, закурила.

– В душ, – бросил Глеб, не поворачиваясь. – И у меня не курят.

Грубо, конечно, но может быть, сама догадается уйти? Так и получилось. Когда Глеб вернулся в комнату, Ольги уже не было. Ну и славно.

Глеб Васильевич брезгливо сдернул покрывало, на котором и происходил их, с позволения сказать, секс, бросил его на пол и, не снимая халата, завалился спать.

***

Никита сидел на подоконнике, наблюдая, как его квартира превращается в строительную площадку. Мебель уже вынесли, повсюду стояли коробки с малярно-красочными материалами, лежали инструменты, названия многих из которых он даже не знал. Нетронутым оставался лишь кабинет. Нафига он это затеял? А всё Таша виновата! Точнее, её замечание о том, что в «такую халупу стыдно нормальных людей приглашать». Ник подумал и решил, что Глеб относится к этим самым «нормальным», и ему стало стыдно. И вот теперь ему негде жить. Из Переделкино он сбежал, потому как вечером должен был вернуться хозяин дома. А перспектива выслушивать дядюшкины упрёки и нравоучения его не грела. Квартиру оккупировала бригада строителей. С утра Ник успел обсудить с дизайнером дизайн, с сантехником соответственно сантехнику, а с мастером сроки и материалы. Ни в одном из обсуждаемых вопросах Ник ни хрена не понимал, поэтому обсуждения заканчивались очень быстро. Впереди целый день, и его надо как-нибудь убить. Тяжело вздохнув, десятый раз за последние пять минут, Ник набрал номер Таши.

– Тётушка, у меня тут проблемка нарисовалась…

– Привет, Ник. Что там у тебя нарисовалось? Не можешь решить, в какой цвет красить стены?

– Да нет, это как раз-таки решили, – Ник снова тяжело вздохнул. – У тебя найдётся время помочь непутёвому племяннику выбрать спальный гарнитур?

– Ооо… Это без проблем. Если помнишь, мне не так давно пришлось обставлять трёхэтажный особняк. К тому же, мне всё равно сегодня ехать в город. Роман решил, не заезжая домой, погостить у своей маман. Так что ты зря удрал от нас ни свет ни заря.

– Класс! Тогда говори, где состыкуемся, и я поехал.

– Давай на парковке у торгового центра «Катуар», это на Волгоградском проспекте, проезд от третьего транспортного. Кстати, как там твоя машина?

– Нормально. Пыльная, конечно, но что можно было ожидать от стоянки под открытым небом? Хоть не «раздели» Бэху, и на том спасибо.

– Значит, договорились.

Таша дала отбой, а Ник вздохнул уже не так тяжело. Интересно, а какая кровать дома у Глеба?

Никита довольно быстро добрался до места назначения. Выяснив, что Таша застряла в пробке, успел и машину на мойку загнать, и даже перекусить.

Мебельный центр впечатлял. Как и возможность поиска по виртуальному каталогу. Спальный гарнитур, подходящий по дизайну к его будущей спальне, нашелся быстро. Но Ник никак не мог решиться.

– Таш, ты ведь бывала в доме Глеба Васильевича?

– Приходилось, а что? – Таша подняла глаза от каталога с садовой мебелью.

– Какая кровать в спальне Немова?

– Ник… Это несколько странный вопрос. Э… С чего ты вообще взял, что я знакома с Глебом настолько близко, чтобы бывать в его спальне?

– Не знаю… я просто подумал… что бывала… На экскурсии! – У Ника от смущения порозовели уши.

– Ах, на экскурсии. Могу рассказать, какая мебель в спальне Ирмы. Туда меня как-то водили, на экскурсию.

– Нет, спальню Ирмы не надо! Я бы посмотрел гарнитур Sava023. Спальня венге, фасад слоновая кость, стекло экспромт серебро, зеркало графит … Смотрится хорошо, и описание… интересное.