Текст книги "Преодолевая барьеры (СИ)"

Автор книги: Алекс Радкевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Ник как-то передумал ругаться. Он знал, что у матери Лёнчика запущенный рак. И навряд ли ей кто-нибудь сможет помочь, даже за границей.

– Хорошо. Давай сделаем так. Сегодня переночуешь у меня, а завтра с утра пораньше отвезу тебя на старую дачу предков. Там, правда, всё заброшенно, но да ничего, как-нибудь перекантуешься…

– Спасибо, Ник, я знал, что ты выручишь.

– Не перебивай! Я ещё не закончил, – Ник указал на сумку с дурью. – А вот это нужно убрать из моей хаты сразу…

– Куда же я…

– Ты дослушать можешь? У нас в подвале жильцы оборудовали себе что-то типа погребов. Всё запирается на сто замков, да и не лазает там никто чужой. У меня есть ключ от погреба одного старичка с третьего этажа. Там есть хороший тайник, дед в нём стратегические запасы горячительного от супруги прячет. Если не знаешь, где искать, с собаками не откопаешь. Вот туда я отнесу твою сумку. Дед с бабкой к детям уехали, на новогодние праздники, ключи только у меня. Так что ты иди поройся в холодильнике, а я быстро.

Возражать Лёнчик не стал. Ник подхватил сумку и, не надевая куртки, вышел, захлопнув за собой дверь. В подвале пришлось повозиться, особенно с тайником. Пока открыл замки, пока двигал ящики с барахлом, конспирирующие дедову заначку, пока запихивал сумку в небольшую по размерам нишу в стене… ну и далее в обратном порядке. Спустя полчаса, уже поднимаясь на свой этаж, Ник услышал грохот с силой хлопнувшей двери, и через мгновение нос к носу столкнулся с разъяренным Глебом, несущимся вниз.

– Глеб…

– Какого хрена тут происходит?! – сходу зарычал Немов.

– Глеб, успокойся! Что случилось?

– Что случилось?! Это ты у меня спрашиваешь? У тебя дома полуголый пацан, в моих тапочках… И пакетики наркоты прямо в прихожей! И не говори мне, что это сахарная пудра!

Глеб всё больше распалялся и уже переходил на крик, что грозило сбежавшимися соседями. Снова хлопнула дверь, показался вполне одетый, правда с мокрыми волосами, Лёнчик.

– Ник, я пытался объяснить твоему отцу, что ты скоро придёшь…

Немов задохнулся от возмущения.

– Глеб, пожалуйста, подожди. Я всё объясню! Лёня, скройся куда-нибудь, быстро!

– Я не хочу слушать никаких объяснений… сынок!

Глеб попытался обойти Ника. Лёнчик понял, что ничего не понял, но на всякий случай ретировался в квартиру.

– Глеб, я тебя умоляю! Дай мне хоть слово сказать!

– Что ты можешь мне сказать? Что я сам виноват?! Что меня не было неделю, и ты решил завести себе бой-фрэнда?! А я, значит, твой отец! – Глеб и не собирался успокаиваться.

– Глеб, любимый, ну какой ещё бой-фрэнд?! Это просто Лёнчик. Он буквально недавно пришёл. Ему помощь нужна, иначе похоронят. Ну не мог я его на улицу выгнать. Я не знал, что ты придёшь… Ну Глеб! Я его на дачу отвезти завтра обещал.

Ник говорил и говорил, но видел, что любимый не воспринимает его оправданий. Не хочет воспринимать.

– Ага, а порошок, чтобы веселее было?! Можешь не стараться, меня это больше не интересует!

– Глеб…

Звонкая пощёчина откинула Ника к стене. Глеб, не оборачиваясь, скатился по лестнице вниз.

Ник сполз по холодной стене, сжимая зубы, стараясь удержать навернувшиеся слёзы обиды. За что? Он ведь ничего плохого не делал.

– Ник?! Это твой друг, да? Я не знал. Правда! Ну хочешь, я его догоню, – Ленчик осторожно приблизился к Нику.

– Нет. Бесполезно. Пошли в квартиру, пока соседи ментов не вызвали.

Зайдя в прихожую, Никита увидел на тумбочке несколько пакетиков с белым порошком.

– Из кармана вынул… Забыл, что карманы заряжены, – не дожидаясь вопросов начал оправдываться парень. – Извини! Не знал, что так получится… Я думал, ты один живёшь.

– Ладно, проехали. Давай я прямо сейчас тебя на дачу отвезу. Только в магазин заедем. Продукты и горячительное возьмем…

На душе Ника скребли кошки, от бессилия и обречённости хотелось выть. Поскорее бы избавиться от докуки и побыть в тишине, наедине со своими мыслями.

Пока Лёнчик собирал свои нехитрые пожитки, Ник попытался дозвониться до Глеба. Но Немов не брал трубку. А потом и вовсе отключил телефон.

* * *

Шофер далеко уехать не успел, и, услышав в трубке голос разъяренного шефа, срочно развернулся назад.

– Давай к «Капитану», – рявкнул Немов, захлопывая дверцу «Мерса». – Быстро!

Глеб Васильевич откинулся на сидение и прикрыл глаза. Внутри все бурлило от с трудом сдерживаемой ярости, хотелось что-нибудь разбить, желательно о чью-нибудь голову. Вынужденный большую часть жизни изображать благодушие, но при этом обладавший взрывным темпераментом Немов если срывался, то мог перейти рамки дозволенного. Как сейчас с Ником. Но, черт возьми, парень заслужил!

А ведь он знал, что этим все закончится. Кого он пытался обмануть? Только себя. Ник молодой симпатичный мальчик, ему требуется постоянное внимание и, чего греха таить, постоянный секс. Глеб хорошо помнил себя в возрасте Никиты – ни одной юбки не пропускал. Да и развлечений Нику тоже наверняка хочется. Во времена молодости Немова ночных клубов, боулинга и тому подобного не было, но были рестораны, танцы, те же тусовки. А Глеб лишил парня любых удовольствий, сам требовал, чтобы Ник «не отсвечивал», сидел дома и ждал его. Ник и ждал, до поры до времени.

Немов с силой ударил кулаком по подлокотнику. Да, он сам во всем виноват! Последнюю неделю вообще у парня не показывался, постоянно то в студии, то в офисе. Конечно, можно было ночевать и у Никиты, но к концу дня Глеб обычно чувствовал себя смертельно уставшим и не способным ни на что, кроме как поспать. В таком состоянии ехать к Нику он стеснялся. Что бы парень ни говорил о том, что секс – не самое главное в их отношениях, Глеб не очень этому верил. И сегодняшний инцидент доказал, что он был совершенно прав. Не главное, как же!

Тем более было обидно. Сегодня Глеб наконец-то получил сигнальную копию нового альбома, диск лежал в его дипломате. Немов собирался подарить его Никите, как наглядное подтверждение того, чем он был так занят в последнее время. Подборка песен получилась отличная, впервые за последние лет пять Немов выпускал альбом любовной лирики, а не гражданско-патриотических агиток. Глеб предвкушал, как они с Ником будут слушать альбом. Не то, чтобы ему нравилось звучание собственного голоса, как раз напротив. Но он хотел увидеть реакцию Никиты на некоторые песни, на проникновенность исполнения, так сказать. К тому же Глеб, заранее позаботился, чтобы вечер получился отличным – еще утром предупредил Ирму, что не приедет ночевать, сославшись на несуществующий банкет, до обеда постарался закончить все дела в офисе. Выгнал Троянова, пытавшегося «сосватать» ему очередных журналистов с какого-то там новомодного канала, закрылся в комнате отдыха и банально продрых на диване до пяти часов, пока не привезли наконец-то диск. И когда он свободный, отдохнувший и чуть ли не с диском в зубах является к своему мальчику, чтобы сделать ему сюрприз, его тоже ждет…сюрприз…в его тапочках!!!

Машина проехала еще полметра и снова встала в пробке.

– Мы приедем сегодня уже или нет? – не выдержал Немов. – Что ты всем уступаешь? Объезжай по встречке!

– Глеб Васильевич, поэтому и стоит вся Москва, что каждый «объезжает», – осторожно заметил водитель.

– Ты меня еще поучи! Выгоню к чертовой матери!

Снова зазвонил телефон, уже десятый раз, наверное, за последние полчаса. Глеб метнул взгляд на дисплей и нажал сброс. Звонит он…О чем теперь говорить? Все и так понятно. Старые…или новые, какая разница…приятели, молоденькие и симпатичные, наркота…Сердце неприятно кольнуло. С кем Ник спит – это его выбор, но не для того Глеб его из дерьма вытаскивал, чтобы парень опять на иглу сел. Или на порошок, что там у них было. Неужели правду говорят, что бывших наркоманов не существует? А, ладно, это теперь тоже не его проблемы. Позвонит завтра Ромке, на этот раз пусть сам с племянником разбирается, Глеб больше в их дела не полезет.

– Приехали, Глеб Васильевич. Вас ждать?

– Ждать, конечно, – пробурчал Немов, вылезая из машины. – За что тебе платят? Не за то же, чтобы я на метро ездил.

Хотя сколько именно его придется ждать, Глеб Васильевич и сам сказать бы не мог.

Ресторанчик «У капитана» принадлежал одному его старому приятелю, и для Глеба здесь всегда находился свободный кабинет, подальше от посторонних глаз. Кормили «У капитана» прилично, а выпивка вообще была выше всяких похвал, здесь не продавали дагестанский коньяк под видом «Хэннеси», а «Джек Дениэлс» не разбавляли водой. По крайней мере, не для Глеба.

– Добрый вечер, Глеб Васильевич, – распорядитель заметил его, стоило перешагнуть порог. – Пойдемте, я вас провожу.

Глеб прошел в свой укромный уголок, отгороженный от общего зала плотными занавесями. Тут же появился официант.

– Вам как обычно?

– Есть не буду. Бутылку коньяка.

Понятливый официант без лишних уточнений принес не только коньяк, но и сырную нарезку, на всякий случай. Глеб только криво усмехнулся. Что, боитесь, клиент напьется до невменяемого состояния? Правильно боитесь, именно это он и собирался сделать. Может быть, будет не так больно.

Телефон опять выдал «Лунную сонату». Да заткнется он сегодня или нет? Сколько уже можно! Немов выхватил мобильный и со злостью швырнул его об пол. Звякнул в предсмертной агонии дисплей, батарейка отлетела под стол. Зато больше ничего не звонило. Вот и славно.

Глуша третий бокал, Глеб подумал, что необязательно было брать «Хэннеси». Сошло бы и что-нибудь подешевле, все равно он ни вкуса, ни запаха не чувствует. М-да, докатился, батенька, жадность проснулась. Лучше бы проснулась совесть, хоть поговорить было бы с кем.

Совесть проснулась, когда бутылка опустела наполовину. Глеба Васильевича посетила шальная мысль – а что, если все действительно было не так, как ему показалось? Ведь мог же к Никите зайти старый приятель? Просто так зайти, тем более Ник не знал, что Глеб к нему собирается. К Ирме тоже в его отсутствие подруги приходят, он их во всех смертных грехах же не подозревает?

Ну да, только подруги Ирмы не снимают с себя одежду и не надевают его тапочки. Тапочки Глеба Васильевича задели за живое…

Хорошо, тот парень мог оказаться в квартире Ника случайно. И Глебу действительно почудилось больше, чем было на самом деле. Но наркота ему что, тоже почудилась? Ведь Никита обещал, что «больше никогда», утверждал, что в его жизни остался только один наркотик – Глеб. Ну да, наркотик, который перестал удовлетворять. Вот и решил найти себе средство посильнее.

Немов опрокинул в себя новую порцию коньяка. К сырной нарезке он так и не притронулся – мутило от одного вида еды.

«Я пытался объяснить твоему отцу…», – обидные слова эхом звучали в его голове. Отцу, значит. А что еще можно подумать? Со стороны они с Никитой, наверное, так и выглядят. Глупо себя обманывать, ты действительно годишься мальчишке в отцы. А ты кем себя представлял? Опытным искусителем? В зеркало себя давно видел? Затраханный жизнью старый дурак, придумавший себе красивую сказку о неземной любви.

Коньяк кончился. Легче не стало, значит, вторую бутылку брать смысла нет. Немов кинул на стол несколько купюр и поднялся. Распорядитель возник словно из ниоткуда, проводил до машины, говорил что-то вежливо-ободряющее. Глеб даже улыбнулся дежурной, годами отрепетированной улыбкой. Рухнул на сидение Мерса.

– Куда вас отвезти, Глеб Васильевич? – водитель, кажется, был рад, что Глеб хотя бы на ногах стоит.

– Куда-нибудь…

– В Нововнуково?

Глеб на секунду задумался. Домой не хотелось совершенно. Ирма, рюшечки, образцовый порядок, наглаженные простыни…тошно…

– Нет.

– На Бардина? – спокойно уточнил шофер.

– Нет!!!

– Тогда куда?

– Да куда-нибудь!

В теплой машине разморило, наконец-то начал действовать коньяк, глаза стали закрываться сами собой. Водитель покосился на шефа, вздохнул и, попрощавшись с мечтой быстрее добраться до дома, развернул машину по направлению в Переделкино.

* * *

Ник в очередной раз пытался дозвониться до любимого, но вновь и вновь натыкался на автоответчик. Он устроил Лёнчика на даче и теперь колесил по Москве, не зная, куда себя приткнуть. На даче он отказался оставаться, хотя Лёнька и не был виноват в происходящем, но видеть его было невмоготу. Домой возвращаться не хотелось, там всё напоминало о Глебе… Сначала Ник собирался занырнуть в какой-нибудь кабак, но передумал. Зная себя, можно было быть уверенным, что накушается до поросячьего визга и натворит каких-нибудь глупостей.

В конце концов Ник решился позвонить Ирме. Жена Глеба ответила практически сразу. Обсудив последние новости, погоду и здоровье, Ник перешёл к главному.

– Ирма, а Глеб Васильевич дома?

– Нет, и не предвидится. Сегодня господин артист изволят ночевать в городе. Уж и не знаю, где и с кем, – язвительно ответила Немова.

– В каком смысле?

– У них мода новая нынче появляться пред очи жены только когда требуется выспаться. Я уже забыла, как звучит его голос, не по телефону. Если хочешь его найти, звони на сотовый. Кстати! Ты слышал, во что Глеб ввязался на этот раз?

– Ты про «Бокс со звёздами»? Слышал, смотрел и даже был как-то на записи одной из программ. Глеб Васильевич очень хорошо выступает…

– А по-моему, у него все признаки старческого маразма! – по голосу Немовой было сразу понятно, что на мужа она зла, даже очень зла. – Ты ещё не пытался выяснить, что с ним такое происходит?

– Пока не получилось. Мы виделись у дядюшки, но Глеб Васильевич был после боя… короче, было не до разговоров. Нужно бы в спокойной обстановке, как-нибудь.

– Может быть, я позвоню тебе, когда Глеб объявится, во вменяемом состоянии, и ты подъедешь к нам?

– Даже не знаю…

– Я могу подготовить место для манёвров, как говорят военные, и уехать на пару-тройку часиков к подруге, чтобы не мешать.

Ник закашлялся. Мда, супруга у милого ещё та штучка. Знала бы мадам, кому собралась плацдарм готовить…

– Если тебе будет удобно, давай попробуем. Только ты учти, пациент должен быть в спокойном, благостном настроении. Может быть лучше с утра, и чтобы он никуда не спешил смыться из дома.

– Договорились. А вообще-то, Ник, ты мог бы и просто так в гости заехать. А то появляешься, как скорая помощь, только когда что-то случается.

– Спасибо за приглашение. Обязательно им воспользуюсь на этой неделе. До встречи?!

– Не теряйся! Пока.

Никита швырнул трубку на соседнее сидение. Глеб не отвечает и дома его тоже нет. Ещё не добрался? Должен был уже, и давно. Где его могут черти носить? Может к Вяземским поехал? Дядюшка нынче дома. Таша, в отличие от Ирмы ответила не сразу, и голос звучал менее дружелюбно.

– Ник, что случилось на сей раз?

– И тебе здравствовать! А что сразу «случилось»?

– А ты не заметил, что в последнее время звонишь исключительно, когда у тебя какая-нибудь оказия?

– Нет, не заметил… Таш, ну прости засранца! Я больше не буду, чес слово!

– Так я тебе и поверила! Выкладывай, чего звонишь?!

– Таш, тут такое дело… Короче, Глеб не у вас?

– Я так и знала! Нет, Глеб не у нас. И вроде не собирался. Что у вас опять стряслось?

– Поругались, немножко… Глеб психанул и уехал. Трубку отключил и домой не добрался, часа три уже прошло.

– Постой, а ты откуда знаешь, что он не дома?

– Ирма сказала…

– Ты что, Ирме звонил?! Совсем ополоумел?

– А что тут такого? Мы с ней общаемся иногда. Я аккуратно, между прочим так поинтересовался… В общем, он не дома. Ты не знаешь, адреса его городской квартиры?

Получив адрес, Никита раскланялся и отключился, оставив тётушку негодовать о его, Ника, непутёвости. Городская квартира Немовых располагалась в Ломоносовском районе, от того места, где находился сейчас Ник, пол-Москвы по пробкам. И не факт, что Глеб там, а если и там, то откроет ему дверь. Ник вообще не понимал, зачем так упорно разыскивает милого. Здравый смысл подсказывал, что Глебу надо дать время остыть, подумать над произошедшим и понять, что дело яйца выеденного не стоит. Ник понимал, что в мужчине взыграла элементарная ревность. Плюс накопившаяся усталость, переживания о новом диске и участии в шоу, вот и вылилось всё в приступ неконтролируемой агрессии. Всё это Ник понимал, умом, но сердцем принимать отказывался. Не мог он просто успокоиться и ждать с моря погоды.

Ник резко перестроился, подрезая ни в чём не повинную Волгу, и вписался во встречный поток. Квартиру всё-таки стоило проверить.

До Ломоносовского он не доехал. Позвонила Таша.

– Ник, объявился твой ненаглядный. Буквально пять минут назад был доставлен в абсолютно невменяемом состоянии. И, Ник, я звоню тебе не для того, чтобы ещё и ты на нашу голову свалился. Ложись спать, а утром я позвоню и введу тебя в ситуацию. Ты меня понял?

– Да, тётушка, спасибо огромное! Позаботься там о нём!

– А куда я денусь?! Всё, отбой.

Ну вот, любимый нашёлся. И что теперь? А теперь, наверное, можно и выпить.

* * *

– Не хочешь ничего рассказать? – Роман Исаевич поставил на журнальный столик два запотевших бокала холодного пива и устроился в кресле напротив друга. – Что это вчера было?

Глеб Васильевич наполовину сидел, наполовину лежал в гостиной Вяземских, завернувшись в Ромкин махровый халат, слишком для него просторный, зато едва прикрывающий колени. Он честно пытался с утра привести себя в порядок, собирался вызвать шофера и поехать в офис – между прочим, сегодня вечером у него была презентация диска. Но из этой затеи ничего не вышло. Мучимый жестоким похмельем, Глеб сумел спуститься на первый этаж и приземлиться в кресло. На этом весь его энтузиазм закончился – голова раскалывалась и кружилась, во рту словно кошки нагадили, на душе они же и скребли.

– Рома, пожалуйста, говори потише, – пробормотал Немов, дотягиваясь до бокала.

– Я нормально говорю. Ты что, пить разучился? Какой дряни ты налакался, что тебе так хреново? – поинтересовался Вяземский.

– Хэннеси…

– Тогда понятно. Я тебе всегда говорил, что твоя аристократическая привычка пить коньяк до добра не доведет. Пей водку, как все люди!

– Рома…

– А что «Рома»?! Что я, не прав? Когда нормальному мужику хреново, он пьет водку. Что случилось? Бокс продул?

– Что? – Глеб соображал с большим трудом.

Сердобольная Таша с утра уже накормила его какими-то таблетками, но легче не стало. Теперь Немов возлагал надежды на пиво, которое цедил мелкими глотками, чтобы не стошнило.

– Нет, бокс завтра…Сегодня презентация…

– Я в курсе, – сухо кивнул Вяземский. – Если ты помнишь, я – ведущий вечера. И уже предвкушаю веселье. Главный герой в невменяемом состоянии, лыка не вяжет, на ногах не стоит. Журналисты оценят! Ладно, не бокс. Тогда что?

– Ром, отстань…Я в норме…

– Вижу я, в какой ты «норме»! Тебе не кажется, что я имею право знать, почему моего лучшего друга, пьяного в драбадан накануне важного мероприятия, привозит шофер ко мне, заметь, в дом? Нет, я ничего против не имею, зная твою жену, я вообще удивляюсь, что ты у нас не живешь. Но так нажираться-то зачем? Это для здоровья вредно, мы уже не в том возрасте, между прочим. Ты знаешь, что моя жена полночи не спала, бегала проверять, дышишь ты или уже нет?

– Ром, мне стыдно…В следующий раз поеду домой.

– В следующий раз приезжай до того, как соберешься налакаться. Плохо тебе? Ну позвони, скажи, что хочешь поговорить, выпить. Мы посидим нормально, расслабимся. Голос у тебя, что ли, не звучит?

– Звучит. Вроде…

– Тогда что? – продолжал допытываться Роман Исаевич. – В постели что-то?

Глеб промолчал, только плотнее запахнул халат и уткнулся в свой бокал.

– Девка бросила?

– Угу, – Глеб кивнул и тут же пожалел об этом – сейчас начнутся расспросы.

– Ну так найди новую, у тебя же вечно очередь стоит, – философски изрек Вяземский.

– Кому я нужен…Старый, уставший и больной…

– Ого, это что-то новенькое! – Рома даже выпрямился в кресле. – Первый раз от тебя слышу подобную критику в собственный адрес. И когда же ты успел состариться, устать и заболеть? В последние месяца три, что я не видел тебя с очередной бабой?! Это на какую ж Синди Кроуфорд ты нарвался, что твоя самооценка так упала?

– Почему сразу Кроуфорд…Просто намного моложе. Ну сам посуди, что я могу дать?

– Денег?

– Рома!!!

– Да, ладно, шучу. Глеб, по-моему, на секс с тобой еще ни одна дама не жаловалась.

– Понимаешь, меня уже не хватает на всё…На работу, концерты, запись альбома, бокс и секс. А ещё дома надо появляться, хоть иногда. А когда надолго оставляешь молодого и красивого, – Глеб запнулся, – партнера…То начинаются всякие проблемы…

– Постой, так у тебя что, что-то серьезное? – удивился Роман Исаевич, прекрасно знавший о некоторой ветрености друга.

– Серьёзней не бывает…

– Так может, расскажешь?

– Да рассказывать уже нечего. Меня не было неделю. Сам понимаешь, запись альбома, подготовка презентации, то, сё. Вчера вырвался, наконец, примчался без предупреждения, хотел сюрприз сделать. Диск новый приволок. Открываю дверь, а там чужой мужик. В моих тапочках…

– Да, тапочки – это серьезно, – усмехнулся Роман Исаевич. – А она что?

– Кто она?

– Глеб, ну баба твоя, кто!

– Ничего, я не стал слушать объяснения. Дал пощечину и ушёл.

– Глеб, ты ударил женщину? Друг, ты меня пугаешь! Как-то на тебя совсем не похоже.

– Я не…А, ладно…Я сам себя пугаю, иногда. Особенно когда в зеркало смотрюсь, – Немов опустошил бокал и удрученно заглянул внутрь. – Ром, а еще есть? Мне аж полегчало.

– Еще есть, но не по твою душу. Похмелиться – это не значит нажраться заново. Было бы из-за чего. Не хочешь заводить новую, мирись с этой. Пообещай ей, что женишься. Готов спорить, она отошьет всех твоих соперников…и тапочки тебе новые купит.

Глеб Васильевич посмотрел на друга как на сумасшедшего.

– Ром, ты чего? Ты серьезно, что ли? Во-первых, это абсурд! Женишься. А Ирма? А пресса? И вообще, это невозможно. Во-вторых, у меня тоже есть гордость! Мне изменили!

– Ой, блин, один раз в жизни! Чья бы мычала! Когда у тебя была гордость, ты не напивался до поросячьего визга и не пускал тут слюни. Значит просто купи своей дуре дорогую цацку, шубу там или серьги с брюликами. И свози куда-нибудь к морю. Ну и какое-то время уделяй ей побольше внимания, заявляйся не раз в неделю, а чаще. Ты, кстати, в курсе, что у тебя больше нет телефона? Ты его в ресторане разбил.

– Я?! Черт…

– Твое счастье, что тебя «У Капитана» каждая собака знает, с водителем симку передали. Так что давай иди в душ, приводи себя в порядок, я тебе дам свой старый мобильник, вставишь симку и позвонишь всем, кому должен.

– В смысле? – не понял Глеб.

– В смысле жене своей, у тебя сегодня с ней встреча. На презентации. Директору своему, он тебя уже с собаками ищет наверняка. И крале тоже позвонишь. Извинишься.

– Ни за что! – фыркнул Немов. – Не я чужого мужика домой приволок!

– Ну-ну, – Роман Исаевич проследил взглядом за Глебом, с трудом выбирающимся из кресла. – Посмотрим…

* * *

В глубине души Глеб Васильевич был весьма признателен другу, но вслух об этом, конечно, не говорил. Они с Ромкой дружили уже лет тридцать или даже больше, Ромыч, пожалуй, был вторым человеком после Ирмы, который терпел его заскоки, а знал и понимал он Немова гораздо лучше жены. И как бы Глеб ни огрызался, он понимал, что друг прав. Но наплевать на гордость и унять собственную обиду не мог.

Внешне в порядок он себя более-менее привел. Ирме позвонил, без всяких объяснений сказал, что шофер заедет за ней к четырем, потому что в шесть они оба уже должны быть в «Рубине», где состоится презентация. Нику звонить, разумеется, не стал. От Вяземских поехал в офис, разведать обстановку и переодеться в концертный костюм. Как потом выяснилось, это было стратегически неверное решение.

Стоило переступить порог офиса, как к нему кинулся Троянов.

– Ну наконец-то, Глеб Васильевич! У нас тут уже все телефоны оборвали твои приглашенные. Ты куда пропал? Глеб, а что с тобой вообще? Ты…э-э-э…неважно выглядишь.

– Мне пятьдесят восемь, если ты забыл, – буркнул Немов. – Или ты все думаешь, что работаешь директором у двадцатилетнего секс-символа?! И почему звонят мне? Ты директор? Вот пусть тебе и звонят!

– Ну ты же со своими друзьями всегда сам договариваешься. И причем тут секс-символ? Ты просто помятый какой-то. С похмелья, что ли?

Вячеслав Давыдович говорил спокойно, однако Глеб как будто ждал повода, чтобы взорваться.

– Да, с похмелья! И что?! Не имею права? Ты мой директор или душеприказчик, чтобы нотации читать?!

– Глеб, да успокойся, я ничего не читаю. Просто спросил…

– Спросил он! Все норовят в душу залезть!

Немов хлопнул дверью своего кабинета. Троянов переглянулся с Мариной, ставшей невольной свидетельницей «концерта», произошедшего в приемной.

– Что это с ним? – прошептала девушка, нервно оглядываясь на дверь.

– Кто его разберет, – закатил глаза Троянов. – Уволюсь я, уволюсь…

Глеб Васильевич тем временем нервно ходил из угла в угол. Надо распеться. Надо надеть концертный костюм. Надо загримироваться. Надо позвонить всем, кто его искал. И надо как-то успокоить нервы, потому что всё и все вокруг неимоверно раздражают. И как прикажете в таком настроении выходить на сцену?

Черт, надо просто позвонить мальчишке, и все сразу встанет на свои места. Но что он скажет? Извинится? За что?! Потребует объяснений? Он вчера сам не захотел их слушать.

Сейчас, рассуждая трезво, Глеб понимал, что Никита не тот человек, который стал бы изменять. За три месяца, что длились их отношения, Немов мог убедиться в искренности парня. Однако откуда взялся полуголый юнец в его квартире? И, самое главное, почему в прихожей валялись пакетики с наркотой?!

Глеб Васильевич промаялся до последнего. В итоге собирался на торжество наспех, ехал нераспетым, кое-как загримированным и совершенно без настроения.

В «Рубине» все уже было готово – столы накрыты, звук поставлен, кое-кто из гостей уже ждал у входа виновника торжества. Зато не было Ирмы.

– Где моя жена? – рявкнул Немов на директора, едва успев вылезти из машины.

Вячеслав Давыдович руками развел.

– Ты же сам отправил за ней водителя. В дороге, наверное.

– Так позвони! Видишь, уже народ собирается! Я что, один тут должен как дурак с ними раскланиваться? Где «первая леди»?!

Троянов сжал зубы, чтобы не сказать какую-нибудь пакость, и полез за телефоном, звонить жене Немова. Глеб Васильевич тем временем пошел обниматься с уже прибывшими звездами, натянув дежурную улыбку. Сегодня она давалась ему особенно тяжело. Гости тоже раздражали. Гжельская, поп-дива, чтобы ее (все места накачала силиконом, теперь секс-символом считается) тут же измазала его помадой. Алексеев подарил коньяк, Хэннеси, как назло, и какую-то плюшевую хрень. Глеб что, где-то говорил, что собирает мягкие игрушки? Зачем ему их все время дарят? Он уже музей скоро открывать будет. Ирма еще не дает это все выкидывать, по дому рассаживает пылесборники.

– Этот котик такой же милый, как и ты, – ослепительно улыбнулся Алексеев, передавая Немову пакет.

– Что за намеки? – взвился Глеб.

– Никаких намеков! Просто подарок! Что с тобой?

– Да так, проехали. Слава, забери! – Немов сунул пакет Троянову.

– Глеб, у нас проблема, – осторожно заметил Вячеслав Давыдович, забирая подарок. – Столы для журналистов не накрыты.

– Я в курсе, это мое распоряжение. И почему не накрыты-то? У них там минералка и орешки.

– Ну да, а у остальных что?

– Слава, остальные – мои гости, они пришли сюда отдыхать. А журналисты на работе, они пришли сюда писать репортажи, а не жрать икру. За мой счёт!

Вячеслав Давыдович аж подавился. Патологической жадности за Глебом он как-то не замечал.

– Ну смотри, Глеб, потом не обижайся, если они какую-нибудь гадость напишут.

– Я им напишу! О, а вот и Ирма Владимировна! Дорогая, ты опаздываешь!

– Добрый вечер, Глеб. Добрый вечер, Вячеслав Давыдович. Глеб, я ждала твоего водителя, а не он меня.

Немов фыркнул что-то нечленораздельное и повел Ирму в зал.

– Что на тебе надето? – проворчал он по дороге. – Что это за вырез сзади? Тебе не кажется, что твой наряд несколько не соответствует твоему статусу жены?

– Глеб, платье от Шанель, – возмутилась Ирма. – Это классика!

– Порнография это, а не классика. О, кого я вижу! Антоша Звольский! Спасибо, что пришел, дорогой.

Забыв про супругу, Глеб ринулся к Звольскому и его спутнице, здороваться и обсуждать последние события на «Боксе».

Наконец все гости были в сборе, журналисты расселись за пустыми столиками, Немов поднялся на сцену. Еще вчера, планируя свою речь на открытии вечера, он собирался говорить о любви. Без конкретики, конечно. Хотел произнести что-то пафосное о том, что только любовь дает искру для творчества, будоражит воображение поэта и так далее. Что его новый альбом восхваляет и превозносит это великое чувство, властвующее над миром. И так далее в том же духе. Но сегодня весь его энтузиазм иссяк. Красивые слова говорить не хотелось, да и было уже незачем. Ограничившись приветствием из серии «Рад вас всех видеть», Глеб сразу перешел к первой песне. Под фонограмму, потому что голос после всех вчерашних перипетий слушаться не желал.

Машинально открывая рот и двигаясь по годами отрепетированному маршруту (три шага налево, три шага направо, как могу, так зажигаю), Глеб Васильевич думал о том, в какой фарс превратился праздник, которого он так долго ждал и который так тщательно готовил. Чего греха таить, этот альбом был своеобразным посвящением мальчишке, признанием, которое Глеб никогда бы не произнес вслух наедине, но легко мог сделать вот таким, привычным ему способом, через песню. Он думал, что Никита будет в зале, собирался пригласить его вчера. Это был еще один несостоявшийся сюрприз. А теперь перед кем распинаться? Перед коллегами, для которых его презентация – еще один повод поесть на халяву и засветиться перед камерами?

Глеб раздражался все больше и больше. Между песнями на сцену выходил Рома, на правах лучшего друга и гостя от театра травил какие-то байки, общался с публикой, объявлял следующие номера. А Глеб считал песни и минуты до того момента, когда все это прекратится.

Наконец с торжественной частью было покончено, презентация плавно перетекла в банальную пьянку. Есть не хотелось, к коньяку Глеб Васильевич после вчерашнего отнесся с подозрением, а вот против виски ничего не имел. К одному столику подошел, принять поздравления и выпить стаканчик, к другому. Столиков было много и за каждым хотели пообщаться с виновником торжества. Когда добрался до стола, за которым сидели Вяземские полным составом, его уже немного штормило.

– Ромыч, спасибо за конферанс! Ташенька, Ксюша, как отдыхаем?

Ксения окинула Глеба оценивающим взглядом, но от комментариев воздержалась. Зато Таша молчать не стала:

– Глеб, ты опять? Может быть, притормозишь? Здесь полно журналистов.

– И что? Я не имею права отметить выход собственного альбома?