Текст книги "С первого взгляда (СИ)"

Автор книги: Алекс Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)

– Если ты говоришь, что это такая давняя любовь, ты не могла не знать, сколько баб прошло через постель твоего любимого Стельмаха! – вот оно, конечно, я ждала, когда же любимый отец вытащит эту “карту”. – И тебя он так же бросит!

– Не бросит! – звучит уверенно, как ничто другое, потому что знаю. Чувствую. Верю. – А даже если и так – это моя жизнь.

По щекам катятся молчаливые слез, размывая тушь. В легких огонь от непрекращающегося крика, а голова начинает слегка кружиться. Неосознанно кладу руки на живот, понимая, что такой “всплеск” эмоциональный может очень и очень плохо повлиять на неродившегося малыша.

– Моя жизнь, и проживать я буду ее сама, – шиплю сквозь зубы. – Рядом с человеком, которого люблю, и который любит меня.

– Эта скотина не любит никого, запомни! Не умеет он любить.

– Это ты так считаешь, но ты совершенно не знаешь его.

– Ты знаешь, из какой он семьи, а?! Шлюхи и наркомана! Такое будущее ты хочешь для своей дочери?! Такого отца!?

– Дима! – кричит мать, сильнее сжимая пальцы на моих руках. – Прекрати!

– Дети не должна нести на себе ошибки своих родителей, ясно? – ухмыляюсь, когда ошарашенный отец выпрямляется.

– Что это значит?

– Это значит, что ты тоже не самый идеальный отец, тоже не золотой человек. Но от этого я никогда не любила тебя меньше.

– Как ты можешь? Я все всегда делал только ради тебя и матери! А он… он эгоист! Если бы не я, вытащивший его в свое время, хер бы он так взлетел! Он был одной ногой в тюрьме!

– Что?

– А то, что я своими руками, – трясет отец кулаками, – поймал его с бандой пацанов, когда они сожгли мой автосервис. Знаешь, где пацаны те? В тюрьме гнили почти двадцать лет! А знаешь, почему твой любимый Стельмах не с ними? Потому что, черт побери, я увидел в этом пацане стремление вверх! И, сука, если бы я знал, я бы лично сгноил его в самой дальней точке мира!

– Ты ужасен. Омерзителен. Я просто не верю. Он ведь не сделал тебе ничего плохого? Да, возможно, и был этот эпизод, но за эти годы, поддерживая тебя, Артём отплатил сполна за то, что сделал, а ты до сих пор считаешь его…

– Грязью. Дворовым щенком, которому никогда не стать тебя достойным.

– Так, ну все, хватит! – выходит передо мной мать, – прекращай, Серганов! Ты уже совсем не видишь краев! – смотрит жена на мужа, а у того аж глаза на лоб полезли. Да и, честно сказать, я тоже немало удивлена. Мать всегда была с ним заодно, всегда поддакивала, и никогда не повышала голос на любимого мужа. – Хватит уже, Дим. Ты заигрался. Оставь их в покое. Дай Лие спокойно уехать с Артемом. В конце концом то, что ты не принимаешь его, не значит, что он плохой человек. У них чувства, семья, и мы не имеем никакого права лезть в их отношения.

– Ты вообще слышишь себя? – рычит отец на мать. – Ты что несешь?! Что значит, дать уехать?! Да этот щенок никуда ее не увезет, ты меня поняла? – сверлит отец взглядом тонкую женскую фигурку.

– Уеду, – вздыхаю, понимая всю бессмысленность своей задумки. Хотела как лучше, а получилось… да, Лия, как всегда. Сколько раз я должна извиниться перед Артемом за все эти дни и за те истерики, которые устраивала, даже представить страшно.

– Я уеду с ним. И ты меня не остановишь! Ты не в силах это сделать, отец.

Я разворачиваюсь, собираясь уйти. Надоело. Ведь с самого начала знала, что разговаривать с ним бесполезно. Не примет, не сможет принять. Делаю всего пару шагов и хватаюсь за дверную ручку, когда в спину прилетает словно кинжал, фраза отца:

– Если ты сейчас уйдешь к нему, запомни, я дам ход тому делу.

Замираю, а по позвоночнику бегают мурашки от страха.

– Какому делу?

Смотрю на отца, а он… улыбается.

– Автосервис. А вкупе с ним еще десятки мелких и не очень правонарушений. Все досье на твоего любимого Стельмаха уже в руках правоохранительных органов. Один звонок, Алия…

– Ты рехнулся? Мам? – смотрю на мать, но она стеклянным взглядом смотрит на мужа. – Ты не сделаешь этого!

– Если это единственный способ держать его подальше от тебя – я это сделаю. Я посажу Стельмаха так надолго, что поверь, живым он оттуда не выйдет.

– Ты понимаешь, что этим уничтожишь не только его, но и меня?

– Я делаю все ради твоего блага. Это не моя прихоть, а беспокойство за тебя и свою внучку. Тебе не нужен такой муж, а Майе такой отец.

– Это не прихоть, а твой эгоизм! – говорит мама, – ты же не видишь ничего дальше своего носа, Дима!

– Сам ты женился по любви! – выпаливаю я, – и никто небе не вставлял палки в колеса!

– Потому что я из хорошей, образованной семьи, а он кто? Да никто. Таким и останется.

Внутри все холодеет от взгляда. Родные любимые глаза, смотрели на меня с полыхающей яростью и решимостью. А спокойствие, с которым он прячет руки в карманы брюк, убивает.

– Ты не сделаешь это… – шепчу, продирая голос сквозь ком, вставший в горле. Сердце начинает нещадно нестись в бешеном ритме. В висках давит, а пульс выше всякой нормы.

– Давай проверим?

– У нас будет ребенок, – цежу сквозь зубы, силясь не грохнуться в обморок от резко накатившей слабости. – Еще один. Я беременна.

Достаю-таки козырь, которым надеюсь убедить отца не вытворять глупости. Он молчит, наверное, с минуту, смотрит на меня и снова убивает своим ответом.

– Не страшно.

– Что?

– Дима! – кричит мать, – Лия, тебе нельзя нервничать, собирайся и уезжай, – разворачивается ко мне, выталкивая вон из кабинета. Но я словно вросла в пол и, не двигаясь и не мигая, смотрю на отца, который поигрывает желваками.

– Майю воспитывали без папаши и этого воспитаем. Ребенку не нужен такой отец, как Стельмах.

Я, клянусь, что слышу, как над головой разверзлось небо от таких слов.

– Ты совсем рехнулся?! Я говорю, что я беременна!

– Не ори, – шипит на меня отец.

– А ты собираешься посадить отца моего ребенка?!

– Я все сказал. Если ты надеялась, что очередной залет меня смягчит, прогадала. Если хочешь спасти своего ненаглядного Стельмаха, брось его.

– Что?

– Я заберу вас с Майей и увезу. Отзову свое заявление, заберу документы и уничтожу досье, но только если ты сделаешь такой решительный шаг, дочь! – как на духу выдают мне “благоприятный” расклад.

Отлично, все продумал. Как по нотам разыграл.

Поджимаю губы и качаю головой:

– Да пошел ты!

Глава 60. Стельмах

После последнего сообщения проходит уже почти два часа. Жду, когда мои девчонки объявятся, но тщетно. Приехал из офиса раньше, чем планировал, и уже устал мерить шагами свою пустую квартиру, нервничая от дерьмового предчувствия. Беру мобильный и сам собираюсь набрать, рискуя вызвать гнев Серганова, когда в дверь звонят.

– Наконец-то.

Арчи носится в ногах со своим мячом и, как только я спешу к двери, с громким лаем мчит за мной по пятам встречать свою маленькую хозяйку.

Открываю, и улыбка облегчения медленно сползает с моего лица. Алия стоит на пороге вся растрепанная, а сзади мельтешит мышка. В груди давит, а внутри все переворачивается, когда вижу состояние любимой: глаза красные, лицо зареванное, бледное, тушь размазана по щекам, по которым градом катятся слезы, которые она с остервенением отирает зажатыми в кулак ладонями.

– Лия, что… – но она не дает договорить. Моя блондиночка машет головой, сдавленно улыбается и бросается мне на шею. Я крепко обнимаю ее миниатюрную фигурку, закрываю глаза и утыкаюсь носом в любимые, слегка вьющиеся светлые локоны.

– Почему ты мне ничего не сказал? – шепчет Алия, и я слышу всхлип. А затем еще и еще. Ее слегка трясет, и до меня доходит, что она рыдает. Выдыхаю и сжимаю что есть сил, целуя в висок. Словно силюсь защитить от бушующего у нее внутри урагана. Не знаю, помогает ли ей это, но мне точно. Потому что собственника во мне потряхивает так, что боюсь сорваться с места и убить, к херам, ее "заботливого" папашу.

– Как узнала?

– Разговор случайно услышала. Артем, – Алия отстраняется и обеспокоенно смотрит на меня, моргая часто-часто, смахивая слезы, – почему ты молчал? Он же… я же… – поджимает губы и морщит носик. – Я все это время толкала глупые наивные речи, что все будет хорошо. Строила какие-то воздушные замки, а отец в это время творил непонятно что.

– Серганов – старый и упрямый черт, а тебе не нужно было знать. Это не твоя война и не твои разборки.

– Моя, Стельмах. И моя.

Прижимаю к себе хрупкую, дерзкую девчонку и выдыхаю. Сколько в ней силы и упрямства – представить страшно.

– Его даже новость о беременности не вразумила… – шепчет она тихонько. – Поэтому я собрала мышку, и мы уехали. С ним просто бесполезно разговаривать, – шмыгает носом голубоглазка.

– Его не вразумить, а тебе не стоит забывать о своем положении. Я, конечно, не профи в этих вопросах, но малышу это явно не на пользу.

Стираю большими пальцами мокрые дорожки от слез и улыбаюсь, как дурак, потому что есть чему радоваться – тому, что она здесь. По-прежнему рядом. Не бросила, не отвернулась, а это значит – я в ней не ошибся. И я чертовски счастливый!

Позже вечером Майя, совершенно выбившись из сил, уснула прямо на диване в гостиной. Для ребенка этот день тоже стал сильной эмоциональной встряской. Глажу свою маленькую дочь по непослушным кудряшкам и понимаю: они с Алией – лучшее, что было в моей дерьмовой жизни. Что творит Серганов, совершенно не укладывается в голове. Появляется шальная мысль позвонить и попытаться поговорить с ним спокойно и по-человечески, попробовать решить конфликт, пока все не стало еще хуже. Вот только же слушать не будет – баран.

– Эй, дружище, не шуми, – шикаю на скачущего в ногах пса. У животинки явно лапки коротковаты, чтобы запрыгнуть на высокий кожаный диван, а слезает он с него и подавно кубарем. – Иди сюда.

Подхватываю на руки и усаживаю пушистую, хвостатую попу под бок к маленькой посапывающей хозяйке.

– Давай спи, ребенок, – треплю животину за ушами, когда меня отвлекают режущие слух звуки. Слышу сдавленные рыдания и хлюпанья носом в кухне. Поворачиваюсь и вижу бьющую по сердцу картину: Алия сидит за столом, уткнувшись лицом в ладони и опять тихо рыдает, худые плечи трясутся в молчаливой истерике. Вздыхаю, понимая, что желание убивать растет все больше и больше. Придурок ее папаша. Вот поэтому я держал ее в неведении! Поэтому молчал! Знал, что так оно и будет. Она же тихо сжирает, уничтожает себя изнутри чувством вины. Рвет душу на части от обиды и любви к собственному отцу, каким бы неуправляемым он ни был.

Накрываю дочурку пледом и иду к своей упрямице, наливаю нам по кружке крепкого чая с молоком, надо же каким-то образом успокоить нервы.

– Чего слезы льешь?

Присаживаюсь на соседний стул и молча перетягиваю ее к себе на колени, рискуя воспламениться от близости такого желанного, соблазнительного тела в моей рубашке.

– Это из-за меня все, Артем.

– Нет, – поджимаю губы, тихо чертыхаясь про себя. – Ты здесь никаким боком, поняла меня? Все, хватит, заканчивай, Алия.

– Нет! – машет она головой. Светлые локоны в шишке растрепались и спутались. Я заправляю за ухо выбившуюся прядь и вздыхаю, понимая, как тяжело будет ее переспорить. – Почему я должна отвечать за свои чувства? – словно не слышит меня моя девочка. – За что?

– Я буду отвечать! Слышишь меня? Я буду отвечать за наши чувства. Ни тебя, ни детей это не коснётся.

– Уже коснулось, Артем.

Снова прячет лицо в ладонях, чтобы снова уйти в свои нерадужные, глупые мысли. Но я насильно отнимаю ладони и заставляю посмотреть на меня. Голубые, прекрасные глаза сегодня красные и потухшие.

– Хватит лить слезы! – уже, кажется, начинаю рычать, потому что с ней только в приказном тоне получается спорить. – Уже что есть, то есть, будем разгребать. Тебе нельзя нервничать!

– Не рычи на меня, – округляются глаза, и морщится носик. – Даже пострадать нельзя?

– Нельзя. Тебе точно нет. Прекращай хандрить. Я здесь. Все живы, здоровы, а то, что у некоторых есть легкие «закидоны», это ерунда, пройдет. Лучше скажи, у тебя все готово к переезду?

– Да, вещи утром накидала, остальное девчонок попрошу, отправят. А ты с Гаем встретился? По поводу “Рассвета”, почему ты из доли хотел выйти? Отец?

– Встретился. Да, вставлял нам палки в колеса Серганов, но Макс напрочь отказался забирать мою долю в клубе.

– Почему?

– Ну, а ты Гая не знаешь? Упрямый, как… – хотел выпалить – Серганов, вот только не хочется лишний раз сворачивать все в те же дебри. – В общем, его перспектива войны с твоим батей не пугает. Кстати, у меня тут назрел очень странный вопрос…

– Что?

Ухмыляюсь, вспоминая, с каким растерянным видом из офиса Гая утром вылетела Катерина, помощница Лии, и, черт, готов все, что у меня есть, поставить на то, что между этими двумя что-то было.

– Катерина, у нее кто-то есть?

Бровки Лии стремительно поползли вверх, а глаза подозрительно прищурились.

– Это ты с какой целью интересуешься, Стельмах?

– Уж точно не для себя, родная.

– Так, тогда… – машет головой, – для кого?

– Для Гаевского. – Ухмыляюсь, с наслождением представляя себе лицо до одури влюбленного друга. Вот тогда то, я бы вернул ему все его: подколки по поводу меня и Лии, в тройном размере. – Утром, когда в клуб заходил, Катерина выходила оттуда, и почему-то я готов поспорить, что выходила она из офиса нашего ловеласа-директора.

– Кати и Гай?… ты думаешь, они…?

– Я ничего, в общем-то, не думаю, но мне стало любопытно, признаю. Как считаешь?

– Уф… вряд ли, – машет Лия головой и задумчиво отводит взгляд. – Она со школы влюблена в молодого человека. Причем безумно и так же сильно, как… – прикусывает губу Алия так волнующе, что дыхание перехватывает. – В общем, этот парень козел тот еще. И ее не отпускает, и при этом чувств у него нет, я уверена. Тут вроде они сошлись, потом расстались, у него появилась другая… в общем, это очень запутанная история. Но, между ними с Максом я никогда не замечала особой симпатии. Хотя было бы забавно, они бы подошли друг другу.

– По мне, так он очень даже заинтересованно поглядывает на твою помощницу. Ну, постельный интерес так точно у него есть.

– Ну-у-у… тебе лучше знать, как вы там смотрите, когда имеете постельный интерес! – ухмыляется Лия.

– Примерно так, как я смотрю на тебя.

– То есть это взгляд, выражающий заинтересованность исключительно в моем теле?

– Исключительно в тебе.

Раскрасневшаяся от слез Алия улыбается и запускает пальчики мне в волосы, путая их, разгоняя приятные волны по всему телу. Заводит с пол-оборота и, едва касаясь губами, целует, выдыхая мне в губы и заставляя выдать низкий грудной стон от накатившего «голода» по ее ласкам. Черт, организм просыпается мгновенно, внутри, похоже, горит, как я хочу ее. Со всеми этими сборами и проблемами я уже и не помню, когда мы последний раз оставались наедине.

– Давай в менее безопасное русло, любимая, – хриплю просевшим голосом, когда Лия утыкается вздернутым носиком мне в шею и щекочет, – мышка спит в гостиной, да и день завтра тяжелый. Тебе надо отдохнуть.

– Ладно. Прекращаю свои провокации, – смеется малышка и целует в небритую щеку. – Эх… Макс – отличный друг, пожалуй, по нему я буду скучать больше всех. Да и Кати с Тасей, – тяжкий-тяжкий вздох, и робкая улыбка, – но нам надо уезжать, и как можно быстрей, Артем. Отец говорил о досье и о том, что передал его в правоохранительные органы. Ты знаешь что-то по этому поводу?

– Знаю. Я ездил на встречу с этим следователем, буквально на днях.

– И-и-и? – кажется, Алия даже дыхание задержала, смотрит на меня испуганно, не мигая.

– И-и-и… – приходится рассказать весь разговор от и до, чтобы немного успокоить расшалившиеся нервы Лии.

– Именно поэтому мы должны уехать как можно быстрей.

– Отец поставил мне условие, – выпалила блондиночка, нервно ерзая у меня на коленях, да тут же прикусила губу.

– Какое?

– Неважно, забудь.

– Нет, Лия. Важно. С этого дня больше не будет вранья и недомолвок в наших отношениях. Если тебе интересно, что за досье и что произошло – все расскажу. Но и ты расскажешь мне многие вещи. На молчании мы далеко не уедем, сама же видишь, сколько уже было из-за этого проблем.

– Согласна. Так только хуже…

– Ну, так и?

– Если мы с мышкой тебя бросим, то отец уничтожит твое личное дело и отзовет заявление.

Вот же… хрен старый! Подскакиваю на ноги, меряя шагами кухню, а Лия удивленно смотрит на меня, отойдя в сторонку. Изнутри просто разрывает: злость, ярость и, сука, чувство несправедливости! Шантажом решил забрать их у меня, только, сволочь, совсем не думает о том, каково будет всем: ей, мне, да и мышке. Тварь, Серганов! Самовлюбленный эгоист!

– Артем… – слышу тихое за спиной.

– Не ведись на это, хорошо? – взъерошив рукой волосы, поджимаю губы и смотрю на девушку, – что бы ни произошло, не ведись, слышишь?! – хватаю за предплечья и заглядываю в любимые голубые океаны. – Я буквально вижу, как ты прокручиваешь в голове этот вариант, вот только, Алия, ни черта хорошего из этого не выйдет! Для меня, для тебя, для детей – малышка – это не выход! Даже если он ускорит процесс, даже если мы не сможем уехать, посадить он меня не сможет, Лия!

– Но может мы бы переиграли его? Обманули? Я не хочу чтобы ты до конца жизни сидел в Штатах, а отец упертый и не отстанет.

– Алия! Я все решу, найду выход, да, это будет дольше и сложнее, но не сделай глупость, умоляю.

Сердце сжимается и я облеченно выдыхаю, когда вижу в голубых глазах понимание. Искренне надеюсь, что смог донести до нее – это не выход. Не для меня.

– Хорошо… – сдается и шепчет тихо, обнимая за талию. – Я просто думала, что это не такой уж и плохой вариант. – Устраивая голову у меня на груди. – Ему можно играть по плохому, а почему нам нельзя?

– Да потому что я не смогу без тебя и мышки. Я расшибусь, но все сделаю, чтобы выпутаться, только будь рядом!

Утыкаюсь носом в макушку и закрываю глаза, вдыхая родной запах любимой женщины. Не смогу. Точно и абсолютно. Я даже дня себе без нее представить не могу, а если, не дай бог, Серганову удастся своим шантажом забрать у меня девчонок – не вынесу.

Так мы и замолкаем. Сидим на кухне невообразимо долго и просто разговариваем ни о чем. Когда Лия успокаивается окончательно, я вижу, что начинает «клевать носом» и засыпать. Подхватываю девушку на руки и несу в спальню. Майя, которую перенес пару часов назад вместе с Арчи, уже развалилась на большой кровати звездочкой и сладко посапывает. Бережно укрываю своих девочек одеялом и сажусь рядом. Аккуратно на край постели, чтобы не разбудить. Сижу долго и смотрю на них. Любимая женщина и дочь. Мои девчонки – они определенно стоят того, чтобы бороться. Обе такие невероятные и такие уже родные. А в скором времени наша “семья” пополнится еще одним малышом, и появиться он должен в браке. Однозначно. Вот как только вывезу их с собой в Америку, закончу это глупое “бодание” с Димычем, так и поговорю с Лией. Страшно даже представить, как это делается: кольцо, предложение и вся прочая романтическая ерунда, но хочу удивить. Хочу увидеть блеск в родных глазах и наконец-то назвать эту хрупкую малышку своей женой.

Когда я уже почти задремал, устроившись под боком у мышки, мобильный оживает. Противное вибро разносится по спальне, и слышу, как Лия зашевелилась. Звонок так поздно – это, как минимум, странно. На часах первый час, и в такое время никто обычно не звонит. Исключая Гая, но в этот раз номер незнакомый.

– Да?

– Артем Валерьевич? – знакомый голос на том конце «провода». Внутри все холодеет.

– Михаил, ты? – удивлен, услышав того самого следователя. – Что-то стряслось?

– Стельмах, долго кругами ходить не буду, пришел приказ сверху, дело передают на рассмотрение, и завтра утром тебе нужно явиться ко мне в отдел.

– Твою ж… – рычу и потираю стучащие виски. Серганов, значит, все-таки решил пойти дальше? Вот же упрямый. – Что мы можем сейчас сделать?

– Я, правда, сделал все возможное, но тут тряхнули ребята со званием.

– Я так понимаю, уехать я не успеваю?

– Лучше не стоит. Потом будет больше проблем, не дай бог, в розыск попасть. Кто знает, что еще за “связи” у твоего «недотестя».

– Мои дальнейшие действия?

– На встречу ко мне завтра утром тебе приехать придется, под подписку о невыезде, скорей всего, попадешь, но гаситься не советую. Приедешь, а там будем действовать по ситуации. Звони адвокатам, и я обещаю в свою очередь: помогу, чем смогу.

– Понял. Завтра буду.

– У тебя нет знакомых, кто бы мог помочь замять по-быстрому?

– Есть одна мысль, кому позвонить и кто сможет разобраться с этим дерьмом, но это тоже время. В любом случае – спасибо за звонок.

Сбрасываю вызов и набираю Гаю СМС. Знаю, что у его отца есть подвязки в тех кругах. Чертов Димыч, все-таки решил дожать.

Да уж, переезд откладывается. Как сообщить об этом Алие – новый вопрос.