Текст книги "С первого взгляда (СИ)"

Автор книги: Алекс Коваль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

Глава 56. Алия

Я просто не понимаю, что происходит, и это начинает ужасно злить! Словно он сбегает от меня на работу. Вот и сейчас, опять. Только я готова была признаться, даже фотографию УЗИ таскаю с собой уже почти неделю в сумке, подбирая нужный момент. И, казалось, ну вот же он – момент – только выдохнуть и набраться смелости, как опять работа. Снова работа! Неизменное “я быстро” и “прости малыш”. Я, конечно, знаю, что многие жены и подруги важных бизнесменов проходят тот этап, когда он постоянно работает, а ты постоянно на втором плане, но черт! Я беременна, и мне хочется, чтобы он был рядом. И даже пусть этот “взбрык” будет похож на простую истерику беременной дамы, но бесит. Внутри все клокочет от злости и желания долбануть чем-нибудь тяжелым по столу. Топнуть ножкой и накричать на кого-нибудь, запредельно превысив норму децибел. Поддержки охота, и засыпать вместе, и ужинать, и еще много-много «и». Но снова я и Майя оказались на заднем плане. Даже сейчас, хотя инициатором этой встречи в ресторане был сам Стельмах, но в очередной раз все идет псу под хвост. Как и всю неделю. Пока я бегаю по утрам по клиникам, врачам, собирая справки, сдавая анализы – Артем работает. Пока я работаю – Артем работает. Я ложусь спать – Артем опять работает! И так всю неделю. Это не жизнь и не отношения. Пару часов вечером и пару часов утром, а остальное время…? И о каком тут переезде может быть речь? Чтобы что? Чтобы я вот так сидела одна в чужой стране и тихонько сходила с ума? Не будет этого.

Отшвыриваю от себя салфетку, которую чуть не стерла в порошок, комкая в руках, и отодвигаю остывший чай, уже покрывшийся ледяной коркой. А, может, это я его своим убийственно-ледяным взглядом заморозила?

К черту! Надоело!

Вскакиваю из-за стола так резко, что на мгновение теряю равновесие, а перед глазами начинают пляску черные круги. Слабость во всем теле – мой постоянный спутник. Я уже привыкла и была бы не я, если бы так просто сдалась. Как только "приступ" прошел, сгребаю с вешалки пуховичок мышки и накидываю свою шубку.

Работа? Отлично. Пусть работает. И живет пусть со своей работой. И целовать его будет его работа! И удовлетворять, по-видимому, тоже.

– Лия, куда? – ошарашенно смотрит на меня Артем, когда я, выскочив из зала ресторана, чеканя шаг, несусь за мышкой в игровую комнату.

– Домой, – все, на что хватает моего терпения. Дальше пошла бы исключительно нецензурная брань.

– Перезвоню, – слышу торопливое за спиной и тут же чувствую, как меня уверенно хватают за запястье, тормозя и разворачивая к себе лицом. – Что случилось? – удивленное выражение на лице Артема еще больше выводит из себя. Словно не понимает. Хотя, может, оно так и есть? – Куда ты собралась?

– А ты? – парирую, не давая возможности опомниться. Кивком намекаю на зажатый в его руке телефон и улыбаюсь улыбкой безумца, когда до него начинает доходить. – Дай угадаю, Стельмах. Работа?

– Черт! Я потом тебе все объясню, честно. Но да, сейчас мне нужно уехать…

– Здорово.

– Ты сейчас серьезно мне решила устроить истерику? – если бы не злость, бултыхающаяся внутри, я бы рассмеялась такому растерянному выражению на лице Артема.

– Ночевать сегодня можешь ехать домой. Да и вообще, жить можешь тоже дома.

– Что это значит?! – а вот теперь его растерянность начинает трансформироваться в злость. Любимые глаза мгновенно темнеют, а упрямые губы мужчины поджимаются. – Что в очередной раз ты придумала в своей голове?! – по-настоящему мечут молнии темно-зеленые омуты, а желваки на лице ходят ходуном.

Внутри прокатилась волна страха. От такого гневно-искаженного выражения на лице, будь я не беременна с бушующими гормонами и менее упряма, забилась бы в угол. Но нет. Переть, так до конца. Может, тогда Стельмах осознает, что такие отношения мне не нужны.

– Это значит, Артем, что детей тебе родит твоя работа! Ужины тоже готовить будет она. Мне надоели эти, так называемые, отношения. Это не жизнь. Ты на работе с утра и до вечера, а друг для СМС и ночевок мне не ну-жен! У меня для этого был уже… один, – шиплю сквозь зубы. Выдергиваю запястье из цепкого захвата и, развернувшись на каблуках, прибавляю шаг.

– Ты издеваешься, что ли? Лия! – слышу вдогонку, – ты понимаешь, что сейчас скандал раздуваешь из ничего?

Молча ухожу, понимая, что открой я сейчас рот – наговорю кучу гадостей, о которых потом, вероятней всего, буду жалеть. И хоть головой понимаю, что не права, но обида душит, – хватая в тиски и заставляя вести себя, как полный неадекват.

– Мышка, мы едем домой.

Пока Артем, как я поняла, расплачивается в ресторане по счету, я цепляю свою зеленоглазку за ручку, заставляя спуститься ко мне.

– Мозно еще… – канючит ребенок, но ее мама сейчас просто взорвется от злости и, видимо, Майя это понимает, потому что морщится и нехотя слазит с батута.

В игровой шум и детский визг, что серьезно так бьет по ушным перепонкам. Топот и гогот стоит на весь этаж. Странно, что я не замечала этого, сидя в ресторане. Голова мгновенно становится тяжелой, а кровь пульсирует в висках. Из-за беременности у меня не только с настроением беда, но и с общественными местами. Большое скопление народу я теперь переношу едва-едва. Вот и сейчас мне стало до ужаса душно, жарко и неуютно.

– Лия, оставь ребенка в покое. Давай поговорим, а не будем разводить скандал. Что ты хочешь, чтобы я сделал или сказал? – неожиданно слышу за спиной от вернувшегося к нам Стельмаха. С такой покорностью в голосе, что даже мои бунтующие нервишки, похоже, начинают идти на попятную. Осталось поднять руки и крикнуть «сдаюсь». Мышка озирается по сторонам с полным непониманием происходящего, переводит взгляд с меня на Артема и, обиженно бубня себе под нос, натягивает ботинки и желтый пуховичок. Какое счастье, что она еще маленькая. Будь постарше, наверное, покрутила бы у виска и сказала: “Мама, ты дура”.

– Не о чем нам разговаривать, – бурчу, поправляя шапку с помпоном на голове дочурки, беру ее маленькую ладошку и припускаю вон из торгового центра, вся взъерошенная и с раскрасневшимися щеками; Майя семенит за мной, поглядывая на догоняющего нас отца.

– Мусь, а пуся… – слышу тихое и растерянное.

– Лия, твою ж… – дергает меня за край шубки Артем, заставляя остановиться и посмотреть на него. – Какого лешего ты творишь? – тихо рычит, чтобы мышка не услышала, отвлекшись на внушительный аквариум.

– Смотлите, какие лыбки…

– Ты можешь нормально объяснить, а не пороть горячку? Малыш, я не умею мысли читать, – разводит мой мужчина руками.

– Иди вон, тебя твоя любимая ждет, – бросаю в сердцах, скрежеща зубами.

– Какая любимая?!

– Работа, Стельмах!

– Ты совсем рехнулась? Что мне теперь сделать? Бросить все? Господи, как я устала воевать с вашей семейкой…

– Что это значит?

Тяжкий вздох, больше похожий на грудной рык, и Артем запускает пятерню в свою шевелюру, взъерошивая волосы. Одна прядь падает на лоб, и мои ладони буквально начинают зудеть от желания убрать ее. Но нет. Я зла. И обижена.

– В жизни ни перед кем не оправдывался, Лия, но я клянусь тебе, что вся ерунда, которая сейчас происходи, не от меня зависит.

– Я не прошу тебя все бросить, но хотя бы сегодня, сейчас ты мог бы… – поджимаю губы и, как ребенок, топаю ногой, – ай, что толку! Объяснить? Объясняю! Мне надоело, что тебя нет рядом. Всю неделю я одна, Артем. У меня, может, есть новости, я, может, с тобой поговорить хочу, а у тебя только работа да работа. По-другому я себе наши отношения, знаешь ли, представляла. А в итоге что получила? Для секса с таким же успехом ты мог свою Жанну под боком держать!

– Алия.

– Отстань.

– Отлично, – прилетает мне в спину ехидный смешок. – Поговорили.

Как дошли с мышкой до машины, не помню, собственно, как и всю дорогу до дома. Артем за нами не поехал, оно и понятно. Почему? Ну так работа же. Внутри полный разброд и эмоциональное шатание. Разбег за две секунды от “хочу поцеловать” до “дайте мне что-нибудь потяжелее, чтобы сразу и наверняка”. Вроде и обидно до боли в сердце, а вроде и на пустом месте. Майя, конечно, ничего не понимает, но покорно плетется за мной. Молча и без пререканий. Который раз удивляюсь разумности своей дочурки. Другой ребенок бы уже в сопли, слезы и истерику, но мышка нет.

– А пуся потом плиедет, да? – говорит, заходя в квартиру и стягивая шапку; на меня смотрят большие изумрудные глазки за веером густых ресниц. Папина дочка. Однозначно. Иногда думаю, что и ее спокойствие, и упрямство тоже отнюдь не Сергановские.

– Папа приедет завтра.

Мордашка скисла, но положение спасает Арчи, тут же переключая внимание кудрявого ангелочка на себя. Закрываю дверь на внутренний замок, который ключом не открыть, и присаживаюсь на пуфик в коридоре. Докатилась.

Время медленно ползет к вечеру. Настроения, что не удивительно, нет. Я суечусь на кухне, пытаясь придумать хоть какой-то съедобный ужин, а Майя носится с Арчи в спальне, когда в дверь раздается стук. Потом еще и еще, когда Стельмах понимает, что открыть дверь сам он не может. Майя прибегает в гостиную и пытается слезно уговорить меня открыть, но я с упрямством барана игнорирую “гостя”. В итоге мужчина не выдерживает и звонит на мобильный.

– Лия, ты серьезно? Это что за детский сад?

Ожидала услышать рык, крик или сразу поток неприятных слов, но голос спокойный. Даже усталый какой-то. Может, открыть? Да нет, Лия. Если психовать, так до конца. Дурацкая женская натура.

– Открой дверь.

– Нет.

– Что значит «нет»? – выдыхает Стельмах, – Алия, хватит. Попсиховала и заканчивай.

– Сегодня дома ночуй. Или у Жанны, или где там еще. Да не важно.

– Алия! – аж зазвенел от злости голос. – Что значит «не важно»?! Прекрати разводить скандал из ничего и открывай! Жанна-то тут каким боком оказалась?! Я уже не пойму, ты меня к работе ревнуешь или к бывшей?

– Я вообще тебя не ревную. Больно надо, – говорю уверенно, а вот ехидный голосок внутри тихо посмеивается над всей абсурдностью ситуации.

– Господи! За что мне эта головомойка?! Жил себе спокойно сорок лет, нет же, млять, под старость семьи захотелось. Идиот. Открывай дверь, Лия.

– Нет! – ох, сейчас какие истеричные нотки прозвучали, что аж самой от себя противно стало. – Я зла.

Истеричка. Молодец. Потрясающе.

– Заебись! – по-моему, точно так же подумал Артем. И замолчал.

– Я бросаю трубку.

– Бросай.

Сказано, сделано. Отключаюсь, радуясь, что переспорила. Но следом получаю СМС:

“Перебесишься и завтра поговорим”.

Вот почему его спокойствие раздражает еще больше?!

***

Всю ночь прокрутилась и так и не сомкнула глаз. Стельмах, чтоб ему пусто было, привыкла засыпать с ним и одна уже не могу. Скучаю жутко. А еще понимаю, что повела себя реально, как дура. Человек работает, а не по любовницам шляется и, как бы мне не хотелось другого, его можно понять. Да, неприятно, и раздражает, и нервирует, но не конец света. Просто нужно учиться усмирять свой пыл. А это чертовски тяжело сделать, когда в теле такой раздрай и настроение, как качели.

Утром увожу Майю в сад и звоню Кати, чтобы на работе сегодня не ждала. Сил нет совсем, поэтому, вернувшись домой, гуляю с Арчи, а потом залезаю под одеяло, утащив мышкиного пса с собой. Пушистый лис забавно крутится, пытаясь пристроить свою мохнатую пятую точку, и в итоге укладывается на подушку Артема, забавно похрюкивая и отвлекая меня от мерзких мыслей.

Растущая внутри меня малютка с каждым днем незаметно меняет меня, и это жутко волнительно. Всех врачей я прошла и все анализы сдала, со здоровьем все замечательно, и плод развивается правильно. Только мне, как один, талдычат все врачи: меньше нервов. А как? Если зло, дремлющее внутри, так и норовит выйти наружу. Да еще и вокруг какое-то странное затишье. Интуиция так и вопит: что-то не так! Проведя всю ночь за размышлениями, понимаю, что то, что отец молчит, не есть хорошо. Начинаю подозревать, что брошенная вчера Артемом фраза о “воевать с вашей семейкой” вылетела отнюдь не просто для красивого словца. Нужно съездить к предкам и поговорить серьезно. Ну, если, конечно, Артем все еще не передумал строить семью и простит мне мой вчерашний маленький “закидон”…

Как-то незаметно, видимо, из-за накопившейся усталости, засыпаю. А просыпаюсь уже в обед от настойчивого стука в дверь. Нехотя поднимаюсь с кровати и иду открывать “гостю”, даже не позаботившись накинуть на себя халат. Как была в ночной майке и шортах, так и пошла, в надежде, что это Стельмах. Верней нет, не так! Уверенная, что это он. И я уже готова извиниться и сказать, что повела себя, как малолетка. Но, когда открыла дверь, моему удивлению не было предела.

Егор. С улыбкой в пол-лица, с букетом ненавистных мне пионов и в неизменном синем костюме.

Вот и ждали его тут, спустя почти два месяца?

Глава 57. Стельмах

Утро начинается на нервах. Ночевал дома и, как следствие, спал один. Да и вообще не спал. После вчерашнего разговора со следователем, которому Серганов собрался передать «мое дело», мало того, что мысли в лихорадочном хороводе носились в голове, соображая, как выпутаться из этого дерьма и не налететь на подписку о невыезде, так еще и Лия к себе не пустила.

Пока еду на работу, думаю, какой же я счастливый сукин сын. Потому что только великая случайность направила Димыча именно к тому мужику, чью жену тогда – много лет назад – мы с другом вытащили из полыхающего сервиса. Уж не знаю, каким чудом, но он вспомнил меня и обещал на пару дней придержать Серганова на тот случай, если он все-таки решит дать ход прошлой "грязи".

День на работе начинается с вагона и маленькой тележки документов на подписи. Открыть фирму – одно, а вот закрыть, да еще и перепродать – совсем другое.

– До совещания меня ни для кого нет, – даю указание секретарю, пролетая мимо. Очередная встреча с адвокатами, очередные убытки и камни в наш витраж.

– Но, Артем Валерьевич, там вас… – тараторит молодая девушка, вот только продолжение фразы не слышу. Открываю дверь в свой кабинет и прирастаю к бетону на пороге, встречаясь с пристальным взглядом знакомых глаз.

– Вера?

– Здравствуй, Артем. Мы можем поговорить?

Смотрю на секретаршу, которая от стыда не знает, куда прятать глаза, и киваю, намекая, что ей неплохо было бы удалиться.

– Присаживайся.

Закрываю дверь и мысленно соображаю, к чему на этот раз готовиться? Какими словами и от какой херни отбиваться?

– Я постою. Я всего на пару слов.

– Как знаешь, – прячу руки в карманы брюк и останавливаюсь у окна в ожидании.

Вот какой раз уже смотрю на Веру и не перестаю восхищаться тому, какая она донельзя спокойная и уравновешенная женщина, особенно на фоне своего мужа. Думаю, только благодаря ее покладистому характеру и, надо полагать, сильной любви, они столько лет прожили вместе с Димычем. Потому что, как показала практика, Серганов далеко не подарок, а Алия – их поистине адская "смесь". Характера в моей девочке столько, что сам ее батя позавидует, но такая же утонченная леди до мозга костей – и это в мать. А сейчас эта самая мать "сканирует" меня взглядом от макушки до пят. В бежевом пальто и с шелковым платком на голове, с кожаными перчатками в руках и аккуратной сумочкой на плече – идеальный образ идеальной женщины. И она молчит, да так, что мне становится неловко. Смешно, но именно в этот момент в голове всплывает мысль, что вообще-то это моя теща. Пока неофициальная, но тем не менее… и всего на пять лет старше меня. Н-да уж, Стельмах, но сердцу-то не прикажешь, как оказалось.

– Я не знаю, какого мнения ты о наших с твоей дочерью отношениях, – наконец нарушаю эту гнетущую тишину, – но я…

– Вам нужно уезжать, – резко перебивает меня женщина. На лице решимость и непоколебимость. Вот теперь ясно, от чего сейчас будем защищаться. Что еще прилетит в мой адрес?

– Я по этому поводу все сказал Дмитрию, – сжимаю челюсти от злости. Конечно, а чего еще ты ожидал, Стельмах? Для их семьи ты абсолютное зло. Черт с рогами.

– Ты не понял меня, Артем, – тон становится мягче. – Я имела в виду не тебя конкретно.

Молчу. Упрямо жду продолжения, и Серганова Вера удивляет своими следующими словами:

– Забирай Лию и Майю. Уезжайте.

Как гром среди ясного неба. Я ожидал всего чего угодно, но не этого.

– Что?

– Увези их отсюда, Артем.

Обхожу стол и присаживаюсь на деревянную поверхность, складывая руки на груди. Шок? Абсолютный. Ни слов, ни мыслей – каша в голове.

– В чем подвох?

– Нет здесь подвоха, – едва слышно уверяет женщина. – Эта война ни к чему хорошему не приведет, – уголки губ опадают в печальной улыбке. – Вы все до ужаса упрямы! И какое бы мнение о Дмитрие ты сейчас не нарисовал в своей голове, он любит свою дочь. И внучку. То, что он творит – это способ защитить.

– Защитить Лию от меня. Я понял, – киваю и тут же усмехаюсь, – вот только он не думает, что ей не нужна от меня защита. Каким бы дерьмом я не был, но с ней… – не идут слова, чтобы описать все то, что внутри. Не умею я признаваться и душу изливать. А чувства, эмоции захлестывают и не укладываются уже даже в это пресловутое “люблю”. – Другой.

Вера молча кивает головой, и по взгляду вижу – понимает. Удивлен, потому что мне казалось, как минимум, она меня ненавидит еще с того приема, но она понимает. И принимает то, что происходит между мной и ее дочерью.

– Он думает, что ты зло, от этого и защищает. Согласись, его можно понять, у меня, как у матери, тоже сердце разрывается. Ты наш ровесник, Артем, а она еще совсем девчонка.

– Девчонка, которая уже воспитывает дочь. Мою дочь! И прекрасно воспитывает. И нет, вам пора смириться, что Лия не ребенок, Вера.

– Я смирилась с этим еще с рождением Майи. Она стала другая. Стала серьезней. Потому что я мать и сама через это прошла. Но для отца… она всегда будет маленькой девочкой, и ты поймешь это, когда незаметно полетят год за годом, и наша мышка вырастет из кудрявой девчушки во взрослую девушку.

На этот раз молчу и просто отвожу взгляд. Потому что она права. Чертовски права. Я могу это понять, примеряя на себя ситуацию "Димыча", но даже если бы и так…

– Я бы не пошел против желания дочери. Я бы психовал! Несомненно. Возможно, начал бы творить херню, как твой муж, но в конечном счете я бы смирился.

– И он примет это. Но до того момента тебе нужно увозить Алию отсюда, потому что я боюсь, что его слова про то досье – далеко не шутки. Пыталась найти его в сейфе, хотела, смешно, конечно, – усмехается Вера, – украсть документы у мужа. Но я их не нашла.

– Не нашла потому что Серганов вчера отдал заявление знакомому следователю.

– Уже?

– Как видишь. Вчера я ездил на встречу с ним, и по счастливой случайности нам удалось договориться об отсрочки рассмотрения. Но у меня буквально пару дней. Потом меня посадят под подписку о невыезде, если я за эти дни не найду способ выпутаться из этого… кхм.

– Дима боится, что Лия однажды останется с разбитым сердцем. Думаю, его как отца это оправдывает.

– То, что он меня посадит, отцом года его в глазах дочери точно не сделает!

– Вот именно. Узнай Лия, что творится в ваших, так называемых, отношениях, я не сомневаюсь, что она примет твою сторону, Артём. И он будет подавлен таким решением. Это будет для него ударом.

– А отъезд не будет таковым? Почему тогда ты просишь увезти их? Разве не проще играть на одной стороне?

– Потому что вижу, что любит. И что ты любишь. Поступи правильно. Хоть ты останови эту глупую войну. Если не ради меня или себя, то ради Алии.

– И почему ты мне доверяешь? Ты могла пойти с этим разговором к дочери, так было бы проще, разве нет?

Вера, устало вздохнув, развернулась и пошла на выход. Слишком резко и неожиданно. Уже готов был услышать, как хлопнет дверь, но женщины этой семьи не перестают удивлять. Уже положив руку на ручку двери, она оборачивается.

– К тебе я пришла потому, что ты мужчина. Ты должен принять решение, и она тебе доверяет. А почему я тебе доверилась? – пауза, и легкая улыбка на губах. – Я люблю свою дочь. И я желаю ей настоящего женского счастья. Как бы там ни было, но его подарить ей можешь только ты, Артем. Она, конечно, и не догадывается, но я прекрасно знала о ее влюбленности в тебя с самой школы. Материнское сердце, оно такое, его не обманешь.

– Почему ты не говорила ей об этом?

– Потому что не хотела подогревать ее надежды. Как ни крути, но в то, что у вас может что-то получиться, я не верила до последнего. Ты старше, да и в другой стране… но в тот день, когда вы встретились на даче, мне стало предельно ясно, кто отец Майи и чем в конечном счете обернется эта история.

– Я не знаю, что сказать. Правда.

Вот к таким откровениям я точно был не готов. От кого-кого, но не от матери любимой девушки.

– Алия у меня очень упрямая девочка, и больше чем уверена, начала все это именно она.

– Спасибо, – все, на что хватает моего словарного запаса. Женщина кивает и уходит так же неожиданно, как и пришла. А я бесцельно рассматриваю стену кабинета и прихожу к мысли, что это решение о переезде должно быть за мной. И теперь уже как можно быстрей.

После появления в моем кабинете Веры не могу взять себя в кучу. Внутри какая-то необъяснимая тревога, которая и заставляет забить к черту на работу и поехать к моим девчонкам. Майя в саду, а вот Алия должна быть в офисе. Первым делом и держу туда курс. Знаю, что обиделась и злится, и, наверное, мне придется как-то вникать во все эти премудрости взаимоотношений семьи, потому что я ни хера не понял, что вчера сделал не так. Но факт остается фактом – моя девочка на меня обиделась. Да так, что даже ночевать к ним не пустила, что меня слегка удивило и выбило из колеи. Дома проворочался всю ночь, а утром, когда она должна была везти мышку в садик, позвонил. Упрямая Лия мне не ответила.

Заезжаю в цветочный за букетом алых роз и вспоминаю, что вчера утром у нее закончился любимый черный чай. Приходится, как истинному “каблуку”, заскочить в супермаркет. Приложив титанические усилия, вспоминая, что это была за марка, и устроив головомойку для парочки продавцов-консультантов, нахожу тот самый чай.

– Привет. Чуть не… – по привычке не стуча, захожу в офис Лии, да слова застревают.

Моей голубоглазой блондиночки в кабинете нет.

– Привет, Артем, кажется? – поднимается и выходит мне навстречу все та же миловидная девушка со смешным ежиком волос на голове, с которой я виделся после возвращения девчонок из отпуска.

– Да. Привет, Катерина, верно?

– Именно, – протягивает руку помощница Лии и улыбается. – Рада знакомству! Ты Алию ищешь?

– Да хотелось бы увидеться с этой упрямицей. Она вышла?

Чувствую себя глупо с этим огромным “веником” в руках, но даже мысли сдвинуться, пока не увижу любимую, нет.

– Она сегодня взяла выходной. Дома. Говорит, чувствует себя не очень.

Черт! Говорил же, что ей нужно в больницу. Вот же Сергановская порода.

– Понял. Спасибо!

– Да не за что.

От ее офиса в элитном бизнес-центре до их с мышкой дома всего десять минут езды. Но я, похоже, становлюсь сильно мнительным и уже сто первый раз набираю номер Алии, и ровно столько же на другом конце “провода” тишина.

– Да твою ж…. Лия.

Вот как чувствовал, что неспроста мне сегодня ровно не сиделось на работе.

Паркуюсь и едва ли не бегом, не дожидаясь где-то разъезжающий лифт, мчу по лестнице. Восемь этажей пролетаю одним махом, понимая, что все не так уж и плохо с моей физической формой. Стучаться в дверь не собираюсь, а сразу достаю свои ключи и открываю в надежде на то, что бзик прошел и Алия не закрылась на внутренний замок и сегодня. Да и пора ей привыкнуть, что уходяще-приходящим гостем я не буду.

Каково же мое удивление, когда открываю дверь и утыкаюсь взглядом в мужскую спину в черной куртке! Высокий парень, фигура которого до зуда в ладонях показалась знакомой. Давлю в себе желание выставить этого пацана вон в надежде, что, возможно, я ошибся. Однако все вполне встает на свои места, когда слышу голос этого визитера и его последнюю фразу, брошенную с таким рвением, что просто дух вышибает.

– Я буду отличным отцом для мышки.

Бойко так и уверено. Будь я чуть моложе и сдержанней, уже бы съездил ему по наглой роже, которую помню еще с вечера приема. Сдержался тогда – не факт, что сдержусь сейчас.

– У мышки уже есть отличный отец, – больше похоже на рык, но понимаю, что стремительно теряю контроль над своими эмоциями. – В новом не нуждаемся.

Не ревнивец? Даже самому уже смешно, Стельмах.

Прохожу в тесный для нас троих коридор и останавливаюсь напротив “гостя”, ожидая реакции. А лучше его гордо вскинутого подбородка и “самоустранения” вон из квартиры моих девчонок.

– Не понял. Ты что здесь забыл? – доходит до этого Егора явно долго, и доступно-популярно объяснить ему все-таки придется, что дорогу сюда лучше забыть.

– Приплыли… – слышу тихий выдох хозяйки квартиры и встречаюсь с испуганным взглядом голубых глаз.