Текст книги "Во все Имперские (СИ)"
Автор книги: Альберт Беренцев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Псобчаков сделал какое – то непонятное движение головой, то ли кивнул, то ли нет.
Две мокрые борзые вылезали из озера с тушей подстреленной Псобчаковым косули в зубах.
В этот момент на берег из леса ворвался очередной всадник.
На этот раз это была не девочка, а тощий мужик в желтом плаще и надетой не по сезону шапке – ушанке. Магократы узнали егеря Михалыча, лесника Императорского заповедника.
На лице у Михалыча застыла гримаса ужаса.
– Беда, господа! Беда с наследником! – запричитал лесник.
– Что такое? – спросил Лёдов, – Наследник прострелил себе яйца, перепутав их с косулей?
Но лесник не ответил, вместо этого он повалился с коня. Медведянский подъехал ближе к распластавшемуся на земле Михалычу и, взглянув на лесника, доложил:
– Господа, Михалыч мёртв.
– В смысле? – спросил Лёдов, тоже подъезжая ближе, – Ран на теле нет. От страха он что ли умер? Какого вообще ху…
Но в этот момент над телом Михалыча вдруг заметались тёмные мерцающие сполохи, как будто стая мелких мошек.
– Черная магия! – воскликнул Медведянский, его конь взвился на дыбы, чуть не сбросив всадника.
Медведь Димона громко зарычал. Лёдов перекрестился. Над телом Михалыча продолжали метаться черные сполохи.
– Наследник был на восточном берегу. Вместе с Михалычем… – напомнил Псобчаков.
Магократы переглянулись, а потом все одновременно пустили коней по берегу, на восток вдоль озера.
Лёдов ругался и едва держался в седле, от выпитой водки его шатало, Псобчаков скакал первым в окружении стаи собак. Рядом со всадниками бежал галопом, чуть ли не опережая коней, медведь Медведянского. Пешие крепостные бросились вслед за хозяевами, но вскоре безнадежно отстали.
Через несколько минут бешеной скачки магократы достигли восточного берега, но здесь всё было спокойно, наследника нигде не было видно.
– Да где он? – спросил Лёдов и заорал, – Ау! Павел Павлович! Ау!
Магократы замолчали и прислушались, но ответом крикам Лёдова был лишь ветер в ветвях.
Псобчаков взглянул на своих борзых, те принюхались, все разом, потом заскулили, а потом зарычали в сторону лесной чащи.
– В лес! – высказал общее мнение Лёдов и направил коня в противоположную от озера сторону.
В лесу всадники, не сговариваясь, разделились. Лёдов и Медведянский двинулись в южном направлении, Псобчаков – в северном.
Стражницу из Лейб – Гвардии, охранявшую наследника, магократы нашли, проехав метров сто вглубь леса. Девушка была мертва, на её лице застыла гримаса ужаса. Над телом стражницы клубились темные частицы магии.
– Как и с Михалычем, – пробормотал Медведянский, – И ран на теле нет. Что её убило, а? Магия?
– Страх, – констатировал Лёдов, – Ты на рожу её глянь. Бойца самого элитного боевого подразделения во всей Империи убил страх. А раз так – то, уж прости, князь, пора нам текать отсюда.
– Но наследник… – заспорил было Медведянский.
Однако в этот момент оттуда, куда уехал Псобчаков, раздался нечеловеческий вопль, который тут же заглушил истеричный и испуганный лай собак.
– Володя! – Лёдов пустил коня галопом туда, откуда кричали.
Через полминуты Медведянский и Лёдов выехали на небольшую опушку среди сосняка. Там оба всадника в ужасе остановились, не веря своим глазам.
Медведь Димона от страха встал на дыбы и заорал, почти человеческим голосом.
Лёдов начал читать молитву.
Глава 3 – Бардо московитов
На что похожа смерть, спросите вы, живые?
Она похожа на сон.
Череда странных видений за пределами логики, как во сне.
Еще она похожа на грибной трип, на галлюцинацию.
Были образы, картинки и звуки, но среди них не было меня. Я был мёртв.
Эти образы не имели ничего общего с моей прошлой жизнью, все они были чужими, но яркими.
Странное ощущение.
Вроде бы ты умер и понимаешь это, но чувствуешь всё так остро, как никогда при жизни не чувствовал.
Я увидел огромный церковный зал, где пели странные песни и где царили ароматы благовоний.
Потом увидел какую – то академию с рядами книжных полок, крестьян, растящих хлеб на полях, монахов в монастырских кельях.
Увидел, как нездешний свет пробивается сквозь черные грозовые тучи и острова в океане, где дуют ледяные ветра.
Услышал голос, который говорил на нечеловеческом, давно забытом языке.
Потом я увидел лесную опушку. В небесах висела фиолетовая луна, а на опушке в ужасе замерли трое всадников.
У первого глаза были серыми и ледяными, и он был совсем пьян. Возле второго скулила и металась свора собак, а рядом с третьим стоял медведь. И я готов поклясться, что медведь плакал.
– Павел Павлович, вы живы?
Но это видение вдруг рассеялось, как будто меня силой вырвали из него.
Нечто потащило меня, властно и жестко, но не в пространстве, даже не во времени, а через саму материю миробытия.
– Veni ad me. Non tam celeriter.
Какая – то сила пронесла меня через несколько миров, а потом швырнула оземь.
Я осмотрелся, хотя ни глаз, ни тела у меня не было.
Здесь была весна, в воздухе пахло весенним жаром, кричали грачи.
Двор, где я оказался, был весь залит кровью, среди крови валялись изрубленные куски тел. Прямо передо мной расположились низкие средневековые палаты, белокаменные, в типичном русском стиле.
Перед палатами стояла виселица, на ней в петлях висели казнённые мертвецы. Мужчины, женщины, все давно мертвы. Был даже младенец, пары лет отроду.
Повешенный младенец единственный из всех был еще жив, он плакал и звал маму.
У меня мурашки побежали по коже, хотя у меня и не было кожи. А что если его мама – одна из повешенных женщин? Какой изувер сделал это?
Я подошёл ближе, но ничем не мог помочь несчастному ребенку. У меня просто не было рук, чтобы снять его с виселицы.
В ужасе я бросился вперед, в белокаменные палаты, просто чтобы спастись там от этого кошмара.
Но в палатах было не лучше. Тут пахло кровью, мясом и смертью. Похоже, я оказался прямо в тронном зале какого – то царя.
Пол здесь был залит кровью и дегтем, а еще засыпан песком. Прямо на полу валялись труп какого – то боярина, мушкет, алебарда, дудка, маскарадная маска, меч и почему – то богатые, но изорванные средневековые свадебные одежды. Эти одежды принадлежали какой – то женщине, но её самой здесь не было.
Зато Царь был здесь, он восседал на троне в конце зала.
Высокий и тощий человечек в короне. Одет частично в царские одежды, частично в лохмотья. Руки у Царя были разной длины, а за троном прямо на стене была намалевана надпись, большей частью замазанная кровью:
«D… IMPERATOR… М…»
Ничего кроме «Император» не разобрать.
Я понял, что я не должен здесь находиться, что этот Царь вырвал меня из моей посмертной судьбы грубой силой и заставил явиться сюда.
– Там снаружи ребенок повешен, – сказал я Царю. Странно, но голос у меня был мой собственный и совершенно обычный.
– Это мой сын, – махнул рукой Царь, как будто речь шла о чем – то маловажном, – Точнее, его тень. Еще точнее, тень того, кто был объявлен моим сыном. Хотя родился спустя пару лет после моей смерти. Не обращай внимания, эта тень не настоящая. Тут всё ненастоящее. Кроме нас с тобой, разумеется.
– Ты повесил своего сына?
– Нет, конечно, – поморщился Царь, – Это мои враги. Уже после моей смерти. Чтобы он не занял престол. Хотя повторюсь, он мне не сын. Но сейчас не об этом. Скажи, ты чувствуешь Зов?
– Я чувствую, что ты меня сюда затащил. Хотя мне тут не место, – честно ответил я.
– Если бы тебе тут было не место – ты бы мог сопротивляться, когда я тебя тащил, – заметил Царь, – А раз ты не осилил сопротивляться – значит, тебе тут самое место и есть. Но я не про этот зов. Я про проход между мирами. Он открылся. Кто – то зовёт нового Царя. Благого Царя, который спасет русский народ от тирании. Честно скажу, это по моей части. Думаю, что они зовут меня.
– Ну так и иди туда, куда тебя зовут, – посоветовал я, – А меня отпусти.
– Ты дерзкий, – Царь улыбнулся, – Мы с тобой отлично поладим. Что же касается твоей просьбы отпустить тебя… Видишь ли, тут есть два важных нюанса. Во – первых, ты при жизни был полным дерьмом. А значит, если я тебя отпущу – ты будешь огребать по полной…
– А может я хочу огребать по полной…
– Не перебивай, – приказал Царь, – Что ты хочешь – мне совершенно фиолетово. Кроме того, второй нюанс состоит в том, что я здесь слишком долго нахожусь. Я уже не смогу воплотиться в мире, куда меня зовут, потому что утратил способность связываться с телесной формой существования.
А ты сдох недавно и такая способность у тебя еще есть. Так что вместе мы воплотиться сможем. Когда я говорю «вместе» – я имею в виду в одном теле. Мы с тобой похожи, и по характеру, и по судьбе. Так что мы отлично поладим, я уверен.
– В смысле? Как мы с тобой вдвоём воплотимся в одном теле?
– Да очень просто, – отмахнулся Царь, – Ну, тупо две души в одном теле.
– Две души в одном теле – это какая – то шизофрения, – засомневался я.
– Ши… Что?
– Ну психическая болезнь, – попытался объяснить я, – Все еще не понятно? Ну душевная болезнь. Дурка, проще говоря.
– Мда, – Царь покачал головой, а потом обвёл рукой свои палаты, – А вот это всё по – твоему не дурка? Ты думаешь, мне приятно тут сидеть целую вечность? А о русском народе ты подумал? Русский народ жаждет спасителя, который придёт и освободит людей от тирании магократов. И тут ты такой – не, пацаны, я не хочу, нахер вас. Вот скажи мне, друг, это не дурка?
– Мне всё меньше хочется воплощаться с тобой в одном теле, – честно признался я, – Ты хоть объясни толком, где мы? Почему ты сидишь тут целую вечность?
– Где мы – я и сам не знаю, – хохотнул Царь, – Боюсь, что я не учёный и не теолог, чтобы разбираться в таких вопросах. Я Царь, если ты не заметил. А сижу я тут, потому что не хочу идти дальше, а хочу нового воплощения. И не просто воплощения, а конкретно Царём.
Собственно, я просто жду подходящей души, свежей и пригодной к воплощению, чтобы на ней заехать в новое царское тело. И вот такая душа сейчас передо мной. Но она кочевряжится и нос воротит, как купеческий сынок на смотринах невесты. Решайся уже, Ростислав!
– Значит, ты и имя моё знаешь, – вздохнул я, – А что если я все же откажусь?
– В этом случае я безусловно возьму твою душу силой, – кивнул Царь, – Но это создаст проблемы. По части дурки, да. Наши души будут плохо уживаться в новом теле, так что мы будем полубезумным дураком. Но клянусь, что если ты откажешься – я воплощу тебя насильно, уж не обессудь. Плюсового гавваха для этого у меня хватит.
– Чего хватит?
– Неважно, – отмахнулся Царь, – Решайся, Слава.
– Ты хоть скажи, куда мы попадём после воплощения…
– Да хрен его знает, – Царь пожал плечами, – Какой – то очередной мирок с магократией. Это неважно, на самом деле. Важно, что воплотимся мы в персоне царской крови. А на остальное мне в общем – то плевать.
– А почему я не могу сделать это без тебя, м?
Царь расхохотался:
– Дурашка, а ты знаешь, как это провернуть? Ну что же. Давай, воплощайся полностью. А я погляжу. Кроме того, ты ведь не царской крови. Подобное тянется к подобному, друг мой.
Воплотиться в Царя может лишь тот, кто уже был царем. Так что, повторюсь, мы с тобой составляем идеальную пару. У меня есть знания и царская кровь, а у тебя есть свежесть души, поскольку ты сдох недавно, так что вместе мы сможем захватить тело жертвы
– А что будет с душой жертвы, когда мы вселимся в его тело?
– А там уже нет души, – в очередной раз пожал плечами Царь, – Так что не наша проблема. Душу из тела жертвы уже изгнали те, кто совершает ритуал. Те, кто призывает нас. Мы будем зваными гостями, нас ждут. Мощные маги из того мира открыли портал и зовут нас.
– То есть, если мы отвергнем приглашение, жертва умрёт?
– Да. Так что наш приход будет еще и актом человеколюбия. Мы спасем тело того несчастного, тело, в которое нас призывают.
– Ну не знаю… – я бы поразмышлял, но в этом странном месте было трудно размышлять.
Здесь я просто говорил то, что искренне думаю. В этом месте у меня не было ни тела, ни разума, только голая душа.
– Пока что это выглядит как отжималово чужого тела по прихоти каких – то колдунов, которые нас призывают, – высказал я свои опасения, – Что ты вообще о них знаешь?
– Да ни хрена я не знаю! – рассвирепел Царь, – Тебя вообще колышет что ли, ну? Я слышу Зов и хочу пойти на него. Мне это кажется хорошей идеей, в нашем с тобой положении. А на все остальное мне насрать. Там разберемся.
– Слушай, а ведь мы с тобой и правда похожи, – я рассмеялся, – Ладно. Окей. Я согласен.
– Ну слава Богу, – Царь вскочил с трона и бросился ко мне, – А теперь расслабься. Я сейчас тебя сожру. Прости, но иначе никак. Не сопротивляйся.
Царь выхватил кинжал и отрезал кусок того, что было мной. Не кусок тела, а кусок души. Никакой боли я не почувствовал, только чувство утраты. Наверное, нечто подобное ощущает терминатор, когда ему отрывают руку.
Царь сунул кусок моей души себе в рот и торопливо прожевал его. Я теперь был одновременно в двух местах – в каменных палатах и в пищеводе у Царя. Еще более странное чувство, но боли все еще нет, как и страха.
Царь порезал меня еще на четыре части и все их с наслаждением схавал. А потом я вдруг понял, что меня больше нет – ни в желудке Царя, ни вообще нигде. Мы с ним стали одной сущностью,
Я смотрел его глазами, слышал его ушами, и его кровь текла по моим венам.
И в уме Царя я обнаружил лишь волю к власти. Мощную и всепоглощаюшую, ту самую, которая и позволила Царю ждать меня здесь целую вечность, не теряя надежды.
Я расхохотался и выбежал из палат на залитый кровью двор. Потом взмахнул руками, глубоко вздохнул и взлетел.
Я летел к самым серым небесам, по которым стремительно неслись плотные огромные облака. Я купался в потоках ветра, а моё иллюзорное тело на глазах гибло и распадалось на куски. Сначала у меня отвалились руки, потом голова, потом с меня сошла кожа. Но боли не было, лишь чувство освобождения от иллюзий.
Внизу подо мной раскинулся огромный мертвый город.
Москва, только очень старая, средневековая. Её можно было узнать лишь по Кремлю и куполам Василия Блаженного. Весь остальной город казался отсюда мешаниной деревянных хибар, местами пересыпанной рыночными площадями, крестами церквей и каменными палатами.
Но Москва уже осталась далеко внизу, а потом и вся земля скрылась из виду, когда я влетел прямо в серые облака. В этот момент мои кости рассыпались в прах, теперь я был полностью свободен от иллюзий тела.
Выше, выше, еще выше!
Я ощущал себя Гагариным, только тот был в скафандре и космолёте, а я же не был ограничен ничем. Полная свобода…
И тогда я услышал Зов.
Некая сила звала меня воплотиться. Не злая сила, а скорее печальная. И я отдал этой силе свою свободу, дал ей связать меня.
Зов схватил меня и швырнул в новую тюрьму материального воплощения. Добро пожаловать. Снова.
Глава 4 – Право первой ночи и мятеж КУРОЩУПА
Всё произошло стремительно, самого воплощения я даже не ощутил.
Просто я вдруг почувствовал запах сена, смешанный с ароматом женского пота. И не то, чтобы эти запахи мне не понравились.
Присутствия Царя я не ощущал, он будто куда – то провалился. Или просто стал частью меня?
В любом случае, сейчас мне было не до Царя.
Совсем юная крестьяночка дергалась подо мной. Мои штаны были спущены, а у крестьяночки моими же руками был задран подол.
Лежали мы с девушкой на мягком сеновале, утонув в нём, как тонет голова в пуховой подушке.
Крестьяночка была вполне себе ничего. Никакой косметики, никакого парфюма, но в её возрасте девушки еще не нуждаются в баффах, чтобы быть прелестными. В волосы девушки набилось сено, она то ли скулила, то ли тихонько визжала.
Мне же всё происходящее сразу пришлось весьма по нраву. Я пытался нашарить под подолом платья девушки трусики, но трусиков там не оказалось, вместо этого моя рука наткнулась на нечто иное. И это иное мне тоже понравилось, я даже решил не убирать с него руку.
Девушка застонала:
– Ох, барин. Ааа… Как же…
Девственница.
Шаря рукой под подолом это определить сложно, так что я скорее догадался об этом по поведению девушки. Это открытие еще больше разгорячило меня.
– Бааааарин. А как же… Кто ж меня замуж возьмёт… Если вы… Грешно…
Так.
Стоп.
Это любовь по обоюдному согласию или изнасилование?
Впрочем, в моём положении в любом случае уже трудно было остановиться.
Я поцеловал крестьяночку в алые губы без следа помады, надеясь, что это меня успокоит. Но это, разумеется, было всего лишь самообманом. Моя кровь только закипела еще пуще прежнего.
Вот уж попал, так попал.
Однако в страстную сцену вдруг вмешался грубый мужской оклик:
– Слышь, барин! Давай вынимай и вылезай из стога. Кончилась твоя власть! У, насильник поганый. Право первой ночи уже сто лет как не пользуют. Нам поп в церкви говорил. Вылезай из стога, говорю! И невесту мою сюда давай.
Что? Значит, я сейчас реализую свое право первой ночи?
Вот это поворот.
Я кое – как отлип от крестьяночки, перекатился в мягком сене, а потом спрыгнул со стога на землю и встал на ноги, одновременно натягивая штаны. Перед тем, как натянуть их окончательно, я успел убедиться, что размер у меня вполне себе.
И я не про размер штанов.
А тело еще лучше. Я определенно был молод. Моложе раза в полтора, чем в прошлой жизни. Даже дышалось по – другому, да и двигался я гораздо легче.
Роста я был, как и в прошлой жизни, высокого. Руки, ноги и всё остальное на месте. Что еще надо мужику для счастья?
Из одежды на мне были ботинки, брюки и мундир с золочеными пуговицами, надетый прямо на голое тело.
Я осмотрелся и увидел, что уже вечер.
На горизонте садилось Солнце, а в небесах уже висела Луна, почему – то фиолетовая.
Я стоял посреди полей, усеянных стогами сена. Рядом с тем стогом, где я развлекался с крестьяночкой, росла чахлая рябинка. А больше вокруг не было ни хрена. Разве что толпа мужиков с вилами.
Причём буквально с вилами.
Мужики выглядели как персонажи картин Репина, в домотканых рубахах и с бородами. Всего я насчитал шестерых. Впрочем, с вилами были не все, один держал топор, а другой косу.
Единственный безбородый мужик имел странную форму головы, как будто ему её расплющили, а одна рука у него была толще другой раз в десять, и венчал эту руку кулак размером с гуся.
Очередной Некс Наковальня? Вот уж попал, так попал. Из огня, да в полымя.
Крестьяне тупо смотрели на меня и явно не знали, что делать дальше.
Это было мне только на руку. Тем более, что я вспомнил, что воплотился не абы в кого, а в лицо царской крови. По крайней мере, по словам Царя. Кстати, где он? Его присутствия я все еще совсем не ощущал.
Крестьяночка тем временем выбралась из стога, разрыдалась и бросилась в объятия к самому старому крестьянину с седой бородой.
Бородатый не слишком уверенно заговорил:
– Нехорошо, барин. Ох, нехорошо… Дочка моя завтра замуж выходит, а вы… Грех на вас, барин.
Барин? Значит я просто барин, а не царь? Мда, косяк вышел.
Не в того попал.
Что – то явно пошло не по плану.
Еще раз проанализировав ситуацию, я пришел к выводу, что угодил в век восемнадцатый, судя по прикиду, моему собственному и крестьян.
Но в тот момент, когда я уже уверился в этой мысли, у меня в кармане мундира вдруг зазвонил смартфон.
Устройство бодро наигрывало какую – то мелодию, напоминавшую опенинг из аниме.
Я достал смартфон, мужики суеверно заозирались, некоторые даже отступили на пару шагов назад, крестьяночка продолжала рыдать в объятиях собственного бати.
Операционная система смартфона была мне незнакома, но на экране был почтовый рожок, а рядом с ним цифра четыре. Не нужно быть Альбертом Эйнштейном, чтобы догадаться, что мне пришло четыре сообщения.
Я бросил взгляд на мужиков, те смотрели на меня с ужасом.
Судя по всему, они сами уже жалели о том, что пришли сюда мешать мне реализовывать моё конституционное право первой ночи.
Так что хрен с ними. Нападать они точно не будут. По крайней мере, не будут нападать сейчас.
Я кликнул на эмблему почтового рожка и прочел четыре сообщения:
«31 августа 2022
19:32
Министерство Образования Магократии Российской Империи напоминает вам:
1 сентября сего года вы обязаны прибыть в Царскосельский Его Императорского Величества Лицей для начала обучения. В случае неявки ваш контракт будет разорван, ваша заявка на поступление аннулирована.
Также напоминаем, что ваша сестра Её Благородие Татьяна Петровна Нагибина должна прибыть к той же дате в Смольный институт благородных девиц для начала обучения. В случае неявки её контракт будет разорван, её заявка на поступление аннулирована.
Слава Императору, Слава Древу и Солнцу!»
«31 августа 2022
19:48
Барин, не велите казнить!
Пытался я вашу сестрицу из ентого притона злосчастного вызволить, да не идёт она. Опять под наркотой, опять бухать изволит. Опять с барчуком Мартыхановым – Заклёпкиным спуталась! Ох, учинит он над ней насилие гадкое. Спасайте, барин!
Я в Пскове, возле клуба «Посадникъ – в носъ засадникъ». Меня внутрь не пущают, вообще крепостных туда не пущают. Только баринов, да детей боярских туда пущают. Приезжайте, спасайте! А то как бы ваша сестрица вам племянничка нежданного не заделала.
Ваш верный слуга, Рокфор.
Это сообщение автоматически преобразовано в текстовый формат телефонным аппаратом для крепостных, расположенным по адресу:
г. Псков, улица Наполеона Бонапарта.
Телефоны для крепостных компании ТЕЛЕКРАТ – с нами ваши холопы всегда на связи!»
«31 августа 2022
20:01
Беда, барин!
С родителями вашими беда. Сестру вашу не могу найти, дядя ваш тоже не отвечает, а вы трубку не берёте.
Срочно приходите!
Ваша слуга, Скорсезовна»
«31 августа 2022
20:23
ВСЕОБЩАЯ РАССЫЛКА
ВСЕМ МАГОКРАТАМ:
С огромным прискорбием, болью в сердце, великим ужасом и горем в душе сообщаем:
Наш возлюбленный Государь, Император Российский, Римский, Кавказский, Сибирский, Скандинавский, Германский, Датский, Польский, Американский, Исландский, Гренландский, Туркестанский, Китайский, Индийский, Тайландский, Корейский и Японский, Царь Павел I, из рода Багатур – Булановых, правивший нами Божьей милостью с 1796 года, скоропостижно скончался от апоплексического удара, сегодня в 20 часов 2 минуты по Санкт – Петербургскому времени, в Императорском дворце в Павловске.
Церемония Погасшего Солнца будет проведена Верховным Волхвом – Друидом 2 сентября в 18:00 в Священной Роще Императорского заповедника «Зверинец» в Павловске.
Христианское прощание с Императором пройдет 2 сентября, в 21:00 в Дворцовой Церкви Павловского Императорского дворца при участии Папы Римского Климента XVI.
На обе церемонии приглашены старшие всех кланов Российской Империи, маги из Императорского клана Багатур – Булановых, а также правители Французской, Голландской, Эфиопской и Османской Империй.
Время с 18:00 до 23:30 2 сентября официально объявлено периодом всенародного плача об Императоре и поминовения Имени его.
2 сентября официально объявлено нерабочим днём.
Вам следует освободить ваших холопов, слуг и наёмных работников от любых работ в этот день.
Министерство Внутренних Дел Российской Империи
Министр и Тайный советник Его Высочество Владимир Псобчаков»
Блин, чё – то многовато информации.
Император помер, по странному совпадению как раз в момент моего попаданства. Еще беда с моими родителями, и с моей сестрой. А еще мы с сестрой завтра должны быть в каких – то школах. А еще наших холопов зовут Рокфор и Скорсезовна.
Тяжко это всё.
Впрочем ладно. Будем решать задачи по одной.
Начнём, пожалуй, с…
Я хотел начать с родителей, но оторвав глаза от смартфона, увидел все еще стоявших передо мной крестьян. По логике ситуации мне следовало начать именно с них.
– Мужики, у вас выходной послезавтра, – доложил я крестьянам, – Мне сообщение пришло. Император помер.
Мужики ахнули, потом повалились на колени. Все, кроме одного тщедушного паренька с топором.
Паренек смотрел прямо на меня, и его взгляд мне совсем не понравился.
Остальные крестьяне крестились, кто – то читал молитвы. Девушка продолжала плакать, только теперь было неясно, плачет ли она от того, что я пытался её снасиловать или из – за смерти Императора.
– Мужики, а как вас зовут? – спросил я крестьян.
Странные имена холопов, которыми были подписаны сообщения, всё не шли у меня из головы.
– Ась? – коленопреклоненные мужики подняли на меня глаза, а буравивший меня взглядом паренёк их и не отводил, – Вы чего это, барин?
Я уже, конечно, догадался, что это мои холопы, так что мой вопрос выглядел весьма странно, это факт.
– Как вас зовут? – повторил я, – Представьтесь, мрази.
Бородатый отец девушки степенно поднялся с колен и отряхнул штаны от налипшего сена:
– Так холопы мы ваши, барин. Неужто забыли? Я Вандамм, а енти трое сыны мои – Синдзи, Тодзи и Гэндо. А ента, которую вы снасиловать хотели, дочка моя…
– Рей? – перебил я старика, догадавшись, как зовут дочку.
Догадаться тут было нетрудно.
А еще я осознал, что только что пытался снасиловать не абы кого, а саму Рей. Прикольно.
– Вернулась память к барину! – искренне обрадовался Вандамм.
– Нет, я просто тоже смотрел Евангелион, – вздохнул я, – Кто вас назвал – то так?
– Сынов моих и дочурку батюшка ваш называл, – с поклоном ответствовал Вандамм, – Всё как положено. Как барин прикажет – такие имена и носим. А батюшка ваш зело любит мультики ниппонские.
– Ага, а мой дедушка любил фильмы с Ван Даммом? – догадался я.
– Всё так, – снова поклонился седобородый Вандамм, – Уж не знаю, кто такой ентот Вандамм, но имя его ношу. Ибо дедуля ваш так меня назвать повелел, когда я уродился. Я‑то, кто такой этот Вандамм, не ведаю. Запрещено нам, барин, и мультики смотреть, и фильму тоже.
– Ладно, а кто такие Скорсезовна и Рокфор? – спросил я, вспомнив имена из сообщений.
– Рокфор – пилот ваш, – угодливо доложил Вандамм, – Назван в честь летуна из мультика про бурундуков. А Скорсезовна – моя тётка, староста наша, над всеми вашими холопами главная. Её ваша бабушка называла. В честь создателя фильмы.
На минуту повисло молчание, так и оставшийся непредставленным паренёк с топором в руке все еще сверлил меня взглядом. Еще Вандамм не назвал имени крестьянина с непропорционально огромной рукой, того, который формой головы и выражением лица напоминал слабоумного.
Но мне сейчас было не до этого дегенерата, я размышлял.
– Об чём задумались, барин? – поинтересовался Вандамм.
– О том, как может существовать общество, где одновременно есть аниме, фильмы Скорсезе, смартфоны и тут же рядом крепостные прямиком из девятнадцатого века, – честно ответил я, – А самое главное – нахрена такому обществу существовать? Это же бессмыслица какая – то, и экономически, и культурно, и вообще.
Вандамм явно ничего не понял из моей фразы, но на всякий случай похлопал глазами и почесал собственную бороду.
– Ладно, а меня как зовут? – спросил я, надеясь, что дворян тут все же не называют в честь аниме.
Неохота оказаться каким – нибудь Кёном, знаете ли.
– Вы Александр Петрович Нагибин, барин наш, – поклонился Вандамм, – А ли совсем память отшибло? Дочурка моя вас что ли по башке саданула? Так я её высеку…
Я хотел ответить, что сечь бедную Рей необязательно, но в этот момент паренёк с топором, пытавший последние пять минут пробурить во мне дыру взглядом, наконец решился действовать и выступил вперед.
Коленки у него тряслись, но говорил он твёрдо и зло:
– Ага, память у него отшибло! Как же! Барин под дурачка косит, чтобы от гнева народного сбежать! Пытается нас обмануть, а сам нас боится, падла. Ты мою невесту в стог потащил, ирод! Моё брачное ложе осквернил! Мне торжество свадебное попортил. А моё имечко что – то не спрашиваешь. Али не интересно?
– Интересно. И как же тебя зовут, храбрец? – спросил я.
– А я КУРОЩУП, – гордо ответил юноша, потрясая топором, – Так что это я должен баб щупать, а не ты. Особенно, ежели баба – моя невеста. И я не ваш холоп, а Прыгуновский. И разрешение на Рей жениться мне ваша матушка дала.
А вам трогать мою невесту запретила! А вон тот… – Курощуп указал на слабоумного с огромной ручищей, – Товарищ мой. Звать его Дрочило. Тоже из Прыгуновских. И ежели ты, барин, сейчас не извинишься, он тебе зад барчуковый твой надерет.
Не выдержав такого знакомства с Курощупом и Дрочилой одновремено, я заржал аки конь, и только потом извинился:
– Ладно, Курощуп, прости. Забирай свою Рей. Я погорячился, уж больно твоя невеста хороша.
Но Курощуп оказался редкостным неадекватом.
Мои извинения его только раззадорили. Знаете же, бывают такие мудаки, которые от хорошего обращения только окончательно охреневают и путают берега.
– Вот – вот, МОЯ невеста, – замахал топором Курощуп, – На коленях у неё прости прощения, барин – блядун.
– А плетей не хочешь, не? – поинтересовался я.
– А я не ваш, чтобы вы меня плетьми кормили! – окончательно рассвирепел Курощуп, – Я Прыгуновский. Ну а вы, что стоите, братцы? Он же вашу сестру насиловал, на этом самом стогу, который вы сами и скирдовали!
Али вы ради этого скирдовали? Чтобы барину было блядовать мягче, да сподручнее? Бей его ребята, бей! Не нужны нам больше барины, накушались! Да и Император помер, так что нету больше у баринов их главаря!
А ну, навались на этого любострастника! Сейчас мы тебя самого, барчук, на этом стогу насиловать будем, вилами…
И Курощуп бросился на меня с топором.
А еще через мгновение произошло нечто странное – все холопы, кроме Вандамма и его дочери, рванули вслед за Курощупом.
Вы спросите, а что же тут странного?
А то, что я неплохо знаю людей и уверен, что люди так быстро своего настроения не меняют. Курощуп, конечно, тот еще оратор, но эти парни еще пять минут стояли на коленях и смотрели на меня с ужасом. А теперь бегут меня курочить. Не бывает так. Наверняка не обошлось без магии, но мне сейчас, понятное дело, некогда было разбираться.
Мда, вот тебе и попаданство в магократа – дворянина.
С другой стороны, свою прошлую жизнь я закончил тем, что одолел в драке четырех зеков – смертников. Так хули мне бояться каких – то крестьян с вилами?
Тем более что тут не тюремная камера, вокруг поля, пространства для маневра сколько хочешь. Главное, чтобы новое тело не подвело.
Курощуп подбежал ко мне первым и замахнулся топором.
Но замах был чересчур широким, бил Курощуп, как лесоруб, а не как воин – убийца. Впрочем, его намерения меня убить никаких сомнений не вызывали.
Я тупо пробил прямым Курощупу в челюсть, парень вместе со своим топором отлетел на метр, и тут же обмяк.
Неплохо. Хотя в старом теле я бы, пожалуй, ударил изящнее и сильнее.
Тодзи и Гэндо тем временем атаковали меня справа и слева. Гэндо попытался уработать меня вилами, но я уклонился и повалил его оземь подсечкой. Тодзи оказался умнее. Свою косу он выкинул, еще когда бежал ко мне, зато от души пробил мне в грудину кулаком.
