Текст книги "Посиделки в межпланетной таверне "Форма сущности" (СИ)"
Автор книги: Альберт Зеличёнок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Первый день "под колпаком". Старался, как никогда. Среди ночи четырежды вставал, спускался во двор и раскачивал "крайслер" сосе да до тех пор, пока не включалась противоугонная сирена. Каждый раз вой и улюлюканье будили весь дом. Заодно проколол ему шины и нацарапал гвоздём на крыле хорошее слово.
С утра загнал в болото отряд юных дьяволят. Написал на теле видение сотню посланий разными почерками с просьбой показывать по больше научно-популярных передач и концертов классической музыки, причём обязательно в "золотое" вечернее время. Прошелся по городу и со всех газетных стендов вырезал окончания интересных статей и результаты футбольных матчей. Возвращаясь, повстречал группу зару бежных туристов, вызвался показать ему дорогу до гостиницы, завёл в центр трущоб и там бросил. Всех попадавшихся мне девушек в ярких платьях толкал в грязные лужи и на путь порока. Наконец, уже дома открыл краны и затопил нижних жильцов.
Неся доклад попечителю, чувствовал себя героем очерка на амо ральную тему или даже передовицы "Из зала суда всех гадов сюда". И что же вышло? Он растерзал мои подвиги в клочки и объявил, что всеми моими поступками движет подспудная тяга к благу. Он просвер лил меня рентгеновским взором и откопал в качестве побудительных мотивов добросовестность, стремление к прекрасному, любовь к детям и даже патриотизм. И всё это отразил в бумагах. Ещё немного, и у меня крылья вырастут. Когда же я стал протестовать и потребовал, чтобы он смотрел на дело непредвзято, он заподозрил у меня синдром маниакальных поисков справедливости. Угрожал передать под лечебный надзор. Только этого не хватало.
С горя у меня прорезался поэтический дар. Написал первое в жизни стихотворение:
Мой друг, беги от эскулапов,
Таи от них и глаз, и зуб.
Уж если попадёшь к ним в лапы -
Вернут твой вылеченный труп.
Неужели начинается шизофрения?
Сегодня пригласил в гости самых надоедливых и скучных из чис ла своих родственников. Таковых оказалось большинство. Когда они перемыли кости хозяину и нескольким десяткам неизвестных мне особ, попутно съев и выпив всё, что было на столе, я встал с рюмкой в руке (которую наполнил из отдельного сосуда) и с приличествующей случаю ноткой трагизма в голосе объявил, что вино и пища были мною отравлены. Надо было видеть их лица! Я торжественно выпил за упо кой их душ и лишь затем, расхохотавшись, сообщил:
– Как я и предполагал, дорогие мои, у вас начисто отсутствует чувство юмора.
Тут и они прунуждённо засмеялись, пытаясь скрыть своё облег чение и продемонстрировать, что они тоже понимают шутки и, более того, с самого начала догадались, что их разыгрывают. Тем не менее окончание междусобойчика прошло напряжённо, и после нескольких партий в "дурака" краплёными картами родственнички разошлись.
Ах, как жаль, что я не мог посмотреть на них в тот момент, когда они поняли, что дурачил их я именно во второй раз, а не в первый.
Так вот, и это маленькое упражнение не было засчитано. Попе читель сказал, что, сообщив гостям про яд, я повёл себя с ними честно (честно! надо же извратить так смысл моих поступков), и, благодаря этому, они могли успеть спастись, если бы догадались зайти к врачу. Кому это он говорит? Кто, интересно, лучше знает мою родню – он или я? Так кому же судить об уровне их догадливос ти?
Знаете, как его в народе называют? Сокращают длинноватое наи менование должности, и получается "райпоп". Райпоп он и есть. Не знаю, в чём причина такого эффекта, но звучит мерзко.
В городе откуда-то стало известно про предположительный диаг ноз, который мне поставил попечитель. Небось, сам райпоп и пробол тался. Недаром они дают при вступлении в должность подписку о разглашении вверенных им тайн. Вокруг меня стихийно организовалось что-то вроде санитарной зоны – обходят за два километра. Должно быть, заразиться боятся. Если бы не моё умение маскироваться и не мины с дистанционным управлением, дни пролетали бы совершенно впустую.
Впрочем, он по-прежнему всё отвергает. Какая чертовская ту пость!
Тоскливо. Одиноко. Солнечно. В общем, типичный набросок к картине "Конец Тьмы". С горя пошёл поплакаться в жилетку к Пятаку
– двоюродному дяде по матери. Долго рассказывал ему про житьё-бытьё ( если тут можно говорить о житье), жаловался на рай попа. Выслушав, дядя Пятак сказал:
– А чего ты, интересно, хочешь? Даже самый гнусный поступок оказывается для кого-то добром, и даже в самом благом деянии со держатся зёрна зла. В мире нет абсолютного добра и абсолютного зла. Кроме, разве что, Того, кого у нас не принято поминать. Дь явол – и тот был некогда падшим ангелом. Чистых вещей в природе не существует, всюду смешаны Тьма и Свет, но в разных пропорциях. Так что в каждом объекте можно найти и то, и другое. Вопрос состоит в том, что ты ищешь.
– Выходит, райпоп играет краплёными картами? Ловит меня на том, чего я в принципе не могу избежать?
– Конечно.
– Значит, я ошибся, и он вовсе не туп, а, напротив, дьяволь ски коварен.
– А ты что думал? На такое место кого угодно не поставят. Это же примерный эквивалент заместителя первого секретаря райкома по идеологии, не хухры-мухры. Член провинциального аппарата, номенк латура Его Мерзости.
– Но это же нечестно! То есть, я хотел сказать... неадекватно.
– Слушай, сынок, ты бы поаккуратнее со словами. Помни, где ты находишься. Честность – это по другому ведомству. У нас тут, зна ешь сам, другие качества в почёте. Будешь продолжать в том же духе
– пожалуй, и я поверю, что у тебя этот... синдром справедливости.
– И что же мне делать, дядя?
– Крепись. Живи, как и раньше. Следи за собой. И жди перемен.
Уходя от попечителя, натянул поперёк парадной двери (они у него открывается вовнутрь) на высоте пятнадцати сантиметров бесц ветную леску. Интересно, у этого поступка он тоже отыщет светлые стороны?
Нашёл! Заявил, что я отомстил ему из чувства попранной спра ведливости. Пожалуй, его ничем не проймёшь. Однако в инвалидное кресло усадить всё-таки можно. Приступаю.
Ну, вот и дождался. Сегодня меня вызвали к Его Мерзости. Не могу сказать, что трепетал от страха. Мне так надоело ожидание, и столь утомили попытки оттянуть неизбежное, что, по сути, было уже всё равно.
Дьявол принял меня в просторном кабинете, оформленном в дело вом стиле. По стенам располагались шкафы с сатанистской литерату рой всех времён и народов. Из газет я знал, что каждая из книг бы ла надписана автором. Большинство автографов являлись посмертными, но которые – прижизненными, и таковые хозяин особенно ценил. Вдоль окна вытянулся гигантский канцелярский стол, выкрашенный в глубо кий чёрный цвет и, по слухам, оклеенный изнутри душами самых прос лавленных грешников. Это было наиболее эффективным средством от тараканов, которые что-то совсем распоясались и буквально заполо нили ад.
Князь Тьмы не предложил мне сесть, а, напротив, сам встал и принялся расхаживать по комнате.
– Итак, – сказал он, резко повернувшись ко мне, – вы и есть Длиннохвостый?
– Так точно, Ваша Мерзость.
– Это, извините за каламбур, длинно. Я буду называть вас просто Хвост. Есть возражения?
Ещё бы у меня были возражения! Я пока не спятил.
– Как мне доложили, вы совершили ряд действий , не отвечающих безнравственной точке зрения. Сие прискорбно.
– Ваша Пламенность, я...
– Помолчите. Мне охарактеризовали вас как довольно беспокой ного чёрта с несомненными признаками интеллекта и тягой к поступ кам, извращённым относительно любой господствующей системы морали. Ну что ж. Именно такой субъект мне и нужен.
В помещении явственно запахло мускусом и благовониями. (Интересно, почему люди уверены, что в аду предпочитают аро-
мат серы? Мы ею топим, используем в некоторых ритуалах, но обонять её для удовольствия?!)
Шёлк и персидские ковры задрапировали стены бывшего кабинета. Пол отрастил ворсистый мех, в коем утопали ноги, неведомо откуда взявшиеся вазы с экзотическими фруктами и полунагие гурии, окру жившие Сатану. Сам он сменил строгую тройку с бабочкой на цветас тый халат и шальвары и возлежал на пышных подушках, пока девы, не щадя сил, ублажали его.
– Итак, позвольте познакомить вас с обстановкой. Если вы хоть сколько-нибудь наблюдательны, то должны были заметить, как трудно стало размещать свежий контингент. За последнюю эпоху мы соорудили тысячу сковородок и десять тысяч бараков для сна, и места всё рав но не хватает. Уже были прискорбные случаи, когда заключённые вы падали за край котла и получали экстремальные ожоги досрочно, что, как вы понимаете, выхолащивает сам процесс воспитания, лишая охра ну удовлетворения от проделанной работы. Кстати, обслуживающего персонала тоже недостаёт, уже приходится вербовать добровольцев из числа поднадзорных. Перспективы ещё мрачнее, каждый год подходят суда с новыми мириадами опочивших грешников. Между тем рай просто рен и, по сравнению с Преисподней, малонаселён. Необходимо в корне менять ситуацию. Вот в этом и будет состоять ваша миссия. Вас ко мандируют на Землю, где вам предстоит вступить в контакт с как можно большим количеством людей и обеспечить непоступление в даль нейшем их душ в наше распоряжение.
– Запомните, – голос Князя Тьмы загремел, заставив уже устро ившуюся на рабочем месте красотку подпрыгнуть, – мы не можем ис пользовать методы противника. Никаких славословий в адрес рая, ни восхваления добродетели, ни воспевания имени Всевышнего, которое вам, кстати, по-прежнему запрещено произносить. Наоборот, вы буде те рекламировать грех, но не забывать о посмертном воздаянии. Ко варство, лицемерие, обман, ставка на самое низменное в человечес кой натуре – вот наши принципы, их вы и должны применять. Просто на прелести греха напирайте поменьше, а на последующее наказание – побольше. Всё дело в акцентах, понимаете? Короче, проявляйте ини циативу, действуйте по обстановке. Когда чувствуете, что клиент доведён до кондиции, предложите ему подмахнуть договор о продаже души Дьяволу, то есть мне. Кстати, напомните, что подписывать сле дует кровью, многих это останавливает. Если объект отказывается, то вы, считайте, достигли своей цели. Мы в дальнейшем избавлены от хлопот с его душой, и он переходит в сферу интересов противополож ного ведомства. Вопросы есть?
– Да, Ваша Низость? Каков срок командировки?
– Бессрочная. До особого распоряжения. И никаких возражений: воспринимайте это как награду за ваши мелкие добродетели. Кстати, поскольку действовать вам предстоит на Земле, которая относится к числу пограничных областей, работать будете в паре.
Сатана щелкнул пальцами, и небо за окном прорезала молния. Из переговорного устройства зазвенело контральто секретарши:
– Тебе что-нибудь нужно, Лютик, или это спорадический разряд?
– Пригласи Агиеля, Геллочка. И сообрази мне чего-нибудь вы пить, в горле пересохло.
В кабинет впорхнула секретарша, облаченная в форменнный кру жевной фартучек. Её горло украшала модная татуировка в виде кокет ливого извилистого шрама. В руках она держала подносик с большой бутылью и бокалом. Судя по запаху, наполнившему помещение, в сосу де была серная кислота. Вильнув бёдрами, девушка прошла к боссу, и я увидел, кого она привела. О Преисподняя! Это был ангел. Довольно невысокий для своего племени, примерно метр девяносто, упитанный, светловолосый, крылья сложены и замаскированы. А что он на себя напялил! Обрядился во всё белое в стиле земных денди середины двадцатого века. По-видимому, в Небесах открыли академию пошлости и он – один из её лучших выпускников. Пожалуй, в пику ему я отка жусь от своих обычных пёстрых и облачусь во всё алое – под цвет пламени.
Дьявол, не обращая внимания на бокал, опрокинул посудину пря мо в распахнутую пасть и в три глотка опустошил её. Потом он вдо воль налюбовался на обуревавшие нас с небожителем чувства, вполне взаимные, насколько я могу судить, и, наконец, заговорил:
– Хвост, позволь представить, это твой партнёр, Агиель. Аги ель, это Длиннохвостый, но ты его можешь называть просто Хвостом. Надеюсь, подружитесь и наворочаете вместе большие дела. Кстати, дорогой Агиель, вы по-прежнему не желаете пасть? А жаль. По своему опыту скажу: рискованный, но весьма перспективный поступок. Испы таете массу увлекательных ощущений. Рекомендую. Ну всё, вам пора. Орднунг, господа, превыше всего.
Платье Его Мерзости опять начало преобразовываться. По-иоему, в эсэсовский мундир. Во всяком случае, гурии съёжились, задрожали и попытались слиться с ковром, а Гелла извлекла откуда-то плётку и нетерпеливо постукивала ею по голенищам высоких блестящих сапог. Я понял, что мне лучше оказаться лишним на предстоящем увеселении духа и опрометью кинулся за дверь. Ангел ненамного отстал от меня. Ну что ж, по крайней мере, в скорости реакции ему не откажешь. И за то спасибо.
Вот мы и на Земле. Довольно своеобразное место. Учитывая ца рящий вокруг бедлам, неудивительно, что у ада такая масса подопеч ных. Тем сложнее наша задача. Для тренировки решил начать с перво го встречного и не расстраиваться в случае неудачи (в смысле – ус пеха, в создавшейся обстановке нежелательного; тьфу, всё на свете перепуталось). Объект сидел на обочине, мерно покачиваясь, в сос тоянии полного умиротворения, имевшего, судя по виду и аромату но сителя, алкогольное происхождение. Его костюм свидетельствовал о том, что хозяин бурно провёл день и ни в чём себе не отказывал. Глядя на него, ангел содрогнулся. Я же скрыл неуверенность под маской напускной бодрости, легкомысленной походкой приблизился к человеку, энергично встряхнул его и тем обратил на себя некоторое внимание аборигена.
– Здравствуйте, – с трудом вымолвил субъект. – Вы кто?
– Скажем так, – значительно произнёс я, – мы издалека. У нас к вам дело.
И я с места в карьер принялся за него. Было очевидно, что данный тип не занимает высокого положения в социальной иерархии и не обладает чрезмерными материальными возможностями, поэтому я не стал напрягать фантазию и предложил ему стандартный набор коммиво яжёра: неограниченный банковский кредит, дворец с фонтаном, бас сейном и павлином ( почему-то гомо неравнодушны именно к этой пти це), женский хор для услаждений разного рода, повара-француза и ежегодный отпуск на Ривьере. Он относительно сосредоточенно выслу шал меня и отрицательно помотал головой.Я даже не успел перейти к вопросам расплаты. Спохватившись, я добавил винно-водочный подвал, пустил в фонтан виски и заменил абстрактный кредит конкретным мил лионом долларов. К моему удивлению, он снова отказался, причём на сей раз заговорил:
– Спасибо, друг, но мне ничего этого не надо. У меня всё есть.
– Да нет, вы не поняли. Я предлагаю вам деньги, наслаждения и абсолютное отсутствие забот и тревог. Взамен, конечно...
– Нет, друг, – перебил он меня. – На выпивку мне хватает, а всего остального не нужно. Лишняя собственность – это лишняя мо рока, головная боль. Правильно я говорю, брат? – это он обратился к ангелу, который в ответ смог промычать только что-то нечленораз дельное. – А так я свободен – и счастлив.
– Значит, отказываетесь? – потребовал я окончательного отве та, держа в руках заранее заготовленный акт о купле-продаже.
– Слушай, ты меня не понял, да? – начал сердиться пленник Ба хуса. – Объяснил же уже всё. А я человек такой: сказано – отреза но. И бумаги твои убери. У меня принцип: ничего не подписывать.
– Ну что ж, – резюмировал я. – Рад, что ты – человек с прин ципами.
Затем я выпрямился, принял величественно-небрежную позу и, обращаясь уже к ангелу, сказал, не скрывая иронии и торжества:
– А ты знаешь, по-моему, он исповедует классическую доктрину нестяжательства. Бери его – он твой.
За последнее время я сошелся с Агиелем несколько ближе. Ниче го, общаться можно. Не так уж он хорош, как я опасался. Правда, разговаривая, незаметно для меня (как он полагает) крестится.
От первого успешного несоблазнения я так возгордился, что ре шил не размениваться на мелочи, а работать одновременно с большими коллективами. Вопрос в том, как завязать исходный контакт. В конце концов, появиться сразу в своём истинном обличье – это слишком грубо. Вначале всё-таки следует быть поделикатнее.
Посоветовавшись с Агиелем и, естественно, не получив от него никаких полезных рекомендаций, придумал переодеться странствующими проповедниками. Насколько я могу судить, это лучший способ собрать вокруг себя толпу. Главное– вести себя поэксцентричнее, а вот это для нас как раз вовсе не проблема.
Я надел друг на друга два длинных пончо, полы которых мели землю, огромные зеркальные очки, накладные ногти по пятнадцать сантиметров длиной, кудрявый огненно-рыжий женский парик и высокий тюрбан с пером. Агиеля я почти не стал изменять – экзотичнее, чем есть, его уже не сделаешь. Лишь подмазал ему губы малиновой пома дой, подкрасил ресницы и сделал чёрную повязку через левый глаз. Пришлось, конечно, подсуетиться с наглядной агитацией, дать нака нуне рекламу в газеты и на телевидение, но зато, когда мы появи лись на трибуне, нас ждали не менее трёх сотен слушателей. Нельзя было обмануть их чаяний, и перед тем, как перейти к главному, я устроил немножечко обещанного цирка:
– Собратья! – выл я, вертясь и подпрыгивая (ангела я заставил воздеть глаза и руки к небу и ритмично качать головой). – Солнце и Луна вошли в дома свои, закрыли двери на засов, отключили телефон и не платят за электричество. Близится предсказанный мудрецом Пфэ из рода Непорочных Мальчиков конец третьего света. Железный кабан Явеселназловсем вышел на тропу войны и гоняет по ней чёрного кар лика Бокассу. Дональд Дак покинул семейный вигвам и подставил Кро лика Роджера. Восемь мертвецов поднялись из могил и встали в оче редь за спаржей. Покайтесь, дети мои, и, очистившись, вступайте на путь Тёмного Света, – подобную ахинею я нёс ещё часа полтора.
Лишь затем, овладев размякшей аудиторией, я занялся делом.
– Огонь идёт за мной, и дождь смывает все следы. Что же де лать знающим, если распахнуты Врата Смерти и девятиглавая богиня Прошёлтаракан отбирает у входящих всё, что у них осталось, будь то вещественное или нематерильное, и слишком богатым отвешивает доб рый пинок в зад? Не лучше ли продать души сейчас, пока они имеют некоторую ценность, чем бесплатно предоставить их в распоряжение потусторонних сил? Вы только послушайте перечень услуг, которые предлагает наша фирма.
И я развернул перед ними тот же каталог, что и перед незаб венным анонимным алкоголиком, да прольются на него Небеса пивом и текилой. При этом, взвесив уровень аудитории, я изначально внёс в ассортимент опробованные на первом клиенте поправки. Ну и дамам (естественно, кроме "розовых") я гарантировал вместо женского хора команду профессионалов по бодибилдингу, включая персонального Шварценеггера для каждой.
Далёкий потомок, ты можешь спросить, для чего я вообще изла гал позитивную часть сделки, вредя – в контексте ситуации – самому себе, если можно было ограничиться негативом, безусловно обеспечи вая отказ потенциального донора? Увы, сие недопустимо. Согласно Двухстороннему Пакту, всякие операции с душами считаются недейс твительными, если объект не получил полной информации. Проще гово ря, если я не рассказал бы человеку о выгодных сторонах продажи вышеупомянутой частной собственности, то отказ от подписания Акта ничего бы не значил. Ну, а в моём случае публика так распалилась, что стало ясно – можно было обойтись и менее яркими красками, ри суя Соблазнительность Греха. Хотя и так, клянусь Сатаной, я не слишком старался. Что ж, придётся компенсировать за счёт упора на Воздаяние. Здесь я превзошёл себя, описывая посмертные муки:
– Вас ждут бараки без мусоропроводов и кондиционеров, а ско вородки, на которых вас будут поджаривать, не имеют тефлонового покрытия! В адских магазинах бройлеры продаются непотрошёнными, купальники – лишь самых немодных фасонов и расцветок, а туалетная бумага – без перфорации. В книжных лавках дамам предлагают лишь брошюры о воспитании детей-монголоидов, а мужчинам – любовные ро маны, созданные в развивающихся странах Центральной Азии. А супер маркетов у нас вовсе нет! И, кстати, нигде не принимают кредитных карточек. Феминисток мы направляем в гаремы, а адептов негритюда – в рабство. Сторонники расовой сегрегации всех цветов кожи вместе трудятся в каменоломнях. Но самое ужасное – для грешников у нас по телевидению всего одна программа, и по ней с утра до вечера высту пают протестантские проповедники.
Как вы понимаете, дело происходило на Западе. В других регио нах пришлось бы несколько сместить акценты. Так, выступая в Север ной Корее, я бы рассказывал о публичном поношении памятников Ким Ир Сену, в котором слушателей заставляли бы участвовать, а в Рос сии сообщил о еврейском происхождении правителей Преисподней. Для большего эффекта я подключил метеодекорации в виде свинцово-черных туч на горизонте, раскатов грома, молний, разбивающих на части де ревья, и пронзительного свиста ветра в вышине. Агиель тоже не под вёл, исправно, хотя и однообразно, грозя гневом Господним.
Но случилось именно то, чего я опасался. Меня подвела челове ческая беспечность, извечная неспособность этого рода заботиться о будущем. Или, напротив, чрезмерная расчётливость, когда синица в руках представляется более полезной для организма, чем журавль в небе, поскольку дополнительные калории бульона из журавля не оку пят расходов энергии на его поимку. Короче говоря, практически весь обработанный контингент рвался подписать договор. Лишь четыре дамы поинтересовались, нельзя ли заменить Шварценеггера на Вуди Аллена? Ну и вкусы! Увы, я не мог им отказать в столь мелкой просьбе.
В результате всех наших трудов эти смертные образовали длин нющую очередь (по-моему, они вдобавок пригласили друзей и родс твенников, но у меня уже не было сил протестовать), и мне пришлось их обслуживать до темноты. Когда всё кончилось, на Агиеля было просто жалко смотреть.
Ночи мы проводим в мотеле близ входа в чистилище. Там мне явилась Муза. Заметим, что сия девица лёгкого поведения завела привычку посещать меня в дни неудач. На память о свидании оставила четверостишие, лишь косвенно связанное с последними событиями:
Друг тебе капканы ставит,
Вредоносит, что есть сил.
Если даже не отравит,
Значит, яду не добыл.
А от коллективных форм работы я вынужден отказаться. Видимо, человечество до них не доросло. Придётся вернуться к индивидуаль ным методам воздействия.
Для начала решил заняться каким-нибудь представителем интел лигенции. Эта хилая, но мозговитая поросль лучше прочих способна взвесить и оценить последствия тех или иных шагов. Не доверяя уже интуиции, применил метод свободного поиска и в результате вышел на писателя. Сперва я был разочарован, но потом решил, что пейзажи и нравы ада произведут наиболее сильное впечатление именно на деяте ля искусства.
Надо отдать ему должное, от предложенных мной соблазнов он презрительно отмахнулся, заинтересовавшись лишь наслаждениями; од нако и тут проявил себя новатором, потребовав включить в ансамбль несколько юношей дополнительной ориентации и несовершеннолетних обоего пола. Затем, подумав, попросил усилить тягу к извращённости у всего персонала, вплоть до повара-француза и старика-садовника, и добавить Шварценеггера, поскольку (цитирую) "это будет так бо жественно мерзко, так очаровательно грязно". Кстати, он заставил меня совершить обратный обмен миллиона на неограниченный кредит, причём продемонстрировал порядочную въедливость, что плохо сочета лось с проявленной им вначале брезгливостью. Непоследовательная натура, романтик, можно сказать. Главу о возмездии слушал невнима тельно. Оживился лишь во время пассажа о книжных магазинах, уточ нив, что давно уже ничего не читает, поскольку не видит ни в сов ременной, ни в классической литературе ничего конгениального собс твенному творчеству. Полюбопытствовал, правда, как в аду с выпив кой, но услышав про некачественный самогон с высоким содержанием сивушных масел, остался вполне удовлетворён. И мгновенно, игнори руя бормотания Агиеля, расписался в договоре, причём палец разре зал сам столовым ножом в масле с прилипшими крошками. Лишь потом снизошёл до объяснений и втолковал ангелу, что жизнь на небе че ресчур скучна и добропорядочна для человека творческого, а вот пребывание в Преисподней несравненно разнообразнее и привлекатель нее для художника, так что даже без какой-либо компенсации с моей стороны он завизировал бы пресловутый акт, чтобы иметь посмертную гарантию. А на Земле развлечения на свой вкус он бы и сам нашёл, без нашей помощи. В его альтруизм я, правда, не поверил, да уж ладно.
Дни тянутся за днями, а моя первая победа так и остаётся единственной. Если Всевышний действительно создал людей по своему образу и подобию, то я не сел бы играть с ним на деньги его коло дой. Не хотел бы я предстать перед Сатаной, когда он узнает, сколь успешно я выполняю его поручение. С каждым очередным конфузом, об ременявшим лишней жертвой и без того переполненный ад, Агиель смотрит всё более вызывающе. Хоть должен был бы рыдать, между про чим. Ой, как бы не случилось, что в результате моей блестящей дея тельности после возвращения и жить мне будет негде. Когда, нако нец, пристроят к Преисподней давно обещанное девятое измерение?
Уже не отказываюсь ни от кого. Сегодня встретили субъекта, в глазах которого появлялся характерный маслянистый блеск от любой попадавшейся на его пути фемины моложе пятидесяти, если, конечно, у последней в избытке имелись вторичные половые признаки. А уж когда он видел девиц в поре созревания, мне просто становилось страшно. Взгляд его прожигал их насквозь, определял количество, цвет и фасон белья, проникал далее в самые увлекательные глубины и, по-моему, оплодотворял. По крайней мере, трёх юных нимф он точ но походя дефлорировал. Сверхъестественный тип! А в мозгу его неп рерывно происходило такое, что куда там индусам с их провинциаль ными камасутрами. Пожалуй, и обитателям Преисподней пора к нему на выучку.
Ну и что, всё равно ничего не получается, почему бы и с ним не попробовать? По крайней мере, ясно, чем его можно соблазнить, а чем – запугать.
Разговор с Мышиным Жеребчиком (назову его так) я начал под видом коммивояжёра, распространяющего порнографические картинки и спецмассажёры, и когда я перешёл от отвлекающего манёвра к истин ной сути дела, взор его был мечтателен, нежен и доверчив. Я же го ворю, что знаю, чем таких взять. По мере того, как я описывал спо собы, коими мой визави овладеет большей частью прекрасной половины человечества при полном потворстве и даже активном соучастии пос ледней, он багровел, наливался кровью и вскоре стал положительно опасен для общества. Чтобы избежать эксцессов, я несколько сбавил обороты и последующие описание количества, масти, активности и поз потенциальных партнёрш, а также гарантии физиологической мощи но сителя инфернальных сил дал скороговоркой.
– Хвост, – зашипел мне на ухо Агиель, – ты уверен, что разум но выбрал собеседника?
– Отстань, – сказал я. – Не видишь: процедура уже в самом разгаре.
Потом я обернулся к Жеребчику:
– Но, естественно, после смерти вы расплатитесь сторицей. Для начала мы предадим вас в руки садисток. О, это настоящие мастерицы своего дела. Вы познаете прелести кожаных плетей, раскалённых игл и применённой не по назначению бормашины. Потом вас сделают гер мафродитом с нарциссовым комплексом, и вы окажетесь жертвой траги ческого парадокса, когда наличествуют и активная, и пассивная сос тавляющие, между ними вспыхивает влечение, их ничто не связывает, но отсутствует физическая возможность реализовать чувство. Между прочим, – вспомнил я, отвлекаясь на миг в сторону, – у жителей Бе тельгейзе ввиду особого устройства органов не возникло бы подобной проблемы. Их мы наказываем по-другому.Далее мы вернём вам прежнюю оболочку, но под гипнозом внушим синдром Пигмалиона, и вы, потешая публику, станете кидаться с брутальными намерениями на каждую ста тую женского пола, вплоть до пресловутой барышни с веслом. Напом ню, всё это будет длиться не года – эпохи. Затем вы начнёте испол нять обязанности султана-импотента с бесчисленным гаремом и будете сгорать от постоянного неутолимого желания. А ещё вас превратят в осла со всеми его скотскими инстинктами. Ну, в шкуре животного, считайте, вы просто отдохнёте перед действительными испытаниями, потому что в заключение магические чары переплавят вас в женщину, нет – в юную несовершеннолетнюю девственницу, живущую на окраине города. Я так и вижу: вот вы, пугливая, прелестная и беззащитная, пробираетесь по узким кривым улочкам домой. Темно, фонари давно разбиты хулиганами, а за кустами притаились и уже раскрыли вам свои похотливые объятья маньяки, маньяки, маньяки! Вы нежны и фри гидны, – меня уже несло. – А они нет. Бросаются на вас стаей, и тут появляется Он. Большой и сильный. Он разгоняет кодлу – по крайней мере, до следующего вечера – и провожает вас до дому. Вот он-то и окажется главным сексуальным садистом. Ух, и достанется же вам! А истинного спасителя – Благородного Гарри – в нашем сюжете нет. Потому что это не триллер, а порнография с насилием.
Я остановился передохнуть, воспалённо дыша. Фантазия иссякла.
– Ну и... потом, наверное, всё сначала. По кругу.
Буркалы Жеребца наполнились влагой. Испугался очень, что ли? Я пригляделся. О ужас! Несомненно, это были слёзы счастья.
– Спасибо, спасибо, – повторял он. – Какие изыски, какие но вые незабываемые ощущения! Благодарю вас. Я весь дрожу, когда ду маю, что мог бы их лишиться. Один осёл чего стоит! Вы и не предс тавляете, каких вершин я могу достичь с его-то физическими возмож ностями. Где поставить роспись?
Ну, и что мне теперь прикажете делать? На что упирать, что затушёвывать? Такое чувство, что, независимо от моих ухищрений, исход один – очередной задействованный договор.
На память о знакомстве у меня остался очередной стишок:
Целует муж свою голубку,
Нет друга чище и верней.
Он не бежит за каждой юбкой,
А лишь за тем, что скрыто в ней.
Разочаровавшись в мужчинах, решил вновь заняться слабым по лом. Высмотрел было вполне подходящую старшеклассницу, но тут Аги ель отодвинул меня в сторону.
– Извини, но теперь моя очередь. Смотри и учись.
Он материализовался перед девушкой, когда та сидела в своей комнате и делала уроки. Естественно, перепугал до смерти. Удачное начало. Молодец. Потом, помедлив, принял своё, так сказать, истин ное обличье – с крыльями, нимбом, венцом, лирой и прочими аксессу арами. Вплоть до ночной рубашки, которую на Небе, насколько мне известно, называют хитоном. Ну, хитон там или не хитон, а я бы сию хламиду ни за что не надел. Впрочем, не предстал перед барышней неглиже, и на том спасибо. Вообще же, по-моему, он действовал по заранее обдуманному плану. Да я, собственно, давно заметил, что у него зреют подспудно некие намерения. Посмотрев на себя в зерка ло, ангел несколько (сантиметров на тридцать) увеличился в росте, расширил плечи, расчесал кудри на пробор, опустил венок на правую бровь и расправил крылья.
