Текст книги "По битому стеклу (СИ)"

Автор книги: Агата Озолс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)

Глава 33

Уже прошел месяц, как я вернулась в свою съемную квартиру.

До Сантьяго мы с Валентином доехали часов за семь. Дорога шла по горам, и пару раз у нас был реальный шанс разбиться. На границе с Чили неожиданно оказалась толпа народа, и пришлось простоять пару часов, пока очередь дошла до нас.

Оказавшись по другую сторону Анд, я выдохнула с облегчением, закурила очередную сигарету и включила радио.

Где-то в глубине души я опасалась, что Виктор не поверит в аварию и помчится за мной в погоню. На секунду представив себе, что придется посмотреть ему в глаза, стало стыдно и страшно.

Я моргнула, пытаясь избавиться от липкого чувства вины, и предложила Валентину сменить его за рулем.

– Доеду, – отказался он и бросил в мою сторону неодобрительный взгляд. – Ты же вроде завязала с сигаретами.

– Завязала, – согласилась я. – И снова начала.

– Какие у нас планы? – спросил Валентин, помолчав немного.

Я сделала вид, что не заметила это «нас» и спокойно ответила:

– Доедем до Сантьяго, купим билеты и вернемся в Москву.

Валентин только кивнул, но мне показалось, что после моих слов его отпустило. Интересно, что он успел себе напридумывать? Что я брошусь во все тяжкие? Или решу вернуться в Аргентину?

Переночевали в отеле, купили билеты на самолет и уже на следующий день летели в Россию.

Я немного опасалась паспортного контроля в Шереметьево, сказывалась нечистая совесть. Но все прошло без сучка и задоринки, пограничник мельком глянул на меня и поставил в паспорт штамп о прибытии.

– Сейчас куда? – обезличенно спросил Валентин.

– Поеду на квартиру.

Я видела, ему не понравился мой ответ. Он хотел предложить поехать к нему. Хотел, но не решился. А может, понял все без слов.

Подъехало заказанное такси.

– Спасибо тебе, – поблагодарила и обняла его.

Валентин явно не ожидал от меня такого жеста, растерялся и стоял, опустив руки.

– Без тебя бы я не справилась.

Тогда он обнял меня и поцеловал в макушку.

– Что планируешь делать дальше? – спросил, отпуская.

Я подхватила сумку и шагнула к желтой машине. Валентин так и остался стоять в ожидании моего ответа.

– Жить.

– Ты знаешь, где меня найти, – сказал он мне вслед, а я лишь кивнула.

Для того, чтобы привести квартиру в относительный порядок мне понадобилось два дня. После я отправилась по магазинам. Все мои вещи, пригодные для ношения остались в доме. Ходу туда мне, понятное дело, не было. Поэтому пришлось заняться шопингом. Правда в этом раз я покупала обычные вещи, в обычных магазинах. Не для того, чтобы произвести впечатление на кого-то, а чтобы просто их носить.

Пока крутилась с квартирой, магазинами, решала вопросы с банком, времени думать о том, что натворила, не было.

Но вот все вопросы были улажены. Квартира сияла чистотой, холодильник забит продуктами, новый гардероб куплен, бирки срезаны и вещи повешены в старенький полированный шкаф. И оказалось, что делать мне больше было нечего.

Вот тогда и пришли мысли.

Я бесконечно прокручивала в голове свой последний день в Аргентине. Пыталась представить себе, что произошло после того, как не появилась ни на ранчо, ни в отеле. Плетнев наверняка поехал меня искать. И нашел. Как он отреагировал? Что почувствовал?

Когда представляла себе Виктора, стоящего около груды покореженного металла, бывшего еще несколько часов назад моим внедорожником, я не ощущала ни долгожданного торжества, ни радости. Сначала появилась пустота, которая постепенно, но уверенно, заполнялась тянущей болью. Мне было плохо оттого, что больно ему. А когда задумывалась о том, что сама, своими руками нанесла любимому мужчине такой жестокий удар, становилось еще хуже.

С каждым прожитым днем я все больше и больше увязала в мыслях, чувствах, сомнениях. Как в густом киселе. Мне начинало казаться, что и мозги мои постепенно превращаются в этот самый кисель. Отвратительного бледно-розового цвета, мутный и липкий.

Не знаю, до чего бы я додумалась, если бы на тридцать первый день моего пребывания в Москве, в дверь не позвонили.

Шаркая ногами, я прошла по коридору и, не глядя в глазок, распахнула входную дверь.

– Так вот где живет Ядвига Троепольская, – насмешливо сказала Мири, решительно входя в мою квартиру.

В первые минуты я настолько растерялась, что позволила ей не просто войти, но и простись по моей квартире. Мири брезгливо морщила нос, не скрывая острого, как бритва любопытства, осмотрела комнату, прошла на кухню и с видом королевы – матери устроилась на табуретке.

– Надеюсь, в этой халупе найдется приличный кофе, – заявила, закидывая ногу на ногу и доставая из сумочки дорогой портсигар.

И вот тогда я пришла в себя, будто кто-то дал мне увесистый подзатыльник. Вернула гостье ее насмешливый взгляд, медленно оглядев и белоснежное каре, и стильный укороченный жакет с острыми плечиками, будто нарочно подчеркивающими ее колкий характер, юбку, прикрывающую идеальные колени, и яркие туфли на высоченных, тонких каблуках.

– Обычно в свой дом я сама приглашаю гостей, – ответила высокомерно. – И для них варю прекрасный кофе. Но, памятуя о нашем с тобой знакомстве, сделаю вид, что ты приглашена и угощу тебя чашечкой.

– Ты называешь этот сарай домом? – отбила мою подачу Мири. – Как быстро изменились твои пристрастия. Я в шоке.

– Можешь в нем и оставаться, – милостиво разрешила, наблюдая, как Мири стряхивает на пол пепел.

Пришлось подать ей пепельницу, но Мири ее проигнорировала.

– Еще раз так сделаешь, – вежливо предупредила я, – заставлю вылизать пол.

– А сил хватит? – она насмешливо вскинула брови.

– Даже не сомневайся, – отзеркалила ее интонацию.

Видимо, я была достаточна убедительна, потому что Мири придвинула пепельницу к себе.

Я удовлетворенно кивнула и взялась за турку.

– Что привело тебя ко мне? – поинтересовалась, пристально рассматривая кофейную пенку.

– А как я тебя нашла, ты не спросишь?

– Хорошо, – согласилась.

Сняла турку с огня, разлила кофе по чашкам, поставила на стол и устроилась напротив Мири.

– Как ты меня нашла?

– Я умная, – заявила Мири, довольно улыбаясь.

– Сама себя не похвалишь, никто и не догадается, – сказала в ответ и тоже закурила.

– Я не просто умная, у меня еще прекрасная память на лица, – продолжила Мири.

– Тебе повезло, – согласилась я.

– Не то слово.

– Так ты меня сразу узнала? – спросила у нее.

– К стыду своему, нет. Не узнала я тебя. Да и кто ты такая, чтобы я тебя помнила? – попыталась «укусить» меня Мири.

– Я та женщина, семья которой погибла из-за твоего мужа, – ответила я спокойно.

Но Мири сделала вид, что не расслышала, но улыбнулась чуть иронично.

– Я заподозрила, что дело нечисто, когда ты сказала, что Виктор тебя не привлекает. Как мужчина.

– Даже так?

– Ну, ты сама подумай, – оживилась Мири, – как может не нравится богатый мужчина? Умный, привлекательный, щедрый? Любая клюнула бы.

– Но я не любая, – усмехнулась, раздумывая о том, что я как раз и клюнула.

– Не любая, – кивнула Мири. – И имя у тебя редкое.

– Ты вычислила меня по имени.

– По совокупности улик, – довольно сообщила Мири.

– В офис к нему зачем сосватала?

– Девочка моя, – снисходительно ответила она, – неужели ты думаешь, что я не заметила, как Виктор на тебя реагирует? Знаешь, он никогда мне не изменял. Виктор патологически честный и порядочный мужик. Поначалу я даже удивлялась, как ему, с таким характером, удалось сколотить состояние.

– Потом перестала удивляться?

– Потом я не знала, какому богу молиться. Я вытащила лотерейный билет на миллион долларов, это если образно.

– Улетел твой билет, Мариночка, – не удержалась я от ответной шпильки.

От моих слов ее заметно перекосило, но Мири умела держать удар.

– Сам бы не улетел. Нашлась одна, сирота казанская. Он стал так на тебя смотреть, я даже ревновать начала. А ты упорно не обращала внимания. Или делала вид, что не обращаешь?

Я не стала отвечать, молча пожала плечами.

– Ну, ясно. Вот я и подумала, что дело нечисто. К тому же нашла в твоем багажнике одну интересную папочку. Помнишь, надеюсь? Вот и решила покопать.

– Сама копала или наняла кого? – спросила я.

– Ой, брось, какая разница, – отмахнулась Мири. – Мне лицо твое показалось знакомым еще в первый день, когда ты появилась в нашем поселке. А тут стала вспоминать, где я могла тебя видеть. Думала, может ты с мужем где-то мелькала. Стала интересоваться у знакомых. Никто ничего не знал.

– И все-таки, как тебе удалось меня вычислить?

– Случайность. Я тебе говорила, что собираюсь открыть свою картинную галерею? Нет? Стала чаще ходить по выставкам. И как-то в разговоре услышала, как обсуждают художника Андрея Аксенова. О, ты вздрогнула? Вспомнила имя любимого мужа? Говорили, что талантливый был, но невезучий. Жена его огромные деньги вкладывала, шикарную мастерскую ему подарила, выставки устраивала, рецензии в прессе. А потом он погиб. Попал в аварию, с семьей.

– И ты догадалась? Вспомнила меня?

– Все гораздо проще. Упомянули имя его жены. Редкое. И я вспомнила, где тебя видала. Ты же в суд приезжала. Виктор тогда был сам не свой, он на лица внимания не обращал. А я по сторонам смотрела. И тебя рассмотрела. Потом сложила дважды два, документы те добавила и догадалась, зачем ты объявилась в нашей жизни.

– Почему ничего не сказала?

– Виктору? А зачем? Вы как раз из Малайзии прилетели, и он надумал со мной разводиться. Что на бумаги, которые у меня в сейфе лежали, ему наплевать, я давно догадывалась. И шансов отговорить его у меня не было. Значит, нужно было выдавить из него как можно больше денег.

– А я думала, что ты его любишь, – вскользь заметила я.

– Да что ты понимаешь в любви?! – взвилась Мири. – Я всю жизнь ему, можно сказать, посвятила. Да, совершила ошибку. Но кто не без греха? А он променял меня на первую попавшуюся юбку. Вот пусть теперь и мучается.

– Ты решила ему отомстить?

– Нет, дорогая, – недобро усмехнулась Мири, – это ты решила ему отомстить. А я просто воспользовалась ситуацией. Кстати, найти тебя было тоже не очень сложно. Удивляюсь, как вы с ним еще не столкнулись, ведь ты даже не прячешься. Ты через агентство дом арендовала? Вот я туда и пошла. Поговорила с риэлтором, денег заплатила. Один раз ты прокололась. Ты с ней встречались тут недалеко, около магазина. Она тебе документы какие-то привозила. Я просто посидела два дня в машине у магазина, увидела тебя и проводила до подъезда. Дальше – дело техники.

В принципе, мне все стало ясно. Непонятно было только одно, и я спросила:

– Ты зачем пришла?

– Интересно было. Что-то, подруга, ты не выглядишь счастливой, – заметила она с притворным сочувствием.

– Виктор знает?

– Засиделась я с тобой, – сказала Мири, поднимаясь. – Поеду.

– Ты ему рассказала?

– Дорогая, смени место жительства. В эту халупу страшно заходить.

Очень хотелось схватить Мири за плечи и как следует встряхнуть, но я сдержалась.

– А самое смешное знаешь, что? – спросила Мири, стоя у входной двери.

– Что?

– Что за рулем в тот день сидел не Виктор, – с победным видом ответила Мири.

– Не Виктор? – не веря своим ушам, переспросила я.

– Нет, – довольно наблюдая за мной, подтвердила Мири.

И, сверкая довольной улыбкой, рассказала о том, что произошло в тот день.

Когда за Мири закрылась дверь, я без сил опустилась по пол прямо в коридоре.

Глава 34

Виктор Плетнев

Когда ему позволили с ранчо, Виктор как раз вышел из душа. Телефон надрывался в гостиной, на экране высветился незнакомый местный номер.

В груди как-то противно потянуло, отвечать на звонок категорически не хотелось. Но Плетнев никогда не бегал от проблем, вот и сейчас пересилил себя, задушив панику в зародыше, и взял мобильный в руки.

– Сеньор Виктор, – собеседник безбожно коверкал английские слова, – это Антонио. А что, сеньора сегодня не приедет?

Хозяину ранчо никак не удавалось выговорить имя Ядвиги, поэтому он называл ее просто «сеньора».

Виктор посмотрел на часы, хотя прекрасно знал который час. В это время урок верховой езды уже должен был быть окончен, и Ядвига возвращалась в город.

– Добрый день, Антонио, – поздоровался, стараясь сохранять спокойствие. – Разве сеньора не приезжала сегодня? Она выехала из дома, как обычно.

– Нет, – взволнованно ответил Антонио. – Мы ждали ее два часа, но она не приехала. Я решил, что она осталась дома. Но на всякий случай, все же звоню вам.

Решение возникло мгновенно.

– Я выезжаю к вам, скоро буду, – сказал Плетнев и, не став выслушивать причитания Антонио, положил трубку.

Ровно через шесть минут взревел мотор машины. Все-таки не зря он решил арендовать второй автомобиль. Виктор знал, что до ранчо можно было доехать четырьмя разными путями, но какой из них выбрала Ядвига, ему было неизвестно.

Он выбрал наугад. И не ошибся. Проехал большую часть пути, высматривая на обочине знакомый внедорожник, и уже на подъезде к ранчо, километрах в пятнадцати, там, где дорога делала крутой поворот, заметил скопление машин. В глаза бросился полицейский автомобиль с мигалкой.

Плетнев заглушил двигатель чуть в стороне и бегом бросился к месту происшествия.

Миновал гомонящую толпу местных, отмахнулся от полицейских и чуть ли не кувырком спустился в овраг. Там, среди кустов и высокой травы, догорал внедорожник. Тот самый внедорожник, на котором несколько часов назад Ядвига уехала из города, чтобы покататься на лошадях, будь они прокляты.

– Сеньор, – окликнул его полицейский, – будьте любезны, поднимитесь наверх. Там небезопасно.

Но Виктор его будто бы не слышал. Он обшарил глазами черный остов автомобиля, потом бросился к кустам, раздвигал ветки, царапая руки и не обращая внимания на боль, искал. В какой-то безумной надежде, что Ядвига успела выскочить из машины.

– Сеньор, – продолжал настойчиво звать полицейский, – там никого нет. Мы уже осмотрели место происшествия. Нашли только вот это.

Виктор увидел в руках у мужчины в форме знакомую сумку. В одну минуту взлетел наверх и буквально вырвал ее у полицейского. Дернул, выдирая, металлическую молнию, вытряхнул содержимое прямо на пыльную дорогу. Сомнений быть не могло – это была сумка Ядвиги. Ее косметичка, ее паспорт, шоколадка, которую он, Виктор, лично положил ей в сумку вчера вечером.

– Сеньор, вы знаете, кто был за рулем автомобиля? – спросил полицейский.

Виктор не ответил. Стоял, держал в руках паспорт, со страницы которого на него смотрела Ядвига. Живая.

– Это жена сеньора, – пояснил полицейскому неизвестно откуда взявшийся Антонио.

Он и взял на себя дальнейшие переговоры с полицией. Плетнев находился в каком-то ступоре, и с трудом смог назвать свое имя. Антонио рассказал, что ждал сеньору на урок верховой езды, но она не приехала. Тогда он позвонил сеньору Виктору. Когда сеньор Виктор сообщил, что едет на поиски жены, Антонио с другими работниками ранчо выехали ему навстречу.

Полицейские выслушали его рассказ, переписали данные паспорта Плетнева, уточнили его адрес в Мендосе, и уехали, забрав с собой сумку Ядвиги и пообещав, что назавтра свяжутся с Плетневым и вызовут его в участок для дальнейшего разбирательства.

Местные жители, обнаружившие горящий автомобиль и вызвавшие полицию, тоже разъехались по своим делам.

– Сеньор Виктор, – стал уговаривать его Антонио, – давайте поедем к нам. Выпьете кофе, отдохнете, а после кто-нибудь отвезет вас в Мендосу.

Но Плетнев отказался, поблагодарив за участие. Заверил хозяина ранчо, что прекрасно доберется самостоятельно. Только вот еще постоит здесь немного и поедет.

Антонио повздыхал сочувственно и уехал, оставив Виктора одного.

Он снова спустился в овраг, почти упал на траву рядом со сгоревшей машиной и закрыл глаза, уткнувшись лицом в ладони. Сил шевелиться не было. Кажется, его жизнь только что потеряла всякий смысл.

Он даже не обратил внимания, как стемнело. Заметил только, что перестал видеть сгоревшую машину. Отстраненно подумал, что возвращаться в город по грунтовке будет непросто, и у него есть все шансы не добраться до отеля. Но разве это имело какое-то значение для того, кто, по сути, уже умер?

Но несмотря на это, сев за руль, выжал из мотора все, что мог. Машина летела по дороге, визжа тормозами на поворотах. Чудом избежав столкновения со встречным джипом, Плетнев притормозил и обругал себя. Что он, в самом деле? Можно рисковать своей жизнью, но нельзя забывать о жизнях других людей. Они ведь не виноваты в том, что случилось.

В темном номере отеля, перебирая Ядвигины вещи, он окончательно осознал, что ее больше нет. В овраге, глядя на разбитую машину, еще надеялся, вопреки всему, на что-то. На какое-то чудо. А теперь понял: она умерла. Разбилась, сгорела. И следа ее не осталось. Вот только пару платьев, брюки, еще какие-то мелочи. Ее духи, стоящие на туалетном столике в спальне. Ее расческа, на которой осталось пару темных, вьющихся волосков. Полотенце в ванной, хранящее ее запах. Шелковый халат, небрежно брошенный на спинку кресла. А ее нет. И уже никогда не будет.

Стакан виски, выпитый, как вода, залпом, не помог, и Плетнев решил повторить. Но и после четвертой порции легче не стало. Долгожданное опьянение не наступало, наоборот. Чем больше он пил, тем яснее становилось в голове.

Плетнев отставил почти пустую бутылку и вернулся в спальню. Лег на кровать, прижав к лицу шелковый халат. Закрыл глаза и попробовал представить себе, что Ядвига сейчас в ванной. На мгновение даже показалось, что он слышит шум воды и ее голос, что-то тихо напевающий в душе.

Вскочил с кровати и бросился в ванную. Распахнул дверь, чуть не сорвав ее с петель. Ядвига там не было. Ее нигде не было, и от этого стало ужасно холодно. Его затрясло. Пришлось надеть теплый свитер и накинуть на плечи одеяло.

Он так и встретил рассвет – сидя на кровати, укутанный в одеяло, сжимая в руках ее халат.

В девять утра позвонили из полиции. Вежливый полицейский пригласил Виктора приехать в участок через пару часов, поинтересовался – будет он один, или с адвокатом. Плетнев только усмехнулся. На кой черт ему сдался какой-то адвокат?

В участке с ним были предельно вежливы и корректны. Рассказали, что определить причину аварии не представляется возможным – машина выгорела дотла, а тормозной путь проезжающие автомобили раскатали так, что его и вовсе не стало видно.

Видимо, сеньора ехала на большой скорости и на крутом повороте не справилась с управлением.

Он поверил сразу и безоговорочно. Почему-то именно в Аргентине Ядвига была особенно беспечна и частенько нарушала скоростной режим. Ему даже приходилось делать ей замечания, хотя он и не любил говорить под руку.

Хоронить было некого, но все равно пришлось связаться с консульством в Буэнос-Айресе и сообщить о происшествии. После он позвонил в Москву и вызвал-таки юриста. Не для того, чтобы защищать его, Плетнева. Не нуждался он ни в какой защите, да никто и не обвинял его ни в чем. Но оставаться в Мендосе до полного окончания расследования у него не было сил. Прилетевший в кратчайшие сроки юрист взял все формальности на себя, а Виктор улетел в столицу и оттуда первым же рейсом вернулся в Москву.

Сменил квартиру. Находится в их с Ядвигой общем доме было не просто тяжело – невозможно.

Какое-то время всерьез обдумывал идею устроить для нее захоронение. Чтобы было куда прийти. Но отказался от этой мысли. Даже если он закопает в землю с десяток пустых гробов и поставит над ними мраморные памятники, разве от этого ему станет хоть на сотую долю легче?

Как всегда, спасала его только работа.

Он почти переселился в офис, работал по восемнадцать часов в сутки, оставляя три – четыре часа на сон. Близкое окружение начало шептаться, что шеф окончательно спятил от горя и таким вот образом пытается довести себя до инфаркта. Его уговаривали отдыхать хотя бы на пару часов больше, но Плетнев так посмотрел на Славика, сунувшегося к нему с разговорами о необходимости беречь здоровье, что бедолага целый день сидел в приемной тихонько, как мышь, распространяя вокруг удушливый запах валерьянки.

Так прошел месяц с небольшим.

В один из дней, вечером, когда Виктор сидел за работой, в дверь его кабинета робко поскребся Славик. После того взгляда он ходил на цыпочках, говорил шепотом и, на всякий случай, прятал глаза. Вообще вел себя с начальником, как с душевнобольным. Виктор все это прекрасно видел, но не обращал ровно никакого внимания. Плевать ему было и на Славика, и на его страхи.

– Да, – отозвался Плетнев, давая понять, что Славик может войти.

– Виктор Алексеевич, – робко начал Славик, войдя в кабинет и прикрыв за собой дверь. – Тут к вам пришли….

Он замолчал, явно подбирая слова.

– Кто? – спросил Виктор, не отрывая взгляда от монитора.

– Ваша супруга, – ответил Славик. – Бывшая.

– Гони в шею, – коротко распорядился Плетнев и махнул рукой, прогоняя помощника.

Славик ретировался, плотно закрыв дверь кабинета. Через минуту из приемной раздались голоса. Тихий, вкрадчивый – Славика и громкий, визгливый – бывшей жены. Плетнев только поморщился, надеясь, что Марина не начнет драку. Вряд ли Славик способен оказать ей достойное сопротивление. Ну, ничего, в крайнем случае, вызовет охрану.

– Пошел к черту, – особенно громко крикнула Марина.

Дверь с силой распахнулась, и она ввалилась в кабинет. Кажется, Славик пытался ухватить ее за руку, но Марина замахнулось на помощника сумкой, и Славик отступил. Видимо, побежал за охраной.

– Марина, – сказал Виктор, отрываясь от монитора и устало потирая опухшие глаза, – я тебя не звал. Где выход, ты знаешь.

Раскрасневшаяся Марина, видимо драка с помощником все-таки случилась, поправила волосы, прошла в кабинет и уселась напротив Виктора.

– До свидания, – с нажимом сказал Плетнев.

– Отвратительно выглядишь, – вместо приветствия заметила Марина. – По-хорошему, мне надо уйти и оставить тебя в неведении.

– Очень здравая мысль, – ответил Плетнев. – В смысле, уйти. Всего доброго.

– Я все же останусь, – улыбнулась Марина. – И расскажу тебе кое-то интересное.

– Не думаю, что ты можешь меня чем-то заинтересовать, – возразил Виктор.

– Ошибаешься. И я просто уверена, что после моего рассказа, твоя жизнь полностью перевернется, – довольно заявила бывшая жена.

– Ты уверена, что я хочу что-то переворачивать? – спросил Виктор, рассматривая свою бывшую жену.

Сейчас, когда не осталось не то, что привязанности, даже благодарности за прожитые вместе годы, она была ему неприятна. Куда делась ее хваленая аристократичность? Шарм? Умение держать себя, будто королева? Манеры? Все то, что когда-то привлекало его в жене?

Перед ним сидела злобная сплетница, почти родственница тех самых старух, что сидят на лавочках у подъездов, с упоением обсуждая соседей и радуясь чужой беде, маскируя радость насквозь фальшивым сочувствием. Они были так похожи – его бывшая жена и те старухи, что витали в его воображении, что Плетнев невольно усмехнулся. Разница только в том, что Марина моложе, да и одета подороже.

– Не буду с тобой спорить, – ответила она, достала из сумки свой мобильный телефон и, покопавшись в нем, протянула Виктору. – Посмотри.

Он зачем-то взял гаджет и бросил взгляд на экран. Сердце защемило – из телефона на него смотрела Ядвига. Копна темных, непокорных волос, нежная улыбка, ямочки на щеках. Только кажется, на снимке она была чуть – чуть моложе.

– Смотри внимательнее, – сказала Марина, как-то странно блестя глазами. – Кто это, по-твоему?

Плетнев с трудом оторвался от экрана, положил мобильный на стол и ловким движением отправил его в сторону бывшей жены.

– Осторожнее, – она недовольно поджала губы, ловя мобильник. – У меня там вся жизнь.

– Сочувствую, – бросил Виктор, уже жалея, что вернул телефон.

Надо было слить фотографию себе и удалить ее у Марины. Нечего посторонним смотреть на его Ядвигу.

– Так кто это, как ты считаешь? – помахала телефоном бывшая жена.

– Глупый вопрос. И разговор у нас получается глупый. Марина, почему бы тебе просто не сказать: зачем ты пришла?

– Да вот хочу сделать тебе подарок, – ответила Марина. – Познакомить тебя кое с кем.

– Не думаю, что это хорошая идея, – возразил Виктор.

– А, по-моему, отличная. Итак, – она вновь продемонстрировала Плетневу фотографию, – знакомься: Ядвига Карловна Троепольская. Жена, то есть уже вдова, Андрея Аксенова и любящая мать Александра Аксенова – Троепольского.