Текст книги "Испорченность (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
– В этом нет никакого смысла. Как только состав будет усовершенствован и доступен для продажи, выручка превысит ставки. Черт возьми, он превзойдет все затраты.
«Торги не остановились. Они возрастают. Единственная препятствие на дороге – ты».
– Почему кто-то хочет остановить это? – спросила я.
– Я не задаю вопросов. Я выполняю работу и двигаюсь дальше.
Грузовик замедлил ход и остановился.
– Подожди, пока я не открою заднюю дверь.
Когда дверь открылась, он прошептал:
– Надевай капюшон, не отставай. Мы в квартале отсюда. План состоит в том, чтобы пройти несколько ярдов пешком и не быть замеченными.
Встав, я оценила наше местоположение. Мы стояли на подъездной дорожке, которая изгибалась за домом недалеко от моего. Я проезжала мимо этого места, но не знала, кто здесь живет.
– Неужели эти люди нас не увидят?
– Они уехали из города на зиму.
– Откуда ты это знаешь?
– Я знаю о тебе все, включая расписание твоих соседей. Притворяясь ими, я отправил электронное письмо их близким соседям, сообщив им о ремонтных работах, которые будут проводиться в их отсутствие.
Он взял меня за руку и повел вниз по насыпи, в лесок. Нас скрывал кустарник.
– Последние несколько недель я то и дело паркуюсь там, – сказал он. – Этот район отличается от расположения конспиративной квартиры. В таком месте, как это, нет ничего невидимого. Здесь люди заботятся друг о друге или просто любопытны. Личина ремонтника – простое объяснение присутствия грузовика. Это уменьшает любопытство.
Кадер потянул меня за руку, и мы остановились на краю моего двора.
– Подожди здесь. Если Картрайт или кто-то другой отключил мои камеры, они могли установить новые. Если это так, то тебя не должны видеть.
– Это мой дом.
– Доверься мне.
Чем более запутанной становилась моя жизнь, тем больше я доверяла Кадеру.
Кивнув, я натянула рукава толстовки на руки и обхватила себя руками. Со своего наблюдательного пункта я могла видеть издалека. Я не была уверена, что у него в руке, но что бы это ни было, он целился в двери и окна. Он медленно двинулся по периметру, пока не скрылся за другой стороной моего дома.
Я могла сбежать.
Мысль пришла первой, последовали другие. Если за мою голову назначена цена, хочу ли я остаться одна?
Я могла постучать в дверь миссис Бисон. Она мне поможет. С другой стороны, что, если помощь мне подвергнет ее опасности?
Я не могла этого сделать.
И тут внутренние дебаты прекратились.
Кадер был уже не снаружи моего дома, а в моей кухне.
Свет был выключен, но я узнала его силуэт.
Вот оно: время принятия решения. Бежать к миссис Бисон или последовать за ним?
Я присела на корточки. Сделав глубокий вдох, я, пригнувшись, побежала, капюшон закрывал большую часть моего лица. Это было похоже на сцену из полицейской драмы. Только на этот раз я была плохим парнем, взломавшим и проникшим в мой собственный дом.
Я не была уверена, что это возможно.
Обойдя дом сбоку, я огляделась по сторонам. Погода все еще была достаточно прохладной, чтобы люди проводили дома больше времени, чем на улице. Затаив дыхание, я потянулась к ручке наружной двери. Я крепче сжала ее, чтобы она не вылетела из руки. Потянула. Вторая дверь легко открылась. Я повернула ручку двери на кухню. Она тоже открылась.
Знакомые запахи и виды приветствовали меня. Мой дом. Почему Кадер не мог убедиться, что я здесь в безопасности?
Теперь, когда я здесь, я не хотела уходить.
Во время моего бега капюшон упал. Я натянула его на голову и как можно тише закрыла за собой дверь. На мгновение я замерла и оглядела кухню. Все выглядело так же, как и тогда, когда я уходила. Были ли там камеры?
Я хотела позвать Кадера, но страх быть услышанной заставил меня замолчать.
С каждым шагом моя сверхактивная нервная система передавала импульсы, ускоряя кровообращение и вызывая онемение конечностей. Мое дыхание стало поверхностным, а тело замерло, когда нога приземлилась на четвертую ступеньку лестницы.
Скрип эхом разнесся по всему дому. Кто-нибудь это слышал? Был ли здесь кто-нибудь, кроме Кадера? Почему я не перешагнула через нее?
Очевидно, мой разум был слишком занят всем, Рассом и внешним жестким диском. Я ждала. Воздух вокруг меня оставался безмолвным за исключением звука радиатора.
Когда я добралась до верха лестницы, из моей спальни появился Кадер. Даже в почти темном коридоре я видела, как напряженно сжались его челюсти.
Схватив меня за плечи, он сжал их крепче, чем когда-либо прежде. Его слова превратились в рычание.
– Я же сказал тебе подождать.
– Я видела, что ты здесь. Снаружи…?
– Лорел, мы уходим.
– Нет, подожди. Ты не знаешь, какой камень. Я тебе покажу.
Его хватка усилилась, когда он шагнул в мою сторону, блокируя вход.
– Сейчас.
Возможно, это была моя потребность проверить, не пропал ли резервный внешний жесткий диск. Может, это было сдерживаемое разочарование из-за запутанной ситуации или его постоянного потока приказов. С помощью огромной толстовки и быстрого поворота я освободилась от его хватки. Мне не пришлось далеко бежать. Один шаг, может быть, два, и я добралась до входа в свою спальню.
Я поднесла руку ко рту, когда из моего горла вырвался душераздирающий крик.
– Нет!
Глава 29
Лорел
Огромная сила окружила меня, отталкивая и одновременно закрывая обзор.
Зловоние мочи и еще чего-то незнакомого наполнило воздух.
Обед, который я съела несколько часов назад, сидя за компьютером, бурлил в желудке, угрожая подняться по пищеводу. Кадер повернул меня, отводя мой взгляд, и все же я видела.
Сцена никогда не сотрется из памяти.
Расс безжизненно лежал на полу моей спальни.
Темно-красная жидкость растеклась вокруг его лица, впитываясь в деревянный пол.
Его веки были полузакрыты, будто он сонно уставился на кровать, под кровать. Кровать, где мы занимались любовью. Это было раньше?
Губы его были приоткрыты и бледны. Пытался ли он заговорить или позвать? Меня ли?
– Как?
Мой крик был заглушен тем, что Кадер прижал меня к своей груди.
– Огнестрел.
Я вспомнила пистолет Кадера. Он держал его в подвале. Он взял его с собой. Я не слышала выстрела, но ничего не знала об оружии. По телевизору у них были глушители.
Мои ноги вновь обрели силу. Я отстранилась и попятилась в коридор.
– Лорел.
– Нет, – закричала я, сжимая руки в кулаки.
Меньше чем за секунду я рванулась вперед, колотя по его твердой груди.
– Почему? Как ты мог? Я же говорила, что доверяю ему.
Моя тирада была недолгой. Сильные руки Кадера снова обхватили меня, схватив мои размахивающие кулаки и крепко прижав к бокам. Меня снова удержали на месте, прижав к твердым мышцам груди, на которые я только что напала.
– Я нашел его. Я не убивал его.
Его объяснение растворилось в зловонном воздухе, когда он повел меня вниз по лестнице. Знакомая гостиная, весь мой дом, всегда и навсегда менялся. Как я могла продолжать? Что я могла сделать?
Слова не складывались. О предложениях не могло быть и речи.
Даже мой слух пострадал.
Комнаты наполнились гулом.
Может, только я слышала это, потому что, пока рука Кадера все еще обнимала меня, его голос грохотал вдалеке. С каждым шагом мои ноги слабели.
Когда мы достигли последней ступеньки, я выпала из его рук, тело обмякло. Я превратилась в жидкость, вытекшую из его рук и растекшуюся лужицей по полу гостиной.
Расс был застрелен единственным выстрелом, но боль от его смерти поглотила меня.
– Я… Я… – Рыдания резонировали в груди. – Нет, – повторяла я одно и то же слово снова и снова, энергично тряся головой. – Этого не может быть. У нас был еще один шанс.
Кадер присел рядом, он наклонился ко мне, сидя на корточках. Его голос был медленным, а тон низким.
– Нам нужно выбираться отсюда.
Моя голова все еще тряслась, свист собственного кровообращения гремел в ушах.
– Нет. Мы должны позвонить в полицию. Его убили.
Произнеся эти слова, я поняла, что это реально. Я не хотела, чтобы это было по – настоящему.
– Лорел, ты не можешь быть на месте преступления. Мне нужно доставить тебя на конспиративную квартиру.
– Я не могу оставить его.
– Ты должна уйти. Ты ничего не можешь для него сделать.
И тут я вспомнила, зачем мы пришли. Я подняла глаза и увидела что – то другое во взгляде Кадера. Я не могла оценить изменения. Хотя именно этим я и зарабатывала на жизнь, мой разум был не в состоянии расшифровать.
– Что насчет жесткого диска? – спросила я.
– Камень лежал на полу.
Лежал?
Я его не видела.
Я не видела ничего, кроме Расса.
– Тайник, который ты создала, был пустым, – продолжал Кадер, – Ничего, кроме тонкого слоя известковой пыли.
Я представила себе то, что он описал. Пыль регулярно накапливалась от удаления и замены камня.
– Кто был с ним? – спросила я.
– На наблюдении, перед тем как его отключили, был еще один человек. – Кадер взял меня за руку и помог встать. – Я всё узнаю.
Хотя теперь он вел меня к двери, и мы были на кухне, мой взгляд продолжал возвращаться в гостиную. Мысленным взором я видела дальше. Я видела Рассела, моего партнера, моего любовника, моего друга.
Я представила себе Расса, сидящего на диване или за кухонным столом с чашкой кофе. Это больше никогда не повторится.
Он ушел.
Если бы меня спросили, я не смогла бы вспомнить, шла ли я обратно к грузовику или летела. Может, меня несли. Как бы то ни было, я снова лежала на неудобных задних сиденьях, как и по дороге домой. Все было как в тумане. И все это время мои мысли были поглощены ужасными образами. С каждым поворотом или остановкой, пока мы ехали по улицам Индианаполиса, жертвы в моем сознании менялись.
Мои родители.
Сестра.
Племянница.
Эрик.
Стефани.
Я плотнее закуталась в толстовку Кадера, подтянув колени к груди, пока не оказалась полностью прикрыта. Капюшон был надвинут на голову, и все же я не могла избавиться от своих мыслей или от того, что видела.
Все видят образы смерти. Не сделать ничего невозможно.
Они повсюду: в фильмах, телевизионных шоу и видеоиграх. Наш ум принял их, потому что мы знали, что это вымысел. Мы их ждали. То же самое и в книгах. Хотя образы не были визуальными, они, тем не менее, были живо созданы словами. Однако они также не были реальными.
Реальность была более ужасной: новостные программы и криминальные документальные фильмы, например. Эти образы были другими. Они не были вымышленными персонажами. Они были настоящими людьми.
Я сморщила нос при воспоминании о запахе в спальне. Я понимала физиологию. Уже не живое тело часто выбрасывало свои телесные жидкости. Мое сердце болело за Расса. Мысль о том, что кто-то еще увидит его в таком состоянии, только усилила мою боль.
Пока грузовик двигался, мое тело продолжало сотрясаться от неконтролируемых рыданий. Слезы и сопли скапливались на виниловом сиденье подо мной. Мне было все равно.
На уме у меня было только три вещи.
Рассела нет.
Наши исследования закончились.
Эрик и Стефани пропали.
Вытерев лицо длинным рукавом, я сделала вдох, потом еще один. Хотя это не остановило стук в голове, со временем это замедлило слезы.
– Кадер? – мой голос надломился от горя.
– Мы почти на месте, Лорел.
– Мне показалось, ты сказал, что это я.
– Что ты? – спросил он.
– Ты сказал, что за мою голову назначена цена. Почему Расс…? – я задохнулась, когда очередной всхлип прервал мой вопрос.
– Я ничего о нем не знал. Честно говоря, я ему не доверял. Я думал, он продает тебя, по крайней мере, Синклеру. Как я уже сказал, меня наняли ради тебя и исследований.
Я вдохнула.
– Нам нужно найти Эрика. Я не хочу… и Стефани… – Мои ноздри раздулись, я пыталась наполнить легкие. – Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал из-за нашего… моего исследования.
Классифицируя то, что мы создали, как исключительно мое, что – то сжалось в моей груди. Боль не была метафорической. Как и видение Расса на полу спальни, она была подлинной.
Я прижала руки к груди и надавила на грудную клетку, опасаясь, что, если я физически не удержу ее на месте, мое сердце выскочит из груди. Образовавшаяся зияющая дыра оставляла меня в том же состоянии, что и Расса.
Мои распухшие глаза закрылись.
Так же быстро они открылись. Смогу ли я когда-нибудь закрыть их, не увидев Расса?
Я не знала ответа на этот вопрос.
Глава 30
Лорел
Я лунатик.
Именно таким было мое состояние, когда я выбралась из грузовика, и Кадер повел меня через мусор и обломки. Ничего не фиксировалось. Даже запаха, который сам по себе был чудом. Я подождала, пока он снимет замок.
– Ты закрываешь его, когда я здесь одна?
– Да.
– Тогда зачем запирать дверь спальни?
– Этот замок не дает никому, кто может вломиться, спуститься вниз. Замок в спальне удерживает тебя внизу.
Я не ответила.
Я задержалась на ступеньках, пока он запирал тот же замок на внутренней стороне двери.
Когда он повернулся в мою сторону, он сказал:
– То же самое. Я не горю желанием пристрелить какого-нибудь нарушителя просто потому, что они искали теплое место для ночлега.
Из-за положения, в котором я лежала на заднем сиденье грузовика, я не могла точно знать, куда именно в районе Индианаполиса он меня привез. Но, судя по виду первого этажа, я была уверена, что не хочу, чтобы кто-то, кроме Кадера, спускался по лестнице.
Когда я толкнула дверь в большую комнату, странное чувство безопасности охватило меня.
Я сомневалась, что это было больше, чем непреодолимая потребность моего разума найти передышку в опустошении, которое теперь было моей жизнью. Я оглядела комнату. Мы оказались в эпицентре бури. Вот что это было. Мир за пределами этого бетонного набора комнат разваливался на части под разрушительными ветрами пятой категории, и мы были в безопасности за нашими ставнями.
Все еще одетая в толстовку Кадера, я рухнула на потрепанный диван. Мои глаза закрылись, а подбородок упал на грудь. Слабый стук шагов Кадера по бетону создавал успокаивающий ритм, позволяя мне сосредоточиться на нем, а не на том, что я видела.
Шаги остановились передо мной.
– Лорел.
Когда я подняла глаза, его рука была передо мной, ладонью вверх.
– Пойдем.
– Куда? – спросила я, когда начала вставать.
– Мы не можем оставить Картрайта в твоем доме.
Я отдернула руку и откинулась на диван.
– Нет, Кадер. Я не могу вернуться. Я… Я… – Образ вернулся, мои глаза наполнились слезами. – …Я.
И снова его рука оказалась передо мной.
– Пойдем со мной в спальню. Ты никуда не пойдешь. Я. Я могу привести все в порядок за несколько часов и вернусь.
Моя голова тряслась.
– Что? Как ты это сделаешь? Кровь… на полу.
– Лорел, чем скорее я уйду, тем скорее вернусь.
– Я не хочу оставаться здесь одна. Пожалуйста, только не в спальне.
Мой взгляд скользнул по большой комнате за пластиковой стеной.
– Я не буду трогать твои компьютеры. Я… я знаю, что дверь наверху заперта, и я не хочу, чтобы кто-нибудь нашел меня. Я обещаю.
Отчаяние наполнило мою мольбу.
Кадер повернулся к столу, взял бутылку с водой и маленькую зеленую таблетку.
– Прими это. Это поможет тебе уснуть. Когда ты проснешься, я вернусь.
– Пожалуйста, Кадер, не оставляй меня одну.
– Прими таблетку. Я останусь с тобой, пока ты не уснешь. Уборка должна состояться сегодня.
Я устало потянулась за таблеткой.
– Что это?
– То, что поможет тебе уснуть.
– Ты останешься, пока я не усну, и обещаешь вернуться, когда я проснусь?
– Док, ты же знаешь, как действует снотворное. У тебя в аптечке был пузырек.
Я внимательно осмотрела маленькую круглую таблетку, которую держала в руке. Лекарство, которое мне выписали, было овальным и белым.
– Оно не из моего дома.
– Пойдем со мной, – повторил он.
– Сначала мне нужно в туалет, особенно если ты собираешься уйти.
– Прими таблетку.
– Приму, когда доберусь до комнаты. – Миллион мыслей пронеслись в моей голове, пока я шла в ванную. Неужели он прав? Будет ли отдых полезен для меня или будет пронизан снами – кошмарами? Разве не этим я сейчас живу – кошмаром?
Когда я вошла в спальню, покрывало было откинуто, а бутылка с водой и таблетки лежали на перевернутом боком ящике. Очевидно, росло количество мебели в комнате, а не качество, учитывая, что перевернутая коробка была моей новой прикроватной тумбочкой. Усевшись, я сбросила туфли и потянулась за бутылкой. Я закрыла глаза, и новая слеза скатилась по моей щеке.
– Лорел.
Подушечкой большого пальца он вытер влагу, его ладонь обхватила мой подбородок, привлекая мой взгляд к своему.
– Я тоже не хочу покидать тебя.
– Тогда не уходи.
– Если полиция найдет его в твоем доме, а потом тебя найдут в безопасности, ты можешь стать подозреваемой.
Я покачала головой.
– Никто из тех, кто нас знает… знал нас, – поправила я, – не сказал бы так. Мы с Расселом были…
Я не закончила фразу. Я не была готова использовать прошедшее время.
– Большая картина. Именно это я и велел тебе увидеть. А ты не увидела. Ты видишь это со своей точки зрения. Мы не знаем, кто был тот человек, который вошел в твой дом вместе с Картрайтом. Мы не знаем, какая у них была договоренность и почему Картрайт отвел его к жесткому диску. Может, ты поймешь, что он отдал диск, и его застрелили.
– Ты же знаешь, что это неправда.
– Знаю. Я не могу помочь тебе в суде. Но могу помочь сейчас.
Я перевела взгляд с Кадера на таблетку и обратно.
– Мне нужна передышка. – Взяв таблетку, я положила ее на язык и, сняв крышку с бутылки, сделала глоток воды. – Не уходи пока.
Глубоко вздохнув, я опустила голову на подушку. Единственная лампочка над моей головой сияла, как никогда. Я быстро заморгала. Красочный калейдоскоп становился все ярче. Призмы, похожие на радуги, плясали над бетонными блоками.
– Так красиво, – сказала я. Как только кровать начала плыть, я окликнула его. – Кадер.
Мои щеки вспыхнули при виде его, окруженного яркими красками.
– Лорел…
Склонив голову набок, я оглядела его с головы до ног.
– Эти цвета исходят от тебя?
– Какие цвета?
Его татуировки.
Я видела лишь проблески.
Я хотела увидеть ещё, но слова больше не складывались.
Глава 31
Кадер
Красный цвет кружился в сливе на дне душа, пока вода смывала с моего тела свидетельство смерти Рассела Картрайта. Одежда, которая была на мне, упакована, готова к сожжению.
Дом Лорел убран безупречно.
Самое дерьмовое в этом было то, что я также стер все улики убийцы Картрайта.
Кем бы ни был человек на наблюдении, он знал о внешнем жестком диске. О чем он, должно быть, не знал, так это о том, что Лорел рассказала мне об отдельных флешках. Флешка Картрайта лежала у него в кармане. Что это значит? Почему он отказался от внешнего жесткого диска, а не от современной флешки? Была ли она права, доверяя ему? Он специально скрывал информацию?
Держась за пластиковую стенку душа, я опустил лицо, позволяя теплым брызгам падать на голову, на волосы. Если бы только вода могла очистить мои мысли так же, как очищала тело.
Лорел все еще спала.
Я проверил ее, как только вернулся.
Она слишком быстро отреагировала на снотворное, странно и бессвязно. Я ждал, следя за ее дыханием и пульсом, прежде чем уйти. Я бы по-королевски провалил миссию, если бы она умерла от передозировки одной таблеткой.
Я не знал, было ли ее доверие к Картрайту обмануто или он тоже стал жертвой. Одно было ясно. Она слишком доверяла другим.
В конце концов, она доверяла мне.
С двумя флешками я мог закончить это задание сегодня.
Я покачал головой. Что, черт возьми, в ней такого? Знал ли я ее раньше?
Нет, если бы знал, она бы меня узнала. Если я не узнаю себя, возможно ли, что она тоже не узнает?
Я хватался за невидимую соломинку.
Она была чувством, от которого я не мог избавиться; она проникла мне под кожу.
Лучше всего было закончить работу и двигаться дальше.
Пока я вытирался, мои мысли наполнялись Лорел и ее способностью смотреть на меня, видеть меня, говорить со мной. Это было нечто большее. Она заставила меня захотеть говорить. Была необъяснимая потребность защитить ее, хотя я знал, что это неправильно.
Мое дыхание стало глубже, когда мысли вернулись к тому моменту, когда она заснула в комнате. Это заметили не только мои легкие, но и мой член.
Я усмехнулся воспоминаниям. Лорел, вероятно, не вспомнит, что она сказала или сделала после приема таблетки.
Я повернулся к своему отражению, моя хватка угрожала расколоть раковину.
Перед тем как потерять сознание, Лорел попросила показать ей мои тату, когда ее маленькие руки потянулись к пуговицам моей рубашки. Она была сама не своя под воздействием таблетки. Тем не менее, ее едва связный лепет и просьбы раскрыли правду Лорел Карлсон, чем больше я пытался скрыть, тем больше она видела.
В зеркале я разглядывал разноцветные завитки, уже не в первый раз задаваясь вопросом, почему выбрал именно их. Трудно было делать осмысленные татуировки, когда в моей памяти не осталось ничего осмысленного. Они сказали мне, что это была травма от взрыва, защита моего разума. Они говорили, что прошлое когда-нибудь вернется или не вернется.
Не вернулось.
Повернувшись корпусом, я обнаружил на одном плече армейский медальон, окруженный и скрытый другими формами и цветами. На другом плече красовалась эмблема воздушно-десантного спецназа. Они оба были спрятаны, как одна из тех детских игр, где пытаются найти скрытые картинки. На животе плавные линии непреднамеренно создавали закрученные скорописные буквы, которые я мог прочитать, если бы посмотрел вниз, представив их перевернутыми с другой перспективы.
Художник извинился, сказав, что это была ошибка. Он предложил добавить еще фигур. Я отказался, согласившись только на то, чтобы он добавил букву «Y». Я понятия не имел, кто такая Мисси и что она для меня значит. Все, что я знал, это то, что, когда мой взгляд нашел это имя среди других цветов, в моей груди все сжалось от чувства потери, которое я не мог полностью понять.
Не имело значения, что я не планировал набивать имя на коже. Оно было там.
Мне не нужно было видеть, чтобы знать, что на моей спине были шахматные фигуры, замаскированные большим количеством цветов.
Я не был уверен, зачем мне понадобились шахматные фигуры. Я не мог припомнить, чтобы когда-нибудь играл. В том-то и дело, что Кадер не играл.
Военные символы присутствовали, потому что мне сказали, что меня обучили, что я убийца, готовый получать команды.
Вот почему они спасли и восстановили меня.
Навыки остались, но самоотверженности не было. Она была тщательно вырезана, кусок за куском, с каждой операцией и каждым разбором. Обе процедуры были пугающими и унизительными. Я был не человеком, а машиной, обязанной своей стране жизнью.
Прошло больше времени, чем мне хотелось бы признать, и стало совершенно ясно, что никому нет дела ни до меня, ни до того, кем я был. Они сказали, что вложили в меня деньги и поэтому не позволили мне погибнуть при взрыве.
Они лгали.
Потому что мужчина, Мейсон Пирс, был мертв.
Они не только позволили, но и способствовали этому.
Мои обязательства и преданность больше не давались свободно никому, кроме меня самого.
Наклонившись вперед, я посмотрел себе в глаза.
– Какого хрена ты так одержим Лорел Карлсон?
Мое отражение не ответило, по крайней мере, словесно.
Вместо этого я осмотрел свои скулы, нос, губы и подбородок.
Натянув футболку с длинными рукавами и легкие штаны для сна, я прикрыл свои тату, спрятанные и забытые воспоминания. Лорел могла попросить показать их, но она не понимала о чем в действительности просила.
Шаг за шагом я добрался до двери спальни и включил свет. Черт, я должен вернуться. Я не должен быть здесь, не сейчас.
После того как я избавился от тела Картрайта, адреналин все еще был слишком высок.
Мои пальцы сжались в кулаки, когда я обратил внимание на нее.
Она все еще спала, свернувшись калачиком на боку.
Мои ноги не слушались мозга. Они были не единственной непокорной частью моего тела.
С каждым шагом к кровати мой член становился все тверже. Слушать ее тихое дыхание и смотреть, как на ее колышущуюся грудь, было афродизиаком для моей крови. Самоконтроль был недосягаем, кровообращение устремилось к одной цели.
Выключив свет, я закрыл дверь.
Мой член болел от желания, а яйца подтянулись выше.
Я был гребаным вуайеристом в этой комнате, даже в темноте. После всего, что случилось, я заявил об этом. Моя рука скользнула под пояс шортов и сжала член.
Врачи не только спасли мне лицо и руки, но и сумели оставить член полностью работоспособным. Прямо сейчас он хотел разбудить ее от сна и заставить действовать. Было ли это для того, чтобы вытащить ее из моей системы и закончить это задание, наказать ее за то, что она трахалась с моими мыслями и жизнью, или это было для чего-то большего – чтобы сохранить ее?
Глава 32
Лорел
Что-то разбудило меня. Я не знала, как долго спала. Цвета исчезли, как мои штаны для йоги и толстовка Кадера. Комната была погружена в темноту. Я не могла видеть свою одежду, но по ощущению простыней подо мной, футболка и трусики, казалось, были ответом на вопрос о моем облачении. Но все это не имело значения.
Он сдержал обещание. Я знала, что не одна.
– Кадер?
– Дело сделано.
Глубокий голос эхом отозвался в прохладном воздухе, образ Расса вернулся в мою память. Слезы защипали мне глаза, и я потянулась в темноту.
– Где ты?
– Я здесь, как и обещал.
Он был в комнате, но его голос доносился от дальней стены.
Я села.
– Что… как ты…?
– Я сделал для тебя то, что должен был.
– Где он?
– Ты не хочешь знать, а даже если и хочешь, я тебе не скажу.
Я пошарила вокруг, похлопывая по кровати.
– Пульт у меня.
– Включи свет.
– Пока нет.
Что-то было в тембре его ответа.
– Кадер?
– Лорел.
Хотя я произнесла его имя как вопрос, то, как он произнес мое, вызвало жар в моей душе. Мысль о том, что может произойти дальше, скрутила мои внутренности. Мой разум знал, что хотеть Кадера неправильно, особенно сейчас.
Я должна думать о Рассе и наших исследованиях.
Я устала думать об этом. В этот момент я жаждала контакта, чего – то, что напомнило бы мне, что я все еще жива. Назовите это Стокгольмским синдромом или, может, это был прекрасный принц.
Кадер спас меня, девицу в беде.
До этой ужасной, запутанной цепи событий я никогда не дала бы себе такого описания. Теперь оно казалось вполне уместным.
– Если ты об этом думаешь… – начала я, пока жар в моей крови становился все горячее с каждой миллисекундой, посылая молнии между моих ног. Я сжала бедра вместе, когда воспоминание о его языке вернулось с удвоенной силой. – Я… я имела в виду то, что сказала на днях, и я все еще имею это в виду. Я хочу тебя. И прямо сейчас ты мне нужен.
– Черт возьми, Лорел, ты сама не знаешь, что говоришь.
– Может, и нет. – Я откинула одеяло и, поставив босые ноги на прохладный бетон, встала. – Если ты не хочешь, чтобы я была такой, позволь мне дать тебе что-нибудь, что-нибудь за то, что ты сделал… за все, что ты сделал. – Я опустилась на колени и заложила руки за спину, а в животе у меня запорхали бабочки. – Я не прикоснусь к тебе, только к губам.
Что-то похожее на рычание пронеслось по комнате.
– Встань, мать твою.
Он схватил меня за руку, больно рывком поставив на ноги.
– Эй.
– Ты не шлюха. Не веди себя, как одна из них.
– Нет. Я…
Его хватка на моей руке усилилась, когда его лицо приблизилось в темноте.
– Скажи мне, за что ты платишь: за кунилингус, или, может, за избавление от твоего мертвого любовника?
– Прекрати. Это не то, что я имела в виду… – Как ведро холодной воды меня окатило осознание того, что он снова отверг меня. Было очевидно, что мои чувства не взаимны. Я высвободила руку. – Тогда убирайся. Я устала от того, что мне отказывают. Ты не хочешь меня. Хорошо. Я больше никогда об этом не заговорю. – Когда он не ответил, я прибавила громкость. – Убирайся. Просто оставь меня в покое.
Слезы вернулись, заполнили мои глаза и угрожали упасть на щеки.
Я ненавидела то, что они означали.
Я никогда не была из тех женщин, которые плачут. Эта реакция была чем-то большим, чем отказ Кадера. Это был Расс и потеря нашего образного ребенка, дела всей нашей жизни.
– Ты так думаешь?
Его голос был все еще близко, так близко, что тепло его дыхания касалось моей кожи. Свежий аромат, который я заметила после его душа, вернулся, окружая нас. И все же, прежде чем я успела подумать или вернуться в постель, чья-то рука обхватила меня за талию и потянула назад.
Я ахнула, инстинктивно потянувшись к его руке и вцепившись в рукав, когда его эрекция сильно и болезненно уперлась мне в поясницу.
– Думаешь, я не хочу трахнуть тебя прямо сейчас?
– Ты сказал…
Одним быстрым движением он прижал меня лицом к холодной бетонной стене, в то время как сам горел огнем позади меня.
Кадер поднял мои руки к цементным блокам после того, как стянул футболку через голову. Прохладный воздух покалывал мою разгоряченную кожу. Его губы прикоснулись к моей шее, а пальцы щипали грудь. Его прикосновение было пламенем, а глубокий голос, паяльной лампой.
– Я чертовски хочу тебя. Я хочу тебя всю, потому что не могу выбросить тебя из головы. Ты издеваешься над моими решениями и моей силой воли. – С каждым утверждением его руки блуждали, оставляя мою плоть в пепле, поглощенную его огнем. – Я больше не могу с этим бороться. Я собираюсь утопить свой член там, где был мой язык.
– Да, – простонала я.
– Не двигайся.
То же самое он говорил и о спинке кровати. На этот раз я провела пальцами по грубым бетонным блокам, мои трусики исчезли в темноте. Толчок ногой по внутренней стороне моих лодыжек, и мои ноги раздвинулись. Его пальцы остановились на моих бедрах, когда он притянул мой зад к себе, достаточно близко, чтобы его стояк толкнулся мне в поясницу.
– Я возьму тебя и сотру из твоей памяти всех остальных гребаных мужиков.
– Пожалуйста, я хочу тебя видеть, – выдохнула я, когда два длинных пальца нашли путь к моей сердцевине. – О.
– Нет. Тебе не нужно видеть, Лорел. Ты почувствуешь меня. Ты будешь знать, что я там. И когда я закончу, твоя киска запомнит, как это было.
Его заявления эхом разнеслись по комнате, ударные волны расходились к моим пальцам ног.
– Оседлай мои пальцы. Мне нужно, чтобы ты была готова принять то, что я тебе дам.
Мои колени согнулись и выпрямились, я бесстыдно сделала, то, что он велел. Беспричинная потребность росла во мне с каждым насаживанием, текла, как ток, и мчалась по крови.
– Я… я не могу…
Его действия были всеобъемлющими. Они не были сосредоточены на моей киске, хотя именно там они и возникли. Подобно тому, как бросают камень в ручей, образовавшиеся волны бесконечно накатывали на оба берега.
Вот что происходило.
Одним своим прикосновением он подчинил себе все во мне.
Кадер был хореографом, а я – его танцовщицей. Мои ноги вытянулись, пока меня не подняло на кончики пальцев, прежде чем он отпустил меня обратно в плие. Когда мне показалось, что танец близок к кульминации, я повернулась всем телом и сделала пируэт.
– Черт.
