Текст книги "Испорченность (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Правильно, Лорел. Это не имело ничего общего ни с тем мужчиной, ни с тем, как он смотрел на тебя, ни с бокалом шампанского, который ты только что выпила за две секунды.

– За дверью есть дамская комната, дальше по коридору направо. Хочешь, я что-нибудь принесу? Может, воды?

Я улыбнулась в ее сторону.

– Я просто хотела бы посидеть минутку, прежде чем говорить с кем-нибудь еще.

– Мне тебя проводить? – спросила Стефани.

– Нет, со мной все будет в порядке. Если спросят, пожалуйста, пусть доктор Олсен и Картрайт знают, что я скоро вернусь.

Зал была обставлен для разговоров с высокими столами. Подальше стояло несколько больших круглых столов со стульями. Вдоль одной стены располагался буфет, заставленный холодными блюдами и закусками, а на другой стороне комнаты располагался бар. Я могла бы сесть за один из столов в дальнем конце зала, но это выставило бы меня на показ.

Мгновение наедине в дамской комнате казалось лучшей идеей.

Когда я кивала людям, мимо которых проходила, мне в голову пришла идея. Может, я смогу спрятаться в другом зале до конца ночи. Это была хорошая мысль, но она не сработала бы, и это было бы несправедливо по отношению к Рассу.

Я начала обходить людей, приближаясь к двери. Пока я это делала, не могла не искать мужчину из прошлого. Я не была уверена, почему искала; однако, основываясь на скорости, с которой мой пульс стучал по венам, я хотела получить еще одно визуальное подтверждение. Что я буду делать, если найду его? Подойду и поговорю с ним – спрошу, кто он?

Я в этом сомневалась.

Я подозревала, что если мы окажемся лицом к лицу, то слова, которые я хотела сказать, прозвучат не легче, чем на сцене. Может, я просто хотела узнать его местонахождение – место, которого следует избегать.

– Доктор Карлсон.

– Доктор Карлсон?

Мое имя раздавалось со всех сторон, но я продолжала кивать, пробираясь сквозь толпу ближе к дверному проему. Оказавшись там, я толкнула большую дверь и вышла из банкетного зала.

Как только за мной закрылась дверь, меня охватило успокаивающее чувство. К моему облегчению, в этой части конференц-центра не было никаких других мероприятий. В дальнем конце коридора собралась группа людей. Но, к счастью, мой путь был свободен, ни одной живой души между мной и дамской комнатой.

С каждым шагом я впитывала тишину нового окружения. Температура здесь была градусов на десять прохладнее, а уровень шума на много децибел ниже, чем в банкетном зале. После речи доктора Олсена комната ожила, загудела разговорами. Мои шаги стали ровнее, когда я приблизилась к туалету. Сможет ли дамская комната обеспечить мне кратковременную изоляцию, о которой я мечтаю?

Я остановилась у входа в холл и потянула за ручку двери в неиспользуемый банкетный зал, освещенный только вывеской «выход». Я осмотрела пустую комнату. Она была подготовлена для предстоящего события, на столах в центре стояли живые цветы. Рядом с дверью на мольберте располагалась большая цветочная композиция. Даже при тусклом освещении я могла прочитать имена жениха и невесты.

– Поздравляю, мистер и миссис Миллер, – прошептала я.

Поскольку был вечер пятницы, я могла предположить, что свадьба состоится завтра.

Я глубоко вздохнула.

Да, это даст мне момент столь необходимого уединения.

Я осторожно, чтобы не испортить обстановку, выдвинула стул из – за одного из первых столиков. В воздухе витал аромат гардений и жасмина, сладкий, но не приторный. Сделав еще один глубокий вдох, я медленно выдохнула. Еще несколько раз, и внутреннее кровообращение вернулось к своему нормальному ритму. Вздохнув, я закрыла глаза.

Если бы я могла загадать желание, и оно исполнилось, я бы больше не была в конференц-центре, одетая как свинья для ярмарки. Нет, я была бы дома, на своем собственном диване, с музыкой и книгой, возможно, даже с бокалом вина. Эта мысль заставила меня улыбнуться.

«Еще несколько часов, и ты будешь там», – мысленно успокоила я себя.

С закрытыми глазами мои мысли вернулись к тому месту, где они были с тех пор, как я впервые увидела его – к мужчине в банкетном зале. Хотя я наблюдала, как он пробирается сквозь толпу, я не смогла заметить его после приветствия доктора Олсена. Я вспомнила, что он сказал, когда перебил мистера Синклера. Таинственный мужчина сказал, что предложит сделку по финансированию наших исследований. Конечно, он не понимал, какой объем финансирования мы ищем.

Было что-то еще, что-то в его взгляде.

Я вздрогнула, когда характерный щелчок запирающего механизма эхом разнесся по пустому залу, запах распустившихся цветов смешался с мужским одеколоном, насыщенным березовыми и черносмородиновыми нотками.

Сделав глубокий вдох, я открыла глаза и резко повернулась к двери. В тусклом свете стоял человек, о котором я думала. Таинственный мужчина из банкетного зала. Мой разум не мог осмыслить, не мог сложить кусочки воедино.

– Я могу вам помочь? – спросила я. Зачем я вошла в пустую комнату?

Мой взгляд обшарил его. Дверь за ним в коридор была закрыта, как и прежде. Была ли она заперта?

Встав, я старалась выглядеть уверенной, как будто этот человек меня не заинтриговал.

Вместо ответа он сделал еще один шаг в мою сторону.

Мой пульс подскочил на ступеньку, пока он продолжал молча смотреть на меня.

– Что вы хотите?

С каждым его шагом вперед я обнаруживала, что отступаю. Конечно, это не кричало об уверенности, но держало его на расстоянии. Так было до тех пор, пока мои плечи не уперлись в боковую стену.

Паника начала захватывать мой желудок, разливаясь по венам. В этом человеке было что-то тревожное. Он едва моргнул, не сводя с меня пристального взгляда. Я опустила глаза, проследив за его ноазами и внезапно смутившись платья и того, как вырез подчеркивал мою грудь. Где мой лабораторный халат, когда он так нужен?

– Сэр, я полагаю, эта комната не предназначена для нашего мероприятия. Мы должны уйти, – все это время я продолжала сканировать его с головы до ног.

Он был даже выше, чем казался издалека.

Его присутствие было обширным, подавляло всё даже в этой пустой комнате.

Хотя я и хотела казаться спокойной, моя физиологическая реакция на его присутствие была непроизвольной. Поверхностное дыхание, дрожь, сжатые в кулаки руки и учащенный пульс, я была клиническим примером «дерись или беги».

Если бы у меня был выбор, я бы выбрала бегство.

Я двинулась вдоль стены, мои высокие каблуки скользили, когда я пробиралась к двери.

Остановившись рядом с подносом на подставке с кофейными чашками, я поняла, что вариантов у меня не много.

Бегство нереально, этот человек выше меня на голову.

Осталось бороться.

Нет.

Никакого выхода не было. Он был слишком большим. Физически у меня нет шансов.

Перцовый баллончик.

Да, он был у меня в сумочке.

Мой взгляд метнулся к стулу, на котором я сидела. Дерьмо.

У меня не было сумки.

Расправив плечи, я встретила его пристальный взгляд.

– Ни один из нас не должен быть здесь, – сказала я, собрав все силы, на которые была способна.

Он стоял неподвижно, будто мои слова не имели никакого значения. Судя по его реакции или, лучше сказать, отсутствию таковой, я не была уверена, что он меня услышал. Я говорила вслух? Он слышал? Он что, оглох?

Нет. Он отвечал на вопросы Дэмиена. Он мог слышать.

Не говоря ни слова, таинственный мужчина сделал шаг вперед, потом еще один. Его дорогие мокасины бесшумно скользили по мраморному полу, едва касаясь поверхности. С каждым шагом он увеличивался, казался больше, чем секунду назад.

Выше.

Шире.

Если бы мое зрение имело фокус камеры, этот человек сейчас заполнил бы весь объектив.

Сглотнув, я отказалась отвести взгляд, продолжая нашу молчаливую битву воли. Я вздернула подбородок, не желая съеживаться от страха. Его одеколон завладел моими чувствами так же, как и его присутствие. Сила и контроль исходили от него так, как я никогда раньше не испытывала.

Большую часть своей взрослой жизни я провела в академических кругах. Там были мужчины и женщины с впечатляющей квалификацией, она управляли кафедрами и целыми университетами, и все же их присутствие бледнело по сравнению с этим человеком.

Мы продолжали смотреть друг на друга, и я почувствовала в нем что-то до боли знакомое, хотя и понимала, что это невозможно.

– Кто вы и почему здесь?

Может, если я повторю вопросы, он ответит.

Он остановился на расстоянии вытянутой руки.

Возможно, это неверное толкование; однако пространство, которое он мне предоставил, придало мне немного уверенности. Я подняла лицо повыше.

– Если вы подойдете ближе, я закричу.

Уголок его губ слегка приподнялся.

– Доктор Карлсон… – Его глубокий голос прогремел во мне, как гром в пасмурный день: – …если бы я хотел причинить вам вред, вы бы не стояли здесь.

– Тогда что вы хотите?

Он покачал головой, бессовестно глядя на мою грудь и обратно в глаза.

– То, чего не должен.

От его ответа покалывало кожу. И все же мне удалось сказать:

– Вам не следует здесь находиться.

В моем сознании было много возможностей его желаний, очевидно, я думала, что констатация очевидного была важна.

– И вам не следует. Это небезопасно.

– Я просто… – я начала объяснять и остановилась. – Ладно. Подвиньтесь, и я уйду.

– Ваша формула, – сказал он.

– А что с ней?

– Я хочу ее. Мой работодатель хочет ее.

– Финансовое спонсорство следует обсудить с доктором Олсеном.

Он покачал головой. Сухожилия на его шее напряглись, когда он заговорил.

– Вы меня неправильно поняли, доктор Карлсон. Мой работодатель не хочет финансировать ваши дальнейшие исследования. Мой работодатель хочет финансировать прекращение исследований. Эта же организация готова пойти на многое, чтобы получить все права на вашу формулу, какая она есть сегодня, и гарантировать, что дальнейшие государственные или частные исследования прекратятся. Я бы посоветовал вам согласиться на сделку. Вы закончите с этим маленьким проектом и станете богатой женщиной, способной работать над другим проектом или, возможно, никогда в жизни не работать. Выбор за вами.

– Что?

Я пыталась следить за его словами, но они не имели смысла.

– Нет, это невозможно.

– Это лучше, чем альтернатива, доктор. Примите предложение. Что бы вы ни решили, исследование окончено.

– Это еще не конец. Мы слишком близко. Вы не знаете, о чем говорите.

– Вы снова ошибаетесь. Мой работодатель знает все о вашей формуле и потенциале соединения, а также о более сомнительном использовании. Думайте об этом как о предложении, от которого не можете отказаться.

– Доктора Картрайт и Олсен…

– Могут и не узнать об этом предложении – ради их же безопасности.

– Это просто смешно. – Я указала на дверь. – Там целая комната людей, которые знают, что мы делаем. Это не может просто исчезнуть.

– Какова ваша цена, доктор Карлсон? Сколько?

Его зеленые глаза изучали меня с головы до ног.

– Я не продаюсь.

На этот раз обе стороны его губ поползли вверх.

– Очень жаль. Если бы вы были на аукционе, я бы удвоил самое высокое предложение.

– Что?

– У каждого есть цена, доктор, а это значит, что каждый продается, – его губы на секунду сжались, и он продолжил. – Сейчас мы говорим о вашей работе. Если предложение включает вас, мне, возможно, придется присоединиться к торгам.

Я не знала, должна ли быть потрясена его намеком или польщена. В любом случае, его слова подействовали на меня так, как я не предполагала.

Когда он полез в карман пиджака, я ахнула и прижалась к стене, подозревая, что он тянется за пистолетом или чем-то столь же гнусным. Вместо этого он достал визитную карточку и протянул ее мне.

Я с опаской протянула руку и схватила карточку.

Поверхность была черной, а на лицевой стороне были тисненые золотой фольгой буквы. На самом деле это была не надпись. Там не было слов, только десятизначное число. Я перевернула карточку. Задняя сторона тоже была черной.

– Этот номер нельзя отследить, – сказал он, – Так что даже не пытайтесь. Я буду ждать звонка в течение недели с ценой. Подумайте об этом. Подумайте о своих родителях в Айове, о сестре и племяннице в Иллинойсе. Что вы могли бы сделать для них с неисчислимой суммой денег?

– Нет, в этом нет никакого смысла. Я не владею формулой. Она принадлежит университету.

– Вы знаете, что в ней. Никто не знает этого так хорошо, как вы.

– Но я не могу…

– Сегодня пятница. Одна неделя, доктор Карлсон. Никому не говорите. Я не могу нести ответственность за то, что может случиться, если вы это сделаете.

После своего последнего слова он повернулся к двери, показывая мне тот же вид, который я видела, когда он исчез в толпе ранее вечером.

– Подождите, – воскликнула я.

Он упомянул мою семью. Было ли его последнее заявление угрозой?

Когда он повернулся ко мне, я спросила:

– Откуда вы знаете о моей семье?

– Я знаю о тебе все, Лорел. Одна неделя.

Не говоря больше ни слова, он повернул большой замок на двери и, открыв ее, вышел в коридор. Какое-то мгновение я стояла, уставившись на номер на карточке. Код города местный. Должен быть способ узнать, чей этот номер.

Мне нужно больше информации. Сунув карточку в карман платья, я выбежала из пустого банкетного зала за ним. Я посмотрела в обе стороны. Коридор был пуст, если не считать одинокого служащего конференц-центра у дверей банкетного зала, заполненного людьми, ожидающими моего возвращения. Его голова была опущена, телефон в руке.

Подойдя к нему, я спросила:

– Простите?

– Да, мэм, – ответил молодой человек, отводя взгляд от экрана.

– В какую сторону пошел мужчина?

Он покачал головой.

– Я не видел мужчину.

Я подняла руку.

– Высокий, в темном костюме. Крупный, но не толстый, пугающий.

– Нет. Никого такого. Я бы запомнил его.

Глава 6

Лорел

Замедлившись, я притормозила перед тем, как выйти к людям, ведущей к собравшимся внутри. Что только что произошло?

Это была не настоящая жизнь. Таких встреч не бывает. Ведь так?

Может это был сон.

Или, может, я просто побывала в сцене какого-нибудь психологического триллера из параллельной вселенной. В таком случае мне хотелось переключить канал и забыть о случившемся. Бросить мои исследования?

Нет, черт побери, нет.

Не было цены, которая заставила бы меня сделать это. Это похоже на рекламу кредитной карты – продолжение наших исследований бесценно.

Я глубоко вздохнула, положив ладонь на большую ручку. Могла ли я двигаться вперед, как будто этой встречи не было?

У меня не было выбора. Там была комната, полная ожидающих меня людей.

Что, если я пойду прямо к Эрику Олсену или Рассу Картрайту и расскажу им, что произошло? Я не была уверена, что они мне поверят. Честно говоря, мне самой трудно в это поверить.

Я сунула руку в карман и провела пальцами по цифрам из золотой фольги на черной карточке. Вытащив ту, я снова уставилась на номер.

Визитка была реальной.

Цифры были реальными.

Это означало, что встреча тоже была реальной.

Сделав глубокий вдох, я потянула на себя большую дверь и сунула карточку обратно в карман. Интерьер банкетного зала был таким же, каким я его оставила недавно. Если что-то и изменилось, так это то, что уровень шума разговора увеличился. Оглядывая толпу, большинство из которых держали в руках стаканы, я приписывала вину за громкость алкоголю. По словам Эрика, это должно было не только развязать языки, но и кошельки.

В современном мире можно использовать простое приложение. Настоящие деньги не переходили из рук в руки. Оглядывая толпу, я вертела в руках черную карточку. Все мужчины выглядели одинаково в своих темных костюмах, но ни один из них не был тем, кого я искала. Тот, кого я искала, исчез.

– Доктор Карлсон, – сказал доктор Олсен, подходя ко мне.

Чувствуя, как внутри все переворачивается, я вытащила руку из кармана, оставив карточку на месте. Когда декан подошел ближе, я пришла к выводу. Я была разной, но хорошей актрисой – никогда.

Я не могла оставаться здесь. Мне нужно уехать и позвонить семье. Я ничего им не скажу, просто проверю, как они, скажу, что люблю их и чтобы они были осторожны.

Эрик Олсен стоял рядом, его голос был низким.

– Я рад тебя видеть. Я боялся, что ты попытаешься улизнуть пораньше. Пойдем со мной. Есть несколько инвесторов, которые хотели бы поговорить с тобой.

– Эрик, кое-что случилось. Я уже говорила тебе о своих сомнениях насчет сегодняшнего вечера. Мы и так уже сказали слишком много.

Он пренебрежительно покачал головой.

– Лорел, твоя работа выше их понимания. Они просто хотят участвовать в чем-то революционном. Мы оба знаем, что никто здесь не понимает фармакологии или физиологии того, что ты сделала. Просто успокой их, и они охотно пожертвуют свои средства.

– И что сказать?

– Все, что они хотят услышать.

Я посмотрела на доктора Олсена.

– Эрик, а что, если мы не сможем его усовершенствовать? Что, если мы в тупике?

Доктор Олсен сделал шаг назад; его тон стал приглушенным.

– Лорел, почему ты так говоришь? – Его взгляд скользнул вокруг нас. – И здесь? Что, если тебя подслушают?

– Отлично, – сказала я. – Я буду вести себя хорошо, но секретность есть секретность. Люди и так слишком много знают.

– Друзья, – низкий голос Дэмиена Синклер прервал наш разговор.

– Мистер Синклер, – приветствовал его доктор Олсен.

Приклеив на лицо улыбку, я повторила приветствие чуть менее восторженно, чем мой декан.

– Мистер Синклер.

Он протянул руку Эрику, прежде чем повернуться ко мне. Мистер Синклер держал меня крепко, пока не перевернул мою руку и не наклонился, чтобы провести губами по костяшкам моих пальцев. Мой и без того чувствительный желудок забурлил желчью, когда я отняла руку.

– Мистер Синклер, – повторила я.

– Сейчас, сейчас. Зовите меня Дэмиен. В конце концов, похоже, мы будем работать в одной команде. Мы должны лучше узнать друг друга. – Кончики его тонких губ приподнялись. – Ты не согласна, Лорел?

Высокорослый, светловолосый и синеглазый, я бы предположила, что многие женщины находят Дэмиена Синклера привлекательным. Я не одна из них. Его растущая улыбка напомнила мне мультяшного персонажа, который находит удовольствие в краже чужого Рождества.

– Так вот как это выглядит, мистер Синклер? – спросила я, намеренно не называя его по имени. – С этой точки зрения я не разделяю неизбежности, которую вы, кажется, предвидите.

– Это всего лишь вопрос времени. Подумайте о возможностях. Вы с Расселом присоединяетесь к нам в «Синклер Фармасьютикалз», а университет получит исключительные права на опубликованные исследования. Мы предоставим необходимые средства и поэтому получим патент. Вы можете продолжать свои исследования без ограничений со стороны института и наблюдательного совета. Вы знаете, что они будут бороться с вами зубами и когтями на более широких клинических испытаниях.

Как он узнал о небольших клинических испытаниях? Мы не разглашали эту информацию. Вместо того, чтобы подтвердить или опровергнуть, я ответила:

– Есть еще правила и стандарты, которые должны быть…

– Мистер Синклер, – прервал мое возражение доктор Олсен. – Университет уже поставил…

– Бросьте, – перебил Дэмиен Эрика, – если бы университет стоял за тобой и твоим любимым проектом, сегодняшнее шоу для финансовых спонсоров не состоялось бы.

Он потянулся к моей руке.

Мой взгляд переместился на его прикосновение и обратно к нему, я недовольно стрельнула в него взглядом. Должно быть, это сработало, потому что он убрал руку. Оставалось только надеяться, что кончики его пальцев обожжены.

– Лорел, я хотел бы поговорить с тобой и Рассом об этом подробнее. Мы готовы сделать вам обоим существенное предложение. – Он снова повернулся к Эрику. – Или мы можем пойти по пути финансирования значительной части, и вы останетесь при ограничениях университета. Независимо от решения, мы получим информацию, которую ищем, и, в конце концов, этот препарат получит название Синклер.

– Полагаю, разговор окончен, – сказал доктор Олсен. – Я как раз собирался проводить доктора Карлсон к другим потенциальным инвесторам. Видите ли, мистер Синклер, пока ничего не решено.

Когда мы отошли, я прошептала Эрику:

– Он упомянул расширенные клинические испытания. Откуда он мог узнать о незавершенных проектах и почему его пригласили? Они охотились за этой формулой с тех пор, как она стала теорией.

Проигнорировав мой первый вопрос, Эрик ответил на второй.

– Его не пригласили. Он попросил об одолжении Дина Оукса.

Дин Оукс, декан всего университета, был в конечном счете человеком, которому все подчинялись. Он также имел решающее слово в распределении бюджета. Нашим исследованиям требовалось время. Вполне логично, что он хотел, чтобы присутствовали самые крупные финансовые вкладчики. И тут мне пришла в голову еще одна мысль.

– Он пригласил кого-нибудь еще?

– Почему ты спрашиваешь?

Однако, прежде чем я успела ответить, началось знакомство с новой группой инвесторов. Был ли мой таинственный мужчина связан с деканом университета?

У меня было больше вопросов, чем ответов.

Глава 7

Лорел

Хотя мне отчаянно хотелось покинуть конференц-центр, я осталась, отвечая на вопросы и изо всех сил стараясь оставаться неопределенной. Все это время мои мысли были заняты одним и тем же, от предложения, сделанного этим человеком наедине, до предложения Дэмиена Синклера. Они оба, казалось, знали о нашей работе больше, чем следовало, больше, чем было допустимо.

Много раз я подумывала рассказать Эрику или Рассу об этой нелепой встрече. Часть меня надеялась, что, если я поделюсь с ними этим, они откажутся. Я хотела, чтобы оба моих коллеги сказали мне, что это надуманно. На самом деле я искала утешения, которого не чувствовала.

Каждый раз, когда я думала об этом, предупреждение мужчины возвращалось. Он сказал, что если я расскажу кому-нибудь из них, то подвергну их опасности. Зачем он пришел ко мне? Почему не к Рассу? Или все-таки он подходил к нему? Неужели он сделал предложение нам обоим?

Из-за секретности нашей формулы ни Расс, ни я, ни лаборатория не имели полных файлов. Каждый из нас хранил часть данных. Только когда мы были вместе, у нас было полное исследование. Из-за этой системы, если я передам свою информацию этому мужчине, его работодателю будет недостаточно дублировать ее.

А потом, по дороге домой, меня осенило.

Костяшки пальцев побелели, когда я крепче сжала руль и двинулась по ночным улицам. Мои мысли были заняты не тем маршрутом, по которому я ездила каждый день. Они сосредоточились на том, что кто-то хочет остановить наши исследования.

Ему не нужны были все данные, чтобы остановить исследования.

Все, что потребовалось, это одна половина, моя.

Если я откажусь от исследования, этого будет достаточно, чтобы все резко остановилось.

Именно это, по его словам, и было целью его работодателя.

Если моя часть пропадет, Рассу придется вернуться к началу. Почему они хотели остановить нас?

Я продолжала двигаться по сверкающим улицам, мириады мыслей кружились в голове. Высокие уличные фонари отбрасывали круги света, привлекая внимание к падающим осадкам. В Индиане стояла весна, и Мать Природа никак не могла решить, хочет она снега, града или дождя. Осадки, теперь усеивающие лобовое стекло, представляли собой смутную комбинацию всего вышеперечисленного и таяли при соприкосновении, придавая миру глянцевый блеск.

Эти дорожные условия могли застать водителя врасплох. Ложное чувство безопасности убаюкивало, можно предположить, что это дождь, но дорога скользкая и можно внезапно потерять сцепление.

Небо потемнело, когда я покинула главные улицы и приблизилась к своему району. Фонари на крыльце освещали дорожку, но высокие столбы исчезли, сменившись столетними деревьями, готовыми распустить новые листья. Голые ветви создавали навес над улицей, когда я въехала на подъездную дорожку и припарковалась рядом с домом.

Подул холодный ветерок.

Закутавшись в пальто, я открыла дверцу машины, когда вокруг меня завыли звуки дождя и ветра. Мои высокие каблуки не были предназначены для гололедицы. К счастью, подъездная дорожка была скорее мокрой, чем скользкой. Длинная юбка платья быстро покрылась каплями влаги, когда ветер закрутил ее вокруг моих ног, и я поспешно направилась к боковой двери дома, к счастью, прикрытой небольшим навесом.

Дрожа, я посмотрела на темные окна. Я не подумала оставить свет включенным перед уходом. Я была слишком обеспокоена тем, как пройдет ночь.

Я понятия не имела, не могла предсказать, что на самом деле произошло. Бух.

Я ахнула, пульс подскочил, ключи в руке звякнули, и вторая дверь отлетела назад к дому. Вздрогнув, я потянулась к стеклянной двери, чуть не уронив ключи на бетонную ступеньку. Бух.

– Успокойся, – сказала я себе.

Повторяющийся звук был знакомым явлением почти все дни и ночи, когда дул ветер. Это была задняя калитка миссис Бисон, та самая, которую соседка часто забывала запирать. Я задумалась о том, чтобы выйти на задний двор и запереть ту, как делала много раз. Однако, глядя на темные дворы и продолжающийся дождь, я решила оставить все как есть.

Что же касается моей второй двери, то она нуждалась в ремонте – один из многих пунктов в моем вездесущем списке дел. Вот что бывает, когда имеешь дом столетней давности.

Я вошла в дом через дверь на кухню. Отремонтированная предыдущими владельцами, она была небольшая, но современная, с приборами из нержавеющей стали и столешницами с твердой поверхностью. С щелчком выключателя света мой мир стал виден. Проверив наружную дверь, я закрыла и заперла большую деревянную дверь. Дрожа, сняла пальто и осмотрела порванное платье.

Я не планировала надевать его снова, и, судя по всему, это было хорошо. Моя прическа была испорчена, пряди больше не завивались локонами. Нет, с них капало. Сняв туфли, я вздохнула с облегчением и понесла их в спальню. Каждый шаг вызывал скрип старых половиц, ветер продолжал дребезжать оконными стеклами.

Дойдя до деревянной лестницы, я передумала и поставила туфли на вторую ступеньку, вместо того чтобы подняться в свою комнату. Хотя мне не терпелось вылезти из мокрого платья и расчесать волосы, у меня были дела поважнее.

Вернувшись на кухню, я нашла сумочку и достала телефон. Мое отражение в старых французских дверях, которые вели во внутренний дворик, было далеко от женщины на собрании. Тем не менее это необходимо было сделать. Сделав то, о чем я думала с момента таинственной встречи, я прошла в гостиную и устроилась на диване.

Бросив быстрый взгляд на часы, я поняла, что уже больше одиннадцати. Это здесь, но это также означало, что было на час меньше в Айове и Иллинойсе. Порывшись в контактах, я нашла номер родителей и первым делом позвонила им.

Мама ответила.

– Привет, мам. Это Лорел.

– Лорел, все в порядке? Не похоже на тебя звонить так поздно.

– Я тебя разбудила?

– Конечно, нет. Ты же знаешь, мы любим смотреть новости перед сном.

Я покачала головой. В наши дни большинство людей получают новости из приложений на телефоне. Только не мои родители. Они преданные зрители утренних, вечерних и ночных новостных программ и все еще подписаны на местную газету.

Какими бы старомодными они ни были, было приятно слышать мамин голос, знать, что она в безопасности.

После познавательного разговора о растениях, которые она выращивала в своей теплице, я спросила:

– Эй, ты в последнее время разговаривала с Элли?

Элли была моей сестрой, на два года старше меня, и мы были близки.

– Кажется, прошла неделя, – ответила она.

– Как дела у Хейли?

Он упомянул моих родителей, сестру и племянницу. Хейли была моей пятилетней племянницей.

– Она репетировала для весеннего концерта в своей школе. Элли сказала, что она постоянно поет, даже во сне.

Это заставило меня улыбнуться.

– Ладно, лучше я тебя отпущу.

– Подожди, с тобой хочет поговорить отец.

– Привет, дорогая, – раздался в трубке голос отца, прежде чем я успела согласиться.

– Привет, папочка.

– Ты закрепила сетку на боковой двери?

Я покачала головой.

– Нет, папа. Я была занята на работе.

– А как насчет твоего приятеля?

– Расс – мой друг, папа. Он тоже занят на работе.

– Ну, я так и думал. Тебе нужно починить его до того, как начнутся весенние штормы. В противном случае ветер действительно может…

Словно по команде режиссера, сетчатая дверь, та, которую я заперла, с грохотом ударилась о стену дома. Нужно усилить защелку.

– Обязательно, папа, – сказала я с усмешкой. Я бы не стала делать это в ближайшее время, но если ему станет легче, я скажу. – Эй, пап?

– Да.

– Вы с мамой держитесь в безопасности. Убедитесь, что двери заперты.

– Ты же знаешь, что здесь, в деревне, ничего не происходит. Почти десять лет мы запираем двери только тогда, когда уезжаем из города.

Я знала, что это так. Если таинственный мужчина знает обо мне все, может ли он знать и это?

– Пожалуйста, папа?

– Конечно, милая. Мы так и сделаем.

Когда мы прощались, я подумала, было ли его обещание запереть двери таким же искренним, как мое обещание починить мою дверь.

Если это было так, то ремонт только что переместился наверх в моем списке дел.

Дверь снова захлопнулась.

Вернувшись на кухню, я остановилась у деревянной двери. Как открылась вторая дверь? Задвижка была плохая или кто-то открыл дверь?

Моя кожа потеплела и покрылась мурашками, я выглянула в ближайшее окно.

Темнота создавала зеркало, скрывая вид снаружи.

Теперь я слышала не только звук открываемой двери, но и дребезжание старой дверной ручки.

Я отошла от окна, сердцебиение ускорилось. Открыв сумочку, все еще лежавшую на кухонном столе, я достала маленький перцовый баллончик.

Теперь, наряду с грохотом, раздался стук в деревянную дверь.

– Кто там? – громко спросила я.

– Лорел, это я. У тебя горит свет. Впусти меня.

Глава 8

Лорел

Я глубоко вздохнула, заставив руки перестать дрожать, бросила перцовый баллончик на кухонный стол и отперла дверь. Страх, возникший несколько секунд назад, испарился, сменившись облегчением, когда я потянула дверь внутрь и жестом пригласила Расса войти.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я.

– Я беспокоился о тебе.

Запах одеколона, смешанный с виски, висел вокруг него, как облако. На мгновение мне вспомнился одеколон безымянного, более богатый и мужественный, чем тот, которым пользовался Расс. Перестань думать о нем.

Слова Расса дошли до меня. Он волновался? Он знает о моей встрече?

– Увидимся в понедельник. Кроме того, мы оба выпили. Ты должен быть дома, а не ездить по мокрым улицам.

Стряхнув дождь и проигнорировав мое завуалированное предложение уйти, Расс повесил мокрое пальто на спинку еще одного кухонного стула.

– Вторую дверь нужно починить. Проклятый ветер вырвал ее прямо из моих рук.

– Ага, – сказала я со смешком. – Мой отец считает, что я должна попросить тебя об этом.

– Я бы помог, Лорел. Я бы сделал больше.

Я вдохнула.

– Знаю, Расс. И я благодарю тебя. Я могу поставить новый замок. Модель устарела, вот в чем проблема.