Текст книги "Стужа (СИ)"

Автор книги: Ал Коруд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17
Загадка с неизвестными

Фролов зябко поводил плечами. Он знал, что внутри машины тепло, но человеческий организм все равно неким наитием ощущает стылую стужу снаружи. Она тихой сапою проникает под одежду и кожу, заставляя невольно ёжиться.

– Сколько за бортом?

– Шестьдесят пять, – чересчур бодро ответил Фаткулин. – Кэп, чай?

– И сразу завтрак.

Во что ему всегда нравилось в спасательной команде так это то, что каждый знает свой маневр и не надо лишний раз отдавать досужие команды.

Василий перелез через широкий диван и пробрался в заднюю часть головной машины. Санузел был устроен здесь. Он закрыл шторку и включил вентилятор. Чтобы не сидеть долго на толчке и не давиться газами, все участники рейда заранее переходили на специальную диету с пищевыми волокнами.

«Хочешь красиво – кушай винегрет, желаешь легко – жри овсянку!»

Жаль, что от старинной поговорки остались лишь названия былых блюд. В настоящий момент они бы стали истинными деликатесами. Сборная солянка из картофеля, квашеной капусты, лука, зеленого горошка и бордовой свеклы. Обильно политой подсолнечным маслом. Для уха человека нижнего уровня это звучит как райская Амброзия. Каша из настоящих, выращенных под солнцем злаков уже недостижима мечта человечества.

– Кэп, – Эльдар подал Василию разогретый рацион.

Каждому в экипаже был предназначен собственный набор судков. Мыть в рейде посуду было попросту нечем, потому её начисто протирали гигиенической салфеткой. Этой же салфеткой затем вытирали руки. И это еще невиданная роскошь после тридцати лет сидения в подземелье. Все синтезированные предметы обходились нынче баснословно дорого по затрате ресурсов.

Фролов в первую очередь открыл термос и налил «чай». В этот раз им выдали весьма неплохой. Напиток обжигал и бодрил, имел аромат и вкус. А это означало, что биодобавок в тот травяной «коктейль», из которого готовили заварку, не пожалели.

– Вкусно! Вот бы на станции нам такой всегда давали.

Фаткулин искоса глянул на командира, но промолчал. Он знал, что Фролов, как и Соболев, плохо относились к «частному обмену». Командир СпаСа считал, что многим на станции живется хуже, чем им. Такое вот у него было воспитание. Он не замечал, что люди давно поменялись и желали большего.

«Своя рубашка ближе к телу!»

– Холодно снаружи!

Горячая белковая жижа, сваренная из концентрата водорослей и растений, быстро насытила организм. Мозговые «шарики» забегали шустрее. Пожалуй, пора и делом заняться!

– Будем ждать?

– Пожалуй, не стоит, – Фролов покрутил головой, оценивая показатели приборов. – Газа у нас достаточно, машины заряжены полностью. Сооружаем около шлюза защитный купол и греем его. Леня где?

– Контакты ночью перемерзли, так что пока картинки не будет. Он сейчас там у коммуникационного устройства, пытается отогреть их.

Фролов встрепенулся:

– А на фига в такой холод жопу морозить?

Эльдар пожал плечами:

– Ну, ты же его знаешь. И он не один, а с Валовым.

– Детский сад, ей-богу!

Василий подтянул к себе «выходную» одежду и сунул ноги в штанины, тут же натягивая ботинки и защелкивая магнитные защелки. Одевшись полностью, надеть аккуратно обувь будет довольно сложно. Даже в таком простоя деле нужна последовательность и ловкость. Что говорить о работе снаружи при суровых температурах.

– Ты тоже готовься на выход. Пока мы сооружаем купол, прокатайся по округе на скауте с Тарасом.

– Запасной выезд?

– Он самый. Оцени обстановку и просканируй глубину льда и снега. Обозначьте проблемные места.

– Тут все засыпано. Не самое удачное местечко для станции выбрали.

– Какое уж есть! Зато внутри у них настоящая скала и с водой без проблем. Вон на двадцать третьей пришлось тоннели бурить, чтобы новый резервуар построить. Только смотри – осторожней.

– Не учи отца и баста!

Фролов вздохнул:

– И где ты только таких словечек набрался, мил человек. Никакой культуры в отряде. Вентилятор!

Самым шиком в отряде считалось нырнуть наружу так быстро, чтобы ни капли стылого воздуха не проникло в машину. Хоть нагнетаемая вентиляторами тепловая завеса и работала со всей могучей дурью, но задержать мороз полностью была не в силах. А создавать дополнительный шлюз не хватало места. У Фролова пока этот прием получался лучше всех. Он юрко соскочил на поверхность, в шлеме тут же сработал фильтр. Солнце уже поднялось над горизонтом, заливая снежную пустыню ярчайшим светом.

– Сегодня пятна на небе стали шире. Как бы ни пришлось нам обратно катить под открытом небосводом.

– Святые снежинки! Этого еще не хватало! – раздался в эфире голос водителя старожила Седова. – Фильтры старые, да и глаза далеко не новые.

Спасатели не любили безоблачного неба. При бесконечном отражении света видимость падала в разы. Освещенность становилась попросту нестерпимой. Вот так – кто-то жаждет синего небосвода, а кто-то его откровенно побаивается.

«Что же тогда будет с обитателями нижних уровней наверху?»

Отчаянные дети человечества понемногу становились настоящими порождениями подземелья. Даже если учесть благоприятные прогнозы, то наружу люди смогут безбоязненно вылезти лишь через два поколения. Когда сойдут снега и пройдут паводки. Еще неизвестно, как поведет себя конструкция станции при всемирном потопе. Хотя огромные ледники на поверхности Земли образоваться еще не успели. Слишком стремительно прошла «заморозка» планеты. Так что им оставалось надеяться на благоприятный исход и помощь с лучше обустроенных станций.

«Хотя существую ли еще такие в природе?»

Фролов с недавних пор пришел к парадоксальному выводу – Под землей они могут выжить, но остаться цивилизацией вряд ли. Люди как тип Хомо выросли на поверхности, там же сформировались, как разумные личности, и сумели объединиться в организованные стаи. На станции же наблюдалось стремительное расслоение на касты и более мелкие ячейки. Сплошная деградация социума.

Странно, не правда ли? Чем кучнее живут люди, тем сильнее отторгают друг друга? И к чему это в итоге приведет, непонятно. Иногда в душу закрадывалась страшная мысль: а захотят ли наши потомки вылезти наружу? Затем он успокаивал себя. Люди все-таки до того разные, что какая-то группа захочет это сделать. Хотя бы «Внешние» и службы, работающие с Куполом. А может кто из Нижних захочет изменить свою судьбу. Но без помощи спасательных станций в первые годы, а то и десятилетия никак не обойтись.

И что не менее ужасно: захотят ли выходцы с различных станций помогать друг другу? Захотят ли предоставить чужакам хранимые ресурсы? Ведь ни одна команда самостоятельно не вернет Землю к жизни.

От тяжких размышлений Василия отвлекли окрестные виды. СС 24 расположилась в конце скалистой гряды, что подходила к реке. От этого и случались проблемы в её привходовой части. Пусть в последние годы зимние ветра не походили на то ураганное сумасшествие, что устроил климат во время Катастрофы, но их мощи все равно хватало, чтобы сооружать плотные снежные переметы и передвигать глыбы льда. Весенние перепады температур делали ледяные пласты подвижными. Те иногда срывались со скал вниз, закупоривая выходы со станции.

Двадцать четвертую засыпало и в этот раз. Из-за эпидемии местные не смогли её зачистить. А у спасательной команды с СС 25 не было с собой тяжелой техники. Обычно её не вывозили далеко от станции. Для доставки «тяжелых» сюда потребуются грузовые буксиры и много, много энергии. И разрешения Директоров. Дьявол бы их побрал! Еще не так давно хватило бы визы Соболева. Ведь вся техника принадлежит отделу по внешним связям.

Правда, оставался еще один вариант. Если станция не обесточена, то через шлюз можно достать наружу обогреватели. Затем отогреть ворота, попытаться открыть запасной вход и оттуда попасть в гараж. Но это в том случае, если там нет мертвых и заразы.

«Хм, а ведь как-то тот грузовик выбрался наружу?»

– Кто-нибудь помнит, есть на двадцать четвертой отдельный грузовой пандус?

Через некоторое время откликнулся их новичок Илья Валов. Шустрый малый, он успел, оказывается, оказией побывать в прошлом году и здесь.

– Грузовой дальше по склону находится, кэп.

Эльдар тут же прокомментировал:

– Тогда скорее засыпан лавиной.

Илья тут же парировал «ходока»:

– Откуда тогда грузовик на реке взялся? Там они как-то выход хитро устроили, что внутрь не заметает, и можно чем-то тяжелым проломить даже толстенную закупорку, выходя изнутри. А вездеходы и по завалам дальше пройдут.

– Эльдар, слышал? Дуйте сразу туда и найдите следы трассы.

– Понял, кэп. Уже рвем когти!

– Держите второй край.

Фролов остановил мотосани около коммуникационного узла. Поставленная там палатка за ночь выстыла и не успевала нагреваться из-за сильного мороза. Здесь наверху поддувало, температура была ближе к семидесяти. Это уже ощущалось даже в костюмах. Нет ничего хуже весенней непредсказуемости.

– Подожди, кэп! Тут скалу пробивать придется для застежек.

Илья имел инженерное образование и перед переходом в СпаС работал в подкупольном отряде. Так что решение множества задач на привходовой площадке для него было не внове. Этот парень, вообще, нравился Фролову. Третий и покамест последний призыв прошел для отряда неплохо. Парни подобрались один к одному. Правильно он тогда сделал, что не послушал Соболева. Пусть людей в спасателях хватало, но многие из стариков находились на грани. Здоровье – штука недолговечная. Они вскоре не смогут ходить на поверхность, а опыт передавать нужно. Так что в скором времени третий набор работал в полную силу.

– Последняя стяжка!

– Компрессор!

– Готово!

Еще полчаса и внутри будет тепло так, что можно снять маску и наружные перчатки. Со стороны лагеря тарахтел газовый генератор, подзаряжая скаут и второй вездеход. Заглянувший внутрь временного купола Эльдар деловито огляделся и заметил:

– А что у вас там красным горит?

– Дьявол, дери, это же вызов!

Кто-то, наконец, внутри станции обнаружил присутствие посторонних и желает выйти с ними связь. Все замерли в ожидании, когда Илья подключит и настроит небольшой выносной экран. Наконец, тот загорелся, и они заметили человека, терпеливо сидящего возле пульта.

– Звук!

– Есть!

Динамик тихо прошуршал:

– Группа снаружи, отзовитесь.

– Это Фролов, команда спасателей с двадцать пятой.

Худощавый сотрудник реакторного, а судя по бирке на комбинезоне, это был именно он, чуть не подпрыгнул на вращающемся стуле:

– Наконец-то! Ждите!

Реакторщик исчез с экрана, где-то через минуту на нем показалось круглое и отлично знакомое им лицо.

– Михалыч! Я так и знал, что ты выживешь!

– Привет, Василий. Ты даже не представляешь, как я рад тебя слышать! Мы ждали вас лишь через пару недель. Снаружи еще холодно. Но хотя что тебя остановит?

– Рассказывай, что у вас произошло.

Лицо инженера Подкупольного хозяйства Поздеева потемнело:

– Лучше меня об этом расскажет наш док. Она одна из немногих, кто спасся с медицинского блока.

– Так, подожди с рассказом, – Василий усиленно размышлял. – Мы видели ваших людей на реке. Они умерли в грузовом траке и явно не от мороза. С какого шлюза они могли выйти, Михалыч?

– Ты хочешь его вскрыть?

– Нам надо попасть внутрь, а также отремонтировать антенну ретранслятора. Сколько ваших выжило?

Поздеев вздохнул:

– Всего около тысячи. Но порядка двухсот человек пока лежит в карантине. У них нет доступа к медицинской помощи, а впустить внутрь реакторного отсека я их не могу. Так что у нас каждый день продолжают умирать люди. И не все от вируса. Была паника, многие получили травмы. А вот те, кого ты встретил на реке, скорее всего, метеорологи. Спасатели работали внизу, когда началась всеобщая паника. Мы никого из них живыми здесь не встретили.

– Понятно, – Фролов продолжил беседовать уверенным тоном. Это давно стало его привычкой. Командир никогда не должен выглядеть растерянным. – Тогда слушай сюда, Михалыч. Мы тебе сейчас скинем снимок грузовика, а ты определи его возможный выход. Те бедолаги внутри были заражены, поэтому мы сначала продезинфицируем шлюз, для этого нам понадобится вода. Герметичные костюмы у нас с собой есть. Так что скидывай нашему связисту все планы и схем отсека и коммуникаций.

– Считаешь, что нас можно вытащить?

– Потребуется большая экспедиция. Как починим ретранслятор, сообщу на двадцать пятую, чтобы там уже начали готовиться. Вы выяснили инкубационный период заразы?

– Об этом с доктором переговорите.

– Но новые зараженные за последние дни появились?

Поздеев покачал головой:

– Нет, хвала небесным богам. Мы вовремя отсекли наш сектор, а потом всех пропускали внутрь через карантин. Вспышка произошла в биолаборатории, что находилась в середине «кокона». Отсюда такие ужасающие людские потери. Зараза шла во все стороны жилых уровней.

– Хорошо. Тогда мы работаем наверху, а ты даешь нам информацию. После обеда устроим пресс-конференцию в головной машине. Возле коммуникатора мы поставили защитный кокон, так что связь будет.

– Спасибо, Василий!

Фролов обернулся к своим людям:

– Станция погибла. Так что своим решением я объявляю начало спасательной операции. Всем все ясно? Действуем по «оранжевому протоколу». Напоминаю – внутрь без защитного снаряжения не заходить! Ничего оттуда не брать и наружу не приносить. У ворот создаем химический шлюз. С местными контакт запрещаю. Все слышали?

– Да.

Ответили по очереди все участники рейда. Так было принято с самого начала. Или единогласно или по воле командира. Но того после операции, если большая часть спасателей высказалась против, можно сместить.

Василий благодарно кивнул. Хотя чего он ожидал от своих соратников?

– Тогда за работу, братцы! Ждем информацию и начинаем открывать шлюз. Илья остается здесь. Леня и Алексей чинят антенну. Иван, на тебе машины. Эльдар с Тарасом, продолжайте поиск по графику. Андрей, помогаешь Ивану. Я в головной на связи, начну готовить костюмы и стерилизационные химикаты.

Глава 18
Время перемен

– Фролов, просыпайся!

– А? Чего?

Над командиром склонились две незнакомые рожи. Василий не сразу признал Ярского и его помощника, найденного тремя уровнями ниже в отсеке научников. Директор и сам забыл, что послал того за архивными данными.

– Просыпайся! У нас новости. Эти сволочи вышли на Администрацию с требованиями.

Василий помотал головой, затем уселся на диване. Всю ночь он дежурил, следя за текущими событиями на станции.

– Сейчас бы кофе.

– Вася, настежь очумел?

– У тебя ведь наверняка есть?

Фролов строго глянул на Ярского, затем повернулся в сторону приоткрытой двери и вспомнил к вящему облегчению.

«Тут же удобства рядом!»

Сидя на толчке, Василий осматривал небольшое, но необычайно удобное помещение, примыкающее к кабинету Директора по стратегии

«И душ у него есть и даже эта штука…задницу мыть. Хорошо живут, гады!»

Хотя и ему грех жаловаться. Пусть его санузел проще, но зато личный. Но все это может вскоре исчезнуть. Если победит Набиев, то ему светит самый нижний уровень. Трясина и вечная каторга. Наверх подняться не дадут. А что станет с командой? Вряд ли подкупольные согласятся с назначенными им наказаниями. Работы застопорятся, их уровень эффективности снизится. Так что вскоре наверху настанет самый настоящий писец. Некому станет ходить в рейды. Потом замерзнет купол, перестанут открываться бронированные шторки. Растения начнут давать больше мутаций, а дети недополучать витамин Д. Это дорога к деградации и смерти.

Плавали, знаем!

Нечто похожее произошло на двадцать третьей. Социальный конфликт и резкое проседание команд, отвечающих за работы наверху. Новых желающих морозить задницы не нашлось, да и опыт ушел вместе со старожилами. Когда опомнились, было уже поздно. Природа взяла свое и закупорила Купол напрочь. Двадцать четвертого СС в плане выхода на поверхность, и до сего страшного часа не блистала, потому на помощь не поспешила, а потом и вовсе померла. Иногда оттуда прорывались короткие сообщения. Это наезжали следопыты из мощной станции СС 22. Еще десяток станций северней существовал, но кроме коротких новостей ничего оттуда больше ни разу не прорывалось. Никто не желал тратить ресурсы на объединение.

Затем с двадцать второй пару лет назад случилось занимательное перестроение. Люди внезапно начали строить новое общество и сократили контакты со всеми, выдавая в эфир лишь метеорологические данные. По уму: посетить бы их. Эту идею Фролов вынашивал давно. Но с текущей Администрацией это сделать невозможно.

А ведь у них мог быть промежуточный лагерь на базе СС 24. Их реактор еще теплился, вырубать его полностью не стали законсервировав. Энергия в Купол исправно подавалась. Они регулярно получали оттуда информацию с автоматической системы. Иногда раз или два в год наведывались за оборудованием и даже вывезли несколько вездеходов и механизмы для Купола. Заодно наблюдая за тем, что происходит внутри.

Некая мысль подспудно засела в голове у командира СпаСа, но пока полностью не сформировалась. Да и рискованно задуманное было. Разве что в крайнем случае. Лучше так, чем бесславная гибель. Терять уже нечего. Но жалко было здешних, с кем он десятки лет делил кров и пищу. Ради которых рисковал и лез на чертов мороз. Боже, неужели некогда люди изнывали от жары? Это же настоящее блаженство!

Кофейный сервиз со свежими зерно-белковыми булочками уже стоял на столе. Фролов лишь крякнул от их вида, тут же потянувшись за кофейником. Ярский был мрачен, пил воду и закидывал в рот желтые пилюли. Похоже, что острую ситуацию переворота даже такой изворотливый политикан без потерь не переживет. В кабинет протиснулся Прохоревич и ахнул.

– Вася, ты уже разлагаешься с ними? С ума сойти, это кофе? Ярский, ты сука!

– А что сразу я⁈ – взвился Директор. – Всех снабжали.

– Скромнее надо быть, – пробормотал инженер и моментально сграбастал булочку. – Очуешительно вкусно!

Фролов окончательно проснулся и поинтересовался у админа:

– Кто и что от нас требует?

– Твой любимый Гарян с Набиевым потребовали в ультимативной форме немедленной сдачи наших позиций. Затем будут решать судьбу секции. Обещали сильно не наказывать. Если добровольно поднимем ручки.

– Припекло?

– Похоже на то. Полисы разделились. Старые за закон, молодежь беспредельничает. С нижних уровней всякие нехорошие новости доходят.

Аппетит тут же испортился:

– Ярский, как же вы довели станцию до такого страшного кризиса? Где все директора?

Администратор на глазах позеленел:

– Мне удалось найти часть записей.

– У вас ведется круглосуточное наблюдение? Это же такая трата ресурсов! Вот вы суки!

Ярский злобно кинул в ответ:

– На безопасности мы не экономили. Да и ты тоже! Сколько добра вывез с морга и даже ни разу с нами не поделился.

Василий вконец офигел и с некоторым любопытством глянул на озлобленного Директора:

– Похоже, что ты нашел на тех записях нечто крайне неприятное. Что там?

Ярский закинул еще одну таблетку и выдохнул:

– Почти все Директора были отравлены, а затем их тела спущены на лифтах вниз. Убили и нашего центуриона. На уровне «А» действовали неизвестные люди в черном. Быстро и определенно организованно. Я выжил чудом. Потому что оказался не на месте. Мое… пребывание в сауне было не запланировано. Эти гниды знали наш распорядок по часам!

– Поэтому тебя потряхивает? Что же их так внезапно всполошило?

– Да вы со своим извечным желанием рулить процессом! Жили же нормально! Так нет, потребовали расширенного заседания Совета. Это си тало спусковым крючком их напора.

– Ты с больной головы на здоровую не перекладывай! Чего нормального, Олежа? На нижних уровнях творится черте что, социальная структура станции порушена кардинально и бесповоротно. Я даже не знаю, получится ли выстроить её заново. Как дальше жить в хаосе? Вы о выживании вообще думали или потакали гнусным инстинктам?

– Вася, – глаза Директора стали предельно серьезными, – не лез бы ту в такую сложную соционику со своими влажными мечтами о счастье для всех. Структура как раз вышла предельно прочная. Пряник и кнут. Ничего нового в мире за тысячелетия не придумано. Слабых на дно, потому что от них прока ноль. Сильные сами оттуда вылезут. Черный рынок, как смазка для трущихся деталей администрирования. Он сам себя регулирует. Пусть и жестоко.

– Черти!

– Гуманисты херовы! Хотите, как на двадцать второй – всех в казармы! Думаешь, мы не изучали их опыт? И они в порядке. Сигналы шлют вовремя, ездят на двадцать третью. Техника работает бесперебойно. Фролов, ты бы мог у них жить, как бог с твоим доступом к внешним ресурсам? И команду свою обеспечить. И что в итоге? Полез, куда не следует, жену потерял, а сейчас и свою башку тут оставишь. Мечтатель!

Кровь бросилась Фролову в голову, но он сначала выдержал паузу. Опыт руководителя сложнейших из служб сказался.

– Что ты знаешь о Светлане, Ярский?

Директор нежданно осознал, что ляпнул лишнего и позеленел. Прохоревич поддержал командира СпаСа:

– Тебе лучше не молчать, Олег.

– Она уже в Топи.

Раздался громкий звук лопнувшей в руке фарфоровой чашки. Прохоревич, с опаской, косясь на Фролова, прохрипел:

– Кто?

– Вот только личную вендетту устраивать не надо, командир. Она не одна там оказалась.

В этот момент над Василием навис невесть откуда взявшийся Эльдар. Фролов некоторое время смотрел на своего подчиненного:

– Ты откуда?

– Снизу. С плохими новостями, кэп. Нам с ними не справится. У Набиева под рукой сотни бойцов. Он подтянул к себе все банды нижних уровней. Ими командуют полисы, что встали на его сторону. Они одним ударом убрали конкурентов из Администрации и нынче вольны делать, что захотят.

Фролов пытался одновременно справиться с эмоциями и продумать план дальнейших действий. Ситуация и в самом деле сложилась аховая. И похоже, что без большого кровопролития им уже не обойтись. Как он этого боялся.

– У нас есть союзники?

– Весь Купол и в самом низу. Ребята со Дна жутко недовольны действиями Набиева. Он поломал им весь бизнес. Слишком жадный дядя.

– Ты знаком с ними?

– Нашел общий язык. На самом деле и с людьми, что Начбез подмял под себя, не все ладно. Например, полисы старых призывов затаились. Они представляют, что такое нарушение закона.

Ярский тут же качнулся вперед:

– Я могу с некоторыми центурионами переговорить. Так, кое-кто мне очень должен.

Прохоревич молниеносно среагировал:

– Считаешь, что они пойдут на контакт?

– Почему нет? Это молодежь ничего не понимает. Те же отлично представляют, что за нарушение Соглашения их попросту вытолкнут на мороз. Рядовые – обычное мясо, центурионы там главные. В противном случае без нас станция все равно обречена. Они останутся без связи с внешним миром.

– Тогда чем их смог заинтересовать Гарян?

Ярский обернулся на Фролова, и по его лицу пробежала легкая тень.

«А ведь этот хмырь знает больше, чем говорит!»

– Гарян с Игорьком давно что-то мутили.

– И ты только сейчас об этом говоришь?

Ярский начал заламывать руки:

– Ты не понимаешь! На этом уровне постоянно кто-то что-то мутит. Интриги – это часть нашего существования. Как только один сектор начинает забирать слишком много власти, против него тут же объединяются остальные. Сдержки противовесов.

– А по закону поступать не пробовали?

– Какой закон, Фролов? Его придумали вовсе не для того, чтобы придерживаться каждой закорючки тех проклятых Соглашений. Ваши старые пердуны Соболев и Орлов, вообще, его читали? То, что они придумали, соблюсти просто невозможно фактически. Это нонсенс! Мы слишком упрощенный социум, чтобы его излишне усложнять! Вот зачем вам это? Система ведь сбалансирована и работает много лет! А вы только сейчас опомнились и вмешалось в слаженно работающий механизм.

Сидящие за столом с интересом наблюдали за разгорячившимся Директором. В пылу полемики он многое поведал о пристрастиях бывшей Администрации. Сейчас можно сказать, что уже точно бывшей. Сами себя перехитрили и ушли в небытие вперед ногами. Наконец, Прохоревич не выдержал:

– Петя, ты дурак и не лечишься? Ваших хитрозадых админов пол вашей же тупости поубивали. Какая к черту сбалансированная система? Служба охраны взяла на себя слишком много и не потянула тяжесть свалившихся на нее проблем. Это она у вас социологией занимается и выстраиванием противовесов? Убивать все руководство станции? Тех, кто в ней хоть что-то соображает. Это называется «Разнос системы».

Ярский поник. Это не на заседании языком красиво трепать. Но в следующий момент всех удивил Фролов.

– Мне нужно вниз.

Фаткулин метнул в командира острый взгляд:

– Зачем?

– Ты пойдешь со мной и все узнаешь. Придется договариваться с Пастором. Нам одним не совладать.

– Согласен.

Командир СпаСа проигнорировал растерянные взгляды Директора по социалке и Главы инженерной группы Купола, включив коммуникационный пульт.

– Я пока проанализирую состояние дел на уровнях. Спасибо Директору, – он шутливо поклонился, – у нас снова действует служба мониторинга. Фаллический символ, это же сколько новейшей техники задействовано в области банального сыска? Ярский, а когда Соболев просил у вас камеры, что вы ему ответили?

Директор дернулся:

– Яяя…

– Головка ты! Объявляю своей властью под Куполом «Снежную тревогу». Как действующий по Уставу службы заместитель Соболева беру управление в свои руки. Сергей Петрович, вы не против?

– Да нет, – Прохоревич, видимо, хотел услышать совсем другое, но сейчас пожал плечами. Пусть идет как идет. Хуже уже не будет.

– Тогда совещание всех служб проведем сразу после обеда. Жду всех начальников служб, представителя Дна и нового ответственного секретаря от Администрации Ярского со свежими данными и предложениями.

Бывший Директор буквально захлебнулся от застрявших в глотке слов. Взгляды «подкупольных» действовали красноречивей. Формально Ярский поднялся на карьерную ступеньку. Но она ведь могла запросто оказаться на лестнице, ведущей к смерти.

И самое главное: по изначальному протоколу, существующему на станции, при «Снежной тревоге» спасателям разрешалось применение оружия.