Текст книги "С первого взгляда (СИ)"
Автор книги: Алекс Коваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
– Артем? – девушка растерянно смотрит на меня своим затуманенным взглядом, не понимая причину моей заминки, путается пальчиками в моих растрепанных ее руками волосах и тянет к себе. Ближе, заставляя прижаться. Только вот взорвусь на хрен сейчас! Это истинная пытка – лежать на ней сверху и не иметь возможности “продолжить”. Ощутить, какая она горячая.
– Презервативы? – спрашиваю, особо не надеясь на удачу. – Я их не брал.
Алия зависает всего на мгновение, пока взгляд не проясняется. Сначала эта невозможная девчонка силится сдержать улыбку, но потом начинает смеяться. Заливисто так и от души.
– Это так истерика от нехватки секса проявляется? – смотрю с надеждой в любимые глаза.
– Ты серьезно не планировал? – по взгляду и улыбке вижу, насколько она ошарашена. Твою мать, неужели я в ее глазах настолько кобель!
– Я сейчас взорвусь. Чувствую себя нереально глупо…
Несмотря на остановку, член уже как сталь. Я утыкаюсь лбом девушке в плечо и закрываю глаза в попытке взять себя в руки и отстраниться от ее горячего тела. Нужно дойти хотя бы до машины.
– Вообще-то прошлые разы нас это не особо беспокоило, – продолжает дразнить светловолосая провокаторша, царапая коготками по спине.
– Функция защиты по умолчанию была, – бурчу недовольно, уже собираясь подняться, когда Алия сильней вцепляется в мои плечи, притягивая обратно.
– Я на таблетках, – слышу жадный шепот и чувствую, как маленькая ладошка, пробегая цепкими пальчиками по торсу, обхватывает возбужденную плоть и сдавливает, проводя по всей длине и вышибая грудной стон.
– Я чист, – выдох получается запредельно тяжелым, а нервы уже натянуты, как струны. – Я проверяюсь.
– Стельмах, может, ты уже закончишь то, что начал? – прикусывает губу Лия.
Вот в такой дурной ситуации я реально не оказывался со старших классов школы. И тогда себя таким придурком тупым чувствовал, что там уже не до секса было. С ней же, здесь и сейчас даже нелепость казалась правильной. Озорной блеск в потемневших от желания глазах горит так ярко, а ее руки и сцепившиеся за спиной лодыжки непрозрачно намекают, чего она хочет. И я намерен дать ей это. Приподнимаюсь на локтях, чтобы окончательно не придавить собой хрупкую фигурку, накрываю приоткрытые губы своими губами и одним уверенным движением вхожу, ловя стон наслаждения. Если я думал, что муки были раньше – ерунда. Они сейчас, потому что она мокрая и узкая. Без надоевших преград она слишком горячая, и я понимаю, что надолго меня не хватит. Ощущения обостряются в тысячи раз, и каждое соприкосновение отдается в голове взрывом, мучительно медленными и вязким. Невероятно приятно двигаться внутри.
– Сильней… – стонет девушка, подаваясь бедрами вперед, подстраиваясь под ритм, откидывает голову на подушки и руками комкает простыни, выгибаясь и извиваясь подо мной. – Артем…
Ее голубые глаза находят меня взглядом, и я срываюсь, ускоряя темп. Глаза, которые когда-то были моим наваждением, которые преследовали меня год за годом. Еще с того момента, как я увидел их первый раз в клубе, этот небесно-голубой въелся в душу и за пять лет проник в сердце. Губы, которые умеют быть жадными и охочими до ласк, и нежными, трепетными. Она невероятно прекрасна: с растерянным взглядом, полным огня, горящими щеками и разметавшимися по постели волосами. Жадно ловит воздух, кусая губу и впиваясь ногтями мне в спину. Единственная такая, и только для меня. Наши голые, сгорающие в страсти и полные похоти тела ритмично ударяются, я сжимаю ладонью ягодицы Лии и начинаю двигаться еще быстрее. Целую в губы, заглушая рвущийся из груди животный рык. Наслаждаясь ею, каждым движением, каждым ее вздохом и стоном. Вязкое чувство прокатывается по всему телу и сигнализирует о скорой разрядке, в паху тяжелеет. Чувствую, как тело девушки подо мной натягивается, как по струнке, руки прижимают с отчаянием, словно цепляясь за меня, как за спасательный круг, практически впечатывая меня в нее, и Алия сильнее сводит бедра, до боли впиваясь ножками в ребра, сжимается вокруг меня. Чувствую, как ее тело сковывает спазм, и с моим именем и громким стоном Алия достигает наивысшей точки удовольствия. Следом за ней и я дохожу до финала. С последним ударом разряды прокатываются по телу, и я падаю в ее объятия, слушая бешеный ритм ее сердца, утыкаюсь лбом в ее висок.
Даю себе минуту на то, чтобы прийти в себя, и выхожу из нее. Перекатываюсь, с сожалением теряя тепло от ее разгоряченного тела и устраиваюсь рядом на кровати. Подтягиваю податливую хрупкую фигурку себе под бок и утыкаюсь носом в шелковистые локоны, от которых я просто дурею. Наверное, это мой фетиш, потому что иначе я не могу объяснить, почему меня так и манит эта светлая, пышная копна.
– Щекотно, – смеется тихонько Алия, словно звон колокольчика в ночной тишине, прикрываясь ладошкой от моего дыхания, теряясь в ворохе смятых простыней. В голове такая легкость и пустота, еще немного – и там начнет свистеть ветер. А в теле ураган из чувств и эмоций, во главе которых, гордо задрав голову, марширует эгоистичный собственник с радостными воплями – моя!
Глава 52. Алия
Утро было бы самым прекрасным и невероятным, если бы оно не началось с заливистого лая одного маленького пушистого гостя. Нехотя, с титаническими усилиями открываю один глаз, а это верткое чудовище скачет вокруг кровати, тогда как его хозяин наглейшим образом с полнейшим умиротворением на лице спит, щекоча своим горячим дыханием.
– Артём… – мой охрипший со сна голос то еще сексуальное великолепие, но я до ужаса хочу спать. Ночь безумств закончилась для нас только под утро, и у меня совсем не было в планах тащить попу на мороз в… восемь утра! – Артём, просыпайся!
– М-м-м… – отвечают мне многозначительным мычанием и сильнее притягивают в кольцо рук, даже не думая подниматься.
Арчи не сдается, а продолжает громко, на манер петуха, будить своего хозяина.
– Что он лает, Лия? – шепчут мне в макушку, устраиваясь удобней. А у меня мурашки по телу маршируют от его движений под боком и от мыслей о вчерашнем. А как тепло в его сильных мужских объятиях – словами не передать.
– Он хочет гулять…
Бессовестным образом закидываю ногу на Стельмаха и с наслаждением провожу ладошкой по небритым щекам, едва не мурча от удовольствия, целую в губы моего мужчину. От такой формулировки мыслей и осознания, что это не сон и не шутка, в голове порхают птички от счастья. Хочется абсолютно детским образом зацеловать всего этого идеального представителя мужского пола, развалившегося под боком и так сладко… дремлющего. Дремлющего? Так. Стоп!
– Арте-е-е-е-м! – легонько прикусываю губу мужчины, – Арчи! – Нагло и провокационно залезаю на крепкий мужской торс и зацеловываю до тихого смеха, обхватив ладонями его небритое лицо. С ума сойти: Артём Стельмах – мужчина моей мечты и мой любимый мужчина. Утыкаюсь носом в шею Артема и улыбаюсь, как дурочка, блуждая ладошкой по груди, словно высеченной из камня. – Вставай!
– Лия… – чувствую сжимающую мою ягодицу ладонь и жалобное:
– Погуляй с ним, а?…
– Нет.
– Любимая… – жалобней стона и не придумать, и, если бы не минус двадцать за окном, я бы, наверное, сдалась.
– Неплохая попытка, но чей собакен?
– Майи.
– Надо было думать головой, когда дарил этого вредного лиса.
– Это все Гаевский.
– А-а-а… – меня разбирает жуткий хохот, что и заставляет мужчину открыть наконец глаза.
– Что смешного?
– Знаешь, Гай уже пару лет пытался подарить Майе собаку… мне его порывы удавалось удачно сдерживать.
– Вот же… говнюк, – прижимает меня к себе улыбающийся от уха до уха Артем и, похоже, никуда и не собирается. Но Арчи оказался у нас гораздо упрямей, чем его хозяин. Спустя десять минут его непрерывного “гав-гав” и с сотню моих поцелуев со словами “Артем, вставай”, мы побеждаем. Его лицо с выражением вселенской печали не передать словами. Можно только смотреть и любоваться, пока, проклиная на чем стоит свет, своего – Майи – пушистого друга, Стельмах натягивает брюки и джемпер.
– То есть ты меня в восемь утра выпнула на мороз, а сама спать собираешься? – делают мне замечание, ощутимо так ущипнув за мягкое место, пока я натягиваю на себя все одеяло и, обняв подушку, позволяю себе еще пять…нет, двадцать пять минут беззаботного сна.
– Именно.
– За какие грехи вы мне посланы… – наигранно возмущенно вздыхает Артем и наклоняется, припечатав на моих губах поцелуй, – никуда не уходи, я скоро вернусь, – шепчут мне так многообещающе, что желание вмиг загорается во всем теле. Будто и не было целой ночи.
– Идем, пес бессовестный, – подхватывает мужчина на руки Арчи.
– Ключи на тумбе в коридоре.
– Понял. Эх… Гаевскому тебя подарю, – слышу его тихое ворчание и громкий тявк в ответ, после чего входная дверь за ними закрывается, устанавливая в квартире полнейшую тишину.
Сон? Нет его. Какой тут сон? Тут жизнь искрит от радости. Поэтому я просто переворачиваюсь на спину и пялюсь в потолок. В голове полное отсутствие мыслей. Хоть сегодня, хоть один день я не хочу думать ни о чем. Мне так прекрасно, а в теле такая легкость, словно я пушинка. Ветерок чуть дунь, и меня унесет на своих крылышках счастье, которое просто разрывает изнутри. Не могу поверить, даже страшно… ужасно страшно представить, но сомнений нет. Больше нет. Его признание в любви вчера были не единственным, что я услышала. Слова, много приятных слов, некоторые даже вспоминать неловко.
Провалявшись почти полчаса, поняла, что дело так не пойдет. Мой мужчина сейчас вернется с такого тяжелого утреннего задания, как погулять с собакой, уставший с мороза. В общем, заставила себя подняться и пошла готовить завтрак.
Артем появился, наверное, через час, немного хмурый, но как только увидел, что я за ним наблюдаю, взял себя в руки и поменялся в лице.
– Все хорошо? – улыбаюсь, когда он появляется на кухне.
– Я же просил никуда не уходить, – обвивают меня за талию мужские руки, притягивая к себе.
– Я вышла с благородной миссией, приготовить тебе завтрак, – дыхание перехватывает, а руки начинают трястись, когда одна его ладонь, поглаживая, поднимается по бедру. Сминая и пощипывая, замирает, подбираясь пальцами к краю трусиков, которые, к слову, уже хоть выжимай.
– М-м-м… сладкая, – шепчут мне, зацеловывая шею и слегка прикусывая нежную кожу. – Тостами мы этот голод не утолим.
Приходится прикусить губу, чтобы не застонать в голос, когда мужская ладонь пробирается под кружево.
– Почему мне все время тебя мало… – шепчет Стельмах, утыкаясь носом мне в макушку и, прижимая к столу, разворачивает к себе лицом. Голод в его глазах говорит о многом. В том числе и о том, как я для него желанна, и это подстегивает. Волны жара пробегают от макушки до пят, принося с собой парящую слабость в ногах.
– К черту тосты? – прикусываю губу, ощущая, что заведена уже до предела.
– Полный провал благородной миссии, Лия, – улыбается Стельмах и, подхватив под попу, усаживает на стол. От моих неловких движений рукой посуда валится на пол с громким треском и звоном, но мне уже все равно. Нас это только больше раззадоривает и распаляет. Артём устраивается у меня между ног, и я просто пропадаю, когда его губы, опускаясь все ниже и целуя все жарче, оказываются там, где сосредоточена приятная ноющая боль от желания. Уложив меня на мраморную поверхность стола, как какой-то десерт, Артем устраивает мне утреннюю пытку. Сводя с ума снова и снова, умело доводя до блаженства языком и блуждающими по мне руками. Заставляя раз за разом пропадать и нервно сжимать пальчики на ногах от охватывающих сладостных спазмов.
– Слушай, Лий, может, посидим вечером в кафе? – пока готовлю завтрак наконец-то выпустившему меня из объятий Артему, звонит Катерина. Мой мужчина ушел в душ, а я бегаю от плитки к столу, чтобы, не дай бог, не ударить в грязь лицом и не поджарить наш первый в жизни совместный завтрак. Хотя после эротичных “плясок” на кухне руки и ноги все еще как ватные, и столовые приборы то и дело норовят вывалиться из рук. – Не собирались давно, да и у меня новость есть отличная, повод, так сказать?
– Ух, я бы и за, правда, солнце, но у меня родители Майю привезут ближе к обеду, а с кем ее оставить ума не приложу, – нет, у меня, конечно, есть идея и вариант. И этот вариант тихо, как тень подходит со спины и прижимает к своему влажному после душа рельефному торсу. – Подожди секундочку, Кати. Подслушивать плохо, Артем Валерьевич… – прикрыв ладошкой динамик, укоризненно смотрю на мужчину, разворачиваясь в кольце его рук.
– Я не подслушивал, честно. Но я могу посидеть с мышкой, это не проблема.
Ну-ну, не подслушивал он, бессовестный, хитрый и такой… мой.
– Кати, я тебе перезвоню, – тараторю в трубку и расплываюсь в хитрой улыбке, откидывая мобильный. – Правда? То есть ты отпускаешь меня в кафе?
– Почему нет?
– А как же что-то в духе “раз мы вместе, то и ходим везде вместе”? – устраиваю руки на шее у Артема и взъерошиваю мокрые после душа волосы.
– А я похож на домашнего тирана?
– Нет. Ладно, а ревность?
– Я уверен в тебе и уверен в себе. Придется тебе смириться с тем, что “шашкой” махать я не буду.
– Черт, да ты идеален.
– Я знаю… но, к слову, увижу рядом какого-то похотливого кобеля, вероятней всего, ходить он потом не сможет, – растягиваются губы в наглой ухмылке. – А еще я люблю тебя.
***
День пролетает быстро. В районе часа Артем уезжает, ему позвонили с работы, что-то срочное. Вникать я не стала, хоть и поймала плохое предчувствие. Потом родители привезли мышку, и я наконец-то набралась смелости и уличила момент объясниться с отцом.
– Пап, давай поговорим как взрослые люди. – Останавливаю родителя, потянув за рукав куртки, прежде чем он сядет в машину и молча уедет.
– Тебе есть, что мне сказать? – Цепкий взгляд родных глаз буквально впивается в меня.
– Я люблю Артема. – Говорю, наконец-то набираясь смелости. – И знаю, что он любит нас с мышкой. Давай не будем ругаться, пожалуйста. И тебя мы тоже любим. И вы оба нужны и важны в нашей с Майей жизни.
– Алия, Артём не тот мужчина, который может сделать тебя счастливой! Да как ты этого не поймешь?! – шипит отец, но не кричит и на том спасибо. Однако во взгляде столько осуждения, что словами не передать.
– Просто ты судишь о нем однобоко, пап! Нет уже того Стельмаха, который был полной скотиной в твоих глазах. За то время, что мы вместе, он поменялся. После того, как узнал про Майю, стал другим человеком. Я клянусь тебе. Не злись, пожалуйста! У вас бизнес, вы столько лет дружите…
– Вот именно поэтому я и не хочу видеть его с тобой рядом. Люди в таком возрасте уже не меняются, Алия! – Поджимает упрямо губы отец.
– Неужели ты не хочешь, чтобы я была счастлива? – Никогда не поверю, что из-за своего упрямства отец пожертвует нашим с его внучкой спокойствием. – Ты видел, как он боготворит мышку? Пожалуйста, пап!
– Я не знаю, каким образом ему удалось тебя соблазнить, Лия, но я не хочу даже об этом разговаривать. Ты сама не понимаешь. Это не любовь.
Сказал, как отрезал. Сел в машину и даже не махнув мышке на прощание, уехал.
Что значит – он соблазнил? Неужели Артём не сказал ему, что это я все начала?
– Мусь, давай в снежки? – заскакивая в сугроб, верещит Майя. А мне вроде и расстроиться надо, а не могу. Потому что внутри твердая уверенность – смирится. Сегодня уже не дышит огнем ярости. Еще пару дней и отойдет. Может еще есть надежда, что этот новый год мы будем встречать все вместе. Одной большой и дружной семьей. Да-да… мечтай глупая дурочка. Знала бы, где и как я буду встречать этот новый год, многое сделала бы по-другому в эти две недели.
В итоге мы с дочуркой почти час резвились во дворе, валяясь по сугробам. Неприятный разговор ушел на задний план и настроение было такое, что хотелось порхать от счастья. С Катериной мы запланировали встретиться вечером в кафе, куда с собой позвали и Тасю. Такой маленький девичник, куда я и собиралась; уже позвонив Артему, узнала, что он подъезжает.
Едва открываю дверь, снова теряю дар речи и смущаюсь, когда мужчина притягивает к себе и целует. Снова с букетом и огромной корзиной сладостей. Все еще тяжело поверить, что это не сон и он мой. Весь! И только мой. Кажется, мои собственнические замашки серьезно клинят меня на слове – мой!
– Ты надолго? – скидывая пальто и кроссовки, интересуется мужчина.
– Думаю, нет, к двенадцати точно вернусь.
Смотрюсь в зеркало, наводя последние штрихи и подкрашивая губы помадой цвета нюд, ловлю на себе пристальный взгляд Артема. Который явно говорит, еще чуть ярче – и никуда ты не уйдешь у меня. Оперевшись о дверной косяк и с наглой ухмылочкой пробегая по моей упакованной в платье фигурке голодным взглядом, мужчина уже уверенно тянет руки к моей попе, за что и получает по ладоням.
– Нельзя, – шепчу, поглядывая в детскую, откуда вот-вот может высунуть свой любопытный носик Майя. Однако ей до нас нет никакого дела. Малышка увлеченно смотрит свои мультики, развалившись в объятиях того самого гигантского медведя, подаренного Артемом, и с Арчи на коленях.
– Лучше тебе бегом убегать, в противном случае я тебя просто не отпущу, – обвивают меня за талию сильные руки, не сводя взгляда глаза в глаза в отражении высокого зеркала гардеробной.
– Что, погорячился с ревностью? – с губ весь день не сходит улыбка, а рядом с ним я сияю не хуже солнца. – Куда же делась твоя самоуверенность?
– Так вот чего ты добивалась, надевая эту водолазку?
– Это платье, – возмущенно выгибаю бровь, критически оценивая наряд. Бежевое обтягивающее вязаное платье сидит на моей потрясающей фигуре просто великолепно. Закрывая лишнее, но оставляя простор для фантазии. А в сочетании с черными ботфортами на высоком каблуке… м-м-м.
– Это ужасно короткое платье, и чересчур высокие сапоги. А я еще слишком хорошо помню зеркало в отеле…
А вот теперь щеки обдает жгучий румянец, а этот соблазнительный негодяй искренне наслаждается моей реакцией. Сознание подкидывает воспоминания того самого зеркала из отеля Стокгольма. А верней, того самого, чем мы занимались перед зеркалом. Поэтому быстро сворачиваю этот опасный диалог и чуть ли не бегом вылетаю из квартиры, чтобы резко не передумать. А ведь так и подмывает остаться с ними дома. Так просто и по-семейному. Но девчонки ждут, а таких вечеров у нас будет еще очень много. Я уверена.
– Все, я ухожу, пока-пока.
– Пока, мусь! – слышу мышку из комнаты.
– Шубу застегни, телефон не выключай и…
– И коктейли от чужих дяденек не принимай, глазками не стреляй и в двенадцать будь дома, я все помню, мамочка, – машу головой, тихо посмеиваясь над хмурым Стельмахом.
– Тогда уж скорее папочка, и я не шучу, – протягивает мне мой мобильный Артем.
– Хорошего вам с дочкой вечера.
– Лия, я серьезно.
Кажется, кому-то уже не очень нравится мысль отпустить меня одну в кафе. Но ничего, пусть подергается и поревнует. Мне приятно – ему полезно.
– Я поняла, шаг влево, шаг вправо – расстрел.
– Отлично, я могу быть спокоен.
Глава 53. Алия
Вечер и правда выдался замечательный. В сугубо девичей компании мы вдоволь перемыли кости нашим и не совсем нашим мужчинам, посмеялись и просто отдохнули от всех душевных проблем.
Артем периодически кидался сообщениями и настойчиво намекал, что мне пора бы вернуться. Но моя упертость взяла верх, и последний час мужчина молчал.
Из такси у дома я вышла уже в двенадцать, поднялась на этаж и на цыпочках, стараясь не стучать каблуками, зашла в квартиру, тихонько закрывая за собой дверь.
Ожидала услышать хоть что-то, но жилье встречает умиротворяющей тишиной. Странно. Даже Арчи не отреагировал на шуршание в прихожей.
– Артем… – говорю тихо, потому что ясно, что мышка, похоже, уснула. Может, он тоже лег отдыхать? А что, я была бы не прочь, останься он у нас сегодня.
Скидываю сапоги и шубку и на цыпочках прохожу в гостиную.
– Мышка… – шепчу, когда вижу милейшую картину, останавливаясь на пороге. Артем в полускрюченом состоянии, сложив руки на груди, спит на не таком уж и удобном диванчике в гостиной, а Майя пытается накинуть на мужчину плед. Теплый, махровый, с розовыми цветочками. Ее любимый.
– Тише, муся… – прикладывает пальчик к губкам мышка. Мой маленький зеленоглазый ангелочек в любимой пижаме, такая растрепанная и смешная. Кудрявые волосы забавно спутались, а глазки сонные хлопают ресничками.
– А ты почему не спишь?
– Я спала. Потом захотела пить, вышла из комнаты, а пуся спит…. – пожимает плечиками сама невозмутимость Майя. Присаживаюсь на коленки и обнимаю дочурку, приглаживая спадающие на глаза кудряшки.
– Пуся? – улыбаюсь такому странному прозвищу. Что это на нее нашло, вроде все эти дни звала Стельмаха дядя Артем.
– Ну, ты моя мамуля, – мышка тянет ладошки и гладит меня по волосам. От такого невинного жеста в груди разливается безграничная любовь.
– Так, и ты зовешь меня муся.
– Дядь Алтем – мой папуля, можно, я буду звать его пуся?
Папуля.
Она только что сказала: папуля. Сердце в груди перестает биться, скованное в тиски от нахлынувшего чувства щемящей нежности. Но эйфорию тут же перебивает страх. Неужели отец что-то ей наговорил? Неужели все не так просто, как я уже было решила?
– Мышка, откуда ты узнала? – глаза начинает щипать от подступающих слез.
– Мусь, ну я же умная девочка, – восклицает ребенок, – а еще я слышала, как ты Тасе говолила. Ты будешь меня лугать, да? – губки надулись, а я просто не знала, что сказать. Слова как-то все улетучились, превращаясь в розовые облачка.
– Иди ко мне, моя хорошая!
Притягиваю родную кровиночку к себе и целую в щечку. Моя девочка. Нет, наша. Наш маленький ангелочек.
– Не буду ругать, – шепчу на ушко дочурке и подхватываю на руки. Повторяем уже ежевечерний ритуал: пьем водичку, и я несу ее в спальню. Укладываю на большую кровать и накрываю мягким, теплым одеялом. Слышу, как завозился Арчи, подскакивая к "хозяйке" под бок, удобней устраивая свою пушистую попу.
– Я люблю тебя, малышка.
– У меня холоший папа, муся. Я не велю деду, – останавливает меня уже почти в пороге голос мышки.
– Опять подслушивала? – укоризненно посмотрела на дочку, а она – хитрюга – шмыгнула с головой под одеяло и тихонько захихикала.
– Что тебе говорил дед, малышка?
– Что дядь Алтем блосит нас, и что он не любит нас. Это он бабе Веле вчела говолил. Деда очень злился, мусь, на папу.
Папу. Наверное, теперь мне придется привыкнуть, смириться с мыслью, что теперь уже точно у мышки есть папа, и она об этом знает. А вот новости о том, что отец зол, расстраивают. Не перебесился еще, значит. Спокойствие днем, когда привез мышку, значит это было так – для отвода глаз. А я – дура – с признаниями полезла.
– Не брошу, – слышу тихое, но уверенное за спиной, и едва не подпрыгиваю от неожиданности. – Люблю.
– Артем?
Мастер подкрадываться. Уже дважды за сутки в этом убеждаюсь.
– Привет, – Стельмах улыбнулся, приподнимая уголки губ, но глаза – они не улыбались. Сосредоточенный взгляд смотрел на меня, абсолютно не мигая. – Больше я тебя одну никуда не отпущу! – сказал мне с немым упреком и притянул к себе, запечатляя всего мимолетный поцелуй в висок.
– Ты почему не спишь? – обиженно выдает Майя, выглядывая. – Я тебя пледом наклыла, чтобы ты не замелз.
Артем посмотрел на дочь, и взгляд в сотни раз стал теплее. Он вздохнул и присел к мышке на край кровати, поглаживая по кудрявой головке. Та буквально замерла, как куколка, млея от близости отца рядом. Большого и такого сильного. Ох, как я ее понимаю. Рядом с этим мужчиной и я, чувствую себя, как за каменной стеной.
– Я тебя люблю, мышка. Слышишь? – щелкает по вздернутому носику дочку Артем.
– А мусю…
– И мусю люблю.
– И ты нас не блосишь же, да, пап? – вылазит малышка из-под одеяла, вцепляясь в шею Артема, как маленькая обезьянка. Арчи недовольно пыхтит и обиженно семенит короткими лапками вон из детской.
– Даже не думай об этом, малышка.
Я прикрыла рот ладошкой, чтобы, не дай бог, не начать всхлипывать, потому что в горле встал ком, который мешал даже глотнуть. Знала, чувствовала и не ошиблась. Он потрясающий отец. Человек с большой душой и любящим сердцем, которое просто открывается не всем. Не каждому удается стать таким счастливчиком и получить этот ключик.
– Дед у тебя хороший, а так говорит, потому что злится на меня.
– А почему он на тебя злится?
– Это наши взрослые проблемы, принцесса. Главное, если что – я рядом, и мама рядом, и мы очень любим тебя.
По щекам уже катятся молчаливые слезы счастья. Ко всем прочим "симптомам" я стала еще и плаксой. Да уж, Лия, вторые сутки глаза на мокром месте. Хочется верить, что это не старость и не сентиментальность, которых раньше я за собой не замечала.
Тихонько выхожу из детской, отирая ладонью мокрые дорожки, позволяя Артему с мышкой пообщаться без свидетелей, иду на кухню. Еще месяц назад и подумать не могла, что он это скажет. Верней, могла, но боялась. Не хотела тешить себя пустыми надеждами на то, что будет вот так, как оно есть сейчас. Что Майя примет своего отца, я была уверена. Но что Стельмах откроется с такой стороны – это удивительно, трогательно и невероятно сильно для мужчины.
Налила в стакан воды и залпом его осушила, останавливая молчаливую истерику. Вздрогнула, когда на плечи легли мужские ладони, уверенно сжимая и притягивая к себе.
– Опять ревешь? – тихо посмеивается Артем, а я только молча киваю и сжимаю ладони, лежащие на столе, в кулаки.
– Лия.
– Артём.
Выдаем мы одновременно и так же одновременно замолкаем. Я качаю головой, вытираю последнюю слезинку и поворачиваюсь к мужчине. Оказывается, он стоит так близко, что мурашки бегут по телу. Поднимаю взгляд, встречаясь с насыщенной зеленью его глаз, как всегда, серьезных, внимательных и до жути проницательных.
– Я хотела сказать спасибо, – обнимаю мужчину за шею и едва касаюсь любимых губ поцелуем.
– За что? – удивлен Артём.
– За Майю.
В кухне повисла тишина. Я замерла и боюсь даже вздохнуть в ожидании ответа.
– Это я должен тебя благодарить за дочь, – наконец тихо говорит Стельмах. – А еще извиниться за ту ночь.
– Какую ночь?
– За первый раз, Алия.
Отвожу взгляд, понимая, что это самый лучший момент, чтобы объясниться.
Его руки, которые держат меня в плотном кольце, сбивают с толку. Но я подбираю слова, и признание льется потоком.
– Я, правда, не планировала заводить ребенка тогда, – отчего-то смотреть ему в глаза мне было стыдно и неловко. – Я просто хотела…
– Я никогда не думал, что это было намеренно. Так бывает, ладно. Тем более у нас такое чудо получилось…
– Я просто хотела, чтобы ты был моим первым мужчиной.
Не знаю, зачем я это снова говорю ему. В его взгляде буря эмоций, но он молчит. Я не могу понять его реакцию, и от этого теряюсь, смущаюсь еще больше.
– Повтори еще пару раз, потому что это чертовски тешит мое самолюбие, – улыбается Стельмах, как бы невзначай проводя подушечкой большого пальца по моим приоткрытым губам.
– Ты не меняешься, – вздыхаю, покачивая головой и тихонько посмеиваясь. – Что тебе сказал отец, Артем? Почему он все еще злится… у вас совсем все плохо? И… ты не сказал ему, что это я была инициатором наших… кхм… отношений?
– Зачем тебе это знать? – голос Артёма хрипит.
– Я не ребенок, – выдаю обиженно. – Пыталась сегодня вразумить отца, но выходит он все еще зол и думает, что это ты меня, как он выразился, соблазнил. – Руки начинают подрагивать, да и всю меня слегка трясет, потому что боюсь услышать правду. Чертовы гормоны, похоже, это все-таки они бушуют. То смеюсь, то реву, то злюсь, о чем мне мужчина и говорит.
– Не меняй тему, Стельмах! Так до чего вы договорились с отцом?
– Ни до чего хорошего. А на счет меня, пусть так и думает, Лия.
– Можно поподробней?
– А ты вчера мышку увозила, он ничего тебе не сказал?
– Нет. Зол, но ничего не сказал, – пожала я плечами. Стельмах же покачал головой. – Ну, так что?
– Тебе дословно или в общих чертах? – усмехнулся мужчина, переводя блуждающий по кухне взгляд на меня.
– Артём, хватит юлить.
– Сказал, что я отвратительный буду отец. И ему такой зять точно не нужен.
– И все?
– Поверь, сказано было много, но это все, что следует тебе знать.
– Ваш бизнес…
– Конец бизнесу. Это тоже ожидаемо. Дружбе, собственно, тоже.
– И как теперь? – вот так реальность догнала в один длинный шаг. – Майя любит деда, но и тебя она любит.
Прикусываю губу. Дура дурой. Таких дел наворотила, а ребенок сейчас будет как меж двух огней.
– Ни тебя, ни Майю наши разборки с твоим отцом не коснутся. Ты меня поняла? Серганов хоть и баран упертый, но ты его дочь, а мышка – внучка, он не станет впутывать вас в эту грязь.
– А ты? Я не хочу, чтобы вы с мышкой…
Большой палец ложится мне на губы, заставляя замолчать. Вторая рука уверенно притягивает меня, вжимая в каменную мужскую грудь.
– Я люблю тебя! Не знаю, сколько мне раз придется это повторить, пока ты окончательно не поверишь, но люблю. И ты, и Майя – вы теперь моя семья и, что бы ни случилось, я вас не брошу. Я уже сказал и слов на ветер бросать не привык. – Замолчал, упираясь лбом в мой лоб и закрывая глаза. В этот миг он выглядел таким растерянным и уставшим. – Вы с мышкой для меня важны, и нравится тебе это или нет, но избавиться от меня у вас не получится, – смеется Артем, а я, нюня, в слезы. Они буйным потоком молчаливо катятся по щекам. Артём притягивает меня к себе и позволяет молча плакать, оставляя разводы от потекшей туши на его идеальной белой рубашке. Он здесь, рядом. И я уверена, что бы ни произошло, в обиду он нас не даст.
Простояли мы так на кухне очень и очень долго, пока, наконец, я от тихой истерики не выбилась из сил. Последнее, что помню, как на пару минут прилегла на диване в гостиной. Утром же проснулась у себя в спальне, заботливо укрытая пледом и с мышкой под боком. Притянула свою малышку и разрешила себе еще часик сна.
***
Рабочая неделя начинается с утренней беготни. Позволив себе еще немного вздремнуть с малышкой, чуть не проспала запись к врачу. Поэтому в районе девяти Майю завела в сад и сдала на руки заботливым воспитателям, а сама помчалась в частную клинику.
Вообще терпеть не могу больницы. Эти светлые стерильные коридоры и снующих мимо людей в халатах. Но выбора-то нет. В кабинет залетаю практически в последнюю минуту, с очень растрепанным видом. Но Валерия Вячеславовна, стройная женщина средних лет, только улыбается и успокаивает тем, что я у нее сегодня последний пациент.
Все приготовления к обычному УЗИ много времени не занимают. Мы по привычке с моим врачом непринужденно болтаем, и уже к тому времени, как услышать результат, я абсолютно расслаблена и даже в какой-то степени успеваю убедить себя, что не может быть второй раз такого “точного попадания” при наличии защиты. Но судьба, видимо, у нас со Стельмахом такая… или идеальное совпадение. Потому что, когда Валерия поворачивается ко мне, и я вижу ее глаза, мне резко плохеет.
