Текст книги "Испорченность (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)
– А когда тебя здесь нет?
Я кивнул в сторону спальни в конце коридора.
– Там.
Она поджала губы, прежде чем ее голова начала трястись.
– Абсолютно нет. Если это место загорится, я окажусь в ловушке. Это небезопасно.
– Ты права. Если ты молишься, я предлагаю молиться не за пожар.
– Я не буду этого делать.
– Как хочешь. Всегда можно надеяться на дождь.
– Нет, я говорю не о молитве. Я не останусь здесь, запертая в этой комнате. Когда ты уйдешь, ты возьмешь меня с собой. И ты отвезешь меня домой.
– Извини, док, – я не был уверен, но это был ожидаемый ответ. – Ты пойдешь в спальню, даже если мне придется взвалить тебя на плечо и отнести. – Я пожал плечами. – В общем так ты туда и попала. И если ты сделаешь что-нибудь, чтобы попытаться сбежать, включая крики… – Я поднял брови. – Я перекину тебя через колено.
– Прошу прощения? Это безумие. Ты сошел с ума.
– Что безумно, так это думать, что там ты в большей безопасности, чем здесь.
– Никто не угрожал взвалить меня на плечо или наказать, как ребенка.
Я снова потянулся к ее плечам, мои пальцы сжались ровно настолько, чтобы привлечь ее внимание. Я не собирался говорить так много, но было ясно, что, если не внушу ей мысль об опасности снаружи, она не перестанет спорить.
– Скажи мне, почему ты думаешь, что твой мир рухнул, – сказал я, надеясь заставить ее сосредоточиться на том, что происходит за этими стенами. – Подумай обо всем, что произошло. Не прячь факты под ковер и не притворяйся, что двое мужчин не просто пытались получить от тебя информацию, а потом сделали это… кто знает, что с тобой будет, если представится такая возможность. Не делай вид, что твоя лаборатория не закрыта таинственным образом. А как же Олсен? Почему он вдруг пропал? А как насчет твоего напарника? Почему он бросил тебя? Лорел, посмотри на картину в целом, на мир за ее пределами.
Она покачнулась в моих объятиях, ее щеки побледнели.
– Думаю… мне нужно присесть.
Отпустив ее плечи, я направил ее к дивану.
– Хочешь еще воды?
– Нет, я хочу вернуть свою жизнь.
Я покачал головой.
– Это произойдет не скоро.
Скорее всего никогда.
Она снова закрыла глаза, глубоко вздохнула и откинулась на изодранные подушки дивана.
Сцена была неправильной. Лорел Карлсон не должна быть в этой дыре, она заслуживала лучшего. Тем не менее, находиться здесь было лучше, чем то, что должно было произойти.
Ее глаза открылись, кобальтово-голубые устремились на меня.
– Это должно быть связано с формулой. Но почему именно сейчас?
Я сел рядом, давая ей пространство. Изношенные пружины прогнулись под моим весом. Выдохнув, я наклонился вперед, поставив локти на колени и держась за подбородок.
– Та встреча на прошлой неделе…
– Да, – сказала она, тоже наклоняясь вперед.
Я сделал глубокий вдох.
– Цель этого собрания не в том, чтобы собрать инвесторов, которые помогли бы тебе продолжить исследования.
Она повернула голову.
– Нет, ты ошибаешься. Именно из-за этого. За несколько недель или, может, месяцев до встречи, мы, Расс и я, провели множество дискуссий и встреч как с Эриком, так и с доктором Оуксом. Университет решил, что необходимо дополнительное финансирование…
– Лорел, – перебил я ее. – Ты поверила тому, что было сказано? Инвесторы? А как насчет грантов?
– Я… я подавала заявки несколько лет. Проблема в том, что я не могла изложить в письменном виде точный характер нашего исследования. Это секретная информация.
Прищурившись, я потянулся к ее подбородку, пока синева снова не осветила мой путь.
– Кто сказал тебе не добиваться грантов?
Она пожала плечами.
– Думаю, это было групповое решение.
– Подумай об этом. Эта работа – твой ребенок. Разве ты не сомневалась в необходимости поделиться хотя бы частью этого с группой людей? Очевидно, ты доверяешь людям, с которыми работаешь, но копни глубже…
Не сопротивляясь моему прикосновению, она вздохнула и закрыла веки.
– Ты хорошо себя чувствовала на встрече? – спросил я, снова удерживая ее подбородок на месте. Ее голова затряслась в моих руках. – Почему?
– Я не люблю публичных выступлений. Я не хотела там находиться.
– Расскажи мне больше.
Она сглотнула.
– Я чувствовала себя выставленной напоказ, не только я, но и моя работа, наша работа. Рассела, доктора Картрайта и моя.
– Что еще?
– Там было слишком много людей, и мы говорили слишком много.
Отпустив ее подбородок, я кивнул.
– Это не твоя вина, ничего из этого. То, что было сказано в пятницу вечером, не имело значения. Гораздо больше информации, чем обсуждалось, было сообщено задолго до встречи.
– О чем ты говоришь?
– Я нашел зашифрованное письмо, отправленное через университетские серверы.
– Нет, это безумие. Я копирую всю корреспонденцию.
Я глубоко вздохнул.
– Только не это. Как я уже сказал, оно было зашифровано.
– Тогда как ты его нашел?
Вместо объяснения «как» я рассказал ей, что в нем содержится.
– В письме обсуждалась конкретика о потенциальном использовании запатентованного препарата. В нем даже представлены результаты ограниченных клинических испытаний.
– Нет. – Она встала, и на ее лице отразились шок и разочарование. – Это все засекречено и конфиденциально. Никто не должен…
– Письмо привлекло ненужное внимание, – сказал я. – Эта встреча случилась по одной причине. Это была уловка, чтобы заручиться поддержкой покупателя формулы и полученного состава, напугать потенциальных покупателей, чтобы они сделали шаг. Ставки и так были высоки, но после этого небольшого шоу они взлетели до небес.
Ее губы побледнели, она сжала их.
– Задаток уже внесен, – продолжал я, – и еще больше обещано, чтобы остановить твои исследования любой ценой.
– Что значит любой ценой?
– Лорел, за твою голову назначена цена, и нашелся покупатель.
Глава 20
Лорел
Сидя на кровати, прислонившись головой к изголовью и опираясь спиной на подушки, я смотрела на окружающие меня стены и вспоминала бетонные блоки. Их узор был похож на головоломку, полностью составленную из прямоугольных кусочков. Я была права насчет более высокого потолка. Разница между сегодняшним днем и тем, когда я проснулась, заключалась в том, что теперь у меня была кнопка, пульт дистанционного управления, для включения и выключения единственной лампочки, свисающей с высокой балки. Я не могла перестать думать о своем недавнем разговоре с Кадером. Если за мою голову назначена цена, то была ли она и за голову Рассела?
Это был только один из вопросов, которые кружили у меня в голове. С того самого момента, как Кадер сказал, что кто-то хочет моей смерти, мои мысли путались.
Он покинул здание, конспиративную квартиру, некоторое время назад.
После того как сбросил бомбу, он оставил меня сидеть на старом диване и отошел к другой стороне пластиковой стены. Через несколько минут он вернулся с моим чемоданом. Я никогда не спрашивала, как он достал его или что именно случилось с двумя фальшивыми полицейскими. Вопросов слишком много, чтобы расставлять их по приоритетам.
Отнеся чемодан в спальню, я решила сделать что-нибудь, все, что смогу. Последние двадцать четыре часа показались мне вечностью, и после того, как мой голод был утолен, я заметила затяжной запах газа, исходящий из моих пор, окружающий, как облако. Сейчас, когда я почти ничего не контролировала, чистить зубы и принимать душ было двумя вещами, которые я могла сделать.
Я изо всех сил старалась не пить воду из крана, когда чистила зубы. Вместо этого я использовала воду из бутылки для полоскания. С душем у меня не было выбора. По крайней мере, вонючая вода была теплой. Горячая было бы преувеличением, но теплая лучше, чем холодная.
После того, как закончила, одетая в штаны для йоги, футболку и носки, с мокрыми расчесанными волосами, я вернулась в большую комнату. Когда я вошла, Кадер стоял по другую сторону пластиковой стены, уставившись на три экрана, а его пальцы то щелкали по клавиатуре, то двигали мышью.
Направление, в котором он сидел, позволяло мне видеть его, его поразительное лицо и широкие плечи, но не то, что было на экранах.
Сначала я не была уверена, знает ли он, что я здесь. Казалось, он был в восторге от той информации, которую собирал. Его глаза всматривались, а точеная челюсть сжалась. Его брови изгибались, когда он поворачивался от одного экрана к другому. Его широкая грудь расширялась от дыхания. Когда он вдыхал, его рубашка туго натягивалась, обнажая еще немного разноцветных узоров.
Хотя я знала о нем очень мало, меня тянуло к нему каким-то невидимым канатом. О стокгольмском синдроме пока говорить рано. Кроме того, я не была уверена, что это действительно похищение, хотя и использовала этот термин.
Нет, это чувство не было новым. Притяжение началось в ночь встречи. Это было больше, чем неукротимая красота его красивого лица и секреты, которые он хранил в татуировках под одеждой. В самых неожиданных местах и обстоятельствах я вспоминала твердость его тела, когда он прижимал меня к себе в моей спальне. Как будто это было больше, чем воспоминание, мои соски затвердели, а лоно свело.
– Классный подвал, – сказала я себе.
В то время как наблюдение за ним таило в себе свое очарование, мне хотелось увидеть то, что видел он. Это обо мне? О нашей формуле? Составе? О моих друзьях?
Наконец его зеленые глаза остановились на мне, словно он услышал мои мысли, словно я произнесла их вслух.
– Если я собираюсь остаться здесь, мне нужен фен.
Это было первое, что пришло мне в голову. Фен не был необходимостью, но в моем подавленном состоянии это было лучше, чем выпалить, что я нахожу его безумно привлекательным в уникальном, опасном смысле.
– Составь мне список.
Он встал, и я проследила за его движением, оценивая его рост и габариты. Каждый шаг в моем направлении был грациозным, но мощным – хищник на охоте. Находилась ли его жертва на экране или стояла здесь в штанах для йоги, футболке и без лифчика?
Я закусила верхнюю губу.
Кадер остановился и оперся на пластиковую стену.
– Хотя насчет фена я не уверен.
Высвободив губу, я спросила:
– Почему?
– Они шумят и потребляют много электричества. Помни, мы остаемся вне поля зрения.
Я указала на его компьютерную установку.
– Уверена, что это потребляет значительное количество электричества.
– Не так много, и это важнее, чем сухие волосы.
Я не хотела спорить.
– Что ты там делаешь?
– Работаю. Исследую.
– Ты же знаешь, я ученый.
Он кивнул.
– Я в курсе.
– То, чем я занимаюсь, не только в лаборатории. Большая часть такая же, – я наклонила голову в сторону его компьютеров. – Я очень хорошо разбираюсь в исследованиях. Я могла бы воспользоваться твоими компьютерами и проверить некоторые следы, чтобы выяснить, кто хочет уничтожить наши исследования и разработки и почему.
Кадер покачал головой.
– Мне нужно уехать на несколько часов. Возьми несколько бутылок с водой. В холодильнике есть фрукты, если хочешь, отнеси их в спальню.
У меня упало сердце. Меньше всего мне не хотелось возвращаться в эту бетонную коробку. Я смотрела в его сторону, пока мы участвовали в молчаливом диалоге, мое выражение лица говорило, что я не хочу идти, в то время как его, что пойду. Глубоко вздохнув, я подошла к холодильнику и достала пакет с виноградом и бутылку воды.
– Знаешь, чего нет в этой комнате?
– Моего компьютера.
Я встала и посмотрела ему в лицо.
– Ванной.
– Тогда воспользуйся ей сначала. Я не могу обещать, когда вернусь. К тому же уже почти одиннадцать. Обычно ты спишь в это время.
Первым моим побуждением было спросить, откуда он знает, когда я сплю, но, прежде чем я успела это сделать, первая часть его заявления вернула мою панику к жизни. Положив виноград и бутылку на стол, я потянулась к нему. Мои пальцы коснулись его рукава.
Его реакцией было немедленное отстранение.
Я уставилась на огонь в его глазах.
– Мне очень жаль.
Я убрала руку.
Он не ответил.
– Я знаю, ты говорил о словах. Я стараюсь. Обычно я разговариваю прикосновениями.
Он покачал головой и сделал шаг ко мне, заставляя меня поднять подбородок, чтобы встретить его лазерный взгляд.
– Это правило не подлежит обсуждению.
Я не хотела ссориться.
– Я постараюсь.
– Нет, Лорел, серой зоны нет.
– Ты прикасаешься ко мне.
Его кадык дернулся, он продолжал смотреть мне в глаза. Огонь все еще присутствовал, хотя изменился. Там, где мои попытки прикосновения разжигали огонь и ярость, теперь горели раскаленные угли чего-то более глубокого.
Я не могла не задаться вопросом, касались ли прикосновения только моих рук, потому что в этот момент, если бы он был на шесть дюймов ближе, его грудь могла бы коснуться моей, и мои алмазно-твердые соски имели бы преимущество, которое, очевидно, мои руки не могли использовать. Я глубоко вздохнула, но контакт все еще был слишком далеко.
– Кадер, а что, если что-нибудь случится с тобой, пока тебя не будет? Мне действительно небезопасно оставаться здесь одной.
– Со мной ничего не случится.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. – Он наклонил голову к столу. – А теперь возьми это всё и отнеси в комнату… если только ты не ждешь, что я перекину тебя через плечо.
Бросив быстрый взгляд в его сторону, я взяла пакет с виноградом и пластиковую бутылку и, обойдя его, направилась в спальню. Прохлада просачивалась с пола сквозь мои носки, но тепло его тела исходило в нескольких шагов позади меня. Если я быстро остановлюсь, он тоже?
Дойдя до двери, я резко повернулась к нему и остановилась, увидев перед собой его широкую грудь. Я подняла глаза. Огонь погас, потушен или сдерживался? Я не была уверена.
– Где ты собираешься спать?
– Я не сплю.
– Все спят.
– Кресло вон там нормальное. Как уже сказал, я буду между тобой и дверью.
Я кивнула и вошла в комнату, в которую обещала не ходить.
– Я скоро вернусь.
Это последнее, что он сказал.
Это было, по меньшей мере, два часа назад. Теперь я предположила, что время приближается к часу ночи, но спать мне не хотелось. Я проспала большую часть дня. Не помогало и то, что я не могла видеть внешний мир и не имела возможности самостоятельно определить время дня или ночи.
Это означало, что у меня был только один выбор.
Довериться Кадеру.
Иногда я думала, что так и нужно поступить, а иногда он меня пугал. Честно говоря, в этот момент, когда я сидела одна в комнате, в которую обещала не входить, все меня пугало. Мои мысли были повсюду. Одна мысль о времени года. Была весна. Что, если не огонь уничтожит здание надо мной, а торнадо?
Единственная причина, по которой я добровольно вошла в запертую комнату, заключалась в том, что в глубине души я верила, что, если бы этого не сделала, Кадер выполнил бы свою угрозу – закинул меня на плечо.
Вопрос, который я продолжала задавать себе, заключался в том, насколько я ему доверяю.
Хотя он упомянул, что снимет мою толстовку и осмотрит трекер, когда высказывал свою точку зрения, с момента нашего разговора и до его ухода он, по сути, оставил меня в покое.
На двери ванной не было замка. Раздеваясь, я смотрела на ручку двери, гадая, попытается ли он войти. Все время, пока я была под вонючей водой, была готова сказать ему, чтобы он ушел.
Правда, к тому времени, как вытерлась и обернула полотенце вокруг тела, я была разочарована тем, что ручка так и не повернулась. Не то чтобы я чего-то от него хотела. Это было воспоминание о том, как напряженно он смотрел на мою грудь, когда закреплял передатчик.
У нас с Рассом было свое дело. Обычно он мог меня удовлетворить. Это не было похоже на фейерверк четвертого июля. Это больше похоже на освежающий выброс водопада. Судя по всему, это чувство было взаимным. Расс часто, казалось, сам находил облегчение. И все же ни разу мое сердце не билось хаотично, а кожа не покрылась мурашками под его взглядом.
Возможно, именно этого я и хотела. Во всем этом безумии я хотела, чтобы Кадер вошел в ванную и уставился на меня через дверь душа с той же внимательностью, что и прошлой ночью.
Вот и все.
Ничего больше.
Может, из-за всего, что происходило, я жаждала раствориться в этом чувстве, хотя бы на мгновение.
Мой чемодан лежал теперь на полу в спальне, но больше ничего не было. У Кадера был мой телефон? Моя сумочка?
Если и так, то мне он их не предлагал. Я могла бы понять почему он не вернул мне телефон, если бы оставалась вне поля зрения, как он сказал. Однако в моей сумочке не было ничего, что позволило бы мне попасть под радар.
Откинув одеяло, я встала на бетонный пол и прошлась по комнате.
Четыре шага.
Разворот.
Еще четыре.
Если бетонные блоки были размером восемь на шестнадцать дюймов – стандартный размер, то эта комната была примерно десять на восемь футов. Предполагая, что блоки были высотой в восемь дюймов, стены поднимались почти на одиннадцать футов. Казалось глубже, чем обычный подвал. У меня дома такого не было, а у родителей потолок был гораздо ниже.
Вопросы и комментарии Кадера вернулись ко мне. Он велел мне копнуть глубже и ничего не прятать.
Он сказал, что этим двоим нужна информация. Чего они хотели? Что бы они сделали, чтобы заполучить ее? Почему лаборатория закрыта? А как же Стефани? Кто будет публиковать информацию о клинических испытаниях?
Все, на что я могла надеяться, – это то, что Кадер что-нибудь узнает. А как же Рассел? Почему он оставил меня наедине с этими людьми? Мои ноги остановились. Как Расс вообще узнал, что надо быть у меня?
Я не подвергала сомнению все происходящее, но теперь время его прибытия не имело смысла. Даже если бы Рассу и поступил похожий звонок, мой поступил бы всего за несколько минут до этого. Он не мог попасть в мой дом. А потом я вспомнила, что ему не звонили. Он не знал о моем звонке, пока я не сказала ему. Почему он появился у меня дома посреди ночи? А потом почему бросил меня?
Кадер сказал, чтобы я посмотрела на общую картину, но, честно говоря, было слишком много мелких, требующих моего внимания деталей.
В списке необходимых вещей, которые он велел мне составить, я написала «ноутбук». Просьба даже не была встречена устным ответом. Он взял ручку и зачеркнул строку.
После некоторых споров он согласился на ручки, карандаши и бумагу.
Это было старомодно, но могло помочь.
Если все это происходило из-за формулы, я хотела записать все, что могла вспомнить. Откинувшись на спинку кровати, я уставилась на потолочные балки и одинокую лампочку, годы исследований и работы плавали в моей голове.
Резко проснувшись, я села и уставилась в темноту.
Глава 21
Лорел
Когда я успела заснуть?
Обшариваю руками кровать, поглаживая одеяла, и разминаю пальцы, сердце билось как сумасшедшее. Я что-то слышала или это было во сне?
Это было похоже на рев или грохот, эхом разнесшийся по темной комнате.
Найдя пульт, я нажала на кнопку, чтобы включить свет. Моргнула, приспосабливаясь к яркому свету, и напрягла слух, готовая услышать шум снова. Придвинувшись ближе к изголовью, я откинула с лица непослушные волосы и уставилась на закрытую дверь. Предвкушение услышать это снова заставило меня насторожиться. Что я слышала?
Разум искал возможности.
Большой грузовик на улице наверху.
Гром.
Лев.
Приподняв упавшее до пояса одеяло, я прижала его к подбородку. Логика подсказывала, что это был не лев.
Торнадо.
В конце концов, в Индиане сейчас весна. Мой взгляд метнулся к высоким балкам наверху. Я слышала, что торнадо звучит как поезд. Я не была уверена, что это соответствует описанию. Неужели дом надо мной разваливается на части? От «Волшебника Страны Оз» до новостных роликов мой разум заполняли летающие дома и картины разрушения.
Я ухватилась за край одеяла и снова сосредоточилась на двери. Даже находясь под одеялом, мое тело покрылось мурашками, я молча ждала продолжения.
Биение сердца шло в такт.
Секунда.
Минута.
Ничего.
Опустив одеяло, я глубоко вздохнула. Следующим был вдох. Выдох. Схема повторялась, пока пульс не успокоился.
– Ты просто на грани, – сказала я себе.
Я отвела взгляд от двери и осмотрела комнату целиком. Ничего не изменилось, и все же мне было интересно, вернулся ли Кадер. Я не помнила, чтобы выключала свет или засыпала.
Недостаток знаний изматывал.
Подобравшись к краю кровати, я откинула одеяло. Когда мои босые ноги коснулись бетонного пола, я увидела свои штаны для йоги. Те, что были на мне прошлой ночью. Я оглядела свой наряд.
Я помнила, что сняла их, носки и натянула длинную футболку.
Переступая через сброшенные штаны для йоги, одетая только в футболку и трусики, я направилась к двери. Если шум был чем-то опасным, мне нужно знать. Вернулся ли Кадер?
У меня не было возможности узнать.
Прислонившись ухом к двери спальни, я затаила дыхание и закрыла глаза. Звук, который разбудил меня, больше не повторялся. На самом деле, это было так, будто не было никакого звука вообще.
Слух напрягся, я продолжала слушать пустоту.
Закусив губу, я потянулась к дверной ручке. Та повернулась.
Я еще не была готова радоваться. Повернуть ручку никогда не было проблемой. Даже когда дверь была заперта, ручка поворачивалась. Упершись плечом в барьер, я толкнула дверь. К моему облегчению, она двинулась наружу. Со стуком пульса в ушах я шагнула в коридор; мои босые ноги на прохладном бетоне вызывали озноб по всему телу.
Когда я уже собиралась повернуться и надеть штаны для йоги, раздался новый шум.
Шаг за шагом я шла на звук. Я направлялась не в большую комнату, а в другую сторону. Остановившись за дверью ванной, я прислушалась, как струи душа наполняют мои слух.
Душ не объяснял шума, который разбудил меня. Тем не менее, это принесло мне совершенно новый мыслительный процесс. Кадер в душе.
Это означало…
Закрыв глаза, я прислонилась лбом к прохладной стене рядом с дверью.
Я видела Кадера только полностью одетым. В голове крутились мысли о том, что ждет меня за дверью. Я представила себе Кадера за стеклянной дверью душа, как вода стекает по его темно-русым волосам, широким плечам и мощным длинным ногам.
Достаточно повернуть ручку, чтобы картинка ожила.
В моих мыслях доминировал не его член, хотя мысль о том, что он твердеет, занимала первое место в списке. Нет, я пыталась найти человека под маской.
Мне очень хотелось узнать, что он скрывает и какую историю расскажут разноцветные тату. Кто он был под маской?
Это было не буквально. Я не верила, что Кадер носит костюм. Его маскировка заключалась в том, как он скрывал свои эмоции. Как даже на мероприятии, когда заставил замолчать Дэмиена перед группой людей, Кадер не выказал никаких внешних признаков стресса. Спокойствие перед лицом давления.
С двумя мужчинами, противниками, на первом этаже моего дома он не нервничал. Наверху, в моей спальне, он излучал силу и контроль.
Несколько раз его глаза на мгновение темнели от желания, но это длилось недолго. Не успела я опомниться, как он снова надел маску. Что он скрывает?
Поток воды продолжался, мое тело реагировало на осознание того, что он был близко и беззащитен. Под легкой футболкой мои соски затвердели. Я могла бы сказать себе, что это прохлада подвала, но согревающее тепло между ног говорило правду. В разгар чего-то опасного меня безумно тянуло к человеку за дверью.
И тут в голову пришла другая мысль. Он отпер дверь спальни. Почему? Хотел ли он, чтобы ручка двери в ванную задвигалась, как я раньше? Что будет, если я открою дверь?
Мое воображение работало сверхурочно, когда его слова из прошлого вернулись ко мне, воспоминание грохотали, как возможный гром, который я слышала раньше.
«Если бы ты была на аукционе, я бы удвоил самое высокое предложение. Я мог бы взять тебя в ночь встречи, у стены или за одним из столов. Я мог бы пометить тебя как свою.»
Неосознанно моя рука легла на дверную ручку, в то время как другая скользнула под подол мягкой хлопчатобумажной футболки. Кончики пальцев скользнули вверх по теплой коже. От бедер я двинулась выше, не в силах больше лгать себе.
Мое тело не реагировало на прохладу подвала. Моя реакция вызвана близостью одного человека. Я провела пальцем по животу, мое дыхание стало глубже.
Закрыв глаза, я создала образ: мускулистое тело Кадера, покрытое татуировками.
Картина в сознании была прекрасна и опасна.
Моя рука поднялась выше, и я крепче сжала ручку.
Не то чтобы я никогда раньше не кончала. Дело в том, что я не помню, чтобы когда-либо нуждалась в этом так сильно, как будто найти освобождение было единственным способом двигаться вперед. Каждый нерв, добровольно и непроизвольно, ожил, посылая раздражители. Мои пальцы забрались выше под футболку.
Моя грудь отяжелела от желания, когда я потянулась к одному соску, а затем к другому. Щипая каждую, я повторяла движение, все сильнее и сильнее, пока не застонала от удовольствия и боли.
Стимуляция груди послала молнии к моей сердцевине.
Мне нужно больше.
Рука скользнула вниз, между ложбинкой грудей, по чувствительной коже к поясу трусиков. Мое дыхание замедлилось, я не была уверена, что вообще дышу.
Через дверь продолжал доносится шум воды.
Мимолетная мысль подсказала мне, что это безумие. Если Кадер в душе, а моя дверь была не заперта, это означало, что я могла уйти, собрать свои вещи и уйти. Хотя это должно было быть моей первой мыслью, та была похоронена под непреодолимой потребностью закончить то, что я начала.
Продолжая держать дверную ручку, я согнула колени, поддаваясь всепоглощающему первобытному желанию, кипящему во мне. Присев, я позволила коленям раздвинуться еще шире. Я направлялась прямо туда, где нуждалась в облегчении. Кончик моего пальца скользнул по влажной, мягкой хлопчатобумажной ластовице моих трусиков, еще один стон сорвался с моих губ.
Прикусив губу, я просунула два пальца под край.
– О, – прошептала я, когда поняла, насколько велико мое собственное желание.
Мой оргазм ждал меня, более сильный, чем любой из тех, что я испытала недавно с Рассом или чем я когда-либо дарила себе. Я на грани, и это было не из-за того, как я терла клитор или сжимались внутренние стеночки.
Из-за картины в своей голове.
Красивый, сильный и опасный. Так близко.
В моем сознании был он, руки Кадера на моей коже, дразнящие клитор и разминающие грудь.
Освобождение маячило близко, я присела ниже.
Дверная ручка шевельнулась в моей руке, замок щелкнул.
– Какого хрена?
Из-за двери донеслось рычание Кадера.
Мой пульс, теперь не вызванный желанием, забился от страха. Я хотела его увидеть, открыть дверь. Но я этого не сделала. Не намерено. Я отпустила дверную ручку и встала. Не оглядываясь, я побежала в спальню и закрыла за собой дверь. Почему я не услышала, как вода остановилась?
Ответ был так же очевиден, как и мои все еще скользкие пальцы.
Может, если я заберусь в постель, то смогу притвориться, что сплю.
Это был мой план.
Откинув одеяло и одновременно возясь с пультом, я скользнула на кровать и выключила свет. Он не мог видеть меня в темноте. Я зарылась в простыню, убирая длинные волосы с влажной шеи. Мне нужно всего несколько минут, и мое дыхание стало бы нормальным. Он никогда не узнает, что я сделала.
Со временем я стала более уверенная в своем плане.
Да. Он сработает.
Я никогда не занималась сексом на публике. Хотя мысль была интригующей, реальность быть пойманной была слишком большим сдерживающим фактором. Тогда почему я сделала то, что сделала в коридоре, где Кадер мог слышать? Хотела ли я, чтобы меня поймали?
Нет.
Я хотела отдохнуть от происходящего. Я хотела облегчения.
Мое дыхание стало замедляться, я повернулась в бок.
– Наверное, сейчас середина ночи. Ты можешь заставить себя снова заснуть, – сказала я себе.
Волшебное видение Кадера под душем исчезло, пока я пыталась успокоить дыхание и сердцебиение.
Я почти добралась до места, почти уверенная, что меня не поймали.
Дверь в спальню распахнулась с такой силой, что отскочила от стены.
Я не могла удержаться, чтобы не посмотреть. Будет ли он голым? Закутанный в полотенце?
Я подняла голову с подушки.
– Лорел.
Глава 22
Лорел
Его голос дрожал в темноте.
С того момента, как я оказалась в коридоре, свет был выключен. Судя по степени темноты, окружавшей Кадера, я полагала, он включил свет в ванной. Он снова превратился в темный силуэт, окруженный серым.
Опираясь на локти, я молчала, когда он сделал шаг вперед.
Будто погасив свечу, маленький кусочек света вокруг него исчез. Щелчок замка и глухой стук двери о косяк сказали мне, что дверь закрыта.
Он не пытался вести себя тихо. Он был здесь, чтобы сделать заявление.
Бабочки превратились в летучих мышей в моем животе, комната наполнилась тишиной. Что он скажет? Что будет делать?
Хотя я была окружена темнотой, я знала, что он здесь, возможно, достаточно близко, чтобы дотронуться.
Аура, которая окружала его, аура власти и контроля, вибрировала в воздухе. Затхлый запах подвала исчез, уступив место свежему запаху недавно очищенной кожи и шампуня.
Тепло, которое я чувствовала раньше между ног, вернулось. Может, это и неправильно, хотеть его, но это не остановило мое желание.
– Кадер, – ответила я, и мой голос прозвучал странно даже для моих собственных ушей.
Был ли этот странный тон вызван стыдом за то, что я сделала, или, возможно, разочарованием из-за моей неудовлетворенной потребности?
Каждый нерв в моем теле знал, что он подошел ближе. Почему он ничего не сказал?
– Я… мне очень жаль. Я не знала, что ты в ванной.
Еще ближе.
Не то чтобы я слышала или видела, как он двигается. Я знала, что он двигается.
Я ахнула, когда одеяло сорвали, обнажив меня. И все же в темноте ничего не было видно.
Его глубокий тембр отразился во мне.
– Какого черта ты делаешь?
– Я… мне просто нужно было… – инстинктивно я потянулась, чтобы найти его близость.
На миллисекунду мои пальцы встретились с его твердой грудью, твердыми мышцами. Он отступил слишком быстро, чтобы полностью описать то, что я почувствовала.
– Я же сказал тебе… – Его повелительный тон эхом отразился от цементных стен. – … Не трогай меня.
Отдернув руку, я положила голову на подушку.
– Ты прикоснешься ко мне?
Эхо его приказа перестало существовать. Мой вопрос повис в воздухе.
Время остановилось.
А потом он заговорил.
– Подними руки над головой.
– Кадер…
Остальная часть моего заявления была потеряна, когда твердые, сильные руки схватили меня за запястья.
Прежде чем я успела возразить или сказать хоть слово, его губы захватили мои, безжалостные и контролирующие. Вкус его поцелуя терялся в грубой силе его подачи. Я права. Я не была ровней этому человеку. Я не смогла бы отбиться от него, даже если бы захотела. Правда в том, что в этот момент я не хотела этого.
Сражаться с ним было самой последней мыслью, когда я подняла голову, толкаясь к нему.
Кадер был загадкой во всех отношениях, от его появления на встрече до золотых искорок в его зеленых глазах и ярких татуировок, которые он скрывал. И все же меня тянуло к нему. Чем безжалостнее становился его поцелуй, тем больше я хотела.
