Текст книги "Далт. Книга 3 - Леди Феникс (СИ)"

Автор книги: Алекс Хоуп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Я медленно всматриваюсь в тени, слушаю ветер в кронах и цветущих яблонь и совсем близкого леса. Вот порыв ветра, словно приветствие, бросил мне под ноги горсть лепестков.

В этом доме со мной были и Хок, и Зак, и Далт... Я поднимаюсь по ступенькам, ведя рукой по перилам, дотрагиваюсь до сердца и касаюсь резного обрамления дверей. Совы, мудрая охрана. Чуть кланяюсь дому. Помнишь ли еще меня, признаешь ли хозяйкой? Снова неожиданный порыв теплого ветра, словно кто-то дружески коснулся руки. Заходи, мол. Вхожу в след за Лисом. В доме тепло. Горят камин и свечи. А на столе вино и какая-то снедь.

– Нас снова стало меньше, Эсси, – тихо говорит Лис. – Мир Хани тебе удалось спасти, но кто знает, что тебя ждет в самом Мире морфов. Возьми меня с собой?

Я лишь качаю головой:

– Ни тебя, ни кого-либо еще. Это не военные действия, Сэм, это встреча с неизвестным Миром. Дело Хранительницы. Моё дело.

– Понимаю. И как бы мне не было тяжело, но будь, по-твоему. Но это завтра. А сегодня наше время, давай просто посидим и повспоминаем – Зака, Хока, даже Рега. Ведь такими, какими они были по-настоящему, их помним уже только мы.

Порыв ветра распахнул окно и загасил часть свечей. Другие, выправившись, загорелись еще ярче, неся не только свет, но и аромат. Этот запах напоминает мои духи. Я очень их люблю и не меняю уже очень долгое время. В них запах такого вот порыва ветра, горечи трав, да и самой моей жизни, наверное. Ведь где власть, там и потери. И, неожиданно сильный аромата лесных цветов сразу после дождя. Он и робкий и упоительно радостный, дождь пережить может не каждый цветок, многие ломаются. И снова ветер и нет ничего, только воспоминания о том, что я была.

В последний раз, когда я была у Тэора, он мне показал композицию аромата, что создали эльфы и выбрала для себя Эшли. Розы, солнце, море. Аромат юности и такого достижимого завтра. Мне понравился, для неё. Но своими духами я там не пользовалась. Смесь ароматов была бы убийственной. Здесь же совсем другое дело.

В углах комнаты стали собираться тени. Я шагнула к столу и приняв из рук Сэма бокал тихо сказала:

– Светлых звездных дорог им, и пусть вернуться теми, кем захотят. Без принуждения и долгов!

– Светлых звездных дорог! – эхом произносит за мной и Лис.

Вино было терпким, темным и густым. Оно сразу ударило мне в голову. Видно сказалось то, что я много работала у Хани и почти ничего не ела, кроме ягод и медовой воды. Не люблю я есть, когда работаю.

– Отпусти себя, Эсси. – услышала я голос Лиса, – тут только я и те, кто пришел тенями приветствовать тебя за спасение очередного Мира. Хранительница Миров, Видящая, Королева Эстер. Побудь просто Принцессой Эсси, поговори со мной, как с Сэмом, твоим телохранителем, которого ты никогда не полюбишь, потому что он – блондин.

Я рассмеялась. Горечь разочарований, боль невосполнимых утрат. Отчаяние от того, что видишь в зеркале по утрам. Пусть внешность и не подводит, а вот куда деться от выражения так много повидавших глаз? Окна Души лгать не умеют, вот и выдают меня с головой, и да, Принцессой меня помнят уже совсем немногие. И все же, жизнь моя и судьба, ты добра ко мне, уже тем что не отнимаешь всего и сразу, а так, постепенно, давая привыкнуть к неизбежному. Как ты ко мне добра...

Лис прав, уходят старики, пусть и медленно, но всегда неожиданно. Правда. случается это все чаще. Что же уготовлено мне? Неужели последнее, что я увижу в близких мне Мирах, это будет цветение яблонь? И тени тех, кто был близок и дорог? А теперь сам стал такой тенью воспоминаний. А может они потому и пришли, что я совсем скоро окажусь за Гранью. Не ведом человеку его смертный час, единственное, что по-прежнему скрывают от нас великие Боги и, наверное, не просто так.

Мы пили вино с Лисом. То кручинясь по ушедшему, то смеясь воспоминаниям. Пусть то что было, и ушло в безвозвратную даль, вместе с нашей молодостью и надеждами. Вместе с друзьями и врагами, в которых суждено было превратиться и некоторым друзьям. Но оно было! И мы сейчас, в эту самую минуту были теми, а не нынешними. И будем ими, пусть и немного отведено нам времени для воспоминаний. Пока не опустеет кувшин и на горизонте не покажется светлая полоска нового дня. А потом снова в бой за мир и Миры, наверное, уже не для нас, а для тех, кто пришел на смену. Для Эшли. И пусть я все делаю правильно, но почему мысли о ней саднят, как незаживающая рана, не на теле, в душе.

–... В общем, теперь Эшли с тем мальчиком, Ривом, у Вира. Не знаю, права я или нет, но уже ничего не изменить. Поговорить мне с ней не удастся – с удивлением понимаю, что произношу это вслух и еще более изумляюсь, слыша ответ Сэма:

– Ты не права.

Я вскидываю глаза на Лиса и видно в них что-то такое, что он несмотря на пустеющий кувшин, выпрямляется за столом и совсем другим тоном, но также твердо произносит:

– Прости, госпожа моя, но тут ты не права.

Я, не перебивая жду продолжения. Лис, кивнув скорее себе, чем мне, заговаривает снова:

– Все дело в том, что ты не умеешь быть мамой. Это потому, что у тебя её никогда не было. Читала и рассказывали, это совсем не то, – он говорит с сожалением, ему меня явно жаль.

Я не ожидала такого поворота в беседе и немного растеряно смотрю на него:

– А откуда ты можешь это знать? Ты же мне говорил, что случайно выжил, а мать то ли убили, то ли еще что. Маленький был и не помнишь.

– А я соврал, – неожиданно зло говорит Сэм, – да, отца убили и его Двор вырезали практически подчистую. Когда я очнулся, я ничего не мог вспомнить, все было в тумане. В дымке. Понимаешь? Там в моем мире были морфы! Я потому и допустил их потом сюда. Я понять хотел, как отомстить, как их можно уничтожить. Потому что о моем прошлом можно сказать и иначе. Все так остро вспоминалось, что больше всего хотелось забыть! Но я же рожден воином, и воспитывался, как воин. Как я мог забыть?! Я не старший сын в семье, потому с меня спрос был разумный, зато я был любимцем матери. Может я потому и выжил потом, что считал, раз она меня так любила. Не смею я помирать, не отомстив за неё. Понимаешь, она меня любила безусловно. Я знал, что что бы не сотворю, она на моей стороне. Но дальше шло понимание того, что если все делаю правильно, могу приходить к ней. Видеть её, когда хочу, говорить. А если нет, возможно все, вплоть до изгнания, моего. И, да. Я буду знать о её любви, но никогда не увижу мать. Не узнаю, вдруг я был нужен, а меня не было рядом. Зачем мне такие муки и бесконечные угрызения совести? Так что я был практически идеален, это совсем просто, поверь. Про то, что я балбес, каких поискать, знала только мама. Как и о моих отлучках из Дворца. В одну, такую мою отлучку все и произошло. Я вернулся, а у мамы чужие глаза. По иронии судьбы в ту же ночь на нас напал младший брат моего отца. Я не стал вмешиваться, просто сбежал. Нашел нужную школу, поступил. Дальше ты все знаешь. Не знаешь только одного. Не люби меня мама, не быть мне таким, какой я есть. А может быть меня и никакого уже бы не было.

Лис замолчал и подняв бокал, чуть сплеснул из него, в память мертвых, в память своей мамы. А потом выпил почти в два глотка. и хрипловато закончил:

– Эшли всю жизнь идеализировала тебя. Её так учили. Да я сам убил бы любого, кто сказал бы, что ты была не идеальна. Но ты появилась вновь. Уберем хвалы Богам и Всевышнему. Как ей жить? Она видит только свои ошибки. В этом она в тебя. Если ты погибнешь в ближайшее время, девочка может просто сломаться, она себя не простит, и мы все будем вокруг сломленной Хранительницы Миров и Переходов. Эстер! Ты же не за этим пришла? Уничтожить нас всех?

–Нет, не за этим, – я подвинула к Сэму блюдо с мясом, – поешь, и скажи мне. Как все успеть? Мир, где Вир обосновался со своей Школой Стражей от тебя далеко, а Рив собирался отвести мою девочку именно туда.

– Эстер, они не у Вира, а у меня. Оба. Завтра поговорите, а потом ты пойдешь к морфам. Еще немного Мир морфов подождет. Ты и она заслужили эту встречу.

Я пристально смотрю на своего бывшего телохранителя, а потом допиваю свой бокал, почти одним глотком. Между нами повисает молчание. Немного удивленное с его стороны и мрачное, с моей. Наконец я разжимаю зубы и нехотя признаюсь Сэму в том, в чем никогда и никому не признавалась.

– Я не знаю, что должна сказать Эшли. Я не умею воспитывать девочек.

Лис смотрит на меня так, словно не понимая, кто перед ним.

– Ваше величество, это просто невозможно. Ваше нынешнее окружение, практически все это так или иначе мальчишки, которые стали тем, кем стали, только благодаря вам.

Я только качаю головой, стараюсь не обращать внимания на изменившееся обращение:

–Вот именно, Лис, – удрученно отзываюсь, – я знаю, как надо с мальчиками, что бы они открылись и поверили в себя, и вообще мне с ними интересно. Они разные, как шкатулки с сюрпризами, вроде бы и знаешь все. А потом еще что-то открывается. Вот как с тобой. А девочки. Дочь – это или твоя копия, или полная противоположность. Может быть что-то среднее, и всё.

– Почему? – Лис явно в шоке от моих откровений.

– Какой необычный вопрос, – язвлю я, – потому что в нашем Мире, где практически все мужчины – воины так или иначе, женская слабость и уязвимость принимается как нечто естественное. Равенства нет. А женщины не так просты, моя сестра, Гледис, или дочь Юля, Лаура, ведь я её пыталась воспитывать. Или та же Габриэла. Им надо было что-то совсем другое. Власть, деньги. Я просто боюсь ближе узнать Эшли. Боюсь, понимаешь?

– Чего?! – Лис даже головой потрусил, – какое равенство? Зачем? Посмотри, – он берет мою руку и кладет поверх своей ладони. Моя естественно утопает в его крепкой и надежной руке. – Госпожа, а ты не путаешь равенство и недосягаемость? Мои руки привыкли к мечу и естественно я буду драться за нас обоих, если что. Но завтра ты уйдешь к морфам, и никто не знает, что будет и чем кончится этот поход. А я, сильный, умелый и с мечом, буду ждать тебя. Потому что я не умею того, что умеешь ты, без подготовки воина и без оружия, – Вообще, о каком равенстве может идти речь? – продолжал он возмущенно – То, что может женщина, недосягаемо для мужчины. Если жизнь вынуждает женщину вести себя как мужчина, это или её выбор, как у Леди Гледис, или беспросветная дурь, как у Лауры, которая хотела всего и сразу, но исключительно за счет других. И получила. Вот только Тэор делает вид, что вообще не в курсе, кто это. А Себу просто стыдно. По мне – если женщина бьется с мужчиной на его поле, да еще и его оружием, это не имеет ничего общего с этим, как ты говоришь, равноправием. Это ошибка природы, сбойнуло что-то на небесах, там просто перепутали тела. Или еще проще, со спутником ошиблась, вот и получила "подружку– болтушку", а не мужчину. Эшли очень на тебя похожа, но темперамент у неё бешеный, в папеньку. Его в Школе только Крисп и мог под уздцы держать, и то недолгое время.

– Эшли? – я удивленно смотрю на Сэма – темперамент?

– И еще какой! Она Рива построила. А об этого паренька даже Вир зубы обломал. Я повторяюсь, но ты просто видела её такой, какой она тебе хотела показать себя. Какой дочерью, по её мнению, ты могла быть довольна. Но ты ведь, госпожа моя, жила в том мире, не помня себя. А теперь представь, каково это оказаться в нем Принцессе, да еще одной. И искать тебя только уповая на свою кровь. По-моему, ты девочку просто не оценила. И не смогла понять, что она сделала ради тебя, своей матери.

Я какое-то время молчу, думая и сопоставляя то, что сказал мне Сэм. И вынуждена признать, что он прав.

– Хорошо. Я поговорю с ней. А ты сделаешь все, чтобы она не пошла за мной к морфам.

– В этом я клянусь тебе, моя госпожа. И благодарю.

– Иди ты к Криспу рогатому! – выпалив любимое ругательство Далта я срываюсь с места и ухожу на второй этаж, спать. Надеюсь, ради здоровья Сэма, что смешок за спиной мне почудился. Ну не совсем же лишился разума мой телохранитель, пусть и бывший, чтобы рискнуть смеяться над своей Королевой?

Утро начинается для меня с восходом солнца, вчера я забыла задернуть занавески и солнечный свет заливает комнату. Вместе с ночью ушли все воспоминания и тени былого. Наступило утро и вместе с ним масса проблем и масса возможностей. Ведь не даром говорят, единственный человек, который может тебя остановить – это ты сам.

Спускаюсь вниз. Завтрак на столе. На меня одну. Только душистый чай и, отдельно молоко в молочнике. Лис знает, утром я ничего в себя просто не впихну. Потом, если будет время. Наверняка он ночевал здесь. Охраняя меня от меня же самой, на случай если не удастся уснуть. Сейчас мой домик пуст и только букетик ландышей на краю стола, на них еще роса. Это ненавязчивое напоминание моего бывшего телохранителя о том, что он всегда рядом. Вдыхаю нежный аромат, нахожу глазами мою любимую вазочку. Надо же, цела! И ставлю в неё букетик. Так хочется присесть у камина, просто посидеть, остаться в этом покое и красоте. Но подобная роскошь сейчас уже не для меня. Время, его величество время. Время и Судьба, самые реальные Боги, те что идут с тобой по жизни без молитв и подношений. Их бояться, о них не говорят. Они не умалимы, они просто есть, всегда, и будут пока ты живешь.

Выхожу на крыльцо. Солнце заливает светом все, куда только могут проникнуть его лучи. Его утренние, радужные переливы сверкают в каждой капле росы. А птичий щебет просто оглушает. Я впитываю глазами все великолепие мира, открывшееся мне. Стараюсь запомнить, хотя может это и глупо. Но в том, Другом мире мне надо будет за что-то цепляться душой. И кто знает, может именно эта картинка и станет моим якорем.

Я глубоко вдыхаю утренний воздух, словно он способен придать мне силы и медленно спускаюсь с крыльца. Мне надо выполнить обещание. Почему-то я не спросила вчера Сэма, где обитает Эшли. Медленно выхожу на тропинку и слышу приглушенные голоса.

– Принцесса, поверьте еще слишком рано для визитов, – мужской голос мне не знаком, но звучит приятно.

– А я никуда и не иду, так, гуляю, – этот, приглушенно-задиристый мне не спутать, Эшли.

– Мы уже третий раз обходим дом, как часовые, – легкий укор в тоне.

– Ну так не ходи! – посыл очевиден.

– Да куда ж я от вас денусь! – досада, смешанная со смехом.

Странно, но в этом диалоге, вернее в тоне разговора я действительно узнаю себя, ту, какой я была много лет назад, маленькую и вредную. И смеясь уже сама зову в полный голос:

– Эшли!

Слышу, как они замирают, потом заминка, почему-то я уверена, что моя девочка показала язык своему охраннику, и вот она, бежит ко мне со всех ног, ловко подхватив юбки. Рив срывается за ней, они добегают почти вровень. Только Эшли бросается мне в объятия, а Рив затормозив, низко кланяется Королеве.

Я обнимаю свою Заю, отстраняю на вытянутых руках, чтобы запомнить и эти сияющие зеленые глаза, и улыбку на румяном личике. Её косы украшены зелеными лентами в тон платью, я сама так носила. Пока еще можно, это взойдя на трон придется уложить косы в прическу, навсегда увенчав себя не только короной, а и обязанностями. Я снова притягиваю её к себе и совершенно искренне говорю.

– Девочка моя, как я по тебе скучала.

– Мама! Ты не сердишься? Правда, мама? А я так боялась.

В голосе моей Заи звучат слезы и я, наплевав на все свои титулы и правильное воспитание говорю от души:

– Да гори они все огнем, Зая моя! Только не плачь! – пусть со стороны я сейчас и напоминаю "просто маму", но я увидела глаза моей девочки. На смену колючей задиристости и озорству искристых глаз Далта, на меня глянула безмятежная зелень моих глаз. Выражение глаз будущей Хранительницы не прочитать никому, кроме меня. Эшли готова принять свою судьбу, почти. И я так хочу потянуть это "почти" еще хоть немного.

Эшли обнимает меня за шею и утыкается в плечо носиком. А я через её голову смотрю на Рива и мысленно поражаюсь тому, как все повторяется. Он тоже смотрит на меня, а потом на Эшли и то что я вижу в его глазах странно для сына Вира. Скорее такая беззаветная влюбленность могла быть у сына Зака. Но Рив более утончен и более опасен. Знает ли моя Зая, о своей безграничной власти над парнем? Не погубит ли его?

Что я там говорила Сэму о мальчиках? Да, они интересный народ. Но я теперь всегда буду на стороне своей Заи, что бы ни случилось. И сколько бы Миров она не угробила. Ничего, как-нибудь исправлю. Хранительница я или кто?

Мы медленно идем с дочкой к моему домику, я обнимаю её за тоненькую талию. Все же насколько наши наряды красивей тех, Мира Джерха! И словно не было этой разлуки. Эшли говорит, а я просто слушаю голос, она как птица, то возмущенный стрекот, то голос словно поет. Мы поднимаемся в дом, я оборачиваюсь к Риву. Не очень удобно оставлять парня на крыльце.

– Я подожду Принцессу здесь, если Вы позволите, Ваше величество.

Я только киваю, думая, что в чем-то Вир прав, но и я права, не дав ему угробить парня.

Эшли даже не взглянула на него, её не до того. Я рядом.

– Мама, а еще Джерх просил тебе передать и просил его простить! – Эшли протягивает мне какую-то коробочку и напряженно ждет моей реакции.

Я только улыбаюсь этой ревности:

– Зая, тебе не о чем беспокоиться, я тебя никогда и ни с кем не сравниваю. Я тебя просто люблю.

– Мама, но я же не права! Я – уродина, да? Не на лицо, а там, внутри?

Я беру Эшли за руку и сажаю рядом с собой так, чтобы видеть её глаза, а она видела мои.

– Послушай меня, доченька, это очень важно. Ты уже достаточно выросла, чтобы каждое утро, глядя в зеркало задавать себе один и тот же вопрос: "Правда ли то, что они говорят обо мне? " Я не могу дать тебе единственно правильный ответ, так как не знаю ситуаций, в которых ты окажешься. Но что я знаю абсолютно точно, так это то, что ты можешь выбирать, во что верить! Понимаешь?! Ты понимаешь меня?

Эшли растеряна, она обдумывает мои слова, а потом словно цветок к солнцу поднимает ко мне своё личико:

– Я понимаю. Я правда понимаю, мама!

– Хорошо! – я облегченно вздыхаю, – А теперь давай посмотрим, что же передал мне Джерх.

Я раскрываю деревянную шкатулку и вынимаю колоду карт, завернутую в красный шелк. Таро. Очень древнее. Внимательно вглядываюсь в изображения и смотрю на Эшли, мы обе жили у Эльфов. Пусть и разное количество времени. Но прочитать написанное нам под силу, хотя вязь букв древняя и полустершаяся. Колоды карт Таро бывают разными. Эта колода карт – Таро Морских Эльфов. Таро исчезнувшего Клана, как сказад Тэор. И вот они у меня в руках, а передал их Джерх. И что все это значит?

– Это карты Таро, да? – Эшли заглядывает мне в глаза, и я не успеваю отвечать на поток вопросов дочери – А ты гадать умеешь, мам? Или Видящей это не надо?

– Умею и надо. Видящая вначале развивает свой дар именно фантазиями, потом это подкрепляется свершившимися событиями, – медленно отвечаю я, немного потрясенная "подарком". – А если она не испугается, тогда начнется обучение. Ты подожди меня, в смысле без меня их не трогай, ладно?

– А ты разве уходишь? – голос Эшли задрожал, в глазах паника.

– Девочка моя, я постараюсь вернуться. Но мой уход не прихоть, а необходимость. Постарайся понять и простить меня, – как бы я не старадась, но говорю я грустно, даже обреченно, – Девочка моя, ты – будущая Хранительница, так что привыкай, детство закончилось.

– Да, конечно, я понимаю, – Эшли старается взять себя в руки – я просто боюсь.

Эх, кто бы знал, как боюсь я сама. Но такое мне произносить вслух никак нельзя.

– Но ведь скоро моё день рождение – Эшли поднимает на меня глаза.

– Я очень хочу подарить тебе время. Возможность еще немного побыть просто Принцессой Эшли, побыть собой. Попутешествовать, узнать те Миры, где потом ты будешь Хранительницей. Это важно, поверь. Ты куда бы хотела поехать?

– Мама! – Эшли переходит на шёпот – знаешь, та подвеска– акула, в неё превратилось колечко, что мне Шарки подарил, она нагревается, если мне грозит опасность. Словно предупреждает.

Та-а-ак, что там Тэор говорил? Морские Эльфы? Самые неуправляемые отпрыски благородных семейств. Роман Хранительницы и Эльфа. Море, которое отхлынув, обнажило фундамент нынешнего Дома Далта. Я растеряно поправляю прическу.

– Это очень интересно, Эшли. Давай, я вернусь, и мы раскинем эту колоду Таро, посмотрим зачем нам её передали.

Глаза моей девочки хитро блеснули:

– Я Риву ничего не скажу, пока.

Как там Сэм говорил? Темперамент папеньки? К этому я могу смело добавить свою любовь к авантюрам, и вся эта гремучая смесь передалась моей девочке! Мне просто категорически надо вернуться. Эшли на трон еще рано!

– Конечно, ничего говорить не надо. Вернусь, посмотрим, а потом решим, – горячо поддерживаю я решение Эшли.

– А ты скоро? – ласковый взгляд и дрожащие губы.

Ох, девочка моя, не люблю я врать, а что тебе ответить и не знаю. Я притягиваю Эшли к себе и шепчу на ушко:

– Я постараюсь не задерживаться. Очень постараюсь!

Что ж, пора подводить этоги моих поездок которые я совершила под мягким нажимом Тэора. Очень интересно мне было у Хани. В чем-то он был прав, насчет телохранителей. В отличии от Клана Зака, Волков – оборотней, Медведи были сдержанны и немногословны. Но однажды я все же спросила Хани, памятуя все ту же статью из журнала:

– Правда ли, что медведь способен догнать бегущую лошадь?

– Почему нет? – Хани вопросительно взглянул на меня – а если с седоком, так еще лучше, считай, охота удалась.

Видя мое смятение, Хани прибавил: "Мы же в первую очередь охотники. Люди, живущие по человеческим законам, в основном, просто слегка их адоптировали, под себя, так сказать. В Мире оборотней нет и не может быть слабаков, нежизнеспособное потомство не нужно никому. Правда на службу нас избегают брать. Это Волк может или загрызть, или просто покусать. А если медведь приложит, тут без вариантов. Но если медведь в дверях станет, пока не убьют, не пройдет никто, а убить медведя не просто."

– Знаешь, – медленно заговорила я, – в Мире Джерха, в давние времена так строили некоторые замки, дверные проемы под размах плеч мужчин.

– Толковые люди, значит, жили в том Мире. Наверняка кто-то еще остался. Не тревожься за него, выживет. Найдет своих, не по породе, так по нутру.

Хани сочувственно посмотрел на меня и легонько коснулся моей руки своей, большой и теплой.

Едва выяснилось, что больше никого из медвежат морфы не задействовали, я поставила на Мир защиту и передав все "ключи" Хани, проговорила:

– Буду уходить, закроешь за мной. Потом я уже через Переход из Замка свяжусь с Переходом в твоем Мире. Тогда все вновь и откроем, но не раньше и только я. Если что не так пойдет, наверняка сможет помочь Эшли. Так что ты не волнуйся за свой Мир.

– Ты и так все сделала, что обещала, – насупился Хани, и не нужен нам никто другой, не в обиду твоей дочке. Будем ждать от тебя вестей, Видящая.

То, что я в результате перехода попала не к морфам, а очутилась у Сэма, это своего рода подарок для меня. Пусть я и не проводила Зака так, как хотела, но мы помянули его с Сэмом, и не только его. А потом встреча с дочерью, понимание и принятие друг друга. Все это наполняют мою душу теплом. Надеюсь, его хватит надолго. Но дольше тянуть нельзя.

И вот я делаю шаг, оставляя за спиной мрачного Сэма, Эшли, что старается изо всех сил не плакать, и Рива. Он владеет собой лучше, и только сжатые до белизны губы выдают мальчика. За моей спиной вновь мерцание и теплый, дружественный Мир меняется на искристо холодный. Этот Мир не известен мне совсем. А на изучение документов и дневников моих предшественниц у меня не было ни времени, ни возможностей.

«Да здравствует женская дружба»

тост всех времен и народов

Я делаю шаг вперед и замираю. То, что я приняла за снег, на самом деле скорее туман, просто он принимает облик снега.

– Не он принимает, а твой мозг старается подвести видимое, под понятное ему. Что бы не сойти с ума от неизвестности. Вы, люди, слабы и ограничены в своих возможностях. А мните себя величинами.

Из снего-туманного нечто мне на встречу выходит женщина. Её облик так же размыт и постоянно меняется. Но я вижу не столько внешнее, как внутреннее. Недовольство, высокомерие и легкое презрение ко мне лично. Вот и встретились.

– Здравствуй, Анна-Габриэлла!

Когда мы только познакомились, меня неприятно кольнуло это двойное имя. Как две личности в одном теле. Надо же, интуиция Видящей не подвела. Туманная дымка вздрагивает и вынужденно рисует четкую картину. Женщина явно недовольна. А мне становиться смешно. Этот прием из детской книжки Тэора, "дай название своему кошмару, и он станет тем, кем его назвали". Надо же, как пригодилось. Значит мой кошмар – она? А может ли быть наоборот?

– Мерцающего утра, Эстер! Надеюсь ты понимаешь, твои титулы у меня в мире неуместны. Я обойдусь без них, привыкай.

– Мои титулы в разговоре с тобой, это последнее, что меня волнует, – отвечаю я, а сама пытаюсь проанализировать Мир, где оказалась. Воздух вполне годен для дыхания, но очень влажен. А отсутствие четких границ чего бы то ни было начинают вызывать головокружение, – как поживает твой брат, Мастер Мансур?

Всполохи ярко оранжевого и ядовито желтого, вспыхивают вокруг головы Габриэллы. Они хоть и похожи на вспышки огня, но при такой влажности это маловероятно. Значит это – эмоции? Настолько яркие, что она просто не может их удержать и они выдают её мысли, меняют цвет окружающей её туманной дымки. Лицо собеседницы тоже меняется. Если раньше со мной говорила молодая особа, сейчас я вижу женщину, прожившей долгую жизнь, её лицо как принято говорить – "со следами былой красоты".

– Ты затронула не лучшую тему для первой встречи и первого разговора. Но мне нет нужды тебе лгать. Все что ты узнаешь, так и останется в моем Мире, вместе с тобой. Мой брат был больше маг, чем морф. Он никогда не был женщиной, хотя мы можем менять не только внешность. Он стремился быть мужчиной, как человек. Вместо того, чтобы думать о развитии собственного Мира.

– Под развитием ты понимаешь захват других Миров, – на всякий случай уточняю я.

– Естественно, а как еще мы можем расширяться? Он обрадовался ученику, Тэору. Тут я была с ним согласна. Мир эльфов, тем более Темных, это достойный нас Мир. Тем более, что через мальчика был почти постоянный выход на тебя. Все складывалось удачно. Но эти ваши войны, они надолго отбросили осуществление моих планов.

– Это в каком смысле, прости мою непонятливость?

– Морфам нужны тела, живые и здоровые. Что бы внедриться, нам требуется время. Потом идет адаптация. Если в этот момент хозяина тела убивают, не каждый морф может успеть уйти. Многие погибают в телах, как в ловушках. Это ужасно.

– Действительно, ужасно, – соглашаюсь я – Тогда может просто не стоит? Живите в своем мире?!

– Я знала, ты не поймешь. Но мы так устроены. И нам надо расширяться, – морф, кого до этого я знала под именем "Габи" снисходительно смотрит на меня.

– Если столько веков о вас ничего не было слышно, значит вы можете жить у себя и не выходить за пределы своего Мира? – я искренне стараюсь понять, что же подтолкнуло морфов к движению.

– Так ты и подтолкнула, – отвечает на невысказанный вслух вопрос "Габи", – когда в тебе взыграла нерастраченная жажда если не расшириться, что бы рядом был тебе подобный, а хотя бы дать ему свои возможности...

– Слушай, Габи или как там тебя, когда ты связывалась со мной через зеркало – переход, то говорила вполне человеческими фразами. Давай и тут так же! Если ты действительно морф, подстроиться под мою речь тебе будет не сложно. А вот я от твоих образных мыслеречий просто теряю нить разговора – даже намек на Далта в этом, враждебном мире, сразу заставляет меня ощетиниться.

– Вы замедляющаяся раса, мы обгоняем вас, – "Габи" горда собой.

– Да ради Богов! Идите хоть вприпрыжку, только параллельно, или еще куда. Но предупреждаю, Миры в которые я могу входить, как Хранительница, для вас закрыты.

– Ты пойдешь на это, отдав жизнь? Запечатаешь переход своей смертью?

– Если придется, то да, – вот напугала, право слово.

– И согласишься никогда не увидеть своего полусына? – Габи зло прищурилась.

– А это у нас кто, простите? А то с твоей витиеватой речью я не знаю о ком подумать, Тэор, Рауль?

– Далт, – на долю секунды вместо Габи на меня смотрит Далт и у меня все обрывается внутри.

Ух ты, как больно, вот же морф поганый, не зря вас так не любят!

– Далт – мой Страж. А никак не сын, – я говорю твердым голосом, но вспышку эмоций не скрыть.

– Полно, Королева, неужели ты все еще тешишь себя этим? Бедная, бедная. Снова не нужная Эсси. Мальчик завел семью на стороне, у него сын. Стоило тебе так не вовремя воскреснуть и он, считай сбежал. То, что ты, его Госпожа – Королева, это конечно удача для него. Но ты не можешь не признать его поведение, это повадки или сына, или любовника, которому ты явно надоела. Так сказать, побочный эффект твоей уверенности в нем. Ты просто приняла желаемое за действительное, – неторопливо говорила собеседница.

Я слушала этот ровный голос, который равнодушно произносил слова, каждое из которых било наотмашь, не тело, душу. Чувствовала захлестывающее отчаяние, но не пыталась их опровергнуть. Пусть в словах Габи и были неточности, в моих эмоциях на её слова не разобрался бы только полный профан. А она профанам не была.

– У всего свое время, Эстер, – Габи шагнула ближе, – твоё уже прошло. Пусть они и достали тебя из небытия, поскольку считают, что только ты способна помешать мне. Но мы обе женщины и знаем, что мы способны на все только в двух случаях: когда есть что терять и когда терять уже нечего. Тебе уже нечего, ты устала и твое время истекло. Тут ты никому не нужна и сама, подчеркну, сама это увидела. А мне есть за что биться. Мы очень разные с тобой, королева Эсси, но и во многом похожи. Ты помнишь своих предков, а я ими являюсь. Я поглощаю и заново рождаюсь. Я могу стянуть себя до точки и выбросить в Космос миллионы таких, как я. Мы очень древняя Раса, пожалуй, только Темные эльфы хорошо нас помнили и знали, на что способны Морфы и потому держали нас в резервации. Лазейка появилась неожиданно. Эта, ваша, любовь. Принять облик прелестной девушки и потихоньку влюбить в себя юного, мечтательного Принца, а через ребенка вырваться за пределы, отведенные нам. Идея была удачной. Но Темные эльфы, понимая опасность, предприняли все, чтобы погубить её на корню. Тогда они почти полностью истребили нас, морфов. Но Мансур остался живым. А если жива хоть одна особь, дальше дело времени. И они не убили Тэо. А значит, он не был для нас потерян. Все складывалось как нельзя лучше. Для возрождения и расширения мне, нам нужны положительные эмоции. На первой стадии именно они, моя пища. А Тэо ты их дарила постоянно. Любовь, ласка, нежность. Вкусняшка! То, что надо!