Текст книги "По битому стеклу (СИ)"

Автор книги: Агата Озолс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Плетнев обнял меня и прижал к себе.

– Добро пожаловать в реальный мир, моя ворчливая гномочка.

А на следующий день, прямо с утра, проводив Виктора, я отправилась знакомиться с Буэнос-Айресом. Разумеется, в компании Марии. Она, кстати, оказалась вполне компанейской теткой.

Для начала вытащила меня позавтракать в какую-то местную кафешку и накормила традиционным аргентинским печеньем со сложно произносимым названием. На мою просьбу принести кофе, Мария ответила категорическим отказом и заказала мате. Она же рассказала мне, что в мате содержание кофеина едва ли не больше, чем в кофе. Не успела я набить живот сладкой выпечкой, как Мария подхватила меня и повела дальше – смотреть достопримечательности столицы.

Весь день я провела, любуясь Буэнос-Айресом и пробуя местную уличную еду и напитки. Вечером, когда вернулся Виктор, я чуть ли не со слезами на глазах попросила его заказать ужин в апартаменты – идти куда-либо у меня просто не было сил. Так что знаменитыми Аргентинскими стейками мы наслаждались на балконе нашего номера.

На следующий день Плетнев немного задержался и с интересом наблюдал, как меня уводят на урок танго. Я слабо протестовала, но Мария была непреклонна: прилететь в Аргентину и не научиться танцевать танго?! Сеньора Ядвига, да вы с ума сошли!

Так что первая половина дня была занята танцами, после мы перекусили и отправились в национальный исторический музей, а вечером Плетнев пригласил меня в один из известных местных ресторанов, где я с гордостью продемонстрировала ему, чему научилась на занятиях танцами.

Так продолжалось еще несколько дней, пока Виктор не закончил свои дела и не подписал контракт.

В эти дни мы виделись от силы пару часов – утром, когда я провожала его на переговоры и вечером, когда оба возвращались в отель.

Плетнев уставал безумно, но всегда находил в себе силы провести со мной вечер. Мы ужинали, иногда немного танцевали и гуляли по вечернему городу. И хотя я неоднократно предлагала Виктору остаться в отеле и отдохнуть, он категорически отказывался. Говорил, что с удовольствием проведет со мной время в городе. Рассказывал о том, как прошел его день и живо интересовался моими дневными приключениями. Я стала ловить себя на том, что с нетерпением жду вечера, чтобы поделиться с ним всем тем, что узнала днем.

Мы гуляли с Марией по Парку Роз, когда она сказала:

– Вам очень повезло встретить свою любовь, сеньора Ядвига. Чтобы два человека так любили друг друга, такое редко бывает.

От ее неожиданных слов я остановилась, как вкопанная, не зная, что ответить. Хотелось сказать, что она ошиблась, и мы с Плетневым просто… Что просто? Спим в одной кровати? Живем в одном доме? Собираемся пожениться?

– Да, – ответила после небольшой паузы, – нам повезло.

– Вам надо беречь свою любовь, – сказала Мария.

А я задала какой-то вопрос, резко меняя тему.

Больше с Марией о наших отношениях с Плетневым не говорили, но весь день я мысленно возвращалась к ее словам. Меня мучила мысль о том, что такого могла разглядеть эта посторонняя женщина?

Да, я и сама чувствовала, как изменились наши отношения с Виктором. Стали теплее, ближе, эмоциональнее. Но думать об этом не хотела. Наоборот, гнала подобные мысли, уговаривала себя, что я терплю Плетнева только для того, чтобы отомстить. После слов Марии мне стало не по себе. И я поняла: надо заканчивать эти игры.

Виктор завершил свои дела, мы распрощались и с его компаньонами, и с Марией, и с Буэнос-Айресом и отправились на знаменитый курорт Мар-Дель-Плата.

«Серебряное море» – так переводится название города с испанского. Один из крупнейших портов на берегу Атлантического океана, седьмой по численности населения город Аргентины славился своими пляжами, ресторанами, шикарными отелями и казино.

Пять дней мы буквально утопали в роскоши, наслаждаясь океаном, солнцем, вкусным вином и свежайшими морепродуктами. Мне казалась, что Аргентина что-то сделала с нами, я чувствовала себя помолодевшей на десяток лет. Постоянно замечала, что веду себе, как девчонка.

Кажется, с Виктором тоже случилось что-то подобное. Мы гуляли с утра до поздней ночи, держать за руки. Постоянно целовались, отчего у меня стали болеть губы. Дурачились, смеялись, танцевали. Наверное, это были самые беззаботные пять дней в моей жизни. И когда мы покидали Мар-Дель-Плата, я испытывала легкое сожаление от того, что не могу остаться здесь подольше.

Нет, можно было попросить Плетнева задержаться. Он бы не отказал. Но я чувствовала, как солнечный город затягивает меня в свои сети. Я становлюсь легкой и беззаботной, начинаю жить одним днем. К сожалению, такого я себе позволить не могла.

На шестой день утром мы улетали в Баия-Бланка, чтобы оттуда отправиться в провинцию Рио Негро. А аэропорту города Хенераль-Рока нас ждал арендованный Плетневым внедорожник. Мы загрузили в него наши вещи, Виктор сел за руль.

– Ну что, – спросил он с улыбкой змея-искусителя, – ты готова двинуться в Анды?

Глава 31

– Знаешь, – вдруг сказал Виктор, лениво потягивая вино, – я никогда не думал, что со мной может такое случиться.

Мы сидели в номере отеля «Шератон» в Мендосе, смотрели на вечерние огни и дегустировали местное вино.

– О чем ты? – спросила, отдавая должное аргентинскому напитку.

Ибо мы не просто пили вино, мы наслаждались «Мальбек» – самым знаменитым вином Аргентины. К слову сказать, город, в котором мы пребывали, был крупнейшим винодельческим центром страны.

– Я никогда не думал, что смогу так беззаветно полюбить женщину, – ответил Плетнев. – Всегда считал, что возвышенные чувства совершенно не мое. А сейчас смотрю на тебя и не могу понять – как я мог жить без тебя все эти годы.

Он говорил задумчиво, будто сам с собой, а я с каждым его словом ощущала, как разрастается у меня в груди черная дыра. Огромная, темная, страшная.

Я добилась своего. Виктор действительно любит меня, и я могу всласть насладиться своей местью. Только отчего же мне так больно?

Протянула руку, нашла его пальцы и крепко сжала.

– Я никогда ничего не боялся, – продолжал Виктор. – А сейчас с ума схожу от мысли, что с тобой может что-то случиться.

– Ну что ты, – мне стало совсем не по себе, столько отчаяния и боли прозвучало в его голосе. – Что может со мной случиться?

– Ядя, ты такая наивная, – нежно улыбаясь, ответил Плетнев. – Случиться может все, что угодно.

– Ты сгущаешь краски.

– Вернемся в Москву, распоряжусь, чтобы тебе увеличили охрану, – словно не слыша меня, сказал Виктор.

Я решила не нагнетать, поэтому просто ответила:

– Конечно, если тебе так будет спокойнее.

– Спасибо тебе, – серьезно сказал он, – за то, что ты появилась в моей жизни, за то, что решила быть со мной, за то, что принимаешь мен таким, какой я есть.

В эту ночь Плетнев любил меня, как будто в последний раз.

Целовал, вылизывал, имел языком и пальцами, раз за разом доводя меня до оргазма. Его руки были повсюду, его губы изучили каждый миллиметр моего тела. Измученная удовольствием и разомлевшая, я хотела было вернуть Виктору хоть малую толику того наслаждения, что он подарил мне. Попыталась уложить его на спину, накрыла рукой твердый член, но Плетнев перехвалил инициативу. Приподнялся и ловко перевернул меня, устраиваясь между моих разведенных коленей. Член скользнул, проникая сразу на всю длину, так резко, что стало немного больно. Но вспышка удовольствия тут же погасила крохотную искорку боли, и я обхватила Виктора ногами, прижимая к себе еще плотнее.

Он чуть отстранился, опустил глаза вниз, туда, где мы были единым целым.

– Смотри, – шепнул хрипло, – как это красиво.

Разомкнув ноги, приподнялась на локтях. Так, чтобы и мне было видно.

Его член, темный, туго перевитый выступающими венами, вышел из меня, блестя от смазки. Плетнев взял его в руку и обвел им набухшие губы, надавил на клитор. От удовольствия я на секунду прикрыла глаза, но снова их распахнула, чтобы, не отрываясь уже, смотреть, как Виктор ласкает меня между ног.

Он продолжал водить членом по влажной промежности, а после одним движением вновь вошел в меня.

Подхватил меня за бедра, дернул на себя и, наконец, посмотрел мне в глаза.

– Только так, Ядя, – сказал серьезно. – Только вместе. Всегда. Согласна?

Внутри меня закрутился маленький вихрь. Низ живота свело в сладкой судороге. Виктор качнул бедрами, еще глубже проникая, и вихрь превратился в настоящий торнадо, накрывая меня с головой.

– Согласна? – повторил Плетнев, содрогнувшись в оргазме.

И я ощутила, как меня заполняет горячая сперма.

– Да, – прохрипела, почти теряя сознание от удовольствия.

Когда я вышла из душа, Плетнев уже спал. Отрубился прямо поперек кровати. Я улыбнулась и накинула на его голое тело простыню, а после, найдя сигареты, вышла на балкон. Прикурила, любуясь ночным небом, а потом достала телефон и набрала Валентина.

– Это я, – сказала, когда Валентин снял трубку.

– Надо же, – ответил он серьезно, без издевки, – ты дозрела.

Я поняла, что он имеет в виду не мой звонок, а то, что я, наконец, решилась довести свой план до логического конца.

– Мне нужна твоя помощь.

– Это я уже понял, – ответил Валентин.

– Мы в Мендосе, это …, – начала объяснять, но он перебил:

– Знаю.

– Мне нужен мой паспорт с отметкой о пересечении границы.

– Твой? – уточнил Валентин, имея в виду мой настоящий паспорт.

– Да. Сможешь сделать?

– Иногда мне кажется, что ты всерьез считаешь меня всемогущим, – заметил Валентин.

– Значит, не получится? – расстроилась я.

Если Валентин не сможет поставить отметку о пересечении границы в мой настоящий паспорт и каким-то образом передать его мне, я окажусь в весьма непростом положении.

– Я так понимаю, что паспорт нужен тебе на месте, а не в Москве?

– Правильно понимаешь. Я заплачу. Столько, сколько нужно будет.

– Обойдусь, – отмахнулся Валентин. – Ты хранишь документы в банке?

– Да. В моей квартире, в шкафу лежит доверенность на тебя. Ключи от квартиры у соседки. Просто назови свое имя, и она их отдаст. Я с ней договорилась.

– Да ты прямо шпионка, – восхитился Валентин.

– Нужда скачет, нужда пляшет, нужда песенки поет, – мрачно выдала в ответ известную поговорку.

– Хорошо, заберу. Буду у тебя через три дня.

– Сам прилетишь? – уточнила я.

– Нет, – в его голосе появилась насмешка, – пошлю курьера. Жди.

И повесил трубку.

Через три дня он позвонил снова.

Мы с Плетневым как раз гуляли по центральному рынку, дегустируя местные продукты, начиная со сладостей и заканчивая специями.

Я достала из сумки мобильный, посмотрела на экран и почувствовала, как кровь отхлынула от щек.

– Да, – ответила на звонок, делая шаг в сторону, подальше от Виктора.

– Я в городе.

– Привет. А я сейчас в Аргентине.

– Где тебя найти?

– Погода отличная, – бодро отрапортовала я в трубку. – Мы гуляем. Вот как раз зашли на центральный рынок.

– Понял тебя. Буду через десять минут, я тут неподалеку. Выйди на улицу, там, на перекрестке есть «Макдоналдс». Скажешь, что захотела в туалет. Ты поняла?

– Конечно. Спасибо, что позвонила.

Я вернула телефон в сумку и повернулась к Виктору.

– Приятельница нарисовалась. Представляешь, несколько месяцев не звонила, а тут появилась.

– Бывает, – согласился Виктор. – Ну что, пошли дальше?

– А давай устроим перерыв на кофе, – предложила я. – От всех этих десертов у меня уже перенасыщение глюкозой.

– Согласен. Где будем пить кофе?

– Через дорогу есть «Макдоналдс», пошли туда.

– Стоило лететь на другой континент, чтобы пить кофе в этой забегаловке, – усмехнулся Виктор.

– Там наверняка есть чистый туалет.

– Ясно, тогда пошли.

– Только сначала давай попробуем еще вот то печенье, – предложила я, стараясь потянуть время.

До встречи с Валентином оставалось еще целых восемь минут.

Плетнев взял два капучино, мы устроились за столиком у окна.

– Ты, вроде, руки хотела помыть, – напомнил мне Виктор.

– Да, – кивнула немного рассеянно и пошла искать туалет.

Меня ощутимо колотило, я волновалась, что Виктор может догадаться или Валентин по какой-то причине не придет. Но он уже ждал меня в предбаннике.

– Настучат тебе по мозгам благочестивые аргентинские дамы. Увидят и решат, что ты извращенец, – заметила вместо приветствия, чувствуя, как меня немного отпустило.

– Отобьюсь, – отмахнулся Валентин.

– Привез?

– Разумеется, – он достал из кармана небольшой конверт. – Иначе зачем бы я прилетел?

– А на работе что сказал?

– А на работе у меня заслуженный отпуск, – ответил Валентин. – И я путешествую.

– А если проверят?

– Да кому это нужно. Ты, Ядвига, действительно, как шпионка стала.

– Наверное, – согласилась я, вертя в руках конверт. – Нервничаю.

– Значит, решилась?

– Решилась.

– И что, план уже есть? – спросил Валентин.

– Есть.

– Интересно, какой?

– Не хочу говорить, боюсь сглазить.

– Или передумать?

– И передумать тоже боюсь, – ответила честно.

Валентин знал обо мне столько, что скрывать свои страхи не имело смысла. Все равно он догадается.

– От меня еще что-то требуется? – спросил Валентин.

– Арендуй машину в Мендосе, – попросила я.

– Зачем?

– После того, что я сделаю, мне надо будет уехать.

– Он станет тебя искать?

– Я сделаю все, чтобы не стал. Но подстраховаться надо.

– И куда ты собираешь ехать на машине? – заинтересовался Валентин.

– В Сантьяго. Оттуда вернусь в Москву.

– Ты серьезно собираешься ехать через горы в Чили?

– Да, – ответила коротко.

– Поеду с тобой, – решил Валентин.

Он сказал это так, что я поняла – спорить бесполезно. Полезла в карман, достала мобильный и открыла карту.

– Вот здесь будешь ждать меня через три дня в десять часов утра, – ткнула пальцем в экран.

Валентин проследил за моим пальцем, кивнул.

– Как скажешь, – согласился и добавил: – А все-таки, что ты задумала?

– Увидишь. И возьми, на всякий случай, канистру с бензином.

– Ядвига, надеюсь, ты не планируешь поджечь Плетнева? Не то, чтобы я был против, но тебе не стоит этого делать.

– Беспокоишься? – хмыкнула насмешливо.

– Только за твою бессмертную душу.

– А раньше ты был не против того, чтобы я его убила.

– Раньше ты была мертвой, – непонятно ответил Валентин.

– А теперь, выходит, ожила? – нарочито грубо спросила я.

– Выходит, что так, – согласился Валентин.

– Не беспокойся, его там вообще не будет.

– Он отпустит тебя в горы одну? – удивился Валентин. – Но как?

– Я же сказала, что все продумала. Жди меня, как договорились. И вот еще что. Возьми, – я вернула его конверт с паспортом. – Пусть пока побудет тебя, от греха подальше.

– Хорошо, – Валентин забрал паспорт, убрал его в карман. – Тогда до встречи через три дня. Если передумаешь, позвони.

– Не передумаю, – буркнула я и вышла из туалета.

Свой план я придумала несколько дней назад.

Мы с Плетневым поехали смотреть Мост Инков. Была такая достопримечательность в двухстах километров от Мендосы. Всласть полюбовавшись на мост естественного происхождения, мы двинулись назад в город. Плетнев вел внедорожник, я рассматривала карту, выискивая, куда бы еще заехать.

– О, смотри, – обратилась я в Виктору. – Тут есть свой Лаг-Вегас.

– Скорее всего, паршивенький городишко, – заметил Виктор, не сводя глаз с дороги. – Но, если хочешь, можем заехать.

– Нам немного не по дороге.

– Ну и что? Мы же просто катаемся. Едем?

– Едем, – решила я.

Местный Лас-Вегас действительно оказался маленьким городком, скорее даже поселком. Но вокруг открывались такие виды, что мы не расстроились. Наоборот, продолжили путь по грунтовой дороге, удаляясь от Мендосы.

Спустя минут сорок наткнулись на то ли ферму, то ли ранчо и решили остановиться, передохнуть и размять ноги.

Плетнев пошел на разведку, а я достала термос с кофе.

– Представляешь, здесь можно покататься на лошадях, – вернувшись, доложил Виктор. – Не желаешь отправиться на конную прогулку?

Я оглянулась вокруг. Мы были в долине, со всех сторон окружной горами. Ярко светило солнце, а небо над нами было такого невообразимого голубого цвета, какой бывает только на картинах и рекламных плакатах. Тепло, радостно, романтично.

– Желаю.

Виктор договорился с хозяином, нам выделили двух в меру резвых жеребцов и сопровождающего, и до заката мы катались по долине.

Когда ввернулись на ранчо, меня сняли с седла – болела каждая мышца и передвигаться самостоятельно я не могла. Решено было заночевать на месте.

Ночью, лежа на кровати и перебирая в памяти прошедший день, я и придумала свой план.

Утром, проснувшись пораньше, мы с Плетневым сели за стол – хозяева предложили позавтракать перед обратной дорогой.

– Мы же не спешим уезжать? – обратилась к Виктору, глядя, как помощница хозяйки заваривает для нас мате.

– Отсюда?

– Из Мендосы.

– Я бы с удовольствием задержался еще дней на десять, – ответил Виктор. – Если ты не против.

– Отлично, – обрадовалась я. – Знаешь, мне бы хотелось взять несколько уроков верховой езды.

– Ты хочешь каждый день ездить сюда из города? – уточнил Виктор.

– Всего-то часа полтора, – ответила и посмотрела просительно.

– Да ради бога, – ответил Виктор. – Хочешь кататься на лошадях, будем ездить сюда и кататься.

Закончив завтрак, Плетнев договорился об уроках верховой езды, и мы отправились обратно в Мендосу. По дороге я все больше молчала и смотрела в окно. Когда вернулись в город, план был полностью придуман.

Разговор с Валентином неожиданно сильно утомил. Я вернулась в зал и в буквальном смысле плюхнулась за наш столик. Сидела, тупо уставившись на чашку с остывшим эспрессо, и гадала: а хватит ли у меня сил провернуть все, что задумала?

– С тобой все в порядке? – осторожно поинтересовался Плетнев, как мои пальцы судорожно выстукивают по столешнице то ли похоронный марш, то ли Мендельсона.

Я вынырнула из своих невеселых мыслей, убрала руки со стола и лучезарно улыбнусь:

– Конечно, просто немного задумалась.

– Выглядишь так, будто решаешь какую-то глобальную проблему, – заметил Виктор. – И, судя по всему, не очень приятную.

– Да какие у меня могут быть проблемы. Разве что ноготь на пальце чуть не сломала, – попробовала отшутиться, но ничего не вышло – Плетнев слишком хорошо успел меня изучить.

– Ядя, пообещай мне – чтобы с тобой ни случилось, я узнаю первым. Любая проблема, любые сомнения – и ты сразу пойдешь с этим ко мне, пусть даже и со сломанным ногтем. Договорились?

– Конечно, – немного рассеянно кивнула в ответ.

– Почему мне кажется, что ты меня не слушаешь? Ядя, ау!

– Слушаю, – отозвалась я с готовностью.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Сказала и тут же застыдилась. Виктор он такой… такой… а я его обманываю.

«Он виноват в смерти твоего сына», – пришел на помощь внутренний голос.

«Виноват», – согласилась я.

«Он должен понести за это наказание».

«Должен».

«Ему должно быть больно».

«Да».

Только почему от мысли о том, как я собираюсь поступить с Плетневым, больно становилось мне?

Глава 32

– Ты куда? – сонно спросил Виктор и попытался меня обнять.

– Спи, – увернулась я. – У меня занятия.

– Хочешь, поеду с тобой?

– Не надо, я скоро вернусь.

– Поосторожнее там, – пробормотал Плетнев, по-прежнему не открывая глаз, и потянулся меня поцеловать.

– Спи, – повторила и коснулась губами его небритой щеки.

В последний раз.

Уже три дня я ездила на уроки верховой езды одна, без Виктора. Чтобы добиться этого, мне пришлось разыграть целый спектакль.

– Давай, я буду приезжать сюда одна, – предложила, заметив, как Плетнев, сидя верхом на лошади, отворачивается, стараясь скрыть зевок.

Мы катались на лошадях с утра пораньше, чтобы не разбивать день. Выезжать из Мендосы приходилось в буквальном смысле с петухами.

– Вот еще, – Виктор даже взбодрился, – придумала, без меня.

– А что такого? – спросила как можно невиннее. – Ты будешь спать, я кататься.

– Может, мне тоже нравятся лошади? – спросил он с некоторым вызовом.

Но я знала, что это неправда. К лошадям Виктор относился спокойно, и единственной причиной, по которой он здесь находился, было мое желание брать уроки верховой езды. Ну, и его нежелание оставлять меня одну, без присмотра.

В общем, в первый раз у меня ничего не получилось, и я вернулась к этому разговору на следующее утро.

– Почему я не могу ездить сюда одна?

– С ума сошла? – эмоционально ответил Виктор. – Ты вообще понимаешь, о чем говоришь? Ты что, действительно не понимаешь?

– Да что такого-то?

– А если с тобой что-то случиться? Мы в чужой стране, вдали от цивилизации. Тут вокруг ни души. Это может быть опасно, в конце концов.

– Ты еще расскажи, что на меня могут напасть дикие животные, – добавила я язвительно.

Хозяин ранчо, присутствовавший при нашем разговоре, шепотом спросил, о чем мы спорим. Я перевела на английский. Слава богу, этот язык Антонио худо – бедно, но знал.

– Что вы, сеньор, – кинулся он отстаивать честь родной страны, безбожно коверкая английские слова, – у нас совершенно безопасно. И мы можем встречать сеньору возле Лас-Вегаса, а после провожать.

– Посмотрим, – буркнул Виктор и пришпорил своего жеребца.

Вечером он спросил, будто невзначай:

– Почему ты так хочешь ездить на ранчо одна?

– Мне нужно личное пространство, – ответила я прямо.

– Для чего?

– Вик, иногда мне необходимо побыть одной, без тебя. Понимаешь? К тому же, я вижу, что ты равнодушен к этим урокам и занимаешься только ради меня. Зачем же нам мучить самих себя?

После моих слов Плетнев задумался. Сидел, глядя куда-то в пространство, барабанил пальцами по столу.

– Хорошо, – согласился он неожиданно спокойно, но я видела, чего это ему стоит. – Будешь ездить самостоятельно. Только, Ядвига…..

– Разумеется! – перебила его. – Нигде не останавливаться, соблюдать скоростной режим и не брать попутчиков.

– И если что-то случится, сразу звонить мне, – подхватил он и добавил задумчиво: – Надо арендовать еще одну машину.

– Зачем? – не поняла я.

– Чтобы я мог добраться до тебя, если это понадобится.

– Делай, как считаешь нужным, – ответила, решив, что не буду с ним спорить.

Если Виктору так спокойнее, пусть будет второй автомобиль.

Доехать до ранчо можно было четырьмя разными путями, и в поисках наилучшего, с точки зрения моего плана, я изучила их все. К сожалению, идеального варианта я не нашла. В моем воображения, это должна была быть горная дорога. Но ранчо было расположено на равнине, а ехать в горы я побоялась, чтобы у Виктора не возникло ненужных вопросов. В самом деле, зачем бы мне ехать в горы, в противоположную сторону от города?

В итоге, остановилась на одном отрезке пути, где грунтовая дорога делала резкий поворот, огибая довольно крутой овраг. Там-то я и назначила встречу Валентину.

Он стоял около разбитого седана, судя по внешнему виду помнящего еще президента Перона и его Эвиту. Валентин курил, прислонившись к крылу этого ветерана.

– Надо же, – искренне удивился он, когда я припарковала свой внедорожник рядом, – думал, что не придешь.

– А я вот пришла. Бензин с собой?

– Пятилитровая канистра.

– Отлично, – сказала и огляделась.

Для того, что я задумала, свидетели были не нужны.

– Помоги мне.

– Что собираешься делать? – спросил Валентин.

– Умереть, – коротко ответила я и взялась за руль.

Валентин окинул пристальным взглядом пустую дорогу и возразил:

– Давай это сделаю я.

В ответ упрямо помотала головой.

– Ядвига, не дури. Я уже понял, что ты задумала. Будет лучше, если я сяду за руль.

– Нет, – повторила упрямо, заглушила мотор и вышла из машины. – Дай сигарету.

Валентин прикурил сигарету, протянул ее мне. Я глубоко затянулась и посмотрела на небо. Яркое солнце ослепило, слезы покатились по щекам, но я только шире распахнула глаза. Что мне до этого чужого солнца и незнакомого неба?

Вдруг вспомнился один летний день. Солнечный, теплый, веселый. Было воскресенье, и мы с Сашенькой пошли в зоопарк. Мой маленький сын спокойно прошел мимо льва и жирафа, чуть задержался у вольера с белыми медведями и остался равнодушен к обезьянам. А вот маленькие козлята в детском зоопарке его покорили. Саша стоял, как зачарованный, глядя на белоснежных малышей. Потом решился и просунул руку через решетку. Козленок подошел поближе и ткнулся розовым носом в детскую ладошку, и мой малыш, замирая от восторга, погладил крутой лобик животного.

А потом мы сидели на скамейке, я держала сына на коленях, а он пил сок и делился впечатлениями от знакомства с козленком.

Я слушала, уткнувшись носом в детскую макушку, с наслаждением вдыхая самый лучший в мире аромат – аромат собственного ребенка, и ощущая, как плещется внутри абсолютное, безграничное счастье.

Вы, осуждающие меня, что вы можете знать о том, каково это – понимать, что твоего малыша больше не существует?! С умным видом рассуждающие о том, что все наладится, и я достаточно молода, чтобы иметь еще детей, готовы ли вы променять одного ребенка на другого? Отказаться от того, кто плоть от плоти, кровь от крови твоей? А что, ведь будут же другие дети. Неужели вы искренне полагаете, что время лечит? Что можно заменить одного малыша другим и жить счастливо?

Я столько лет не видела своего сына, не слышала его голос, не ощущала его запах! За что это мне? Чем я прогневила небеса?!

Один решил, что ему все можно, ведь деньги решают все. Другой с удовольствием включился в игру, напрочь забыв об ответственности за тех, кто был с ним рядом. И оба не желали думать о последствиях. Но Андрей заплатил за свою глупость собственной жизнью и жизнью моей семьи. Так почему же Виктор должен остаться безнаказанным?

Только потому, что он, в общем-то, неплохой человек? Или потому, что он искренне раскаивается в содеянном? Но я не господь бог, чтобы прощать грешников.

Я живой человек. Из плоти и крови. Я просто мать, потерявшая своего ребенка. И мне очень больно.

Крепко зажмурилась, представляя себе своего сына. Глаза, хохолок на макушке, круглые детские пяточки. Слезы жгли глаза, сердце стучало, грозя пробить грудную клетку, в ушах шумело. На секунду я испугалась, что теряю сознание, но тут же мужские руки крепко сжали мои плечи и ощутимо тряхнули.

– Хватит! – рявкнул Валентин.

И я пришла в себя. Вытерла слезы, оттолкнула Валентина и решительно распахнула дверь машины.

– Откажись, – сказал мне в спину Валентин. – Разверни машину и поезжай к нему.

Я замерла.

– А ты бы отказался? – спросила хрипло.

Говорить было сложно, непролитые слезы душили, царапали, рвали горло.

– Если бы любил, то отказался бы, – спокойно и твердо ответил Валентин.

На мгновение захотелось последовать его совету. Сесть машину, вернуться к Виктору и …. Что потом?

Сознаться, что я не та, за кого себя выдаю? Или промолчать и жить дальше, будто ничего и не было?

Но в любом случае, изнывать то ли от ненависти к любимому, то ли от любви к ненавистному. Как ни назови, но я не готова потратить свою жизнь на чувства, разъедающие меня изнутри, как кислота. Но готова ли я всю жизнь сожалеть, о том, что сделаю сейчас?

Не говоря ничего, села за руль, завела мотор и медленно подъехала к самому краю обрыва.

– Помоги, – попросила Валентина.

– Выйди из машины, но не глуши двигатель.

Несколько минут мы безуспешно пытались столкнуть внедорожник в обрыв, но тяжелая машина не сдвинулась ни на миллиметр. Я начала мысленно прикидывать другой план, когда Валентин, навалился всеми телом на дверцу багажника, так, что у него вздулись вены на лбу, рыкнул и все-таки столкнул машину вниз.

Внедорожник кувырнулся и замер на дне оврага, упав боком.

– Довольна? – спросил Валентин, пытаясь отдышаться.

– Канистру дай.

– В багажнике, – ответил Валентин.

Я достала из багажника его машины пятилитровую пластиковую канистру, похлопала себя по карманам и, убедившись, что зажигалка со мной, стала осторожно спускаться к внедорожнику. Заглянула в салон. Сумка валялась, упав с переднего сидения. Я аккуратно достала ее, расстегнула молнию и забросила в кусты.

– Разумно, – заметил, стоя наверху, Валентин. – Когда найдут, решат, что вылетела в открытое окно при падении.

Я кивнула, соглашаясь, потом зачем-то сняла туфли и положила их в салон внедорожника. После, щедро облив машину горючим, отошла на пару метров, чиркнула зажигалкой и бросила ее в машину.

– Отходи! – скомандовал Валентин.

Меня не нужно было просить дважды, поджариться вместе с машиной не входило в мои планы. Быстро поднялась по склону, цепляясь за высокую траву и ветки кустарника. Отдышалась, наблюдая, как потихоньку разгорается пожар.

– А она точно сгорит? – спросила с сомнением.

– Сейчас огонь доберется до бензобака и полыхнет, – ответил Валентин.

Глянул на мои босые грязные ноги, покачал головой.

– На заднем сидении сумка, – сказал, кивая на свою машину. – Там немного вещей, запасная обувь и твои документы.

– Спасибо, – ответила, не в силах отвести глаз от языков пламени.

Валентин вздохнул, сам сходил к машине и принес мне кроссовки.

– Обуйся хотя бы, – сказал, кидая обувь мне под ноги. – Поранишься еще.

И поскольку я не торопилась реагировать, завороженная огнем, потихоньку пожирающим машину, он опустился на колени и помог мне надеть обувь.

– Спасибо, – рассеянно повторила я.

– Надо уезжать, – сказал Валентин. – Не равен час, проедет кто-то. Тебя не должны здесь увидеть.

– Пять минут.

Я, как зачарованная, смотрела на разгорающийся пожар. Мне казалось, что в огне горит не машина, нет. Там сгорают мои чувства к Виктору. Моя ненужная, нежданная, неправильная любовь к нему.

Валентин понял, что говорить со мной сейчас бессмысленно. Просто взял за руку и потянул к своей машине. Осторожно усадил на переднее сидение.

– Давай я отвезу тебя к нему, – предложил хмуро, заведя мотор.

– К кому? – не поняла я.

– К Плетневу.

– И что я ему скажу?

– Правду, – пожав плечами, ответил Валентин.

Не знаю, что бы я ответила, если бы в эту минуту не раздался взрыв – огонь добрался-таки до бензобака. Нас тряхнуло, и это привело меня в чувство.

Перегнувшись через сидение, я покопалась в сумке и достала из нее паспорт. Проверила – красные штампы подтверждали, что я вылетела из Москвы в Буэнос-Айрес две недели назад. Огляделась вокруг, ища глазами сумку, вспомнила, что оставила ее на дне оврага и спрятала паспорт в задний карман джинсов.

– Поехали, – скомандовала Валентину, прикуривая очередную сигарету.

– Куда? – уточнил он.

– В Сантьяго. Меня только что разорвало на куски, самое время праздновать поминки, – мрачно ответила и закрыла глаза.

Я не буду сейчас плакать.