Текст книги "По битому стеклу (СИ)"

Автор книги: Агата Озолс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

Глава 15

«Наверное, я выгляжу дура дурой», – мелькнула в голове мысль.

Нам принесли свежий кофе, образовалась пауза, и это позволило мне немного прийти в себя.

– Смелое предложение, – сказала я Плетневу. – А почему именно я?

Плетнев еще крепче стиснул пальцы и…. Смутился?

Нет, не верю. Он просто очень искусный манипулятор.

– А если я скажу, что потерял от вас голову? Влюбился, как малолеток? – напряженно спросил Плетнев.

– Бросьте, – отмахнулась от такого предположения. – Мне не шестнадцать лет, чтобы верить в любовь с первого взгляда. Особенно, если речь идет о таком мужчине, как вы.

– Тогда, может быть, вы сами придумаете ответ на свой вопрос?

Мне кажется, или он обиделся? Я побарабанила пальцами по столу.

– Я, конечно, не большой специалист в подобных вопросах, но что, вот прямо сейчас? В смысле, становиться любовницей? Даже кофе не допьем? В мире большого бизнеса так принято?

– Вы неправильно меня поняли. Или я неправильно выразился.

– Трудно не понять столь прямолинейное предложение. Нет, ну где-то я вас понимаю, – продолжила я, усмехаясь. – Это, должно быть, очень удобно. Жена и любовница живут по соседству. Можно не тратить время на дорогу. Хочу халву ем, хочу – пряники.

Плетнев смотрел на меня, как баран на новые ворота. Кажется, в детстве мы смотрели разные фильмы.

Пришлось пояснить:

– В смысле, вечером к любовнице, утром к жене. Или наоборот. А в свободное от основных занятий время, мы с вашей женой будем приятельствовать, дружить у нас вряд ли получится. Вместе ходить по магазинам, покупать нижнее белье, чтобы поразить ваше воображение.

– Если вы согласитесь на мое предложение, – сказал Плетнев, – вам придется переехать. Я подарю вам дом. В другом месте.

– Да? – деланно воодушевилась я. – Надеюсь, не где-нибудь в Шушенском?

– В Шушенском? – переспросил Плетнев.

Нет, он явно не успевал на моей мыслью. И мой искрометный юмор был ему совершенно недоступен. А вроде неглупый мужик. Что ж так тормозит?

– Вспомните детство, золотые школьные годы. Неужели вы не читали про Ленина в Шушенском? – продолжила изгаляться я над Плетневым.

Но он не повелся, пропустил мою тираду про Ленина мимо ушей и сообщил:

– Думаю, вам понравиться дом, который я вам предложу.

И голос такой серьезный, а взгляд напряженный, мне даже перехотелось шутить. Да и что толку, все равно не оценит. Нет, это вообще нормально, такие предложения делать?

Я посмотрела на Плетнева. Сидит, губы сжал, насупился, точно филин. Смотрит на меня исподлобья. Ждет, что отвечу.

– Знаете, Виктор, как вас по-батюшке?

– Виктор Алексеевич, – с силой выдавил из себя Плетнев.

Кажется, он уже и сам был не рад, что начал этот разговор. На мгновение, мне даже стало его жалко. Попал ты, мужик.

– Очень приятно, – меня еще несло, но я решила, что на сегодня достаточно. – Так вот, знаете, Виктор Алексеевич, я решительно не подхожу для такого группен кекса. В смысле, группен секса. Так что, увы, вынуждена отказаться от вашего, в высшей степени привлекательного и лестного предложения.

После моих слов мужчину перекосило так, что у меня появилась мысль о скорой медицинской помощи и, почему-то, о пластическом хирурге. Хоть бы он таким на всю оставшуюся жизнь не остался, Мири мне этого никогда не простит. Если узнает, конечно.

Но, надо отдать должное Плетневу, с собой он справился на удивление быстро, и его лицо вернуло себе привычное высокомерно-равнодушное выражение. Кстати сказать, во время нашего разговора, когда он позволял эмоциям отражаться на лице, нравился мне значительно больше. Теоретически нравился.

Мы молчали. Я пила кофе и смотрела исключительно в свою чашку, не зная, что еще сказать. Что можно добавить к вышесказанному? Пуститься в пространственные объяснения, почему не хочу принимать это ненормальное и в высшей степени оскорбительное, с моей точки зрения, предложение? А разве это неясно?

Мне стало неуютно. Завтрак окончен, с предложением Плетнева мы разобрались, пора расходиться. Придется вызывать такси, зря я не поехала на своей машине. И вообще, зря согласилась с ним завтракать. Нет, я знала, что Виктор Плетнев мерзавец, но вот конкретно сейчас, у меня появилось какое-то чувство брезгливости по отношению к нему.

– Ядвига, – прервал, наконец, паузу Плетнев, – я не хотел вас обидеть.

– Да я и не обиделась, – соврала я.

– Обиделись, – возразил он убежденно. – Я все сделал не так. Совершенно не умею вести разговоры…

– Подобного толка? – продолжила я за него. – И часто вам приходится это делать? Уж извините за любопытство.

– Не часто, – ответил Плетнев и снова посмотрел мне в глаза. – Если уж быть совсем откровенным, то в такой ситуации я впервые.

– Ну, знаете, – я покачала головой, – тут мы с вами в одной лодке. Меня тоже впервые пытаются нанять в любовницы. И кто? Муж соседки, с которой я приятельствую. Гадость какая.

И я брезгливо передернула плечами, а Плетнев заметно потемнел лицом. Нет, он что, всерьез думал, что его предложение мне польстит?!

– Гадость, – повторил он за мной, потом полез в карман пиджака и достал пачку сигарет.

– Здесь не курят, – напомнила я ему.

– Да, – согласился он задумчиво. – Не курят, я знаю.

И опять замолчал.

– А давайте-ка уже расходиться, – предложила я преувеличенно бодро. – Вам на работу наверняка пора, у меня тоже есть дела.

И прямо неотложные. Приехать домой и тщательно вымыться, может, тогда я перестану чувствовать себя так мерзко. Хотя вряд ли, тут без пятидесяти граммов коньяка не обойтись.

Плетнев повертел в руках сигареты, кивнул и спросил:

– Может, мы поужинаем сегодня вечером?

Тут уж я не сдержалась:

– Вы в своем уме?!

Я резко поднялась из-за стола. С меня достаточно. А вот Плетнев неожиданно разозлился. Подскочил следом за мной и схватил меня за руку.

– Прекратите психовать, Ядвига! – прошипел зло.

Я не отрывала взгляда от его пальцев, сжимающих мое запястье, а перед глазами – эти же руки, лежащие на руле красного Мазератти. И меня накрыло. По лицу прошла судорога, глаза заслезились и я прохрипела, с трудом произнося слова:

– Пусти, сволочь!

Плетнев разжал пальцы и нарочито медленно развел руки в стороны, демонстрируя ладони. Наверное, этот жест должен был меня успокоить, но ни черта подобного. Я завелась ни на шутку.

– Еще раз подойдешь ко мне….

– Ты расскажешь о нашем разговоре моей жене, – продолжил за меня Плетнев, тоже переходя на «ты».

Я зло усмехнулась и отрицательно помотала головой.

– Нет. Просто оторву тебе твои поганые яйца. Будет трудно по бабам шарахаться.

– А справишься? – он внимательно смотрел на меня.

– Даже не сомневайся.

Я развернулась и пошла на выход.

– Постой, я вызову тебе машину, – сказал мне в спину Плетнев.

– Да пошел ты!

Я продемонстрировала ему средний палец и, не оборачиваясь, ушла.

Вышла на улицу, огляделась и пошла, куда глаза глядят, радуясь, что сообразила надеть удобную обувь. На шпильках я бы много не находила. Минут через десять быстрой ходьбы, когда злость потихоньку схлынула, решила, что веду себя глупо. Не пойду же я пешком до самого дома? Достала из сумки мобильный, открыла приложение и вызвала такси.

Дома меня ждал сюрприз – жена Плетнева, увидев, как я выгружаюсь из машины, выпорхнула из дома и, быстро пройдя по дорожке, остановилась у своей калитки.

– Ядвига, доброе утро! Я как раз завтракать собиралась. Не составишь компанию?

Да они что, сговорились, эти приставучие Плетневы?

Но ссориться с Мири не входило в мои планы, к тому же чисто по-человечески мне было ее немного жаль. Она, конечно, не подарок, но вряд ли заслужила такого стрекозла в мужья. Хотя, а что я о ней знаю? Может, они два сапога пара.

– Да я в городе позавтракала, – попытаюсь вежливо отказаться.

– Тогда по кофейку, – тут же предложила Мири.

Очень хотелось послать и ее тоже, эта семейка надоела мне до чертиков, но я не могла позволить себе поддаться этому желанию.

– Я на минутку домой заберу, таблетку надо выпить, – убедительно соврала я. – И приду на кофе.

– Жду, – Мири улыбнулась и наставила на меня указательный палец. – Кстати, а чего это тебя в город потянуло в такую рань?

Но я только отмахнулась: мол, все потом расскажу, и побежала домой. Мне до зарезу нужно было попасть в душ, смыть осадок, оставшийся после завтрака с Плетневым.

– Почему вы развелись с мужем? – неожиданно спросила меня Мири, когда мы пили кофе на ее кухне.

Я поставила чашку и стол и медленно сосчитала про себя до десяти. Надеюсь, она не предложит мне стать ее любовницей? Даже для такой продвинутой и экстравагантной дамы, как Мири Плетнева, это было бы уже чересчур.

А я, вспомнив утренний разговор с Плесневым, ответила:

– У него появилась другая женщина.

– Молодая? – понимающе хмыкнула Мири. – Красивая. Сиськи торчком и задница, как орех.

Мне стало обидно за моего несуществующего бывшего мужа. Нет, а чего это она?

– Моя ровесница, плюс минус пару лет, – мстительно ответила я Мири.

– Надо же, – удивилась Мири и высказала предположение: – Какая-нибудь крутая бизнес-леди, построившая головокружительную карьеру?

И взгляд на меня, оценивающий и немного снисходительный.

– Нет, обычная женщина.

– Даже странно, – Мири покачала головой. – И что он?

– Муж?

Она кивнула.

– Ну, полюбил ее, наверное.

– А ты?

– А я согласилась на развод, – ответила спокойной а потом решила, что достаточно меня сегодня допрашивали. – У вас с Плетневым все нормально?

Мири оторвалась от разглядывания узора на скатерти и преувеличено жизнерадостно ответила:

– Конечно. У нас все хорошо.

– Точно?

– Ну, разумеется. А сколько вы прожили с мужем?

Я вспомнила, что сказал Плетнев и ответила:

– Десять лет.

– А как ты поняла, что муж тебе изменяет? – допытывалась Мири.

А у меня закончилась фантазия.

– Встретила их. Оказалась, что она наша соседка, – сказала, а потом спохватилась и постаралась исправить сказанное: – В смысле, жила с нами в одном районе.

– Господин чего только не бывает на свете. И что, ты прям их засекла?

– Прям вот так и засекла.

– И что сделала?

– Развелась, – пожала я плечами.

– А до этого он тебе изменял?

– Не знаю. А твой?

– Плетнев? Нет, и что ты, – самодовольно улыбнулась Мири. – Плетнев просто образец верного мужа. Кстати, а почему у вас не было детей?

Ее бесцеремонность мне начала раздражать, как и необходимость придумывать себе прошлую жизнь.

– А у вас? – вернула я вопрос.

И Мири растерялась. Чуть поникла, но довольно быстро оправилась.

– А мы с Плетневым, как это теперь называется, чайлдфри.

То-то он с такой тоской в глазах гуляет между рядов с товарами для детей. Нет уж, ты-то может и большая противница детей, но в то, что Плетнев разделяет твои взгляды, я ни в жизнь не поверю.

– Мы не были чайлдфри, – сказала я и, словно по какому-то наитию свыше, добавила: – Просто однажды я совершила ошибку.

И попала. Не в бровь, а в глаз. Потому что лицо у Мири стало белым и застыло, словно это было не лицо, а алебастровая маска.

– Ошибка, – слегка заторможенно повторила она следом за мной. – Да, некоторые ошибки невозможно исправить.

А потом тряхнула головой, от чего белоснежные пряди взметнулись вверх, а после упали на впалые щеки, закрывая лицо.

– Но надо жить дальше, а ошибки пусть остаются в прошлом, – бодро закончила Мири, откидывая волосы.

Я только кивнула и ощутила желание закурить. Но сигареты были спрятаны на кухне старой, съемной квартиры, да и сомневаюсь я, чтобы в доме Мири разрешено было курить.

– Ну, что мы все о грустном, да о грустном, – опомнилась Мири. – Давай еще по кофейку?

– Спасибо, но в меня уже не влезет, – я погладила себя по животу. – Пойду я, ты извини, у меня еще дела.

– Да мне самой в город надо, – ответила Мири. – Давай завтра к косметологу съездим?

А я решила, что с меня достаточно семейства Плетневых. Нужно сделать перерыв хотя бы на пару дней.

– Завтра никак не могу. Мне нужно уехать на несколько дней, – на ходу сочинила я.

– Да? Далеко?

– Не очень, – ответила неопределенно.

– И когда поедешь?

– Вещи соберу и поеду.

– Ты позвони, когда вернёшься, – попросила Мири.

– Обязательно.

Мири проводила меня до входной двери, и мы распрощались.

Я пришла домой и задумалась: а что делать дальше? Я настолько устала от Мири и ее мужа, что ляпнула первое, что пришло в голову, а теперь нужно было придумать, куда поехать дня на два. Отсидеться в доме, боюсь, не получится. И на старую квартиру возвращаться не хотелось. Может, в отель? Да, пожалуй, так будет лучше всего – пару дней пожить в отеле. Отдохнуть от всего этого, подумать. А потом вернуться и…. Что? Сделать то, ради чего я жила эти годы.

Я забронировала номер в отеле, собрала небольшую дорожную сумку, на всякий случай перекрыла коммуникации и пошла заводить машину.

Потом закрыла дом, бросила сумку на заднее сидение и выехала из гаража. На КПП пришлось притормозить, пропуская внедорожник. Увидела, кто сидит за рулем и поморщилась. Надеюсь, Плетнев проедет мимо.

Но увы, он меня тоже заметил и решил продолжить утренний диалог. Во всяком случае, Плетнев посигналил мне и попытался притереть мою машину своей громадиной. Мне ничего другого не оставалось, как притормозить.

Стекло внедорожника опустилось, и Плетнев сказал:

– Ядвига, нам надо поговорить. Я хочу объяснится.

У меня разом заныли все зубы.

– Я спешу! – ответила резко и нажала на газ.

Мне совершенно необходима пауза.

Глава 16

Я провела в отеле чуть больше суток. Хотелось задержаться еще на одну ночь, а лучше на парочку, но пришлось самой себе дать хорошего пенделя и вернуться в дом, под бок к Плетневым.

Сутки ушли на очередные раздумья.

Я поняла, что вела себя с Плетневым в корне неправильно. Ну, как неправильно… Я отреагировала на его предложение так, как сделала бы это несколько лет назад.

Женатый сосед предлагает стать его любовницей, а значит он – скотина, изменщик и полный моральный урод. В лучшем случае, надо ему просто отказать, в худшем – выплеснуть в его наглую физиономию остатки кофейной гущи из своей чашки. Как он смеет мне такое предлагать, козел!

Но штука в том, что предложение Плетнева могло бы сыграть мне на руку, а значит, я должна была, если не согласиться, то хотя бы заинтересоваться. Проявить умеренный интерес, а дальше посмотреть, чтобы из этого выйдет.

Понятно, конечно, что он не от большой любви решил уложить меня в свою постель, но шанс залезть ему в душу, а не только в штаны, был бы значительно больше, если бы я … Попыталась наладить с ним отношения, назову это так. В конце концов, вряд ли бы он завалил меня прямо на столике в кафе. В нем за версту чувствуется эстет – перед походом в койку Плетнев должен был изобразить хотя бы минимальные ухаживая.

В общем, поразмыслив и прокутив наш разговор и так, и этак, я пришла в выводу: нужно перестать валять дурака, возвращаться и как-то …. Договариваться с Плетневым.

Было неловко, неудобно и, что уж греха таить, немного стыдно перед Мири.

А потом я вспомнила последнее утро… Сашеньку… теплую ладошку и детский шепот: «Я тебя люблю, мамочка». И стыда ка ни бывало, а цинизма – не захлебнуться бы.

Я расплатилась за номер и отправилась назад, отбывать каторгу.

Мири пришла ко мне, едва я успела разобрать сумку.

Вообще, в последнее время, она почти все время проводила в моей компании. Неужели у нее совсем нет своих дел? Кажется, не успевал Плетнев уехать на работу, как его жена или приглашала меня на завтрак в свой дом или приходила ко мне. Для меня, не замеченной в любви к человечеству в целом, и к Мири Плетневой в частности, это было странно, и уже начинало нехило напрягать.

Мы немного посидели у бассейна, поболтали ни о чем, я рассказала, что разобралась с делами быстрее, чем планировала и мучительно пыталась придумать отмазку и отправить жену Плетнева домой.

– Скажи, – спросила Мири, не торопясь меня покидать, – а что ты почувствовала, когда поняла, что муж тебе изменяет?

– А что я должна была почувствовать?

– Нет, я понимаю, что тебе было неприятно, – сказала Мири задумчиво. – Но, прости за вопрос, было очень …. Больно?

– Мы прожили десять лет, – напомнила я ей. – Как думаешь, обнаружить, что мужчина, с которым ты столько лет спала в одной постели, тебя обманывает, это приятно?

– Да, – огорченно согласилась Мири, – это ужасно.

И я, глядя на ее подумала, что Мири говорит не со мной. Наоборот, создалось впечатление, что она погрузилась в свои чувства и отношения с мужем.

Я задумчиво пила чай и держала паузу.

– Понимаешь, – протянула Мири, – мне кажется, что Виктор мне изменяет.

Я не знала, как реагировать, но нужно было хоть что-то сказать.

– Да? – выдавила из себя.

– Надеюсь, что ошибаюсь, – пояснила Мири. – Но с тех пор, как он вернулся, меня не покидает ощущение, что что-то не так.

– Это только твои ощущения или есть хоть какие-то факты?

– Да какие у меня могут быть факты, – с горечью ответила Мири. – Он утром уезжает в офис, и возвращается только вечером. Где он бывает днем? В офисе или куда-то уезжает? С кем?

И я задала вопрос, который (тогда я еще этого не знала) круто изменил мою жизнь:

– Ты никого там не знаешь? Чтобы ненароком поинтересоваться, чем занимается днем твой муж?

– Нет. А даже если бы и знала, как о таком спросишь? Да и стыдно.

– Стыдно, – согласилась с ней, потому что мне представляла себе: как, находясь в полном душевном здравии, можно шпионить за собственным мужем.

Мы еще немного посидели в тишине, а потом Мири начала собираться.

– Давно хотела тебя спросить, – бросила она между делом, – ты по образованию кто?

– Финансист, – ответила машинально.

– А по специальности работала?

– Естественно.

– У мужа?

– И у мужа тоже, – кивнула я и вопросительно посмотрела на Мири.

– Жаль, что не смогу устроится к своему на работу, – улыбнулась она. – Ни журналисты, ни, тем более, манекенщицы, ему не нужны.

– Работать с мужем в одном месте это ужасно.

– Зато очень информативно, – возразила Мири и усмехнулась.

Я ответила лишь вежливой улыбкой, и мы разошлись каждая по своим делам.

Признаться честно, я не придала этому разговору большого значения.

Наверное, потому, что не верила в то, что Плетнев изменяет жене. Мне вообще казалось, что Плетневу проще было бы развестись с женой, чем заводить интрижку на стороне. Только вот непонятно, зачем тогда я ему сдалась?

Все запуталось еще больше, когда на следующе утро, часов около восьми, раздался звонок в дверь.

Хозяин дома не стал заморачиваться с установкой домофона, справедливо рассудив, что с такой серьезной охранной на въезде, чужие и непрошеные гости в дверь не позвонят.

Собственно, спускаясь по лестнице из спальни, я ни на минуту не сомневалась, кого увижу. Ясно же, это будет или сам Плетнев, или его благоверная. Другими знакомствами в песелке я еще не разжилась.

Ну, так оно и было – у калитки стоял Виктор Плетнев. Я не успела еще подойти, как он произнес:

– Доброе утро. Нам надо поговорить. Впустите?

Кстати, опять на «вы». Я кивнула и распахнула калитку, радуясь, что успела натянуть джинсы и вполне приличную футболку. На голое тело, правда, но все же лучше так, чем встречать его в легком шелковом халатике, едва прикрывающем мою задницу.

– Доброе, – поздоровалась, когда он вошел на мой участок. – Проходите. Могу предложить вам завтрак.

– Не откажусь, – заявил Плетнев, чем заставил меня досадливо поморщиться.

Я-то надеялась по-быстрому от него отвязаться и поесть в спокойной обстановке.

На кухне Плетнев устроился с таким видом, будто собирался встретить здесь свою пенсию.

Я спокойно сервировала стол, сделала тосты и нарезала сыр. Особых разносолов у меня не было, ну так, если его что-то не устроит, найдет, где догнаться.

Плетнев пил черный кофе, я – зеленый чай. Нечего себя распускать. Если уж решила покорить этот Эверест, нужно и выглядеть соответственно.

– Я в прошлый раз все сделал неправильно, – сказал Плетнев, когда его чашка опустела. – Не то и не так.

– Бывает, – согласилась я с ним.

– После этого много думал и решил, что нам нужно объясниться.

– Объясняйтесь. Кстати, мы на «ты» или на «вы»? – поинтересовалась у него.

Он запустил руку в волосы и взъерошил короткий ежик.

– Наверное, в такой ситуации лучше на «ты», – ответил медленно, видимо тщательно подбирая слова. – Но у меня плохо получается вам тыкать.

– А если бы я тогда согласилась на ваше предложение, в постели вы бы тоже обращались ко мне на «вы»? – полюбопытствовала я, невольно представляя себе эту картину.

– Я не совсем идиот, – ответил Плетнев. – Хотя и выгляжу в ваших глазах полным придурком.

В ответ на это я лишь пожала плечами, мысленно соглашаясь с ним. А что тут сказать? Придурок и есть.

– Но я над собой работаю, – сказал Плетнев. – По этому, давай на «ты».

Я отсалютовала ему чашкой с чаем.

– Давай.

– Ядвига, я представляю, как это выглядит со стороны. Нелепо, глупо и очень некрасиво. Позвать на кофе соседку, которая по-дружески общается с твоей женой, и предложить ей стать любовницей. Поэтому, давай будем считать, что я ничего не говорил, а ты ничего не слышала. Попробуем начать все заново.

– А жену куда денешь? – спросила я. – Разведешься?

Он поморщился так, словно у него внезапно скрутило живот. Да уж, видимо высокие отношения их связывают.

– Если я скажу, что между нами давно ничего нет, ты же не поверишь?

– Я так похожа на легковесную дурочку? – деланно удивилась я.

– Я так и подумал. Ты права, Мири никуда не денется. Мы с ней по-прежнему женаты, но … Я не могу сейчас тебе всего объяснить, даже не знаю, смогу ли это сделать хоть когда-нибудь. Но очень прошу, чтобы ты мне поверила – мой матримониальный статус не имеет никакого значения.

Я выразительно хмыкнула.

– А отчего тогда не развестись?

– Я здесь, чтобы поговорить не о своем браке, – отрезал Плетнев.

А я пришла в чувство. Какая мне разница, женат он или нет? Я же не собираюсь всерьез завязывать с ним отношения. Да пусть у него хоть гарем будет, это действительно не мое дело.

– Так о чем ты хотел со мной поговорить?

– Ты мне нравишься, – ответил Плетнев, разглядывая почему-то мои руки. – Очень нравишься. И я хотел бы общаться с тобой.

Я удивленно приподняла брови.

– Я отдаю себе отчет в том, – продолжил он, – что ты меня совсем не знаешь, я для тебя лишь женатый сосед. И я не совсем понимаю, как это исправить. Поэтому я подумал и решил: хочу предложить тебе работу.

И поскольку я ничего не ответила, только продолжала вопросительно смотреть на него, Плетнев продолжил:

– Я знаю, что у тебя финансовое образование и есть опыт работы. Не скажу, что мне так уж нужен еще один работник, но для тебя я готов придумать подходящую должность. К тому же, у тебя не так много личных сбережений, и а я готов предложить неплохую зарплату и…

«Он проверял мои счета», – промелькнуло у меня в голове.

– И что будет входить в круг моих обязанностей? – перебила я, стараясь не показывать, как задело меня такое предложение.

– Финансовые консультации, – ответил Плетнев обтекаемо.

– Только финансовые? – уточнила я.

– Если ты намекаешь, что я предлагаю тебе заниматься со мной сексом на работе за деньги, то ты ошибаешься, – отрезал Плетнев. – То есть от секса я бы не отказался, но только по обоюдному согласию. В твои должностные обязанности это входить не будет.

– Получается, ты пришел сказать, что специально для меня готов создать должность с хорошей зарплатой и ничего не требуешь взамен?

– Примерно так, – согласился Плетнев.

– Савва, а тебе-то это зачем? – процитировала я фразу из любимого фильма.*

Плетнев не понял и вопросительно вскинул брови.

– Забудь, – отмахнулась я. – Просто скажи, зачем тебе нужно, чтобы я у тебя работала?

– Я хочу, чтобы ты могла узнать меня получше, – ответил он.

– И согласилась стать твоей любовницей?

У него был шанс придумать какую-нибудь отмазку, чтобы выглядеть в моих глазах не так мерзко. Рассказать, что искренне хочет помочь, заодно ввернув расхожую фразу про больную жену (как вариант, общий с ней бизнес), тонко намекнуть на большую ко мне любовь и скорый развод, помахать у меня перед носом перспективой стать «мадам Плетневой». Ну, в общем, придумать что-то такое, чем обычно пользуются женатые мужнины, желающие получить в свою постель понравившуюся им женщину.

Кстати, я бы даже сделала вид, что поверила. Мне нужно было подобраться к нему поближе, поэтому я еще и не такое бы изобразила.

Но Плетнев удивил меня, ответив коротко и по существу:

– Да.

_________

* фильм режиссера Михаила Козакова «Покровские ворота»