Текст книги "Посиделки в межпланетной таверне "Форма сущности" (СИ)"
Автор книги: Альберт Зеличёнок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Следовательно, все должны быть готовы в случае необходимос ти закрыть грудью бреши в проекте, – при этом руководство поче му-то с особым значением посмотрело на наиболее слабую и привлека тельную часть "нашего дружного коллектива". Объекты дуплетного на чальственного внимания готовно зарделись и захихикали.
Тут дверь комнаты с грохотом рухнула внутрь. Полуразрушенный проём заволокло дымом, из которого прорывались языки пламени.
– Гуроны! – заорал босс. – Всем немедленно на пол! Оружие – к бою! – он явно забыл, что у рядовых сотрудников амуницию отбирают на проходной.
– Есть, шеф, – гаркнул Тинтобрасс и, ловкой подсечкой сбив первую красотку отдела Геллочку (в миру – Геллу Сигизмундовну Цу гунгдер ), прикрыл ее своим телом. Не отрываясь друг от друга, они перекатились под ближайший стол. Вскоре оттуда донесся горячий ше пот – видимо, вырабатывалась тактика грядущего сражения.
Из коридора послышался нарастающий дикий визг, и сквозь про лом в помещение ворвалась массивная фигура в защитной пятнистой форме, крест-накрест перехваченная патронташными лентами, с грана тами на поясе и ручным пулеметом в могучих кулаках. Топоча сапожи щами, диверсант вынырнул из дыма и оказался Домной Ильиничной Не хороших, инженером из группы предварительной подготовки.
– Ну, – пробасила она, выразительно поводя стволом оружия, – так когда же будут выполнены мои требования? Или мне силу приме нить?
Колумб был настолько растерян, что не нашел ничего лучшего, кроме как поднять руки. Но тут, как и в прочих критических случа ях, ситуацию и лицо начальника спас Брут Юльевич. Пренебрегая собственными интересами, он вихрем вылетел из-под стола и Конь ком-Горбунком вырос рядом с нашей Брунгильдой.
– Домна Ильинична, душечка, – забормотал он, приобняв амазон ку за плечи, – ну зачем же так волноваться, изматывать себя? Такая женщина: в самом соку, красавица, мастерица – и навешала на себя всё это, извините за выражение, малоэстетичное железо...
Нехороших давно и безрезультатно вела с руководством борьбу за человеческие условия существования. С ее точки зрения, они заключались в том, чтобы ей разрешили работать на дому, появляясь в Конторе только в дни выплат, а также в случаях острой личной на добности. Начальство неизменно отказывало воительнице в удовлетво рении ее чаяний, резонно указывая, что она и в Конторе отродясь ничего не делала. Я лично полагаю, что и та, и другая стороны конфликта не совсем правы, так как, во-первых, очевидно, что ор ганизации при любых обстоятельствах ждать от Домны Ильиничны пользы не приходится, если же держать ее в безопасном отдалении, то вреда будет меньше, за что не грех и заплатить. Во-вторых, Не хороших вообще следует целенаправленно охранять как ярчайшую представительницу некогда буйно произраставших в наших широтах, но теперь почти вымершего семейства бездельниц живописных разговорчи вых. Довольно безобидные в расслабленном состоянии, они так укра шали нашу жизнь бессмысленно-возвышенным щебетанием, как голуби в скверах или васильки на полях.
– Для чего, – вещал Тинтобрасс, – для чего утруждать нежные пальчики столь тяжелыми предметами?
И он осторожно вынул из ослабевших рук Домны пулемет, поддер живая под локоток, подвел ее к стулу и усадил. Сразу же вокруг нее стайкой собрались отдельские дамы, чирикая что-то легкомысленное о жестокости мужчин, бессмысленности жизни в целом и неразрешимых загадках бытия. Шеф перевел дух, встал, отряхнул костюм и, распра вив плечи, объявил собрание законченным.
Я задержался в комнате дольше других – разыскивал диск с ба зой данных – и вдруг обнаружил в укромном уголке за стеллажом слившуюся в поцелуе парочку. Это были Оля и Витя, молодые специа листы, закончившие в этом году разные факультеты одного и того же политехнического института и пришедшие к нам обниматься на свобо де. Судя по покрывавшей их пыли, они стояли здесь уже давненько. Точно: Олю мы потеряли во вторник, то есть два дня назад, а Витю шеф, по-моему, полагает находящимся в командировке еще с прошлой недели. Вздохнув о безвозвратно ушедшей юности, я обмахнул наибо лее выступающие фрагменты влюбленных от пыли и вышел.
Задумавшись, я едва не забыл забрать авоську с автоматом. При определенных условиях подобный склероз мог бы оказаться роковым: администрация понимает, что кладовщикам и подсобным рабочим тоже хочется хорошо питаться, и потому за вещи, оставленные в камере хранения на ночь, ответственности не несет. По дороге домой надо было забежать за хлебом и молоком. У меня есть привычка, сохранив шаяся еще со школьных лет: по мере возможности спрямлять траекто рию собственного движения, минимизируя ее длину. Вот и сейчас, вместо того, чтобы огибать загородившую путь пятиэтажку, я влез в дыру на первом этаже, пробитую в прошлом году реактивным минометом при подавлении левого мятежа, и собирался вылезти с другой стороны сквозь пустую раму (стёкла вылетели во время гарнизонных учений, ошибся неопытный наводчик). И едва не вляпался. Совсем близко от моего уха просвистел осколок, а откуда-то из-под ног тяжело засту чал станковый пулемет. Стрелявший из него малый оказался неплохим парнем и пояснил, что местная каморра устроила разборку с приезжей мафией, так что мне лучше сматываться. Я благоразумно последовал доброму совету и, вздохнув, пошел кружным путем. Из-за этого я ед ва не опоздал в булочную: ее попытались закрыть на час раньше. И наверняка исполнили бы сие коварное намерение, если бы печально известный всей округе инвалид по кличке Гроза Прилавков не выбил дверной засов своей верной старой базукой. Зато с молоком мне по везло: какие-то ушлые южные ребята угнали грузовик с завода и про давали товар во дворе магазина за полцены. Прямо с кузова. В бор тах машины зияли пробоины.
Жена и дочка оказались дома. У них тоже, слава Богу, всё было нормально. Двор рядом с Таниным учреждением, наконец, полностью разминировали и даже обещали клумбы восстановить, а Лариску учили в садике гранаты бросать, и она швырнула свою на четыре метра, но не в ту сторону. Попала, конечно, в инструктора, моя школа. Элект рики кончили очередную бессрочную забастовку, поэтому энергия бы ла. По ящику – всё как обычно: политика, экономика, вести с полей боя, культура, спорт. Два седовласых мужа и пронырливый экстрасенс с бегающими глазками и прецессирующей головкой рассуждали о Ночи Перемен и делали свои предсказания. Угадавший получит "Мерседес" или его эквивалент в Грядущей Реальности. Проигравших казнят, со общил ведущий, смеясь. Хочется верить, что он не пошутил. Потом еще был американский фильм о любви юноши и девушки к восточным ви дам единоборства. Телевизор – непревзойденный инструмент для ре лаксации. Если его не будет в новой Инкарнации, не знаю, как жить станем.
Утром проснулись с женой в широченной кровати под балдахином. Сразу кольнуло недоброе предчувствие. Так и есть: вместо водолазки и джинсов на стуле висели чулки, бархатные шорты, кружевная рубаш ка и какая-то штука, которая, по-видимому, являлась камзолом. По крайней мере, я примерно так его себе представлял. Всю эту груду венчал – о ужас! – парик. К серванту, который тоже весьма побарок ковел и теперь, наверное, назывался буфетом, была прислонена шпа га. Вдобавок ко всему вышеупомянутому я с растущим в душе бешенс твом обнаружил на позиции японской стереосистемы чёртов рояль! Ладно хоть, Таня играть не умеет, это я знал твердо. И за то спа сибо. Бывший телевизионный угол у окна занимал бювар, украшенный чьим-то усато-бородатым бюстом. Для полноты картины хотелось, что бы это был маркиз де Сад, но, наверняка, окажется каким-нибудь Платоном. Нет, тот плешив. Тогда Ньютоном, или Шекспиром, или, прости Господи, герцогом Ришелье. Или Жорж Санд в сценическом гри ме.
Таня встала и прошла в ванную. Х-ха. Оттуда донеслись нераз борчивые проклятья. Думаю, она наткнулась на лохань и кувшин с во дой. Хорошо еще, что мы обитали не в Европе – там прежде и биде имелись. Завтрак принесла служанка, в прежнем Воплощении – соседка по лестничной клетке. Видимо, наш социальный статус реорганизовал ся в дворянство со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Надеюсь, и с правом первой ночи? Или для этого требуется некий титул? Тог да, наверное, можно поздравить шефа. Во всяком случае, это было единственное светлое пятно в окружающем мраке. Похоже, у нас и ку харка была. Однако, попробовав пищу, я сделал вывод, что не всегда это – плюс.
На службу пришлось добираться верхом – ноблес, что называет ся, оближ. С непривычки стер себе бёдра до мяса. Хотелось верить, что лошадь несильно пострадала. Умное животное, смотрело с упре ком. Контора располагалась в довольно аляповатом замке, незаконно рожденном дитяти готического стиля. У ворот вместо "вертушки" сто яли стражники в латах. Один из них был мне знаком – бывший монтер дядя Вася. Да, какое уж тут электричество. Я приветливо поздоро вался, мне дружески пожали руку и тут же отвели в "холодную" за незнание пароля. В некомфортабельном и отнюдь не просторном поме щении находились все ранее подошедшие сотрудники, включая гене рального директора, графа де Нигматуллина, который, грозно насу пясь и побагровев, восседал на единственной здесь скамеечке, пред назначенной, видимо, для чистильщика обуви. Сурен, в прошлом – системный программист, а ныне, если я не ошибся, некромант, разъ яснил мне, что начальник охраны, Мефодий Петрович Запасный, ку да-то отъехал и приказал подчиненным, пока его нет, всех, кто не сможет произнести кодовую фразу, в здание не пропускать, а задер живать для допроса и идентификации. Проблема заключалась в том, что по уставу пароль полагалось сообщать посвященным с вечера, а накануне такой необходимости не было. Однако разве может подобная мелочь остановить исправного служаку? Между тем улов всё пополнял ся и пополнялся. Вскоре в помещении стало тяжело дышать, и граф, которого ныне, оказывается, полагалось именовать не генеральным, а сюзереном, перебрался со своим седалищем к зарешеченному окну.
Запасный объявился только часа через два. Говорю это предпо ложительно, так как ни клепсидры, ни песочных часов ни у кого с собой не было, а наручные сгинули вместе с предыдущей Реализацией. Судя по тому, как покачивался Мефодий Петрович, слушая гневный рык Его Светлости, время он потратил не зря. Когда мы расходились по своим помещениям, со двора доносился веселый стук молотков. Это замковые плотники, которые и в прошлом Воплощении были плотниками, сколачивали виселицу. По-видимому, начальника охраны решили под вергнуть административному взысканию. Я не поверил, честно гово ря, в серьезность намерений начальства. Бескорыстных дураков у нас не принято наказывать. Разумеется, с оказался прав: в итоге Запас ного, немного и безуспешно попугав, приговорили вместо пенькового галстука к строгому выговору с удержанием из зарплаты стоимости глаголя и к двум годам повешения условно.
Наш отдел теперь располагался в полуподвале. Толстые стены не пропускали с улицы ни звука. Вообще здесь было мрачновато. Узкие окна-бойницы находились где-то под потолком и почти не рассеивали полумглы. Дополнительным источником света являлись канделябры на столах и пылающий багровым огнем камин. Всюду были развешаны порт реты угрюмых старцев с остановившимся маниакальным взглядом широко разверстых глаз. Наверное, это наши нынешние научные предтечи – босс всегда любил подчеркивать преемственность. Это был лучший способ списать свои ошибки на счёт заблуждений основоположников.
В связи с переменой обстановки шеф провел краткий инструктаж:
– Господа, хочу подчеркнуть: наше задание – изготовить гомун кулуса. Как можно скорее и максимально жизнеспособного. Именно та кую цель поставило перед нами руководство в лице Его Светлости. Не секрет, что некоторые члены нашего коллектива недооценивают серь езность решаемых задач. Так, я до сих пор не вижу господина Гагу ра. Чем, интересно, он сегодня оправдается? Лакей проспал или ло шадь захромала? Лучшие из наших разъезжают по дорогам и сомнитель ным притонам в поисках недостающих ингредиентов, а оставшиеся обя заны работать, работать и работать, не покладая рук. Алхимия – это прежде всего неустанный труд, и только затем разврат, богатство и общение с дьяволом. Если мы сорвем сроки милорд граф будет весьма недоволен и наверняка не предоставит нам апартаменты в своем новом дворце. Я был там и видел: высокие окна, удобные широкие столы, паровое отопление, любые реторты и колбы производства лучших стек лодувов Европы, суперсовременные тигли, колодец с чистейшей ключе вой водой, мягкие двухспальные кровати в комнатах отдыха персонала и ватерклозет для дам. Если мы вынуждены будем остаться в этом за холустье среди крыс и плесени, представьте, как пострадает наша честь! Про здоровье и жизнь я уж и не говорю! Так за работу, гос пода!
Между прочим, за печуркой я углядел две обнимающиеся фигуры. Оле новый наряд был весьма к лицу, а Вите – не очень. Интересно, кто их переодел и как это происходит? Все мои знакомые, как и я сам, совершали Перевоплощение только во сне или в беспамятстве. Если задуматься, то состояние наших влюбленных в данный момент трудно не считать бессознательным. По-видимому, они так и пробыли здесь всю роковую ночь. Ну что ж, по крайней мере, в темницу не попали. Кстати, они же ничего не знают о происшедшем. Любопытно будет взглянуть на них, когда они очнутся и обнаружат все эти пе ремены. Если очнутся, конечно.
Так и потащились дни за днями. Потихоньку мы втягивались в новую среду, обзаводились соответствующими привычками, уже не пу тались в обращениях и титулах. Через неделю, проходя по коридору замка из приемной Его Светлости, где мне должны были подписать кое-какие бумаги ( в частности, разрешение на полфунта кладби щенской земли и четыре пальца утопленника), на склад, я обнару жил возбужденную толпу близ хранилища манускриптов. Вопреки тради циям, там перемешались и замковая челядь, и дворяне, и даже дворо вые мужики и бабы. Знакомая секретарша Лида, так и прибежавшая сю да с казенным гусиным пером в перепачканных чернилами пальчиках, взволнованно сообщила мне, что архивариус де Манихейский, неловко повернувшись, задел достоинство Сурена де Погосяна, а взбешенный Сурен вызвал обидчика на дуэль, которая и имеет в данный момент быть в вышеуказанном помещении. Я протолкался вперед.Дуэлянты пры гали со стола на стол, поскальзываясь, палая, сшибая письменные приборы, размахивая шпагами и утробно ухая. Оба достаточно ловко владели оружием, судя по многочисленным шрамам, покрывавшим ме бель, пол и даже стены. В воздухе кружились обрывки рукописей. Ес ли что-то и не подверглось воздействию их неуемной энергии, так это разве что их собственные тела. Да и мудрено задеть противника, фехтуя минимум в пяти метрах друг от друга. Недостаток мастерства они, однако, искупали избытком страсти и, похоже, могли так ска кать еще часа три. Среди зрителей шныряли букмекеры, предлагая заключать пари на исход дуэли. Перед тем, как уйти, я поставил на ничью – и выиграл.
К этому времени Витя с Олей уже не пребывали в темном углу лаборатории, как памятник вечной любви. Все-таки несколько странно они смотрелись рядом с полуизготовленным гомункулусом. Гагур, у которого случаются спорадические вспышки гуманизма, подбил меня отволочь их во двор, где он отыскал роскошный стог сена. Пока мы тащили два не таких уж субтильных организма вверх и вниз по лест нице, с трудом разворачиваясь на площадках, я десять раз проклял свою сговорчивость. Однако позже, когда мы достигли цели трудов своих, и я умилился. Молодежь, оказавшись в мягкой траве, быстро выяснила, что средневековое платье, столь пышное и неприступное на вид, таит для знатоков, особенно в лежачем положении, несравненно больше заманчивых возможностей, нежели даже более прогрессивные одежды граждан технологического общества. И они с успехом восполь зовались этими преимуществами.
Месяц спустя после Перевоплощения начали возвращаться первые командировочные. Я как раз был во дворе, когда де Козюра встречал Рауля д'Аминова, старшего инженера, то есть, пардон, мага второй категории из группы внедрения. Тот приехал совершенно измотанный, лёжа в пустой повозке с перевязанной левой рукой. Правил какой-то простолюдин, который, доставив седока до места, тут же напустил на лицо обиженное выражение и принялся требовать надбавки за ско рость, безопасность и комфорт, не переставая, правда, униженно кланяться и благодарить за честь, оказанную его средству передви жения, кобыле и ему лично. Сэр Колумб, осмотрев экипаж в тщетных поисках необходимого оборудования, потребовал объяснений.
– Вы меня посылали в командировку еще в той Инкарнации, так?
– спросил Равиль. Чувствовалось, что ему пришлось солоно; он сдер живался из последних сил.
– Да, на Север, – подтвердил начальник.
– За струделькакером, правильно? – продолжил д'Аминов.
– Надеюсь, вы его не привезли? – заволновался шеф. – Сейчас он нам абсолютно ни к чему. Я считал, что вы сообразите, проявите инициативу в сложных обстоятельствах.
– Я успел его добыть до Ночи Перемен, – отчеканил Равиль, – и вёз в своем купе. А утром никакого поезда не было, и я сидел на земле среди обломков кареты со здоровенным каменным столбом в об нимку. От меня шарахались кони и прохожие. В конце концов я купил за собственные деньги какого-то мерина спокойного нрава, но он пал от тяжести через пять лье. А потом на меня еще и нападали два ра за. Что за век, чёрт побери!
– Камень был черновато-красный и составлял в длину метра три,
– побледнев, спрсил шеф.
– Вроде этого. А что?
– Да ведь вы же держали в руках Лингам Калиостро! – заорал Козюра.
– Не может быть, – уверенно возразил д'Аминов. – Конечно, он был великий человек, но не до такой же степени.
– Вы идиот! – заорал шеф. – Недоумок! Невежа! Он так называ ется, потому что именно Калиостро добыл его из высших сфер бытия. Да если бы вы доставили его, гомункулус, считайте, был бы уже на половину у нас в реторте.
– Думаю, нижней половиной, – ядовито усмехнулся Равиль.
В этот момент мое внимание было отвлечено криками и громовыми раскатами мушкетных выстрелов, которые раздались в замке. Я побе жал наверх, в направлении источника звуков. На площадке третьего этажа в окружении десятка вооруженных мужиков из числа обслуживаю щего персонала и нескольких пришлых из города санкюлотов возвыша лась могучая Мазохистова. Некогда она заправляла в профсоюзной ор ганизации, а ныне, за неимением лучшего эквивалента, числилась гранд-дамой полусвета, возглавив пеструю стайку бывших своих акти висток. Однако подопечные постепенно со скуки переключились на ин дивидуальную трудовую деятельность, и она осталась одна. Лишившись и привычных источников существования, и новых доходов, инициатив ная тред-юнионистка принялась баламутить народ. Тоже занятие, в конце концов, и не из самых бесприбыльных. Судя по тому, что пра вая грудь дебелой матроны была обнажена, та пришла к выводу, что терпение масс уже истощилось и можно звать их на баррикады. Когда я приблизился, Мазохистова держала речь, и бело-розовая персь, дразняще покачиваясь при каждом резком движении ораторши, как бы выражала всецелую поддержку своей носительнице:
– ...И мы не позволим лишить нас главнейших завоеваний преды дущей Инкарнации: права на отдых, права на труд и права на отдых во время труда. Даёшь каждому курицу на завтрак! И пусть не дума ют, что нас удовлетворят полумеры: только выпотрошенную, поджарен ную и с гарниром. Отечественную не предлагайте, не возьмем, нас не проведешь. А тем, которые нашу кровь пьют и сервелатом закусывают, мы скажем: хватит! Мы тоже так пожить хотим. Всем – дворянские звания с соответствующей зарплатой! А ежели кого что не устраивает
– границы на Запад открыты. Пусть отправляются в крестовый поход, посмотрят, что там плохо лежит, и нам кой-чего привезут. В обяза тельном порядке, иначе мы им тут прописку в родовых имениях ликви дируем. А если не выполнят наши разумные требования, сроем все замки, засадим поля сорняками репейных пород, а потом бросим рабо ту, будем ходить голые, веселые и заниматься грабежом и свободной любовью назло врагам. А сейчас, айда, здесь всё разнесем, стулья в окна покидаем и будем сотрудников по этажам гонять. Санкюлоты, вперед, вам нечего терять, кроме своих штанов!
Импровизированный отряд устремился было за предводительницей, сосок которой твердо указывал генеральное направление поступатель ного движения народовластия, но тут с улицы прибежал маляр Женя Поллитра, сопровождаемый шайкой тинэйджеров неопределенного пола, возраста и нравственности.
– Мужики, – рявкнул Поллитра, жадно пожирающий какую-то коп ченую рыбину, которая при этом так ёрзала в смуглых потных ладонях и била хвостом, как зомби в руках опытного некроманта, – вот вы тут комаров ягодицами давите, а там по улице передвижной цирк едет.
– Со слоном, – выдохнул разом заветное хор подростков.
– Так чего ж мы ждем? – произнес рассудительный Бочаров, зо лотарь, добивавшийся от государства уважительного отношения в смысле поименования себя сантехником. – Двинули животных дразнить. Я тут вчера так же с графским бульдогом развлекался, он меня за задницу цапнул и рубаху порвал. Поте-е-ха.
Отвергнутая Мазохистова, пытаясь удержать тающее кольцо слу шателей, решительно обнажила вторую грудь, потом сняла юбку, но ничто уже не могло ей помочь. Цирк был и остается самым демократи ческим видом искусства. Окончательно потеряв аудиторию, ораторша зарыдала, смывая со стены свежую побелку. Однако заместитель ми лорда по административно-хозяйственной части ключник Фомин быстро прекратил разбазаривание, пригласив революционерку к сюзерену. По хоже, в деле освобождения трудового народа был достигнут взаимоп риемлемый компромисс, потому что Мазохистова оставила общественную деятельность и в дальнейшем сосредоточилась на исполнении сложных обязанностей дегустатора яств для Его Светлости.
С тех пор жизнь окончательно вошла в мирное русло. Бывшие прикладники, программисты, электронщики переквалифицировались на удовлетворение более насущных нужд человечества, как то: черная и белая магии, изготовление живой воды, добыча философского камня, производство искусственного человека в пробирке и тому подобное. Я лично занимался разработкой левой ступни гомункулуса. Много проб лем вызывала плюсна, и я частенько отправлялся в городские коман дировки в морг, где получал консультации у опытных прозекторов. Это принесло кое-какую пользу и персонально мне: я освоил верховую езду и выучил некоторые ранее не известные мне слова, позволяющие гарантированно расчистить дорогу в толпе простолюдинов. Надо ска зать, этот слэнг поразил меня простотой и, в то же время, цветис тостью и многозначностью. А мой приятель Мишель Арменянц, к приме ру, писал "Инструкцию по управлению Големом Полоумным Самодвижу щимся, третьей моделью", хотя сам ГПС-3, к счастью для окружающих, пока еще находился на стадии рабочего проекта, из которой, как все надеялись, и не выйдет. Исправно функционировали бухгалтерия, склад, столовая и библиотека. Подведомственная Конторе мастерская с воодушевлением и энтузиазмом преобразовалась в пытошную, после чего, наконец, выбралась из прорыва и начала с пугающей легкостью перевыполнять производственные задания. Директорский шофёр Витя Поц, пожав плечами, пересел в карету и продолжал гонять с прежней лихостью. Теперь он, к тому же, мог практически безнаказанно да вить невнимательных пешеходов, чего ему так не хватало в прежней жизни. А скорость – штука относительная. В общем, всё шло хорошо.
Конечно, случались небольшие эксцессы. Так, однажды, примерно в десять утра со двора донесся такой грохот, что все побросали повседневные занятия и кинулись к окнам. Оказалось, у замковых во рот гарцевал на коне незнакомый рыцарь в полном вооружении и моло тил по ним солидных размеров булавой. Характерно, что ворота были открыты. Витязь внушил такое уважение стражникам, что их как вет ром смело. Что же касается мушкетёров, рекрутированных из инжене ров и лаборантов, то они по своей привычке, собравшись в круг сле ва от крыльца, курили и обменивались впечатлениями по поводу аму ниции и выправки всадника. А тот ревел на всю округу, требуя, что бы хозяин замка, кто он ни на есть, великан или карлик, колдун или гоблин, объявился и сразился с ним в чистом поле. Замечу, ехать пришлось бы далековато – всё-таки центр города. К счастью, как из вестно из мировой литературы, слова этих паладинов не следует вос принимать всерьёз, обычно это лишь цепь красочных метафор, приз ванных заполнить паузы между гимнастическими упражнениями на ме чах и копьях. Интересно, что в ассортименте возможных владельцев нашего заведения обычный человек отсутствовал. Видимо, граф тоже отметил это обстоятельство, счёл себя лишним на этом празднике жизни и благоразумно укрылся в своем кабинете, у дверей которого застыли с мечами наголо два татуированных смерда с фигурами культуристов. Между тем искатель приключений у ворот окончательно взбеленился. Отменив прежний заказ, теперь он требовал исключи тельно дракона, причем сию минуту. Выпадая из стиля, он обещал на костылять несчастному животному так, что его родная мать примет за бегемота; если же искомый ящер выдан не будет, витязь сулил раз нести всю лавочку к чёртовой бабушке. Вообще, все его проклятия и угрозы в конечном счёте сводились к чьим-то родственникам. Любо пытная особенность лексики. Кстати, дракона тщился вывести двадца тый отдел, но, увы, давно и безнадёжно выбился из графика. А жаль.
Ситуация становилась тупиковой. К счастью, выход нашел шеф, по большому счёту, мужик неглупый и сообразительный. Собственно, даже два выхода. Вначале он предложил послать к визитёру, под ви дом графа, Гагура как наименее ценного из физически боеспособных членов коллектива. Предварительно переодев, конечно. Однако этот план вызвал резкую отповедь Его Светлости, который был оскорблён уже самим предположением о том, что этого... шевалье кто-либо мо жет принять за него. Возражал и сам Гагур, хотя по другим причи нам. Вторая же идея Козюры оказалась несравненно лучше. Суть в том, что один из отделов после ряда разрушительных экспериментов синтезировал дурно пахнувшую золотистую маслянистую жидкость, ко торую разработчики считали эликсиром вечной молодости. Главным ос нованием для такого рода заявлений было то, что начальство поручи ло им создать именно вышеупомянутое средство. Первые клинические испытания показали, что тараканы, мыши, клопы и юные девственницы не выдерживают самого вида и аромата эликсира и в панике покидают лабораторию. Кролик, которого силой заставили принять два глотка желтой жидкости, взбесился, расшвырял пытавшихся его удержать эк спериментаторов и скрылся в неизвестном направлении. Сотрудники вышеупомянутого отдела утверждали, что теперь лопоухий всегда бу дет таким же, как в момент приёма их лекарства. Если это действи тельно так, то не хотел бы я попасться на пути данного грызуна. Теперь нашим парацельсам требовались в качестве подопытных добро вольцы-люди, но таковых что-то не находилось, несмотря на обещан ные милордом премию, рыцарское звание и пенсию семье. Так вот, шеф предложил испытать эликсир на приблудном Ланцелоте, но в качестве не внутреннего, а наружного средства. Умельцы-плотники быстро соо рудили жёлоб, верхний конец его закрепили на четвертом этаже, а нижний вывели над стеной и с его помощью окатили нарушителя тиши ны с головы до ног. Эффект превзошел любые ожидания. Лошадь, на долю которой тоже немало досталось, взвилась и понесла, речь же всадника потеряла всякую связность и осмысленность, и они скры лись в туче пыли, лишь горестное: "Дракона мне, дракона!" – донёс до нас ветер.
Во всём, что бы ни происходило с нами, можно найти нечто хо рошее. Только иногда приходится долго искать. Мы, наконец, смири лись с новым образом жизни, сумели ощутить его запах и смак, удоб но угнездились в отведенных нам ячейках бытия. Встретили послед них командировочных, применили к делу или выбросили привезенные ими агрегаты и тут же разослали наших кочевников за очередными де фицитными ингредиентами. Так, де Козюре срочно понадобилась моча двухголового теленка и селезенка повешенного.
И что же вы думаете? Тут и накрыл нас Ветер Перемен. Курьер из столицы прибыл только накануне вечером, когда в замке почти ни кого не оставалось. Поэтому первое утреннее впечатление для многих оказалось непереносимым.
Я-то лично успел приготовиться ко всему. Поэтому просто вылез из аквариума, прошлёпал на кухню и попросил компьютер подо греть три порции чичи – две взрослые и одну детскую. Потом разбу дил Та-аню и Ла-ари-ску (по-другому говорить не удавалось, види мо, лёгкие вмещали слишком малый объём воздуха, или проявля лось иное, чем у хомо сапиенс, устройство гортани), попытался ус покоить их, сказав, что зато они теперь здорово умеют плавать и нырять, а я их и такими любить буду. Ла-ари-ска скоро затихла, играя с Имитатором в подводное сражение, а Та-аня еще долго всхли пывала, свернувшись в клубок в кресле. Слёзы так забавно смотре лись на их лупоглазых зеленых рожицах. Сам-то я, должно быть, то же хорош. Жаль, зеркал в каюте не обнаружилось, наверное,они прос то нам не были нужны, так как волосы у нас не росли, а кожа была слизистая и не удержала бы косметики. Какая, однако, потеря для женщин!
Позавтракав, я прошел в ближайшую артиллерийскую рубку, где уже находились все наши. Кроме, Га-агу-ра, конечно. Мне стало со вестно, ведь некоторым пришлось даже воспользоваться лифтом, а добрались они раньше меня. Дав себе слово, что это не повторит ся, я уселся на свое место у терминала 216-38В. Как обычно, боль шой экран отображал диспозицию. Желтые огоньки обозначали корабли противника, зеленые – наши. Противостояние продолжалось уже много лет. Орудиям для того, чтобы действовать, требовались колос сальные запасы энергии, и потому выстреливший первым оказывался беззащитным перед противником. Следовательно, ни мы, ни они не имели права промахнуться. Артиллерийская атака требовала точнейше го расчета и стопроцентной гарантии. Вот и корпели мы долгие годы над решением задачи К тел в четырехмерном пространстве, где К – количество кораблей врага. Мощности компьютеров не хватало, рас четчики ломались, люди – если нас можно было назвать людьми – схо дили с ума. Два могучих флота, тщась уничтожить друг друга, дрей фовали в пространстве, используя встречные звезды для пополнения энергии своих аккумуляторов, а планеты – как возможный источник математиков и вычислительной техники. Никто не решался стрелять. Так могло длиться еще очень долго. Философствующие коллеги счита ли – вечно. А раз немедленный конец нам, в общем-то, не грозил, то пора было обустраиваться. Парни нашли заменитель табака – корень комнатного растения ике – и часами жевали его, уединяясь на корме. Хотел бы я знать того настойчивого маньяка, который сделал сие эпохальное открытие. Так и вижу, как он с энтузиазмом пробует всё вокруг, Мичурин слизистоногий. Дамы, за невозможностью использова ния косметики и никчемностью костюмов для тех, кто вынужден большую часть суток проводить в воде, изобрели непромокаемые поя са на талии (точнее, на том, что они считали талиями) и особые способы переплетать пальцы рук. Мода в этой области постоянно ме нялась. Шеф, чтобы не сидеть без дела, придумал дежурства у пуско вого пульта и лично следил за соблюдением графика. Оля и Витя, об наружив, что целоваться их новыми губами невозможно, в качестве паллиатива непрерывно спаривались в маленьком аквариуме за видео фоном. В воде вокруг них уже резвились десятки головастиков.
