сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 39 страниц)
Вот скажите, где в современном мире, ему до тринадцати лет, можно найти больше ста пятидесяти тысяч человек, которые добровольно ему присягнут на верность? Из них должно быть хотя бы тысяч двадцать магов. Та ещё задача. Нет, конечно гоблины могут решить и такой вопрос, но что-то подсказывает, что цена будет не просто заоблачной, а вообще нереальной. Так что просто граф, на острове как оказалось, со времён предка проживает необходимое количество "мёртвых душ" для именования таким титулом.
На законный вопрос, нельзя ли подобное организовать и для королевского статуса, гоблин ответил той же астрономической суммой, уменьшенной, правда, процентов на сорок.
Гоблин также уведомил, что из канцелярии британской короны были получены необходимые обещанные документы. И уведомил Гарольда, что с наступлением его двенадцатилетия по законам, действующим до сих пор, ему как единственному отпрыску благородной фамилии предстоит посвящение в рыцари, и с принятием этого сана, наступает совершеннолетие.
Но тут Гарольд сам должен принять решение, какой из вариантов ему больше подходит. Либо присяга монарху, либо служение полгода оруженосцем и затем присяга рыцаря, либо Гарольд вступит в какой либо орден, либо найдёт свой вариант.
В своё время его предок купил у папского двора и графскую корону с гербом и цепь со шпорами.
На вопрос Гарольда о наследовании звания и герба, гоблин достал рескрипт, с указом и грамотами, и герб, утвержденный геральдистом Ватикана.
На гербе, под графской короной, был изображен щит, разделенный пополам горизонтально, в верхней части было изображено серебряное стропило на лазоревом фоне, в нижней части - плывущий золотой корабль на червлёном поле. И флаг графства в виде серебряного стропила делящее полотно из лазурного и алого цветов. Гарольд впервые задумался о том, что поспешил на приёме у королевы, но может ещё все исправить, не поздно.
Одно оставалось для него непонятным, это желание школьной администрации вмешиваться в его жизнь, контролировать его.
Тут надо оценить все перспективы для себя как со стороны своей независимости, так и со стороны подчинения директору школы.
Гарольд был не уверен, что все эти разговоры вокруг дома, где он живёт, неспроста.
Остаётся понять, для чего он кому-то так нужен.
Так за размышлениями мальчик зашёл в свою спальню.
Уже засыпая он неосознанно пытался понять, что же зацепило его взгляд и где, но накопившаяся за день усталость не дала найти ответа.
Новый день, новые слухи, странные шепотки начали ходить по школе, однако преподаватели начали нагружать студентов различными заданиями, и для желающих сдать экзамены на высоком уровне слухи, гуляющие по школе не имели особого значения.
Близился конец января, однако если после каникул дети общались практически не различая факультеты (исключая Грифиндор и Слизирин), то сейчас между каждым из факультетов стала видна явная настороженность.
Каждый учебный день сопровождался повышенными нагрузками, и причин такой настороженность было не понять.
Каждый день уставшие студенты Равенкло ложились спать, не обращая особого внимания ни на что.
Так продолжалось, пока кто-то не услышал вполне отчетливую, пренебрежительно-презрительную реплику:
- Некроманты!- кто её произнёс, узнать не удалось, хоть и были подозрения. Но чем чуть было она не закончилась описать, наверное, стоит отдельно.
Толпа перед входом в Большой зал стояла знатная. Причиной как и в большинстве случаев, вероятно, были две рыжие одинаковые головы, ближе всех находившиеся возле дверей.
Гудели студенты, раздавались различные звуки, было невозможно ничего понять. Факультет воронов, отчётливо ощущавший немного изменившееся отношение к себе от остальной школы, шёл к ужину из своей башни.
Естественно, появление немного смешавшийся с остальными курсами одного факультета из коридора, не могло не привлечь внимания остальной толпы.
Все звуки немного утихли, часть школьников с любопытством воззрилась на вновь прибывших.
И тут, видимо, какой-то голос, вероятно заканчивая свою реплику, отчётливо во внезапно обрушившейся тишине произнес:
- ..некроманты!- спасло ситуацию от провальной свалки всей школы появление МакГонагалл, суровым взглядом обозрев двери, и зацепившись за рыжее, ледяным тоном поинтересовалась:
- Что вы тут устроили, мистер и мистер Уизли? По пятьдесят баллов с Гриффиндора, и две недели отработки у Филча! Освободите немедленно проход!
Толпа мгновенно разошлась и распределилась по факультетским столам, но услышанную реплику никто не забыл.
За прошедшие два дня уже было несколько инцидентов между отдельными студентами, и курсами ранее довольно нейтрально относящихся факультетов.
Вчера же гостеприимную гостиную воронов закрыли от посещения студентов других факультетов.
В школе ощутимо усилилась гнетущая атмосфера. Последнюю неделю Гарольд, делая домашние задания в гостиной, несколько раз ловил себя на желании сделать ярче свет.
Зима давила своей длинной ночью, и хоть день уже пошёл на прибыль дети перестали радостно улыбаться.
Профессора ужесточили контроль за дисциплиной, требуя под разными предлогами нахождения студентов в своих гостинных.
Снейп, Филч и МакГонагалл лютовали, патрулируя замок после отбоя.
Закономерными стали стычки факультетов, даже миролюбивые барсуки вылезали поучаствовать в дуэлях и драках из своих уютных нор.
А извечные соперники, львы со змеями, настолько усилили взаимное противоборство, что, по сути, в школе шла тихая война, где не было нейтралитета, у всех был повод для обиды и желание наказать обидчика.
Ловушки и проклятья в спину, быстро ввели в подкорку рефлекс - щиты и отменяющие чары, которые применялись невербально.
В больничном крыле был аншлаг, и боевые действия продолжались бы и там, но у колдоведьмы быстро кончилось терпение, и, пригрозив поставить каждому провинившемуся в её владениях клизму с бодроперцовым, причём без разбора кто прав и виноват, она добилась идеального порядка в своих владениях. Даже близнецы Уизли смотрели на неё с уважением, поскольку она им лично пообещала, что за каждого пострадавшего от их шуток, поставит им ведерную клизму бодроперцового каждому.
Приближались пасхальные каникулы.
На этом фоне незаметно прошли приключения золотого трио и Малфоя, которые по слухам чуть не спалили хижину лесника, а после этого были пойманы на ночной прогулке на астрономическую башню.
Наказание было суровым и все львы ходили злые из-за полторы сотни баллов, списанных собственным деканом.
Ещё более любопытным были события разворачиваемые в прессе: с чьей-то лёгкой руки началось разбирательство о том, что в доме, принадлежащем волшебнику вдруг почему-то проживают магглы.
Адрес дома не уточнялся, как и его владелец, но указывалось, что дом находится во владении сироты.
Эта тема поднималась периодически с заседанием Визенгамота, и, разворачивающиеся там баталии, подаваемые с разных ракурсов в Ежедневном Пророке, были достойны эпических полотен величайших мастеров живописи и литературного слова.
Пока обе противодействующие стороны сходились только в одном: ну не может сирота без опеки владеть шикарнейшим особняком в Лондоне, с полной антимагической защитой.
Сейчас в полную силу шли прения кому предоставить опеку, упирая каждой стороной на различные прецеденты и казуистику законов.
Пока что ни одна из сторон не могла получить преимущество, поскольку председатель суда являлся одновременно и представителем одной из сторон, и желал найти такой законный повод, который не сможет оспорить ни одна из фракций благородных.
Камнем преткновения было то, что сирота являлся маглорожденным и не имел никаких родственников в магическом мире.
Соответственно и прецедентов было печально мало, а желающих заполучить в свои руки " сиротку" очень много.
Гарольд с интересом за всем этим наблюдал.
Директорский трон периодически пустовал, а когда Дамблдор появлялся в нем, его лицо было озабочено, а сам он был осунувшимся и раздраженым.
Интерлюдия 5.
Хозяин позолоченного трона сидел в кабинете, находясь в состоянии тихой ярости: тяжело сразу сражаться на несколько фронтов. И в школе надо обеспечить нужную атмосферу, и план по Избранному контролировать, и в прессе с Визенгамотом противостоять.
Вот ведь нехорошие какие: отдали бы права над опекой вне школы ему по тихому, так нет же: кому опекать владельца дома на антимагической территории должен решить суд.
И слетелось воронье на чужой кусок, быстро вкус чужого учуяли. Хорошо, что ещё перед рождеством все распоряжения отдал по замку, а то ещё труднее бы пришлось. А так все проще: приказал домовикам каждый день менять интерьеры в гостиных факультетов, и нужный результат будет достигнут.
Опять же со слухами также подгадать надо удачно. Как говорят: вода камень точит. Так и изменения исподволь незаметны, а результат вон какой. Так, кстати, а какой там сейчас результат? Что? Ни один факультет не лидирует? Так, спокойно, надо будет разобраться с этим после, что там случилось, а сейчас приказать отпустить немного, а то и до взрыва не так далеко. Благо Избранный прошёл необходимый путь и терпеливый паук наблюдает, как глупые мухи все сильнее увязают в паутине над философским камнем.
Комментарий к Глава 12. Паутина над философским камнем.
Как Вы заметили автор не любит Доборого Дедушку. ОЧЕНЬ НЕ ЛЮБИТ. Так что "я его посадил на бочку с порохом, пущай полетает"
========== Глава 13. Паутина над философским камнем. ==========
Пролетели пасхальные каникулы, и конец учебного года близок.
Весна отвоевала у зимы солнце, начали просыпаться деревья, сходить снег, пробиваться трава и первоцветы.
Даже в школе казалось немного посветлело.
И опять кабинет директора, простите: почему я здесь?
Все просто, перед каникулами я на условиях анонимности написал в Пророк, и сообщил, что мне надоела вся эта суета вокруг моего дома, и я решил подарить его тем маглам, которые в нем поселились.
Сделал я это в последний день перед пасхальными каникулами и уехал решать вопрос со своим рыцарством.
И вот, вернувшись в школу, наблюдаю все ту же тенденцию: стоит мне вернуться, как меня вызывают к директору.
И каждый раз то суета вокруг дивана, то торг в дворницкой, что они от меня хотят ничего не давая взамен?
— Здравствуй, мальчик мой, проходи, присаживайся.
— Спасибо, директор, я вам опять понадобился?
— Да, мальчик мой, мы с тобой все время возвращаемся к одному и тому же вопросу: где ты живёшь на каникулах?
— Директор, неужели вы забыли адрес?
— Нет, мальчик мой, ты конечно поступил благородно, когда подарил тот дом, ради всеобщего блага, но ты мог выбрать и других, кому сделать такой подарок, в магическом мире много малоимущих и не имеющих своего жилья.
— Понимаю вас, однако, мне так надоела вся эта суета с этим домом в прессе, что я подумал, что мало кто согласиться жить в нем после всего этого, и я выбрал, как мне казалось, самый правильный результат. Я был не прав?
— Я считаю, что ты был не совсем прав, тем более, сделав такое заявление в прессе, ты мог поступить иначе, пожертвовав этот дом на всеобщее благо, мальчик мой.
— Да директор, я внимательно читал всю прессу, и все, что там предлагали уже после дарения этого дома. И не хочу больше обсуждать этот вопрос, тем более я этим домом больше не могу распоряжаться, так пусть там живёт премьер-министр. Я думаю, раз уж он там поселился, значит этот дом ему чем-то понравился. Не стал бы такой человек насильно вселяться в чужой дом без причины, не правда ли?
— Возможно ты прав, мальчик мой, однако я вынужден вернуться к своему вопросу. Поскольку, на момент отправки на каникулы тебе этот дом уже не принадлежал, я хочу знать, где ты был?
— Я был дома, директор.
— Но у тебя не было права там находиться, мальчик мой.
— Почему, директор?
— Потому, что этот дом уже был не твоим, мальчик мой.
— А, так вы думали, что это мой единственный дом, директор?
— А что, у тебя есть ещё один такой же, мальчик мой? — с интересом посмотрел Дамблдор.
— Конечно, директор, как только я понял, что не хочу жить в том доме, я сразу же озаботился поисками нового жилья для себя.
— Что ж, мальчик мой, я могу узнать адрес?
— Происходящие недавно события убедили меня в том, директор, что я был прав, в отношении моего жилья мне необходимо придерживаться жестокой секретности.
— Не понимаю, о чем ты, мальчик мой.
— Кто-то не только узнал место моего прошлого обитания, но и сообщил его прессе, а также попытался лишить меня того дома в свою пользу.
— Наверняка это были враги всеобщего блага, мальчик мой! — возмутился старик. — Это все их происки!
— Не могу с такой точностью это утверждать, сэр. Возможно вы правы. Однако я все же вынужден повторить свои условия: только после произнесения клятвы, я сообщу свой нынешний адрес.
— Поверь, мальчик мой, ты излишне тревожишься, на это ведь нет причин.
— Предпочту не согласиться с вами, прошлый раз я сообщил свой адрес, лишь одному человеку, и что из этого вышло? Во-первых, разразилась неприятная история в прессе, в которую были втянуты и вы, директор. Во-вторых, из-за всего этого я лишился хорошего дома. Я настаиваю на безопасности и конфиденциальности своего места проживания, ведь прошлый раз я вам доверился. И ошибся.
— Хорошо, мальчик мой, сейчас я вызову профессора МакГонагалл и Флитвика, чтобы они засвидетельствовали клятву.
— Извините, сэр, я уже не вам и профессору МакГонагалл в частности, ведь она каким-то неизвестным мне образом умудрилась нарушить клятву и при этом не пострадала.
— Хорошо, мальчик мой, что ты предлагаешь?
— Вот сэр, текст клятвы, который я несколько дополнил, и соответствующий договор, который подпишет человек, которому я сообщу адрес, в котором я живу.- Гарольд передал внушительного вида лист, с печатью Гринготтса.
— Поверь, мальчик мой, ты излишне боишься опасности.
— Нет, сэр, ведь враги всеобщего блага и прошлый раз не дремали, и вы раскрыли заговор относительно гостившего в моём доме премьер-министра. Кто знает, что может произойти в этот раз?
— Хорошо что ты это понимаешь, мальчик мой, но некоторые из условий немного скажем, так суровы и излишне.
— К сожалению, данный договор как вы видите, составляли гоблины, я в этом не сильно разбираюсь, сэр, только попросил составить такой договор и такую клятву, чтобы я находился в полной безопасности у себя дома не опасаясь ничего.
— Мальчик мой, но все равно такие меры очень суровы, может пересмотришь некоторые из пунктов?
— К сожалению, директор, я не сильно в таких вопросах разбираюсь, и, если хотите что-то поменять, то обсуждайте договор с гоблинами, которые мне дали клятву, что данный договор наиболее полно защитит мои интересы. Если они дадут те же клятвы относительно другого договора, то я его обязательно приму. И, в соответствии с ним, сообщу волшебнику, подписавшему договор и произнесшему необходимый обет, свой адрес.
— Ты слишком доверяешь этим нелюдям, мальчик мой.
— В качестве гарантии они выставили сто миллионов золотых, как вы думаете, сэр, это достаточная сумма для доверия? Или лучше было согласиться на пятьсот миллионов?
— Не все можно измерить золотом, мальчик мой, — директор перевернулся от грандиозности таких сумм.
— Не знаю, директор, это моя безопасность, а на ней я экономить не буду.
— Ты слишком погорячился, мальчик мой.
— Наверное вы правы, сэр, следующий договор, будет с гарантией от пятисот миллиардов, тогда я буду чувствовать себя, как в сейфе у гоблина, — задумчиво протянул я.
— Ты неправильно меня понял, мальчик мой! — с паникой в голосе начал уговаривать студента директор.
— Вы считаете, что я мало запросил?
— Нет! Что ты! — директора пробил пот, когда он представил огромную армию гоблинов, верхом на драконах и мантикорах, ещё несколько таких же армий из вампиров, оборотней и великанов, охраняющего одного наивного или хитрого студента.- Ты вообще не так меня понял, мальчик мой.
— Директор, вы опять меня запутали, — старику померещился озорной блеск где-то в глубине глаз собеседника, — но в этот раз я настаиваю на контракте.
— Хорошо, мальчик мой, я поищу кто согласится на эти условия, — Дамблдор съел лимонную дольку, чтобы скрыть досаду.- Но может все-таки ты подумаешь над моими словами? — с надеждой в голосе уточнил он.
— Сожалею, сэр, я дорожу своей безопасностью. Я пойду?
— Да, мальчик мой, иди.
