Текст книги "Во все Имперские (СИ)"
Автор книги: Альберт Беренцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)
Чей бы и нет. Ох, горе – то горе! Сирота вы теперь, барин. А сделали это Прыгуновы, они ж колдуны, чернокнижники. И теперь вы, барин, должны им отомстить, как у вас, магократов положено.
Кровь за кровь! Извели Прыгуновы ваш клан. А наследничек их, Егорка Прыгуновский, тут ошивался час назад. Я сама видела. Ошивался и магию чёрную разливал!
– Понятно, Скорсезовна, – я уже, разумеется, догадался, что эта полубезумная бабка – именно Скорсезовна, староста крепостных, отправившая мне сообщение о беде с родителями.
– Как интересно получается, – заметил Порфирий Петрович, – Вы разрешаете вашим крепостным пользоваться смартфонами? А вы же знаете, Ваше Благородие, что это запрещено Императорским Эдиктом?
– Не разрешают! – набросилась на полицейского Скорсезовна, – Только мне разрешают! И енто не смартфон! На, гляди…
Скорсезовна извлекла из – под платков, откуда – то из района декольте, огромную мобилу – кирпич, артефакт, достойный первой половины лихих девяностых.
– Это в любом случае электроника, она полностью запрещена крепостным, – мягко произнес Порфирий Петрович, пока Скорсезовна размахивала у него перед носом мобилой, как новый русский перед лохом.
– Слушайте, стоит ли сейчас говорить о таких мелочах? – влез я в разговор, – У меня вообще – то родителей убили, если вы забыли. И Скорсезовна вон даже знает, кто это сделал.
Порфирий Петрович торопливо согласился:
– Да – да. Разумеется, Ваше Благородие. Собственно, не будем отвлекать вас от вашего горя. Мне от вас нужно только одно – чтобы вы подтвердили, что желудки и сердца ваших усопших родителей на месте. А потом я откланяюсь. И сами уже разбирайтесь с убийцами, если их найдете.
На несколько секунд повисло молчание. Порфирий Петрович и Скорсезовна пырились на меня, явно чего – то ожидая. Я же не понял ни хрена.
– Что? Желудки и сердца?
– Ну конечно! – закивал Порфирий Петрович, – Если желудки и сердца ваших родителей целы – я вызову Имперских Гаруспиков. А если желудки и сердца уничтожены, например, черной магией, которой убили ваших родителей – то в таком случае я, конечно, гаруспиков беспокоить не буду. Вот и всё.
Мда. Довольно странная правовая система.
– А расследование? А криминалисты? А вскрытие? А всё остальное? Вы полиция или что? – уточнил я у Петровича.
Обер – полицмейстер чинно подтянул портупею, вздохнул и пояснил:
– Я полиция, точнее, начальник полиции всей Псковской губернии. Но вижу, что вы, Ваше Благородие, совсем не знакомы с законодательным регулированием касательно моего ведомства. Так это не беда. Я вам сейчас объясню. Дело в том, что полиция – она только для разночинцев, иностранцев, боярских детей и БОСяков…
– Для кого, блин?
– Для БОСяков. БОСяк – это лицо Без Определенного Сословия. А другими сословиями, кроме тех, которые я назвал, мы не занимаемся. Крепостным полиция не нужна, они же собственность, а не граждане.
Попами занимается Священный Синод, а волхвами Круг Друидов. Ну а такими, как вы… то есть, дворянами – магократами, ими вообще никто не занимается. Вы, как и крепостные, не граждане и находитесь вне закона.
Только крепостные ниже закона, а вы, маги, выше закона. Так что все мои полномочия касательно смерти ваших родителей – констатировать её, а также направить бумаги по этому поводу в МВД и в Охранное Отделение.
– Значит, следствия не будет? – я наконец начал понимать, – А убийц моих родителей я сам должен искать и по своему вкусу наказывать?
– По поводу следствия, – ответил после некоторой паузы Петрович, – Это уже Охранному Отделению решать. Если смерть ваших родителей будет признана частью антигосударственного заговора или будет расценена, как угрожающая Его Величеству Императору – то они следствие проведут, не переживайте.
Только я бы на вашем месте на это не рассчитывал. Император – то упокоился сегодня, вы же слыхали? Так что в Охранке все на ушах стоят, не до вас им сейчас, Ваше Благородие. Да и начальства у них сейчас нет, новый Император пока не коронован.
Собственно, Охранное Отделение – единственная служба в Империи, кто имеет право разбирать подобные дела магократов. Я им акт об убийстве ваших родителей отправил. Так что если вы их заинтересуете…
– Ну уж нет, спасибо, – перебил я, – Мне только интереса политической полиции не хватало. Вы лучше скажите, если я убийц родителей найду – мне их чё, прям ушатать можно?
Порфирий Петрович усмехнулся:
– Ну, право – то вы имеете. Только они вас могут первыми ушатать. Особенно, если окажутся магами, особенно инициированными, в отличие от вас, Ваше Благородие. Но мой вам добрый совет – вы лучше просто всем говорите, что ваши родители погибли… ну, скажем, от несчастного случая.
– Это еще нахрена?
– А иначе на вас будет висеть неосуществленная кровная месть, Ваше Благородие. А это позор, знаете ли. Так что вы или смерть своих родителей за несчастный случай выдайте, или на крепостных, которые вас побили, свалите.
И потом повесьте их. Так проще будет. А то я чую, тут мощные маги поработали, если сунетесь им мстить – так ведь можно и самому с родителями воссоединиться, если вы понимаете, о чём я…
– Да Прыгуновы это! – неожиданно снова заголосила Скорсезовна, – У нас с ними спор за овсяное поле был? Был! Случай, когда их крестьяне нашу тёлку угнали был? Был! Вашего дядю они били? Били! Да что тут говорить? У Прыгуновых род злой, да слабый. Вы их, барин, одной левой побьете.
– Ладно, – я отмахнулся от кровожадной Скорсезовны, жаждавшей немедленно свершать месть против Прыгуновых, – А где дядя – то?
– Так он тут давно уже не живёт, в Петербург уехал. И ему я не дозвонилась. Трубку не берет. Или вообще телефон неправильный, – объяснила Скорсезовна.
– А остальная родня? – спросил я, желая выяснить живой наличный состав моего клана.
– Енто какая родня? – напряглась Скорсезовна, – Сестрица ваша, Татьяна Петровна, как всегда в Пскове, наркоту по носу пускает, да блядует. Ей тож не дозвонилась. Дядя ваш в Петербурге. А братец – то ваш четыре года назад с Турецкой Войны не вернулся. А больше у вас и нету никого. Ох, сиротинушка, вы барин…
– Ладно, хватит ныть, – остановил я Скорсезовну, – Разберусь с твоими Прыгуновыми, не боись. А что там с гаруспиками?
– Гаруспики вырезают у погибших магократов сердца и желудки, – нехотя доложил Порфирий Петрович, – Положено так. А о большем я говорить не смею. Я же не маг, я из боярских детей, как и все полицейские. Нам про магию говорить запрещено, это, Ваше Благородие, карается смертью. Не буду же я себя под расстрел подводить, в самом деле.
– То есть, я правильно понимаю, что вы в доме еще не были, трупы моих родителей не видели?
– Да не могу я входить в поместья магократов! – развел руками Порфирий Петрович, – Тоже запрещено. Но трупы вон староста ваша видела. А вы сейчас идите и засвидетельствуйте, чтобы я мог гаруспиков вызвать, с ваших слов.
– Прекрасно, – мне почему – то стало не по себе, – То есть я только что потерял родителей, а теперь еще должен идти ковыряться в их трупах и проверять на месте ли желудки.
– Дык зачем ковыряться? – по – отечески добро спросил Петрович, – Вы только глазами гляньте, это видно же.
– Да нет там уже никаких желудков, – влезла Скорсезовна, – Там от вашей матушки и вашего батюшки одна труха осталась…
– Свидетельства крепостных не принимаем! – осадил старуху Порфирий Петрович.
– Ладно, заманали, – беседа о бюрократических тонкостях мне уже порядком надоела, – Я иду в дом. Дрочило, за мной. Только один вопрос напоследок. Я честно не понимаю. Если маги могут друг друга убивать, как им вздумается, то какого хрена они еще до сих пор друг друга полностью не перебили, м?
Порфирий Петрович улыбнулся:
– Так они в процессе, Ваше Благородие. А кроме того, вы уж простите, но вы на поместье своё поглядите. У вас тут груда камней, да еще заросшие поля вокруг. Вот кому вы сдались, Ваше Благородие, кому вас нужно убивать?
Я внимательно посмотрел на дерзкого обер – полицмейстера:
– Верно. Только одна проблема – кто – то моих родителей всё же убил.
Взяв, не спрашивая разрешения, полицейский фонарь, я направился внутрь дома.
Глава 7 – Тёмные тайны барчука – реципиента
«Понятие Кровной Мести, хоть и священно, но является монетой о двух сторонах.
С одной стороны, Кровная Месть очищает наше общество от слабых кланов, которые уничтожаются. Ибо для здоровья дерева следует отсечь слабые и больные ветви. Кроме того, Кровная Месть хранит наши традиции вежливости и честности. Ибо что может быть лучшей мотивацией вести себя честно и вежливо с братьями и сёстрами – магократами, чем угроза быть убитым за неподобающее поведение?
Но у монеты есть и вторая сторона – тёмная. Ибо Кровная Месть ведёт магократию к неизбежному самоистреблению. В этом смысле понятие Кровной Мести – двойственное и дуалистичное. Как и сама магия. Вот что делает Кровную Месть явлением поистине магическим и волшебным. Вот что подтверждает её древность и верность!»
Владимир Соловьёв, русский философ,
Из неизданных и запрещённых Имперской цензурой апокрифов
Внутри «Пивоварен», родового поместья Нагибиных, пахло чем – то острым и кислым. Прогорклым пивом? Или это аромат черной магии, убившей моих родителей?
А еще внутри дома воняло нищетой. Сразу было заметно, что домашних слуг мой клан уже давно не держал.
Стены здания, сложенные из круглых камней, внутри были отделаны дубовыми панелями, по большей части сгнившими и заплесневевшими. По углам висела паутина, украшенная пауками, на мой взгляд чересчур крупными для Псковской губернии.
Пол давно был не метён и не мыт, вся немногочисленная мебель была пластиковой, как в дешевых кафешках.
На первом этаже родового гнезда ничего интересного не обнаружилось, зато лестницу на второй этаж заволок черно – алый туман, как будто тут кто – то вейпил, но не никотиновой жижей, а чистой кровью.
Я в сомнениях остановился, входить в кровавый туман совсем не хотелось.
– Дрочило, иди вперёд. Наверх.
Сейчас заодно проверим лояльность и верность моего нового телохранителя.
Лояльность оказалась безупречной. Дрочило, не раздумывая ни секунды, скрылся в кроваво – черном мареве. Прогнившая местами деревянная лестница тяжело заскрипела под ногами холопа, который весил кило сто, не меньше.
– Не вижу ничё, барин, – доложил Дрочило, – Воняет тута.
Паршиво, но вроде несмертельно. Я бы предпочёл надеть респиратор, а еще лучше противогаз, но вряд ли в этом поместье они были.
Я осторожно двинулся вверх по лестнице следом за холопом.
Войдя в темно – красное марево, я тут же убедился, что вонь действительно усилилась.
Как только первая доза тумана втянулась в мои ноздри, меня замутило, а в моей голове вдруг прозвучал чёткий и громкий щелчок. Перед глазами сверкнула яркая вспышка света, но тут же погасла.
– ГАВВАХ! – жадно произнёс Царь у меня в голове.
Вот блин. Я уже успел забыть, что я не единственный пассажир в этом теле.
– Какой еще нахрен гаввах? – мысленно спросил я у Царя, продолжая подниматься по лестнице.
– Высококонцентрированный, качественный гаввах, – ответил Царь у меня в башке, – Я чую её, Царскую кровь. Она здесь!
Лестница тем временем закончилась, я оказался на втором этаже.
Здесь было почище, чем внизу, никакого кровавого тумана, и в стенах широкого коридора располагалось три двери. Дрочило осматривался, почесывая безбородую рожу огромной ручищей.
– Погоди, Дрочило, мне нужно поговорить. С самим собой.
Дрочило в ответ на это понимающе и громко ухнул.
– Ты о чём? – спросил я Царя в голове, – Какая царская кровь? Слушай, похоже, произошла чудовищная ошибка. Мы с тобой попали не в царя, а какого – то нищего барчука из самого захудалого рода во всей Империи. Ты вокруг глянь. Похоже это на царские палаты?
– Нет, нет. Мы попали в Царя. Хоть и не в того, в которого нас звали. Я не ошибаюсь в таких вещах, – упрямо повторил Царь, – Царский гаввах. Он тут повсюду.
– А в какого Царя нас звали? – уточнил я, – И что такое гаввах?
– Гаввах – это боль, порождающая магию, – авторитетно сообщил Царь, – И его тут дохрена, просто тьма! А демонов, слетающихся на гаввах, как в моем родном Рузадомирке, тут нет совсем! Боже мой, да это же настоящий рай! Мы тут всех нагнём, я гарантирую это.
А в какого Царя нас звали – я точно не знаю. Я его больше не чувствую. Судя по всему, тот Царь сдох, так что мы попали в этого. Вот такая вот магическая загогулина.
– Понятно, – вздохнул я, – Ладно, куда идём?
– Ближайшая дверь, – сообщил Царь, не раздумывая, – Она заперта, но за ней мощный артефакт. Возьми его, и мы станем непобедимыми.
– Окей.
Дверь оказалась стальной и действительно запертой. Вероятно Царь был прав, за такими дверями обычно хранят нечто ценное.
Искать ключ, понятное дело, было некогда.
– Эй, Дрочило! Видишь дверь?
– Енту – то? Вижу, барин.
– Я хочу, чтобы её тут не было.
– Ась…?
– Выбей дверь, говорю.
До Дрочилы наконец дошло. Холоп лихо ухнул, подбоченился, а потом всадил свой пудовый кулак – наковальню прямо в дверь. На стали осталась вмятина под размер кулака Дрочилы, но дверь устояла. Волшебный кулак холопа при этом не пострадал.
Дрочило ударил еще раз, в то же место, и вмятина чуть углубилась.
– Да что вы титьки мнёте? – заорал нетерпеливый Царь у меня в голове, – У этого холопа есть магия! Пусть использует её!
Дрочило Царя, понятное дело, не слышал, так что я озвучил ему совет:
– Дрочило, используй магию. Как тогда, когда ты бил меня возле стога. Помнишь?
Крепостной тупо уставился на меня.
На его длинной неправильной формы роже не проскользнуло ни единого проблеска интеллекта, ни одной мысли.
Мда. Судя по всему, память у Дрочилы была, как у золотой рыбки. Он меня явно не понимал.
– Ладно, отвали. Я сам, – вздохнул я.
Я встал перед дверью и попытался сосредоточиться, представляя, что сейчас передо мной стоит живой и мощный противник. Кого бы представить? Думаю, что убивший меня в прошлой жизни Некс Наковальня идеально подойдет.
Я уставился на дверь, пытаясь заменить её в своём сознании Нексом. Потом я на всякий случай заорал, как китаец в фильмах про кунг – фу, и ударил дверь прямым с правой, вложив в удар всю свою злобу и мощь.
Варианта тут было ровно два – или после моего удара магия активируется, и дверь слетит с петель, или я сломаю себе руку, причем минимум в двух местах – и кисть, и локоть.
К счастью, реализовался первый вариант.
Коридор осветила яркая вспышка света, что – то глухо булькнуло прямо в воздухе, а через мгновение стальная дверь с оглушительным треском сорвалась с петель и влетела внутрь помещения.
С потолка коридора посыпалось каменное крошево. Дрочиле на голову упал крупный заплесневелый булыжник, но холоп только почесал ушибленное место.
Я был уверен, что тупее удар этой каменюги Дрочилу точно не сделает, ибо мой слуга и так уже достиг нижней планки тупости, положенной человеку.
– Да! – жадно произнес Царь, – Это я помог тебе снести дверь! Мы с тобой отличная команда. Заходи скорее. Он там. Царский артефакт! Наше средство стать непобедимыми.
По поводу помощи, якобы оказанной Царём, я не был уверен. По крайней мере, выбившая дверь магия ощущалась мною, как собственная, никакого влияния Царя я не почувствовал. Возможно, мой сосед по телу врал. Но это сейчас было неважным.
Я вошёл в небольшую комнатку. Она выглядела чище остального здания, но отделки тут не было совсем, как и мебели. Пол и стены были тупо каменными, даже ковра не было.
В центре комнатки располагался каменный постамент, на котором лежала под стеклом, как музейный экспонат, древняя железная рукоять меча. Сам меч отсутствовал.
– Это что ли твой мощный артефакт? – скептически поинтересовался я у Царя.
– БЕРИ, – жадно зарычал Царь у меня в голове, – Хватай его! Чего ты ждёшь?
Я разбил кулаком стекло, порезавшись при этом, но мои порезы зажили почти мгновенно. Потом взял в руку ледяную на ощупь рукоять.
Сам меч, которому принадлежала эта рукоять, не сохранился даже частично. В ней было только углубление там, где должно было начинаться лезвие.
Рукоять определенно было древней, но сохранилась хорошо. На ней просматривался какой – то примитивный знак, напоминавший сокола. Нечто типа герба Украины из моего мира, только не скруглённый, а состоявший из прямых линий и сильно упрощённый.
– И чё? – спросил я Царя в голове.
Я ничего не ощущал, никакой магии. Просто бесполезная рукоять.
– Эм… Странно… – разочарованно буркнул Царь в моей голове, и я почувствовал, что тот пытается перейти в спящий режим.
– Слышь, не уходи, – потребовал я у Царя, – Ты ошибся, бывает. Потом разберёмся с этим «артефактом». Куда дальше?
– Да я откуда знаю? – разозлился Царь.
– Ладно, сам буду рулить.
Я вышел в коридор и направился к двери в левом его конце. Эта дверь, к счастью, оказалась пластиковой, да еще и открытой.
Войдя в неё, я убедился, что эта комната барчука, то есть моя.
В этом не было никаких сомнений – на стенах тут висели плакаты с полуобнаженными тянками из аниме, гармонично разбавленные портретом полководца Суворова. Суворов в принципе ничем не отличался от Суворова из моего мира, так что не узнать его было невозможно.
Еще тут были письменный стол, шкаф, умывальник дачного типа в углу и кровать. Большое окно выходило в сад, если можно так назвать заросшее сорняками пространство перед домом.
Посмотрев в намертво закрытое вросшей щеколдой окно, я кое – как разглядел в ночной тьме обер – полицмейстера и Алёнку, все еще торчавших перед домом. Скорсезовна, видимо, куда – то свалила. Я посветил в окно полицейским фонарём, сигнализируя, что у меня все в порядке.
Потом я нашёл на стене выключатель, а на потолке обнаружилась настоящая лампочка, первая, которую я увидел в этом доме. Впрочем, лампочка оказалась бесполезной, света в поместье не было.
В принципе, это было неудивительно, учитывая что никаких линий электропередач я в этом мире до сих пор не видел. Но, видимо, когда – то, в лучшие времена, поместье освещалось генератором.
Открыв пластиковый шкаф, я обнаружил с внутренней стороны его дверцы зеркало и впервые рассмотрел себя. А рассмотрев, присвистнул от удовольствия.
В принципе я был юн и очень хорош собой. Роста выше среднего, стройный и коротко стриженый блондин с голубыми глазами.
Подбородок у меня был квадратным, и его покрывала едва заметная небольшая поросль, выше которой располагались типично юношеские усики.
– Не усики, а пропуск в трусики, – заметил Царь у меня в голове.
– Один хрен, красивее тебя, – осадил я Царя.
– Эй! Это и моё тело теперь тоже. Так что и усики – мои, – не согласился Царь.
– Я их сбрею, – пообещал я Царю, – Но потом, сейчас не до этого.
Я скинул с себя рваный и заляпанный кровью мундир, и убедился, что телосложение у меня отличное, хотя качалочку барчук явно не посещал и вообще физического труда избегал. Но это ладно. Качалочка – дело наживное. Главное, что исходные данные у меня отличные.
Я умылся в рукомойнике, где оказалось достаточно воды, а потом переоделся.
В шкафу нашлись несколько мундиров, я выбрал малиновый с золотыми пуговицами, так что теперь стал частично похож на братка из девяностых. Под мундир я надел черную сорочку, а еще сменил брюки.
А вот другой пары обуви у барчука не обнаружилось, зато я нашёл щётку и ваксу и заставил Дрочилу вычистить мне сапоги.
Нахрена чистить сапоги, когда где – то в доме все еще лежат твои мертвые родители, спросите вы?
Я отвечу на это так. Во – первых, я не привык ходить в грязной обуви. Во – вторых, я все же магократ и дворянин. А в-третьих, у барчука, у которого в комнате висит портрет Суворова, сапоги должны быть всегда начищены до блеска, я считаю.
Закончив приводить себя в порядок и глянув в зеркало, я остался более чем удовлетворён. Теперь я, по крайней мере, был похож на барина, хоть и не слишком богатого.
Потом я занялся разбором шкафа. На нижних полках обнаружились переносная зарядка для смартфона и несколько книжек. Я взял одну из них.
На обложке помещалась какая – то нарисованная в анимешном стиле девка с огромными грудями, чуть ниже грудей располагались название книги и имя автора:
Николай Бурановский «ПОПАЛ В МИР БЕЗ МАГИИ»
Я перевернул книгу и прочёл аннотацию на задней стороне:
«… Худородный дворянин Щеглов попадает в параллельный мир, где совсем нет магии. Россия здесь – республика, в которой правят продажные олигархи, распродающие богатства родины за бесценок. А еще тут началась эпидемия смертельного вируса, выкашивающего население мира миллиардами в день.
Щеглов вынужден скрывать свои магические способности, он становится учеником обычной московской школы для холопов, где вместо магии преподают науку. К счастью, среди его одноклассниц есть обычная московская школьница Маэда Мидзуми…»
Ну и срань.
Я быстро глянул остальные книжки, все они оказались из той же серии.
Иван Ксенгоков «Барчук – попаданец», Сентай Хорнин «Защитник дворянок», Андрей Свфанов «Максимально жестокий попаданец и сестрица Лизавета», Алексей Кименович «Интеллектуальное попаданство в древнегреческого холопа»…
Мда.
Барчук, судя по всему, зря времени не терял.
Я окончательно убедился в этом, когда еще пошарился в шкафу.
За книжками обнаружилась секретная панель, а за ней был спрятан высококлассный набор искусственных вагин. На упаковках вагин сообщалось, что они являются точными копиями вагин японских порноактрис и сделаны неким скульптором Нариманом.
Настоящим больным животным был барчук.
Покончив с книжками и вагинами, я уже собирался покинуть комнату, но Царь в голове не дал мне уйти:
– Постой. Глянь еще под кроватью. Я ощущаю там скопление гавваха.
Я нехотя подвинул кровать, ожидая обнаружить там, как минимум, резиновую женщину. Но под кроватью оказалось пусто, там был только грязный полугнилой деревянный настил.
– Там, там. Под полом, – сообщил Царь.
Я опустился на корточки и простучал пол. Какие еще тёмные секреты скрывает барчук?
В полу действительно нашлось тщательно скрытое секретное углубление. Из углубления я достал холщовый мешок, а из мешка тетрадку. Больше в углублении не было ни хрена.
Пролистав тетрадку, я обнаружил, что в ней исписаны всего несколько листов. Разбирать отвратный почерк барчука, да еще при свете полицейского фонаря, у меня никакого желания сейчас не было.
– Потом, – отмахнулся я от Царя, а тетрадку сунул в карман мундира. В других карманах у меня уже лежали зарядник для смарфтона и рукоять древнего меча.
Теперь оставалось осмотреть только последнюю комнату, которая определённо принадлежала моим родителям. Вероятно в этой последней комнате они и нашли свою смерть.
Я решительно вышел в коридор, пластиковая дверь нужного помещения оказалась не заперта. Распахнув её, я невольно отпрянул назад.
Это комната было больше остальных, её заполнял тот же черно – кровавый туман, что клубился и на лестнице. Разве что тут он был пожиже.
Сквозь туман я смог рассмотреть огромную двуспальную кровать, стол, шкафы, еще какую – то мебель, как и везде в этом доме, пластиковую…
Тела, если можно так выразиться, лежали на полу. Впрочем, на трупы они были мало похожи.
Скорее два тела на полу напоминали черные мешки в форме людей, набитые трухой и гнилью. И это было не обычное трупное гниение, уж поверьте, я знаю, о чём говорю. Так мертвецы не выглядят даже спустя неделю, а уж свежие мертвецы и подавно.
На одном из трупов вроде бы можно было разглядеть остатки платья, а на другом – куцую бородку. Собственно только по этим приметам и можно было догадаться, что когда – то эти тела принадлежали женщине и мужчине, моим родителям.
Конечно, на самом деле, они не были мне родителями, но я, признаться, все равно рассвирепел. Одно дело просто убить людей, и совсем другое – убить их, оставив валяться в подобном состоянии.
Чем их убили – я понятия не имел. Но выглядело всё именно как черная магия. Предположение, что моё семейство вырезали в ходе некоего тёмного ритуала, подтверждалось тем фактом, что рядом с трупами родителей валялось обезглавленное тело петуха.
Голова петуха лежала в метре от птичьего трупа. Кровь на полу, судя по всему, тоже принадлежала петуху, так как была тёмно – красной, а трупы моих родителей все почернели и обратились в какую – то полужижу, вместе с кровью.
– Да, гаввах! – азартно произнёс Царь в голове, – Я ощущаю миллионы гавваха! Тут творилась магия.
Я не особо разделял восторг моего друга по поводу неведомого гавваха. Пройдя к окну, выходившему всё в тот же сад, я попытался открыть его, но щеколда здесь, как и в комнате барчука, не поддавалась.
Тогда я выбил окно, осколки которого чуть не рухнули на голову ждавшему в саду полицмейстеру.
В помещение ворвался свежий ночной ветер, кроваво – черный туман стал рассеиваться на глазах, дышать стало легче.
– Мои родители, эм… превратились в жижу, – крикнул я из окна Порфирию Петровичу, – Так что вызывать гаруспиков, думаю, смысла нет. Для чего бы не были нужны сердца и желудки покойных – они уже явно непригодны.
– Благодарю, Ваше Благородие! – заорал в ответ Порфирий Петрович.
Козырнув на прощание, он быстро повернулся и зашагал к воротам парка, где был запаркован его УАЗик.
– Эй! – крикнул я вслед полицмейстеру, – Но я бы не отказался переправить трупы в морг… Или вызвать похоронную бригаду… Или кто у вас вообще этим занимается?
– Этим вы занимаетесь, Ваше Благородие, – кинул мне через плечо Порфирий Петрович, – А я полиция, а не морг, уж простите.
– Вот блин…
Но обругать Петровича я не успел, меня отвлёк возглас Царя в голове:
– Смотри! Смотри! Там на стене…
Я резко обернулся.
