Текст книги "Выбор (СИ)"
Автор книги: Алекс Бранд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 73 страниц) [доступный отрывок для чтения: 26 страниц]
23.45
Выйдя из кинотеатра, мы не торопясь пошли в сторону юго-восточной части города, Роберта взяла меня под руку и прижалась, стало прохладно, а плащ или накидку она взять не подумала. Пользуясь темнотой и начинающимся безлюдьем, обнял ее за талию, крепче прижав к себе, так теплее. Редкие встречные проходят мимо, не обращая на нас никакого внимания. Роберта вздыхает, потершись щекой о мое плечо, мы медленно идём вдоль пустынной улицы, редкие освещенные окна бросают на тротуар пятна жёлтого домашнего света.
– Так хорошо, Клайд... Такой замечательный вечер... Как здорово, что мы пошли в кино, мне очень хотелось с тобой посмотреть какой-нибудь фильм...
Улыбнулся, вспоминая...
Мы неторопливо вышли из ''Грега'' в прохладу ярко освещенной шумной улицы, люди и не думают расходиться по домам. Видим распахнутые двери небольших кафе, доносится музыка из дансингов, со все ещё открытой залитой светом танцплощадки. Роберта взяла меня под руку, прижалась теплым плечом. Я склонился к ней и шепотом спросил.
– Ты любишь Валентино?
Вижу, как она удивлённо на меня посмотрела, глаза блеснули из-под шляпки.
– Обожаю его, милый... А почему ты спрашиваешь?
– Я слышал, что в ''Глобсе'' идёт ''Шейх''. Пошли? Конечно, если ты устала, пойдем домой отдыхать.
Ее глаза загорелись, на лице появилась улыбка.
– В кино? Нет, я совсем не устала, хочу пойти!
– А ты знаешь, где это?
Берта шутливо ткнула пальцем мне в лоб, рассмеявшись.
– Глупенький, тут прямо за углом, идём!
''Глобс'' оказался довольно-таки солидным кинотеатром, два этажа, лепные украшения, разноцветная подсветка и пальмы у входа. Когда подходили, почувствовал у Роберты нарастающую нерешительность, при виде ярко освещённого входа и толпы входящих людей она замедлила шаги. Остановились.
– Что с тобой, милая? Что-то не так?
Вместо ответа она глазами показала на группу молодых людей, парней и девушек, которые вышли из трёх подъехавших автомобилей.
– Они тебя наверняка знают, Клайд. А если подойдут? Мне не хочется с ними встречаться. И тебе не стоит, правда?
Присмотрелся, перед глазами замелькали страницы из подшивки Шорта... Отметил высокого юношу с очень спокойным правильным лицом, это Трейси Трамбал. С ним хрупкая девушка, ее лицо может показаться нежным, но... Упрямый подбородок, нос с еле заметной горбинкой, немного выдающиеся высокие скулы... Такое впечатление, что лепивший лицо скульптор в последний момент сжал его в ладонях, сделав изначально очень милые черты резче, угловатее. При этом отметил безупречную фигуру, выгодно подчеркнутую весьма смело открытым светло-зеленым платьем. При всей хрупкости, формы – что надо... Это Джил, сестра Трейси. Остальных рассмотреть не успел, весело переговариваясь, они вошли внутрь. Тоже решили сходить в кино... Хорошо.
– Берта, никто нам не запретит пойти и посмотреть фильм. Ты уже не любишь Валентино?
Я показал на ярко освещённую огромную афишу, на ней изображён одетый в живописный наряд ''сына пустыни'' молодой человек со смазливым лицом и слегка неестественно широко открытыми глазами, большой тюрбан это только подчеркивает. Это и есть кумир десятилетних девочек и взрослых девиц – Рудольф Валентино в роли шейха Ахмеда бен-Хассана, о чем сообщает большая надпись ниже лихо заткнутого за узорный пояс изогнутого ножа. От души посочувствовал парню, вот сейчас неосмотрительно наклонится – и за девушками ему бегать только с платоническими целями. Берта улыбнулась и кивнула.
– Нет, я его очень люблю, – она лукаво на меня посмотрела, – конечно, не так, как тебя.
– Тогда пошли за билетами, дорогая. Ты знаешь, где кассы?
Никто к нам не подошёл, другого я и не ожидал. Не хотелось говорить Роберте, что ее страх напрасен – я теперь для этих молодых людей никто, потому что бросил Сондру и женился на фабричной работнице, собственной подчинённой. Поэтому даже если они пройдут от нас в двух шагах – просто не заметят. На этом я выбросил их из головы, купил нам на двоих большой картонный стакан сладкого попкорна с бутылкой лимонада, и мы погрузились в мир грез от уже вовсю творящей студии ''Парамаунт''. Немалым шоком для меня оказалось то, что фильм – немой! Как и с ''сухим законом'', получился конфуз – забыл очевидное. Звуковых фильмов ещё нет, смотрим картинку, слушаем музыку, читаем титры, иногда спотыкаясь на старомодных для меня словечках и оборотах речи. Но вскоре неожиданно для себя я втянулся в нехитрую историю о белой девушке и похитившем ее влюбленном арабском шейхе. Новизна окружающего, восторг на лице Роберты, схватившей меня за руку и ахающей вместе со всеми в драматические моменты... Все это унесло с собой и меня...
Вынырнул из воспоминаний...
Наклоняюсь и вдыхаю сводящий меня с ума запах ее пушистых каштановых волос, шляпку она не захотела надеть, дала волосам упасть свободно, выйдя из кинотеатра.
– Ты была восхитительна, Берт.
Она подняла на меня засиявшие глаза и шепнула.
– Правда? Помнишь, что сказал Ахмед в конце фильма? Вот это сейчас чувствую – ''Тьма заката ушла и начинается рассвет...'' Так хорошо...
Я молча кивнул и обнял ее. Прямо тут. На улице. Пусть смотрят. Она порывисто и сильно обняла меня в ответ и в следующую секунду ее губы нашли мои.
– Ты сводишь меня с ума...
– Клайд...
– Что?
– Идём домой, сейчас.
– Идем.
Нерешительно остановились на перекрёстке: впереди Уикиги-авеню, кратчайшая дорога идёт здесь и обходить дольше. Да и с чего бы, собственно? Мы просто пройдем эту не особо длинную улицу, никому не мешая. Так почему же мы остановились?
– Клайд, я боюсь там идти. Давай обойдем. Вдруг кого-то встретим?
– Чего ты боишься, Берт, кого? Сондру?
Роберта неопределенно пожала плечами, посмотрев в глубину улицы, вдоль ряда особняков, словно там таилась какая-то угроза. И мне этот взгляд не понравился. Я не дам тебе уступить, любимая. Себе – тоже не дам. Это – просто улица. Мягко беру ее за руку, пальцы Роберты доверчиво и крепко сжали мою ладонь. И тихо произношу.
– Это просто улица, Берт. Да?
– Да, милый.
Некоторое время идём молча, пальцы Берты чуть сжались, она тихо сказала.
– Тебе ее совсем не жалко, Клайд? Она наверняка сейчас не спит, она несчастна... Если действительно любила... Любит...
И совсем еле слышно добавила.
– Я знаю...
Вздыхаю, может, надо было свернуть. Мы сейчас как раз проходим мимо особняка Финчли, вот же совпадение... Кидаю быстрый взгляд, окно второго этажа открыто, увидел шевеление занавесок, навожусь... Там кто-то стоит, женский силуэт... Смотрит на нас, по положению плеч понял – увидела и узнала. Сондра? Отвожу взгляд и подавляю желание ускорить шаг.
– Белла была сегодня у меня на фабрике.
Пальцы Роберты в моей ладони вздрогнули, я сжал их крепче, удерживая.
– Почему ты не рассказал раньше, Клайд?
– Не хотел. Сначала – мы, Берт. Ты. Такой замечательный вечер, не хотел его ничем омрачать. Рассказал бы позже.
Роберта молча слушает.
– Ты спросила, решил рассказать сейчас. Так даже лучше, не хочу приносить это в наш дом.
– Да, любимый, лучше здесь. Так что было?
– То, о чем ты сказала... Сондра несчастна, я причинил ей боль. И... Белла передала письмо.
Берта остановилась и внимательно посмотрела на меня. Тихо спросила.
– Ты прочёл?
Медленно качаю головой.
– Оно – не мне. Я сжёг его, Берт, не открыв конверт. Оно ушло к тем, другим письмам.
Она, не скрываясь, облегчённо вздохнула. Я взял ее за плечи и слегка встряхнул, заглянув в глаза.
– Опять боишься его возвращения?
Она вздрогнула и уткнулась в мое плечо.
– Не опять. Все время.
Она внезапно подняла ко мне лицо и умоляюще прошептала.
– Не дай этому случиться, любимый мой, единственный. Не отдавай меня. Никогда. Если это случится... Я...
– Шш, ты что, милая, ну что с тобой...
– Я убью себя, Клайд.
Долго смотрю в ее ставшие такими упрямыми глаза. И тихо ответил.
– Я тоже, Роберта. Мне без тебя не жить. Знай это.
– Обещаешь?
– Обещаю.
– И я, любимый. Или мы вместе...
– Или нас нет. И он не вернется, никогда.
Оставшуюся дорогу мы прошли молча, крепко держась за руки, как будто храня друг друга и боясь отпустить. Вот и наша тихая темная улица, вот и сад за чуть покосившимся невысоким забором. Теплое чувство родного и спокойного места, вот сейчас мы пересечем границу – и все тревоги останутся снаружи, им нет сюда хода и никогда не будет. По какому-то наитию оба останавливаемся возле калитки и оборачиваемся назад, туда, где далеко над темными улицами спящего Ликурга в небо поднимается слабое зарево освещенного центра.
– Вот мы и дома, любимая.
Роберта ласково погладила меня кончиками пальцев по щеке, этот жест уже стал у нее одним из знаков особой нежности.
– Это был прекрасный вечер, Клайд, несмотря ни на что. Но как я счастлива сейчас быть здесь, в нашем доме, с тобой и маленьким.
Что-то тихо завозилось в ветвях клена над головами и нам под ноги мягко спрыгнул давешний матерый котяра, в темноте замерцали зеленые глаза, внимательно нас осмотревшие. Роберта засмеялась и присела, запустив пальцы в густую шерсть.
– Как же я могла тебя забыть, мой славный... И ты со мной, а я с тобой. Клайд!
Я присел рядом, и тоже погладил ночного бродягу. Да бродягу ли?
– Клайд, это Свит, познакомься. Можно он останется у нас? Ты ведь позволишь?
Смеюсь, пощекотав животину за ухом и слыша мощное урчание, котище по очереди трется о нас лбом, боками, щеками, отдавая, впрочем, явное предпочтение Берте, ишь, не отходит. Эй, она моя, вообще-то, понял, нет? Свит посмотрел на меня ну очень снисходительно, явно имея на этот счет свое мнение.
Мы с Бертой поднимаемся и идем к дому, она совсем отошла от невеселых мыслей, оживленно рассказывает.
– Клайд, я тебе завтра расскажу про Свита, это просто невероятно...
Открываю дверь и пропускаю ее вперед, усмехнувшись.
– Я тебе тоже про него кое-что расскажу потом, не поверишь.
Дверь закрывается, и последнее, что я вижу – мерцающие глаза Свита, смотрящие в сторону центра Ликурга.
Неярко горит ночник, тишина, и только шелест одежды за спиной, Берта снова попросила отвернуться. Жду и улыбаюсь, все еще стесняется... Горячие ладони вдруг ласково проникли под мою рубашку, маленькие руки обняли меня и развернули... Обнаженное тело Роберты переливается перламутром теплой кожи в тусклом свете лампы. Перехватило дыхание. Она стоит прямо, взяв мои руки в свои, глядит с робостью и волнением, небольшая грудь вздымается участившимся дыханием. И при этом я вижу не только волнение и смущение. В маленькой фигурке, замершей в ожидании – отчетливый упрямый вызов. Вызов всему окружающему нас враждебному миру, вызов всем, кто против нашего счастья. Бережно беру Роберту на руки и отношу на кровать, кровь ураганным потоком разгоняется в жилах, отдаваясь гулом в ушах... И последняя посторонняя мысль канула в небытие перед тем, как мы погрузились в огненный водоворот – о силуэте в окне особняка на Уикиги-авеню... О закутанной в шаль женской фигуре, идущей за нами по тихой улице, прячущейся в глубоких тенях...
Глава 30
17.35
Уимблинджер Финчли обвел глазами присутствующих. Стэнли Дженкинс. Уильям Блейк. Стюарт Финчли. Два заместителя по управлению фабрикой. Сын. В кабинете уже почти минуту царит молчание. Ответ на заданный владельцем компании вопрос никто дать не смог. Все избегают его пристального взгляда и смотрят в стол. Старший Финчли взял развернутый свежий номер 'Ликург ревью' и вновь показал его собеседникам. И повторил вопрос.
– Что все это значит, господа?
Дженкинс и Блейк, переглянувшись, дружно пожали плечами и посмотрели на Стюарта, как будто приглашали его высказаться. Вслед за ними на него посмотрел отец, бросив перед ним злосчастную газету. Перевел взгляд на помощников и кивнул на дверь. Когда она тихо закрылась за ними, снова повернул лицо к сыну.
– Ты знаешь, что происходит, Стюарт?
Тот слегка пожал плечами, покосившись на газетный разворот. Огромная статья, множество фотографий. ''Так делается История''.
– Никто ничего не знает, отец. После того, как Сондра...
Старший Финчли перебил сына нетерпеливым взмахом руки, поморщившись. Любимица дочь преподнесла сюрприз, ничего не скажешь. Спасибо Бертине, посвятила в подробности, благоразумная и осторожная девушка. Она бы никогда не позволила себе отколоть вот такое, сначала влюбиться в бедного родственника Грифитсов, а потом напиваться и резать себе руки куском стекла... Подумать только, это ничтожество прислал письмо с прощанием, решил расстаться. И добро бы расстаться, так еще и... Уимблинджер поморщился вторично, вспомнив совершенно нелогичную реакцию миссис Финчли, сначала – радость оттого, что Клайд исчез. И тут же – да как он смел так обидеть нашу девочку? Женщины... И что теперь со всем этим делать? Отослать дочь подальше, в Европу? Пусть полгода попутешествует, развеется, отвлечется, забудет. И местное общество забудет, что даже более важно, ведь Сондру пора выдавать замуж. Хватит с нее одной дурацкой истории, остается надеяться, что нет последствий. А если... Пусть мать ее осторожно расспросит, мало ли... И если да – пусть Клайд со всеми Грифитсами пеняют на себя, он это так не оставит. Мистер Финчли вздохнул, очнувшись от раздумий. Грифитсы... Клайд... Все это очень и очень странно. Был ничтожеством, тот же Стюарт не раз в разговорах наедине высказывал беспокойство увлечением сестры. А теперь... Самому непонятно, что было бы лучше для Сондры, исчезновение Клайда или брак с ним, нынешним, так загадочно переменившимся...
08.25
Сэмюэл Грифитс широко раскрыл глаза, предложение сына было смелым и неожиданным. Наряду с несомненной выгодой оно сулило нешуточные проблемы с аристократией Ликурга. Глава семьи поморщился при этой мысли... Аристократия... Скоробогачи, сумевшие оседлать волну, с шумом и гамом ворвавшиеся в тихую жизнь провинциального Ликурга. Слишком напористо они стали задавать здесь тон, они слишком уверены в себе. Грифитс вздохнул, чего греха таить, они богаче и живут на широкую ногу. Еще немного, и символом богатства и благосостояния Ликурга станут не старые уважаемые семьи Грифитсов, Фэнтов и Вайнантов. Финчли, Крэнстоны, Гарриэты и Стилы... Все заслуги которых – оказаться первыми в нужное время и в нужном месте. Идея сына может помочь слегка щелкнуть зарвавшихся нуворишей по кончику их слишком длинного носа.
– Гилберт, ты хорошо все взвесил? Мне нравится эта мысль, но... Девочки, им как придется после этого?
Гилберт отпил кофе, выпрямился в кресле и посмотрел на отца знакомым ему пристальным взглядом.
– Я говорил с Беллой, она была у меня. Потом у Клайда.
Сэмюэл удивленно приподнял брови.
– Вот как?
– Да, отец. О чем они говорили, я не знаю, Белла не сказала.
Глава семьи покачал головой, положив часы на столик.
– Клайд, Клайд... Сколько теперь проблем из-за этой его внезапной женитьбы... И на ком...
Гилберт усмехнулся.
– Десятки тысяч единиц готовой продукции, которые нам принес тот же Клайд, ты тоже считаешь проблемой? Ты ознакомился с прогнозом бухгалтерии уже на ближайшие полгода?
Сэмюэл Грифитс усмехнулся в ответ, посмотрел на большую семейную фотографию, висящую на стене.
– А миссис Грифитс, твоя мать, Гил?
Гилберт вздохнул.
– Поговори с ней, отец.
Сэмюэл неопределенно хмыкнул, снова поигрывая цепочкой часов. Сын продолжил, снова устремив глаза на отца.
– Пойми, мы не можем теперь остановиться на полпути. Или – или... Я поговорю с Клайдом. Согласен?
Глава семьи посмотрел на своего сына, жестко и прямо сидевшего напротив него в кресле. И почувствовал гордость, что сумел воспитать его именно таким. Его губы тронула холодная усмешка, так не вяжущаяся с широким добродушным лицом. Сэмюэл Грифитс молча кивнул. Гилберт кивнул в ответ и быстро вышел из кабинета отца. 08.45.
Так не хочется открывать глаза и вылезать из-под одеяла... Вот не думала, что окажусь такой соней. Я сейчас отсыпаюсь за все последние месяцы, когда отчаяние отняло покой. Сладко потягиваюсь, зеваю, зажмурив глаза. С головой закуталась в одеяло, вижу слабый утренний свет из окна. Утро... Ой! Утро! А где Клайд? Протягиваю руку, надеясь, что он тут, рядом, и еще не проснулся. Пальцы досадливо сжимаются, захватив пустоту. Одеяло сдергивается с головы, чтобы окончательно убедиться – я проспала уход мужа. Как же нехорошо вышло... Клайд, ну что же ты... Я так хотела тебе приготовить завтрак, проводить, поцеловать... А ты... Тихо встал, оделся и ушел. Почему ты так со мной... Тяжело вздыхаю и падаю обратно на подушку, возникает желание снова натянуть одеяло на голову и поспать еще всего пять минут. Нет! Вскакиваю с кровати и иду умываться, плеснуть в лицо холодной воды. Решено, более я Клайда не выпущу из дома без завтрака и поцелуя, я его жена, в конце концов. Нет, я понимаю, что он меня бережет и не хотел рано будить. Да и после вчерашнего... Стало тепло от воспоминаний... И уснули потом не сразу, разговаривали, голова на его груди и сильные ласковые пальцы расправляют мои спутавшиеся волосы, обожаю, когда он медленно ласкает их, вдыхая запах. Клайд говорит, он сводит его с ума. Улыбаюсь, глядя на себя в зеркало, надо посмотреть, не прибавилось ли за ночь синяков... Да... Вполне возможно, они появились и на Клайде. Хихикнула при этой мысли, оглянувшись на окно, не смотрит ли кто. Что-то, миссис Грифитс, вы повадились голой перед зеркалом вертеться. Что бы сказал наш старенький пастор в Бильце, преподобный Мак-Манус? Прочитал бы проповедь какую-нибудь, о нравственности... Вздыхаю, опять не поговорила с Клайдом о церкви. Пойду одеваться и завтракать. Клайд опять ушел голодный... А это что? С улыбкой читаю.
'Любимая, доброе утро! Не сердись, но увидел, как ты сладко спишь и не стал будить. Позавтракай и отдыхай. Потом сходи в город и купи подарки твоим родным, на выходные поедем в Бильц. Деньги в твоей шкатулке. Люблю. Целую.
Клайд'
Боже! Мы поедем в гости к родителям! Клайд... Конечно, ты обещал, но не решалась напоминать, столько всего на тебя навалилось отовсюду. Мы поедем в Бильц... Я увижу родителей, Тома, Эмилию... Как они обрадуются... Может, приедет Агнесса. Надо позвонить и сообщить. Или приехать неожиданно, сюрпризом? Посоветуюсь с Клайдом. Хотя, не надо. Наш дом очень старый и ветхий, родителям будет за него стыдно, это омрачит радость от встречи. Пусть как сумеют, подготовятся к нашему приезду. Значит, попрошу миссис Портман позвонить сегодня в Бильц. Сначала схожу в город. Целую строчки записки и перечитываю. Мой заботливый муж... 'Отдыхай...' Улыбаюсь. Не нужно мне отдыхать, позавтракаю, наведу дома порядок и пойду. На трюмо стоит небольшая лакированная шкатулка, купила ее уже здесь, в ней мои скромные украшения, их совсем немного. Тонкая золотая цепочка, подарок мамы на совершеннолетие. Пара браслетов, колечек. Улыбнулась, Клайд решил хранить в ней наши деньги. Сколько там, интересно? Ого... Двести тридцать долларов, и премия Клайда тут. Сколько же можно взять? Без мужа как-то неловко трогать, и не знаю, сколько можно потратить. Но он же мне разрешил, а я постараюсь быть поэкономнее. И еще надо подумать, какие подарки выбрать. Что-то я проголодалась. Завтракать! Клайд вчера говорил, нагуляем аппетит ночью и утром вместе съедим мой ужин. Что ж, нагуляли на славу, а я теперь буду завтракать одна... Обязательно поговорю с ним, пусть не делает так больше. Я потом могу еще поспать, зато буду провожать его. Еще записка... Клайд... Какой ты...
'Все было очень вкусно, спасибо, солнышко. Оставил тебе половину, поешь обязательно. Проверю!
Клайд.'
Глубоко вздыхаю, читая и перечитывая эти короткие строчки. Боже, спасибо тебе за него... Спасибо. На глаза навернулись слезы, вытираю их ладонью. Не надо плакать, Берта, хотя это слезы радости и счастья. Но стыдно быть такой плаксой, я взрослая замужняя женщина и жду ребенка. Смотрю на себя в зеркало и делаю строгое лицо. А улыбка все равно просвечивает. И я хочу есть. Так, что Клайд мне оставил? Точно, ровно половина мяса и картошки заботливо накрыта салфеткой и даже вилка с ножом приготовлены, из бабушкиного футляра. Милый... Подбегаю к окну и распахиваю его, отдергиваю занавески. Как же хорошо, солнышко весело подмигивает мне быстрыми зайчиками на стенах, запах травы и листвы наполняет нашу комнату. И на подоконник бесшумно запрыгивает Свит, как будто терпеливо дожидался снаружи, что открою окно.
– Славный мой котик, соскучился?
Запускаю пальцы в густую темно-коричневую шерсть, щекочу его за ушами. Глаза Свита блаженно щурятся и он громко урчит, трется о меня тяжелым лбом, щеками и пушистыми боками. Такой замечательный и с ним мне спокойно, когда Клайда нет дома. Даже странно как-то... Он так похож на верного хранителя, что был со мной в Бильце... В первый момент даже сердце екнуло, когда он спрыгнул к нам с Ольгой той ночью. Подумала, что вернулся, нашел меня, простил предательство. Как бы мне этого хотелось... Но понимаю, что невозможно, да и при свете дня видно, что этот кот не похож на того Свита. Другой цвет шерсти и он немного меньше. Зато взгляд... Манера не отходить далеко... И с ним мне так же хорошо и спокойно. Рассказала все это ночью Клайду, ну, после... Мы еще долго шептались потом. И Клайд тоже рассказал такое... Сначала не поверила, подумала, шутит. Посмотрела в его глаза... Нет, это правда. Свит был в Олбани, рядом, в ночь после свадьбы. И потом последовал за нами в Ликург, и как он это сумел, мы ничего не заметили. Странно это все и загадочно. И тоже непонятно, откуда он вообще взялся... Как и тот Свит, из Бильца. Неведомо откуда появился ночью, выйдя на мой костер. И неведомо куда исчез, когда я оставила его, уехав в Ликург. И вновь появился рядом со мной в Олбани. И теперь тут, растянулся на кровати и смотрит, как я разогреваю завтрак.
– Клайд, мне немного тревожно.
– Почему?
– Загадочно как-то все. Но я чувствую, что Свит хороший и не сделает нам ничего плохого.
– Не сделает, Берт. Такое впечатление, что он пришел охранять тебя. Знаешь, куда он смотрел, когда я закрывал дверь?
– Куда?
– В сторону центра города, откуда мы пришли.
Закусила губу, ничего не ответив. Мне кажется, я начинаю понимать... По коже прошел холодок...
Мы со Свитом вышли в сад, я поставила поднос с тарелкой и чаем на столик, из дома принесла стул и маленькую мисочку.
– Свит, поешь со мной?
И он с благодарным мурчанием берется за кусок мяса, поделилась с ним. Я тоже принимаюсь за еду, свежий воздух и солнце еще больше раздразнили аппетит. Мы оба быстро управились с завтраком, пересела в кресло с чашкой горячего чая. Откинулась на спинку и на несколько минут прикрыла глаза, слушая мирные звуки сада, улицы за забором. Вот негромко стукнула дверь на половине миссис Портман. Над головой о чем-то щебечут птицы в густой листве нашего старого клена. Вытянула ноги и сбросила домашние туфли, хочу почувствовать прикосновение травы, утренней росы. Послышалось тихое урчание и теплый пушистый бок потерся о мою ногу, открыла глаза. Свит, обойдя наш крошечный садик, улегся около меня и прикрыл глаза. Мой славный... Потихоньку пью горячий сладкий чай и вдруг... Маленький, доброе утро! Проснулся и толкаешься? Сильный какой... Ай! Смотрю на чашку. Наверное, это он задвигался после еды и чая, вспоминаются рассказы мамы. А кто у меня, интересно, сын или дочка? Задумалась... Кого бы мне хотелось? А Клайду? Ох, Клайд... Надеюсь, ты примешь ребенка, ведь... Вздыхаю и отгоняю непрошенные нехорошие мысли. Этот ребенок – наш. Мы будем его растить и любить. Прости меня, мой маленький, я хотела тебе плохого сначала. Очень плохого, это большой грех. Я благодарна Небу за то, что ничего тогда не получилось. Ведь если бы... И мне стало страшно, ведь... Тогда я бы не взмолилась в отчаянии и не пришел бы мой любимый... Никто бы не откликнулся, не было бы зова... Не ударился бы камешек в стекло той темной тоскливой ночью... Не было бы ничего, ничего. Спасибо тебе, мой хороший. Спасибо за все. Кладу ладонь на живот и отпиваю еще чаю. Вот, солнышко, мамина рука прямо тут, толкни ее. Ну же, давай. Ничего. Вздыхаю и пожимаю плечами, снова уснул? И тут чувствую отчетливый толчок, еще один. Свит приподнял голову и внимательно посмотрел на меня, мой хранитель. Счастливо улыбаюсь, вот сидела бы и сидела с ладонью на животе, и слушала ребеночка. Я дочку хочу. А Клайд, наверное, сына. Вырастит такого же сильного и благородного, грозного воина. А если дочка, пусть будет такая, как я. Но... Пусть не делает моих ошибок, уж постараюсь ей все объяснить, вот так. Допиваю чай, пора наводить дома порядок и собираться. Пойду в город, погуляю немного, пройдусь по магазинам и поищу подарки. Проносится мысль, а если я кого-то встречу? Как себя вести, что говорить? Cлегка неуютно одной, я уже привыкла быть с Клайдом, под его защитой. Но чего мне бояться, я ничего плохого никому не сделала и просто пойду по своим делам. И ничего нехорошего не произойдет. А вечером придет Клайд, я приготовлю ужин и мы будем сидеть в саду, разговаривать... Долго. А потом... Потом все будет так хорошо... Решительно встаю, пока не унеслась в грезах совсем далеко и надолго. Пора заниматься делами, миссис Грифитс.
В штамповочной дым коромыслом, первый день Ольги в качестве начальницы. Гилберт назначил мне на девять утра совещание у себя, и перед этим велел заглянуть сюда посмотреть, как идут дела. Да... Ольга показала, что умеет взять дело в руки. Уже половина рабочих мест заменена на новые терминалы, скоро поток воротничков увеличится на порядок.
– Ольга, доброе утро.
Она оторвалась от большого разграфленного листа бумаги, приколотого прямо к стене.
– Доброе утро, Клайд.
Внимательно пригляделась и улыбнулась, подав мне руку.
– Как прошел вчерашний вечер?
Возвращаю ей улыбку.
– Берта очень хотела тебя подождать.
Ольга покачала головой, продолжая улыбаться.
– Еще будут прогулки сообща, потом. Побудьте вдвоем, это важнее.
Она обвела рукой комнату и указала на окно в цех.
– И очень многое надо сделать, Гилберт поблажек не даст, он ждет результата.
Киваю, подойдя вместе с ней к окну.
– Результат будет, Ольга. Пошли в цех, Дайкс заканчивает монтировать.
Перехватываю пристальные взгляды Марты и Рузы, в них вполне предсказуемая неприязнь. Совершенно нелогичная и необоснованная ревность...
– Клайд, пока тебя ждала, встретила девушек из цеха, они выходили.
– Вот как? Говорила с кем-то?
– Ну... Да... Ты же сказал, что можно ничего не скрывать, я и не скрывала.
– Что сказали?
– В основном поздравляли и ахали.
– А не в основном, Берт?
Слышится вздох.
– Марта и Руза стояли поодаль и перешептывались с таким видом...
– Ясно, милая. Забудь, что тебе до них...
– Ты же понимаешь, что они думают и что будут говорить обо мне, о тебе.
– На всех не угодишь и всем нравиться – невозможно.
Роберта поворочалась, устраиваясь поудобнее, такая теплая и уютная, положила голову мне на грудь. Шепнул ей.
– Спи, маленькая. Мы вместе и это куда важнее каких-то фабричных сплетниц. Спи спокойно.
И спустя несколько минут я услышал тихое ровное дыхание, она заснула.
Смотрю на Марту с Рузой и внутри поднимается знакомая волна, привычно гашу ее усилием воли. Не стоит оно того, Берте с ними не пересекаться, а разговоры... Их ещё немало будет, на все никаких сил и нервов не хватит. Все, довольно об этом. Поворачиваюсь к Ольге.
Подхожу к аккуратно разлинованному листу, над которым она работала, когда я пришел. Имена работниц, сегодняшняя дата, вижу приготовленные толстые карандаши. Все, как мы обсудили с Ольгой накануне. Та самая новая система учёта, о которой я думал в самом начале, позже переключившись на эргономику. А теперь обе идеи отлично дополнили друг друга, возиться с кольцами будет очень неудобно в силу их возрастающего количества. С улыбкой переглядываемся, стоя возле стены.
– Клайд, что мне сказать Лигету и Гилберту? Они спросят, откуда сразу такая идея...
Пожал плечами с самым беззаботным видом и ляпнул.
– Скажи, что так вела учёт дома, какие-нибудь снопы или надои считала.
Ольга округлила на меня глаза и рассмеялась.
– Что, снопы? Клайд... Вообще-то я графиня, их считал управляющий...
И ее смех резко оборвался, по лицу пробежала тень, она провела пальцами по лбу, словно что-то стирая. Я стою молча, понимая, что невольно затронул больное. Очень больное. Черт... Осторожно коснулся плеча и тихо сказал.
– Ольга... Прости. Не подумал.
Она молча покачала головой и слабо улыбнулась в ответ. Кивнула, взяв себя в руки.
– Все хорошо, Клайд. Я в порядке. И ты неплохо придумал.
– То есть?
Улыбка Ольги стала уверенней.
– Снопы снопами, а так я и скажу, что дома вела учёт домашней работы вот таким образом. Да, вот что...
– Что?
– Ты не хочешь знать, о чем мы говорили с Гилбертом?
Хлопаю себя по лбу жестом Роберты, Ольга усмехнулась.
– Все утро хотел тебя спросить и забываю, все эти дела... Так что было сказано?
– Гилберт просил передать, что объявляет мир.
– Вот как? А была война?
– В том смысле, что он явно решил принять все, как есть. И тот субчик на вокзале, Найт...
– А с ним что?
– Это человек Гилберта, и более он его по вашим следам посылать не будет. Мир.
– Большое ему за это спасибо. Да и паренька жалко...
Ольга коснулась моей руки и слегка нахмурилась.
– Я тоже так думала, но все не просто. Этот агент старше, чем выглядит, в поезде с Робертой и потом на вокзале он валял дурака, изображая панику и страх.
Я задумался над этими словами. В самом деле... Не воевать же ему было там. В поезде он свою задачу выполнил отлично. На вокзале... Был раскрыт, отбросил хвост, как пойманная ящерица, ушел спокойно. Да, похоже парень весьма не прост. Кивнул Ольге.
– Согласен. И приму к сведению, спасибо тебе за все.
Раздался вежливый стук по открытой настежь двери, мы оборачиваемся. Лигет. Он выглядит очень бодро и доброжелательно.
– Доброе утро, мистер Грифитс, мисс Мещерская.
Вежливо здороваемся, пожимаем протянутую руку. Лигет сразу подошёл к листу учёта и внимательно вгляделся, сразу поняв его предназначение. Обернулся и посмотрел на Ольгу, вопросительно подняв бровь.
– Ваша идея, мисс?
Ольга невозмутимо кивнула, и мелодичным голосом, как будто находясь на светском рауте, произнесла.
– Мне пришла в голову эта мысль довольно давно. Ещё когда я сама носила сюда кольца, иногда жалела своего начальника, думала, как же неудобна и обременительна возня с ними дни напролет.
И Ольга послала Лигету самую чарующую улыбку, ответная улыбка бедняги была слегка растерянная. Он снова воззрился на лист, вытащил платок и промокнул вспотевшую лысину. Я ему от души посочувствовал, сколько на него всего свалилось, начиная с меня, и продолжая новой начальницей штамповочной. Тем временем Лигет изучил все, кивнул и снова повернулся к Ольге.
