Текст книги "Стужа (СИ)"
Автор книги: Ал Коруд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Глава 13
Мерзлыми тропами
– Иван, поворот к берегу! – оторвался от планшета Карелайнен, штурман их рейда. Водитель головной машины молча кивнул и повернул небольшой штурвал влево.
Вездеход вышел, наконец, на широкий простор занесенного снегом берега и начал осторожно спускаться к реке, самому удобному по нынешним временам маршруту передвижения. Водная магистраль, скованная лютыми морозами и промерзшая до самого дна оставалось относительно ровной. Только иногда ее поверхность оказалась вспучена невысокими торосами, но и те не меняли своего расположения много лет, поэтому штурман рейда мог провести группу, даже не заглядывая в планшет. По приметам, которые ведал он один.
Фролов задумался: а ведь старшие товарищи еще застали общепланетарную систему координат и точной привязки к местности, осуществляемую через космические спутники. Но их уже лет, как двадцать пять не запускали, последние орбитальные работяги давно отработали свой ресурс или были уничтожены крупными фракциями прилетевшего с глубин Галактики пылевого облака. И Земля опять погрузилась во мрак навигационного неведения.
Связь между станциями, расположенными на разных континентах тогда окончательно прервалась. До ее потери люди еще знали, что их оставалось на планете больше пяти миллионов. Вполне достаточное количество, чтобы начать историю человечества заново.
Василий изучил как-то версию историков, что все люди произошли от десяти тысяч особей, выживших тысячи лет назад в некоем глобальном катаклизме. Тогда у тех бедолаг изначальные условия старта были намного хуже. А они все-таки имели в своем распоряжении высокие технологии, знания и опыт тысяч поколений. Во всяком случае, командир спасателей так считал. Слишком уж он верил в человеческий гений. Умения выживать и мудрость по факту отнюдь не обозначают одно и то же.
– Как батарея?
– Семьдесят шесть.
– Сделаем остановку и подзарядимся от газогенератора на буксире, заодно и парни зарядятся.
– Можно и дальше идти на запасной батарее, – предложил Иван, его белесые брови чуть нависали над пытливыми глазами исследователя.
– Можно, но не нужно, – не согласился Фролов. – Температура за бортом чуть за пятьдесят. У нас, братцы, настоящая оттепель!
Экипаж головной машины лишь скупо улыбнулся в ответ. Засмеяться горькой шутке было бы неприлично. Они отлично помнили тяжелейшие рейды в минус семьдесят. Когда ломались сцепки, замерзали батареи, выходила из строя ходовая. А от бурной электромагнитной активности в атмосфере случались проблемы со связью. Приходилось общаться друг с другом чуть ли не семафорным способом.
Зато сейчас при «оттепели» можно было обойтись без танцев с бубнами. Не ставить палатку, не включать газовые обогреватели для сцепок. Обычный процесс зарядки в сильный мороз превращался в целую операцию. Но спасатели были готовы к любому повороту событий. Сейчас машины встали вплотную друг с другом, чтобы не открывать люки удлинителей и не выстуживать салоны. На льду остался один Илья Валов, специалист по всему навесному оборудованию, следить за работой газогенератора, что ехали с ними на буксире, процессом зарядки и проверить состояние несущей части.
Остальные члены экспедиции, устроившись поудобней в салоне, принялись за ранний обед. Завтракали ведь еще до всеобщего подъема, на скорую руку и по этой причине бестолково. Контейнеры с едой уже были разогреты, оставалось только разложить ее по тарелкам. Обедали все вместе в головной базовой машине. Было тесновато, но зато весело. В отряд «выходящих» шли люди в основном позитивные. Те, кому нравится высоченный купол неба над головой и пугающие остальных бескрайние просторы, поэтому у них в отряде почти не бывало внутренних конфликтов.
Фролов получил свою порцию белковой смеси в пищевом контейнере, несколько зерновых галет и живо заработал ложкой. Он, как представитель первого поколения рекрутов к пище всегда относился предельно серьезно. Василий хорошо помнил голод «Четвертого года», когда оросительная система оранжерей дала нежданный сбой, а часть водорослей пришлось сжечь из-за стремительного распространения вредоносной культуры бактерий.
Докатастрофные запасы провизии, как оказалось на поверку, были не беспредельны. Администрация СС 25 тогда ввела строжайшие нормы и режим экономии. И это коснулись буквально всех, поэтому, наверное, и было воспринято выжившими людьми относительно спокойно. Приходилось учиться на своих ошибках. Как раз Двадцать четвертая станция им тогда здорово и помогла новыми культурами. Она специализировалась на выведении генетически измененных растений. Сейчас пришел их очередь оказать помощь.
– Сегодня Фридрих особенно постарался, – промычал с набитым ртом Седов. – Мазюка вышла съедобной.
– Так, он специально для нас еще с вечера готовил, – ответил Леня Карачун, любитель собирать слухи и сплетни. – У него там, говорят, на подхвате такие две шустрые молодые работницы!
– А ты ему не завидуй! – обернулся лобастый Карелайнен, – Тебе и одна из них не светит. Там же девки какие⁉ Откормленные, сиськи по ведру дойному, куда тебе, такому щуплику противу их телес! Что ты с ними делать будешь?
Все захохотали, а Леня лишь улыбнулся, необидчивый был парень. Но по чертикам в его глазах Фролов понял, что сейчас последует розыгрыш.
– Леш, а Леш?
– Что? – штурман уже перешел к чаю и макал галету в кружку с горячим напитком.
– Леш, а ты талоны перед рейсом получил?
– Какие еще талоны?
– Так, теперь на каждое посещение клозета положено. Пробить сначала их в таксометре, и лишь потом толчок откроется.
– Дали вроде пачку каких-то, еще толком не рассмотрел, – недоверчиво рассматривал шутника белобрысый штурман.
– Давай, проверь, ты же любишь посидеть, «подумать», воздух на станции испортить. Если что, могу поменять несколько талонов. Я маленький и вываливаю этого добра меньше.
– На что меняешь? – экипаж уже начал понимать, что пошел розыгрыш. И парни старались делать лица серьезными, тщательно пряча усмешки. Все были наслышаны о крайней прижимистости Карелайнена.
– Как на что? – состроил изумленное лицо Карачун. – На это самое. Тебе ведь все равно без надобности!
Штурман перестал жевать и побагровел, но чуть позже незаметно придвинулся к молодому шутнику и шепотом обронил:
– Поменяю три к одному.
Карачун повернулся к нему, будто бы раздумывая, и громогласно заявил:
– Согласен, один клозет за три сеанса уединения!
Участники рейда уже не могли сдерживаться и грохнули. Все смеялись до слез. Карелайнен, наконец, осознал, что попал впросак и побагровел еще больше:
– Дурак, ты не так понял!
– Леша, – утер слезы Тарас Нетребко. – Этот известный всему уровню шулер тебя надуть хотел. Нет, Снежанки побери, у нас пока талонов на клозет. Совсем там наверху офонарели. Все тут же примолкли. Последние нововведения много кому не нравились. Заработал вентилятор, и в кабину в клубах морозного пара ввалился Илья:
– Чего ржем? Что за талоны?
Он шустро протянул руки к обычным пластиковым карточкам, чем вызвал новый приступ гомерического хохота. Смех и всеобщее веселье несколько разрядило суровую обстановку, и следующий этап их маршрута прошел заметно веселей.
Машины оставили с правой стороны высокий обрыв и ушли на середину реки, заметно увеличив скорость. Мимо проносились сверкающие белым берега, иногда вдали поблескивали льдом на крышах ушедшие под снег постройки исчезнувшей навсегда цивилизации. Все члены экипажа в головной машине помалкивали, заново ощущая масштабы глобальной катастрофы. На выходах люди начинали понимать, насколько они жалкие и слабые создания перед природной стихией.
Здесь относительно часто ездили в первые годы, выбрав в итоге лучший путь. Тогда же расставили вешки и навигационные знаки. Некоторые сохранились.
– Отметка десять, командир! – Иван кивнул направо.
Там на берегу возвышалась согнутая вышка, одна из немногих, оставшихся после Катаклизма. Был вначале короткий период, когда на поверхности планеты дули невероятно сильные ветра, проносились настоящие ураганы. Атмосфера начала сходить с ума и напрочь сносила все, что хоть как-то возвышалось над поверхностью.
– Всем внимание! Оранжевый режим! Иван, включи прогрев скаута.
Водитель щелкнул тумблер на отдельном пульте. Там загорелась оранжевым огоньком кнопка, вскоре перешедшая в зеленый режим. Скаут также двигался на буксире, его чаще всего использовали для поиска новой дороги или в разведке. Экипаж напрягся и внимательней всматривался в показания приборов и окна вездехода. Они подъезжали к зоне влияния двадцать четвертой. Станции, что попустила уже три дежурных выхода в эфир.
Будь это аварией со связью, то их вездеходы уже прибыли на СС 25 для доклада или с просьбой о помощи. Такое случалось и раньше. Техника регулярно выходит из строя зимой, или сходят зимние льды и ломают ретрансляционные вышки. Подземная связь на многих участках, к огромному сожалению выживших вышла из строя первой. Промерзшие подземные горизонты также сдвинулись. Стратегическая цепь станций в итоге оказалась разорвана на жалкие цепочки, что поддерживали друг с другом контакты.
– Что-то здесь не так, – оторвался от внешнего перископа Карелайнен.
– Включи камеру, – коротко скомандовал Фролов, у него вдруг возникло неясное предчувствие тяжкого.
Все уставились на экран высокой четкости, его использовали не так часто, старую технику берегли. Камера приблизила неясное пока изображение, выровняла резкость, и теперь они достаточно подробно наблюдали наполовину заметенный вездеход схожей конструкции.
– Второй, поверни чуть вправо, я пометил лазером.
– Вас понял, первый.
Большой вездеход остановился, а на разведку ушла более легкая машина. В случае чего ее экипаж мог поместиться в головной. Мучительно долго пошли минуты ожидания. Штурман не отрывался от перископа, а командир, выключив бесценную нынче технику, ожидал сигнала.
– Командир, машина мертва, внутри люди.
– Как они?
– А как на морозе?
– Стойте на месте, мы идем к вам. Иван, тихонько вперед, встань в метрах двадцати. Пойду только я.
Фролов повернулся назад, доставая «выходную» одежду. На душе стало муторно, потому что самые тягостные предчувствия начали сбываться.
«Протокол номер два, дьявол побери!»
Некоторое время заняла подготовка и проверка оборудования, затем загудел вентилятор.
Это был не вездеход для дальних выездов, а грузный и широкий тяжеловоз. Обычно такие использовали, чтобы работать рядом со станцией. Наверху торчала стрела небольшого манипулятора, одна дверца была приоткрыта. Около самой машины находились двое: Нетребко и Валов. Старый стрелок призывно махнул рукой:
– Сюда, командир.
Фролов осторожно просунулся внутрь. Впереди в салоне кабины находились трое, один лежал лицом на приборной панели, второй сидел, третий полулежал. Глаза у всех закрыты, лица заиндевели и потемнели, на ресницах и открытых волосах пенилась белым изморозь. Значит, замерзли не так давно. Стоп! Что-то внезапно здорово насторожило опытного следопыта. Пятна, на их коже какие-то странные пятна и губы слишком черные, как будто на них замерзла лезущая изнутри пена.
– Всем стоять! Это зараза!
Под масками не было видно выражение лиц «выходящих», но люди тут же дисциплинированно замерли на месте.
– Вы к чему-либо внутри прикасались?
– Нет, командир, только дверь приоткрыли. Она не была заперта.
– Так. Эльдар, срочно сюда систему обеззараживания, три кислородные маски и съемочную камеру!
– Принял.
– Всем – «Протокол номер два».
Через пять минут высокая фигура «ходока» остановилась в десяти метрах от них. Фаткулин положил вещи на лед и отошел в сторону. Трое «выходящих» побрызгали смесью на легкие маски, протерли их, затем одели на головы основательно сконструированные закрытые шлемы и начали по очереди поливать друг друга специальным раствором. На морозе он быстро замерзал и высыхал, но смыть потенциальную заразу был должен. Перед этим Фролов сделал несколько снимков на камеру для ученых, взял биологические пробы, затем упаковал все в специальный герметичный лоток.
Василий ушел во второй вездеход. Если у них случился неудачный контакт, то он коснется лишь одной машины. Там могли разместиться до четырех человек, так что не было особо тесно. Они взяли экспресс-пробы и засунули в походный анализатор. Пока все трое чувствовали себя хорошо. Командир бросил взгляд в сторону приборов, заметил излишнюю бледность на лице Ильи и выдохнул:
– Ну, хоть что-то становится понятным.
Тарас обернулся:
– Думаешь, их выкосила эпидемия?
– А чего ради они бежали со станции?
– Машину только подобрали неудачную.
– Какая уж попалась под руку. Скорей всего на двадцать четвертой возникла паника, руководство станцией оказалось потеряно. Они даже не успели послать нам сигнал.
Стрелок выдохнул:
– Вот дела, командир.
– И что это за стремительная дрянь? У них же аналогичная нашей Топь. Мы смогли совместно её отрегулировать, и вирусных инфекций давно никто не видел.
Иван лишь вздохнул в ответ, не отнимая руки от штурвала, переключил тумблер нагрева. Фролов еще раз глянул в сторону работающего анализатора, включил общую связь и скомандовал:
– Двигаемся дальше. «Протокол номер два».
Люди в кабине были напряжены, большая часть пути показалась им теперь легкой и веселой прогулкой. Солнце уже начало понемногу клониться вниз, мороз достиг пятидесяти пяти, берег снова стал обрывистым, приближалась СС 24. Из едущих в рейде на ней бывали только первые два призыва. Контакты между станциями в последние годы были довольно редки. Люди экономили ресурсы, хотя может быть, просто утеряли желание общаться друг с другом. Фролов же напряженно обдумывал их дальнейшие действия.
Конечно, у них есть экстремальные протоколы и подробные инструкции. Но командир СпаСа на собственной шкуре испытал, что те далеко не всегда помогают. Здесь же и вовсе случилось нечто неординарное. Во всяком случае у них впереди «холодная ночевка». Хорошо, если им удастся войти в подкупольные технологические помещения. Но это не факт. Скорее всего, проникнуть на станцию и вовсе не удастся. И это значит, что прервется связь и с СС 23. А там и так в последние годы не особо жаждали встреч.
Что такое происходит с человечеством?
Ученые, создавшие цепь спасательных станций, не уделили должное внимание одной насущной проблеме. При тесноте и сравнительно замкнутому пространству риск возникновения всевозможных инфекций со временем, проведенным под землей только возрастал. Небрежно очищенные фильтры, грязная, вовремя не дезинфицированная вода, общая скученность и невозможность полноценно соблюдать гигиену. Упавший в разы иммунитет новых поколений. Все эти факторы провоцировали появление неизвестных науке болезней, косивших ряды выживших людей почище голода.
Да и попытки выращивания необычные пищевые культуры частенько приводили к мутации бактерий и вирусов и дальше к новым эпидемиям. Неудачные опыты первых лет выживания быстро разнеслись по еще работающей тогда связи между станциями. Что заставило администрации жестче следить за чистотой и прекратить множество опасных экспериментов. Во всяком случае, о новых вспышках эпидемий давно не было слышно.
Или проводившие их умерли.
Глава 14
Столкновение
– Петр Степанович, вызывали?
В просторном кабинете главы отдела станции СС 25 по внешним связям командира спасателей ожидал неприятный сюрприз. Кроме Соболева в кресле для переговоров восседал Гарян. Представитель Администрации из директории по коммуникациям, которой был подчинении Отдел внешних, вел себя, как барин.
«Откуда, вообще, взялись эти важные мальчики и девочки, что подозрительно быстро заняли высокопоставленные должности?»
– Проходи, Василий Иванович.
Фролов прошествовал к овальному «переговорному» столу и устроился в кресле, показательно игнорируя черноволосого красавчика.
– Этот здесь зачем?
Выражение на холеном лице куратора ни на йоту не изменилось. А вот Соболев поморщился. Он был поборником старого типа воспитания.
– Ну, зачем вот так-то? Василий, у нас и без таких склок между уровнями проблем хватает.
– Это каких? Не тех, что искусственно создает рабочим людям наша доблестная Администрация?
На губах Гаряна заиграла злая ухмылочка. Грубые наезды командира СпаСа как будто его не касались. Соболев же развел руками:
– Сейчас мы здесь не по этому поводу.
– Тогда в чем проблема?
Гарян начал говорить, живо при этом жестикулируя:
– Вообще-то, я тебя, Василий, вызываю к себе уже целых два дня. Тебе не кажется, что подобное поведение по меньшей мере невежливо? Где ты пропадал?
– Не твое дело, Гарик. У меня были срочные мероприятия. Или у нас на станции случилось нечто чрезвычайное? О чем мне не доложили. Или опять забыли доложить.
– Да нет, слава небесным богам, – Гарик Гарян подался вперед, уперев большой палец в сторону Фролова. – Но это показательное нарушение субординации мы не можем оставить без последствий.
– Если твой вызов не имеет срочности и важности, то ничего ты мне сделать не сможешь, – предельно жестко ответил Фролов. – Глянь на досуге инструкции.
– Но какие такие мероприятия могут быть у командира спасательного отряда внизу, на самых нижних уровнях?
Вот сейчас выражение глаз представителя Администрации резко не понравились Фролову. Было в них нечто такое нечистоплотное, с душком. Как будто Гарян был информирован более, чем выкладывал и бравировал своим потаенным знанием.
– Имеется официальная заявка от инженерной секции. Мы же специалисты на все руки. Большого «выхода» на поверхность пока не намечено, так что в моей воле отправлять людей куда угодно.
– Но зачем в этом участвовать самому командиру? – пожал плечами Гарян. – Мы же из Администрации никуда не выходим? Осуществляем руководство из командного пункта станции. И ничего, как видишь, – представитель обвел руками помещения, – не рухнуло.
Василий пристально глянул на щегольски одетого мужчину.
– В отличие от тебя, мне еще интересно, чем живут люди на СС 25, которую мы спасаем.
– Ты обвиняешь меня в отсутствии полной информации?
Фролов ехидно осклабился:
– Про это не скажу. Но её интерпретация администрацией весьма занятна. Ваши запреты…
Вот здесь Гарян в первый раз серьезно занервничал.
– Они научно обоснованы. Нам также неприятно, что пришлось вводить непопулярные меры. Но ты, Василий, не обладаешь всеми доступными данными, а берешься судить нас.
– Ну что ж, – Фролов пожал плечами. – Тут согласен. Но как член расширенного Совета я ведь могу попросить их предоставить? Не так ли, Гарик?
Кислая улыбка появилась на лице куратора.
– Ты уходишь от темы разговора с помощью дешевого популизма.
– Да ладно? То есть поставить себя выше общества, нарушать договоры и обязательства вы там на уровне А можете, а отвечать за это не желаете?
Гарян злобно набычился:
– Командир Фролов, я бы попросил вас оставить эти незаслуженные инсинуации при себе! И впредь следить за словами!
– А то что? Законопатите меня вниз? Ничего, и там живут люди. В отличие от тебя, Гарик, я там побывал и разговаривал с ними. Я много общаюсь с обычными цивисами станции и на ней все не так гладко, как вы представляете. И если уж Администрация вводит всеобщие ограничения, то и сама должна их соблюдать. По факту я вижу совсем иное.
– Дешевка! – выплюнул взявший себя в руки Гарян. – Сам полез вниз из-за своей непутевой жены, а винит во всем других.
– Что ты сказал⁈
Такой реакции от командира СпаСа куратор явно не ожидал. Он больше привык полагаться на отчеты и доклады, а не на личные наблюдения и поэтому совершил знаковую ошибку в разговоре. В одно мгновение Фролов оказался рядом и навис над Гаряном отчаянной глыбой возмездия. Тот в страхе сжался в кресле, когда на его плечо опустилась тяжелая рука.
– Василий!
– Не бойтесь, Петр Степанович, ничего я ему не сделаю. Пока. Физическое насилие ведь у нас на станции запрещено? Так, Гарик? Разве что полисы на нижних уровнях частенько выходят из условия Соглашения. Но я ведь не они. Или ты меня боишься?
Куратор резко побледнел, ему вдруг стало не по себе. Он впервые за долгие годы увидел реальную опасность совсем рядом. Эти стальные тиски рук могли запросто поломать ему шею. Затем тело перебросили бы по технологическому лифту вниз и навечно упрятали в Топи.
Со страху Гарян буквально забился в истерике:
– Ты еще за это ответишь! Как и за то, что тебя в нужный момент не оказалось на рабочем месте. Личные проблемы надо решать иными методами!
– Плети, плети Емеля, – Фролов неожиданно для себя ощущал себя в данный момент совершенно спокойным. – Но как бы то ни было, я в ближайшее время потребую заседание расширенного Совета.
– Никогда!
Гарян взвился от нескрываемой злобы. Он уже стоял около двери и потому ощущал себя уверенней. Василий подумал, что этот напыщенный хлыщ в черном костюме в следующий раз придет сюда только с охраной. Трусливое ничтожество!
– Прежде всего есть закон и Соглашения. А ты для вечности никто.
– Петр Степанович, может, чайку? Куда подевалась ваша Леночка?
– Она отлучилась ненадолго. Сейчас организую, Вася.
Соболев выглядел откровенно плохо. И это обстоятельство здорово напрягало Фролова. В случае болезни или даже отставки его сложно будет заменить. Человек, присланный с уровня А попросту уничтожит службу. Так что надо было искать следующего главу среди своего круга.
«Странно, почему сам Соболев этот вопрос еще не поднял. Сдает старик!»
– Ты зачем так поступаешь, Василий? У нас и так с Администрацией отношения аховые. А ты еще и нагнетаешь!
Фролов неторопливо допил чашку и потянулся за чайником. Странно, где-то он такой сервис недавно видел. Да и вкус «чая» был подозрительно знаком. Надо бы расспросить Леночку подробней о поставках.
– С ними только так и нужно! Петр Степанович, меня больше волнует ситуация на станции. Благодаря усилиям доблестной Администрации внизу неспокойно. Её авторитет стремительно катится к нулю. Как ты считаешь, как быстро такие руководители доведут станцию до беды?
Соболев так и не притронулся к чаю. Он уперся взглядом в своего протеже.
– Не слишком круто забираешь, Вася? Забыл, чем такое в последний раз закончилось?
Командир спасателей спокойно выдержал взгляд своего старого друга и наставника:
– Кризисом. Который, мы смогли сообща разрешить и пошли дальше. Только вот не просчитали всех последствий. Я сам каюсь, не сразу добрался до сути. Пришлось дойти до самого дна, Топи, чтобы хотя бы разобраться в самом себе. Мои глаза слишком долго смотрели лишь вверх.
– Ты был там у Топи?
В глазах главы отдела в первый раз мелькнул огонек интереса.
– Искал Светлану, а нашел другую женщину.
– Вот как? – Соболев откинулся в кресле. – А знаешь, это нормально! Люди меняются, не стоит привязывать друг друга навечно. Раньше на поверхности такое становилось привычным. Мы стали долго жить и семейные узы перестали довлеть над нами.
– Не ожидал от тебя такого совета.
– Честно говоря, давно надо было встряхнуться и помочь вам. Хотя… – глава отдела глянул испытующе на своего ученика, – вы и без меня справитесь. Боюсь, что мои дни сочтены.
– Ты о чем, Петр Степанович?
– О том, что они никогда не согласятся на расширенный Совет. И Гарян отныне твой злейший враг. Они нам не друзья, Вася.
Фролов вышел от Соболева в полном смятении. К такой правде он готов не был. Командир СпаСа остановился в коридоре. Да он ко многому оказался не готов. Слишком давно замкнулся в себе и на делах своего отряда. Собственную семью уберечь не смог, станции грозит серьезная опасность дезорганизации. Какой же из него после этого спасатель? Глянув в сторону ворот, за которыми, занимая изрядную часть уровня «А» расположилась Администрация станции, командир СпаСа фыркнул. Отгородились от всех стенками непонимания и решают за часть выжившего человечества его дальнейшую судьбу.
«Дьяволы вечной стужи! Такие, как Гарян управляют нами. Дожили!»
Василий двинулся к переходу на уровень В. Странно, что название им дали по международным стандартам. Все уже давно привыкли, но молодежь такому несоответствию удивляется. Мир стал предельно узок, зачем использовать чуждый язык?
В разрезе станции оба уровня А и Бэ были помещены в одну бетонную капсулу. По сути, являлись подуровнем огромного Подкупольного колпака, усиленного броней и напичканного всевозможными механизмами. Именно здесь располагались основные выходы на поверхность, гаражи с техникой, лифтовые хозяйства. Все это было сложным механизмом и требовало к себе постоянного внимания. Раньше оба уровня по сути и не были разделены.
На уровне «А» находились командные пункты направлений, комнаты отдыха. На «В» располагались управления основных подкупольных служб, а также жилые отсеки их сотрудников. Те без проблем перемещались туда-сюда, согласно рабочего расписанию. Никакой занудной бюрократии, лишней охраны и несправедливого распределения. Руководители станции питались в одной столовой со спасателями и инженерами.
Когда же эти горе-руководители из новой Администрации начали ощущать себя небожителями? Ладно бы они делали это на заслуженных основаниях. Совершили нечто великое. Заурядные управленцы с огромным самомнением. Что-то во время последнего переустройства пошло не так. Василий пока не мог ухватиться за нить понимания, но был где-то близко.
– Стоять!
– В чем проблема?
Фролова на уровне знали все полисы, поэтому внезапное препятствование прохода к лестнице его здорово удивило. И вдобавок разозлило. Но мордатый крепкий полис был стоически спокоен:
– Это вы командир СпаСа?
– Да. Почему меня не пропускают?
– Извините, командир, но у нашей службы возникли к вам вопросы.
– И что? – Фролову стало даже интересно. Что еще позволят себе полисы на его уровне? Каков предел их наглости? Сам он бы мог вырубить нахала одним ударом. – Трудно вызвать меня по связи и сообщить?
– Прошу пройти со мной, уважаемый командир. И это просьба, а не приказ.
Василий хмыкнул. Парень хоть и выглядел бесстрастным, но отнесся к нему с должным пиететом.
– Проходите, пожалуйста. Петр, свободен! – центурион верхних уровней был вежливо предупредителен. – Прошу вас, Василий Иванович, присаживайтесь. Сожалею, что пришлось вытащить вас именно таким образом, но обстоятельства требуют.
Фролов мгновенно напрягся. По ерунде этот напыщенный полис его бы точно не вызвал. Василий был плохо знаком с центурионом. Им незачем пересекаться по служебным надобностям.
– Что случилось?
– Скрывать ничего не буду. Нашей службой задержан ваш человек.
– Кто⁈
– Следопыт Эльдар Фаткулин.
Сердце командира СпаСа замерло:
– За что?
– Нападение на стражника. Как видите, обстоятельства дела весьма серьезные.
«Эльдар, Эльдар, как же так?»
– Когда ему будут предъявлены обвинения? И где узнать подробности… инцидента?
Центурион неожиданно замялся:
– А вот здесь все не так просто, командир. Фаткулин сбежал из-под стражи.
Фролов некоторое время взирал на смущенное лицо полиса, а затем захохотал.
– То есть у вас по существу ничего нет?
– Это не так, командир! – глава отдела полисов в первый раз потерял маску хладнокровности. – Сам факт нападения зафиксирован. Затем…
– Центурион, – голос командира СпаСа моментально заледенел. – Я в курсе, что мой человек принимал участие в «Играх». И что в них участвовали ваши люди. Может, не стоит переносить личностный конфликт в плоскость борьбы между службами.
– Но вы обязаны…
– Я обязан цивисам станции под номером двадцать пять. И больше никому! Хотите сотрудничества – вызывайте официально! Или здорово пожалеете. Вас стало слишком много везде центурион. Люди на станции считают, что это крайне нехорошо.
Выходил с уровня Василий в отличном настроении. В памяти сами собой всплыли мрачные картинки того памятного рейда и радость от выигранного словесного поединка улетучилась. Видимо, так работает сознание, балансируя эмоциями.
