Текст книги "Во все Имперские (СИ)"
Автор книги: Альберт Беренцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)
Глава 25 – Впитывание
«Ваше Высочество!
Умоляю вас, не посещайте сегодняшние похороны Государя! Скажитесь больным, и никого из ваших родичей на похороны также не допускайте!
Если не послушаете меня – быть большой беде.
Я сильно рискую, когда посылаю это сообщение. Прошу вас, последуйте моему совету, пусть мой риск будет ненапрасным.
Не отвечайте на это сообщение! Вся ваша переписка отслеживается.
Друг клана Медведянских»
ОТВЕТ:
«Ты вообще кто? Представься, мразь.
А то мне сдается, что ты не друг, а совсем наоборот.
А похороны я пропустить не могу. Я уже заказал себе из Парижа траурную мантию из оленей кожи, инкрустированную черными алмазами.
И уже анонсировал моим подписчикам, что выложу селфи в этой мантии в Имперскограм. Не могу же я подвести моих подписчиков, в самом деле!
Кроме того, если я не появлюсь на похоронах, будут проблемы с Лёдовым.
Старший Клана, Великий Князь МЕДВЕДЯНСКИЙ»
Следующим Соловьёв вызвал жабообразного барчука Прыгунова, заставив того съесть трикоины и продемонстрировать свои способности.
Прыгунову для его магии никакие манекены в виде холопов или меня не требовались. Барчук – жаба сожрал Слизевик, потом древесные таблетки, а потом дважды прыгнул, причем со второго прыжка он пробил головой потолок аудитории, так что от того отвалился крупный кусок штукатурки.
Несмотря на это, Соловьёв признал успехи Прыгунова превосходными и достойными похвалы.
Получивший лёгкий сотряс от столкновения с потолком Прыгунов отправился на своё место регенерировать, а Соловьёв позвал меня:
– Ладно, Нагибин. Вы хотели поработать экспонатом? Идите сюда. Смелее. Тем более что у оставшихся студентов магия несмертельная и не травматичная, хоть и довольно неприятная.
– Я бы предпочёл как раз травматичную, – признался я, – Хотя смертельной подвергаться не хотелось бы, вы правы, профессор.
В принципе я уже успел всё продумать и уловил сущность своей магии.
Я впитываю заклинания, которыми меня атакуют, так что чем более мощными заклинаниями меня фигачат – тем мощнее стану я сам. Хотя если меня вдруг ударят слишком сильным заклятием – я могу и умереть.
Всё по Ницще. То, что не убивает меня – делает меня сильнее. Классика.
– Корень – Зрищин, тоже подойдите, – распорядился Соловьёв.
Похожий на наркомана парень, у которого на клановом гербе были изображены корешок и глаз, вразвалочку подошёл к преподавателю.
Выглядел Корень – Зрищин реально паршиво – под глазами тяжелые круги, весь какой – то сутулый и бледный, и мундир уже засаленный, хотя его вроде выдали Корень – Зрищину только вчера.
Не люблю таких чуханов, если честно.
– Я не буду есть Слизевик, – пробурчал Корень – Зрищин.
Соловьёв искренне удивился:
– То есть как? Но, позвольте, ваш клан очень небогат, так что у вас просто не хватит средств на покупку евразийских трикоинов. А за счёт учебного заведения я выдаю только африканские, а их может употреблять лишь тот, кто съел Слизевик…
– Я не буду есть Слизевик, – повторил Корень – Зрищин, – Что вам непонятно, профессор? Просто дайте мне евразийские трикоины. А счёт за них отправьте моему батюшке. Он оплатит.
– Да, но эти евразийские трикоины будут стоить вам чуть меньше двенадцати тысяч рублей, – изумился Соловьёв, – Всего за два трикоина… Вы уверены?
– Уверен, черт возьми, – буркнул Корень – Зрищин, – Делайте, как я говорю, профессор. А финансовое состояние моей семьи – не ваша забота.
Я внимательно слушал этот диалог, недоумевая не меньше Соловьёва.
Корень – Зрищин реально выглядел, как нищеброд, да и обучался он явно не в лучшей группе студентов. Так что откуда у его семьи вдруг появились деньги, я тоже не понимал, хотя ни хрена и не знал про этих Корень – Зрищиных.
Тем более что Слизевик согласился сожрать даже Прыгунов, а у Прыгуновых, как мне было достоверно известно, имелась и целая деревня холопов, и свой бизнес, хоть и мелкий. И даже собственная ЧВК в составе одного охранника у Прыгуновых была, пока я не сбил этого охранника бэхой во время последнего визита в родовое гнездо магократов – жабок.
Поражённый Соловьёв тем временем кивнул, смёл со стола африканские суррогаты и вывалил на их место россыпь евразийских трикоинов.
Сразу было видно, что эти трикоины качественнее, чем те, что жрали остальные. Они были мельче, а рисунки с гербом Императорского клана и деревьями на них были отпечатаны чётче и детальнее.
– Угощайтесь, – предложил Соловьёв.
Корень – Зрищев придирчиво осмотрел трикоины, а потом съел два – еловый и берёзовый.
– Одиннадцать тысяч восемьсот рублей, – вздохнул Соловьёв, сразу же делая у себя в ноутбуке пометку отправить бате Корень – Зрищина счёт.
– Я могу приступать, профессор? – уточнил Корень – Зрищин.
– Бомби уже, – ответил я вместо Соловьёва.
Я попытался сконцентрироваться, чтобы впитать заклинание Корень – Зрищина, но вышло не очень. До этого я поглощал чужие заклинания в бою и чисто интуитивно, так что как это делается – не имел никакого понятия.
Корень – Зрищин не стал воздевать руки или касаться меня, вместо этого он просто впырил в меня свой мрачный и тяжелый взгляд.
Сначала ничего но происходило, потому я ощутил нечто очень тёмное и неприятное, как будто мне пытаются насрать в душу.
Моя фиолетовая аура на эту ментальную атаку не отреагировала. Хорошо это или плохо, сказать было трудно.
– Ногти на ногах не стрижены, – буркнул Корень – Зрищин, – А еще он не выспался.
– Ну, мы все тут не выспались, – рассмеялся Соловьёв, – У нас всё же правивший двести лет Император позавчера умер, все на нервах, еще и только второй день учебного года, так что мы еще не вошли в режим… Тут не нужно быть магом, чтобы понять это.
Корень – Зрищин шутейки Соловьёва не принял, а мрачно уставился на преподавателя.
До чего же неприятный парень. От Корень – Зрищина меня прям физически тошнило.
Впитал ли я его заклинание – было непонятно, вероятно я этого не узнаю, пока не съем новый трикоин и не рожу в себе постсолярис. Или постселентис? Я же лунный маг, а не солнечный.
– Но про ногти на ногах – это легко проверить, – спохватился Соловьёв, – Нагибин, снимите – ка сапоги…
– Ну уж нет, профессор, – отказался я, – Стриптиз оплачивается отдельно. А ногти на ногах у меня и правда не стрижены. Парень не ошибся.
Собственно, ногти были не стрижены не у меня, а у барчука Нагибина, в которого я попал. Я‑то как раз за такими вещами всегда строго слежу. Просто подстричь их мне до сих пор было как – то некогда, сами понимаете. Не время было думать о красе ногтей и педикюре, знаете ли.
– Ну что же, замечательно, – кивнул Соловьёв, – Итак, как все уже наверное догадались, клановая способность Корень – Зрищиных – видеть недостатки. Члены этого удивительного рода способны видеть недостатки чего угодно – людей, конструкций, планов, теорий.
За это Корень – Зрищины издревле считаются кланом – парией, и остальные магократы стараются с ними не контактировать. Ибо кому приятно, когда твой собеседник видит, что у тебя проблемы с пищеварением, или что ты весь в долгах, как в шелках, или…
По мне вдруг снова пробежала волна неприятной и невидимой магии. Корень – Зрищин скастовал на меня второе заклинание, не дожидаясь, когда Соловьёв закончит болтать.
Нет, этому парню точно палец в рот не клади.
Корень – Зрищин явно был мудаком, причем дерзким и опасным, его внешность чухана была обманчивой.
– Нагибин сношал собственную сестру, – заявил Корень – Зрищин, перебив преподавателя, – А еще он врёт. Всё время и постоянно.
Аудитория ахнула.
Соловьёв растерянно смотрел то на меня, то на Корень – Зрищина.
– Кхм… Значит, вы перешли от созерцания физических недостатков Нагибина к созерцанию его недостатков духовного рода… – промямлил наконец препод.
– Он хреново созерцал, профессор, – объяснил я, – Сношал я не сестру, а крепостную девку, которая нарядилась в платье моей сестры. И, насколько я понимаю, это полностью законно. А что касается вранья – ну а кто из нас не врёт? Так что по – моему Корень – Зрищин отработал на троечку.
– Нет – нет, он отлично отработал, – заспорил Соловьёв, – Я бы даже сказал, что Корень – Зрищин сегодня показал лучший результат. Лучший после вас, Нагибин…
– Снова врешь, – прошипел мне Корень – Зрищин и, не дожидаясь разрешения профессора, взял себе еще четыре трикоина и вернулся на своё на место за партой.
Ну и хорошо. Если бы я простоял рядом с Корень – Зрищиным еще минуту – я бы наверное не сдержался и дал ему в морду.
Вот бывают же в жизни ситуации, когда тебя прям дико воротит от человека, с самого первого момента знакомства. У меня с Корень – Зрищиным вышло именно это.
– Вам не следует сердиться на Корень – Зрищина, Нагибин, – примирительно произнёс Соловьёв, заметив, каким взглядом я провожаю парня, – Видите ли, родовая способность Корень – Зрищиных очень сильно бьет по психике. Корень – Зрищины всегда видят во всем только плохое, одни недостатки.
Мир видится им только в чёрных тонах. Поэтому среди членов этого клана много алкоголиков и самоубийц, психические болезни среди них встречаются очень часто. Еще и постоянное одиночество, на которое обречены Корень – Зрищины…
– Хватит, профессор, – осадил Соловьёва Корень – Зрищин.
– Ох, простите, – профессор развел руками, – Я не хотел вас обидеть, баронет. А рассказал я это чисто в качестве примера того, как родовая магия влияет на сам клан, во всех сферах жизни. Простите, еще раз.
Чтобы замять тему, Соловьёв скорее вызвал Головину – стрёмную прыщавую заучку, у которой на клановом гербе был изображен свёрнутый канат.
– Я съем Слизевик, – тут же сказала девушка, пройдя к преподавателю, – А отказываться от Слизевика или бояться его – очень глупо и ненаучно. Зачем платить за евразийские трикоины, если можно есть африканские? Страх перед Слизевиком – это глупейшие суеверия, стыдно таким быть.
Закончив эту тираду, Головина вперилась суровым взглядом из – под очков в Корень – Зрищина, к которому видимо её назидательный рассказ о пользе Слизевика и был обращен.
Корень – Зрищин нахмурился и помрачнел еще больше. Даже пробормотал какое – то проклятие, но девушка уже отвернулась.
– Золотые слова, Головина, – обрадовался Соловьёв, – Да – да. Я полностью согласен с вами. Хотя сам я Слизевик, признаюсь, не ел. Видите ли, мой клан богат и близок к Императору, так что нам, Соловьёвым, есть африканские трикоины не положено чисто из соображений престижа.
Меня несколько позабавила последняя фраза преподавателя.
Мда, всё, как всегда. Тот, кто впаривает нечто другим, сам этого не делает. Прям, как в моём родном мире.
Головина тем временем, подтверждая слова делом, съела Слизевик, потом сожрала два африканских трикоина из кучи, вываленной на стол Соловьёвым, а потом вперилась в меня взглядом.
Я почуял, что во мне опять копаются, но на этот раз как – то иначе. Магия Головиной была гораздо более тонкой и осторожной, чем у Корень – Зрищина.
Во мне ворочалось нечто малопонятное, как будто ходили какие – то волны.
Головина копалась пару минут, но так ничего и не накопала.
– Нагибин, расслабьтесь, – попросила девушка.
– Да я вроде и не напрягался, – честно признался я.
– Нет, напрягался, – вознегодовала Головина, – Вы пытаетесь не думать о своей сестре!
Аудитория заржала, Соловьёв вяло улыбнулся.
– Так о ней сложно не думать, – ответил я, – Моя сестрица весьма ничего. В отличие от вас, Головина.
Аудитория заржала еще пуще прежнего, все, кроме вечно мрачного Корень – Зрищина и самой Головиной.
– Ну держись, – разозлилась девушка.
Прошла еще минута игры в гляделки, но Головина так ничего и не осилила из меня извлечь.
– Нет – нет, – решил вмешаться Соловьёв, – Головина, послушайте, способность вашего клана – телепатия. За это ваш клан и считают париями, как вам известно, ведь никто не хочет, чтобы прочитали его мысли. И в том числе этого не хочет Нагибин.
Поэтому вы не должны злиться, Головина. Вам требуется концентрация, но без эмоций. Прогоните все чувства! Не гневайтесь на Нагибина. Отнеситесь к нему снисходительно, тогда вы сможете пребывать с ним на одной волне, а потом и проникнуть в его разум. Давайте. Спокойно, сосредоточенно. У вас получится, я уверен.
Происходящее нравилось мне всё меньше. Я уже даже пожалел, что вызвался поработать манекеном для испытаний. Мне было что скрывать, в общем – то, мои мозги почти полностью состояли из вещей, которые нужно скрывать.
А вдруг Головина действительно туда залезет?
Проблема была еще и в том, что к Головиной, в отличие от Корень – Зрищина, я никакого отвращения не ощущал. Её магия растекалась по моему телу мягко, как родная, и это было паршивым. Я понимал, что если Головина сможет взять эту магию под контроль, то с лёгкостью прочитает мои мысли, все сразу.
Я попытался ни о чём особо не думать и вообще очистить голову от мыслей, как во время глубокой медитации. Но это не помогло.
Магия Головиной вдруг резко заметалась во мне и я ощутил, как она копирует и передаёт девушке мои мысли, не только те, которые я думал сейчас, но и прошлые.
Надежда была теперь только на то, что Головина не осилит декомпилировать этот поток мыслеобразов и информации, который она из меня извлекала.
А еще можно, пожалуй, просто дать Головиной в рожу и прекратить всё это одним махом. Конечно, это будет неудобно, но всё лучше, чем быть разоблаченным в качестве лунного мага или попаданца…
Но было уже поздно. Головина вкопалась в меня до самых глубин, и на дне моей души обнаружила…
– Эй, куда лезет эта стерва? – телепатически крикнул Головиной Царь в моей голове, – Пошла вон отсюда! Это мои палаты, сука.
Магия Головиной рассеялась за мгновение, девушка в ужасе отшатнулась.
– Что такое? – забеспокоился Соловьёв.
– У Нагибина две души! – в ужасе ахнула девушка.
Соловьёв понимающе улыбнулся, так люди улыбаются, когда говорят с сумасшедшими:
– Баронесса, успокойтесь. Людей с двумя душами не бывает, как вам хорошо известно.
– Но я видела! – заспорила Головина, – В Нагибине есть кто – то еще, из другого мира…
– Вы просто неверно интерпретируете то, что увидели, – примирительно произнёс Соловьёв, – Другие миры и люди с двумя душами – это всё сказки голландских алхимиков, моя дорогая. Для русской дворянки – мага верить в подобную чушь – стыдно. Успокойтесь, прошу вас. Попробуйте еще раз…
– А может не стоит? – вмешался я.
– Да не могу я попробовать еще раз! – закричала Головина, – Я потратила весь постолярис на это заклинание. А знаете почему, профессор? Потому что это заклинание засчиталось мне, как два! А как два оно засчиталось, потому что у Нагибина два разума и две души. Что ты такое, Нагибин?
– Я? Я вроде человек и магократ, как и вы, баронесса, – попытался я успокоить разбушевавшуюся девушку, – Хотя так – то я довольно противоречивая личность. Возможно поэтому вы и разглядели внутри меня две души…
– Нагибин, не пудрите мне мозги! – рассвирепела Головина.
– Так у меня нет способности пудрить мозги, – я пожал плечами, – Мозги – это вообще – то по вашей части, Головина.
– Нагибин!
– Ладно, всё, – махнул на нас рукой Соловьёв, – Прекратите. Занятие окончено. Все свободны.
– Еще семь минут вообще – то, – заспорила Головина.
– Я отпускаю вас пораньше, – сказал Соловьёв, – Вот ваши трикоины, Головина, держите. Домашнее задание для всех одно – ешьте трикоины и кастуйте ваши заклинания. Желательно не на представителей знатных кланов и не на преподавателей. Холопов для практики можете взять в правом крыле Лицея. И не ешьте больше двух трикоинов в сутки, а то умрёте. Всё.
Я с удивлением взглянул на профессора, а потом на напоминавшую ангела черноволосую девушку. Красавица с розой ветров на клановом гербе сидела за задней партой аудитории, её Соловьёв, единственную из всех, так и не вызвал.
Забыл он про неё что ли?
– Нагибин, останьтесь, – потребовал профессор, прервав мои размышления.
Студенты покинули аудиторию, Прыгунов и Корень – Зрищин вышли последними, бросая на меня мрачные взгляды. Не хватало еще, чтобы эти два мудака подружились. Впрочем, я сомневался, что Корень – Зрищин может хоть с кем – нибудь подружиться.
Остались только я и Соловьёв, а еще неизвестная красавица. Девушка встала из – за парты и прошла к столу преподавателя.
Глава 26 – Эфиопский гамбит
«Многие поколения магократов ищут Перводрево, а масоны – консерваторы полагают его своей главной целью. Но поискам всё нет конца.
Спустя сотни лет мы находимся всё там же, мы не приблизились к Перводреву ни на шаг.
Мы верим, что через Перводрево к европейцам пришла магия, что Рюрик, наш первый маг, ел плоды Перводрева, которые мы сегодня считаем первыми трикоинами, и так обрёл магию.
Еще мы верим, что нашедший Перводрево сможет управлять самой магией, обретёт силы поистине божественные.
Но что мы собственно знаем о Перводреве?
Единственный источник информации о нём – средневековая Сага о Рюрике.
В ней сказано, что Перводрево было обретено Рюриком на Островах Горячего Жира, где покоились предки и боги Рюрика.
Но где эти острова? Никто так и не смог их обнаружить, ни в океане, ни на дне морском.
А если и смог обнаружить, то не смог узнать, потому что сегодня они зовутся иначе.
И кем были предки Рюрика? А сам Рюрик?
Мы почитаем его создателем нашего Государства Российского, но мы до сих пор спорим о нём.
Одни говорят, что Рюрик был скандинавом, другие – что славянином.
Его загадочная фигура сокрыта от нас в потоках времени, как и Перводрево – величайшая тайна, источник магии…»
Владимир Соловьев, русский философ
«Liber Magocratiae», том I
2 сентября
День Похорон
Российская Империя, Павловск
около 11 утра
Самолёт пошёл на посадку, Лёдов выпил еще рюмку водки и закусил ложкой черной икры.
Аэродром Павловска был весь заставлен самолётами гостей, прилетевших на похороны Императора. Но попадалась и боевая авиация Мальтийского Ордена, её сразу можно было узнать по опознавательным знакам – белым мальтийским крестам.
Глядя в иллюминатор, Лёдов с удовлетворением отметил, что крестов много, аэродром всё еще был под полным контролем Ордена. А это означало, что именно Лёдов, как магистр Мальтийского Ордена, будет решать, кого допустить на похороны Государя, а кого нет.
Самолёт наконец сел, прежде чем выйти из него, Лёдов хотел еще выпить, но почему – то неожиданно для себя самого передумал.
У трапа уже ждали два бронированных джипа. Медведянский сегодня был без медведя, а вот Псобчаков наоборот взял с собой свою лучшую борзую, на собаке по случаю похорон была надета траурная черная попона.
Лёдов спустился по трапу и мрачно осмотрел борзую, а потом и Медведянского, на котором была черная мантия инкрустированная черными же алмазами.
– Псина Володи выглядит лучше тебя, Димон, – заключил Лёдов, – Ну что там?
– Кхе – кхе… – прокашлялся Псобчаков, – Порядок, Борис Николаевич. Городская полиция и казаки готовы. Они поддержат Орден.
– Да срал я на твою хилую рать, – отмахнулся Лёдов, – Их девки из Лейб – Гвардии разметают за минуту, если дойдет до боя. Меня волнует твоя позиция. Ты сам – то готов?
Псобчаков кивнул.
– А вот я не готов, – влез в разговор Медведянский, – Какого лешего мы будем действовать без согласия Чудовища? Я всегда полагал, что для столь радикальных мер требуется согласие Императора.
– Чудовище титьки мнёт, – мрачно ответил Лёдов, – И Императором оно не станет, пока мы не протолкнём ему трон под задницу. Поэтому Павел Павлович должен быть арестован. Через час, когда он покинет наконец свой долбаный дворец. Мальтийский Орден уже получил инструкции, мои ребята справятся. Так что нет причин для беспокойства, Димон.
– Ну, да, ну да, – протянул Медведянский, – Арестовать одного Императора без санкции другого Императора. Действительно, никаких причин волноваться.
– Покойный Павел Петрович слишком долго правил, – поморщился Лёдов, – Поэтому мы успели забыть наши славные русские традиции. Например, традицию дворцовых переворотов. Но рано или поздно всё возвращается на круги своя. Пришло время возрождения, господа.
Что же касается санкции Чудовища – у меня её нет, всё верно. Но я не могу ждать этой санкции до конца времен. Наше Чудовище отличается исключительной нерешительностью, так что еще чуть – чуть – и оно вообще пролетит мимо трона. И мы вместе с ним. Так что придется действовать, как есть, Димон. А Чудовище нам потом только спасибо скажет.
– Кхе – кхе… – покашлял Псобчаков, – А что с Корень – Зрищиным?
– Я дал Ордену приказ живым это говно не брать, – нехотя ответил Лёдов, – А вот что делать с Глаз – Алмазовыми понятия не имею. Эти ублюдки прилетели во Дворец еще пару часов назад. Как бы не было сюрпризов.
– Думаю, это не имеет никакого значения, – осторожно сказал Псобчаков, – Когда Павел Павлович будет арестован – тогда уже будем обкашливать вопросы.
– Да, но нам будет трудно обкашливать вопросы, если мы перебьем половину Жаросветовых с Глаз – Алмазовыми, – нахмурился Лёдов, – А уж если погибнет кто – то из Багатур – Булановых – нас наше же Чудовище отправит на виселицу. Так что я дал Ордену указание не трогать ни в коем случае никого из этих трёх кланов. Но трагических случайностей мы, конечно, полностью исключить не сможем…
– А где Чудовище – то? – спросил Медведянский.
– Будет через пару часов, – отмахнулся Лёдов, – К тому времени всё уже будет кончено.
Трое магократов замолчали и двинулись пешком по взлётному полю, их джипы медленно ехали следом. Возле Псобчакова величественно шла его борзая.
Вскоре к магократам медленно подъехал длинный бронированный лимузин с фигурой золотого льва на капоте. Лимузин украшали флажки Эфиопской Империи, подвязанные по случаю смерти Павла I траурными ленточками.
– Борис, а ты уверен… – забеспокоился Медведянский.
– Естественно, – кивнул Лёдов, – Так я буду в безопасности. Меня, конечно, попытаются сегодня убить, тут нет никаких сомнений. Но вот стрелять в меня, когда рядом Император Эфиопии и княжна из Императорского клана – никто не рискнет.
Из лимузина поприветствовать Лёдова вышли двое – высокий бородатый негр в короне и уже немолодая женщина, одетая в траур, черноволосая и темноглазая, как и все Багатур – Булановы.
– Добро пожаловать, Ваше Величество, – Лёдов пожал негру руку, а потом склонился над рукой Багатур – Булановой, – Примите мои соболезнования, княжна.
Покончив с приветствиями и соболезнованиями, магократы расселись по автомобилям. Лёдов, Император Эфиопии и княжна сели в лимузин, Псобчаков и Медведянский – в собственные бронированные джипы.
К процессии тут же присоединились шесть кадиллаков Мальтийского Ордена, с белыми крестами на дверях и пулемётами на крышах.
Кавалькада элитных авто медленно и величаво покинула аэродром, с воздуха машины прикрывали два низко летевших Орденских вертолёта.
Автомобили ехали по совершенно пустым улицам Павловска, в связи с беспрецедентными мерами безопасности, принятыми сегодня, город казался вымершим. На улицах не было ни одного гражданского, только полиция, казаки и агенты Охранного Отделения.
– А вон Павловский дворец, – Лёдов указал Императору Эфиопии на огромное здание дворца, выстроенное в стиле классицизма и стоявшее на холме в парке, – В дворцовой церкви в девять вечера начнется отпевание. А до этого волхвы проведут друидический обряд в священной роще, в шесть.
Так что у нас еще полно времени, Ваше Величество. И я предлагаю не тратить его даром и уже наконец выпить. Поедем в ваши покои, вам выделили гостевой дворец на Заречной стороне.
– Господи, Лёдов, – поморщилась княжна, – Одиннадцать утра…
– Вы правы, Ваше Высочество, – согласился Лёдов, – Уже поздновато, пить нужно было начинать раньше. Собственно, я уже и начал раньше, если честно. А вот у нашего эфиопского гостя такое лицо, как будто он сегодня еще ничего не пил. Кроме того, нам с негусом нужно многое обсудить.
– Вы про османов? – уточнил Император Эфиопии.
Император свободно говорил по – русски, потому что русский язык был языком международного общения магократов, он сменил в этом качестве латынь еще триста лет назад, во времена Петра I Багатур – Буланова.
– Я про поставки африканской древесины, Ваше Величество, – ответил Лёдов, – Точнее, про вывозные пошлины. Ну и немножко про османов, да…
Лимузин вдруг стал замедлять ход, а потом и совсем остановился.
– Это еще что? – забеспокоился Лёдов, – Секунду, Ваше Величество…
Лёдов открыл окно и высунулся. Лимузин застрял на мосту через реку Славянку, вместе с охраной и джипами Медведянского и Псобчакова.
Прямо на шоссе впереди стояли в ряд семь девушек – в униформе из облегающей чёрной кожи и с эмблемами Императорского клана на нарукавных повязках цвета золота.
– Лейб – Гвардия, Ваше Высочество, – доложил шофёр то, что Лёдов видел и так, – Перекрыли дорогу.
Сзади вдруг послышался оглушительный рёв моторов. Обернувшись, Лёдов увидел, что мост позади процессии заблокирован четырьмя БТР с эмблемами Императорской Его Величества ЧВК.
– Твою мать! Вперёд, – приказал Лёдов, – Давите этих блядей. Никто не смеет задерживать кортеж Императора Эфиопии.
– Вообще да, – согласился негр, – Только вот есть одна проблема. Я не Император Эфиопии. У негуса есть борода, если вы забыли. А у меня нет.
На глазах у удивлённого Лёдова негр оторвал себе приклеенную бороду.
– Государственная измена карается смертью, – сказала княжна, – А вы совершили её, посадив на трон Чудовище, Борис Николаевич. Сдавайтесь и молите Павла Павловича о пощаде.
– Сейчас посмотрим, кто кого будет молить о пощаде, ублюдки! – выругался Лёдов, выхватывая смартфон, – Орден, атакуйте! Всех убить…
Княжна стремительно подняла руку, салон лимузина за мгновение заполнила золотая аура царской магии Багатур – Булановых, в которой потонули все цвета и звуки.
Двойник эфиопского Императора выхватил длинный кривой нож и занес его, чтобы воткнуть Лёдову в сердце.
Из окошка в стенке лимузина, разделявшей салон и водителя, высунулся пистолет. Ствол был направлен Лёдову в голову.
Лёдов среагировал мгновенно.
Собрав все свои Токи и Плоды в единый мощный порыв, он атаковал. Золотая аура Багатур – Булановых заметалась, изгоняемая белой холодной магией Лёдова.
Борис Николаевич ударил кулаком, стенка, отделявшая шофёра от пассажиров, разлетелась вдребезги, водителя и двух телохранителей эфиопcкого царя, который оказался совсем не царём, разорвало на куски.
Бронированную лобовуху лимузина выбило, фигура льва сорвалась с капота и полетела в речку под мостом.
Заносившему нож негру Лёдов оторвал голову, одним коротким движением.
– А голова у тебя настоящая, сука? – заорал Лёдов.
Голова оказалась настоящей, она упала на пол салона, рядом с фальшивой бородой негра. Из шеи псевдоимператора бил фонтан крови.
Княжна, уже вся перепачканная кровью негра, стремительно откинулась на сиденье, придержала подол длинного траурного платья и ударила Лёдова ногой.
В воздухе метнулась вспышка золотой магии. Лёдова сорвало с места, он выбил собой дверцу лимузина и вместе с ней вылетел на асфальт.
Борису Николаевичу повезло, пролети он еще пару пару метров – то упал бы с моста, прямо в реку.
Вокруг уже кипел жаркий бой. Один из вертолётов Ордена пылал прямо в воздухе, второй уже падал в Славянку, рассыпавшись на куски.
Медведянский попытался выскочить из своего бронированного джипа и бежать, но его разорвали на куски выстрелом из гранатомёта, вместе с автомобилем и траурным плащом, стоившим пару миллионов рублей.
Прощай, Димон!
Императорская Его Величества ЧВК штурмовала мост с обеих сторон. Семеро девушек из Лейб – Гвардии пошли в наступление, Орденский джип попытался прорваться вперёд и раздавить их, но одна из девушек просто отшвырнула его в реку, и автомобиль пошёл ко дну.
Еще два джипа из охраны Лёдова взорвались, расстрелянные артиллерией, которая шмаляла откуда – то со стороны парка.
– У, сука… – Лёдов погрозил кулаком Императорскому дворцу на холме.
Княжна тем временем выскочила из лимузина и бросилась на Лёдова.
На миг всё снова потонуло в золотой ауре, но Лёдов прогнал наваждение, схватил княжну за ногу, которой та пыталась пробить маваши гери, и отшвырнул прочь.
Борис Николаевич схватил то, что осталось от лимузина, и припечатал остовом автомобиля упавшую на асфальт княжну.
Пущенная кем – то пуля оторвала Лёдову кусок уха.
– Я еще вернусь, падлы! – крикнул Лёдов и, разбежавшись, бросился с моста в Славянку.
Ухнув в черные уже не по – летнему холодные воды, Лёдов тут же добавил себе еще десять градусов температуры тела, а потом ушёл на глубину.
Он стремительно плыл у самого илистого дна, пытаясь не потерять направление. Когда воздух уже почти закончился, Лёдов наконец рассмотрел впереди берег.
Оттолкнувшись от дна, Борис Николаевич начал всплывать. Он схватился за камыш и не без труда вытащил свою огромную тушу на берег.
Этот берег Славянки весь зарос кустарником, официально это уже была часть Императорского заповедника, предназначенного для охот и священных обрядов правящей династии.
Лёдов выбрался не берег и тут же, за мгновение, высушил себя, в очередной раз резко подняв температуру тела.
Но Лёдов был здесь не один, из – за кустов уже появился Псобчаков вместе со своей борзой.
– Володя? Тоже сбежал?
– Кхе – кхе… Не совсем, – ответил Псобчаков.
Кусты зашевелились, как будто вдруг налетел сильный ветер. Лёдов понял, что попал в засаду.
На берег высыпало полсотни бойцов Его Величества Императорской ЧВК с автоматами. Потом, не спеша, появился высокий мужчина, с роскошными усами и в черном мундире, усыпанном орденами.
Лёдов узнал Владислава Багатур – Буланова, конунга клана и командующего Императорской ЧВК.
– Доброе утро, Ваше Высочество, – поклонился Лёдов, – Вижу, вы решили похоронить Государя с размахом. А меня, судя по всему, положить в гроб вместе с ним. Знаете, как у викингов в прежние времена, когда в погребальную ладью клали вместе с умершим хозяином всех его девок и холопов.
В общем – то это логично. Я всегда верно служил покойному Павлу Петровичу, так что достоин сопровождать его в загробном мире.
Лёдов бросил взгляд назад и убедился, что на мосту все еще идёт бой. Сам мост был объят пламенем, в небо валили клубы черного дыма, в воздухе над мостом метались вспышки магии. На подмогу летели еще несколько штурмовых вертолётов Ордена.
– Отправляться в загробный мир необязательно, Борис Николаевич, – рассмеялся Багатур – Буланов, – Всё что вам нужно – это покаяться перед Государем и засвидетельствовать его законным наследником. Павел Павлович умеет прощать. Псобчакова он, например, простил.
– Кхе – кхе… – подтвердил Псобчаков.
Лёдов презрительно взглянул на Псобчакова, а потом сказал Багатур – Буланову:
– Всё было бы так, Ваше Высочество. Если бы не одно но. Павла Павловича больше нет. А тот, кто вернулся с охоты – не Павел Павлович. Это другой человек, самозванец. Двойник!
