Текст книги "Испорченность (ЛП)"
Автор книги: Алеата Ромиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
Это было как черная дыра, и меня, как и космическое тело, необъяснимо тянуло к нему. Мне нужно было нечто большее, чем это теперешнее переплетение. Летучие мыши, которые летали в моем животе от страха или предвкушения, когда он поймал меня, устроились в спиральном полете, скручивая мое лоно все туже и туже. Логического объяснения моему желанию не было. И когда комната наполнилась первобытными звуками, стало ясно, что, когда дело дошло до меня, Кадер превысил нормальную силу притяжения.
Чем больше он брал, тем больше мне хотелось отдавать.
Мое дыхание, моя безопасность, мое тело, моя судьба, все было в его руках.
Матрас прогнулся, когда тепло накрыло мои ноги. Длинные ноги оседлали мое тело, бедра были зажаты его мощными мускулами. Его грудь нависла над моей. Я толкнулась вверх, пытаясь приподнять верхнюю часть тела, желая почувствовать, как он накрывает меня, расплющивает мои груди, а мои соски затвердеют под его весом.
Как будто зная мой план, Кадер потянул мои запястья выше, болезненно вытягивая руки так, чтобы я оказалась в плену его хватки. Несмотря на все это, его рот искал больше, чем я когда-либо давала, непримиримо требуя того, что было моим.
Несмотря на положение, он был мастером своего дела, давая мне достаточно пространства, чтобы дышать, сохраняя при этом полный контроль. Давление его бедер было как тиски, удерживающие меня на месте, и все же он наклонился ближе. Боже.
Я ахнула.
Он был голый.
Твердость его члена ткнулась мне в живот. Легкая хлопчатобумажная футболка не защищала меня от давления стального стержня.
Мятная зубная паста дразнила мои вкусовые рецепторы, когда его язык требовал входа.
Как и его член, прижатый к моему животу, его подача не была сладкой или нежной. Это было чистое господство, исполненное с совершенством. Наши языки не танцевали, как в первом нежном поцелуе. Они сражались. Он был исследователем, а я – землей, которую он собирался разграбить. Он сказал что-то насчет того, чтобы пометить меня. Мой разум был слишком занят им, чтобы вспомнить точно, но пока мы сражались, было ясно, что я помечена.
Вынырнув глотнуть воздуха, я отстранилась, вдавливая голову в подушку, мои бедра дернулись под его весом. Не то чтобы я могла их сильно двигать. Однако по гортанному стону он это почувствовал. Мои руки покалывало от его хватки на запястьях.
– Пожалуйста… – успела сказать я.
– Что ты хочешь, Лорел?
Я могла просить о многом. Я могла запросить информацию, чтобы пролить свет на ситуацию. Я могла спросить о своих друзьях. Однако в данный момент эти вопросы не приходили в голову.
– Я хочу, чтобы ты взял меня. – Я втянула воздух. Прежде чем он снова заговорила, я добавила: – И, пожалуйста, позволь мне прикоснуться к тебе.
Его лицо приблизилось к моему. Его нос коснулся моего, когда он покачал головой, проводя им взад и вперед.
– Я чертовски хочу взять тебя. Чтобы ты стала моей.
Давление на мои запястья ослабло. Захват был на месте, но кровь снова свободно циркулировала.
– Но я не могу.
Он мог. Твердый как камень член, тыкающийся в мой живот, сказал мне, что может.
– Что?
Разочарование окутало меня, как туча.
Кадер поднялся на колени и потянул меня за запястья, пока мои руки не уперлись в спинку кровати.
– Я отпущу твои запястья, если ты пообещаешь держаться за металлические перекладины. Не отпускай, Лорел. Держись крепче.
– Почему? Ты только что сказал…
Я не договорила. Кадер разжимал каждый из моих пальцев и клал их на перекладины.
– Я сказал, что не могу сделать тебя своей, – уточнил он. – Это не значит, что я не хочу видеть, как ты кончаешь.
Видеть? Как мы могли видеть?
Прежде чем я успела ответить, его тело пошевелилось, и губы коснулись моей кожи.
Горячо и холодно.
Огонь и лед.
Вот что он делал со мной.
Поцелуи и покусывания дождем сыпались на мою шею и ключицы, как огонь, опустошающий каждый дюйм. Как только он двинулся, места, где он был, замерли, желая и нуждаясь в большем его внимании.
– Я давно хотел это сделать, – пробормотал он.
Я закричала, мой голос эхом разнесся по комнате. Моя реакция была вызвана как удивлением, так и болью. Его зубы опустились вниз, дразня мои соски, один, а затем другой, иногда твердо, иногда более мягко. Никакой видимой закономерности. Ожидание его следующего шага выходило за рамки моих нынешних рассуждений. Что бы ни делал его рот, куда бы он ни направлялся, посылал волны электричества в мою уже насыщенную сердцевину.
Его губы двинулись ниже, большие руки удерживали мои бедра на месте.
Темная комната наполнилась звуками, стонами удовольствия и удивления.
Когда его зубы зацепили за край трусиков, я покрылась мурашками, и маленькие волоски встали по стойке «смирно». Дюйм за дюймом его захват оттягивал их вниз, в то время как его руки продолжали удерживать меня на месте. По мере того, как нижнее белье опускалось ниже, его щетина на лице терлась о чувствительную кожу.
– Боже…
– Не двигайся.
Хорошо, что он напомнил мне. Я почти забыла о спинке кровати, когда мои трусики спустились до лодыжек и исчезли в темноте.
– Че-ерт.
Я не была уверена, как он это сделал, взял одно слово и удлинил его, пока оно не отразилось не только в комнате, но и во мне. И все же он это сделал.
– О-о-о, черт…
Слова текли рекой, но я не контролировала ни их произношение, ни смысл. Первое прикосновение его языка к моей сердцевине, и я исчезла. Кульминация, в которой я отказывала себе ранее, пронзила меня. Электрический разряд. Молния в небе.
Быстрая и неожиданная, была как торнадо F-52, и как только это произошло, я осталась в руинах.
Кадер сказал не отпускать, но именно это и произошло.
Не с руками.
Одно облизывание, и разрушительное ощущение змеей пронзило меня. Все мое тело оттолкнулось от кровати, только чтобы быть пойманным его хваткой. Я задыхалась, моя эссенция затопила лоно.
И все же он не остановился.
Кадер поднял мои колени выше и опустил свое лицо туда, где оно только что было.
– Я… Я не знаю, смогу ли…
Мои предложения были неполными, такими же бессвязными, как и мысли.
– К черту это. Я только начал.
Не думала, что это возможно, особенно после того, как я так отреагировала. Как он мог только начать?
Мои пальцы побелели, я усилила хватку. Больше облизываний. Его язык был так же решительно настроен доставить удовольствие моей сердцевине, как и войти в мой рот. Все выше и выше он играл со мной, дразня и дразня, облизывая и кусая. Он поднял меня выше и позволил скользнуть назад. Процесс был изнурительным. Пот покрывал кожу. Мои распущенные волосы прилипли к шее. Я пробежала марафон и все же не вставала с этой кровати.
Как будто давая мне отсрочку, его хватка переместилась, и его большой палец погладил мой клитор. Чернота комнаты разлетелась вдребезги, когда взорвались фейерверки, их звук заглушили звуки и бессвязные слова, которые я больше не могла сдерживать.
Несмотря на все это, я, возможно, умоляла, чтобы это закончилось, одновременно требуя, чтобы это продолжалось. Моя память была нечеткой.
Грандиозный финал пронзил меня, как землетрясение, изменившее мою жизнь.
Вот кем был Кадер: каждый трюк Матери Природы был у него под рукой. Никогда прежде никто не сокрушал меня силой грома и ветра, одновременно заставляя землю двигаться.
Мышцы полностью потеряли напряжение. Руки упали с изголовья, колени подогнулись, а легким не хватало воздуха.
Матрас снова зашевелился.
Тепло исчезло.
Я была свободна двигаться по своему желанию, но моя энергия была истощена.
В темноте я снова осталась одна.
Осознание этого поразило меня, когда я отходила от последствий того, что испытала.
Не говоря ни слова, он открыл дверь.
Мне хотелось окликнуть его, сказать что-нибудь, поблагодарить или накричать на него за то, что он сделал, и уйти. Я не совсем понимала, чего хочу; однако, когда звук закрывающихся замков разорвал нагретый воздух, я поняла, что ответ не имеет значения.
Не взяв меня, не занимаясь сексом, Кадер пометил меня.
Однажды я смогу уйти от того, что происходит.
Я смогу уйти от него.
И все же, как и его красочные тату, его метка на мне никуда не денется.
Глава 23
Кадер
Я нехарактерно дрожал, когда отошел от Лорел и направился по бетонному коридору в ванную. Стояк болел, подпрыгивая при каждом моем шаге. Я не останавливался, пока не оказался в ванной с закрытой дверью.
Распахнув дверь душа, я приготовился сделать то, что делал во время предыдущего душа, то, что делал после того, как проверил Лорел. Я вошел в спальню, как только вернулся на конспиративную квартиру. Ее передатчик молчал. Никакой вербальной передачи. Никакого сердцебиения. Как только я увидел это на телефоне, я бросился обратно.
В спальне все еще горел свет, и я нашел ее спящей в гребаной футболке, такой тонкой, что я мог видеть темные круги вокруг ее сосков. Она свернулась на боку во сне. Ее попка была прикрыта белыми кружевными трусиками.
Никаких гребаных стрингов или черного сексуального белья.
Как и ее лифчик, трусики кричали о невинности.
Я изучал ее несколько недель. Я знал, что она не девственница. Я знал о ее договоренности с Картрайтом. Если бы я копнул глубже, то, вероятно, нашел бы больше любовников в ее прошлом. Меня это не беспокоило. Это было не мое гребаное дело. Кроме того, невинность – это не девственность. Все дело в ее душевном состоянии.
Невинность была ее плащом, как опасность – моим.
Видя ее там, я не сомневался: я хотел ее, хотел взять, сделать своей во всех отношениях. Потребность была болезненной, сильной и иррациональной. Я был человеком, контролирующим себя, но, столкнувшись со спящей женщиной, я потерял контроль.
Не какой-нибудь спящей женщиной, с Лорел Карлсон.
Пока я молча стоял над кроватью, сцена ожила в моем сознании – слишком чертовски реальная. Мои пальцы вспомнили ощущение ее груди, когда я устанавливал передатчик. Я сказал ей, что в следующий раз, когда сниму с нее толстовку, я хочу сделать больше. Перед мысленным взором возникло нечто большее, мечта, настолько реальная, что мой пульс ускорился, и член соответственно возрос.
Я пробудил ее ото сна, держа в руках задницу, пока ее ноги не коснулись пола, оставив ее лицом вниз на матрасе. Навалившись всем весом на ее спину, я прошептал ей на ухо, мое теплое дыхание коснулось ее кожи.
– Док, ты почти в безопасности. Кусочки начинают складываться вместе.
Я потянулся к подолу ее футболки. Она охотно подняла руки, когда я снял прозрачный материал с ее мягких изгибов. Прежде чем она успела встать или повернуться, я положил руку ей на поясницу.
– Не двигайся.
Ее тело задрожало от моего прикосновения, но она повиновалась. С мастерством я стянул с нее трусики от бедер до лодыжек. Передо мной голая задница, обтянутая белым атласом и кружевами. Я провел рукой по ее мягкости, тихие всхлипы наполнили комнату.
Просунув ногу между ее ног, я раздвинул их. Свет отражался на открывшейся коже бедер. Ее розовая киска задрожала, и я не мог удержаться от прикосновения к ней первым. Как жидкий атлас, ее смазка позволила моим пальцам погрузиться в ее тепло.
– Ох! – вскрикнула она. Склонившись над ней, я сдвинул ее руки по бокам головы.
– Не двигайся, – ее пальцы вцепились в одеяло, когда я расстегнул молнию на джинсах.
Мой твердый член вырвался на свободу.
– Я собираюсь трахнуть тебя.
– Да, – прошептала она. – Заставь все это исчезнуть.
Схватив за бедра, я вошел в нее. Ее крик отскочил от стен, когда я снова толкнулся в нее. Такая чертовски влажная и тугая.
Этой сцены не было.
Кровь на моих руках заслонила ее, когда я заставил себя уйти. Я выключил свет, оставив ее нетронутой в темноте. Какого хрена я не запер ее дверь?
Я не запер дверь, потому что не подумал об этом. Я был занят тем, что убеждал свой член забыть ее. Лорел Карлсон держала меня так, что я не мог контролировать.
Я контролировал все.
Сегодня я встал под душ и позаботился о том, о чем мог. Воображаемая сцена повторялась за моими закрытыми глазами. Не было никакой чести в том, что я делал с членом в руке, яйца сжимались все сильнее и сильнее.
Мысленно я вернулся в спальню.
Мое облегчение пришло с ревом, который я не мог сдержать, когда поток за потоком семени покрывал душ. Наконец моя голова упал на пластиковую стойку. Мне потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Лорел в моем сознании была лучше любой профессионалки, с которой я когда-либо сталкивался физически.
Это было раньше, до того, как чертова дверная ручка сдвинулась.
И вот я вернулся, мой пульсирующий член снова нуждался в облегчении.
На этот раз я не стал заходить в душ. Открыв стеклянную дверь, одной рукой ухватившись за металл, окружающий дверь с достаточной силой, чтобы согнуть его, я снова потянулся к члену.
Хватка на металле была нежной по сравнению с той, что окружала член. Я покончил с этим дерьмом. Я контролировал ситуацию, а не какая – то часть моего тела. Моя рука двигалась все быстрее и быстрее. Я не искал облегчения. Я уже нашел его. На этот раз это было наказание, мой приговор за то, что я позволил Лорел изменить мои планы.
Я двигался еще быстрее, яйца напряглись, а кожа покраснела от грубого обращения.
Это не было похоже на то, как будет внутри Лорел. Мои губы раскрылись от боли, которую я причинил.
– Черт!
Еще больше семени вырвалось, мои руки схватились за дверь в душ. На этот раз по моей спине змеей пробежало не облегчение, а решимость.
Включив воду, я наблюдал, как доказательство моей слабости смывается в канализацию.
Отвернувшись, я выпрямил шею и стиснул зубы, глядя в маленькое зеркало над раковиной. Мои пальцы побелели, когда я схватился за край фарфора. Когда я встретился со своим собственным взглядом, я был благодарен, что зеркало было не больше. Тем не менее этого было достаточно.
– Ты не человек, – сказал я вслух. – У человека должно быть не только имя. Они забрали у тебя всё. Ты – работа, задание. Ты не заслуживаешь такой женщины, как она. Черт возьми, сделай работу и покончи с ней.
Отпустив раковину, я пробежался взглядом по отражению собственного тела, посмотрел на грудь и руки. Однажды мне сказали, сколько операций я перенес. Я перестал слушать. Они никогда не были полностью откровенны с информацией.
Взрыв.
Огонь.
Невыносимая боль.
Время исчезло.
Когда ушел от дьявола, я уже не был тем человеком, которым был до.
Глядя в зеркало, я вспомнил, что мне говорили. Лучшие пластические хирурги сделали все, что могли. Их внимание было сосредоточено на моем лице и руках.
Я поднял одну руку, растопырил пальцы и перевернул ее.
Было очень мало свидетельств того, что это была сожженная плоть. Мои руки были покрыты шрамами не больше, чем у работников ранчо в Монтане. Это были рабочие руки.
Мое лицо.
Мой взгляд вернулся к зеркалу.
Я почти ничего не помнил о своей внешности, или о жизни, до свидания в аду. Но это не имело значения. Существо в зеркале теперь было тем, кем я был сегодня. Наверное, я был благодарен за то, что произошло за эти месяцы. Я был благодарен хирургам, которые скроили мне лицо. Если бы оно было таким же шрамированным и грубым, как кожа моего тела, я был бы пленником теней. Из-за этих мужчин и женщин, тени были моим выбором.
Я провел ладонью по руке.
Трансплантаты и трупная кожа.
Необходимо для удержания жидкостей моего тела.
Более толстые и жесткие, чем обычная кожа, шрамы были моим напоминанием о том, что когда-то у меня была жизнь.
Огонь был мощным орудием. Он может стереть с лица земли десять тысяч акров и уничтожить жизнь.
Я не мог вернуться к тому, что имел раньше, не потому, что хотел этой жизни. Я не мог вернуться, потому что, как леса, погибшие от пожаров, моя прежняя жизнь исчезла. Они спасли мое тело ценой разума.
Татуировка во все тело заняла у доверенного художника годы.
Визуально цвета скрывали шрамы.
Они их не убрали.
Они все еще были там.
Именно из-за отражения в зеркале я никогда не позволял Лорел приблизиться ко мне. Почему я никому не позволял прикасаться ко мне. Даже шлюхи, которых я нанимал, знали мое правило. Оно было и всегда будет неразрушимо. Именно поэтому я и запер ее дверь. Я бы не стал рисковать, если бы она вошла сюда.
Глубоко вздохнув, я отвернулся от зеркала, собрал с пола одежду и пошел по коридору одеваться. Как только оденусь, я открою ей дверь.
Я отказывался думать о том, что произошло несколько минут назад в той спальне. Как и моя прошлая жизнь, я вычеркну это из своей памяти. Лорел по праву почувствовала бы отвращение к мужчине под одеждой. Я бы не дал ей такой возможности.
Я почувствовал ее вкус. Это было больше, чем я заслуживал.
Пришло время рассказать ей о том, что я узнал, и двигаться дальше.
Глава 24
Лорел
Снова одетая в штаны для йоги с лифчиком под свежей футболкой, я расхаживала по освещенной спальне в ожидании. В то время как мой разум хотел думать о том, что только что произошло с Кадером, эти мысли создали путь, возвращающий меня к тому, почему я здесь.
Формула.
Состав.
Наши текущие исследования.
Мужчины в моем доме.
Взлома не было.
Стефани, Рассел и Эрик.
До того, как… мы… до того, как я проснулась, Кадер покинул убежище.
Я хотела ответов.
Мои шаги замерли, я повернулась к двери, подгоняемая звуками, доносившимися с другой стороны. Звук скольжения и щелканья замков усилился, я скрестила руки на все еще восприимчивой груди. Глубоко вздохнув, я расправила плечи и подождала, пока дверь отодвинется.
Не то чтобы я ожидала роз, объятий или ужина при свечах после того, что мы сделали. Дело в том, что я ничего не ожидала.
Абсолютно ничего.
Когда дверь сдвинулась, я увидела, что коридор тоже освещен, демонстрируя человека, заполнившего дверной проем. Его обычные ботинки и джинсы были на месте. Черная футболка с длинными рукавами из прошлого была заменена темно-синей рубашкой с длинными рукавами, расстегнутой сверху, с серой футболкой под ней, скрывающей чернила, которые я видела раньше. Свежий аромат его вымытой кожи сменился терпким одеколоном, которым он иногда пользовался.
Подобно одежде или одеколону Кадера, я начала понимать, что выражение его лица тоже было чем-то, что он надевал. Оно редко менялось. Иногда, когда мы разговаривали, тень улыбки пробивалась сквозь его стоическое выражение. Мне хотелось думать, что раньше все было по-другому, более реально.
Я не знала.
В комнате было слишком темно.
Тьма – описание выражения, которое он надел сейчас, та же самая темная маска, которую он показывал большую часть времени.
– Ванная свободна, – сказал он. – Я завтракаю в зале.
Сжав руки в кулаки, я раздула ноздри и сделала преувеличенный вдох.
– Неужели?
– Есть фрукты и выпечка.
И с этими словами он повернулся к большой комнате.
Я бросилась по коридору решительной походкой. Потянув дверь на себя, я позвала:
– Эй.
Кадер повернулся на пятках.
– Что?
– Ты что, издеваешься? Нам нужно поговорить о… ну, о куче дерьма.
Выражение его лица оставалось неподвижным.
– Прекрасно, Лорел. Мы поговорим. Я сделаю еще лучше.
– Что лучше? – спросила я, уперев кулак в бедро.
– Я буду уважать твою личную жизнь и не войду в ванную, пока ты там.
Мои глаза расширились. Я хотела отрицать то, что сделала, но не могла.
– К твоему сведению, я не входила, как ты сказал, в ванную.
Он сделал шаг ко мне.
– Нет, не входила, но была чертовски близка. – Жилы на его шее натянулись. – Я слышал. Я, блять, услышал тебя еще до того, как повернулась дверная ручка.
– Так и что это было? – Я указала в сторону спальни. – Ты похититель с полным спектром услуг? Спасти меня от фальшивой полиции и убедиться, что я получу оргазм?
На его губах появилась натянутая улыбка.
– К твоим услугам, док. Поблагодаришь меня, сделав то, что нужно, и поев. У меня есть работа.
– И это все, что ты собираешься сказать?
Его улыбка исчезла.
– Мне больше нечего сказать. Ты сама этого хотела. Я дал это тебе. Если это так чертовски важно, в следующий раз сделай это сама.
Я повернулась к ванной.
– Ты невозможен.
С каждым шагом комок в горле становился все больше, грудь становилась тяжелой, а коридор расплывался. О, черт возьми, нет.
Я плакала не из-за него.
Я даже не знала его.
Он точно не заслужил моих слез.
Я почти добралась до ванной, когда рука Кадера легла мне на плечо, останавливая мое отступление.
– Обернись.
Когда он растопырил пальцы, я перевела взгляд на его руку. Мощные и сильные, его руки, казалось, были способны к честной тяжелой работе. Я представила себе, как он рубит дрова, а не играет с карандашом или сидит перед компьютером. И все же они доставляли мне удовольствие.
После того, что он сказал, я не хотела смотреть на него. Его пальцы мягко сжались. Какая у меня была альтернатива?
Подавив волнение, я глубоко вздохнула и повернулась к нему. Я подняла подбородок, пока его зеленоглазый взгляд не остановился на мне.
– Лорел, ты сейчас в опасной игре. Это… то, что случилось… не может повториться. У тебя стресс. Я не собираюсь извиняться перед тобой.
Я сглотнула.
– Я не ждала извинений.
– А чего ты ждала?
– Черт, я не знаю, Кадер. Чего-то. Слов. Разговора.
Он покачал головой.
– Извини, док. Я не такой. – Он кивнул в сторону спальни. – И не такой тоже. Вот почему это не может и не повторится. У меня есть работа. Я сделаю ее и уберусь отсюда к чертовой матери.
Я потянулась к нему. Словно обладая шестым чувством, он так же быстро сделал шаг назад.
– Извини, – пробормотала я.
Он перевел взгляд с моей руки, неловко повисшей в воздухе, а затем снова на меня.
– Кадер, ты прав. – Я опустила руку, жар заполнил мои щеки. – Мне здесь страшно и одиноко. Я не знаю, кому доверять. Я знаю, что для тебя я всего лишь работа. Я понимаю. Наверное, я позволила своему воображению выйти из-под контроля. Я нахожу тебя интригующим, и да, ты прав насчет того, что происходило, что я делала. Я не горжусь этим. Я тоже не такая… – Я указала на спальню. – Я не занимаюсь… – Я вспомнила потрясающие оргазмы, больше тепла наполнило не только мои щеки, но и разлилось по шее. Я покачала головой. – Я могу честно сказать, что ничего подобного раньше не случалось. Думаю, я просто хотела, чтобы мы оба признали, что это действительно произошло.
– Что хорошего в этом?
– Это поможет нам двигаться дальше.
Его точеные челюсти сжались, когда он кивнул.
– Это случилось. Я признаю. Я двигаюсь дальше.
Я не ответила.
– А теперь поторопись, – сказал он. – Случились события за пределами этого подвала, о которых ты должна знать.
Мои пальцы сжимались и разжимались, я прикусила верхнюю губу.
– Хочу ли я знать?
Он пожал плечами.
– Опасные игры – это не о желании. Мы все хотим. Речь идет о том, чтобы копнуть и узнавать правду. Не все так красиво. Но я думаю, что ты слишком долго жила в неведении.
– Я не понимаю, как ты можешь узнать о моей работе то, чего не знаю я.
– Я вижу мир таким, какой он есть.
Мою грудь стеснило, я выдохнула.
– Окей. Дай мне несколько минут.
Тошнота в животе заменила любой голод, который мог быть.
– Я принесу завтрак на стол.
Может, Кадер и не был тем типом мужчин, которые обнимаются, но в его желании накормить меня и даже сообщить мне новости было что-то неподдельное.
– Я не голодна.
Ему не нужно было отвечать. Я заметила, как слегка изменились его глаза.
– Но выпечка звучит неплохо, – сказала я, заставляя себя улыбнуться. – Наверное, мне надо поесть.
Когда я повернулась, чтобы войти в ванную, его рука снова легла мне на плечо.
Я чуть было не упомянула о неравенстве этого «тактильного» правила, но, когда подняла на него глаза, мои губы сжались. Что – то изменилось, и все же, если бы меня заставили назвать это, я бы не смогла.
– Ты… Я просто не хочу, чтобы ты думала, что… Я не тот человек, который тебе нужен. Я делаю вещи. Моя работа – это то, кто я есть, но все это не имеет значения. Как я живу и что делаю, я принимаю на себя ответственность. Я живу своим выбором. Это значит, что я ни для кого не человек. Я не извиняюсь за то, что сделал, потому что мне не жаль. Я даю тебе понять, что если бы я был кем-то другим, то наверняка сделал бы это снова.
Мои губы изогнулись вверх, тепло снова наполнило мои щеки. Что это было?
Это не было извинением, и все же мне стало легче.
– Я не знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, что ты за человек, – сказала я, – но я знаю, что ты пытаешься мне помочь. Я также знаю, что то, что мы сделали, было…хорошо. – Моя улыбка стала шире. – Лучше, чем хорошо.
– Теперь мы двигаемся дальше, – сказал он.
– Да.
Войдя в ванную, я закрыла дверь. Со вздохом мое тело упало на крышку унитаза, глаза закрылись. Я, вероятно, буду переживать эту сцену в темноте всю оставшуюся жизнь. И это то, на чем мне нужно было сосредоточиться, провести остаток своей жизни.
Завершить исследование.
Двигаться дальше.
Открыв глаза, я расправила плечи и повернулась к маленькому зеркалу над раковиной. Усмешка сорвалась с моих губ.
Неудивительно, что Кадер хотел двигаться дальше.
У моих волос был серьезный случай сексуального беспорядка. Я не была накрашена, и все же мои губы были красными и опухшими. Несмотря на все это, темные круги исчезли. Даже при ужасном освещении мой цвет лица выглядел лучше. Возможно, сон большую часть вчерашнего дня имел свои преимущества.
Пока занималась делами, умывалась, чистила зубы и причесывалась, я время от времени поглядывала на дверную ручку. Я больше не буду надеяться или беспокоиться о том, что та откроется. В этом тоже не было необходимости.
Кадер прав. Творилось слишком опасное дерьмо. Именно на этом мы должны сосредоточиться.
Открыв дверь, я направилась в большую комнату с новой целью.
На столе лежали рогалик, сливочный сыр и пластиковая ваза с фруктами. Рядом стояла высокая белая чашка, которая заставила меня улыбнуться.
– Кофе, – сказала я скорее с похвалой, чем с замечанием.
Кадер был за пластиковой стеной.
– Ты будешь есть? – спросила я.
– Я поел. – Намек на улыбку пробил брешь на его лице. – Кофе – это то, что ты заказала в кофейне. Но, наверное, он остыл. Я… ну… отвлекся.
– Спасибо, – сказала я, садясь и снимая пластиковую крышку.
Я не была уверена, была ли моя благодарность за кофе и еду или за то, что он отвлекся. Я предположила, что это может быть всеохватывающим.
– Заканчивай есть, у меня есть кое-что тебе показать.
– Ты позволишь мне посмотреть?
Его улыбка исчезла.
– Нет, Лорел. Я буду настаивать, чтобы ты увидела. Твоя задница не встанет с этого стула, пока ты не узнаешь правду.
Глава 25
Лорел
Слова Кадера крутились у меня в животе, смешиваясь с холодным кофе и кусочками рогалика. Чем больше я пыталась есть, тем сильнее меня тошнило. К тому времени, как я встала, меньше половины рогалика было съедено, и я просто взяла чернику из микса фруктов.
С каждым шагом прохладная жидкость плескалась о стенки чашки. Это было не из-за моих шагов, а потому, что все мое тело теперь дрожало. Кончики пальцев побелели, будто и без того прохладный воздух подвала похолодел градусов на пять.
С колотящимся сердцем, заставляющим кровь стучать в ушах, как барабан, я остановилась у края стены. Это была граница, которую он дал мне накануне, та, которую я хотела все еще иметь.
Широкие плечи Кадера заслоняли спинку стула. Его губы были сжаты в прямую линию, окруженную небритостью. Я старалась не думать о грубости и о том, как та ощущается на моей чувствительной коже. Его волосы снова были закреплены на затылке. Меняющееся освещение, исходящее от экранов, отражалось в его зеленых глазах. Его длинные пальцы управляли клавиатурой так же, как и моим телом.
В его каменном выражении лица не было никаких намеков на то, что он хотел, чтобы я знала, видела. Через два шага это будет видно. Я смогу увидеть то, что видит он.
Мои ноги не двигались. Возможно, цемент размягчился и снова затвердел. Это объясняет, почему мои носки теперь приклеены к полу.
Это не пол. Это я. Мне было страшно понять. Если Кадер прав и я не видела мир таким, каким он был на самом деле, возможно, я хотела остаться неосведомленной.
Сделав глубокий вдох, я обхватила обеими руками прохладный кофе.
Это не я.
Я была ученым, исследователем.
За свою жизнь я столкнулась с бесчисленным количеством разочарований и неудач. Это было частью процесса. С первого раза это никому не удалось. Вот что я говорила своим аспирантам, тем, чьей работе я помогала индивидуально или в небольших группах. Я попросила их описать свои результаты. В самом начале меня ждал ответ, что результаты не имеют значения. Они не подтвердили гипотезу. Почему?
Это был мой вопрос.
Я не заставляла их барахтаться в своих неудачах. Это не входило в мои намерения. Я хотела, чтобы они нашли успех в своей предполагаемой неудаче, потому что именно тогда произошло настоящее понимание.
Многие великие открытия были обнаружены в отброшенных данных.
– Доктор Карлсон, это не доказало мою теорию.
– Что это доказало?
Это заняло некоторое время, но постепенно те же самые студенты приходили ко мне, широко раскрыв глаза и взволнованные.
– Вы подтвердили результаты? – спросила я.
– Нет. Позвольте мне показать вам, что я нашел…
– Лорел.
Глубокий голос Кадера вернул меня из мыслей к реальности того, что было на его экранах.
– Что ты собираешься мне показать?
Стул откатился назад, когда он встал.
– Иди сюда, садись.
Мое кровообращение замедлилось, падая к ногам. Комната начала вращаться.
– Лорел?
Сильные руки обхватили меня, чашка выпала из моих рук на бетон. Брызнул холодный кофе. В то же время меня подняли с земли. Кадер говорил. Его слова и предложения вибрировали от него ко мне, но они не имели никакого смысла. Я плыла в туннеле, и стены смыкались.
– Лорел, какого черта?
Когда мои глаза открылись, я лежала на диване с прохладным полотенцем на лбу.
Никакой дезориентации. Я знала, где нахожусь и что мне нужно делать.
Сев, я положила полотенце и, пошатываясь, встала.
На этот раз, добравшись до стены, я изобразила улыбку.
– Я думаю, ты снова спас мою задницу.
Его гранитное выражение лица треснуло, одна сторона его губ двинулась вверх.
– Ты, блять, работа на полный рабочий день.
– Что случилось?
– Я не врач, но могу сказать, что ты упала в обморок.
С моих губ сорвался тихий смешок.
– Точный диагноз, доктор Кадер.
– Ты должна это сделать.
Я кивнула.
– Я знаю. Я готова.
Кадер что-то набрал на клавиатуре и встал. Схватив стул одной рукой, он жестом предложил мне сесть. Устроившись в большом виниловом кресле, я почувствовала тепло того места, где он только что сидел. Когда я подняла глаза, экраны передо мной были черными.
Кадер подошел к другой стороне пластиковой стены и принес один из стульев, стоявших у стола. Развернув, он его оседлал, подвинувшись ко мне.
– Мне потребовались недели, чтобы раскопать это, – начал он. – Я думал о том, что ты сказала. Ты знаешь исследования лучше, чем кто-либо. Полагаю, даже лучше, чем доктор Картрайт. Если мы собираемся раскрыть это дело, мы должны работать вместе.
