Текст книги "Посиделки в межпланетной таверне "Форма сущности" (СИ)"
Автор книги: Альберт Зеличёнок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)
Наутро я с трудом отыскал друга на коврике под кроватью. Я вытащил его, стряхнул пыль и подрегулировал. Теперь он обнаружился в моем любимом кресле. Развалясь, он попыхивал сигарой (а ведь я просил никогда не курить в доме) и смотрел на меня вызывающе. Лад но, оставим как есть. От частых переключений реальность изнашива ется и покрывается слепыми пятнами.
– Опять на поиски или сегодня передохнем? – нахально осведо мился Камень.
– Разумеется, опять, и сызнова, и снова. Пока наши труды не увенчаются успехом.
– Да, – сказал он, – я сам должен был догадаться. Теперь это станет доброй традицией дома. После завтрака гости переодеваются из смокингов в охотничьи куртки и отправляются разыскивать невесту хозяина. Несколько часов пробродив на воздухе и нагуляв аппетит, все возвращаются в замок и обедают. После десерта представление повторяется. Общее веселье омрачает лишь одна мысль: что будет де лать хозяин, если, не дай Бог, разыщет пропажу.
– Ты сомневаешься в моем желании найти Странницу или в готов ности идти до конца? – сухо осведомился я.
– Нет, что ты, – замахал он руками, заметив, что я постукиваю стэком по голенищу сапога – дурной признак. – Я всего лишь ерничаю помаленьку. Для развлечения досужей публики и общего облегчения атмосферы.
– Значит, ты отправляешься со мной?
– Ну, какие могут быть вопросы? Куда королева морских вод дракула, туда и ее верная рыба-доедала.
– Надоедала, – уточнил я. – Тогда слушай диспозицию. После наших вчерашних забав очевидно, что гангстеры Странницу не похища ли. Значит, это сделали пришельцы.
– Какие еще пришельцы? – изумился приятель.
– Хороший вопрос. Пришельцы бывают двух видов: пространствен ные и временные. Отсюда следует логичный вывод: столь тяжелое ос корбление нанес нам кто?
– Кто? – тупо повторил Камень.
– Или те, или другие. Продолжаем рассуждения. Украв нашу де вушку, они не остановятся на полдороге. Рано или поздно они добе рутся и до нас. Мы не будем этого дожидаться, сами предложим себя в качестве приманки. Пойдем в город и примемся бродить.
– До каких пор?
– До результата.
– Это мне нравится. Вот что называется – сдельная работа.
Едва мы вышли, как слева от дороги приземлился странный куби ческий аппарат, набитый людьми в красной форме. Справа тут же плюхнулся эллипсовидный аппарат, команда коего была облачена в го лубое. Оба коллектива с места в карьер приступили к активным дейс твиям. Левые выхватили из карманов плоские металлические коробоч ки, напоминавшие электрические фонарики. Для довершения аналогии из них вырвались яркие лучи. На этом сходство заканчивалось, ибо, попадая на твердый объект, световой пучок осыпался мириадом ярких искр, а цель вытягивалась в вертикальном направлении и утончалась вплоть до полного исчезновения. Правые не остались в долгу, пора зив противника градом разноцветных яичек. Соприкасаясь с предме том, овоиды присасывались к нему, резко увеличивались в объеме, в то время, как сами предметы как бы сдувались, превращаясь в точки ничтожно малых размеров. Рядом с нами материализовался перекошен ный карлик с конечностями разной длины и широкой клоунской ухмыл кой от уха до уха. Обнаружив, насколько отличается от нас, гном стал прыгать, как мячик, хаотически перемещаясь в пространстве. Соответственно передвижениям коротышки, его тело растягивалось то в одну, то в другую сторону, пока он не превратился в стройного двухметрового гиганта с фигурой Шварценеггера. В последнюю очередь метаморфант стер с лица идиотскую гримасу, заменив ее нормальной добродушной улыбкой.
– Здравствуйте, уважаемые Стон и Камень, – произнес он, за вершив трансформацию. – Чтобы снять все вопросы, сразу же сообщу: я прибыл из будущего. Меня зовут Брр Ивсё.
– Специально для контакта с нами? – заинтересовался Несущийся Камень.
– Специально, чтобы похитить мою невесту? – напряженно спро сил я.
– Да нет, что вы, – удивился верзила. – Просто на отдых. У нас там дела, проблемы, конфликты всякие. Сложности с питанием ги гантских стукотов, постоянно отказывает всепланетный винчестер, генератор бесплатной энергии западает в четвертом измерении, у же ны ежедневно обнуляется искусственный мозг, соседи из параллельно го пространства включают громкую музыку после одиннадцати вечера, заноза под ноготь попала – пятые сутки вытащить не могу, уже нары вает. А ц вас тихо, спокойно, на душе легко.
– Тихо? А что вы тогда скажете о шуме, производимом вон теми двумя кампаниями?
– Какими? Ах, этими. Да не обращайте вы на них внимания. Красные стремятся установить повсюду жестокую диктатуру с утренним пением гимнов и ежевечерними кровавыми жертвами Молоху. У них мас са сект, спорят о том, каково подлинное имя Молоха и где спрятан оставленный им священный свиток. Голубые желают, чтобы в мире ус тановилось блаженное безвластие. И те, и другие – сторонники гру бых насильственных методов, но накоротко замкнуты друг на друга и потому совершенно безобидны. Однако при встрече их не следует кор мить – обнаглеют. И не гладить – очень привязчивы, могут укусить. Они-то и прибыли для похищения вашей невесты.
– Но зачем она им понадобилась? Она и бомбы-то порядочной из готовить не сумеет.
– Да они и сами не знают. Так просто, понимаете ли, материа лизуются и гадят. Из инстинктивных побуждений. Но на сей раз им не повезло. Обе группировки проявились одновременно и занялись друг другом.
– А если они все-таки объединятся?
– Ничего не выйдет. Заряжены по-разному. Мгновенно аннигили руют. Однако все-таки давайте обойдем их стороной. Мало ли что. Шальная идея там зацепит или осколочный образ. Между прочим, не разрешите ли прогуляться с вами? Мой горекомпас показывает, что происшествия на сегодня не закончены. Хочется оттянуться по-насто ящему, развеяться. Кстати, у вас тут не устраивают охоты на сабле зубых тараканов? А пещерных клопов? Вывелись? Жаль. А растерзайцы здесь не водятся?
– Нет, – вскрикнули мы одновременно, увидев, что происходит прямо по курсу, – у нас лучше.
Над перпендикулярно расположенным проспектом барражировала летающая тарелка. Ее экватор ощетинился стволами орудий различных калибров, а донышко изрыгало пламя. Пролетая над небоскребами, взбесившаяся посуда как бы случайно задевала их и опрокидывала, как кегли. Из иллюминаторов по пояс высунулись зеленокожие слизис тые пришельцы. Противно вылупив четыре трехзрачковых глаза, они тыкали в рыдающих жильцов двухметровыми пальцами и грязно насмеха лись над ними. Одновременно они:
рисовали на стенах домов похабные граффити;
бросали прямо на улицу косточки от вишен, скорлупу от грецких орехов и наполненные водой презервативы;
отпускали девушкам гнусные намеки, зачастую попадая при этом не в бровь, а в глаз;
соблазняли школьников и, в особенности, школьниц порножур нальчиками, сбивая их на сладкий путь порока;
плевали в суп зазевавшимся домохозяйкам;
кричали влюбленным парочкам дурацкие дразнилки;
наводили помехи на телевизионные антенны;
стреляли из рогаток по воробьям и полицейским;
угоняли чужие автомобили и велосипеды;
не спускали за собой воду в туалете (и никогда не мыли рук и не платили штрафы за неправильную парковку).
Сея хаос и разрушения, тарелка медленно перемещалась в сторо ну центральной площади. Неожиданная вспышка вогнала нас в слепоту, а когда зрение постепенно вернулось, оказалось, что на поверхнос ти межзвездного корабля зажглись сотни разноцветных лампочек. По мигав, крошечные огоньки сложились в слова: "Покупайте "Кока-ко лу"! Утолив жажду, вы сможете выбросить банку в кусты и тем самым внести личный вклад в уничтожение живой природы". Инопланетяне за бегали, засуетились, ругаясь на эсперанто, и надпись изменилась: "Курите гашиш! Это вредно, но дает кайф". Видимо, получилось опять не совсем то, что предполагалось, потому что лампочки на несколько минут вовсе погасли, а затем на гладкой обшивке замельтешили, сме няя друг друга, лозунги, транспаранты, призывы, оскаленная пасть, воздетая рука, круг, трапеция, треугольник. Наконец мелькание прекратилось, и в небе загорелось воззвание: "Жители Утренней За ри! Мы, обитатели планеты Застарелого Насморка, прибыли, чтобы по работить ваш мир. Мы выпьем всю воду, загадим землю плантациями ежевидной калечки, отличающейся мерзким вкусом, гнусным запахом и отвратительным видом, и переработаем население на сосиски и отбив ные. До завершения этой миссии мы установим на Утренней Заре кро вавую реакционную диктатуру. Не сопротивляйтесь, а то будет хуже. Спешите. Мы принимаем на временную работу трусов и предателей. Число мест ограничено".
Вокруг засуетились. Домохозяйки ринулись в магазины, рассчи тывая на скидки по случаю Дня Завоевания. Букмекеры принимали ставки на срок, за который будет занята вся планета. Страховые агенты орали: "Лучшая забота о детях и близких – страхование от преждевременного превращения в мясной деликатес". Малодушные обра зовали длинные хвосты в бюро по трудоустройству "Ренегат". Каждый из нанятых получал на руки сорок девять бряклей – сумму, которую, согласно легенде, выручили последователи Святого Бубы, продав язычникам учителя и весь его гарем. Гробовщики в лучших траурных костюмах молча двигались по тротуарам, держа над головами плакаты: "Умри сегодня, чтобы не быть съеденным завтра. Корпорация ритуаль ных услуг "Уютно, как у мамы"". На Утренней Заре опережающими тем пами разворачивался тоталитарный строй. Еще до прибытия пришельцев все сотрудники мэрии и магистрата дружно вступили в КФП – коммуно фашистскую партию. Над улицами повисли алые полотнища с девизом КФП: ""Сдача мяса – патриотический долг каждого гражданина". Маль чики-Юные Друзья охраняли новый порядок на улицах и неустанно мар шировали, скандируя: "Чав-чав-чав-чав-чав-чав-чав. Вождь вечно жив и вечно прав", а девушки-Подружки стройными сексапильными колонна ми направились в ДУРА – дома ускоренного размножения, чтобы рожать для инопланетян здоровых хорошо упитанных младенцев только высшего и первого сортов качества. Дети на Фермах разучивали стихи про Мягкоглотника – первого груимеда, который добровольно отдался не бесным визитерам, чтобы им было чем перекусить с дороги. Пришельцы выступали по телевидению, давали интервью газетам, улыбались с об ложек иллюстрированных журналов. Альманах для женщин "Проказница" печатал с продолжением поваренную книгу "Если бы я был инопланетя нином", которая имела огромный успех. В скандально известном каба ре "Замочная скважина" давали свеженький мюзикл "В постели с при шельцем", завершавшийся весьма натурально поставленной сценой завтрака. Действовало, конечно, и движение сопротивления. Его участники, голодные, оборванные и недовольные, по ночам расклеива ли листовки и пугали добропорядочных обывателей, чтобы согнать с них лишний жирок, а днем отсыпались в укромных местах в обнимку с законспирированными агентами КФП. Однако было достаточно сравнить их лохмотья и допотопные магнитофоны с блестящей, похрустывающей при каждом движении униформой дорогих гостей и супервидеоаудиопле йерами величиной с булавочную головку, чтобы понять, за кем пойдет молодежь. В глубоком подполье трудились несдавшиеся ученые – веч ные оппозиционеры законной власти. В потайных лабораториях они стремились создать сверхоружие, способное сокрушить захватчиков. В своих исследованиях они уже достигли определенных успехов. Им удалось синтезировать розовый газ, который вызывал у инопланетян сыпь и зуд по всему телу, и Т-луч, от которого лица врагов покры вались бородавками. К сожалению, испытать изобретение на противни ке пока не представлялось возможным, потому что двери в секретный институт были заперты цифровым замком, код которого никто из сот рудников не мог вспомнить.
Когда мы вволю налюбовались на новое бытие Утренней Зари, я спросил у Брра, который, как мне показалось, лучше разбирался в невидимых пружинах происходящего:
– Что же делать? Неужели великая цивилизация груимедов до са мого своего конца останется под пятой гастрономически озабоченных инопланетян?
– Я бы на твоем месте не беспокоился, – удобно устраиваясь на травке, сообщил Ивсё.
– Мне бы ваши заботы, сладко потягиваясь, добавил он. – Разве вы не знаете главный закон межзвездных войн? В наиболее распрост раненной формулировке он гласит: "Всё кончается хорошо". Не нужно только суетиться. В последний момент какая-нибудь непредвиденная случайность разрушит коварные планы пришельцев. Остается лишь проследить за тем, чтобы она оказалась достаточно идиотской, так как тогда вы обеспечите противнику потерю лица, реноме и банковс кого кредита.
– А мне с Несущимся Камнем просто сидеть и ждать появления неизвестной причины, как Бога из "Пикапа"? – горько осведомился я.
– Нет, почему же, – пожал плечами гигант. – Мне вообще предс тавляется, что визитеры до некоторой степени бросили вызов вам лично. Поэтому если вы жаждете принять непосредственное участие в ситуации, то какие могут быть возражения? Тем более, что и я, как уже упоминал выше, не прочь развеяться.
Брр присел на корточки, вытянув руки вперед. Он щелкнул паль цами, и в каждом кулаке оказалось по бластеру. Их матовая поверх ность была покрыта многочисленными насечками заслуженных ветера нов. Что-то происходило с его лицом. Правая половина физиономии как бы стекла, обнажив блестящий металл, заклепанный и запаянный в нескольких местах. Зияющая пустота, ранее занятая глазом, теперь подозрительно походила на срез ствола пулемета, причем весьма крупного калибра. Сияющая улыбка сменилась жёстким оскалом.
– Ну что ж, парни, раз предстоит драчки, то я с вами. А ниче го фраза, а?
– Плагиат, – буркнул я.
– Так я и не скрываю. Я ее из вестернов позаимствовал и зау чил наизусть.
Дешевка, подумал я, однако вслух произносить этого не стал. Пожалуй, сейчас был не лучший момент, чтобы бороться с засильем низкопробной массовой продукции.
Несущийся Камень встал рядом с Ивсё. Я критически оглядел приятеля, взлохматил чуть-чуть его прическу и слегка подкачал од рябшие за ночь мускулы. Ну что ж, теперь и Камень принял вполне товарный вид. Я вышел вперед и возглавил группу. Однако мои спут ники не спешили выступать. Обернувшись, я обнаружил, что они с сомнением смотрят на мою фигуру. Что ж, дело поправимое. Погрузив шись в себя, я отыскал указатель самооценки и перевел его на нес колько делений вверх. Затем немного подрегулировал рецепторы. Ког да я выбрался из внутреннего мира наружу, Жаровня светила сущест венно интенсивнее, в воздухе пахло озоном, а взгляды обоих сорат ников буквально дымились от уважения и преклонения. К тому же у меня на шее болталось нечто массивное, длинноствольное, с двумя рукоятками.
Наружная охрана тарелки, состоявшая из груимедов, всегда от личавшихся тонкой психической организацией, была подавлена ликом Брра, впала в мистический экстаз и лишилась военного значения. Пришельцы, однако оказались покрепче. Они отступали перед нами, сохраняя боевой порядок, и в ответных контратаках наносили нам тя желые душевные травмы. Один, погибая, напомнил мне о дорогой, го рячо любимой мамочке, на могиле которой я не был уже несколько лет. И хотя я не знаю, была ли у меня вообще матушка, сердце пре исполнилось раскаяния. Другой укорил нас за вероломное нападение без объявления войны. Третий намекнул, что мы, груимеды, обладаем оружием, запрещенным Вселенской Конвенцией Озабоченных Разумов. И когда мы пробились, наконец, в капитанскую рубку, обнаружилось, что мы опутаны ложью и длинными пальцами пришельцев и намертво прикручены к противоперегрузочным креслам. Перед нами расхаживал мерзкий зеленокожий слизняк и, хихикая, потирал конечности.
– Ну, вот мы и встретились, дражайший, – проблеял он остано вившись возле меня. – Как вас там, Стон, кажется? Причем Пронзи тельный, если не ошибаюсь? Какое отвратительное сочетание, вдоба вок отдает тошнотворным декадентским душком, как и всё на этой планете. Счастлив видеть рядом с вами ваших друзей. Редко удается собрать в одном помещении столь представительную кампанию. Скоро, скоро мы познакомимся поближе. Мой помощник, доктор Сектор, уже приготовила инструменты. Виви, прошу вас.
Створки люка разошлись в стороны, и в проеме показалась стройная женщина явно гуманоидного типа, голубоватую кожу которой прикрывал лишь крохотный белоснежный халатик. Ее красоту немного портила выдающаяся вперед волчья пасть, челюсти которой были бо гато оснащены острейшими зубами. Доктор раскрыла чемоданчик и при нялась извлекать из него разнообразные хромированные детали, свин чивать, защелкивать, прицеплять. Всё так и порхало в ее руках.
– Кстати, хочу вас проинформировать о наших планах, – продол жил капитан. – В них за последнее время внесены определенные кор рективы. Мы не только откачаем всю воду с Утренней Зари и утилизи руем население. Мы еще отсосем атмосферу и снимем плодородный слой почвы, а остов планеты рассечем на стограммовые брикеты и будем продавать как сувениры любителям космической экзотики.
– Не боитесь затоваривания? – спросил я.
– Я знаю рынок, – усмехнулся старый пират. – А понадобится – сбросим цену.
Наконец загорелись алые индикаторы, и Виви доложила:
– Готово, капитан.
– Вот сейчас и поговорим, – ощерился трехзрачковый урод. – Не то, чтобы меня интересовало, что вы скажете, просто я обожаю при чинять страдания. Культура изощренной муки – вот основа, на кото рой зиждется древняя и могучая тьфуплюпчхианская цивилизация. Мы различаем 273 оттенка одной только зубной боли, а, к примеру, миг рени – 314 сортов. Мы с доктором Сектор поделимся с вами хотя бы малой толикой этих богатств. Она, хотя и представляет, как вы лег ко можете увидеть, иную расу, обладает достаточной толерантностью, чтобы понять и разделить достижения искусства Застарелого Насмор ка. Правда, вы будете изучать их с другой стороны, но, как гово рится, каждому свое.
Зажужжал моторчик, запели шкивы, завизжал вертящийся цилинд рик в блестящих металлических лапках держателя. Я вжался в кресло. Я уже ничего не мог, хотя и был груимедом. Капитан оказался слиш ком убедительным, мои органы чувств были не в состоянии что-либо с ним поделать. И тогда я пожелал изо всех сил, чтобы на сиденье, на которое он опускался, на мягком сиденье оказалась хотя бы одна острая металлическая кнопка. И она-таки там затаилась. Зеленокожий дернулся, издал крик удивления и боли...
– Что с вами, шеф? – кинулась к нему милейшая фольклористка Виви, позабыв выключить свою машинку.
Но было уже поздно. Атаман межзвездных пиратов, слегка пос вистывая, скукоживался, съёживался, сдувался на глазах, как проко лотый воздушный шарик. Вот так мы и узнали то, что позже экспери ментально подтвердили биологи: насморкиане состоят на девяносто процентов из вонючего газа. Правда, газ помещен в достаточно проч ный баллон из липкой шкуры, но эта оболочка имеет слабое место. Как интеллигентно выразились наши ученые, ахиллесову... пяту. И когда остриё кнопки проткнуло эту... пяту, от захватчика осталась только сморщенная зеленая тряпка, нечто вроде сброшенного маска радного костюма.
От потрясения хватка державших нас инопланетян ослабла, и мы вырвались из плена. Похоже, неожиданный финал беседы с капитаном деморализовал его команду, и без больших затруднений нам удалось выбраться наружу.
Обнаружилось, что мои соплеменники совсем не так горячо лю били захватчиков, как это могло показаться. Новость о нашем откры тии мгновенно разлетелась по планете, и всюду, куда она приходила, пришельцев сажали на тайком подложенные острые предметы, выпускали в них из засад стрелы с заточенными наконечниками, целясь пониже спины, втыкали в насморкиан иголки. Мэрия и магистрат в едином по рыве вышли из КФП и вступили в Партию Освобождения, возглавив соп ротивление. Девушки из ДУРА решили не покидать боевых постов, но объявили, что будут обслуживать только патриотов, чтобы укрепить их дух, и рожать будущих защитников родины. В довершение бед зеле нокожих какой-то карапуз, бросив из окна семнадцатого этажа желез ную лопатку в их корабль, закоротил слабо защищенный контакт на корпусе. В результате вышла из строя система управления, и межз вездная тарелка рухнула на центральную площадь. Немногим уцелевшим агрессорам едва удалось спастись на легких десантных ботах. Вряд ли им повезет добраться до родной планеты, на которой, судя по названию, их тоже не ждет ничего хорошего. Однако завершение разг рома нас уже не интересовало. Мы прощались с Брр, которому пора было возвращаться домой, в будущее. Скупые мужские слезы и крепкие объятья описывали столь часто, что мы решили их пропустить. Просто обменялись адресами на случай, если нас занесет в его время или его – в наше, пожали друг другу руки, и Ивсё исчез.
– Какой долгий день вышел, – пробормотал я.
Камень промолчал.
– И главное – всё зря. Так старались, а Странницу опять не нашли.
– Ты меня удивляешь, – воскликнул Брр, ненадолго вновь появ ляясь среди нас. – Да зачем она нужна зеленокожим?
– Как это "зачем"? – изумился я. – Здоровая, крепкая, относи тельно симпатичная девственница. Такая кому угодно пригодится.
– Всё-таки ты чрезвычайно ненаблюдателен, – покачал головой Ивсё. – Разве ты не заметил, что наши слизистые гости бесполы?
– Неужели? – вскрикнул я, пораженный такой шуткой природы.
– Совершенно и абсолютно. Так что им твоя возлюбленная – как горчичник покойнику, и даже хуже.
– А вдруг ее и не похищал никто? – спросил Камень.
– Это надо обдумать, – пробормотал я. – Но только не сейчас. Объявляю ночь часов на десять.
И ночь пала.
Когда Несущийся на следующий день заглянул ко мне, он застал меня в горе. Сидя на кровати, я доставал из воздуха тарелки сак сонского фарфора и мерно бил их о стену. Это доставляло мне сво еобразное удовольствие. Увидев друга, я сказал, упиваясь горечью собственного голоса:
– Ты был прав, Камень. Ее никто не крал. Она ушла от меня са ма, потому что я обидел ее. Оскорбил своей холодностью, бесчувс твенностью. Она покинула мой дом, и мир опустел. Ты видишь хребет за окном, на котором она так любила сидеть?
– Да какой там хребет? – изумился он. – У тебя что-то неладно с перспективой. Или стёкла давно не мыл. Обыкновенный булыжник, хотя и довольно внушительных размеров.
– Смотри на него, – продолжал я, не слушая.
Вершину утеса украсила каменная девушка. Пока я выбирал наи лучшее решение, она поворачивалась так и сяк, принимала различные позы, попеременно держа в руках разбитый кувшин, виноградную гроздь, свирель, весло, копьё, рогатку, ребенка, мужчину, сумку с посудой, сумочку с косметикой, пачку гигиенических тампонов, кни гу, балкон, пистолет, фаллос. Всё было не то. Вопиющая пошлость. Я разнес вдребезги статую вместе с утесом и несколько секунд наслаж дался зрелищем медленно осыпавшихся обломков.
– Пошли в город, – скомандовал я, и друг беспрекословно пос ледовал за мной.
Когда мы вышли, было рановато, но постепенно улицы заполня лись народом. Дождавшись часа пик, я перекрыл движение на оживлен ной магистрали, быстренько соорудил небольшой постамент на шоссе и, взойдя на него, воскликнул:
– Соотечественники! Братья и сёстры, тёти, племянницы, кузины и прочие шурины! Меня покинула невеста, и отчаяние было столь тя жело и беспросветно, что я хотел подвергнуть всю планету гладу, мору, наводнению, самуму, граду, ограблению и поголовному изнаси лованию. Но величие моего духа победило, и я решил ответить на жестокость мира любовью. Я клянусь осчастливить груимедство, чего бы это ни стоило. Люди! Что сделаю я для вас?!
Я разорвал собственную грудь, вытащил кровоточащее сердце и вручил случившейся поблизости старшекласснице. Потом я достал вто рое и протянул потрясенной старушке с кошелкой. Третье я отдал по лицейскому. Счастливчики держали подарки на вытянутых руках, ста раясь не запачкаться.
– Берите, господа! – кричал я. – Оно свежее. У меня еще есть. На всех хватит. Из него можно приготовить бифштекс, отбивную, хо лодец и массу других вкусных вещей до люля-кебаба включительно.
– А плотной бумаги не найдется? – хмуро осведомился коп. – Так весь мундир извозишь.
Но мне было не до мелочей. Меня захватила новая грандиозная идея. Я исполнял заветные желания поштучно и оптом, постепенно вы ходя на полуавтоматический режим. Я дал каждому пешеходу по авто мобилю. Всякую одинокую женщину, мечтающую о браке, я одарил му жем, а мужчину – женой, самых же симпатичных – двумя. Я уничтожил очереди у магазинов, игнорируя протесты тех, кто в них стоял. Я ликвидировал переполненные трамваи – всегда ненавидел этот вид транспорта – и пересадил пассажиров на экологически чистые самока ты. Я истребил столько чьих-то врагов и тёщ, что город заметно обезлюдел. Трудно было с неразделенной любовью, потребовалось пре одолевать сопротивление объектов, особенно отчаянное в случае од ной чрезвычайно популярной девушки, которой пришлось весьма тяже ло. Но я был неумолим, и всем без исключения довелось ответить на или за чувства окружающих. Стояли весна, лето, осень и зима. С бе зоблачного голубого неба сыпал мелкий дождик, замерзая на лету. Начался массовый падёж граждан – видимо, в толпу облагодетельство ванных затесались то ли маньяки, то ли работники похоронной служ бы. Кое-где мелькали белые халаты – следовало готовиться к эпиде миям.
Я в изнеможении прислонился к столбу. Ко мне протиснулся друг. Он был перемазан губной помадой, и на нем висли две размале ванные нимфетки, явно готовившиеся перейти к более активным дейс твиям.
– Стон, – прохрипел он, с трудом оторвавшись от губ одной из юных обожательниц и пытаясь увернуться от настойчивых атак другой,
– ты опять сотворил что-то не то. Смени пластинку. Скорее! – заво пил он, ибо вторая насильница наконец добралась до цели.
Я отвлекся от несущественных мелочей и задумался. Если про никнуть в глубинную суть вещей, то весь мир – и неживой, и живой, и даже разумный – не более, чем комплекс моих ощущений. Они и только они несут информацию об окружающей действительности, и в конечном счете существуют лишь они. А в моем случае ощущения и порождают реальность. Однако всё это настолько тривиально, что не заслуживает внимания. Если бы не одно но... Раз я – творец этого мира, то и всё в нем – великое и малое – создано мной. Отсюда с роковой неизбежностью вытекает, что возлюбленная не покидала меня, ибо никогда не существовала. Она соткана из моих мыслей и чувств. Следовательно, не имеет смысла искать ее. Если она всерьез понадо бится мне, воображение вылепит ее, и мы вновь встретимся. Да, нич то не имеет смысла, а главное – значения. Если вам надоела ваша жизнь, надо просто сесть поудобнее, крепко зажмуриться и предста вить себе совсем другое место. И мир исчезнет, как мыльный пузырь.
Так я и сделал.
...И оказался здесь, среди вас. В общем-то, тут мне нравится. Обстановка, кампания – всё вылеплено добротно, на совесть. Это приятно, и я аплодирую своему подсознанию. Ни один из окружающих образов я не представлял сколько-либо отчетливо, а, между тем, ка ков результат. Однако поставленной цели я не достиг. Тоска по-прежнему гложет мое сердце, и идеализированный образ ветреной прелестницы стоит перед мысленным взором моим, очаровательный, как алкоголик на концерте классической музыки, пугающий, как призрак в первую брачную ночь, и бесплодный, как чучело в сжатом поле. О, несносный сплин, профессиональная болезнь всесильных груимедов!
Все кинулись утешать его, ласкать, причесывать, отпаивать спиртным неразбавленной крепости, и лишь один из членов избранного круга, вертлявый субъект в обтягивающем костюме алой кожи, черной рубашке и красном галстуке с узором в виде ослепительно желтых всполохов пламени, не двинулся с места. Он закинул ногу на ногу, поправил высокий цилиндр тёмно-зелёных тонов, прикурил (казалось, от своего большого пальца с длинным ухоженным ногтем) – по залу повеяло запахом серы – и, закинув ногу на ногу, осведомился:
– Стало быть, вы утверждаете, что таверна и все мы, в ней присутствующие, – суть плод вашего воображения? Мило, мило. Мысль острая, интересная, но спорная. Лично я берусь придумать свои воз ражения и представить их, но несколько позже.
– Погодите, – вмешался в разговор хозяин таверны, который в данный миг пребывал в теле мыслящего гриба (самки) по имени Спртзагнубркасчебатх Лилейная с планеты Водают.
– Творец! – изо всей силы заорал он, обращаясь в пространство где-то над головами гостей. – Творец!!!
– Это вы мне? – оторвавшись от горестных дум, спросил удив ленный Пронзительный Стон.
– Нет, конечно. Не мешайте. Творец!!!! Я уже не в состоянии кричать громче.
– Ну, что вам еще? – с явной неохотой откликнулся Создатель Текста.
– Послушайте, Творец, это уже стало надоедать. И мне, и пуб лике, между прочим. Я не могу всё время меняться. Так нечестно, в конце концов.
– Почему? Жизнь переменчива, и вы трансформируетесь вместе с нею. Как говорят мудрые, нельзя дважды войти в одну и ту же реку, не вымокнув до нитки.
– Хорошо. Ладно. На почему всё время я?
– Вы предпочитаете, чтобы модифицировался кто-либо из посети телей или официанток? Это не входит в мои планы.
– Нет-нет, я не хочу сваливать свой груз на другого. Просто пусть я буду одинаковым. Устал, пожалейте. Ну, есть в вас хоть что-то человеческое, в конце концов?!
– Человеческое? Во мне? Интересное предположение. Хорошо, я согласен. Зафиксировать ваш нынешний облик?
– Нет! – в ужасе закричал кабатчик (в настоящую минуту пра вильнее было бы сказать, "кабатчица"). – Что-нибудь менее экзоти ческое, а то сейчас даже имя называть неудобно. Пока представишь ся, собеседник уснет. Желательно бы быть гуманоидом. И, пожалуйс та, мужчиной. Это больше соответствует моему менталитету. А то психиатр уже отказывается разбираться в моих сексуальных комплек сах. И сам я уже запутался в своих беспорядочных межпланетных связях.
– Хорошо, – сказал Создатель. – Будете самцом.
– Вот спасибо-то.– Человеком. Землянином, американцем из шта та Небраска. Джоном... м-м-м... Булахом.
– Благодарствую.
– Пятидесяти лет, багроволицым, жирным, с плешью и одышкой.
– Благодетель вы мой!
– Ладно, Джо, ладно. Не надо этого, не люблю. И учтите: всё вышесказанное остается в силе только до конца данного произведе ния. Ну что, приступать к воплощению?
– Да-да, и, прошу вас, поскорее, а то я, чувствую, опять во что-то превращаюсь. Ой, вон вместо корневой системы псевдоподии растут.
Таверна закачалась, стало темно, на мгновение пол и потолок поменялись местами, но всё кончилось так быстро, что эль из кружек даже не успел пролиться. Кабатчик с удовольствием оглядел новое тело и даже, встав, немного походил меж столиков, чтобы, как он выразился, туша обмялась и покрепче села на костяк.
