Текст книги "Посиделки в межпланетной таверне "Форма сущности" (СИ)"

Автор книги: Альберт Зеличёнок

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

И мы полетели бок о бок. Порой наши крылья соприкасались, и тогда мое сердце сладко замирало. В самой непроходимой чаще обна ружился каменистый холм, на склон которого распахнулся зев пещеры. Я посторонился, пропуская даму вперед.

– Ну нет! – она глянула на меня подозрительно. – Давай-ка лучше ты первый.

Я пожал плечами и выполнил ее распоряжение. Едва мой хвост миновал горловину пещеры, как что-то тяжелое мягко шлепнулось сза ди. Стало совершенно темно.

– Блистательная, где же вы? Что случилось? Девушка, что за шутки, в самом деле? Мы так не договаривались.

Рядом послышались резкие шуршащие звуки, будто кто-то тороп ливо чиркал спичкой о коробок. Наконец она загорелась, и обнаружи лась закутанная в неопределенное тряпье фигура с четырьмя конеч ностями и одной головой, которая, чертыхаясь, пыталась зажечь фа кел, криво закрепленный на стене. Я мог бы это сделать одним дуно вением, но не все драконы обладают даром огнеметания, и до прояс нения ситуации я решил попридержать свои особые способности. Факел затрещал и зачадил, кое-как освещая пещеру, и мой визави действи тельно оказался антропоидом с соответствующим количеством ртов, ушей, носов и глаз, одетым в шкуры и явно давно не мытым.

– Ну что, и ты попался? – легкомысленно осведомился он. Идиотский вопрос! Вместо ответа я прорычал сквозь зубы нечто

нечленораздельное.

– Ладно, не сердись, это я так, чтобы разговор начать. Давай лучше знакомиться, все-таки вместе срок тянуть. Мое имя – Макар Девятнадцатый Совершенный, но ты можешь звать меня просто – Макар или даже Мак.

Я представился.

– Слушай, Левый Полусредний, а почему у тебя такой огорченный вид? Обидно стало, что так глупо попался? Да ты не комплексуй. Не ты первый, не ты последний. Тут до тебя и поопытней сидели. Просто у нее, у драконихи, значит, метода такая. Ловля на живца называет ся. Выйдет, полетает по округе, хвостом помашет – кого-нибудь из ваших и подцепит. Я уж многих здесь перевидал. Одна даже самкой оказалась. Лесбиянка, конечно.

– И ты сюда так же угодил?

– Да нет, я сам пришел. Я, понимаешь ли, ученый. Тема диссер тации: "Дракон как высшая стадия монструизма". Начал главу "Драко нус вульгарис в его естественной среде пропитания" и решил собрать экспериментальный материал. И сам попался ей – в качестве поднож ного корма, но, видимо, оставлен про запас.

– Подожди, с тобой все ясно, но мы-то, драконы, ей зачем?

Мне живо представились заманчивые картины жуткого сексуально го рабства, в котором коварная обольстительница держит крепких мо лодых пленников, многократно возбуждая их бесстыдными ласками и доводя до оргазма по тридцать раз в сутки. Моя горячая молодая кровь воспламенилась, когда перед мысленным взором предстали сцены насильственного полового соития, которому она подвергает своих уз ников. Возможно, порой она приглашает столь же не удовлетворенных примитивным сельским бытом подруг, и они сплетаются с невольниками в коллективном экстазе. Ах, какое унижение драконьего достоинс тва!.. Увы, прозвучавший в этот момент ответ Макара развеял все иллюзии:

– Видишь ли, края здесь бедные, дичи мало, окрестные жители повадки вашего племени знают и всегда настороже, путешественникам тоже тут особенно делать нечего. А кушать хочется. Между прочим, дракон – это не только лапы, крылья, хвост и неуемные сексуальные амбиции. Это еще и несколько тонн сочного розового мяса, из кото рого добрая хозяйка всегда сумеет приготовить что-нибудь вкуснень кое для себя и для семьи.

Каннибализм! Какая мерзость! Я прикрыл морду передними лапа ми, чтобы гуманоид не увидел слезы стыда на моих глазах.

– Как?! – прошептал я дрожащим голосом. – Здесь питаются ра зумными существами?!

– Дошло, наконец, – устало кивнул он. – Кстати, мозг – это деликатес. Его и под маринадом можно, и с горошком, и с жареной картошечкой. Но все-таки быстро она тебя захомутала, – сменил он неприятную тему на обидную. – С другими ей понадобилось дольше по возиться. С самыми недоверчивыми пришлось даже предварительно в брак вступать. А ты и поверил, что она невинная девушка? Да она уж замужем раз пятнадцать была. Но кончали все – и мужья, и немужья – одинаково. Разнежится очередной избранник где-нибудь в конце третьего медового месяца у любящей жены под крылышком, бдитель ность потеряет, глядь – а он уже с гарниром под соусом пикан или на шампуре в компании помидорных ломтиков.

– О, женское коварство! – воскликнул я.

– И я говорю, – подтвердил он.

Три дня мы с ним просидели. Неплохой парень оказался. Если бы не его анекдоты, не знаю, как бы и выдержал. Кормили, что харак терно, как на убой (еду проталкивали в крысиную норку). Однако на четвертые сутки мое терпение лопнуло. Я уставился на валун, заго раживающий вход, с такой яростью, что, казалось, его отшвырнет миль на десять. Однако он стоически выдержал мой взгляд и не ше лохнулся. И напрасно, потому что в запасе у меня было еще кое-что, и этим кое-чем, доведенным яростью до сверхвысоких температур, я дохнул на преграду. Этого не перенес и камень и осыпался грудой осколков. Сметая их, я, как пробка от шампанского, рванулся в ды ру, и Макар едва успел ухватиться за кончик моего хвоста. Как он не свалился в начальной фазе полета – ума не приложу. Было бы жаль, у меня в отношении его имелись свои планы, о которых скажу позже.

– Ну что, – спросил он, довольно ловко перебираясь ко мне на спину, – куда полетим?

Я, как вы уже, наверное, поняли, не из пугливых, но, думаю, никто не осудит меня за то, что после всего происшедшего целые сутки, не покладая крыльев, я нёсся на запад. Наконец усталость взяла свое, и я даже не спланировал – рухнул на опушке какой-то пущи. С ближайшего поля с визгом сыпанули поселяне и поселянки в малохудожественных одеждах, побросав сельхозинвентарь. Устало ше вельнув хвостом, я подтянул к себе зазевавшуюся лошадь. На вкус та оказалась как подошва – типичная заморенная кляча, каковой она, собственно, и была. Но так или иначе – червячка я загубил и уснул.

Пробудился я от неприятного зуда в конечностях. Попробовал размять их и обнаружил, что лапы и крылья туго-натуго связаны, а хвосты примотаны к довольно крепкому – на рывок и даже на повтор ный рывок – дереву. С неба на мои попытки освободиться холодно взирала луна. Судя по ее положению, было заполночь. Макара я нигде не увидел. Неподалеку горел костер, и нетрезвые голоса горланили песню про Мэри, которая пошла в лес за грибами, но ошиблась в рас четах, и о том, что она в результате потеряла, а что – приобрела. Дальнейшая ее судьба была описана в столь захватывающих подробнос тях и с таким знанием особенностей мужского и женского организмов, что даже я заинтересовался. Когда Мэри вернулась в родительский дом, обогащенная обильными жизненными впечатлениями, от костра от делился высокий плечистый оборванец с осанкой и повадками вожака и, приблизившись, больно пнул меня в бок.

– Эй ты, туша, просыпайся.

Довольно бесцеремонное обращение, по-моему!

– Да я, собственно, уже и не сплю. А в чем дело?

– Он еще спрашивает! В общем, кратко обрисую ситуацию. Мы, то есть я, Энурез Ночной, и мои ребята, отважно изловили тебя, когда ты дрых, и теперь хотим доставить в город к графу. Он за каждого живого дракона отваливает по три тысячи бряклей золотом, а за мертвого – по две. Но, понимаешь ли, на себе мы такую громадину донести не в состоянии, так что ребята склоняются к тому, чтобы наплевать на лишнюю штуку, разрубить тебя на части и отволочь Его Сиятельству в несколько приемов.

– Но если вы все решили, то в чем проблема? – удивился я.

– Да понимаешь, мама меня с детства учила быть бережливым, а тут – целая тысяча поросенку под хвост. Жалко. Кроме того, есть еще одна деталь: граф и за меня цену назначил – двести бряклей, если живьем, и полтораста – за голову. У него, понимаешь, в подва ле камера пыток по последнему слову техники. В век просвещения и разума, понимаешь, идем семимильными шагами. Вот он и предпочитает пленников в здравствующем виде , чтобы и удовольствие получить, и оборудование проверить. Тоже, понимаешь, закавыка. Ну, я и поду мал: вы, драконы, числитесь мудрецами, так, может, посоветуешь что. По знакомству.

Я задумался. Приемлемое решение было где-то рядом. Вот оно!

– А почему бы вам, Энурез, не соорудить из стволов деревьев нечто вроде большой платформы на колесах? На ней вы сможете довез ти меня до города без особых усилий.

– Но как мы тебя втащим на нее?

– Сколотите дополнительно сходни.

Атаман несколько минут размышлял, а потом решительно покачал головой:

– Ничего не выйдет. Тут вон сколько возни: надо пилить, свя зывать, колотить, а мои ребята работать не любят и инструментами не владеют.

– Ну, тогда я не знаю.

Вдруг рядом с Энурезом невесть откуда объявился Макар. И с очень деловитым видом.

– Я – специалист по критическим ситуациям. Все слышал и готов разрешить все ваши затруднения. Есть предложение в духе новых вея ний. Пусть он сам валит и рубит. Конечно, придется освободить ему лапы...

– Но он же тогда сбежит, – запротестовал атаман.

– Ничего, крылья-то у него останутся связанными. К тому же мы на него ошейник наденем с поводком. У меня как раз есть такой, – он вытащил из заплечного мешка клубок усеянных металлическими бляшками и шипами кожаных полос. – А для страховки я сам к нему на спину сяду вот с этой электрической погонялкой для скота.

– Ну, если ты гарантируешь...

Энурез подозвал своих башибузуков, и с меня частично удалили путы, предварительно нацепив дурацкий ошейник. Второй конец повод ка намертво прикрепили к столетнему баодубу.

– Начнем, – торжественно сказал атаман.

– Подожди, – перебил его Макар. – Я хочу решить и вторую из твоих проблем.

– Братья и сестры по биологическому происхождению! – обратил ся он к разбойникам. – Душой я с вами и неустанно размышляю о ва ших несчастьях, неудачах, бедах и непрухах. И вот среди ночных бдений у меня родилась идея, как облегчить ваши материальные тяго ты. Знаете ли вы, что пресловутый граф, купающийся в неправедно нажитых народных деньгах, дает за вот этого человека, – он указал на главаря, – три сотни, не облагаемые налогом.

– Погоди, что ты говоришь?! – вскричал объект повышенного внимания сотоварищей. – Предатель!

– Не мешайте мне, нетерпеливая вы личность, – сурово оборвал его Макар. – Я провожу психологический эксперимент. Тестирую дан ную вооруженную группировку на верность временному руководителю. Потом сами меня благодарить будете, ноги целовать, хоть и не люблю я этого.

– Почему это – "временному"? – оскорбился атаман.

– Нет под звездами ничего вечного. Вы в этом вскоре убеди тесь. Господа! – опять обернулся он к банде. – На эти брякли вы заново зарядите свои пистолеты и фляжки. Дамы! Вам наконец предос тавляется возможность приобрести современное нижнее белье, ибо ветхость и загрязненность нынешнего бросается в глаза даже при столь скудном освещении и, по-видимому, отрицательно сказывается на интенсивности и продуктивности вашей свободной половой жизни. Сограждане! Руководители приходят и уходят, а финансы остаются. Так сделаем же отставку присутствующего здесь босса полезной для общества!

Из толпы раздался голос флибустьера по кличке Очень Кривой:

– Ребята! Чего ж мы ждем? Его Сиятельство еще и передумать могут. Я бы лично больше сотни не дал.

Вперед выскочила юная разбойница и, разодрав платье на груди, визгливо закричала:

– Вот, подруги, глядите, что этот гад мне вчера сделал. И со вершенно бесплатно. Еще и подол порвал. Пусть теперь хоть так расплачивается. Мальчики, ну что же вы?! Девочки, у нас наконец есть шанс проявить себя. Если не мы, то кто же?

– Да уж найдется кому! – пробурчал чей-то бас-профундо.

Это прозвучало как сигнал. Вся ватага разом бросилась на гла варя и, подхватив его на руки, понеслась через поля. Над головами реял гордый девичий крик:

– Лифчики или смерть!

Со мной остался один Макар.

– Скорее! – сказал он, забираясь мне на спину. – Я освобожу тебе крылья, а уж с поводком ты сам разбирайся. Этот атаман не та кой дурак, каким может показаться, и очень скоро убедит свою шай ку, что ты стоишь дороже, чем он, и находишься здесь практически без присмотра.

Одним ударом могучего когтя я покончил с поводком, но и Макар на удивление стремительно справился со своей частью задания.

– Слушай, как тебе это удалось столь быстро? – не удержался и спросил я, с уважением глядя на него.

– Дело опыта, дружище. Несгибаемая воля, мощный интеллект и... стальные зубы, – и он захохотал, демонстрируя блестящую че люсть. – Ну, на старт, Левый, если ты, конечно, не желаешь в зве ринец Его Сиятельства.

– Какой уж там зверинец, до него еще дожить надо, – проворчал я, разбегаясь.

По-моему, Макар все-таки переоценил интеллект Энуреза или степень его влияния на аудиторию. По крайней мере, когда я вырули вал на курс, темное пятно банды все еще двигалось в прежнем нап равлении – к городу.

Часа четыре спустя мы отыскали подходящий аэродром – зеленую лужайку посреди лесного массива. Мне пришла идея подкрепиться. Од нако на этот раз я предварительно в целях безопасности несколько раз облетел окрестности полянки. Вроде бы все было спокойно. Нако нец я тяжело спланировал в точку, где листва казалась наиболее мягкой. Пока Макар использовал мой правый хвост в качестве трапа, я скрупулезно проверил состояние феминотеки. Эти варвары могли на пугать или даже испортить девушек. К счастью, коллекция не постра дала, вандалы просто не нашли ее, так как во время перелетов я прячу ее в особый секретный карман на животе. Он так тщательно ук рыт под панцирем, что, даже перевернув меня на спину, вы вряд ли обнаружите его. Все-таки мои крошки казались слегка встревоженными от долгого пребывания в упакованном виде, и я успокоил их наиболее эффективным из доступных мне способов. Закончив с этим, я обратил свое внимание на Макара:

– Мак, мы многое вместе перенесли, настал черед оказать мне последнюю услугу.

– Почему это последнюю, Полусредний? Я надеюсь на продолжение знакомства и весь в твоем распоряжении.

– Рад это слышать, Мак. Мне кажется, что пришло время тебе узнать меня с новой, возможно, неожиданной для тебя стороны. Коро че, я проголодался, как зверь, Мак, у меня это всегда бывает после общения с девочками, и я хочу тебя съесть.

– Неужели, Левый, ты способен слопать друга? Тебя не остано вят перенесенные вместе испытания?

– Не надо путать внешнее и внутреннее, Мак. В каком-то смысле мы станем даже более близки друг другу.

– Дракоша, но ведь я спас тебя!

– И я всегда буду тебе благодарен, буду помнить о тебе. Более того, какая-то твоя часть пребудет во мне. Но жизнь – жестокая штука, Макар. Поразмышляй об этом, пока я буду тебя, гм, усваи вать.

– Ну что ж, я все понял, Левый. А вот ты неадекватно оценива ешь ситуацию. Тебе не удастся съесть меня.

Весьма самонадеянное заявление!

– Почему?

– Видишь ли, я не совсем человек, хотя тебе явно представля ется обратное. Я – андроид и изготовлен из металла и пластика.

Какая печальная новость!

– Между прочим, Макар – это не просто имя. Это аббревиатура: Многоцелевой Антропоидный Кибер в Автономном Режиме. Кроме того, я

– агент Федеральной Бригады Разнюхивания. Изучаю обстановку на местности.

Про нас, драконов, говорят, что мы – хладнокровные существа. Это относительно верно: до нас порой туго доходит. Но и нам не чуждо чувство благодарности, когда нет иного выхода. И я почувс твовал, как мое сердце согревает признательность к этому... чело векообразному существу, которое действительно оказало мне опреде ленные услуги.

– Ты знаешь, Мак, – сказал я, – я понял, что был неправ, ког да намеревался использовать тебя в личных гастрономических целях. Теперь я торжественно заявляю, что добровольно и без всякого при нуждения отпускаю тебя. И спасибо за все!

– Да, – сказал Макар. – теперь я, кажется, лучше узнал драко нов. Счастливого пути, Левый Полусредний. Глядишь – когда и уви димся. Штрудель – он круглый.

И, насвистывая, он скрылся среди деревьев.

Следующие две недели если чем и запомнились, то это практи чески полным отсутствием событий. Я ел, пил, купался в грозовых дождях, при этом почти никого не обижал, и уж точно никто не рис ковал обижать меня. Однако нашелся и для меня противник. Я как раз опустился на луг, где паслись сочные аппетитные коровы, и пригото вился позавтракать, когда раздался громкий щелчок, и я увидел небо в клеточку. Никогда не думал, что метафоры могут быть столь ве щественны. Я одновременно попал в силки собственной доверчивости (и чужого хитроумия), запутался в сети обмана (капроновой и на редкость прочной), да к тому же неопознанный гад расставил мне капканы, судя по боли в обоих хвостах. Короче, я понял, что ежели уж коготок (и не один) увяз, то всей птичке (то есть мне в данном случае) пропасть. Но если такова добыча (поглядите на меня: во мне без ложной скромности... впрочем, неважно), то каков же охот ничек? Он заставил-таки себя подождать и появился лишь вечером. Да, на это стоило посмотреть. Или все-таки не стоило? Пожалуй, второе. Представьте себе ночной кошмар, от которого вы в детстве обмочили постель. Или попкорн с селедочным маслом, залитый томат ным соусом с клубками волос вместо приправы. Или тещу Кинг-Конга (ну, в крайнем случае, свою собственную, если она у вас уже есть). Так вот, он был хуже. Пять ног, поросших рыжевато-зеленой шерстью; голое фиолетовое брюхо; длинный, покрытый чешуей и язвами хвост с шишкой на конце; слизистые бока и спина, из которых торчат безос тановочно извивающиеся щупальца; три непонятно зачем ему нужные руки, похожие на человеческие, но раз в десять большие; круглая лысая голова с пятью багровыми фасетчатыми глазами, одним конусо видным ухом на затылке и пастью, наполненной самыми белоснежными, острыми и длинными зубами из всех, какие вы можете себе вообра зить. Если вам всего этого мало, то добавлю, что от пяток до ма кушки в нем было метров сорок. То, что я описал выше, – это беглый рисунок, набросок, почти дружеский шарж. Множество деталей оста лось в тени, так как я не сторонник физиологизма. В частности, за пах. От гиганта несло, как от полка солдат после двадцатикиломет рового марша в полной выкладке в летнюю жару по пересеченной выг ребными ямами местности. Я щажу чувства дам и потому смягчаю крас ки. Конечно же, я сразу узнал его по картинке в бабушкином альбоме "Бумажный монструктор для больших и маленьких". Передо мной был

сам непревзойденный в безобразии Стоматозавр, и это означало, что

я покинул обжитые места и углубился в Зону повышенного риска, сок ращенно – Зопор, область, известную лишь по мифам и преданиям. Немногие смогли выйти из Зопора живыми. Здесь встречаются порожде ния самой буйной и болезненной фантазии, вроде крови с молоком, крабовых палочек из рыбы или полутораспальной кровати (для полуто рателых уродов).Здесь жестокий тоталитаризм железной рукой внедря ет среди подвластного населения свободу слова, демократию и либе рализм. Здесь сбываются безумные пророчества и не открываются вов ремя магазины. Пока я предавался сим размышлениям, Стоматозавр подхватил меня, сунул под мышку и двинулся в неизвестном направле нии. Я бы на его месте сразу пошел на кухню, но он еще часа два шлялся по округе, купался, слушал комариное пение, разжигал лесок и грелся на углях. И только ближе к полуночи приволок меня во дво рец. В ящике у входа он подобрал подходящих размеров клетку, за толкнул меня внутрь и защелкнул замок на двери.

– Ну, а звать тебя будут, э-э-э, Барсиком, – хриплым басом сообщил он. – Разговаривать-то умеешь?

– Разумеется, – зло буркнул я. – Между прочим, у меня и собс твенное имя имеется.

– Этого не надо, – заявило чудище, опускаясь в кресло, – Не дерзи. Не люблю.

Я осмотрел свое новое жилище. В нем обнаружились: охапка сена в углу – видимо, моя постель; ящичек с песком; жердочка – судя по всему, размеры не позволяли монстру замечать мелкие различия между мной и птахами; две миски – с водой и с зерном.

– Между прочим, – громко и отчетливо произнес я, так что зад ремавший Стоматозавр подскочил в кресле, – я не травоядный, а пло тоядный. И требую соответствующего отношения.

– Между прочим, – сердито нахмурил он костные выросты, распо лагавшиеся поперек узкого лба и заменявшие брови, – я тоже. Учти это, когда соберешься будить меня в следующий раз.

Что делать – пришлось переходить на вегетарианство, тем бо лее, что порции были обильными, в соответствии с временами года он давал мне и фрукты, и овощи, и арбузы, и шпинат, изредка и мясца подкидывал, и яичек, а вместо воды – молочка. В общем, впервые я познал, что такое здоровое, полноценное питание, и возненавидел его навсегда. Только мои девочки утешали меня в неволе. Кормил и поил я их остатками с собственного стола, а навещал каждый раз, когда монстр уходил или засыпал. Прожил я у него довольно долго, и хозяином он оказался, в принципе, неплохим и не обижал меня. Ся дет, бывало, в свою любимую кресло-качалку из стволов сталипы, по ложит меня на колени, гладит по спине и приговаривает:

– Барсик ты мой маленький. Эх, самочку бы тебе, да не попада ются никак.

С течением времени он стал больше доверять мне, когда возвра щался – выпускал порезвиться, любил, когда я летаю по комнатам, но на ночь и на день неизменно запирал в клетку. А замок в ней не брали ни пламя, ни мускульная сила. Однако я не оставлял мыслей об освобождении. Они заполняли долгие часы моего вынужденного без делья. Из клетки не выбраться, значит, нужно использовать период, когда он дает мне размяться вне ее. Я досконально изучил здание, но это мало помогло. Наружу вели только окна и единственная дверь. Однако на окнах была столь частая решетка, что мне сквозь нее ни как не протиснуться. Дверь он, правда, никогда не запирал, да на ней и не было даже задвижки. Что и говорить, репутация хозяина ох раняет дом лучше любых замков. Ясно, что это был единственный путь к свободе. Но тут было еще одно препятствие. У чудовища оказалась невероятная скорость реакции. Я убедился в этом, когда однажды ве чером неосторожная ежемышь рискнула пробежать вдоль плинтуса ком наты, в которой находились мы с монстром. Ежемыши – мелкие и быст рые существа, при любой опасности они мгновенно находят укрытие, но у данной особи не было этого мгновения. Щупальца Стоматозавра распрямились настолько стремительно, что глаз не сумел уследить за этим, и несчастная не успела сообразить, что произошло, а уже отп равилась на экскурсию в глубины пищевода чудища. Я поежился, а он лишь прохрипел:

– Ненавижу паразитов.

Значит, так просто мне до выхода не добраться. Нужно чем-то отвлечь внимание хозяина. Чем же? Я проанализировал все, что узнал о монстре: его привычки, вкусы, разговоры, обстановку комнат, ма неру одеваться (когда он вообще удосуживается носить одежду). Ре шение должно было найтись. Я перебирал факты снова и снова. Следи прочего в памяти всплыл короткий диалог, который состоялся между нами как-то раз, когда он переваривал сочный ломоть телячьей гру динки, жареный в масле, а я – тот пук разнотравья, которым он вздумал накормить меня в целях витаминизирования организма.

– Слушай, Стоматит, – сказал я (так его, по его же словам, называла любящая бабушка), – для чего ты меня все-таки держишь?

– Понимаешь, Барсик, – ласково прорычал он, – я люблю, чтобы меня окружало все красивое. А ты столь хорош собой, что просто растопил мое сердце!

Похоронным звоном отозвалась в моем сознании заслуженная пох вала. Раз он так любит меня, то никогда не отпустит на волю. Но, помимо огорчения, этот разговор принес и еще кое-что: информацию о слабости монстра, не исключено – единственной. Я вспомнил, что во дворце не было зеркал, а здешние водоемы, если верить сказкам, слишком мутны, чтобы отражать окружающую действительность сколь ко-либо адекватно. Между тем в ящике с принцессами имелся один предмет... Совсем крошечный – метр на метр – но разглядеть себя все-таки можно. Частями. Внезапно решение проблемы во всей ослепи тельной простоте возникло передо мной.. Конечно, девочки огорчат ся, но на свободе я им куплю новое зеркало. Да если чудище с его тягой к прекрасному увидит собственное уродство, то оно а лучшем (для него) случае отделается длительным обмороком (не исключено развитие в дальнейшем мании преследования). А я тем временем ус кользну.

Я с трудом дождался вечернего возвращения монстра.

– Стоматит! – воскликнул я, едва он вошел в комнату.

– Что ты пугаешь меня, Барсик? – сказал он, отпрянув. – Так, между прочим, можно заикой остаться. На всю жизнь.

– Хозяин! – продолжил я уже потише. – Я вспомнил про одну штуку, которая у меня есть и которая тебе наверняка понравится.

– Неужели это так важно, что стоило доводить меня почти до сердечного приступа?

– Прости, Стоматит, но уж очень мне хотелось тебя обрадовать. Ты когда-нибудь видел, как выглядишь?

– Нет, конечно. Фотографию-то в наших краях еще не изобрели.

– А ты знаешь, что такое зеркало?

– Слышал сказки в детстве. Кажется, это прибор для получения четкого отражения?

– Не все легенды врут, хозяин. У меня есть зеркало.

Когда он увидел себя в небольшом куске амальгамированного стекла, то, что заменяло ему лицо, исказилось. Я едва сдерживал торжество. Вот сейчас, сейчас... Я отодвинулся, чтобы, падая, он не повредил меня. Между тем монстр шептал что-то. Я прислушался.

– О Боже! – взволнованно бормотал он, задыхаясь. – Это неве роятно! Какое чудо! Как я прекрасен! О восторг! Мне никто не ну жен, кроме того, кого я сейчас вижу перед собой. Спасибо, Барсик. Что за красота!

О времена, о вкусы! Я на цыпочках выбрался из комнаты и пус тился наутек. Уже в воздухе я подумал, что, возможно, зря спешил. Судя по состоянию Стоматозавра, кайф будет долгим. Пожалуй, я мог захватить с собой из дворца кое-какие ценные вещицы, и хозяин бы даже не огорчился. С его точки зрения, я оставил достаточную ком пенсацию.

Такое уж это место – Зопор – что здесь нельзя бежать из огня, не попав при этом в полымя. Очередная опасность ждала меня уже на следующей посадочной площадке. И самое обидное: я ее увидел зара нее, но не оценил. Вернее, оценил, но неправильно. Ну в самом де ле: какие еще функции может исполнять одинокая женщина в отношении дракона, кроме эротических и гастрономических? Оказалось, однако, что ситуация таит множество нюансов, которые я не смог разглядеть с высоты своего полета и интеллекта.

Дама предоставила мне с полминуты, чтобы оправиться после приземления и принять достойную позу, а затем вышла из тени под развесистым бякбуком. Выглядела она своеобразно, но импозантно, с явным креном к запугиванию мелкой нервной живности: высокая, ху дая, темноволосая, с вытянутым лицом, в котором более всего запо минались чугунный давящий взор м брезгливо поджатые губы; одета в черное облегающее платье а-ля миссис Адамс; меж большим и указа тельным пальцами левой руки зажат мундштук с неблаговонно пахнув шей сигарой, пальцы длинные, тонкие, с тщательно отполированными и заостренными ногтями; в правой руке – тяжелая книга с красной об ложкой. Для полноты облика ей не доставало только веера, но его было не в чем держать. Говорила она хриплым низким голосом.

– Здравствуй, пришелец! – сказала пиковая дама, окуривая меня средних размеров облаком. – Добро пожаловать в нашу глухомань. Только драконов нам здесь и не хватало. Я – хозяйка здешней терри тории. Меня зовут Геенна, – последнее слово она произнесла с осо бым ударением, с придыханием, растягивая гласные и следя за произ веденным эффектом. Однако здесь ее постигло разочарование, ожидае мой реакции не последовало. Слышал я имена и похуже. Тем не менее: что мне стоило тут же взять и улететь? Ведь мы, драконы, кожей чувствуем грядущие неприятности. Нет, помешали легкомыслие и врож денная вежливость.

– А какое имя носите вы? – томно осведомилась она.

Не знаю почему, но я решил представиться псевдонимом. Видимо, здесь сказалась известная прозорливость драконов, ведь чуть позже выяснится, что незнакомка является колдуньей, занимается некрофа гией, сиречь – издевательством над мертвыми, а волшебникам не сто ит предоставлять в распоряжение информацию о себе и, в особеннос ти, – называть свое имя.

– Меня зовут Правым Крайним, сударыня, я очень устал и хотел бы поесть и выспаться.

– Поесть? Но ты уже сыт, – произнесла Геенна, и я ощутил, что чувство голода куда-то исчезло, хотя желудок по-прежнему пуст. Та кие фокусы с пищеварительным трактом всегда вызывают у меня дрожь омерзения, ибо поражают дракона в его самое чувствительное место. Между тем садистка еще только начинала гнусные эксперименты надо мной.

– А теперь я помогу тебе заснуть.

Она превратила поганку в стул, пень – в стол и положила на него книгу. И тут я с ужасом убедился, что красное – всего лишь цвет суперобложки, а сама книга – черная с единственной золотой надписью.

– Черная Книга Гиля, – прошептал я.

– Она, – усмехнулась ведьма. – Сейчас мы зачитаем из нее кое-какие цитаты. Видишь: заложены мои любимые места.

Она раскрыла книгу и нараспев произнесла:

– "И совершил Всевышний к седьмому дню дела свои и сказал, что получилось весьма хорошо. И хор ангелов славил его, и раздава лись бурные аплодисменты и крики: "Браво! Бис!" И, выходя на биси рование, Саваоф создал еще восемнадцать параллельных вселенных, вот почему таково число их. Но в когорте правоверных нашелся один, который усомнился и спросил: "А еще хорошо ли вышло-то? Посмотрим, посмотрим". По привычке повторять некоторые хористы подхватили и эти слова, и получилось уже не единогласное одобрение, а черт зна ет что. Насупился Единый и не сулящим ничего доброго голосом осве домился: "Что вы, собственно, имеете в виду?" "Ну как же, – без тени смущения ответствовал Усомнившийся. – Недоделок масса. Солнца ваши как-то хаотично по космосу разбросаны, некоторые по недосмот ру вообще без планетных систем остались, а в таком случае какие же они светила, если светить-то некому? В правом секторе неба, кото рый вы на ночь глядя делали, вчера две звезды погасли, а позавчера сверхновая взорвалась. И с фотонами вы что-то слишком сложное при думали, никак в голове не укладывается, уж извините". Разъярился Создатель, и прогнал непокорного с глаз своих, обозвав предвари тельно полудурком, и объявил ему выговор с занесением в астральное тело, и стал тот с этих пор иссиня-черным, но продолжал задавать неудобные вопросы. И так резко упал его рейтинг среди свиты, что стали его называть Падшим Ангелом".

Колдунья прервалась, закинула ногу на ногу и, затянувшись, выдала идеальное колечко дыма.