Текст книги "С первого взгляда (СИ)"
Автор книги: Алекс Коваль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
Глава 58. Алия
Собственно, как только открыла дверь, парень буквально пролез между мной и стеной, бесцеремонно пройдя в квартиру. После приема в честь открытия отеля отца и Стельмаха мы так и не виделись. Думала, что он уже отошел, и мы сейчас поговорим, как взрослые люди. Оказалось, что нет.
– Егор, пожалуйста, тебе лучше уйти! – вконец устав препираться с бывшим, подталкиваю его руками к выходу. В теле жуткая слабость после бессонной ночи, проведенной на нервах, а тут на тебе – и явление “царя” народу. Уже битый час ходим вокруг да около, стоя на пороге.
– Лия, я правда устал без тебя! – в сердцах и слишком картинно воскликнул мой бывший. – Дай нам еще один шанс.
Вот смотрю и не понимаю, что в свое время я в нем нашла? Мордашку смазливую? Ну, так, а толку? Как человек он нюня абсолютный. Ни красивых жестов, ни смелых поступков, все только слова-слова-слова. Да и, положа руку на сердце, теперь любой мужик на фоне Стельмаха мне кажется безликой амебой.
– Нет больше «нас» и не будет, – складываю руки на груди и буквально ощущаю, как все естество бунтует против присутствия парня в моей квартире. – Я уже все тебе объяснила! У меня есть другой человек. Мужчина, которого я люблю, Егор. Хватит уже.
Нет, до него не доходит и не дойдет. Не знаю, сколько бы мы еще вот так препирались на пороге, если бы не брошенная парнем фраза:
– Я буду отличным отцом для мышки.
И как гром среди ясного неба:
– У мышки уже есть отличный отец. В новом не нуждаемся.
Появление Стельмах крайне неожиданно. В пылу ссоры я не слышала, как открылась дверь. Поэтому, когда слух уловил родные, слегка рычащие нотки где-то за спиной бывшего, меня аж слегка тряхнуло.
Артем заходит в квартиру слишком тихо, и, как всегда, он – само воплощение идеального мужчины. Единственное, что портит “прекрасную картину” – упрямо сжатые челюсти, выражающие его огромное недовольство, даже вена на шее вздулась. Про глаза вообще лучше молчать и в них не смотреть. Потому что они мечут молнии, и, кажется, вот-вот Егора просто испепелит его изумрудный взгляд.
– Приплыли…
Черт, черт, черт! Мне тут еще драки только не хватало.
– Артем, это не… – начинаю лепетать что-то бессвязное и непроходимо тупое, но меня перебивают.
– На выход, – говорит Стельмах, даже не дослушав, кивая головой на дверь. Даже боюсь представить, что он обо мне сейчас подумал. Только вчера в порыве “задела” пару раз его бывшую, а сегодня сама в свою квартиру впустила Егора. Дурацкая ситуация.
– Что, прости? – выгибает бровь Егор и возмущенно поворачивается к Артему. – Ты здесь кто такой и по какому праву вообще распоряжаешься?
Ох, Егорушка, лучше заткнуться бы тебе! Этот глазом не моргнет, как твою наивную натуру с тонкой душевной организацией размажет по стенке.
– Я с тобой спорить не собираюсь. Либо ты покидаешь квартиру сам, либо ты отсюда просто вылетишь.
Шаг Артема по направлению к сжавшемуся на его фоне Егору – и напускное спокойствие бывшего буквально трещит по швам. Хотя он все еще пытается петушиться, но выглядит это так жалко.
– Прекратите, – пытаюсь внести разумную нотку в напряженный момент, но оба словно забыли о моем существовании. – Егор, Артем.
– Я сказал, собирай остатки гордости и вон из квартиры, – тон такой, что океаны можно замораживать. Прошибает до самых костей и нервной дрожи в конечностях. Не будет же он его избивать тут, в самом деле? Или, судя по сжатым в кулаки рукам… будет? И не исключено, что пару раз не съездит огромным букетом роз, который держит на манер биты. Мамочки…
– Егор, тебе лучше уйти, – скриплю осипшим голосом, хватаю бывшего за рукав, подталкивая на выход. Но этот упрямый баран еще и брыкается.
– Что он здесь делает, Лия? – шипит на меня парень, еще больше распаляя гнев Стельмаха. Буквально вижу, как глаза моего мужчины наливаются яростью и жаждой скрутить этого незваного гостя в бараний рог. – Кто он тебе такой, чтобы здесь командовать? – смотрит на меня Егор, не понимая, с каким огнем он сейчас играет. Хотя нет, это уже даже не огонь, а пороховая бочка. Искры хватит, чтобы разнести всех в пух и прах.
– Что между вами?! – рычит парень.
Теперь и Стельмах переводит свой цепкий взгляд на меня. И… ждет ответа. Бровь выгибается, а любимые губы, доводящие до исступления своими смелыми ласкам, искажает ухмылка. Дерзкая такая и до жути самоуверенная. “Что за цирк?” – хочется крикнуть в эту наглую любимую мордаху с прожигающими до самого сердца темными зрачками. Вот же… провокатор.
– Ли?! – машет головой, кидая взгляд с меня на Артема Егор, явно уловив нашу заминку и “гляделки”.
Воздух в тесном коридорчике так наэлектризован, что мне кажется, я слышу треск. Или это мое спокойствие уползает вон из тела, объявляя полную и безоговорочную капитуляцию, нашептывая своей бедовой хозяйке, мол, завела себе альфа-самца, вот сама и разгребай.
– Егор, уходи, – не отводя взгляда от своего мужчины, цежу сквозь зубы бывшему, пытаясь в тон вложить столько злобы, сколько это вообще возможно.
– Что он здесь делает?!
– Он отец Майи! – рычу уже я, поджимая губы. – И…
– Ну, Лия, и..? – пугающе медленно переспрашивает Стельмах. Наслаждается, смакуя момент, издеваясь и выводя меня на эмоции. Как и всегда, поигрывая на моих нервишках.
– И мой мужчина, – выпаливаю зло, – доволен?!
– Более чем, – как довольный кот, расплывается в улыбке Артем. – А теперь повторяю, раз уж мы разобрались, кто есть кто, выход там, – кивает головой Стельмах.
– Это шутка какая-то?! Что значит, отец Майи?! – вопит Егор, оставляя в моей голове мнение о нем все хуже и хуже. – Да он старше тебя вдвое, Ли! Как ты могла вообще с ним спутаться?
– Лучше замолчи, Егор! Уходи.
– Что за цирк?
– Слушай, тебя не было два месяца! И с какого такого… ты вообще решил сновать появиться, а?
– Твой отец позвонил мне и сказал, что ты одумалась, пригласил на семейный ужин. Пообщаться, так сказать, познакомиться с будущим зятем. А ты с ним?! Что за бред, Лия?
– Что??? – вся спесь вмиг слетает. – Что это значит, отец пригласил? – спрашиваю, а сама машу головой, отгоняя от себя даже малейшую возможность, что мои догадки верны. Неужели любимый папенька не успокоился, но что он творит? Решил зайти с другой стороны и, если не получается избавиться от Артема, то понадеялся на то, что меня перетянет на свою сторону Егор? Или пытается таким образом поругать нас со Стельмахом?
Смотрю на своего мужчину, а тот прожигает дыру в фигуре Егора и старательно избегает смотреть на меня. Сколько вопросов, и мне явно не собираются на них отвечать.
– Артем?! – дергаю за пальто застывшего, как каменное изваяние, мужчину, но он на меня ноль внимания. Оно все сосредоточено на неожиданном госте, который только что волосы на голове не рвет от охватившей его истерики. – Ты понимаешь, что происходит? Ну, ведь явно понимаешь!
– Понимаю. Серганова моя кандидатура не устраивает, вот и подослал этого…
– Да вы просто два сапога пара, ребят, – шипит Егор. – Не верю, – с таким разочарованием, что словами не выразить, вздыхает парень. – Неужели ты на деньги повелась? – столько отвращения во взгляде, словно меня по самые уши дерьмом облили. – Да ты же просто продажная…
– Возьми, любимая, – перебивает поток грязи, “льющийся” из поганого рта бывшего, Артем и буквально впихивает мне в руки букет роз и пачку… чая?
– Что ты… – договорить не успеваю и вскрикиваю. Глаза буквально вылезают из орбит, когда Стельмах хватает Егора за шкирку и выталкивает вон из квартиры, как какого-то нашкодившего мальчишку. Такое ощущение, что ему и напрягаться особо не пришлось, на лице ни один мускул не дрогнул. Первая мысль была – вау! А потом до моего беременного впечатлительного сознания начало медленно доходить, что дело пахнет жареным.
– Артем, ты что творишь?! – вцепляюсь в рукав его пальто в попытках удержать, и мне даже это почти удается.
– Значит так, Ромео, – тычет кулаком в плечо Егора мужчина. – Дорогу сюда забыл, как страшный сон, ты меня понял? Еще раз увижу рядом с ней, конечности переломаю. А если еще хоть одно плохое слово услышу в ее адрес, выбью все зубы, ни один стоматолог не поможет. Будешь каши жрать до конца жизни. Доступно объясняю?
– Ты мне за это еще ответишь, – с невероятным гонором шипит Егор и смотрит на Артема взглядом, полным презрения. – Ты слишком многое о себе возомнил, Стельмах. Серганов быстро… – Артем дернулся в сторону парня с твердым намерением припечатать ему кулаком в нос, но тот, как трусливая собака, сжался и припустил вниз по лестнице. Опять отец, да что, мать его, происходит?! А Егор… вот тебе и рыцарь, который только и умеет, что серенады петь. А чуть какая проблема – голову в песок.
Пока провожала взглядом трусливо убегающую по лестнице фигуру бывшего, так противно стало. Вот как, значит? Шлюха я, значит, продажная. И как я вообще могла столько времени потратить на эту мямлю и пустышку?
– Давай домой, – ни с того ни с сего командует Артем, чем подстегивает мои буйные гормоны устроить еще один бунт.
– Приказы на работе раздавать будешь, понял меня?
– Ты на голом бетоне босиком стоишь, вредина моя.
И правда, только сейчас поняла, что ноги замерзли, а выскочила я из квартиры босая. Этот негодяй ухмыляется и щелкает меня по носу, как ребенка. Казалось, что неприятного инцидента как и не бывало. Взгляд потеплел, а вся поза мужчины выражает безмятежное спокойствие и расслабленность.
– Ты ничего не попутал? Я тебе не Майя, не надо со мной вести себя как взрослый родитель с несмышленышем.
– Ну, а если ты ведешь себя иногда ничем не лучше Майи.
– Мне можно! Я в положении! – выпаливаю, даже не успев сообразить что, и покрепче обхватив охапку роз, демонстративно хлопаю дверь перед носом мужчины. Зарываюсь носом в изумительный, благоухающий букет и, улыбаясь, гордо задрав подбородок, топаю на кухню за вазой, когда входная дверь снова хлопает, сообщая, что этот любимый индюк никуда не ушел.
– Алия-я-я-я.
– Иди к черту.
Мужские шаги все ближе и ближе. Вот уже спиной ощущаю на себе тяжелый любимый взгляд и чувствую ладони на своей талии.
– Иди сюда.
– Пусти меня, – вырываюсь, но меня разворачивают к себе лицом и только сильней притягивают, блокируя всякую возможность двинуться с места, сжимая запястья за спиной. – Пусти.
– Не рычи. У меня это все равно лучше получается.
– Ты чересчур самоуверен.
– Да в свете последних событий уже нет. Что это за бодряки ты мне второй день подряд устраиваешь? Что значит в положении, в каком положении, Алия?
– В интересном! – обиженно дую губы, чем вызываю тихий смех Артема и легкий поцелуй в лоб.
– И что это за положение такое? Я ревную, называется?
– Я беременна, Стельмах, называется.
Пауза.
– Что?!
Прикусила свой острый язычок, да не вовремя. Верней слишком поздно.
– Что ты сейчас сказала? Ты что? – брови на красивом мужском лице поползли вверх. Резко и даже слегка нервно Артем отодвигает меня от себя и задирает пижамную майку. Да нормально так задирает, чуть ли не срывая с меня тонкий шелк.
– Ты сейчас что делаешь? Пытаешься своим зрением “просканировать” что ли? – прикусываю губу, чтобы не сболтнуть чего лишнего еще. Потому что, ох, не так я себе представляла этот разговор! Но, может, и хорошо, что выпалила неосознанно, времени путаться и набираться смелости нет. А то так и тянула бы кота за одно место.
– Ты беременна? – переспрашивает Стельмах.
Язвительное замечание так и рвется наружу, пока не ощущаю, как мужская ладонь ложится на плоский животик. Мышцы напрягаются от холодных прикосновений, и из груди вырывается рваный выдох, заставляя прикусить губу. По рукам бегут мурашки от его таких нежных и аккуратных поглаживаний, а сердце замирает, когда поднимаю взгляд и вижу его глаза. Столько тепла и света в его взгляде не было еще никогда. Его радость словно окутывает, обволакивает в невидимый кокон и успокаивает, заталкивая все переживания далеко, в самую глубь сознания. Он смотрит так внимательно, словно гипнотизирует взглядом нашего малыша, который и ребенком-то еще не стал где-то там внутри.
– У нас правда будет еще малыш? – смотрит наконец-то на меня щенячьими глазами и улыбается, ну, как мальчишка прямо. – Еще одна Майя? – океан нежности, буря любви и ураган счастья.
– Ну, Майю не обещаю, – тихонько смеюсь, – но малыш будет… – глаза на мокром месте от подступающих слез облегчения. Принял, не отвернулся, не испугался. Со мной.
– Давно?… – сгребают меня в охапку сильные руки, прижимая к себе, – как давно ты знаешь? – на лице счастливая улыбка, которая разливается, как успокоительное, по венам.
– Узнала неделю как, а срок… – стремительно бледнею, потом краснею и вообще смущаюсь не по-детски, отводя взгляд. – В общем, с отеля… срок чуть больше двух месяцев.
– Малышка моя, – прижимаются горячие губы к виску, вдыхая и сжимая сильно, растворяя меня в себе. – Люблю тебя. И обещаю, я все решу, правда. Не будет столько работы. Буду рядом!
– Подожди, – выпутываюсь из объятий и иду на поиски того самого снимка, который все дни то и дело рассматривала с глуповатой улыбкой на губах. – Вот.
– Что это?
– УЗИ. Я его с собой уже неделю в сумке ношу, все не могла выбрать момент и признаться…
– Иди сюда, моя.
Я теряюсь в этом моменте, пропадаю в приятных ощущениях защищенности и безграничной любви. И только сейчас, когда мой Стельмах тихонько шепчет мне всякие глупости на ушко, я понимаю, что ведь ни разу не сказала ему, что люблю. Верней, признания-то были, но в пылу ссоры и косвенно и в прошлом времени, а вот так, чтобы искренне, глядя в глаза – нет.
– Артем, – обхватываю ладошками колючие щеки и привстаю на цыпочках, едва касаясь губ. – Прости меня, я вчера повела себя очень-очень глупо.
– Лия, кстати об этом. Я объясняю тебе один раз, – опять этот поучительный тон. – Ты слушаешь и запоминаешь.
– Снова ты со мной, как с маленькой!
– Первое, – просто напрочь проигнорировал. – У меня нет и больше никогда ничего не будет ни с Жанной, ни с какой другой, ясно? У меня есть ты. Я люблю тебя, и точка.
– Пусти, – дергаюсь, но надо признать, вяленько так, потому что млею от очередного признания и от того, как уверенно мне это говорят. Словно ребенку объясняют, что два плюс два будет четыре.
– Второе. На ревность меня выводить не советую. Я хоть и не ревнивец, но чувствую, рядом с тобой любого убью. Ты же не хочешь мне передачки на зону носить?
– Дурак.
– И третье. Я увожу тебя в Америку, – и глазом не моргнул, не спросил, а поставил перед фактом.
– Что? А у меня ты спросить не хочешь?
– Не хочу. Не теперь.
И только сейчас меня отпускает, как ни в чем не бывало скидывает пальто и проходит на кухню.
– Я никуда не поеду.
– Поедешь, – непробиваемое спокойствие на лице Стельмаха и даже легкая улыбка, как возможность показать мне, кто в доме хозяин.
– Нет! Не повезешь же ты меня насильно!
– Ты так думаешь? – ухмыляется наглая мордаха.
– Повезешь? – наблюдаю за уверенными движениями Артема и настолько отключаюсь от реальности, залюбовавшись перекатыванием мышц под тканью рубашки, что не сразу вспоминаю про чай, заботливо купленный и так же сейчас услужливо налитый в кружку, которую Стельмах протягивает мне. – За чай спасибо, кстати.
– Пожалуйста. И если понадобится, то да, повезу.
– И в чем может заключаться это надобность? Артем, у меня тут семья, и друзья, и работа. Это как-то связано с тем, что ты постоянно на работе? И с Егором, с отцом – это все взаимосвязано, да?
– Да. Честно тебе говорю. Я не буду вдаваться в подробности только потому, что тебе знать это необязательно, но да, Алия. А в свете того, что ты беременна и тебе нельзя нервничать, я тебя увожу.
– И чем я буду заниматься в Штатах? Ты на работе, а я?
– А ты будешь печь блины и отдыхать.
– Смешно, – бурчу, пряча улыбку за кружкой.
– Зато я буду знать, что ты в тишине и спокойствии. Да и не будет у меня там столько работы, я хочу по максимуму быть рядом. – Артем замолкает и присаживается на краешек дивана, притягивая меня к себе на колени, накрывая ладошкой животик. – С тобой и с нашими детьми. С ума сойти… – смеется мужчина, – я скоро снова стану папой.
– Это правда необходимо? – спрашиваю уже скорее для галочки, окончательно смирившись с таким решением своего мужчины. Надо, значит надо. Да и, походу, отцу придется дать время, чтобы он смирился с таким моим выбором спутника жизни.
– Да, Лия. Прости, но я увожу тебя с собой, малышка.
– Ладно. Как скажешь.
– Ну, и самое главное забыл сказать, – морщится Артем.
– Даже спрашивать боюсь, что еще?
– У тебя двое суток, чтобы собраться.
– Ты точно издеваешься! Как я все успею?
– Я в тебя верю, – затыкают все мои возмущения крепким поцелуем.
Глава 59. Алия
Раз уж так получилось, что переезда не избежать, на следующее утро я не повела Майю в садик, а приняла решение поехать с новостями к родителям. Как бы там ни было, но я должна поставить их в известность. Тем более мама сама пришла к Стельмаху с такой просьбой. Это «под пытками поцелуями» мне выдали ночью. В итоге мы с Артемом очень многое обсудили, просидев почти полночи, продумывая, как лучше сделать и когда уехать. В конце концов сошлись на том, что улетаем завтра вечером. Билеты на самолет купила его секретарь, а горничная в доме в Лос-Анджелесе уже готовит жилье для прибытия хозяев.
Артём сегодня допоздна на работе, разбирает оставшийся ворох проблем, поэтому мы с мышкой особо не торопились покинуть загородный дом родителей. На улице стоял теплый декабрьский денек, и настроение было такое, что хотелось петь. Сначала мы с Майей вооружились варежками и в компании Ватсона носились по участку, устраивая импровизированную перестрелку снежками, а потом все вместе уселись за обеденный стол. По поводу меня и Стельмаха отец молчал, но поглядывал хмуро.
Хоть на внучке конфликт не отразился, и на этом спасибо.
– В этом году, наверное, поставим живую елку, – говорит мама, поддерживая за столом беседу ни о чем и обо всем сразу, – вы с мышкой к нам, дочур?
– Кхм… – откладываю вилку и неосознанно вытягиваю спинку по струнке, как примерный ученик. – Кстати, мам, пап, у меня для вас есть новости, и я очень прошу отреагировать адекватно.
– Да, родная? – мама смотрит на меня, и я вижу, как улыбаются родные глаза с лучиками мелких морщинок.
– Мышка, посмотри, где Ватсон? – щелкаю дочурку по носу, и та соскакивает с места, оставляя взрослых одних за обеденным столом.
– Что такое? – бурчит отец, поднимая взгляд. – Что еще у тебя за новости?
– Этот Новый год мы будем встречать в США. Артему по работе необходимо вернуться, и мы с Майей поедем с ним, – решаюсь заговорить, когда Майя убегает в гостиную. Вот так: прямо и уверенно. И повисшая тишина, она буквально звенит за столом. Отец кашляет и с холодным спокойствием откладывает вилку, сцепляя руки в замок.
– Что ты сейчас сказала? – произносит тихо и так грозно, что заставляет меня внутренне съежиться, но отступать я не привыкла да и некуда. Нравится ему или нет, но придется смириться с таким моим выбором.
– Что мы с Майей уезжаем в Штаты, – даже не моргнув глазом отвечаю родителю, наблюдая, как стремительно багровеет от злости лицо отца. Другой реакции и не ожидала, поэтому дышу ровно и отвечаю не менее упрямым взглядом. – Вероятней всего, насовсем.
Пауза, во время которой я успеваю бросить взгляд на маму. Она едва заметно кивает.
– Ясно, – вздыхает отец так, словно смирился. Но в чем подвох?
– Было бы неплохо, если бы ты перестал упрямиться, и вы приехали бы к нам на праздники, пап, – набираюсь смелости предложить, смягчая тон и улыбаясь. – Правда, ну, сколько мы будем рычать и злиться, пап?
– Устала рычать и злиться?
– Я на тебя не злюсь, но твоей выходки с Егором не поняла совершенно. Вы разошлись по работе с Артемом, что вам делить? Ну, правда, пап… он хороший.
– Приехать, значит? – смотрят на меня цепким взглядом родные глаза.
– Да.
– Хм… понятно.
Вот и все на этом. Резко обрывая диалог, глава семьи встает из-за стола и молча уходит. Ни слова, ни взгляда более. Я немного выбита из колеи и не знаю, то ли радоваться, то ли горевать такому исходу разговора, так как чего-то внятного я не услышала.
Смотрю на мать, ища поддержки, она кивает и улыбается:
– Правильное решение, Лия, – ложится мне на плечо ее аккуратная ладошка. – Вам нужно уезжать, а я попытаюсь вразумить твоего отца, – кивает мама и неторопливо собирает тарелки со стола, – на праздники не думаю, что мы приедем, но, возможно, однажды…
***
Отец закрылся в кабинете и уже час как не выходит. Мышка задирает Ватсона и носится с ним по большой гостиной, рискуя то и дело снести мамины цветы. Время медленно подползает к пяти. День пролетел в одно мгновение, пора ехать, паковать чемоданы, о чем и сообщаю маме.
– Много вещей получается?
– Не буду многое тащить с собой. Правда, я не поняла, почему Артем так торопится и хочет уехать в считанные дни, но если надо, значит надо.
– Значит, на то есть причины, – отводит взгляд мама.
Я пожимаю плечами и, разлив по кружкам горячий чаёк, с наслаждением вдохнула аромат пряных трав.
– Оставшиеся вещи попрошу Кати с Тасей отправить мне транспортной компанией. Хотя, думаю, в них особой надобности не будет.
– Я помогу девчонкам, если будет нужно.
– Спасибо, мам! – смотрю на родное лицо, и глаза на мокром месте, – за все спасибо и за поддержку.
– Люблю тебя, малышка, – прижимают меня к себе сильные руки матери, поглаживая по голове, как ребенка.
– Муся, телефон! – в кухню забежала Майя, тряся бедным гаджетом так, что, кажется, из него сейчас детали посыплются.
– Спасибо, сладкая.
На экране высветилось новое сообщение, когда вижу от кого, непроизвольно растягиваю губы в улыбке.
Артем: «Вы до скольки у Серганова?»
Алия: «А что? Уже соскучился?»
Артем: «Есть такое. Освободился сегодня раньше, думал забрать вас»
– Алия, лучше Артему тут не появляться, – слышу почти над ухом. Оказывается, она стоит у меня за спиной и бессовестно читает мою переписку. Щелкаю по кнопке блокировки экрана и прячу мобильный в карман, так и не ответив на СМС.
– Мама, как нехорошо читать чужие СМС!
– Ой, да прямо. Но я серьезно, отец зол, и Стельмаху лучше…
– Позлится и успокоится. Кстати, о нем, пойду отнесу чай, а то совсем заработался. Да и по поводу машины спросить хочу, надо ее продать.
Подхватываю кружку с дымящимся горячим чаем со стола и, улыбнувшись матери, удаляюсь. Поднимаюсь на второй этаж и уверенно иду к кабинету отца. Знаю, что злится и разговаривает со мной сквозь зубы, но хоть кто-то из нас должен быть разумен. Кто-то должен сделать первый шаг к примирению. Пускай в этот раз эта роль выпадет мне.
Подхожу к слегка приоткрытой двери кабинет и притормаживаю, когда слышу громкий папин бас, срывающийся на рык. Он явно с кем-то ругается, ведя беседу на повышенных тонах. Подслушивать нехорошо, и я уже собираюсь уйти, когда сознание цепляется за знакомую фамилию.
– … прижать Стельмаха.
Тишина. Внутри все холодеет, и я замираю, прирастая к полу. Полнейшая тишина вокруг, словно вакуум, и только удары моего сердца гулко стучат по вискам.
– Я тебе сказал дать денег столько, сколько понадобится, чтобы его закрыли! Я для чего тебе принес то досье? Все за тебя сделал!!! – рычит отец, с каждой фразой вбивая “гвозди” в мое сердце все глубже и глубже. – Я закопаю его к херам.
Рука с кружкой дрожит, и приходится поставить ее на тумбу, чтобы не ошпарить руки кипятком. Изнутри меня всю трясет, а в горле ком, что не дает ни дышать, ни говорить. Не может этого быть, нет, как так? Это же мой отец! Он бы не стал действовать ТАК по отношению к МОЕМУ мужчине…
Но это точно нельзя списать на видения или проблемы со слухом, потому что отец продолжает раздавать свои страшные, мерзкие указания.
– Я просил тебя отправить его в реанимацию, твои парни даже с этим не справились! Ты совсем страх потерял или забыл, кто тебе помог в свое время, а?! – сжимаю рукой горло и уже “плаваю” на грани истерики. – Что с отелем? – пауза. – Да мне по хер. Пусть кому хочет, тому и перепродает. Я туда ни копейки не вложил, основные инвестиции были с фирмы Стельмаха, и я хочу, чтобы эта тварь прогорела по всем фронтам! И их этот “Рассвет” я сгною! Я его верну туда, откуда…
Нет. Нет-нет. Не могу больше слушать! Всего шаг, и я рывком распахиваю дверь. Деревяшка оглушительно громко долбанулась об стену, сообщая хозяину кабинета о моем прибытии. Отец замолкает на полуслове и поворачивается. Взгляд, родной, который я помню с детства – его взгляд – мечет молнии.
– Алия, выйди я разговариваю! – машет рукой на меня, словно прогоняя надоевшую собаку.
– И не подумаю! – рычу сквозь зубы, стискивая челюсти до боли и скрипа. Смотрю в упор в родные глаза отца. В голове единственная мысль – что он творит?!
– Что за взбрыки? Я говорю, выйди из кабинета!
– Я не верю! – качаю головой, сжимая руки в кулаки, сильно, до боли впиваясь ногтями в ладонь. – Скажи мне, что я сейчас неправильно поняла, пап! Умоляю, скажи, что ты этого не делал? – шепчу, смотря с отчаянной надеждой в родные черные, как ночь, глаза. – Ты же не стал бы так делать, правда? Что значит, не смогли отправить в реанимацию?! И “Рассвет”, и отель, и много много "и", пап! – не замечаю, как голос срывается на крик, а горло дерет от непролитых слез.
Отец сбрасывает вызов, медленно и гневно упирает кулаки в крышку стола. Взгляд, налитый кровью, яростно крошит в пыль мою уверенность в том, что этот человек так бы не поступил. Желваки на лице ходят от натуги, и таким злым, пожалуй, я не видела его никогда.
Мы бодаемся упрямыми взглядами, и я жду, что вот сейчас он все опровергнет. Улыбнется и скажет, что я все не так поняла. Но отец молчит.
Молчит и убивает остатки веры в него.
– Как ты можешь так поступить? – наконец выдыхаю я, понимание того, что все это время творилось в жизни любимого мужчины, накрывает с головой. И как-то сразу картинка последних недель становится цельной и складывается в единый пазл. Молчание отца, слова мышки о том, что “деда злится на пусю”, уставший Стельмах, который приходит к нам далеко за полночь… его рука перебинтованная и сбитые костяшки, на что он просто отмахнулся, сказав что “кулак со стеной встретился”, его работа-работа-работа и слова “устал воевать с вашей семейкой”… твою мать! Он же проходил все круги ада из-за меня! Из-за моего упрямого отца и из-за моей глупости. До меня долетали только слухи и легкие отголоски, что проблемы на фирме, проблемы с партнерами, но это, получается, был такой мизер, капля в море! На самом деле даже подумать страшно, что творилось за моей спиной. И он молчал. Артем все это время молчал! Ради меня, ради того, чтобы мы с Майей жили спокойно, ему было хреново, но он молчал и все тащил на себе!
Боже, какая же я дура!
– Что ты натворил?! – крик такой оглушительный, что отголоски звенят в ушах, раздражая ушные перепонки.
– Я делал и делаю то, что считаю правильным, Алия! И я не собираюсь перед тобой оправдываться! Ты еще молодая и многого не понимаешь! – рычит отец, стуча кулаком по столу.
– Что я не понимаю, а?! Молодая?! Мне двадцать пять, папа, а не пятнадцать! Я уже давно не маленькая глупая девчонка и, черт побери, я уже отличная мать замечательного ребёнка! Его ребенка! Мать дочери Стельмаха! Человека, чью жизнь ты тихо и планомерно пытаешься разрушить уже две недели! Да как ты можешь быть таким эгоистом?! Как ты можешь поступить так со мной и с Майей?! Ты же совсем не думаешь о нас и о том, что ни черта хорошего не выйдет, если ты “уберешь” Артема из нашей с мышкой жизни!
Меня буквально всю трясет от злости, а кулаки сжимаются и разжимаются. Зудят стукнуть так, чтобы стало больно. Чтобы боль в сердце от жгучей несправедливости и предательства заглушила физическая боль. Осознание того, что мой родной и любимый человек – отец – свои принципы и эгоизм поставил выше, чем счастье любимой дочери.
– Могу! Могу и буду, потому что считаю его отвратительным человеком, не достойным тебя, и я не потерплю его рядом с тобой и со своей внучкой.
– Эта внучка – его дочь!!! Его плоть и кровь! – голос срывается на хрип, и не удивлюсь, если завтра даже шептать будет больно, но сейчас – плевать. – И это не тебе решать, кто достоин быть рядом, а кто нет. Кем ты себя возомнил, а? Господом богом, что решаешь все за всех?! Почему ты лезешь в мою жизнь и не можешь просто быть счастлив, что рядом со мной человек, который любит меня, и которого люблю я?! Ты знаешь его столько лет…
– Именно поэтому ты не будешь со Стельмахом! – отец со всей дури припечатывает кулак в деревянную столешницу. Кажется, еще чуть-чуть, и полетели бы щепки. – Потому что, в отличие от тебя, я слишком хорошо знаю, из какой он грязи вылез и какое дерьмо живёт в нем.
– Замолчи. Слышишь меня, замолчи! Ты не имеешь права лезть в мою жизнь.
– Ты моя дочь!
– Но не твоя собственность! Я не игрушка и не кукла, не марионетка, которой можно крутить и вертеть, как тебе захочется, ясно?! Я взрослая и самостоятельная девушка. Да я, чёрт побери, Серганова и привыкла нести ответственность за свои поступки!
– Какую ответственность, какие поступки?! Этот кобель тебя соблазнил, обрюхатил и исчез, бросив с пузом одну!
– Стельмах не знал ничего! И это я соблазнила. Слышишь?! Я виновата! – тычу пальцем в грудь, а руки нещадно трясутся. – Влюбилась в него, как ненормальная, еще в двенадцать лет и все сознательные годы я мечтала быть с этим человеком, мечтала быть его женщиной, и я добилась этого! Это я была инициатором нашей ночи, я знала, кого соблазняю и никогда об этом не жалела!
В кабинете устанавливается звенящая тишина. Отец смотрит, не мигая, лоб избороздили морщины, а лицо покраснело от злости. Кажется, что сам воздух накален до предела: давит и удушает свое тяжестью.
– Дура! – орет отец так неожиданно, что я подпрыгиваю на месте и отступаю на шаг. – Какая же ты у меня глупая наивная дура! Я не такой тебя воспитывал. Столько молодых и перспективных женихов, которые вот тут, – машет кулаком, – сидели бы у меня! Были бы под полным контролем, а этот… он использует тебя, а потом бросит, как надоевшую игрушку! И ты потом все равно, рыдая, приползешь обратно в родное гнездо, ко мне!
– Что здесь происходит?! – врывается в нашу “перепалку” обеспокоенный голос матери, которая залетает в кабинет и обхватывает меня за плечи. – Лия? Дима?
– Так вот на что был расчет с теми смазливыми придурками, которых ты присылал? – морщусь, полностью игнорируя сжимающие предплечья руки родной женщины. – На то, что они тряпки, каблуки, нюни и соплежуи! Конечно, таких держать под боком гораздо проще, чем человека, который стоит если не выше, так на уровне с тобой, да, отец? Стельмаху так, как Егору, не скомандуешь взять в руки веник и приползти, – говорю, а саму душат слезы и смех. Истеричный смех раздирает горло. – Такой и в морду даст и пошлет.
